Текст книги "Слуга чародея"

Глава двенадцатая

Скажите мне, кто придумал алебарды! Я найду и убью его этой самой штукой – то есть медленно и с особой жестокостью. А потом покончу с собой – исключительно потому, что такие идиоты не должны существовать на свете. Вот кто меня заставлял волочить эту штуковину в башню, поминутно цепляясь ею за все выступающие детали интерьера?

Самое интересное, что винить в этом некого, кроме самого себя. Говорил же, что главное оружие мага – не меч, кулаки или горсть заряженных боевых амулетов, а голова? Говорил! Но не слушал самого себя, хотя бы потому, что за долгое время отвык пользоваться своими силами. И пусть странный «бык» твердит, что я все-таки кое-что могу, – что-то мешает мне с восторгом кинуться проверять это. Сложная штука – привычка…

Но кто так строит? Кто так строит? Я бродил по проклятой башне уже больше двух часов, то и дело выходя в нижний огромный зал, поддерживаемый рядами колонн. Обычно в нижнем зале достаточно места, чтобы в случае дождя рыцари могли устроить небольшой междусобойчик. Здесь развернуться всадникам мешали колонны, торчавшие в живописном беспорядке. Несколько широких лестниц вели вверх, но они либо заканчивались в таких же залах, либо обрывались на два-три этажа выше как раз под потолком означенного помещения. Это говорило об одном – я в башне мага.

Да, скажете вы, ты же сам много лет прожил в такой же башне, так неужели заблудишься в трех соснах? Могу и заблудиться, ибо башня Света Акосты стала мне в некотором роде родной, здесь я оказался чужаком, а в действие были приведены все силы, которые обычно мешают чужакам добраться до засевшего на верхнем этаже хозяина. У каждой башни есть своя система защиты. Одни на каждом повороте распахивают объятия ловушек, другие просто водят чужих по кругу до полного истощения всех сил, третьи банально травят чудовищами, четвертые… В общем, все зависит от возможностей и паранойи хозяина. У Света Акосты, например, было по всем углам напихано столько ловушек, что некоторые пришлось разрядить в целях безопасности обитателей башни.

Здесь, видимо, лишь хозяева и их слуги могли спокойно ходить, не путаясь в поворотах и этажах. А незваных гостей обрекали блуждать по бесконечным лестницам до тех пор, пока…

Я остановился, уставившись на скелет в ржавом от времени доспехе. К слову сказать, это был уже второй или третий скелет, на который мне посчастливилось наткнуться. Хм, видимо, башенка не такая уж простая. Какие у нее тайны помимо того, что где-то наверху меня ждет сокровище по имени принцесса Имирес Борская?

Единственный способ не разделить печальную участь этих скелетов – обзавестись «экскурсоводом». Мои предшественники, видимо, пытались сэкономить на услугах проводника, но мне такая роскошь не нужна.

Отыскать проводника – задача не такая уж сложная, как представляется тем, кто за два часа блуждания по башне не встретил ни одной живой души. Если знаешь, где искать, обязательно найдешь то, что нужно. А именно, следы.

Каждый человек оставляет след – это понятно. Сложность в том, что в магическом месте и следы становятся магическими. Их не учует собака, их не отыщешь в пыли и грязи. Они заметны только в эфире, и отыскать их может только маг. Да и то не всякий.

Мой учитель владел заклинанием поиска и успел научить этому меня. Правда, он чаще использовал его для обнаружения демонов и нежити, затаившейся среди рода человеческого под чужими обличьями. Для поисков обычных людей – то есть существ из нормальной плоти и крови, следует пользоваться другим заклинанием. Но мне уже пришла в голову шальная мысль – убить одним выстрелом двух зайцев.

А именно – зачем искать какого-нибудь бедолагу-слугу, когда есть более лакомая для меня добыча: незабвенный Ивар Скворец и воспылавший к нему пылкой страстью демон из Огненного мира. Интуиция подсказывала, что эти двое должны быть рядышком – во всяком случае, до тех пор, пока демон не развеется, он будет преследовать Ивара по пятам.

