Текст книги "Рассказы"

Когда он постучал в ворота, Наубахар сразу же почувствовала, что его тоже забирают. Она не ждала его. Думала, не имеет права ждать, и закрыла сердце на замок. «Любимая молодая жена, беременная, лежит рядом с моим мужем!» – ревновала временами. Она бы тоже могла воспитать ребёнка, но раз не дал Аллах, то кого тут винить…

А он пришёл… Наубахар была в отчаянии. Перед ней на пороге стоял самый родной, близкий, любимый и… чужой. Оба молчали и смотрели друг на друга.

– Ты прости меня, пожалуйста, – сказал муж.

– Ты, кажется, ошибся, Хамит, – сказала она.

– Не знаю… Просто не захотел сделать сиротой ребёнка при живом отце… Ты не обижайся на меня… Пусть мирское останется в мире, Наубахар!

– Ты будто прощаешься навсегда…

– Сегодня приснилось, что меня бросили в бездонный колодец. И я не смог оттуда выбраться. Прости, пожалуйста, прошу тебя! Если вернусь живым, я не брошу тебя, буду помогать всю җизнь.

Наубахар ничего не поняла. От его пристального взгляда она съёживалась как ребёнок. В горле застрял комок от боли, от тоски. Сердце ломало рёбра.

Как пришёл, так и ушёл Хамит. Деревня есть деревня. Заметили, как он вышел от первой жены. Потом ей рассказали, после его отъезда. Один спросил тогда у него, что он там делал. Ответ Хамита был краток: «Не бывает жены неродной…»

Наубахар поняла, значит, не остыло его сердце к ней, отношения были не порваны…

А в день его ухода на фронт на сердце стало намного тяжелее, чем даже в день развода. Она всю ночь не сомкнула глаз. Её знобило, хотя стояла жаркая ночь, мёрзли даже пальцы, она старалась их согреть своим дыханием. Не переставая текли слёзы. Слёзы были крупные и солёные. Казалось, очень солёные. Она их пальцами давила на лице. Соль попала в шрам на губах, и ещё долго они болели у неё. Наубахар сама не понимала, почему слёзы текли и текли по её лицу.

Послышалось, где-то зафыркали лошади, заскрипели колёса телег. Потом всё это затмили женский плач, суетливые выкрики, шум и гам.

Если бы не удерживала гордость, она пошла бы к воротам своего бывшего дома и проводила его оттуда. Очень, очень хотелось ей в последний раз посмотреть в его глаза.

Но как пойти? Что скажут люди? Разве ты не сама ушла оттуда, даже не заступившись за свою любовь? Задав себе такой вопрос, Наубахар растерялась.

Вдруг её осенила спасительная мысль. Недалеко от горки, которая стояла на том конце деревни, была небольшая возвышенность. Так они же взойдут по дороге на ту горку. Как-то летом во время сенокоса она обратила внимание на неё. Сейчас нужно бежать туда и попрощаться…

Она быстро нашла фигуру своего мужа среди других идущих за телегами. На первый взгляд все выглядели одинаково. Казалось, на горизонте выстроились в один ряд тени человеческих фигур. И эта шеренга двигалась вперёд. Под долгим и пристальным взглядом они стали превращаться в людей. А один из них, самый высокий и здоровый, был таким родным и близким, Наубахар увидела даже его глаза. Он всё время оборачивался, будто искал кого-то. Вот он увидел её, вот помахал рукой.

Взгляд женщины становился всё острее и острее. Её бросало то в жар, то в холод. Будто небеса соединили её с мужем, идущим в толпе по дороге. В душе играла мелодия любви…

Вот Хамит остановился, посмотрел на луг, где они вдвоём бывали на сенокосе. Потом снял с головы кепку и помахал ей. Неужели всё это произошло наяву? Неужели Наубахар видела всё это до мельчайших подробностей? Нет, нет, не приснилось, это было правдой.

Вдруг подул сильный ветер, приподнял подол её платья и чуть не сорвал с головы платок. А она всё смотрела и смотрела, стоя на возвышенности с колыхающимися на ветру подолом и платком:

– Прощай, Хамит! – крикнула женщина, ветер выхватил её крик и унёс в сторону идущих в гору мужчин. – Прощай, мой дорогой!

Наубахар очнулась. Она всё ещё сидела на мешке, полном стружек. Ушли и плотники, да и отара давно прошла. И пыль дорожная улеглась. Ветер играл с её платком, лицо обдавало летней жарой.

