Текст книги "Рынок. Государство. Бюрократия. Коррупция"

Безденежный способ взаимодействия государства со своими гражданами должен быть господствующим способом, утверждающим общественный характер государства не на словах, а на деле. Насаждение же государством своих услуг гражданам указывает на то, что государство не есть общественная собственность, оно есть государство собственников, противостоящее гражданам не собственникам. В каждом движении государства к не собственникам оно выступает в роли товаровладельца, единственного продавца государственных услуг, от которых обыкновенному гражданину не возможно отказаться.

Движение государства по пути все большего внедрения денежных отношений со своими гражданами, конечно, имеет свои издержки. И самая большая издержка заключается в том, что государство превращается в контору за плату производящую услугу и все дальше уходит от концепции государства как общественного блага. В связи со складывающейся тенденцией превращения государства в частную или точнее в частно-акционерную собственность, действия отдельных членов корпорации никак не укладываются в прокрустово ложе общего генерального плана приватизации государства. Они, как и их предшественники, которые приватизировали общественную собственность, доставшуюся от Советского Союза, вне корпорации, тайком от нее, стали именоваться бандами преступников, так и сегодняшние чиновники, урывающие тайком от государственной частно-акционерной корпорации кусочки власти, именуются коррупционерами. Разве Хорошавин и К° не есть плоть от плоти современной корпорации бюрократии, стремящейся тайком, вне общего плана приватизировать кусочки государства?

Государство хотят ли того или нет его доблестные руководители, сопротивляется приватизации, но все равно сдает одну позицию за другой, все больше принимает на себя экономические функции, конкурируя с капиталом за власть в обществе, за политическую власть. И в рамках этой борьбы всякое проникновение в бюрократический аппарат товарно-денежных отношений есть очередная победа этих отношений над политическим принуждением. Обозначая словом «коррупция» действия чиновников, осуществляющих за плату услуги, которые не должны быть таковыми по политической природе государства, тем самым государство находит основание расправляться с подобными чиновниками, очищаться от «предателей» государства, вставших на сторону отдельного бизнеса как неприятеля, пытающегося завладеть высотами государства, определяющими в последующем исход битвы государства и рынка. Судьба М. Ходорковского – прекрасный пример индивидуальной приватизации государства, начинавшего с приватизации Государственной Думы.

Государство, определяя некоторые отношения бизнеса и власти как коррупционные отношения, стремится в силу своей политической генетики, сохранить свою политическую природу, пребывающую в противоречии с товарно-денежными отношениями, этой основой существования гражданского общества. Каждый чиновник становится заложником современного государства, которое все больше начинает терять свою власть над обществом и над каждым индивидом. А собираемая чиновниками дань с общества, является капиталом не государства, а бизнеса, который приносит эту дань, чем формирует скрытый до поры до времени союз бизнеса и власти, в котором каждая сторона коррупционных отношений преследует свою корыстную цель, чем формируется сегодня тренд, направленный на приватизацию государства.

Современные государства, особенно с развитыми экономиками, это в полной мере приватизированные государства, которыми они были в период расцвета абсолютных монархий в Европе, потому они наиболее демократические. Сегодняшние республики повторяют путь монархий с формальными атрибутами сменяемости власти посредством всенародных выборов. Эти республики уже в конце XIX века стали частной собственностью партий, попеременно приходящих к власти для сбора дани на содержание самого государства и бюрократии. Ф. Энгельс уже в конце XIX века обратил внимание на этот процесс, которым в США овладели две партии – демократы и республиканцы. Он склонен был видеть, что приватизация государства осуществляется посредством уменьшения количества партий, участвующих в избирательной гонке, и попеременным их господством в американском обществе. Две буржуазные партии по очереди, говорил он, приходят к власти, сменяя друг друга, для того чтобы грабить свой народ. И эти партии в сегодняшнее время сохраняют свои позиции во власти и также попеременно приходят к власти и также грабят свой народ в приватизированном ими государстве. Поэтому у тех стран, где процесс приватизации государства завершен, и выработана система контроля над наемными государственными служащими, ни один грамм от прибыли не уходит в их карман. Международное рейтинговое агентство не усматривает следов коррупции, ибо государственные служащие и в этих странах давно осознали тот факт, что они трудятся на частно-акционерном предприятии и каждый промах с их стороны, каждый момент стяжательства становится известным и наказуем лишением полного благосостояния. Государственные служащие западных стран, вымуштрованные солдаты, выполняющие приказы с неимоверным рвением. Они хороший материал собачьей выучки, чего, конечно, не достает нашему чиновничеству.

