Текст книги "Рассказы"

В Сибири

Поезда так и мелькают перед глазами. Тащат за собой по сорок, по пятьдесят вагонов. Это товарняки. Когда они проезжают по рельсам, то городок чувствует себя как на войне. Потом засыпает, радуясь наступившей тишине.

Этот шум проезжающего поезда пугающе звенит в ушах. Да и дома вот-вот упадут: кровати как на трясине: то дрожат, то качаются.

Что здесь болотистые места, мы знали заранее. Да и дороги везде одинаковые. Путнику всё равно, его дороги зовут только вперёд.

Мы тоже проехали много километров. И, наконец-то, нашли этот городок, около которого были горячие озёра, целебные. Городок сам был окружён тёмными сибирскими лесами.

Как только вспоминаю, как мы ехали и что видели в окно поезда, то и сейчас становится зябко в душе: кругом одни болота. Они будто с поездом играли наперегонки, куда-то торопились. Казалось, болота уже всё проглотили и ждали только нашего поезда. Но эти болота, оказалось, никого не трогают. Здесь тоже живут люди.

Городок, куда мы приехали, называется Ук[26]26
  Ук – стрела.


[Закрыть]. Вообще-то, здесь очень много деревянных домов, поэтому мы его прозвали по-своему «авыл»[27]27
  Авыл – деревня, село.


[Закрыть]. Недалеко от городка протекает река Ук, об этом узнали, когда уже сняли квартиру. Спросили, что же означает слово «ук». Но местные жители не знали большой истории своего городка. Они не помнили о своих предках, кто, откуда и когда переселился, им было невдомёк. Даже, казалось, не было желания узнать.

А для нас это название значило многое. Оно связывало нашу далёкую историю, в которой жили наши предки и хан Кучум. Я представила, как они, гордые сыновья великого народа, жили здесь, как смотрели на эти большие деревья и любили здешнюю природу.

В доме, где мы сняли квартиру, жили одни женщины: тётушка Анна, её дочь Лена и внучка Олеся. Была ещё маленькая трёхлетняя девочка Машенька, похожая на куколку. Она была дочерью сына тётушки Анны.

Тётушка Анна приняла нас с большим удовольствием:

– Татары – очень чистоплотные. В том году почистили всю грязную посуду даже.

Она даёт на пользование квартирантам свою посуду. Даже если услышит на татарском языке слово «пычак», вскакивает с места и достаёт из литровой банки свой нож и приносит. Ежегодно у неё татары снимали квартиру, поэтому она стала понимать язык.

Тётушка Анна каждый день ходит в церковь на службу. У неё болят ноги, но она старается не пропускать. Оказывается, там после службы и кормят бесплатно.

Они сами дома не готовят. Принесут из магазина колбасу, поедят с хлебом и всё, сыты. А вот маленькой девочке эта еда не нравится. Как только замечает, что мы накрываем на стол, она приходит к нам. Конечно, мы её сажаем за стол, ставим перед ней тарелку вкусного супа. Ребёнок же, до конца не доедая, встаёт и уходит. Среди ночи просыпается и плачет, просит кушать.

– Я хочу есть, – её слова, произнесённые сквозь слёзы, пронзают наши уши.

Лена ей в руки суёт печенье. И каждое утро спрашивает нас, как мы спали. Потом добавляет:

– Не дала она вам поспать… Несчастный ребёнок. Говорят, что такие дети плачут ночью.

После завтрака мы направляемся в сторону озера, там горячие целебные воды. Они сами называют это озеро «Чокыр»[28]28
  Чокыр – лощина.


[Закрыть]. Это озеро находится в сосновом бору, из него поднимается горячий пар, вода там кипит, а озеро радуется, что дарит здоровье всем приезжим. Больные едут с желанием выздороветь, а здоровые – для профилактики. Доплываешь до середины озера, потом ложишься на горячие волны и свой взгляд устремляешь в небо. А оно голубое-голубое. Раньше я такой синевы ни разу не видела. Небеса высокие-высокие. Даже облака выглядят как носовые платочки. Когда-то здесь, точно так же, как и я, жёны хана Кучума – Гульсифар и любимая Сузге-бикэ, наверное, лежали и любовались красотой этого края и радовались жизни. Ведь горячие озёра по всей Сибири рассыпались. Богатая сторона Сибирь!

В воде люди стараются много не разговаривать. Сеанс оздоровления длится всего пятнадцать-двадцать минут. А на берегу… Здесь чувствуешь себя как на многоголосом шумном базаре… Встречаются даже певцы, которые могут запеть. Вот мужчина недалеко от нас переодевается и тихим голосом поёт:

 
Мы не так делали,
Мы не то делали.
Мы не боимся людей,
Нас в Сибирь не отправляли.
(Подстр. пер.)
 

