Текст книги "Клуб смертельных развлечений"

– Оплачивать не буду, – с надеждой сказал Гордеев. – Я – адвокат Турецкого. Может, вы слышали уже: он попал в беду. Сидит сейчас в СИЗО по совершенно нелепому обвинению.

– Не знал. Ну и дела пошли.

– Да уж. – По физиономии слесаря Гордеев видел, что тот не врет, об аресте Турецкого он действительно не знает.

– Ладно, выйдем, я перекурю.

Они вышли на улицу, и Гордеев спросил, что же случилось на самом деле с машиной Турецкого.

– Ну как сказать... Шлангочка, по которой течет тормозная жидкость, просто сорвалась с креплений и при левом повороте чем-то пережималась. Вот и все.

– Все? – не поверил Гордеев.

– Это немало.

– И вы это чинили несколько дней?! Насколько я понял, Турецкий у вас – привилегированный клиент.

– Сан Борисыч-то? Ну вроде того. Дело в том, что я предложил ему сделать полную проверку тормозной системы. А он не возражал. Ну а вся процедура с прокачкой и с гарантией – обычно хороший день возни, а может, и два. Но вышло три. То да се. Бывает.

– Эта неисправность, если ее не чинить, могла привести к серьезной аварии?

– Сдуру можно и хрен сломать, – грубовато, но неопределенно ответил слесарь.

– Что вы имеете в виду?

– Если бы он, еще не зная про неисправность, поворачивал на скорости сто километров в час, а навстречу пер КамАЗ, это было бы скверно. Но раз Сан Борисыч вовремя это заметил, то он перед левыми поворотами и так скорость сбрасывал до минимума.

– Понятно, – разочарованно протянул Гордеев. – Скажите, Виктор, а вот эта шлангочка, как вы говорите, которая сорвалась... Могли ее специально сорвать?

– Да запросто. Странно, что вы об этом говорите... Я и сам так сначала подумал было, потому что мне показалось, что уж больно как-то... не объяснишь словами, в общем! – Слесарь с досадой затоптал окурок. – Я хотел Сан Борисычу сказать, когда он за тачкой приедет, что странная поломка, но приехала жена, и я не стал ее пугать. А она ж мне не сказала, что он сидит.

– Это ненадолго, – заверил адвокат.

Автослесарь посмотрел на него с сомнением, но ничего не сказал.

Выехав из автосервиса, Гордеев глянул на часы: время до встречи с Федором Аксентьевым еще было, и Гордеев позвонил Денису. У того пока что никаких новостей не имелось (или просто жук, как обычно, не хотел делиться промежуточными результатами), и Юрий Петрович решил позвонить Грязнову-старшему, рассказать о своих последних изысканиях.

– Юра, – сразу прервал поток его красноречия Вячеслав Иванович, – ты мне просто скажи, что получается в сухом остатке, лады?

Гордеев подытожил:

– Турецкий обращается в автосервис с жалобой на легкое «недомогание» своего авто. Но слесарь его уверяет, что это всерьез и надолго, скажем, дня на три. Проблемы с машиной, вполне вероятно, были ему кем-то подстроены.

– Зачем?

– Я думаю, не затем, чтобы Турецкий разбился, а затем, чтобы он взял черную служебную «Волгу» и влип в неприятную историю именно на ней.

Вячеслав Иванович подышал немного в трубку, затем сказал:

– Понятно. Так оно... респектабельней выглядит в глазах общественности. Работник Генпрокуратуры нажрался как свинья и застрелил шлюху прямо в служебной машине. А еще они нам про каких-то двенадцать оборотней в погонах втирают. У самих рыло в этом самом...

– Не шлюху, а стриптизершу, – поправил Гордеев.

– Я же общественное мнение тебе излагаю, – объяснил Вячеслав Иванович.

В полдень Гордеев в своем рабочем кабинете юрконсультации встретился с Аксентьевым. Федор поздоровался молча, и по его унылой физиономии Гордеев сделал вывод, что говорить ему вообще не слишком-то хочется, да и, пожалуй, он уже жалеет, что ввязался в эту историю, и если бы не его отношения с Денисом Грязновым, то вряд ли бы он это сделал...

