Текст книги "Хроники Чеггорра"

34

На следующий день сквозь толстые стены школы боевых искусств доносились громкие возгласы из города. Наиболее нетерпеливые оварднотни пытались вскарабкаться по отполированным почти до зеркального блеска стенам до ограждающих зубцов, чтобы своими глазами поглядеть на творящееся за пределами школы. Попытки эти ничем, как правило, не заканчивались. Раз за разом соскальзывали бойцы вниз, обламывая ногти. Гладкие камни напрочь отказывались держать людей, не давая ни малейшей возможности зацепиться за невидимые неровности. Казалось, они смеются над тщетностью людских стремлений.

Ор Зироб лениво возлежал на жестком ложе, изредка поглядывая на пытающихся ползать по стенам учеников школы.

– Если бы это было так просто, – насмешливо проговорил он, обращаясь к Ак-Тонару, – то моя школа не просуществовала бы и дня.

– Не думаю, что все они прямо так и разбежались бы, куда глаза глядят, – отозвался татдир, – им просто некуда бежать, – взгляд его напряженно следил за карабкающимися людьми.

Неподалеку от них, расслабленно скрестив мускулистые руки на груди, прислонился к тренировочному столбу молодой овардони. Он внимательно прислушался к разговору. Потом упруго оттолкнулся от крепкого, унизанного лезвиями, столба и вплотную подошел к руководителям школы.

– Я переберусь на ту сторону, – упрямо выговорил он, и глаза его сверкнули вызовом, – Могу спорить: жизнь против свободы!

Ор Зироб смерил воина оценивающим взглядом, одобрительно покачал головой. Он уже собирался было открыть рот, как Ак-Тонар азартно воскликнул:

– Арднок тебя задери, Ор Зироб! Соглашайся! Если ему удастся перелететь стену, я точно возьму его к себе в помощники.

– Так ты все еще не оставил свою бредовую мечту, – презрительно пробурчал Ор Зироб, гибко поднимаясь на ноги.

От недавнего ленивого состояния не осталось и следа. Темные глаза остро сверкнули из-под нависших бровей, прожигая в татдире сквозные дыры.

– Как видишь, достопочтенный владелец оварднотни, – Ак-Тонар примиряюще поднял руки, – молодым оболтусам наших уважаемых правителей совсем не мешало бы научиться владеть оружием не хуже твоих ребят. Так, на всякий случай, – поспешно добавил он, заметив вспыхнувшее во взоре собеседника неудовольствие.

– Хегг с тобой, – Ор Зироб звучно хлопнул ладонями по бедрам, – Согласен. В случае его удачи, ты отдаешь мне полную связку арднов и забираешь этого наглеца с собой…

– Ясно, – усмехнулся Ак-Тонар, – в противном случае, связка арднов достанется тебе просто так…

– Ну, что вы решили? – хмуро осведомился овардони.

– Мы дадим тебе шанс получить свободу, доблестный Ур Торрак, – провозгласил Ак-Тонар.

– Добро.

Ур Торрак направился к стене, скидывая на ходу грубые сандалии. Неудачники поспешно освободили ему место возле гладкой поверхности. Воин осторожно погладил камень чуткими пальцами, прижался щекой к холодной стене. Прошло несколько томительных мгновений. Молодой овардони словно слился со скользкой плоскостью стены. Рука его неспешно двинулась вверх, тщательно ощупывая малейшие неровности. Неожиданно пальцы напряглись, вдавливаясь в камень. Под кожей вздулись стальные мышцы. Тело медленно потащилось наверх, подтягиваемое неимоверным усилием. Стремительно взметнулась вторая рука. Пальцы вонзились во что-то чуть выше. Снова затрещали мускулы, вздымая вверх туловище. Человек словно прилип к стене.

Уаскар с изумлением смотрел за продвижением юноши к вершине. Еще немного… еще… вот он поднялся на высоту человеческого роста. Вот еще немного подтянулся. О, Ацианм, он сорвался!