Обычно люди, услышавшие родной язык, начинают расспрашивать:

– Вы откуда?

– Из Казахстана.

– Вы откуда?

– Из Свердловска.

– Вы откуда?

– Из Татарстана…

– А мы сибирские татары…

Короче, где только не живут наши люди и откуда только не приезжают сюда.

Тётушка Анна говорит:

– Здоровье татарам нужнее, кажется.

Меня тоже удивляет это: без единого приглашения понаехало сколько татар… Поэтому местные и прозвали это озеро Татарской лощиной.

Иногда Лена и тётушку Анну хочет с нами отправить.

– Люди вон откуда только не едут за здоровьем, а ты лежишь тут, – ругается Лена.

А тётушка Анна начинает своё:

– Матушки мои, да это ты во всём виновата. Это твоя свекровь наслала на меня порчу. Как вода может исцелить её? Даже церкви её не осилить… – Старуха в порыве чувств уходит из дома.

– Она сама несчастна, но считает меня виноватой… Росла круглой сиротой. Вышла замуж, прожили вместе только два года, умер отец. Растила нас с братом одна… Ну и как сегодня живёт?.. Я одинока, дочь без отца, брат умер, его дочь Машенька сирота… Разве это жизнь? Разве это счастье? – говорит Лена, она жалеет свою мать.

Мы вечером снова отправились на озеро. Тётушка Анна с нами, конечно, не пошла. Да и опаздывать не хочется, всё-таки это Сибирь: иногда мошкара так нападает, что чуть не плачешь от их укусов.

Прошли через рельсы и вошли в лес. Народ шагает обратно, вся дорога полна людьми. Да и в сторону озера тоже идут. От вознёсшихся до неба сосен распространяется свежий аромат – запах смолы, что кружится голова.

– Интересно, мы сможем вдвоём его обнять, как ты думаешь? – я останавливаюсь около одного дерева и смотрю на мужа.

– Давай попробуем…

Дуб был очень большим, могучим, мы вдвоём не смогли обнять его… Здесь и сосны толстые, с земли вырастают такими.

– Их посадили, наверное, сибирские ханы.

– Наверное… Сколько городов понастроили… Тюмень, Тобольск, Чимги, Ук… Это же всё только здешние… Им, наверное, было нипочём вырастить такие леса…

– «Тюмень» – как ещё, означает «Армия»? – спрашивает муж, – про конную армию, наверное, говорили. Что за армия без коня?

– Наверное…

Здесь история очень древняя…

Когда мы вернулись обратно, в передней сидели мужчина и молодая красивая женщина.

– Новые квартиранты? – спросила я у Лены.

– Нет. Это мой муж со своей любовницей… – сказала она шёпотом. Было заметно, с какой болью она выдавливала из себя слова. – Вот с ней и ушёл два года назад…

– Вы его пригласили?

– Кто их пригласит? Привезли товар на продажу… негде жить, говорит, просится на два-три дня. Я бы с удовольствием прогнала, но он – отец моей дочери. Говорит, что приехал не ко мне, а к своей дочери. А ведь любовница его – ровесница нашей дочки… И неужели он может думать о ней?..

Я, кажется, только в этот момент почувствовала её боль, её несчастье. Вот, оказывается, она поэтому в доме перед квартирантами-мужчинами ходит в купальном костюме, показывая своё стройное, красивое тело… Жара же, мол… А кому не жарко? Но никто не ходит по дому так… Кроме нас, ещё три комнаты снимают. Нас набирается около двадцати человек.

Ну а перед мужем она сразу же оделась.

– Да у него есть замена дочери, вон, рядом сидит, молодая… Если б голова варила, и не ушёл бы… Своё дитё обменял на эту…

В комнату вошла тётушка Анна и обратилась к Лене:

– Никакой гордости у тебя, ну зачем ты их впустила, матушки мои. – Подошла к гардеробу, взяла чёрный платок, накинула на голову и пошла к дверям. – Схожу в церковь, попрошу Бога, может, сделает тебя разумной, матушки мои. – Посмотрев на икону, которая висела на углу, снова заговорила: – Не забудь отдать ему его клетчатую рубашку, что висит в гардеробе, чтоб здесь духу его не было… А то постоянно рассматриваешь эту рубашку, себя изводишь. Так и свихнуться можно, матушки мои…

Лена промолчала. Тётушка Анна, не дожидаясь ответа, ушла из дома.

– Мама не понимает моё состояние, – сказала Лена. – Если что, сразу начинает своё «Матушки мои, матушки!». У неё что, муж умер. Живым уже никогда его не увидеть… а я же люблю, люблю его, своего мужа. Думаете, я не ревную его? Ещё как ревную. Завидую чёрной завистью его любовнице. Ревную за то, что она молода… Вот взяла бы нож и заколола её… Но… Мне ещё нужно вырастить дочь умершего брата. Мама уже стара. Да и своя дочь школу только заканчивает. Как я могу их бросить?