Мне еще никогда не приходилось применять заклятие поиска на практике. Учитель пичкал меня голой теорией перед тем, как выйти вместе со мной «в поле», но война с медианами спутала ему все карты. Поэтому, раскинув мозгами, я неожиданно пришел к выводу, что знаю достаточно много – но вот как пользоваться имеющимися знаниями?.. И «бык» молчал.

Ладно, в конце концов я пошел по самой простой дорожке – а именно, продолжил путь, скороговоркой повторяя слова заклинания и предельно сосредоточившись, чтобы не пропустить линии следа.

Как ни странно, боли не было. Я даже потрогал шею в том месте, где ее украшало клеймо. Пальцы нащупали привычные шрамы. Почему нет ощущения удушья? Почему не кружится голова, не подкатывает к горлу тошнота?

Размышлять над странностями моего организма было некогда. Я прошел два лестничных пролета, пересек небольшой зал, попутно помахав рукой очередному скелету, и, едва выйдя на небольшой перекресток, увидел впереди пульсирующую в воздухе нить. Вернее, не увидел, а почувствовал – обычные глаза тут не помогут.

В шею словно вонзилась раскаленная игла. Пришлось зажмуриться, но – странное дело – нить следа никуда не делась, а вот боль стала слабее. Настолько слабее, что я рискнул двинуться дальше с закрытыми глазами, выставив вперед алебарду, чтобы не напороться на стену. О, а так даже лучше!

Ощупывая пол впереди себя алебардой, я следовал по нити следа, пока не услышал доносящийся откуда-то надрывный стон:

– Тому, кто меня найдет…

Этот голос мог принадлежать только демону, и я открыл глаза. Нить следа сразу истончилась до солнечного лучика, который проникал сквозь неприметную щель в каменной стене и указывал вниз, под лестницу.

Демон был там. Его огонь почти погас и больше напоминал угольки, подернутые пеплом. Обитатель Нижнего мира сидел, скорчившись, закрывшись крыльями, которые сверкали дырками, как заношенные носки моего хозяина. Жара от его тела тоже не ощущалось, и когда я, осмелев, дотронулся до него, под пальцами было лишь привычное тепло, словно передо мной оказался обычный человек.

– Ну здравствуй, – сказал, когда в мою сторону обратилась перекошенная морда. – Тебя нашли!

– Уу-у-у! – выдал демон.

– Понимаю, жизнь – дерьмо, – закивал ему. – Но жить-то надо…

– Как? – с надрывом взвыл демон. – Только если ты…

– Ну уж нет! – Я отодвинулся. – Мне это тело дорого как память о маме с папой. У меня, знаешь ли, родители были… братья-сестры всякие…

– У меня, – всхлипнул демон, – тоже…

– Ты мне, между прочим, не нравишься, – взялся за свое мой непослушный язык. – Вот этот миленький узорчик на шее я получил после того, как близко пообщался с одним твоим «огненным» соплеменником!

– Как его зовут? – Демон от любопытства даже стенать перестал.

– Знаешь, мне было не до манер. Ноги бы унести!.. Я тогда строчки заклинания перепутал. То есть сказал все правильно, но не в том порядке. Оно же рифмованное, и все слова на одну рифму – немудрено запутаться, да еще с непривычки… Кстати, где этот?

Демон посмотрел куда-то за мое плечо:

– Забаррикадировался!

В стене неподалеку виднелась дубовая дверь, светившаяся изумрудно-голубым светом от наложенных защитных заклятий. Почерк Ивара Скворца оказался мне знаком, и нетрудно было догадаться, что там засел именно он. Вокруг еще замечались следы враждебной магии – загнав своего недруга в угол, демон какое-то время пытался пробить защиту, но в конце концов выдохся.

