Текст книги "Искусительница"

– Ну хорошо, миз Син. Я могу подождать еще две недели, – кивнул он, осыпая поцелуями ее подбородок. – Кроме того, у тебя будет время убедиться в том, что ты этого хочешь.

Синтия запустила пальцы в его темные волосы.

– Я давным-давно поняла, чего хочу, дорогой Дэйв. Я полюбила тебя задолго до того, как мы в первый раз занимались любовью.

– Кажется, я тоже, – признался Кинкейд. – По-моему, это случилось в ту ночь на мосту.

Закрыв глаза, Синтия ласково улыбнулась.

– Я все в тебе люблю, Дэйв, – и твою справедливость, и твою логику. Мне нравится, как улыбаются твои глаза, когда ты смеешься, мне нравится твой смех… И конечно, мне нравится, что ты так предан работе, так ответствен… – Она погладила пальцем его брови. – Я люблю смотреть на тебя, когда ты хмуришься, размышляя о чем-то, мне нравится быть рядом с тобой, ощущать твое тепло, наблюдать за тобой спящим… И признаешься ты в этом или нет, тебе повезло, что такая женщина, как я, полюбила тебя.

– Нет, мне все-таки хочется, чтобы мы говорили в настоящем времени, – легко поцеловав ее в губы, вымолвил Дэйв. – Говори, что любишь, а не любила меня, Син.

– Я люблю тебя, Дэйв Кинкейд. Почему? О некоторых причинах я уже упомянула, но есть еще и сотни других. А секс… – она пожала плечами, – ..что скрывать, это мне тоже нравится, это приправа к моей любви. Твои поцелуи волнуют, возбуждают меня, я схожу с ума от твоих ласк, твоих прикосновений. Слов не хватит описать, что я чувствую, когда наши тела сливаются воедино… Мне кажется, в эти мгновения объединяются наши… души. – Она с обожанием посмотрела на него. – И женишься ты на мне или нет, но я хочу иметь от тебя ребенка, мой любимый, – прошептала она.

– Син, о большем я и мечтать не смею! – воскликнул Кинкейд.

В оставшиеся до ее отъезда часы они занималась любовью, говорили о своих чувствах, изливая друг другу душу…

Дав свисток, Пэт О'Хара медленно тронул паровоз; женщины и дети что-то кричали Синтии на прощание, махали ей руками.

Дэйв стоял рядом с ней на обозревательной площадке до тех пор, пока поезд не стал набирать скорость. Потом он торопливо поцеловал Синтию и приготовился спрыгнуть на землю.

– Еще две недели, миз Син, и вы станете миссис Кинкейд! – улыбнулся он.

– Ты не передумаешь, а, Дэйв? – лукаво спросила девушка.

– Нет уж, ничто не заставит меня передумать, дорогая. – Еще раз поцеловав ее, он спрыгнул с поезда.

О'Хара тут же прибавил скорость. Синтия помахала ему в последний раз. Она так и стояла на площадке, не сводя с Дэйва глаз, пока его фигура не исчезла вдали…

Глава 28

Когда поезд затормозил у Маккензи-Джанкшн в Колорадо, Пит Гиффорд, приехавший на двуколке, уже ждал Синтию. Здесь было гораздо холоднее. Пронзительный ветер, дующий из Канады, был совсем не похож на теплый тихоокеанский бриз, к которому Синтия привыкла в Нью-Мексико.

Закутавшись в плащ, Синтия наблюдала, как Гиффорд-перетаскивает ее багаж в двуколку, а Пэт заводит вагон в депо. Потом Пэт и Дэн помахали ей на прощание, и поезд, пыхтя, уехал.

– Энджи уже дома? – спросила девушка, когда они подъезжали к особняку Маккензи.

– Завтра приедет, – коротко ответил Гифф.

– Ну и как ей понравилось в школе?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гиффорд. – Бет говорила, что Энджи не часто пишет.

Синтия удивленно покосилась на него.

– Что-то не похоже это на Энджи, – пробормотала она. – Неужели она ничего не писала тебе?

– Написала единственное письмо, в котором спрашивала о своем коне, – буркнул Пит.

– А ты ответил ей?

– Разумеется. Но больше ничего о ней не слышал. Верно говорят: с глаз долой – из сердца вон.

– Гифф, Энджи не догадается о твоих чувствах до тех пор, пока ты не скажешь ей о них, – укоризненно молвила Синтия.