Государство, в котором товарно-денежные отношения заполнили все его ниши, не оставили места для иных, не товарно-денежных отношений, не имеет оснований что-либо приватизировать в нем. Оно стало частно-коллективной собственностью верхних эшелонов бюрократии. И любые попытки отдельного чиновника воспользоваться этой собственностью, мгновенно пресекаются. Развитые государства есть частно-акционерные общества, в которых владельцы сменяются посредством партийной конкуренции, такой же, как и в экономике. Смена его хозяев происходит у всех на глазах и по правилам демократических выборов. Сохраняя свои политические функции, такое государство служит тому капиталу, который ради победы затрачивает немалые суммы. Не секрет, что американские республиканцы и демократы затрачивают на выборах огромные суммы, исчисляемые миллиардами долларов, которые должны вернуться их спонсорам с хорошей маржей.

Союз бизнеса и партий составляет сердцевину современной государственной власти. А коль государство из политического органа превращено в большое, живущее за счет общества, всеобщее частно-акционерное предприятие, в пределах которого товарно– денежные отношения приобретают такой же всеобщий характер, то и нет оснований отдельному лицу или группе лиц заниматься приватизацией приватизированного.

Товарно-денежные отношения, охватывающие все виды деятельности, все социальное и политическое пространство объективно исключают те тенденции, которые присущи странам, где есть еще простор для товарно-денежных отношений, есть еще государство, приватизация которого не завершена. Товарно-денежные отношения являются объективной основой коррупции, они есть сами коррупция, в силу того, что прежние отношения, по общему признанию, являющиеся общественными, уже превращены в товарные и денежные отношения. Коррупция есть процесс превращения деятельности и ее результатов в товар, имеющей по общему признанию не товарную природу и не может обмениваться на деньги или иной товар и товарную услугу. И этот процесс превращения деятельности, ее результатов в товар, которая лишь в обмене становятся таковым, но не могущая по общему признанию – по закону, традиции, религии, нравственности – быть предметом обмена, необходимо отнести к коррупции.

Если с такой меркой подходить к коррупции как к процессу превращения принадлежащего обществу блага в индивидуальное или групповое благо, то в коррупцию включаются все способы превращения деятельности человека и его результатов, получивших общественное значение, в товар и деньги. В связи с чем коррупционные отношения есть отношения превращения достояния общества в индивидуально-частное достояние, есть отношения, если их переводить на индивидуальные отношения, при которых одно лицо лишь представляющее общество, передает другому частному лицу за вознаграждение, то, что ему не принадлежит по праву и совести.

Вождь какого-нибудь племени, передавая частному лицу или группе лиц то, что принадлежит не только ему, но и всем и каждому соплеменнику, за вознаграждение, положил начало коррупционных связей, положил начало обогащения за счет своих соплеменников. Точно также обстоит дело и сегодня, когда представитель государственной власти, осуществляющий свои действия от имени государства, т. е. общественного целого, за вознаграждение передает другому лицу, не принадлежащее ему благо. В связи, с чем к коррупционному действию может быть причислено действие подобного рода, иные действия не могут быть причислены к коррупционным действиям. В праве такие действия обозначаются взяткой должностному лицу, его подкупом, воровством, кражей и прочими негативными определениями, отражающими в юридическом сознании действия, направленные на захват частной и государственной собственности. В нравственных отношениях эти действия определяются как бессовестные действия, в экономике как не добросовестная конкуренция, в сфере политики – коррупция. Обозначаемые по-разному одни и те же действия в различных сферах жизни человека порой создают путаницу в определении того, что есть коррупция.