– Трус, – высказался я. – И учитель у него такой же. Оба любители пакостить исподтишка и чужими руками жар загребать. Представь себе, с легкой руки его учителя у меня это украшение. Сам напортачил, а на меня свалил – вот, мол, недоучка-самозванец, что натворил! Но я этого так не оставлю.

– У тебя получится, – вздохнул демон. По его когда-то мощному, а теперь исхудавшему телу прошла судорога.

– Он у меня за все заплатит, – пообещал твердо.

Демон вдруг схватил мое запястье когтистой лапой. Жар больше не исходил от его тела – нечистому духу было действительно очень плохо в нашем мире.

– Послушай, маг! – прохрипел он. – Отомсти за меня! Мне недолго осталось…

Вы спросите, почему мы так спокойно сидели и беседовали с демоном, хотя даже дети знают, что демоны – самые жуткие и кровожадные твари на свете. И что лучше уж заночевать в логове голодного вервольфа, чем просто повернуться спиной к подобному существу. И я когда-то пострадал от одного «огненного» исчадия Нижних миров, а несколько часов назад чуть было не стал его носителем. С чего это вдруг такие добрые чувства к потенциальному противнику? Ответ прост – демон был слишком слаб для того, чтобы причинить мне вред. Да и общий враг у нас обнаружился, а ничто так не сближает, как общие проблемы.

– Погоди, – меня заинтересовало сказанное, – а сколько тебе осталось?

– Чуть меньше кронга, – вздохнул демон и снова содрогнулся. Кожа его совсем посерела. – Потом моя суть исчезнет…

– Я по-демонски время считать не умею, – устало покачал головой. – Сколько этот «кронг» в человеческих минутах?

– Э-э… – Демон немного подумал и на пальцах показал сколько.

– Мне хватит.

– Ты надеешься за это время сломать его защиту? – Демон указал взглядом на изумрудно-голубую дверь.

– Не-а. Тут до ночи провозиться придется… – да и не был я уверен, что смогу справиться с выставленной Иваром защитой. Хотя бы потому, что с перепугу этот ненормальный мог отколоть что угодно. – У меня другое предложение. Ты выполняешь одно мое желание, а я потом возвращаю тебя обратно в Огненный мир.

Демон поскреб когтями головную конечность.

– Только загадай что-нибудь несложное, – попросил он. – У меня может просто не хватить сил…

– Где-то в этой башне прячут принцессу. – Мое сердце бешено заколотилось. – Ты сможешь доставить меня к ней?

Вместо ответа демон крепко обхватил меня конечностями, притиснув к своей костлявой груди. Я не успел не то что прихватить оставленную у стены алебарду, но даже возмутиться. От столкновения с грудью демона перехватило дыхание. В горло словно хлынул дым пополам с пеплом. Я закашлялся…

– Все. На большее у меня нет сил…

Демон бессильно сполз к моим ногам, указав когтем на лестницу, у подножия которой мы оказались. Готов поклясться чем угодно – я здесь уже проходил раз или два. Ну да! Вон пустая рама от картины – вместо полотна сплошная паутина.

– Пойдешь наверх. Но сначала…

– Да-да, я помню!

Бросив взгляд на лестницу, стал обходить демона по кругу, разминая пальцы. Времени на то, чтобы начертить пентаграмму, не было. Да и не имелось у меня с собой ни мела, ни угля, ни тем более кинжала, чтобы использовать свою кровь. Я успевал только прочесть заклинание.

Что и сделал, старательно проговорив каждое слово.

Демон слушал жадно, как если бы перед ним оказался их демонический пророк или святой, вещающий истину. Сил для того, чтобы сидеть, не осталось, и он распростерся на полу, изредка мелко дрожа. Из складок кожи сочился дымок – верный признак приближающейся кончины. Нужно было успеть до того, как дым пойдет у него изо рта и ушей.

И я успел дочитать до конца последнюю строчку прежде, чем в глазах опять потемнело от боли. Скрипя зубами, упал на колени, схватившись руками за стянувшую горло невидимую удавку. Сквозь шум крови в ушах до меня долетел слабый голос исчезающего демона:

– Спа-сибо, маг…

А потом навалилась тьма.