– Я же говорил тебе, что лучше ей ничего не знать! – с досадой выкрикнул Гиффорд.

– Какими же глупыми становятся иногда мужчины, когда дело касается женщин, – покачала головой Синтия. Если бы она не дала Гиффу слово хранить молчание, то сама бы рассказала все Энджи.

– Похоже, у вас с Кинкейдом тоже не все гладко, – проговорил Пит.

– Нет, у нас все хорошо. – Синтии очень хотелось рассказать о их планах, но она решила устроить им сюрприз, когда Дэйв приедет в Денвер на Рождество.

Оставшуюся часть пути они молчали.

Бет ждала сестру у дверей.

– Как же я рада, что ты приехала! С тех пор как все разъехались, дом стал похож на склеп.

Не успели сестры обняться, как навстречу Синтии выбежала Мидди, распахнув объятия.

– Я так скучала по тебе, детка! – воскликнула она, когда Синтия поцеловала ее. Утерев слезы уголком фартука, Мидди вздохнула. – Ну да ладно, не стану тут задерживаться – мне надо бежать на кухню, если вы хотите пообедать.

– Похоже, мы опять лишились кухарки, – улыбнулась Синтия.

– Как обычно, – фыркнула старая экономка. – Ходила тут взад-вперед… Да я больше забыла о готовке, чем она когда-либо знала! – И, бормоча под нос, что хорошую помощницу по хозяйству найти просто невозможно, Мидди отправилась в кухню.

– Как дела в Тент-Тауне? – спросила Бет, как только Синтия сняла плащ и они вошли в гостиную.

– Все отлично, особенно после того, как разрешился конфликт с Боннером, – сообщила Синтия. – Кстати, хочешь верь, а хочешь нет, но Салли Кинкейд собирается замуж за сына Боннера, Клея. Они поженятся в конце января. Представляешь, несмотря на вражду между нами и Боннером, они полюбили друг друга!

– Похоже, эти новоявленные Ромео и Джульетта будут счастливы, – весело произнесла Бет. – Но, раз уж ты заговорила о вражде, как у тебя дела с Дэйвом?

– Он сказал, что приедет на Рождество, – ушла от прямого ответа Синтия.

– Да, последние два года он так и поступал. Но я не об этом спрашивала, сестрица. Мне не терпится узнать, как далеко зашел ваш роман.

– Послушай, подожди Дэйва, и он тебе все расскажет, – предложила Синтия.

– Ты чего-то не договариваешь, Тия Маккензи, – покачала головой Бет. – Что ты скрываешь, признавайся!

– Мне нечего сказать, – ответила та.

– Что ж, раз ты стала такой скрытной, похоже, мне действительно придется подождать. Но только не думай, что я не обращусь с этим вопросом к Дэйву, когда он приедет.

– Кстати, как твои дела. Бет? – спросила Синтия. – Ты воспользовалась моим советом? Нашла себе высокого темноволосого кавалера, а?

– Тия, у меня и времени на это нет. Может, я смогу подумать о семье, когда дорога будет построена.

– Да, что это за эпидемия валит вас, железнодорожных магнатов?! То же я слышала от Дэйва! – всплеснула руками Синтия. – Хотела бы я знать, в чем причина такой сверхъестественной преданности?

– Ты по-прежнему не веришь в этот проект?

– Я поверила в него лишь потому, что это была мечта папы. – Она взяла сестру за руку. – Но это его мечта, дорогая моя, а тебе не стоит тратить на ее исполнение всю жизнь.

Бет серьезно посмотрела на Синтию:

– Ты не понимаешь, Тия. Я люблю это дело, железная дорога – это моя жизнь, моя мечта.

– Что ж, ты можешь обнимать и гладить холодный локомотив, а я предпочитаю шесть футов теплой мужской плоти. – Она подтолкнула Элизабет локтем. – А как ко всему этому относятся в столице?

– Нам с Чарльзом удалось добиться от правительства некоторой суммы, – ответила она. – А если к ней прибавить еще и мои деньги, то мы сможем протянуть колею до Техаса. Если мы это сделаем, то сумеем вернуть наш капитал.

Глаза Бет загорелись, и вдруг Синтия поняла, что все, сказанное сестрой, – правда: жизнь Бет была в этой дороге. Она вкладывала в ее строительство всю свою энергию, все ее интересы были в ней.