Оказывается, она осталась одна. Стояла вечерняя тишина, волшебная, полная удивительных тайн. Она с улыбкой посмотрела на жёлтые стружки, прилепившиеся к подолу чёрного халата и к её белым шерстяным носкам. Наубахар отлепила их и отбросила в сторону. «Мир – всё-таки не война, – она размышляла вслух, – надежда умирает последней, что поделаешь…» Затем встала, еле двигая бессильными ногами, на тележку положила мешок со стружками, перевязала его и тихонько двинулась в сторону деревни.

Никто не ждал Наубахар, поэтому она не торопилась. Зачем, раз никого нет дома? Вот только что она была в окружении людей, в какой-то миг все разошлись, даже не заметила. Вот так и живут люди…

Старухе вдруг показалось, что она потеряла что-то самое важное для себя, обернулась и посмотрела на горку, откуда уходил её муж на войну. Там играли последние грустные лучи заходящего солнца…

Актуш

Её прогнали с места, где она ютилась. Старик, который проживал один в большой квартире, ткнул своей алюминиевой палкой ей прямо в живот. Собачка выползла в подъезд, а оттуда на улицу. Здесь подобных ей было много. Они знали, что она жила в тепле, но когда увидели её глаза, то сразу всё поняли и приняли в свою стаю.

Наиль возвращался из школы, он вышел на своей остановке и удивлённо оглянулся. Сегодня его не встречали. Обычно каждый день собачка приходила сюда, и они вместе шли домой.

Мальчик вошёл в подъезд, поднялся на второй этаж. Исчез даже коврик, на котором спала собака.

– Папа, потерялся Актуш, – с порога объявил он отцу.

– Найдётся, сынок, сейчас вместе сходим вниз и посмотрим, – ответил отец мягким голосом. – Может, ему лень было подняться на наш девятый этаж. Я его тоже не видел сегодня.

– А может, он заблудился? – мальчик был взволнован. Он взял из холодильника кусок колбасы, завернул в пакет и положил в карман.

Они с отцом вдвоём пошли искать собачку. Прошли мимо магазинчиков, где продавались жевательные резинки и мороженое. Вдруг мальчик заметил, как свора разнообразных собак метнулась куда-то вдаль. Кажется, к мусорному баку.

– Актуш! – крикнул Наиль, хотя его и не видел, – Актуш, ты где?!

Актуш отделилась от других собак, она узнала мальчика и рванула к нему навстречу. Наиль обнял собаку, вытащил из кармана кусок колбасы и положил перед ней.

Актуш сначала облизал мальчика, потом, виляя хвостиком, поел. После оглянулся на других собак и побежал за Наилем и его отцом в сторону дома. Ему хотелось похвастаться, что его любят, что за ним пришли.

Около подъезда их встретил старик с алюминиевой палкой.

– Не пущу, хватит, – он преградил путь собачке. – У дверей пятый год уже лежит. Пока не болела, терпел, но теперь моё терпение лопнуло. Хватит. Овшивела вся.

В это время с работы возвращалась мать Наиля, она подошла к ним. Заметив испуганные глаза собачки, грустный взгляд готового расплакаться сына, обратилась к старику:

– Галимджан-бабай, это не страшная болезнь, у собачки просто аллергия. Я вчера приглашала ветеринара, и он порекомендовал вот эти лекарства. Я их уже купила, – она открыла сумочку и показала коробочку, – сама буду лечить, только вы уж не трогайте её. Она же так долго прожила с нами. И дети вместе с ней выросли.

– Ладно тогда, – согласился старик, – я и сам с ней не чувствовал себя одиноким. Везде и повсюду были вместе, со мной ходила и в магазин, поджидала у дверей. Вот только заболела.

В последнее время Актуш стала линять: шерсть выпадала с передних лап, она их расчесала до крови.

И тогда началось. Весь подъезд изменился. Даже те, кто любил её, отвернулись от собаки.

Раньше абсолютно все носили собачку на руках, дети обнимали, играли с ней, тянули и за хвост, и за шерсть. Бывало и больно, но Актуш никого не трогал. Просто лежал, прикрыв свои большие глаза. Если обнимали, то и сам облизывал носики, лица детей. Да и родители радовались, следя за счастливыми детьми, и улыбались. А между собой приговаривали:

– Лишь бы не просили купить собаку и привести в дом.