Несколько минут я лежал на каменном полу, свернувшись калачиком, как младенец в утробе матери. Наконец сердце перестало прыгать в груди, боль отступила, и я приподнялся на локте. От демона не виднелось ни следа – значит, он не исчез, а действительно переместился в Нижний мир. В противном случае от него бы остались кучка пепла и, возможно, несколько угольков странной формы. Если бы сильно повезло, среди них можно было бы отыскать когти – один из самых сильных защитных амулетов…

О чем я думаю? Да, когти демона – большая редкость, ценятся они на вес золота. Достань я хоть один коготь и явись с ним к зданию Академии с предложением продать оный артефакт, ко мне бы, сшибая углы, выскочили даже со-ректоры и чуть ли не на коленях ползали бы, соглашаясь на любую цену. Но проблема в том, что, во-первых, когти очень редко остаются среди останков, а во-вторых, я все-таки не убил демона, а вроде как спас ему жизнь…

– И это после того, как один из его соплеменников чуть было меня не прикончил, – проворчал я. – Слизняк, ты определенно сошел с ума!

Ладно, оставим самокопание на потом. На повестке дня – принцесса Имирес. Сказать по правде, мне не слишком хотелось снова встречаться с этой взбалмошной капризной блондинкой, которая то била меня чернильницами по голове, то откровенно заигрывала. Но она – правнучка Богара Справедливого, человека, которому ваш знакомый был обязан всем.

Поправив шлем, стал подниматься по ступеням.

Демон не обманул – лестница закончилась на небольшой площадке, где в стенах имелись два маленьких (человеку не пролезть!) окошка, а также массивная дверь. И дверь тоже светилась знакомым мне зеленоватым светом.

О-о, а эта формула мне знакома! Примерно ту же самую использовал Свет Акоста, зачаровывая входную дверь от нежити. Та-ак, нажмем здесь и здесь, чуть-чуть потянем вот тут… Готово!

Зеленый свет погас. Теперь передо мной была самая обычная дверь, к тому же незапертая. Видимо, похитившие нас маги чересчур полагались на защитные чары, чтобы подкрепить их еще и обычным замком.

Я тихо постучал:

– Леди Имирес? У вас все в порядке? Вы меня слышите?

Изнутри раздался какой-то шорох.

– Будьте осторожны. Вхожу!

С этими словами я распахнул дверь и сделал шаг вперед.

Хорошо, что на мне был шлем. Плохо, что на мне был шлем. С одной стороны, он существенно уменьшил обзор и не позволил увернуться от летящего в голову тяжелого предмета, а с другой стороны – от этого же предмета и спас. Шлем загудел, как колокол, звон удвоился в ушах. Я покачнулся, прислоняясь к косяку.

– Ваше высочество, вы что? Решили, что чернильницы маловато, и собираетесь меня добить?

– Ой!

Принцесса всплеснула руками и уронила оружие мне на ногу. Я взвыл.

– Сперва – голова, потом – нога! Да что же это за день такой?

– Слизняк? Это правда ты? – неуверенно промолвила девушка.

– Нет, моя несчастная тушка! – Я стащил шлем и ощупал голову. – Кажется, на сей раз обойдется без шишки или синяка… Чем это вы меня приложили?

– Та…тазиком, – пролепетала принцесса, пряча глаза и убирая руки за спину. – Тазиком для умывания…

– Хорошо, что не ночным горшком…

Леди Имирес вдруг всхлипнула и бросилась мне на шею. Нет, она не плакала, но так красноречиво шмыгала носом, что ужасно захотелось либо дать ей носовой платок, либо сразу сварить какое-нибудь зелье от насморка.

– Сли-ли-лизняк, – пробормотала она, елозя носом по моей шее, – ты… ты пришел… А я так… я так…

– Ты испугалась. – Мои руки осторожно обняли девушку. – Это нормально. Не каждый день тебя похищают!