Рука, не найдя очередную точку опоры, скользнула вниз. Молодой человек, вися над головами на высоте примерно в два человеческих роста, удержался только на кончиках пальцев. Рука лихорадочно шарила по камню в поисках опоры.

– Есть! – единым духом вырвалось из многочисленных глоток.

Распластавшийся на стене человек, замер, шумно переводя дыхание.

Вот он снова медленно потек дальше…

Пальцы рук и ног впивались в камень, нащупывая едва заметные точки опоры.

На утоптанную многими поколениями оварднотни площадку шумно в наступившей тишине упали крупные темно-красные капли.

Кровь! Выступила из-под ногтей.

Человек на стене начал медленно сползать обратно. Чтобы предотвратить это неуклонное снижение, нужно ускориться. Но, как назло, пальцы не находили опоры. Он рванулся всем телом, отвоевывая себе еще пядь стены. Снова медленное сползание. Опять резкий рывок. Остановка.

До покрытой редкими крупными зубцами вершины стены оставалось всего где-то около локтя расстояния, когда человек вновь заскользил вниз.

– А-а-а, Мтари, – не то крик, не то скрежет прохрипел над заполненной людьми площадкой.

Рука человека стремительно выстрелила вверх в отчаянной надежде зацепиться. Совершенно неожиданно пальцы ухватились за оказавшуюся рядом кромку стены.

Вздох облегчения раздался из единой груди сгрудившихся под стеной рабов-оварднотни.

Человек из последних сил подтянулся к спасительному проему и без сил свалился между защищающими зубцами.

– Добрался таки, – проговорил кто-то возле Уаскара.

Ор Зироб тем временем спешно отдавал приказания стражникам.

Двое закованных в доспехи воинов, бренча оружием, поспешно выскочили за толстые кованные из крепких бронзовых брусьев ворота.

Юноша на стене тем временем соскользнул по внешней стороне стены.

Воины бережно втащили потерявшего силы молодого человека во двор и осторожно уложили на каменное ложе, с которого некоторое время назад поднялся Ор Зироб.

Ак-Тонар опустился на колено перед распростертым Ур Торраком.

– Молодец, воин, – прошептал он, крепко сжимая его руку, – Откуда ты родом?

– Я из Кренсора, – в еле слышном шепоте прозвучала нескрываемая гордость.

Ор Зироб подошел к татдиру и выжидательно положил ему на плечо руку.

– Никак не забудешь… – обернулся к нему Ак-Тонар и один за другим отсчитал в подставленную ладонь все двадцать оговоренных арднов.

– Забирай своего кренсора, – удовлетворенно хмыкнул владелец школы, пряча вырученные золотые пятиугольники в объемистую сумку.

Уаскар проводил храброго кренсора завистливым взглядом. Хорошо бы и мне найти способ заполучить свободу. Много бы я дал за…

– Приготовились, – зычный голос Ора Зироба прервал мысли молодого человека, – надеть парадные одеяния!

Учащиеся школы оварднотни Ора Зироба стройными рядами вышли за пределы огороженного высокой стеной пространства.

– Сегодня вам предстоит показать свое искусство во имя Ардноккотти. На самой крупной арене Шоник’котра вы встретитесь с лучшими бойцами высокородного Зеба фара Карвида.

– Не беспокойся за нас, – прогудел из толпы могучий гигант-овардони Нар Укан, стремительно прокручивая в пальцах тяжелый изогнутый меч. Широкий массивный клинок казался игрушечным в его громадных лапищах.

– Мне-то чего беспокоиться, – нарочито весело отозвался Ор Зироб, тщательно скрывая смутную тревогу, – это вам нужно боятся, как бы из вас не сделали кучку костей и мяса.