На счастливой и богатой сибирской земле Лена живёт со своим несчастьем. Ну разве такое может быть? Глядя на Лену, у которой всегда лучезарная улыбка на лице, кто может так подумать?

– Кто нас так проклял? Может, прадеды, может, они кого-нибудь обидели, или грешили… – она недоумевает, изумляется своей жизни. – Да и у соседей то же самое. Во всём посёлке счастливого человека не найдёшь.

– Это не страшно. Руки и ноги целы, глаза видят, – ответила я. – Вон пойдите, сходите к озеру, посмотрите на людей, которых на руках вносят в озеро.

Вспомнила увиденное утром на озере и рассказала Лене, хотелось её успокоить. А там рядом с нами были те, кого поднимали на руки и в воду вносили. Они разговаривали на чужом языке, поэтому я многое не поняла.

– Елена Ивановна! – крикнули с улицы.

Она открыла окно:

– Кто меня спрашивает?

– Свободной комнаты нет у вас?

– Нет. От нас через дом есть свободная квартира, идите туда…

Сама тоже ушла за ними. А я подошла к фляге с водой, хотела поставить чай, но фляга оказалась пустой.

– Нет ни одной капли воды, – я обратилась к мужу.

– Пошли, вдвоём сходим, веселее будет, – сказал он.

Он взял флягу, и мы вышли из дома. Идём мимо старых бараков, старых домов к колонке. Она кажется нам очень маленькой рядом с большими необъятными деревьями. У колонки вид старика, ожидающего смерть. Зелёные листья над нами о чём-то шепчутся. Дует лёгкий ветерок, ему хочется с ними поиграть. А у этих старых домов есть, наверное, и свои истории.

– Живут рядом с лесом, а хороших домов нет, – муж оценивающим взглядом рассматривает дома.

– Строить дом нужен мужчина, видишь, их нет в посёлке. В каждом доме одни женщины. А мужики – кто в тюрьме, кто умер, кто в большой город уехал.

Я ему пересказываю то, о чём говорила Лена. Да и знакомые тоже об этом говорят, у многих одни безмужние хозяйки. Вроде бы о многом и не расспрашиваем, но кто у кого живёт, это по привычке, само по себе получается.

– А ведь пишут, что, когда Ермак со своими казаками завоёвывал Сибирь, здесь даже городские ворота были золотыми. Казаки, увидев такое богатство, чуть с ума не сошли.

– Ермак, Борис Годунов – они уже история… Значит, не оправдались надежды…

Мы всю дорогу, пока шли обратно, говорили о том, почему люди здесь не старались хорошо жить. Ведь с начала весны здесь столько приезжих снимают квартиры. И не дёшево снимают. А никакого движения вперёд. Те же старые дома, протекающие крыши…

Вообще-то даже от кирпичных пятиэтажных домов пахнет затхлостью. Если приходится идти мимо магазинов, затыкаешь нос, воняет рыбой или мясом. И на территории вокзала, и на улицах везде разбросан мусор – пустые пачки от сигарет и жвачек, бутылки от пива и водки. И… памятник Ленину, который указывает правой рукой дорогу в будущее. Да и на нём лежит вековая пыль. На руке отдыхают вороны.

– Вы принесли воду? – Лена встречает нас. – Машенька хочет пить.

Она, не дожидаясь, пока мы занесём флягу в дом, открывает крышку и набирает воду ковшиком, даёт девочке пить.

– Да вот к её матери сходила, – тяжело вздыхает Лена.

– А где её мать?

Она ещё раз вздохнула и выдавила из себя:

– В жёлтом доме. Во время родов сошла с ума. Машенька не знает про неё, меня называет мамой. Сами видите.

– О Боже, какое горе! – вырвалось у меня, с жалостью посмотрела на Лену. Всё-таки она хорошая женщина. Не бросила же девочку, к себе забрала… Ночами её убаюкивает, любит.

– Беда приходит неожиданно. Она очень тяжело рожала. А Машенька родилась здоровой.

Лена говорила и говорила. Из её души лилась печаль, горечь за своё сиротство, боль за будущее девочки.

– Мама очень любила моего брата. Он не выдержал случившегося и бросился под поезд. Может, и не заметил. Может, судьба…

– А вы сноху вашу на озеро отведите, посмотрите, сколько народу едет сюда. Может, выздоровеет?..

– Если только чудо случится… Врачи не дают надежду… Она не знает даже, что родила, бедная. Совершенно ничего не помнит. – Лена замолчала. Кажется, хотела о чём-то вспомнить. И вдруг сказала: – А нам не помогает вода из озера.