– Ну, – принцесса тут же выпрямилась, – во-первых, я испугалась вовсе не за себя! Я же наследница престола Борского, меня бы никто не посмел и пальцем тронуть! Мне было страшно за тебя! Тебя подняли из окна таким… неподвижным… Ты был белый! Такой горячий и белый!

– Горячий и белый? – усмехнулся я. – Все ясно – это белая горячка!

– Дурак! – Принцесса тут же перестала вытирать свой нос о мою одежду и ударила меня кулачком в грудь. – Я испугалась! Понимаешь – испугалась! За тебя, бестолочь! А ты… И потом, никто не давал тебе права говорить мне «ты»! Этого нельзя делать! Даже мои женихи себе такого не позволяют!

– Простите, леди, вы сказали «женихи»? – осторожно поинтересовался я. – Но у вас же только один жених – принц Гавейн Робурский. Он…

– Ой, – отмахнулась леди Имирес и заулыбалась, – появился еще один! Из какого-то далекого северного государства, кажется, Свеагр! Да, Сейн Свеагрский! Он там то ли племянник нынешнего короля, то ли его троюродный кузен – неважно. Важно другое – он влюбился в меня с первого взгляда еще на том балу и не смог устоять! Ах, это так романтично! Представляешь – похитить девушку от приступа внезапной любви!..

– И вы в это верите? – поинтересовался тихо. – В любовь с первого взгляда и все такое?

– Да, – энергично кивнула принцесса. – А что? Ты ревнуешь?

Я подавился словами, которые хотел произнести. Я – ревную принцессу? Но ее голубые глаза смотрели так открыто и наивно, что пришлось промолчать. Эх, если бы не вуаль… У меня нашлось бы что сказать этой девице.

– А ты изменился, Слизняк, – помолчав, промолвила леди Имирес, чуть отойдя и внимательно меня осматривая. – Определенно изменился… Эта стрижечка тебе очень к лицу. Только надо концы подравнять – и все будет нормально. Так ты кажешься… моложе, что ли! Тебе сколько лет?

– Двадцать… э-э… четыре.

– А выглядишь на восемнадцать! – хихикнула она. – Но все равно, так даже лучше! А вот костюм тебе стоит выбросить! Что за барахло ты напялил? Какого бродягу раздел? Ты знаешь, тебе не идет розовое с зеленым? Да еще с таким болотным оттенком! Это просто ужас что такое! Немедленно переоденься!

– Я бы с удовольствием, да только во что? Разве что вы одолжите мне одно из своих платьев!

– Это было бы забавно, – захихикала принцесса, рассматривая меня на расстоянии вытянутой руки. – Правда, ты выше меня ростом и фигура у тебя совсем другая… Ну да ладно! Мне тут целых два сундука платьев притащили, а я не успела их все перемерить. Вот ты мне и поможешь!

С этими словами она захлопнула дверь, набросила крючок и, схватив меня за руку, бегом потащила в глубь просторной, с тремя зарешеченными окнами комнаты, где вдоль стен были расставлены лавки со всякой всячиной, столик с закусками и несколько сундуков. Два были раскрыты, являя свое пестрое тряпочное содержимое.

– Раздевайся! – Отбросив шлем в угол, леди Имирес принялась дергать кольчугу, которую я нацепил поверх куртки стражника. – Живо!

– Вы уверены, что…

– Не бойся, я потом отвернусь! Или ты спрячешься за пологом кровати, если такой стыдливый…

– Речь не о том. – Кольчуга уже валялась на полу, а ловкие пальчики принцессы возились с многочисленными застежками на куртке. – Ваше высочество, вы разве не понимаете серьезности положения? Вас похитили, держат взаперти, внизу многочисленная охрана. Вы – наследница престола, значит, представляете определенную ценность! Ваш дядя там, наверное, с ума сходит, а вы…

– Да все это известно. – Отшвырнув куртку, леди Имирес уже тянула с меня рубашку. Я вовсю сопротивлялся, что только добавляло ей азарта. – Незаконное лишение свободы карается по закону. Тем более если речь идет о знатной даме!.. Дядя нервничает, это несомненно. Но, пока он меня спасает, надо же чем-то заняться! Я тут со скуки чуть не умерла!.. Ну и от страха немножко, – добавила она чуть тише. – Зато раз теперь здесь ты, мне нечего бояться! Ой, мама…

Завладев рубашкой, принцесса как зачарованная уставилась на мой голый торс.