– Не нашли?

– Нет, – вздохнул Аксентьев.

– Рассказывайте.

– Только я вас прошу, Юрий Петрович... я же могу потерять работу, если выяснится, что я кому-то передаю информацию о наших работниках.

– Я все понимаю, – успокоил Гордеев. – Но сотрудничество это – безусловно в наших обоюдных интересах, так что не волнуйтесь, рассказывайте, что у нас есть на сегодняшний день.

– Этого парня, с которым общался ваш Турецкий, зовут Александр Богомолов. Он официант. Он обслуживал Турецкого на тех редких кадрах, в которых засветился, и перемещался явно в сторону точки «мертвой зоны» – моментов перезарядки пленки. Их, вероятно, было два или три по полминуты.

– Но откуда ему это могло быть известно?

– Богомолов дружил с одним нашим видеоинженером, и тот ему кое-что показал... Что еще? Богомолов работает у нас пять месяцев. Студент МГУ, заочник. Учится на четвертом курсе юрфака.

– Выходит, они с Турецким не только тезки, но и коллеги?

– Выходит. Он не москвич, родом из Тулы. Двадцать семь лет. Холост. В Москве снимает однокомнатную квартиру, где живет один, по свидетельству соседей, даже без женщины. Так вот, там, на этой квартире, его нет. На работе тоже не появляется, оказывается, несколько дней назад, на следующий день после встречи с Турецким, он хотел взять отгул, ему не дали, но он все равно не вышел.

– Где находится его квартира?

Федор почему-то снова вздохнул:

– На Пироговской улице...

Гордеев наморщил лоб, повспоминал.

– Подождите-ка, но это же рядом с вашим клубом!

– Вот именно.

– А... – Гордеев внимательно посмотрел на своего собеседника. – А как давно он ее снимает?

– Так и знал, что вы спросите. Пять месяцев.

– Ага, значит, он снял новое жилье одновременно с тем, как устроился к вам на работу?

– Получается так.

– А где жил раньше?

– Это нам неизвестно. Есть, правда, его тульский адрес, там живет старшая сестра с семьей. Видятся они редко, и где Богомолов сейчас, она понятия не имеет.

– Общежитие МГУ?

– Нет, я проверил. И потом, он же заочник. Учился, правда, и на очном отделении, но только один год, и уже давно, чуть ли не лет пять назад.

– Выходит, его учеба несколько затянулась?

– Выходит. Мало ли что в жизни бывает.

– Это верно. В Америке вон актеры часто официантами подрабатывают, а у нас, значит, пришло время юристов... Сколько зарабатывает официант в «Распутине»?

– Зависит от чаевых. Непредсказуемо. Зарплата Богомолова составляла десять тысяч рублей.

– Не так уж плохо для бедного студента, если сверху еще и чаевые...

– А кто сказал, что он бедный? – с раздражением уточнил Федор. – Этот Богомолов на «БМВ» ездил. Правда, на «трешке», но все-таки. К сожалению, я это только сегодня узнал, кое-кто из ребят вспомнил, в основном-то Богомолов пешком приходил.

Гордеев присвистнул. Странная вырисовывалась картина. Странный получался официант. Какого вообще черта он делал в «Распутине»?

– Как же он попал к вам на работу?

Федор снова шумно вздохнул и выдавил:

– Понятия не имею.

– То есть как? – удивился Гордеев. – Это что, такая секретная информация?

– Она не секретная, ее просто нет. Ее стерли из компьютера.

– Подождите, подождите... – Гордеев даже стукнул кулаком по столу. – Стерли из компьютера? Так, может... ФСБ? Майор Игнатьев?!

– Это вы сказали, не я, – на всякий случай уточнил Федор. – Но – скрывать не стану, как-то все мерзко совпадает. Я опросил кое-кого из других официантов и менеджеров, вообще никто не знает, как парень к нам попал.

– Но кто-то же должен был принимать это решение?

– Этот человек уже уволился, представьте, Мартынов его фамилия.

– Час от часу не легче. А где он-то сейчас?

– Тоже не могу найти.