А сегодня Актуш сидит у подъезда один и скулит. Мама Наиля утешает ребят:

– Выздоровеет Актуш, не волнуйтесь, вот мне дали мазь в аптеке, только нужно ежедневно, в день два раза обрабатывать. – Сама надела перчатки и стала мазать собаку.

– Актуш больше никогда не заболеет, да?

– Конечно, не заболеет. Только нужно подождать. Болезнь быстро не проходит.

Только вот слова женщины никто, кроме детей, не волновали. Сказали, что инфекция, что больная собака здесь не нужна. Даже старый ветеран гнал собаку.

Однажды вечером старый ветеран зашёл к ним. Присел и стал жаловаться матери Наиля на свою жизнь.

– Даже Актуш лучше живётся, чем мне. Это у меня собачья жизнь. Около него постоянно дети, а я всё время один.

Тогда Наиль узнал, что у старика в этом городе живут пятеро взрослых детей. Только вот не понял, почему они не хотели брать его к себе.

– После смерти жены я живу как в аду, – сказал он.

– И давно это произошло? – спросила мать.

– Около двадцати лет прошло, – ответил старик.

Потом он стал жаловаться на долгие ночи, на длинную жизнь.

Из всего услышанного мальчику стало ясно одно: когда старик был ребёнком, его отца, назвав кулаком, прогнали со всей семьёй из деревни в Сибирь. Подростком отправили в ФЗУ. Потом началась война. Из войны вернулся раненым. Жена умерла молодой. Он один воспитал всех пятерых детей, поставил на ноги. Только вот дети очень занятые, им даже некогда прийти в гости к отцу.

– Одинокая жизнь – неправильная жизнь, – сказал он.

Почему-то и маленький Актуш выбрал порог его квартиры и освободил старика от одиночества.

Был дождливый, ветреный день. И вот в такую погоду он оказался в этом подъезде: маленький комочек с белой шерстью на груди. Даже кличку не пришлось искать. Кто-то произнёс:

– Белая грудка – Актуш!

– Актуш, Актуш! – подхватили дети.

Щенок уже встретился с жестокостью жизни – у него были сломаны две лапки. Он скулил всю ночь. Всем было жалко щенка. А собачка выбрала квартиру старика, проживающего на втором этаже, и улеглась у его дверей.

– Пусть живёт. От собачьего проклятия даже волк скончался, – сказал старик, когда увидел щенка у своих дверей, – лишь бы не обиделась…

Дети принесли маленький матрас, ночами выходили к нему, утешали нежными словами, в зоомагазине покупали для него витамины, таскали из дома вкусности и угощали собачку.

Актуш выздоровел. Время шло, но собачка была маленькой породы, поэтому всегда казалась щенком. Вскоре почувствовала себя хозяйкой подъезда. Лаяла только на чужих. Она лучше самих детей знала, кто во сколько уходил в детский садик и в школу. Актуш ожидал их у дверей и потом провожал до остановки. И вечером каждого из них там же встречал. Дети радовались, что собачка их всех любила!

Маленькая собачка всех объединила. Ребята вечерами выходили во двор и затевали с собакой игры. Иногда к ним выходил и старый ветеран и с улыбкой смотрел на играющих детей. Да и папам, даже мамам было интересно понаблюдать за детворой.

А сегодня все родители этих друзей брезгуют, сторонятся собачки.

– Не нужна нам больная собачка, надо прогнать её из подъезда, – говорят они.

Вот и в этот раз она встретила Наиля из школы и зашла с ним в лифт. Но проживающая на седьмом этаже женщина стала пинать ногами собачку, приговаривая:

– Пшол вон! Этого только не хватало, с заразной собачкой в одной кабине подниматься! – капли её слюны попали на собачку.

– Она поднимается со мной, – сказал Наиль негромким голосом.

Эта женщина, по словам ветерана, занимается бизнесом и будто бы держит у себя в квартире собаку. Тоже одинокая. «И зачем так орать, ведь почти весь подъезд любит Актуш. И у самой есть собака…» – думал мальчик.

– Если очень любите, забирайте к себе в квартиру, – женщина бросила на мальчика злой взгляд.

– Мы все его любим, любим, – Наиль повернулся к женщине, – он ведь один такой!

Актуш всё понимал и во все глаза смотрел на Наиля.