Коррупционные отношения пронизывали практически все формации, начиная с позднего варварства вплоть до сегодняшней капиталистической формации. Но расцвета коррупция достигает

в период господства товарно-денежных отношений. Пик их распространения приходится на такие моменты развития капиталистических отношений, когда уже или еще не все общественные отношения стали товарно-денежными отношениями. Когда в борьбе с гражданским обществом государство не может превратить его в политическое общество, а гражданское общество не может окончательно разрушить политическую форму своего существования и окончательно утвердить товарно-денежный характер гражданской жизни.

Отечественное чиновничество пребывает еще в состоянии процесса приватизации государства, его незавершенности и потому каждый сверчок государственного шестка хочет его приватизировать частями. Но не понимает при этом, что государство как коллективный организм не может быть разобран по частным рукам, как разбирались и разбираются фабрики и заводы, газеты и пароходы. Как не может бог быть разобран по частям и стать только его богом, так и государство не может стать только его государством. Оно есть политический род, который не может быть приватизирован в силу того, что оно есть продукт каждого и всех одновременно. Оно может быть приватизировано только как целое и только как целое оно может приносить своим владельцам хорошую прибыль. Однако попытки индивидуальной приватизации сохраняются, государство «растаскивается» как Китайская стена разносится по частям туристами, медленно, но верно разрушая ее крепость. Поэтому каждое движение в сторону индивидуальной или групповой приватизации государства, получило обозначение коррупции.

Эта форма связи, взятая на вооружение союзом политиков и бизнесменов, для совместной борьбы с разрозненными силами, пытающимися в одиночку, приватизировать части или все государственное целое, прибрела негативный оттенок. И этот негативный оттенок обыкновенных товарно-денежных отношений, лег в основание нелегитимного способа достижения социальной силы бизнесом и политиками. Коррупция из способа легального накопления капиталов, превратилась в способ, противоречащий открытым способам этого накопления, стал теневой формой того капитала, который и без поддержки государства уже мог обходиться и обходится. Крупному бизнесу стал не нужным обходной путь господства в обществе и государстве, все законы государства стали их законами и потому их нарушение это явное или скрытое ущемление их интересов, а все что этому ущемлению потворствует, зачисляется в разряд коррупции и нещадно наказывается. Этот прогресс во взаимоотношениях государства и граждан есть видимый возврат государства к своей политической, бестоварной сущности, хотя бы в тех отношениях, в которых граждане задействованы часто и в которых коррупционная составляющая постепенно стала исчезать. И в данном случае государство выступает хорошим инструментом воспитания, принуждая к действиям, становящихся нормой.

Врачевание социальной болезни, как и врачевание болезни человеческого тела, начинается с определения того, что необходимо лечить, печень или желчный пузырь, а может быть простату. Но в отношении такой социальной болезни как коррупция не найдено окончательно причин, она не определена, но уже лечится во всем мире. В силу чего приобрела хронический характер, и общество с таким заболеванием, может поддерживаться наказаниями и наказаниями суровыми, искореняющими даже мысли о незаконном приобретении собственности. Тем самым крупный капитал в купе с государством изобрел вакцину против такой недобросовестной конкуренции в коррупции, с уничтожением которой упраздняется и конкурент. Но что такое коррупция не знает и такая Международная организация как ООН, она не может толком сказать о коррупции как явлении. Обратите внимание на ее основополагающий документ «Конвенция ООН против коррупции» и вы увидите в статье 2 «Термины» отсутствие основного термина «коррупция». Врач, который не знает, что лечит плохой врач, а загубивший своим лечением не одну жизнь больного врач есть преступник. ООН выступает в роли такого врача, который берется за скальпель, режет и убивает больного только лишь потому, что не знает где резать и что излечивать.