Гордеев задумался. Уместно ли продолжать нажимать на Федора Аксентьева, заставляя выдавать его не секретную, но все же служебную информацию? Как знать, не наблюдает ли кто-нибудь за ним, не подставит ли его Гордеев таким образом?

– Давайте на этом остановимся. Я очень благодарен вам за сотрудничество и дальнейшими поисками займусь сам.

Морщины на лбу секьюрити несколько разгладились.

– Только, – продолжил Гордеев, – пришлите мне паспортные данные на этих двух человек, хорошо?

На следующее утро Денис обнаружил в офисе не только Макса, но и Колю Щербака.

– Ну как ты вчера? Разобрался?

– Не смеши меня, что там разбираться! В больнице девицы не было, о ДТП рядом с Большим театром никто и слыхом не слыхивал. Работал психотерапевтом до восьми часов вечера. От этой мамаши невозможно было отделаться. Спасибо тебе великое, начальник.

– Заплатила хоть? – поинтересовался начальник.

– Да, все чин чином.

– Вот и славненько. А как удалось отцепиться?

– Ну она требовала, чтобы я проследил все маршруты похождений ее дочурки, а я строго так ей сказал, что в случае обнаружения уголовных правонарушений – хранения наркотиков, участия в грабежах-разбоях – мы обязаны передавать информацию в милицию.

– А она что?

– Да поистерила изрядно и поехала домой со своей крошкой разбираться. Денис, может, нам от женщин больше заказов вообще не принимать?

– Я бы с удовольствием, но иногда они бывают весьма выгодными.

– Все свою приму-балерину забыть не можешь?[5]5
  См. роман Ф. Незнанского «Падший ангел» (М., 2003).


[Закрыть]

– Прекрати, эту тему мы уже закрыли. – Дениса уже достало, что над ним до сих пор подшучивают коллеги, после того как они занимались выполнением всяких поручений от звезды русского балета Вероники Кутилиной, страдавшей манией преследования.

– Извини, шеф, больше не буду. Был не прав, вспылил, – хихикнул Щербак.

– За мужичком одним не последишь сегодня? Хорошо бы его немного попрослушивать, но он высокопоставленный чиновник московской мэрии, номер может не пройти.

– А что узнать надо?

– Когда летит в Лондон и каким рейсом, ну и вообще, как дни свои проводит, куда ездит, с кем разговаривает.

– Ладно, шеф. Будет сделано. Может, и без прослушки обойдемся. У меня в центральных авиакассах девчонка знакомая работает. Толковая, надо сказать. Если он под своим именем полетит, то обязательно узнаем про его перелеты. Как зовут-то этого чиновника?

– Локтев Анатолий Евгеньевич. Да, у своей девочки в авиакассах не мог бы попросить для меня билет заказать до Лондона на тот же самолет, что и Локтеву?

– Куда это ты намылился? – с завистью спросил Коля.

– Нужно проверить, с кем наш Локтев за границей общается. Сам понимаешь, рутина.

– Вот так всегда – ты по заграницам, а мы тут с сумасшедшими бабами идиотские дела распутываем!

– Идиотских «бабских» дел больше брать не будем.

– Кстати, а что это за блондиночка с тобой вчера в «Пушкине» сидела?

– Та-а-ак... Ты вчера чем занимался? За мной следил или мотался с клиенткой в Люблино, больничный архив проверять?

– Москва, Денис, город маленький. Приятель звонил, говорил, видел, как ты из ресторана с хорошенькой блондиночкой выходил около пяти вечера.

– Я ее для прикрытия взял, за Локтевым следить. Он знаешь сколько в «Пушкине» еды умял! Наверное, им весь дневной план сделал.

– А для прикрытия нужна именно блондинка с модельной фигурой?

– Так как-то сподручнее, – отшутился Денис. – Ладно, по коням, сразу звони мне на мобильный, если наш Локтев что-нибудь неожиданное вытворит, хорошо?