Вчера только Наиль видел, как тётя-бизнесменша со своей собакой выходила во двор. Ещё вместе в лифте спускались. Весь пол кабины превратила в лужу её собака. Невоспитанная. Наиль тогда ещё подумал, что Актуш у них самый лучший. Хозяйка собаки сама, перешагнув через лужу, первой выскочила из лифта.

Жалко смотреть на её собаку. Бедняжка, старается выполнять все приказы своей хозяйки. Иногда не успевает и погулять, её гонят обратно домой. Кажется, и Актуш её жалеет, своим долгим взглядом провожает их.

А у тёти-бизнесменши собака Актуша не жалеет. Наверное, завидует. Ведь её любит только хозяйка, а Актуш любимец всей детворы…

Если бы Актуш вёл себя, как эта собака, то его бы давно прогнали. Но Актуш был чистоплотным.

В доме, где проживает Наиль, есть вахта. Потому что рядом с их домом открыли пивную. А мужики очень любят пиво. Пьют, пьют до отвала, и потом идут в открытые подъезды.

Родители все вместе договорились и поставили в подъезде вахту, чтобы не впускать этих мужиков. Сначала привезли кирпичи, потом сделали небольшую комнату с окошком. Дежурит здесь один пенсионер. Однажды Наиль сам слышал, как он рассказывал другому старику, проживающему на третьем этаже:

– Средь ночи послышалось, вроде кто-то стучит. Аж испугался. Но потом встал с кровати, подошёл к окошку, а там на передних лапах стоит Актуш и просится на улицу. Надо же, такой интеллигентный. Ни за что не обгадит подъезд.

Все, и дети, и их родители, за это и любили собачку. Она же при входе в подъезд обязательно вытирала свои лапки о коврик, который лежал у порога. Да и своё блюдце Актуш всегда держал в чистоте, вылизывал все крошки. А если оставались кусочки хлеба, он их относил к мусорному ящику. Своим поведением он, сам того не замечая, учил детей чистоте и порядку. Если дети за столом вели себя недостойно, то родители упрекали их, что даже Актуш так не поступает.

Вот так жить бы и жить. Но случилось несчастье – Актуш заболел. И всё изменилось. Старый ветеран выкинул в мусорный ящик матрасик, на котором спала собачка. Родители строго-настрого запретили своим детям подходить к ней.

И выгнали Актуша на улицу…

Всё-таки однажды вахтёр впустил собачку в подъезд. Она поднялась на второй этаж, долгим взглядом смотрела на место, где спала все эти годы. Ей было очень грустно. Потом вышла на улицу. Уличные собаки встретили её, и они все вместе направились к мусорному баку.

Вот только Актуш не знал правил уличной жизни. Да и не умел переходить улицу. На собачку наехал «Мерседес», который ехал с большой скоростью. Другая машина проехала по ней…

Кто-то сообщил о произошедшем ребятам. Они прибежали и долго смотрели на собачку, которая лежала маленьким комочком на проезжей части улицы. Решили забрать его оттуда и похоронить около дома. Пока они бегали за мешочком, дворники успели убрать тело собачки.

Осиротел подъезд. Все заперлись в своих квартирах в обнимку со своим одиночеством.

А у детей появилась мечта: «Вот бы в наш подъезд снова забрела новая собачка со сломанными лапками и все бы её полюбили, и папы, и мамы, и даже старый ветеран…»

Дед и внук

Внук вернулся из школы с надутыми губками, не говоря ни слова, кинул на край стола свой школьный дневник и тетрадь. Дед сидел за столом и пил чай из красивого блюдца, на котором были нарисованы крупные маки. Он почувствовал: здесь что-то не то, значит, должен быть и виновный.

– Сынок, принеси, пожалуйста, лупу, – сказал он вкрадчивым голосом. – Давай вместе посмотрим, может, там гордо восседает «пятёрка».

– «Двойка», – без настроения ответил мальчик.

– Как так «двойка»? – Дед глянул на внука поверх очков.

– Вот так…

Мальчик был худеньким, он, еле двигаясь, без особого желания направился в сторону шкафа. Открыл дверцу, взял с верхней полки лупу. Глядя в сторону, передал её деду:

– На, смотри… всё время одно и то же твердишь: «пятёрка», «пятёрка»…

– Сейчас, сейчас посмотрим… – сказал дед. – «Двойка» она нехорошая, плохая вещь… Такого быть не может…

Старик сначала открыл тетрадь, стал переворачивать в разные стороны, то влево, то вправо, и двигать по столу.