Босые ноги оварднотни уверенно шлепали по пыльным каменным плитам Шоник’котра. Некоторые воины, впервые попавшие в крупный город, удивленно озирались вокруг. Стройные пирамиды, выстроенные из желтовато-розоватого камня величественно вздымались на просторных площадях. Толпы народа, разодетые в разноцветные одежды, наполняли все улицы. Яркие краски наполнили город радостными сверкающими бликами. Тут и там колыхались блестящие длинные перья, вплетенные в причудливые головные уборы знати. Изредка над головами горожан важно проплывали носилки с наиболее знатными жителями.

Колонна оварднотни пронзала многоцветные скопления людей, словно раскаленный нож масло.

Стайки мальчишек пробегали рядом с воинами-рабами, пытливо вглядываясь в сумрачные лица.

– Смотри, – озабоченно говорил один из них своему приятелю, указывая на габаритную фигуру Нара Укана, – вот этот запросто победит любого из оварднотни твоего отца.

– Этот раб не справится и с последним из свободных оварднотни, – презрительно отозвался товарищ, – Ты посмотри, он только на вид кажется сильным бойцом. А в деле, скорее всего, он неповоротлив, как старая жрица Ацианма.

– Много ты понимаешь. Он разделается даже с твоим любимым Куром Овнисом.

– Да, Кур Овнис уделает его одной левой, как щенка, пока он еще только замахнется для удара, – мальчишка взмахнул рукой и огрел плечи молчаливого гиганта плетью.

На обнаженном теле моментально вздулась ярко-красная полоса.

Нар Укан резко выстрелил рукой в сторону. Железные пальцы схватили пострела за ухо.

– Пшел вон, сопляк, – прошипел он сквозь зубы.

– Ты чего хватаешься? – всхлипнул мальчуган плаксивым голосом, размазывая по щекам выступившие слезы, – я папе скажу!

– Что это на тебя нашло? – удивленно обернулся к гиганту Уаскар.

– Сам не знаю, – Нар Укан выпустил налившееся багровой кровью ухо и брезгливо отряхнул пальцы, – терпеть не могу, когда на меня замахиваются плетью.

– Спокойней там, – к ним стремительно придвинулся Ор Зироб, – поберегите себя для арены.

На противоположной стороне главной площади внезапно почувствовалось какое-то движение. Люди поспешно очищали проход.

Навстречу оварднотни медленно шествовала яркая группа сановников и жрецов в ярких переливающихся одеждах. Блестящие длинные перья мерно колыхались в струях легкого ветерка. Движения сановной группы были полны величавого достоинства. В центре группы, наряженный с превосходящей воображение пышностью, шел человек, показавшийся Уаскару неуловимо знакомым.

Уаскар внимательно вгляделся в него. Что же это? Под пышными одеждами мелькнуло до боли знакомое лицо верного соратника молодого вождя инсегров – лара Ух-Кана.

Куда его ведут?

Почему его одежды выделяются богатством?

Что все это значит?

Уаскар недоуменно огляделся вокруг. Нар Укан бережно положил ему на плечо руку.

– Я вижу, ты узнал этого человека?

– Конечно, это мой боевой друг.

– Тогда, молись тем богам, которым ты поклоняешься.

– В чем дело?

– Сейчас твоего друга принесут в жертву Ардноккотти. Моли богов, чтобы он выдержал полагающиеся испытания.

– Что его ждет? – Уаскар в волнении схватил гиганта за руку.

– Как ты нетерпелив, – усмехнулся обернувшийся к нему Ор Зироб, – это недостойно воина.

– Пусть так, но мне хотелось бы знать, что собираются сделать с моим верным соратником?

Ор Зироб старательно разгладил волосы, стараясь не замечать нетерпения юноши. Потом внимательно посмотрел в сторону жреческой процессии.

– У нас существует несколько способов жертвоприношения, – в голосе владельца школы послышались нотки гордости.

– Не томи!