Отправив Щербака наблюдать за чиновником, Грязнов-младший уселся за свой рабочий стол и погрузился в раздумья. Пока никаких зацепок между британским ученым по фамилии Элбоу и московским чиновником Локтевым не обнаружилось. Может, черт побери, запросто заявиться к этому англичанину и спросить его, не знаком ли он с Анатолием Евгеньевичем?! Денис вынул весьма объемную визитницу и стал тупо перебирать хранящиеся в ней карточки, вдруг всплывет какой-нибудь контакт, который может быть полезным. На глаза попалась визитка князя Лопухина, вице-президента русского дворянского общества. Мужик был без особых закидонов, трудился на какой-то вовсе не княжеской должности – то ли главным врачом роддома, то ли заведовал женской консультацией. Однажды они пересеклись с ним на светской тусовке и, устав от выпендрежа «новых русских» и их спутниц, смотались выпить пива в ближайшую забегаловку. И Грязнов-младший решил позвонить Лопухину:

– Сколько лет, сколько зим! – обрадованно воскликнул князь. – Конечно, помню! Если бы не ты, я бы не выдержал на том сборище. Почему они это называют светской жизнью, ума не приложу? Моя прабабушка другие истории рассказывала про светское общество. Чем могу быть полезен? Жена рожает?

– Нет, пока никто не рожает... надеюсь. Да и женой еще не обзавелся.

– Ну ничего, все еще впереди.

– Понимаешь, я хотел у тебя узнать, много ли наших эмигрантов первой волны осели в Британии и меняли ли они русские фамилии на английские?

– Возможно, не так много русских осело в Британии в сравнении с тем же Парижем, но были, конечно. С фамилиями все поступали по-разному. Те, кто гордился своим дворянским именем, старались его сохранить. Многие к тому же пытались выжать хоть какую-то выгоду из своего происхождения. Зачастую неудачно. Бунин жаловался, что в Париже чуть ли не каждый второй таксист – генерал или полковник царской армии. Но были люди, которые забыли про свое аристократическое прошлое в России и постарались адаптироваться в новой реальности. Таких судеб больше всего в Штатах, но, вполне возможно, что и в Британии кто-нибудь найдется. Как ты сам понимаешь, если человек плюнул на свою фамилию, то и в дворянские общества он не ходок.

– Значит, вполне можно допустить вероятность того, что человек по фамилии, допустим, Элбоу будет потомком русских Локтевых?

– Почему нет? Вполне вероятно. Ты гипотетически спрашиваешь или о ком-то конкретно?

– Более чем конкретно. Есть британский ученый с такой фамилией. Может быть, ты слышал, он какая-то знаменитость в своем деле? Этот Элбоу доказал, что какой-то там ген отвечает за предрасположенность к употреблению наркотиков и алкоголя.

– Конечно, слышал. Сейчас в Академии как раз конференция на эту тему идет. Много шума европейцы наделали. Все склоняют нас к внутриутробной диагностике, не говоря уже о серьезных и тщательных обследованиях будущих родителей еще до зачатия, но нам не до жиру. У нас народ еще предохраняться толком не научился, да и оснащение клиник оставляет желать лучшего.

– Что за конференция?

– Точного названия не помню, если хочешь, моя секретарша тебе сбросит всю информацию по факсу. Еще два дня до закрытия осталось. Чуть ли не на неделю раскатали программу.

– А сам Элбоу не приехал, случайно?

– Сам нет, но кто-то из его команды выступал.

Денис положил трубку и задумался. Надо дождаться информации от Щербака. Может быть, пока он тут в Лондон собрался, Локтев с британскими учеными у него под носом в Москве встречается. Коля был легок на помине – раздалась трель мобильника.

– Денис, объект улетает завтра в одиннадцать с Британскими авиалиниями, первым классом. Тебе билет брать на этот же рейс?

– Да, но что-нибудь поэкономичнее, если получится.

– Есть только бизнес-класс.

– Хорошо, бери. За объектом удалось понаблюдать?

– Он сейчас в Академии медицинских наук сидит.

– Где?!

– Где слышал.

– Что он там делает? На конференцию приехал?

– Ни хрена он там не делает. Задницу высиживает. А вот его дочь защищает диссертацию.

– По медицине?

– Да, она – ухо-горло-нос. Ну, отоларинголог, в общем.

– По какому адресу?