– Знаешь, Бет, папа гордился бы тобой, – промолвила Синтия. – Ты и есть тот сын, о котором он всегда мечтал, – рассмеялась она.

– Ох, Тия! – рассмеялась Элизабет, шутя подталкивая сестру.

На следующий день, ожидая Энджи, Бет и Синтия волновались, как школьницы перед первым балом. Наконец, выглянув в окно, Синтия закричала:

– Они уже здесь!

Бросившись к двери, Бет рывком открыла ее, и тут же в комнату, словно луч солнца, ворвалась Энджи. Несколько минут сестры целовались и обнимались, говоря одновременно.

– Где моя девочка? Где моя детка? – закричала Мидди, выбегая в вестибюль.

Энджи бросилась навстречу экономке, а Пит Гиффорд тем временем внес в дом ее багаж. Поставив сундуки на пол, он улыбнулся. Синтия подумала, что видит улыбку на лице этого человека впервые с тех пор, как Энджи уехала из дома.

А потом сестры, как когда-то, поднялись в комнату Энджи и, усевшись на ее кровать, весело болтали и смеялись.

На мгновение мысли Синтии унеслись вдаль. Как часто они сидели вот так в комнате Энджи, поджав под себя ноги и склонив друг к другу головы! В доме было полно больших комнат и уютных уголков, но они почему-то предпочитали именно здесь делиться своими секретами, радостями и горестями.

«Как же мало меняется жизнь, – подумала Синтия. – Люди приходят и уходят, но есть вещи, которые всегда остаются такими, как были».

Голос Бет оторвал ее от размышлений:

– Но если тебе не понравилась школа, Энджи, что ты собираешься делать?

– Думаю, вернусь домой и буду учиться в консерватории в Денвере, – отозвалась младшая сестра.

– Может, ты просто тоскуешь по дому? – спросила Бет. – Мы уже прошли через это и знаем, что со временем тоска проходит.

– А я думаю, что ты сбежала из школы искусств из-за обнаженных натурщиков, – поддразнила сестру Синтия.

– Не видела я там ни одного голого натурщика, Тия Маккензи, – сердито проворчала Энджи.

– Тогда неудивительно, что тебе захотелось уехать оттуда, – продолжала шутить Синтия.

– Вообще-то я еще не решила. – Внезапно Энджи закричала:

– Господи! Я уже целых полчаса дома, а еще не сходила к Калико! Мне надо переодеться.

– Если ты собираешься проехаться верхом, оденься потеплее, – посоветовала Бет. – Сегодня очень холодно.

– Да, мамочка, – язвительно вымолвила Энджи. – Видишь ли, в школе я научилась сама принимать решения – Нет, Бетси, ты только посмотри! – воскликнула Синтия. – Наша малютка Энджелин, оказывается, выросла! – Она говорила почти серьезно: Энджи и вправду казалась повзрослевшей.

– Все это ерунда, – фыркнула Элизабет. – Не может человек повзрослеть и измениться за каких-то два месяца!

– Ох, не говори этого, сестричка, посмотрим, как ты кое-чему удивишься. – Синтия имела в виду себя – уж она-то точно изменилась за последнее время.

Желая сыграть роль баловника Купидона, Синтия напутствовала сестру:

– Непременно позови с собой Гиффа.

– Мне не нужен сторожевой пес, – бросила Энджи через плечо.

…Вся следующая неделя прошла в радостных хлопотах. Синтия скучала по Дэйву, но ей удавалось отвлечься от грустных мыслей: она часто заглядывала в магазины, покупала и заворачивала подарки, ходила на праздничные вечера. Новогодний бал в доме Маккензи издавна считался гвоздем сезона, поэтому сестры решили не отказываться от доброй традиции, так много значившей для их отца. Синтия решила, что лучшего дня для объявления друзьям и родным о ее помолвке с Дэвидом Кинкейдом и быть не может.

На праздничных вечерах сестры Маккензи всегда привлекали к себе внимание местных холостяков. Однако на этот раз все они казались Синтии скучными по сравнению с тем потрясающим мужчиной из Нью-Мексико, которого она так любила!

– Это последний тоскливый бал, на который я пришла, – тихо сказала Синтия сестрам, когда они вошли в бальный зал особняка губернатора.

– Тия, почему ты хромаешь? – встревожилась Бет.

– Потому что на мне туфли Энджелин.

– Но у нее же нога на размер меньше твоей! – поразилась Бет.