– Наиболее часто используется умерщвление на жертвенном камне путем вырезания из тела живого сердца. – Он помолчал, словно смакуя все, что хотел сказать дальше. – Жрецы бросают предназначенного в жертву на круглый жертвенный камень, прижимаю руки и ноги к земле, так, что высоко выпячивается грудь. Затем главный распорядитель вспарывает грудь поверженного и вынимает сердце.

– О, Ацианм, неужели такая участь ожидает Ух-Кана?

– Подожди, инсегр, не тот ли это воин, которого привезли вместе с тобой? – Подозрительно вопросил Ор Зироб.

– Да, это именно он.

– Ну, тогда его принесут в жертву более подобающим для воина способом.

– Каким?

– Не спеши. Сейчас сам все увидишь.

Торжественная процессия между тем прошествовала к центру площади. В очистившемся пространстве пред взорами собравшихся предстал гигантский каменный диск с резными раскрашенными яркими красками фигурами. Несколько жрецов под монотонное завывание каких-то молитв, в которых невозможно было разобрать ни слова, подняли диск в вертикальное положение, укрепив его в специальной подставке. Под все такое же унылое завывание к этому камню подвели пленника и крепко привязали спиной к одной из фигур.

Уаскар рванулся было к другу, но несколько крепких рук остановили его порыв.

– Не дергайся, – свистящим шепотом проговорил кто-то в самое ухо, – ему ты ничем не сможешь помочь, а навредить сможешь… и не только ему.

Между тем, в руки привязанному Ух-Кану всучили деревянный учебный меч и легкий плетеный щит.

– Пусть воин инсегров, – прогремел над притихшей площадью громкий голос Верховного Жреца Ардноккотти, – укрепит свой дух и сразится с воинами славного Шоник’котра. Да будет доблестная смерть достойного противника веселить великого Ардноккотти в его небесном чертоге. Начинайте! Да состоится божественная схватка!

Несколько воинов Священного отряда Арелов в полном боевом вооружении выступили вперед.

Яростно свистнул стальной клинок. С резким треском взметнулся ему навстречу деревянный меч Ух-Кана. Стремительный удар… и жалкое подобие тяжелого боевого меча полоснуло по основанию черепа. Воин вздрогнул и замедленно повалился под ноги пленника. Из перебитой артерии шумно хлынула черная кровь. Ух-Кан взмахнул рукой. Жужжанием ответил рассекаемый воздух. Ребро деревяшки с мрачным хрустом вломилось в грудную клетку неосторожно оказавшегося поблизости воина отряда Пиацтва. Оставшиеся противники в едином порыве отшатнулись назад. Снова взметнулись стальные клинки мечей. Неуловимым движением Ух-Кан отразил атаку плетенкой щита и, слегка отклонившись, решительно ткнул своим оружием, пропарывая живот. Еще один воин покатился по площади, стараясь зажать руками расползающиеся внутренности.

Ух-Кан, не дожидаясь ответных действий, стремительно ударил в пах следующего противника.

Уже четверо бойцов Элитного отряда выведены из строя, тогда как привязанный пленник не получил ни малейшей царапины.

– Убить его! – бешено взревел Верховный Жрец.

Перед жертвенным камнем стремительно заплясала, переливаясь в солнечном свете, стальная вязь, пересекаемая время от времени деревянной моделью боевого меча.

Снова отхлынули нападающие, оставив очередные корчащиеся фигуры.

– Вперед! – зло хрипел жрец.

Опять деревянная спица принялась вязать стальные узоры, веером разбрызгивая красные капли по площади.

В очередной раз очистилась площадка перед жертвенным камнем.

По-прежнему, грозно стоял воин инсегров.

– Лучники! – проревел жрец.

Метнулись к одинокой фигуре длинные стрелы, но на их пути оказалось смазанное пятно, расшвырявшее тонкие тростинки в разные стороны.

Снова взвились стрелы.

– Позор вам всем, – выкрикнул Уаскар, извиваясь в руках держащих его оварднотни, – Дайте ему настоящее оружие!