Названный Щербаком адрес совпадал с тем, что значился в факсе от Лопухина. Что бы это значило? Неужели та красотка, которую они видели вчера в ресторане «Пушкинъ», не только на аукционы летает, но и диссертации защищает? Или у Локтева две дочери? Вчера он достаточно отчетливо слышал разговор чиновника и его спутницы, ни о какой защите разговора не было. Значит, теперь дело за Максом.

– Макс, можешь еще про Локтева информацию раздобыть?

– Давай попробуем, почему нет.

– Сколько у этого мужика детей, какого они возраста и чем занимаются?

– По паспортным данным всего не узнать. Сейчас, когда паспорта менять стали, половину информации похерили. Только под конец этой обменной кампании опомнились, что всякие отметки о детях, браках и тому подобное оставили за кадром. Подожди полчасика, пороюсь в его официальной биографии, если не получится, то взломаю что-нибудь.

Минут через двадцать бородатый компьютерный гений завалился в кабинет Дениса.

– А ларчик просто открывался. В середине девяностых Анатолий Евгеньевич в депутаты баллотировался, так что свои анкетные данные, святая простота, взял и опубликовал. Детей у него трое. Две дочери, на сегодняшний день одной двадцать шесть, другой двадцать восемь, и пацан совсем маленький от последней жены.

– Чем дочери занимаются, ты не узнал?

– Старшая – Локтева Александра Анатольевна, на момент отцовского хождения в депутаты была студенткой медицинского института. Младшая – Мария Анатольевна – училась по какой-то художественной специальности. Пацан был младенцем и общественно полезной деятельностью не занимался.

– Вроде бы все сходится с фактами.

Николай Щербак завалился в агентство вечером. Выдал Денису билеты на самолет.

– Вот, туда на завтра, обратно – дата открытая. Только ты нас не бросай, а то еще попросишь у королевы политического убежища.

– Думаешь, охота мне в Лондон мотаться? Расскажи, ты дочь Локтева, которая диссертацию защищала, сегодня своими глазами видел?

– Видел. Серьезная такая дамочка. Типичный синий чулок.

– Ты уверен, что они с отцом на защиту ходили, а не на конференцию?

– Конечно, уверен. Защита проводилась в одном корпусе, а конференция в другом. Твой Локтев, может, в чем-то подозрительном и замешан, но он же не Фигаро, чтобы раздваиваться.

– Еще что объект сегодня делал?

– С генеральным директором фирмы «Москарт» обедал в ресторане «Царская охота». Я его там и оставил.

– А защиту с дочерью он отмечать не стал?

– Они днем пообедали вместе. Она же не маленькая, чтобы с ней до конца дня возиться.

– А что за директор в «Москарте»?

– Известный бизнесмен, последнее время о нем часто в деловой прессе пишут. Некто Роберт Степаньянц. Демонический такой мужчина. Лет сорока пяти.

– Интересно, каким образом они с Локтевым приятельствуют? Вроде бы ни учиться вместе, ни служить не могли. Возраст не совпадает.

– Мало ли у людей поводов для дружбы может возникнуть, тем более на деловой основе.

– Тоже верно. К тому же у них могли оказаться общие знакомые. Ладно, как он взятки берет с торговых компаний – не наше дело. У нас другая задача: его зарубежные связи выяснить.

На следующий день приземлившись в аэропорту «Хитроу», Денис обратил внимание, что Локтева с дочерью-красоткой не встречали на лимузинах-кадиллаках, они сели в обычное такси и отправились в Лондон. Грязнов-младший быстро впрыгнул в такое же такси и попросил водителя следовать за машиной.

– Мы из одной делегации, а я адрес гостиницы забыл спросить у шефа. Он сейчас не один, мне неудобно его прерывать, понимаете? – по-английски объяснил Денис.

Флегматичный шофер с классической британской невозмутимостью пожал плечами, проронив только:

– Как скажете, сэр.

К странностям иностранцев лондонским таксистам было не привыкать.