– Никогда не видела голых мужчин так близко, – прошептала она. – А можно потрогать?

– Ваше высочество, отдайте рубашку!

– Ни за что! – уперлась она. – Я еще не насмотрелась! А ну-ка повернись спиной!

Какое-то время мы увлеченно тянули рубашку каждый в свою сторону, пока судьба не решила все за нас. Ткань затрещала, расходясь по швам, и нас отбросило в разные стороны. Принцесса упала спиной на кровать, я приземлился гораздо жестче – копчиком на пол.

– Ваше высочество! – Та половина одеяния, которая оставалась у меня, пришла в полную негодность. – Что вы наделали? Это моя единственная рубашка…

Единственная на сегодняшний момент, ибо тот «приличный костюмчик», который был куплен у портного Мотека, безвозвратно погиб, и искать его остатки в кладовой, где Ивар ставил на мне магические опыты, не хотелось.

– Тогда тебе придется переодеваться, – с невинным видом заявила леди Имирес. – Выбирай что-нибудь из того сундука, который слева. Я его еще не весь перемерила! То бордовое платье не трогай. И чулки тоже…

– Спасибо и на этом, – пробурчал, с трудом вставая. Щеголять полуголым перед девушкой не хотелось. И не потому, что стеснялся своего тела – просто не принято показываться принцессам в таком виде. В некоторых странах за неподобающий внешний вид можно запросто попасть в тюрьму, а то и на плаху.

Склонившись над сундуком, я стал перебирать его содержимое. Так… Сорочка с вышитым воротом, платье-котт[7]7
  Нижнее платье, одноцветное, с длинными рукавами, часто подпоясывается дорогим поясом. Часто шили из льна, иногда – из тонкой шерсти.


[Закрыть], отделанное мехом сюрко[8]8
  Верхнее платье без рукавов с большими проймами и глубоким вырезом. Одевается на котт, обычно видно в разрезах. Шьется из шерсти или парчи и часто отделывается мехом.


[Закрыть], еще один котт, нижняя юбка… А, вот подходящая туника. Только подол немного обрезать, до колен, и можно использовать вместо рубашки.

– Ты что копаешься? – зашипела принцесса. – Надевай вот это! Миленький голубой цвет. Да еще с вышивкой…

– У вас есть ножницы? – Я на вытянутых руках рассматривал найденную тунику. Пожалуй, придется не только подол отрезать, но и немного расширить ворот.

– Зачем?.. А, где-то были! – Леди Имирес принялась копаться в вещах, разложенных на скамьях. – Представляешь, они притащили мне целую кучу всяких вещей для рукоделия. Думали, что шить буду!.. – Она хихикнула. – Я же принцесса, а не портниха… На! А тебе зачем?

– Надо. – Ножницы полоснули по ткани.

– Идиот! – завопила девушка. – Испортишь хорошую вещь!

Она кинулась отнимать у меня тунику, но на сей раз я был намерен не сдаваться без борьбы. Ворча, мы принялись вырывать друг у друга одежду, пока нас не остановил топот ног на лестнице.

– Мама! – пискнула принцесса. – Кто там?

– Тише! – Я машинально обхватил ее поперек туловища и зажал рот рукой. – Молчите!

– Ваше высочество? – В дверь постучали. – Вы еще там? Вы живы?