Словно в ответ на истошный крик Уаскара дрогнула рука Ух-Кана, и клюнуло жало стрелы в плечо воина. Скользнул щит на землю.

Обвел воин усталым взором площадь. Встретился взгляд его с глазами вождя.

Рванулся меч вверх в воинском салюте.

– Прощай, фар, – крик Ух-Кана перекрыл все звуки Шоник’котра, – пусть видят, как погибают инсегры. Пусть дрожат эти мерзкие акилы-арелы при виде настоящих воинов.

Рванулись к воину новые стрелы. Снова отразил молниеносный меч жалящие тростинки, но не совсем удачно. Кованный тяжелый клюв стрелы вонзился в горло.

Ух-Кан попытался еще что-то сказать, но изо рта хлынула черная кровь. И бессильно поникла голова сраженного воина. Обмякло крепкое тело в путах веревок.

Горестно вздохнул Уаскар, опуская глаза. Я отомщу за тебя, мой друг…

35

– Вот так, мой дорогой ученик, – еле слышно проговорил Ак-Тонар за спиной Уаскара, – никому еще не удавалось таким образом завоевать свободу. Всех ожидает почти одинаковая судьба…

– Не думаю, что большинство из этих несчастных столь достойно встретило свою участь, – мрачно отозвался Уаскар.

– В этом ты прав, молодой фар инсегров, – в словах татдира мелькнула едва заметная нотка грусти.

Уаскар удивленно взглянул на своего наставника, в глазах которого явственно блестели искорки сожаления.

О чем мог сожалеть умудренный опытом тренер бойцов, выставляемых на арену для кровавой схватки на потеху жадным до крови жителям Шоник’котра?

Ответ пришел почти сразу.

– Жаль терять такого великолепного воина, – произнес Ак-Тонар, искусно пряча недовольство, – лучше было бы привлечь его на свою сторону. Это было бы очень ценным приобретением для армии славного Шоник’котра.

– Не думаю, что Ух-Кан, как бы его ни уговаривали, согласился бы последовать посулам вашего предводителя, – возразил инсегр, смахивая рукой внезапно выступившие искорки слез.

– Пожалуй ты и прав…

На плечо Уаскара опустилась тяжелая рука. Вздрогнув от неожиданности, молодой фар инсегров обернулся и встретился взглядом с подошедшим откуда-то со стороны Ор Зиробом. Глаза того сияли недовольной решимостью. Казалось, что он и недоволен и рад одновременно.

– Вот что, молодой человек, – слова владельца школы сквозили странной теплотой, – я могу тебе предложить великолепную возможность очутиться на свободе.

– Как это? – в душе Уаскара недоверие к Ор Зиробу мешалось с невысказанной надеждой обрести свободу.

Ор Зироб подозрительно огляделся вокруг.

– Видишь ли, инсегр, в том состязании, в которое я готов тебя вовлечь, ставкой всегда была либо смерть, либо свобода.

Уаскар недоуменно посмотрел на своего татдира. Тот устало кивнул.

– Ор Зироб абсолютно прав, – отвернув голову от прямого взгляда молодого фара, медленно проговорил Ак-Тонар, – есть такой способ получения свободы.

Ор Зироб нетерпеливо оборвал Ак-Тонара резким взмахом руки.

– Ты должен сразиться в священной игре во славу Ардноккотти, – важно изрек он, – победитель в этой игре вправе требовать все, что только пожелает. Ну, а проигравшего ожидает смерть.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Это правило, – пробурчал Ак-Тонар, – действует без исключения на всех игроков, принявших участие в священной игре, независимо от занимаемого игроком положения. Разве что, он должен быть капитаном команды.