Предложенная ООН Конвенция подобна абстрактной картине, которая на белом черными буквами выписывает слово «коррупция», но при этом не говорит нам о том, что это такое, но лишь возбуждает различные восприятия, как черный квадрат на белом К. Малевича. Лишь недавно для картины К. Малевича нашлось средство проникнуть под толщу черного и увидеть, что под нею скрывается насмешка автора над всем миром, по-детски наивных ценителей «гениальных» абстракций. Так и под коррупцией как абстракцией скрывается насмешка над миром товара и денег, над всем миром капитала, стремящегося вопреки намеченному промышленностью движению к бестоварному и безденежному обществу, вернуть все на круги своя, в мир товарного и денежного могущества.

Коррупция есть приговор современному миру капитала, есть покушение на государство, которое все больше и больше движется по пути социального государства, отбрасывая от себя функции принуждения и инкорпорируя социальные функции. Но в этом движении государства к своей социальной функции оно испытывает давление со стороны частного интереса, обладающего денежной силой. И весь этот процесс завоевания государства и превращения его из публичного института в институт частный, есть коррупционный процесс. А в силу того, что данный процесс охватывает огромную совокупность связей и отношений, и в первую очередь отношений собственности, которые не могут быть выражены термином что-то утверждающим и одновременно отрицающим – утверждающим общественную собственность и отрицающим частную одновременно – то и понятие коррупция сохраняет в себе неопределенность, с четко определенными сопутствующими отношениями. Потому Конвенция ООН, с одной стороны, усматривает в коррупции основное – это угрозу политической стабильности и устойчивости развития государств и не основное, но важно сопутствующее коррупции – это связанные с коррупцией другие формы преступности, в частности организованную и экономическую преступность, включая отмывание денежных средств[239]239
  Конвенция ООН против коррупции // URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml


[Закрыть].

В заключение необходимо сказать о том, что товарно-денежная цивилизация испытывает трудности в своем поступательном развитии и связаны они с конфликтом между различными формами собственности. Современные товарно-денежные отношения не могут уже развиваться с опорой только лишь на частную собственность, и все больше приобретает значение общественная или государственная форма собственности. Отливы, то в сторону укрепления отношений частной, то общественной собственности связаны в первую очередь с постоянными кризисами. Они указывают на уменьшение социального значения капиталистической частной собственности, на пагубное влияние этой собственности на экономическую, а тем самым на политическую стабильность и устойчивость государств. Движение капиталистической частной собственности в направлении поглощения всех существующих форм собственности связано с различными формами прямой и возвратной приватизации. В этом процессе заметную, если не единственную роль играют деньги. Они становятся мощным средством, укрепляющим позиции товарно-денежных отношений, воспроизводящими товарно-денежную цивилизацию. Этот процесс расширения и укрепления товарно-денежных отношений, которые в некоторых сферах становятся излишними и не необходимыми, тормозящими развитие обществ и называется коррупцией. Все, что косвенно или прямо связано с этим процессом в зависимости от конкретно исторической ситуации и уровня развития товарно– денежных отношений в стране, национальные законодательства относят к коррупции, ибо в каждом таком особенном отношении инкорпорированы товарно-денежные отношения. Поэтому правы руководители нашей страны, когда говорят, что коррупцию в тех отношениях, которые являются ее сердцевиной, победить нельзя, ей только можно противодействовать.

Самым действенным методом противодействия коррупции является сама коррупция, не признаваемая за таковую. Но мир устроен так, что товарно-денежная цивилизация сама себя воспроизводит через борьбу, в которой силам прогресса и регресса не достает инструментов этой борьбы. Коррупция в начале XXI века, а, как известно, Конвенция ООН принята в 2003 году, превращается с легкой руки ООН в такой мощный инструмент, с одной стороны, борьбы (объявление о коррупции есть мощный инструмент борьбы между странами и партиями внутри страны), с другой стороны, в инструмент защиты публичной собственности, коей является государство, а, в конечном счете, инструментом защиты государства миллиардеров от миллионеров[240]240
  См.: Быков П., Гурова Т. Капитализм для всех // Эксперт. 2006, 17–23 апреля. № 15. С. 74.


[Закрыть], постоянно испытывающих на прочность первых.