– Вот так, – сказал мальчик, ровно положив тетрадь перед стариком.

Дед повёл лупу на «двойку» и задумался, потом вымолвил:

– Вот те на, как-то странно. Сколько лет я работал счетоводом?

Он повернулся к мальчику, не убирая руку с лупы, глянул на него:

– Тридцать лет… пока не исчез колхоз… И вот, даже не глядя, ставят «двойку»? А твой учитель, сынок?

– Что?

– Хотел спросить, он молодой или старый?

– Учитель не может быть старым, – сказал мальчик с обидой в голосе. – Только дед может быть таким.

– Голова варит, чертёнок, – ответил дед, не поднимая глаз. – Знаешь, как отвечать. А вот только не хочешь считать учиться… Сам говоришь, «знаю, знаю»…

Они с дедом так переговариваются почти каждый день. Деду хочется, чтоб внук научился считать. Внук не может наиграться. Он даже до конца не слушает деда, убегает во двор. Час ждёт дед, второй час проходит… Он начинает волноваться. Надевает шубу, валенки и, поругивая внука, направляется к хоккейной площадке:

– Уже родители должны вернуться с работы, а ты и не думаешь идти домой…

Дед внука узнаёт сразу. На его лице появляется радостная улыбка. Внук для него единственная радость. Если бы не было его, ни за что бы не переехал в город, не оставил бы свою родную деревню. Иногда, глядя на внука, он вспоминает свои детские годы и детство сына. А внук – продолжатель рода, и это радует.

– Смотри-ка, его сделали вратарём на этот раз, значит, в нём есть ловкость и проворность, – дед улыбается. Оглядывается по сторонам.

Если бы рядом оказался какой-нибудь старик вроде него, наверное, и загордился бы. Но кто сюда в город приедет, да ещё в возрасте?.. А городские старики – они другие. Любят смотреть на мир через окно.

Шайба летит как пуля. Мальчик не успел поймать, и шайба оказалась в воротах.

– Что стоишь, двигайся живее! – кричит дед внуку.

Но тот не слышит.

По дороге домой он своими большими руками в варежках гладит внука по голове:

– Да ладно, не переживай, так учатся выживать. Если бояться будешь, то из тебя ничего не выйдет… Нужно учиться. Победа приходит через поражение…

Настроение у внука поднимается.

– Если бы я увидел тебя… сыграл бы лучше… Вот в следующий раз… – шепчет мальчик.

Дед напоминает внуку:

– Игра, игра. Сколько можно играть… так ещё и уроки нужно сделать…

Так, разговаривая между собой, они степенно идут домой.

Но внук с порога бежит к компьютеру.

– Делай уроки. Сейчас придут родители. Спрос с нас большой. Особенно с меня. Так и спросят, почему мы не сделали уроки.

– Я недолго, дед, поиграю чуток, – кричит внук из другой комнаты.

Дед тяжело вздыхает, потом берёт сумку с учебниками. Садится за стол, надевает свои старые очки на резинке. Берёт в левую руку лупу.

Он делает уроки.

Но внук вот который день уже приносит одни «двойки».

– Обидно, – говорит старик. – Неужели так поменялось время? Вроде бы одни и те же числа. Кто научил их по-другому считать?

* * *

Сегодня его настроение и вовсе упало. Как сам говорил, до нуля. Не хотелось даже близко подходить к сумке внука. Сумка так одиноко и стояла у двери.

Дед любит своего внука, поэтому не отказывает ему ни в чём.

– Ты не похож на настоящего деда, – как-то сказал ему мальчик, – у дедушек бывает борода. Сам говоришь, что тебе восемьдесят, а сам не дедушка. Мне восемь, тебе восемьдесят, как интересно, да?

– Разница какая получается? – спрашивает дед.

Мальчик подходит к компьютеру, нажимает на какие-то кнопки и отвечает:

– Семьдесят два.

– Ах, да ну этого кампутера! Оставит дитё совершенно безграмотным, – дед ругается про себя.

Теперь мальчик играет с его седой бородой. Сам смеётся. Да и деду тоже приятно. Приятно потому, что хорошо внуку.