Уаскар растерянно переводил взгляд с одного на другого. Ак-Тонар старательно прятал глаза, а Ор Зироб ослепительно скалил зубы, стремясь показать свое благорасположение новоявленному игроку. Остальные оварднотни, стоявшие поблизости, навострив уши, внимательно слушали разговор. Конечно, все они хотят освободиться от ненавистного ремесла оварднотни. Шансы достичь этого достаточно близки, стоит принять предложение Ор Зироба. Но разве его можно еще и не принять. Судя по тому, с каким видом он подошел, отказ в данном случае невозможен. Но почему я?

– Поторапливайся, – нетерпеливо бросил Ор Зироб, превращаясь в обычного жестокого учителя оварднотни, – мне некогда уговаривать тебя. Будь моя воля, я ни за что не предложил бы тебе этого шанса. Но ты с таким трудом достаешься мне, что я решил принять предложение властителя Шоник’котра, да будет он велик и славен еще много двадцатилетий, выделить для священной игры нескольких своих воспитанников.

– Что скажешь, Ак-Тонар? – обратился Уаскар к своему татдиру.

– Понимаешь, мой мальчик, – голос татдира был настолько обеспокоенным, что Уаскар пристальнее взглянул на него, – шанс получить свободу таким образом, конечно есть, но он настолько ничтожен, что я не уверен, что хочу для тебя такой судьбы.

– В чем же опасность этого способа?

– Как правило, люди совершенно не умеющие сражаться в священной игре, погибают после первого же выхода на игровую площадку.

– И не бывает никаких исключений?

– Бывают, конечно, но, – скупые слова вылетали до того жалкие и бесцветные, что вызвали еще большее беспокойство, – это только в том случае, когда против выходит такая же неопытная команда.

Уаскар внимательно оглядел окружавших его оварднотни. Во многих глазах загорелись искорки.

– Возьми меня, – казалось, что все они молили молодого фара именно об этом.

– Но почему я? – в голосе Уаскара зазвучало неподдельное удивление.– Наверное, многие из них, – он обвел рукой товарищей по школе, – более достойны свободы, чем я?

– Ты прав, инсегр, – пробурчал Ор Зироб, – я предпочел бы тебе многих из этих парней. Ты далеко не самый лучший оварднотни в моей школе. Но дело все в том, – он смущенно почесал затылок, что само по себе выглядело настолько несвойственным ему, что даже как-то и не воспринималось.

Ор Зироб вопросительно обернулся к Ак-Тонару. Тот едва заметно кивнул и отвернулся, не желая, как понял Уаскар, выказывать свою заинтересованность к происходящему.

– В общем так, – Ор Зироб решительно махнул рукой, – на это мое решение повлияло как минимум две причины. Первая, – он загнул палец, – это то, что ты у себя, насколько я понял, был военачальником. Следовательно, тебе много легче управляться с командой воинов, чем кому бы то ни было. Значит, ты можешь привести команду моей школы к победе. Вторая причина, – еще один палец загнулся на руке гиганта, – насколько я понял, ты недавно сильно потрепал наши войска, – тут Ор Зироб усмехнулся, – в случае поражения, тебе будет воздано за сие дерзкое деяние…

– Капитану проигравшей команды, – вполголоса проговорил Ак-Тонар, – обычно отрубают голову.

– Значит… – потрясенно начал Уаскар.

– В любом случае он ничего не потеряет, – вмешался стоявший до сих пор с безучастным видом оварднотни из свободных арелов.

– Как это? – Уаскар все еще не мог понять эту странную логику.

– Все очень просто, – терпеливо принялся объяснять арел, – в случае победы, школа Ор Зироба прославится на весь Шоник’котр. Престиж Ор Зироба поднимется…

– А чем же тогда поможет ему мое поражение?

Ак-Тонар увесисто хлопнул его по плечу.

– В случае своего поражения ты покажешь, что ваши инсегры ничего не стоят против арелов. Кроме того, ты потеряешь голову, что будет принято, как воздаяние за твою успешную битву.

Уаскар потрясенно посмотрел на своего татдира. Какое-то странное сочетание гордости и презрения звучало в этих словах.