– Знаю. Зато я могу всем сказать, что подвернула ногу. Не хочу танцевать сегодня, особенно с Бильярдом Хэплуайтом. Он не отстает от меня, и к тому же у него потные ладони. – Она замолчала, увидев тучного молодого мужчину, приближавшегося к ней. – О Господи! Вот и он! Легок на помине!

Демонстративно хромая, Синтия направилась к стулу. Хэплуайт поспешил к ней.

– Дорогая Синтия, да вы хромаете! – воскликнул он. – !. Что случилось?

– Я подвернула ногу, – жалобно произнесла девушка. Чересчур тучный, Хэплуайт был к тому же не правдоподобно бледен. Синтия в жизни не видела таких бледных людей. «Наверняка он все время прячется от солнца», – мелькнула у нее мысль.

– Неужели я даже на один танец не могу рассчитывать?

– Именно так. Бильярд, – ответила Синтия.

– Весьма разочарован этим, – покачал головой Хэплуайт.

– Я тоже, – заявила Синтия. – Но вы не должны допустить, чтобы такой пустяк испортил вам вечер. Бильярд. Не сомневаюсь, вы без труда найдете себе партнершу среди этих очаровательных девушек.

– Вы не обидитесь, если я оставлю вас? – спросил назойливый кавалер.

– Нисколько! Идите же, Бильярд! Идите, развлекайтесь! Синтия вздохнула с облегчением, когда Хэплуайт ушел. Немного посидев, она встала и направилась к кувшину с пуншем. Вспомнив, что якобы подвернула ногу, Синтия начала демонстративно хромать.

Подбежав к сестре, Бет прикрыла губы веером и тихо сказала ей:

– Послушай, ты переигрываешь. Можно подумать, что у тебя очень серьезная травма.

– Да ладно тебе! – пожала плечами Синтия. – Как бы то ни было, мне удалось избавиться от Бильярда Хэплуайта.

– Ну да, но он тут же пригласил на танец Энджи и записался к ней еще на два. Она попросила меня передать, что так треснет тебе по ноге, что ты и в самом деле захромаешь.

– Скажи, что я постараюсь помочь ей. – Увидев, что к ней приближается еще один кавалер, Синтия тут же взяла Бет под руку и приняла страдальческий вид. – Помоги мне дойти до стула, сестра, – громко попросила она. – Мне так больно наступать на ногу.

Начался следующий танец, и Бет была приглашена одним из гостей, а Синтия стала наблюдать за танцующими. Энджи кружилась в вальсе с надоедливым Хэплуайтом, бросая яростные взгляды на старшую сестру.

Сбросив туфли, Синтия стала массировать стертую ногу.

– Мне говорили, что я потрясающе массажирую ноги, – раздалось у нее над головой.

Посмотрев вверх, Синтия увидела Майкла Каррингтона, с улыбкой смотревшего на нее. Одетый в парадный костюм, он выглядел великолепно.

– Ловлю вас на слове, – отозвалась девушка. Майкл сел на стул около Синтии.

– Почему-то мне кажется, что вовсе вы не подворачивали ногу, – заметил он.

– Надеюсь, вы сохраните это в тайне, мистер Каррингтон?

– Сохранение всякого рода тайн и массаж ног – мое хобби, – заявил Каррингтон.

– Вы правы, я не подворачивала ногу, – призналась Синтия. – Просто мне сегодня не хочется танцевать, поэтому я надела туфли Энджи. – Наклонившись к Майклу, она прошептала:

– Они мне малы.

Каррингтон расхохотался:

– Ценю вашу изобретательность, мисс Маккензи!

– Прошу вас, называйте меня Синтией, – попросила девушка.

– В таком случае обращайтесь ко мне «Майкл».

– Итак, Майкл, что привело вас в Денвер?

– Я приехал сюда по делу и решил остаться на праздники.

– На праздники?! – воскликнула Синтия. – Боже правый, а почему вы не проводите праздники с семьей?

– Признаться, мне не к кому торопиться, – сказал Майкл.

– У вас нет жены? Нет возлюбленной? – удивилась Синтия.

– Нет, жены нет… Да и возлюбленной тоже нет.

– В это трудно поверить. Вы красивы, богаты, как Крез… в чем же причина вашего одиночества, Майкл Каррингтон?

– Сохраните мой секрет?

– Даю слово, – кивнула девушка.