Старик каждый день выходит на хоккейную площадку. Наблюдает за игрой, смотрит за шайбой, за клюшками. А если замечает нечестную игру, то кричит ребятам:

– Бездарные! – машет своей палкой, – играть не умеете, всё время в середине болтаетесь!..

Мальчик, естественно, не слышит его.

Уже дома вместе садятся пить чай, потом начинают спорить.

– Говорил тебе, что клюшку твою нужно укоротить. А ты не хочешь. Видишь, каков результат. Не в нашу пользу…

Мальчик вспоминает моменты поражения, шмыгает носом:

– А ты откуда знаешь? Сам же говорил всё время, что у вас не было клюшек.

– Как же не знаю? Знаю. Я же был батыром[14]14
  Батыр – победитель, силач.


[Закрыть] Сабантуя. Клал на плечи барана и нёс домой. Эх, были времена…

– А что нужно делать, чтобы стать батыром Сабантуя? – спрашивает мальчик.

– Нужно стараться. Но должно быть и желание. Без желания никуда. – Старик смотрит на внука своими хитро прищуренными глазами, потом добавляет: – Сынок, старание и желание должны быть неразлучными: помогать друг другу, как ты и я.

Мальчик, вспомнив о математике, говорит деду:

– Учителю не нравится, как ты помогаешь мне.

– Больше не буду, – дед гладит свою бороду.

– Поставят «двойку»…

Внук говорить даже не хочет о математике. Бежит к входной двери, несёт клюшку.

– Покажи, где будем срезать?

Старик идёт на балкон за пилой…

* * *

На следующий день мальчик, даже не пообедав после уроков, побежал на улицу. Ему понравилось, что дед укоротил клюшку, и скорее хотелось на площадку. Он давно уже понял, что дед всегда прав, только вот не может пересилить своё упрямство.

Да и дед всегда старается облегчить жизнь внуку, он с нетерпением ждёт его возвращения из школы, ему нравится, что внук любит подёргать его за бороду. Раньше он так ждал только день Сабантуя. Мальчик во время большой перемены часто звонит деду, расспрашивает его. Как же он радуется этим звонкам! Внук избавляет его от одиночества…

– Урок арифметики был? – иногда спросит внука.

– Был.

– Ошибки есть в тетради?

– Ошибок нет. «Двойки» есть, – мальчик старается прятать свою обиду.

– Не огорчайся, сынок, вот вернёшься домой, и вместе решим задачу…

– Остался ещё один урок, – уже шёпотом произносит внук.

Старик и сам огорчён. Может, эту «двойку» поставили ему? Плохи дела, плохи… жалеет, что спросил об этом по телефону, не дожидаясь прихода домой…

А как только появляется внук, он забывает обо всём. Мальчик хватает клюшку в руки и убегает на улицу. Да и дед за ним. Но сегодня старик не пошёл на хоккейную площадку.

Внук пришёл с улицы пыхтя и шмыгая носом, щёки его горели. Он был весь в снегу, сам улыбался. Его лицо покраснело, оказывается, не от мороза, он просто вспотел. Дед вспомнил своё детство и улыбнулся.

– Дедушка! – он с порога позвал деда.

– Что случилось?

– Мы победили, дедушка! 3:0! Ты знаешь, как хорошо играть с короткой клюшкой…

– Знаю, – сказал старик, – я же батыр Сабантуя! Нужно слушаться деда!

Внук подбежал к деду, обнял его порывистым движением и погладил за бороду.

– Дедушка!

– Слушаю вас, товарищ…

– Завтра математика. Нужно бы решить…

– Что решить?

– Задачу, дедушка…

Старик показал большим пальцем в сторону двери. Мальчик обернулся, увидел сумку, никем не тронутую, и огорчился. Дед молчал. Настроение у мальчика упало. Вспомнилась дедова поговорка «до нуля».

– Не сделал, – сказал он, шмыгая носом. – Снова поставят мне «двойку».

– И мне поставят… – ответил дед. – Может, мне самому пойти в школу, вместо тебя?

– Тебя не впустят…

– Объясню им, как решал задачу.

– Не надо…

Мальчик пошёл делать уроки. Он уже понял, что деда нужно слушаться.

Старик взял дневник, который лежал на столе. Ему хотелось узнать, что за новую тему они прошли? Открыл страницу с домашним заданием.

Рука с лупой остановилась на записи: «Пусть Ильнур делает уроки сам!»