– В чем заключается эта ваша священная игра? – наконец выговорил он сквозь зубы.

– Скоро узнаешь, – губы Ор Зироба искривились в усмешке, которая внезапно превратилась в ужасающий оскал.

***

Площадка для священной игры была выложена массивными каменными плитами, подогнанными так плотно друг к другу, что стыки между ними казались проведенными линиями. Со всех четырех сторон площадку окружали отвесные стены, гладко отшлифованные, словно пластины обсидиана.

Уаскар не заметил ничего примечательного в этом каменном мешке и вопросительно посмотрел на Ак-Тонара, но тот угрюмо отворачивал голову, стараясь не встретиться с ним взглядом.

– Сейчас ты все узнаешь, – мрачно процедил Ор Зироб и обратился к сопровождающим, – приступайте.

Несколько служителей Ардноккотти в темной одежде цвета запекшейся крови подступила к Уаскару и его команде, стоявшей несколько особняком от остальных оварднотни, и критически осмотрели каждого из них.

– Неплохих овкригни ты приготовил для священной игры, Ор Зироб, – наконец одобрительно проговорил один из них, оказавшийся старшим жрецом, – крепкие ребята. Будет на что посмотреть достопочтенным жителям нашего славного Шоник’котра.

Остальные служители тем временем облачали будущих участников игры в крепкие кожаные доспехи с густо нашитыми каменными и костяными дисками. Нагрудник туго опоясал стан игроков. Толстый пояс с широкой металлической пряжкой прикрывал живот и пах. Ноги укрылись за гибкими наголенниками. Ряд небольших щитков, которые хоть и закрывали руки от плеча до кистей, но нисколько не мешали свободе движений. Голову покрыл деревянный, украшенный искусной резьбой и длинными синими перьями, шлем, закрепленный многочисленными прочными ремнями.

– А кого выставил для игры высокородный Зеб фар Карвид? – напряженно спросил Ор Зироб.

Жрец ничего не ответил, хлопнул себя по плечу в прощальном приветствии и отошел в сторону.

– Опускайте их на арену, – послышался через мгновение его громкий голос.

Служители в кровавого цвета одеждах обвязали игроков крепкими волосяными веревками и быстро спустили их с высоких стен на прогретые каменные плиты игровой площадки.

Почти одновременно с командой Уаскара с другой стороны площадки появились соперники. Перья на их шлемах переливались оттенками красного цвета.

Обе команды выжидательно встали напротив друг друга.

– Сейчас начнется священная игра! – провозгласил откуда-то сверху голос жреца-распорядителя.– Игрокам необходимо попасть мячом в метки, расположенные на стенах за спинами команд соперников.

Только тут Уаскар заметил, что на гладкой стене выделяется рельефная пятиугольная плита с каким-то непонятным изображением.

– Противникам дозволяется вступать между собой в рукопашную схватку, – продолжал между тем жрец, – при этом должны выполняться следующие условия: мяч ни в коем случае не должен касаться земли, мяч нельзя брать в руки, его можно только отбивать щитками. Нарушителя правил ждет смерть!

Протрубили трубы, и игра началась.

Тяжелый мяч гулко ударил по каменным плитам. Больше он не должен их коснуться до конца игры. Мяч подпрыгнул и с шумом полетел вниз. Наперерез ему метнулась быстрая рука игрока из команды с красными перьями. Звонкий шлепок, и мяч снова взмыл в воздух. Игроки синей команды ринулись на перехват, раздавая удары направо и налево.

Неожиданно Уаскар столкнулся с капитаном команды соперника.

– Фар? Ты? – изумленно услышал он сквозь рев трибун знакомый голос.

Молодой инсегр отбил предплечьем мяч и обернулся на голос.

– Кен Дервис? Что ты тут делаешь?

Кен Дервис не успел ничего ответить, их разделили перипетии схватки.