– Безответная любовь, – вздохнул Майкл.

– Это печально, – покачала головой Синтия. – Однако вы простите меня, если я скажу, что мне что-то не верится? Надеюсь, вы посетите наш новогодний бал, Майкл?

– Я бы с радостью, если ваша сестра не будет против, – ответил Каррингтон.

– Ну разумеется, не будет, – заверила его Синтия. Начался еще один танец, и Синтия заметила, что Энджи по-прежнему танцует с Хэплуайтом.

– Кстати, раз уж мы заговорили о моих сестрах, Майкл, не могли бы вы оказать мне одну услугу? Пригласите, пожалуйста, Энджи на танец, чтобы этот партнер отстал от нее.

– С радостью, – кивнул Майкл. – Но – услуга за услугу. Вы можете уговорить вашу сестру Элизабет потанцевать со мной? Она уже три раза мне отказала!

– Не сомневаюсь, что уговорю ее, Майкл, – пообещала Синтия.

Кивнув ей, Каррингтон уверенной походкой направился к танцующим.

«Несомненно, этот человек увлекся Бет, – подумала Синтия. – Она просто дурочка, если не даст ему шанса». Ее сестры попросту слепы: Энджи не замечает чувств Гиффа, а Бет не видит, как к ней относится Майкл Каррингтон.

Через несколько минут она с удовольствием отметила, что Энджи уже танцует с Майклом. Молодой человек, многозначительно взглянув на Синтию, махнул ей рукой. Не сдержав улыбки, Синтия стала притоптывать необутой ногой в такт вальсу.

К ней подошел Пит Гиффорд.

– Почему ты не танцуешь? – спросил он. Синтия указала на ногу:

– Не могу.

– А что с твоей ногой? – не унимался он, – Туфли мне малы.

Гифф покачал головой.

– Ох, не понимаю я этих женщин! – воскликнул он. – Ну почему вы всегда норовите купить туфли, которые вам малы? Зачем? Никак не думал, что и ты такая, Тия!

– Это не я купила туфли, а Энджи, – проговорила Синтия.

– А ты зачем их нацепила?

– Это долгая история, Гифф, к тому же перестань читать мне нотации. А то ты как папа, – улыбнулась она. – Кстати, отчего это ты – красивый холостяк, завидный жених – не танцуешь?

– Плохой я танцор, Тия, – признался Гифф. – Я привык ездить верхом, а не плясать.

– А ты помнишь, как мы учили тебя танцевать?

– Да уж, – усмехнулся Гифф.

– Мы целую ночь объясняли тебе, что у тебя есть правая и левая ноги. А не обе левые. Мы с Бет едва не охрипли, а Энджи сбила пальцы, играя на пианино.

– Знаешь, с тех пор я не очень-то преуспел в танцах, – признался Пит.

– Вот и Дэйв такой же, – улыбнулась Синтия. – Жутко неуклюжий. Я пыталась научить его танцевать, и дело кончилось тем, что мы оба свалились на пол.

– Зато некоторые ребята отлично танцуют, – мрачно заметил Гифф, кивнув на Энджи с Майклом, которые прошлись в вальсе мимо. – Красив этот Каррингтон, ничего не скажешь. И Энджи он, похоже, нравится.

К ним подбежала Бет. Вид у нее был растерянный.

– Быстрее, Гифф, приглашай меня! – сказала она. – Меня преследует Бильярд Хэплуайт!

– Следующий круг ты должна пройти с Майклом Каррингтоном, – заявила Синтия. – Он оказал мне большую услугу, и я пообещала ему уговорить тебя.

Бет оторопела:

– Но как ты могла что-то обещать ему, Синтия, не спросив меня?

– Я была в отчаянном положении. Бет, – трагичным тоном промолвила Синтия. – Ну прошу тебя, не отказывайся. Не поставишь же ты меня в неловкое положение после того, как я дала слово?

– Прекрати, Тия Маккензи! – Увидев, что Хэплуайт все ближе, Бет схватила Гиффа за руку и потянула за собой. – Ну хорошо. Я выполню твою просьбу, но один-единственный раз, Тия! – предупредила Бет, уводя Гиффа к танцующим.

Следующие два дня сестры готовили угощения и украшали дом. Синтия едва сдерживалась, чтобы не рассказать Бет и Энджи о предстоящей свадьбе, но ей уж очень хотелось сделать им сюрприз, поэтому она молчала. В доме становилось все более шумно – слуги суетились, готовясь к балу, в печах пеклись имбирные пряники, на плите пыхтел и булькал сливовый пудинг.