Такси Локтевых остановилось у фешенебельного отеля в викторианском стиле на одной из центральных лондонских улиц. Денис расплатился с таксистом, не поскупившись на чаевые. Черт их знает, какие у них нравы, может быть, таксисты мгновенно информируют полицию о всех подозрительных личностях. Грязнов-младший решил остановиться в отеле попроще и подешевле неподалеку, благо успел в аэропорту приобрести справочник «Лондон за 85 долларов в день» с массой полезной информации для тех, кто оказался в Лондоне, не успев стать перед этим миллионером. Напротив гостиницы, в которой остановился Локтев, был удобный наблюдательный пункт – уютный паб с большими витринными окнами. Денис сразу же, забросив вещи в свой номер, уселся с кружкой пива «Гиннес» рядом с окном, и не прошло и получаса, как увидел отца с дочерью, выходящих из центрального входа. К счастью, они решили совершить пешую прогулку по центру города, и Денису не пришлось срочно хватать такси, чтобы бросаться им вслед. Он постарался слиться с лондонской толпой, не выпуская из виду объекты наблюдения. Пожалуй, более разочаровывающей слежки за всю его детективную карьеру еще не случалось. Мария таскала отца по магазинам, где он исправно расплачивался с помощью своей платиновой кредитки. Они не общались ни с кем, кроме продавцов. Наконец Денису показалось, что Локтев-старший выражает признаки утомления и скуки. Действительно, подобравшись поближе, он расслышал:

– Машенька, давай ты дальше сама. Оформляй доставку покупок в номер – и никаких проблем. Карточку я тебе оставлю.

– Разве они не проверяют личность владельца?

– Не смеши меня, будут они разбираться в русских фамилиях. У тебя какие планы на вечер?

– Да я собиралась к подружке одной завалиться и в ночном клубе каком-нибудь стильном потусоваться.

– Вот и чудненько. А я тогда в гостиницу вернусь, отдохну чуть-чуть. Нам, старикам, за вами, молодыми, не угнаться.

Грязнов-младший было насторожился, но Анатолий Евгеньевич действовал точь-в-точь, как сказал дочери: сел в такси, вернулся в гостиницу, поужинал в одиночестве в гостиничном ресторане и больше никуда не выходил. Конечно, для полноты картины требовалось ставить наблюдающих сыщиков у каждого входа в гостиницу, но профессиональное чутье детектива подсказывало Денису, что чиновник действительно отдыхает в своем номере и не собирается ни с кем встречаться.

Затягивать командировку до бесконечности было бессмысленно, одного Дениса для тотальной слежки за Локтевым было явно недостаточно, и Грязнов-младший решил действовать ва-банк, отправившись к самому ученому Элбоу. Добравшись до Оксфордского университета, Денис заказал обычную обзорную экскурсию по цитадели науки и образования. Пока американские туристы зевали, а японцы улыбались как фарфоровые болванчики, он нашел момент, когда гиду можно было задать вопрос:

– Скажите, а доктор Элбоу работает где-то здесь? О его последних открытиях много говорят.

Паренек, подрабатывающий ведением экскурсий, весь расцвел от такого интеллектуального вопроса. Видимо, ему изрядно поднадоели тупые туристы, которых надо было фотографировать у каждого собора или памятника.

– О, мистер разбирается в современной науке?

– Да так, просто немного интересуюсь.

– Замечательно! Это так редко встречается. В сознании обывателя Оксфорд – это хранилище всяких абстрактных знаний, многие считают, что мы здесь занимаемся чем-то совершенно отвлеченным от реальной жизни. Конечно, и такое бывает, но у нас тут мощные научные лаборатории и многие важнейшие открытия современности совершались именно здесь.

– И где же трудятся ребята из команды доктора Элбоу?

– Если у вас есть время, то после того, как мы закончим нашу экскурсию, я мог бы вас отвести к их корпусу. Мой брат работает у мистера Элбоу младшим ассистентом. Могу вас познакомить. – Юноша с трудом скрывал, как он гордится своим родственником, работавшим с самим Элбоу.

– Буду очень рад. Как вы считаете, открытие доктора будет выдвинуто на Нобелевскую премию?

– Трудно сказать. Они ведь только в начале своего пути, очень важно проработать прикладной аспект в их исследованиях.