Мяч снова оказался у игроков красной команды. Высокий, крепкий воин красных, ожесточенно отбиваясь от нападений, упрямо пробирался на половину поля синих. Вся команда выстроилась клином и устремилась следом за ним. Мяч перелетал от одного игрока красных к другому. Прочный заслон не давал синим даже приблизиться к круглому снаряду.

Уаскар рванулся вперед, врезался в крайнего игрока противника и, совершив головокружительный кульбит, голенью послал мяч к своим игрокам.

Игровое счастье переметнулось на сторону синих.

Красные предприняли контратаку.

Завязались отдельные очаги рукопашных схваток. Появились первые жертвы…

Вот один из игроков синих, скорчившись повалился на каменные плиты. Из-под упавшего вылилось неожиданно яркое полотнище крови.

Заработали стальные крюки в руках служителей. Тело оттащили в сторону и деловито перерезали ему горло.

– Первая кровь, – прокатился по трибунам восторженный рокот, – Ардноккотти будет весьма доволен.

В это время еще один игрок рухнул на плиты? Тяжелый мяч, угодив ему в лицо, буквально вмялся в плоть.

Мяч заметался над серединой площадки, не приближаясь ни к одной из сторон. Ни одной из команд никак не удавалось даже приблизиться к удобному для нанесения удара положению.

Внезапно перед глазами Уаскара взметнулась нога в плотном наголеннике. С трудом уклонившись от удара, Уаскар, невероятно изогнувшись, подцепил мяч у самой земли и отправил его игрокам своей команды. Молодой инсегр распластался на камне. В голову ему устремилась, показавшаяся ему огромной, нога. Уаскар стремительно ухватился за ступню и, перекатившись, направил нападавшего прямо под ноги играющих. Игрок красных, споткнувшись, рухнул наземь, не успев дотронуться до мяча.

Мяч… коснулся плиты…

Тут же пронзительно завизжала сигнальная труба.

Игра остановилась.

Жрецы-служители выбежали на середину площадки, подхватили неудачливого игрока и торжественно отрубили ему голову ритуальным деревянным мечом со вставленными в ребра острейшими каменными пластинками…

Мяч снова взмыл в воздух.

Игра продолжилась.

В атаку пошла команда Уаскара. Молодой фар стремительно набирая скорость, пробирался к метке противника. Навстречу ему выметнулся капитан красных.

Уаскар напрягся, ожидая удара, но совершенно неожиданно противник, словно споткнулся на ровном месте и растянулся, предоставляя ему свободное пространство для нанесения удара.

Уаскар предплечьем перехватил сильно пущенный мяч и отправил его в цель.

Зрители замерли.

В установившееся тишине удар мяча по метке красных прозвучал на удивление громко.

И тут же завизжали трубы, возвещая об окончании священной игры…

На центре площадки снова появились жрецы-распорядители Ардноккотти. Знаками они подозвали капитанов обеих команд.

Напротив Уаскара оказался его соратник по побегу из арелского плена – Кен Дервис.

– Зачем ты…

– Ты должен отрубить ему голову, – жрец протянул Уаскару ритуальный меч.

Деревянное с осколками острого вулканического стекла, ритуальное оружие показалось молодому человеку невыносимо тяжелым.

– Я не могу, – сдавленно проговорил он.

– Ты должен, фар, – Кен Дервис медленно стащил с головы шлем, – сделай это во славу Инсегра…

– Но…

– Ты должен, – повторил Кен Дервис и еле слышно добавил, – только ты сможешь возглавить борьбу против наших врагов.

Жрец начал проявлять нетерпение.

– Если ты не отрубишь ему голову, – жестко проговорил он, – то такая участь будет ждать вас обоих.

– Прости меня, мой старый друг, – меч взметнулся вверх и молнией устремился к склоненной шее.

– Да… – проговорил Кен Дервис, прежде чем его голова покатилась по залитым кровью плитам…