За два дня до Рождества Энджи и Гифф направились в лес за елкой. Вечером все пели рождественские гимны, украшая елку.

– Ох, это папина любимая игрушка, – вздохнув, вспомнила Бет, вынимая из коробки крохотный колокольчик. Девушка осторожно покачала колокольчиком, и по комнате разнесся нежный звон.

– Он так любил Рождество, – печально проговорила Энджи. Глаза ее затуманились. – Без него уже не будет обычного веселья.

– Послушайте-ка, девочки, – твердо произнесла Синтия, – мы так хорошо держались все это время, так что давайте не будем распускаться и сейчас. Ведь папа всегда проводил Рождество в доме, так что давайте думать, что и сейчас дух его среди нас. А пока мы будем думать о нем и помнить его, он будет с нами.

Когда Гифф влез на табуретку, чтобы украсить верхушку елки звездой, все отступили назад, восторженно глядя на нее.

– Мне кажется, такой красивой елки у нас никогда не было, – заметила Энджи.

– Ты говоришь это каждый год, – поддразнила ее Синтия.

– Но на этот раз я не ошибаюсь, – покачала головой сестра. Посмотрев в окно, она восторженно вскрикнула:

– Ой, снег пошел!

Огромные снежинки, медленно кружась в воздухе, тихо падали на землю, покрывая ее сверкающим в лунном свете белым ковром.

– Гифф, поехали кататься на санках! – позвала Энджи.

– Тебе не кажется, что надо подождать, когда выпадет побольше снега? – улыбнулся Гиффорд.

– Поскорее бы! Тогда у нас будет самое замечательное Рождество!

Но на следующий день тихий снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Намело высокие сугробы, резкий ветер сбивал с ног.

Синтия ждала Дэйва с тревогой и надеждой. Здравый смысл подсказывал ей, что Кинкейд не сможет приехать в такую непогоду, но она надеялась, что буря не остановит его и он приедет в Денвер на Рождество.

Но снег шел все сильнее, и надежда Синтии угасала. Было ясно, что Дэйва ей не дождаться.

Девушка пыталась присоединиться ко всеобщему веселью, но мысли о Кинкейде ни на мгновение не оставляли ее. Весь вечер Синтия старалась казаться веселой, но ночью она не могла сомкнуть глаз. Ведь прошлым вечером они должны были объявить о своей помолвке!

– Хорошо хоть снег перестал, и солнце светит, – заметила за завтраком Энджи. – Может, теперь нам не придется быть узницами в собственном доме?

– Интересно, а в Денвере был такой же сильный снегопад? – задумчиво проговорила Бет. – Надо бы съездить туда и послать телеграмму в Тент-Таун. Дэйв не приехал на Рождество, и надо узнать, как там дела.

Через три дня после Рождества снег стаял, и можно было выехать из дома.

Сестры сели обедать, когда Мидди объявила о приезде Чарльза Рейберна.

– Чарльз! – воскликнула Бет. – Какой приятный сюрприз! Садись пообедай с нами! Ты у нас первый гость за неделю.

– Боюсь, я принес дурные новости, Элизабет, – сказал Рейберн.

У Синтии перехватило дыхание. Почувствовав, что он сейчас скажет им, она замерла.

– Элизабет, мы потеряли «Клементину», – промолвил Чарльз. – Поезд вышел из Тент-Тауна накануне Рождества, но так и не прибыл в Денвер. Видимо, во время бури он сошел с колеи.

– Боже мой! – закричала Бет. – Но может, они повернули назад, когда начался снегопад? – с надеждой спросила она.

– Нет, мы уже получили телеграмму из Тент-Тауна, – покачал головой Рейберн. – Поезд выехал оттуда по расписанию. Мы отправили другой состав из Денвера на поиски «Клементины», но из-за непогоды не смогли найти его. Мы не знаем, где произошла авария, так что, видимо, придется дожидаться весны.

Синтия невидящим взором смотрела перед собой.

– А кто был в поезде, Чарльз? – спросила Бет.

– Инженер О'Хара, – стал перечислять Чарльз, – кочегар Харрингтон и…

– ..Дэйв Кинкейд, – едва сумела прошептать онемевшими губами Синтия.