– Кто во что верит уж, – ответила я.

Тётушка Анна тоже очень любит златовласую Машеньку. В день несколько раз заплетает ей волосы, меняет ленточки. Машенька терпеливо стоит, а потом, как только бабушка заканчивает плести, сразу же выдёргивает нарядные белые банты.

– Девочки должны быть красивыми, матушки мои, ты об этом знаешь? – бабушка обращается к внучке.

Машенька уже не слышит её причитания, убегает на улицу.

– Так на меня похожа эта девочка, матушки мои, дай Бог ей счастья. – Она поднимает с пола ленты, – каждый день Бога прошу об этом. Он не бросит нас в беде, Он – всесилен.

Вот так мы и сближаемся, живя под одной крышей. А что нужно простому народу? Небо мирное, тихие денёчки и покой. Народ не делит и веру, и язык. Мы же с собой и мать привезли, она каждый день читает намаз. Тётушка Анна отдала ей для этого самую белую чистую простыню:

– Матушки мои, для веры чистота же нужна.

…Поставила на газовую плиту чайник и направилась в нашу комнату. Озеро любит, чтобы мы отдыхали. Выбиваешься из сил, идёшь и шатаешься от усталости. И приезжие, и хозяева уже привыкли к этому распорядку дня. Так и продолжают жить. Постели так и остаются не заправленными.

Рядом с нашей комнатой спальня Лены с Машенькой. Она и днём укладывает девочку спать.

Заметила открытую дверь комнаты. На кровати никого не было. Я замедлила шаги, чёрт побери, женщина же, любопытство и во мне есть.

– Ай-яй, какая красота! – воскликнула я, увидев на кровати покрывало с красными розами.

– Да вот, комнату свою уступила мужу и его любовнице. Пусть не думают, что живу в нищете. – Лена, оказывается, шла за мной.

Я, конечно, только улыбнулась. Просто не нашла подходящих слов. Не дай Бог, вдруг обидишь человека словом и согрешишь.

А соперница чувствует себя хозяйкой, ходит с гордо поднятой головой.

Ну что за человек эта Лена? Она даже готова отдать своё ложе сопернице. Добрая душа…

Тётушка Анна иногда вздохнёт тяжело и скажет:

– Матушки мои, я боялась Бога, поэтому не смогла воспитать своих детей в жестокости. А люди злые. Вот же, прямо с порога из семьи увели её мужа.

И правда, люди жестокие…

Вечером мы позже всех пошли к озеру. Пока любовались высокими красивыми соснами, время пролетело быстро. Даже не почувствовали. Где ещё могут быть такие таинственные леса?! Здесь и шум деревьев напоминает топот конницы из истории… Можно быстро заблудиться. Ой, а какие вкусные здесь ягоды: сладкая черника, крупная, ярко-чёрная черёмуха, душистая малина. И все они приглашают тебя в лес, вглубь. И природа в этих краях нас любит…

Местные жители в конце недели собираются тут на пикник. Ставят палатки, разжигают костры. И свежий запах леса исчезает в дыму, запах вина и водки ударяет в нос, слышатся матерные слова. Иногда бывают даже перестрелки, да и в больницы отправляют кого-нибудь.

Приезжие квартиранты стараются обходить такие места, не встревать в их разборки. Что ни говори, здесь они хозяева.

Мошкара облепляет всё тело. От их укусов ноги опухают.

– Их укусы тоже целебные, – смеются старшие.

Кто знает, а вдруг и правда целебные…

Стараюсь на мошкару не обращать внимания. Направляю свой взгляд к звёздам. А они оттуда, из бездонного неба, улыбаются нам. Может, они родом отсюда, из этих краёв?.. Может, они ещё помнят и Кучум-хана?.. Но ведь кто-то должен помнить своего хана, который отдал свою жизнь за сибирскую землю, за свою Родину? И Сузге-бикэ тоже… Может, хранят в себе память и дух своих предков эти озёра и поэтому даже в зимние морозы их вода остаётся горячей, и они улыбаются небу своими глазами…

Когда народ отдаляется от своей истории, и облака тоже устремляются подальше от земли, всё выше и выше поднимаются. Потому что люди, потерявшие память, страшные… Они даже своих детей могут не узнать. Могут застрелить, как птиц…

Я босыми ногами прошагала по каменистому берегу и вошла в воду, которая била ключом из недр земли. Доплыла до середины и спиной легла на волны. Высоко-высоко сине-голубое небо, на озеро опустились тени белых облаков… Рядом со мною мои близкие люди – муж и мама… Как хорошо жить на свете, как прекрасен мир! Он богатый, он светлый… И вот таким он нужен мне…