Юноша на время позабыл о своих подопечных из Америки и Японии и засыпал Дениса разными научными терминами.

– Вы тоже собираетесь стать генетиком?

– Нет, я собираюсь специализироваться в микробиологии. У моего брата очень хорошая и интересная работа, но фармацевтические компании-гиганты намного лучше платят.

До корпуса, где работали ученые-генетики, от места, где закончилась экскурсия, идти было не более пятнадцати минут. За это время Денис, свободно говорящий на английском, и Джон, как звали юношу, успели подружиться.

– О! Нам очень повезло, вот и сам доктор Элбоу. Представить вас ему?

– Если это удобно, – изобразил смущение Денис.

Доктор оказался вовсе не соответствующим традиционному образу растерянного профессора. Во всяком случае, профессорской шапочки с кисточкой на нем не наблюдалось, равно как и мантии. Возраст тоже был не таким уж и преклонным. Элбоу был моложавым мужчиной не старше сорока, загорелым, мускулистым, с открытой белозубой улыбкой, очень обаятельным.

– Он мне чем-то напоминает нашего русского поэта Сергея Есенина.

– Какой у вас острый глаз, Дэн. У профессора есть русские предки.

Профессор был явно в хорошем настроении, очень удивился, когда узнал, что Денис из России.

– По вашему произношению я мог бы принять вас за выходца из Западной Европы – Германии, например, но никак не за русского. Давайте посидим в нашем местном пабе. Мы сегодня много работали, и я не прочь перекусить.

– Вот уж не думал, что ученые бывают так жизнерадостны, – отметил Денис.

– Нам приходится много работать. Сейчас, после того как опубликованы наши исследования о 5HTT-LPR, у меня совсем не остается времени на собственно науку. Все время приходится выступать на каких-то собраниях, давать интервью отнюдь не научным журналам.

– Профессор становится знаменитостью, – гордо заметил Джон.

– Мне бы при этом остаться профессором, – с досадой заметил Элбоу. – Хорошо, удалось отбрыкаться от конференции в Москве, а то опять столько времени бы потерял.

– Почему конференция в Москве – это потерянное время? – поинтересовался Денис.

– Только не обижайтесь. В научном плане ваши ученые очень отстали, они способные люди, я ничего не говорю, но... условий для полноценных исследований у них практически нет. Я слышал, те, кто чего-то стоит, регулярно уезжают работать. В основном в Штаты, конечно. Там намного охотнее принимают эмигрантов.

– Скажите, доктор, а у вас, случайно, нет русских корней? У нас есть такая фамилия «Локтев», в переводе как раз и получается «Элбоу».

– Это очень старая история. Да, мой прадедушка был выходцем из России. Андрей Локтефф. Так как он не был князем, графом или наследным принцем, а всего лишь очень хорошим портным, он не стал сохранять русское написание своего имени и стал Эндрю Элбоу. Хотя я слышал, что русским в чужих краях свойственна ностальгия, прадедушка совсем не тосковал о России, старался о ней как можно скорее забыть. Рассказывал, что после революции ему оставили в его квартире из двенадцати комнат на Третьей Рождественской улице в Петербурге всего лишь одну маленькую каморку, в которой раньше жила прислуга. Ему и его детям удалось выехать из страны, и семейная легенда гласит, что он строго-настрого наказал своим потомкам в Россию не возвращаться и русских имен не носить. Дочери вышли замуж, взяли фамилии своих мужей и воспитали своих детей в английском духе. Так что, увы, никакой ностальгии, никаких воспоминаний. Я же потомок единственного сына Эндрю Элбоу, или Андрея Локтева, поэтому сохранил фамилию-перевертыш.

– Как интересно! И с вами никто не связывался из ваших российских родственников?

– Да их и не могло остаться. Практически все, кроме моего прадеда, погибли во время революции.

– А имя Анатолия Евгеньевича Локтева вам ни о чем не говорит?

– Как вы сказали?

Денис повторил и добавил:

– Это очень влиятельный человек в московской мэрии.

– Абсолютно ни о чем. Пожалуй, вы будете моим первым русским знакомым. Видимо, наша семья очень тщательно выполнила завет прадеда не оглядываться на Россию. – Ученый засмеялся. – В самом деле, надо будет как-нибудь съездить, посмотреть на русскую зиму.

– Между прочим, мой приятель, детектив из русской полиции, считает, что вам было бы интересно исследовать проблему русского алкоголизма, – пошутил Грязнов, передавая слова Турецкого.

– Исследования доктора Элбоу не сводятся только к изучению алкоголизма, – обиделся Джон.

Поболтав с английским ученым русского происхождения еще немного, Денис вернулся в Лондон – следить за московским чиновником. Пробыв в городе еще два дня, он наблюдал все ту же самую ежедневную программу – поход по магазинам, обед в хорошем ресторане, один раз Марии удалось вытащить отца посмотреть мюзикл. А когда девушка посещала торги на аукционе Сотби, ее отец встречался с одним известным российским предпринимателем, покинувшим страну еще в первой половине девяностых. На ученого-генетика собеседник Локтева никак не тянул, и к концу поездки Грязнов-младший мог с уверенностью утверждать, что либо между Локтевым и Элбоу нет абсолютно никакой связи, либо каждый из них завербован сразу несколькими ведущими разведками мира, и они так мастерски ведут свою шпионскую игру, что раскусить их одному Денису не под силу. Пора было возвращаться.

Один давнишний Денисов клиент, тоже большой поклонник марки «Форд» рассказывал ему как-то, что в Лондоне отменный фордовский центр, не хуже, чем, скажем, в Детройте. И Денис решил воспользоваться случаем, хотя все у него вроде было, тьфу-тьфу, с машиной в порядке, но спортивного интереса ради заехал-таки. Поинтересовался, почем здесь всякие джиповские навороты. Побеседовал с консультантом и облюбовал разнообразное обвесное оборудование: слоноотбойники, лебедки, решетки, домкраты и прочее, стал интересоваться возможностями приобретения и доставки.

– Сэр, а где вы предполагаете использовать джип? Дальние поездки на рыбалку, на охоту или, может быть, по горам?

– В общем-то, – замялся Денис, – в основном просто на работу.

– На работу?!

– Ну да, в Москве я на нем езжу.

После некоторой паузы обалдевший консультант сказал:

– Да, я слышал, что в Москве плохие дороги...

Прилетев в Шереметьево-2, Денис отзвонил Гордееву:

– Юрка, привет. Только наступил своим грязным английским ботинком на родную землю, о чем тебе и рапортую. Вот.

– Рад за тебя, – хмуро ответил адвокат. – Что скажешь?

– Скажу, что никакого шестого чувства у тебя нет и в помине. Забудь об этом, экстрасенс доморощенный.

– То есть? – удивился Гордеев.

– Ты зачем меня за кордон отправил? Ты же мне говорил, что чувствуешь, будто между московским чиновником и английским доктором есть связь. А ее нет! Я вхолостую слетал, понял?

– Да? – задумчиво переспросил Гордеев. – Это... это, знаешь, хорошо, пожалуй.

– Что хорошего-то?

– Упрощает картину. Отметает дополнительную версию. Отрицательный результат – тоже результат.

– Да ну тебя! – рассердился Денис. – Сколько времени и денег зря потрачено!

– Так уж и зря, – засомневался Гордеев. – Наверняка ты там несильно расстроился, небось в автосалон какой-нибудь заглянул, сознайся?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – буркнул Денис и поехал в «Глорию».

Там прием ему оказан был тоже соответствующий.

– Прогулялся? – ехидно заметил Щербак.

– Да вот, совершенствовал навыки наружного наблюдения в незнакомом городе.

– Не слишком ли дороговато для стажировки? Может, выбрать какой-нибудь городок попроще и подешевле? Прагу или Варшаву, например?

– Не волнуйся, мы пока не разорились.

– У нас еще все впереди.

– Не ворчи, как вы тут без меня?

– Да вроде все тихо, только опять та сумасшедшая мамаша звонила и утверждала, что ДТП просто не зарегистрировали, в больнице забыли на девицу историю болезни завести, а ее девочка – белая и пушистая, короче, жертва трагических обстоятельств.