Та-ак, весело! Оказывается, пока мы тут тряпками кидались, замок «отмер» после нападения демона, и начальник гарнизона, или кто тут объявился, пошел проверять, все ли в порядке на вверенной ему территории.

– Не буду я молчать! – Принцесса вывернулась из-под моей руки. – Это мой жених! Тот самый, Сейн Свеагрский! Я узнала его голос… И прекрати меня лапать!

– Все равно молчите. – Я оттолкнул девушку и поискал глазами оружие, после чего пискнул, постаравшись придать голосу как можно больше женственности: – А что случилось?

– Ваше высочество, по замку бродит демон, принявший облик человека! Простите за вторжение, но я должен убедиться, что у вас все в порядке. Вхожу!

Дверь дрогнула, но крючок держал ее крепко.

– Что за!.. – выругались снаружи. – Ломайте дверь!

– Прячьтесь! – Я быстро пихнул девушку за свисавший до пола полог на постели, а сам нырнул в многострадальную тунику.

Дверь содрогнулась от мощного удара, подпрыгнула в пазах.

– Ай! Что вы делаете? – запищало мое и без того натруженное горло, а руки принялись торопливо приводить «маскарадный костюм» в порядок. – Я не одета!

Последним движением сбросил сапоги, оставшись в одних носках. Так было не слишком удобно, но сапоги-то на три размера больше, чем нужно, и, если придется бегать, станут только мешаться. Еще бы подол туники отрезать… С размером-то угадал, а вот длина типично женская[9]9
  Туники шились практически по одной выкройке и отличались лишь длиной подола.


[Закрыть].

Но ничего этого я уже не успевал – дверь подпрыгнула в пазах в последний раз и пала смертью храбрых. То есть упала в буквальном смысла слова вместе с толстым стражником, который распластался на ней, как лягушка в канаве.

– Ой! – Я одним прыжком запрыгнул на кровать.

– Я это… ну того. – Толстяк покраснел и задом-задом стал отползать вон из комнаты, когда через него, задирая ноги, внутрь шагнул человек.

Губы против воли глупо улыбнулись. Ибо это был тот самый «кандидат» с квадратной челюстью и волевым подбородком. Он настолько не ожидал увидеть меня тут, да еще в женском тряпье, что просто уронил челюсть и вытаращил глаза:

– А где принцесса?

– Я за нее. Что, не нравлюсь?

– Не понял. А…

– Чего тут непонятного? – Очи возделись горе. – Девушке срочно понадобилось выйти на минутку, но она решила быть честной и попросила меня немного тут посидеть вместо нее.

– Ты…

Ваш покорный слуга энергично закивал:

– Не похож? Надо же! Стоит прилично одеться и сделать модную стрижку, как сразу становишься неузнаваемым!

За пологом захихикали.

– Что это там? – напрягся «принц Сейн», хватаясь за меч на боку.

– Крысы, – не моргнув глазом, сообщил я. – Большие такие крысы! – И показал руками существо размером с королевского дога.

За пологом возмущенно пискнули.

– Ты издеваешься! – принял решение «принц Сейн» и с шелестом обнажил меч, ткнув в мою сторону острием: – Признавайся, куда ты дел принцессу, или не выйдешь живым из этой комнаты! Эй, кто там! Взять его!

Да, видимо, мое первоначальное мнение о том, что алебарды придумали идиоты, заслуживало права на жизнь. Ибо охрана принца, до этого дисциплинированно ждавшая снаружи, при этих словах дружно ломанулась в распахнутые двери, не выпуская означенные алебарды из рук. А вы представляете длину древка этой штуковины? Так вот, она почти в полтора раза больше человеческого роста. С нею даже по улицам ходить неудобно, не то что бегать по лестницам. Алебарда хороша в чистом поле, когда есть где размахнуться без опасения снести голову соседу. Неудивительно, что стражники – все точно в таких же розово-болотных нарядах, как и мой, – не менее дружно застряли в дверях, отчаянно мешая друг другу.

– Живее, идиоты! – заорал «принц Сейн», топая ногами. – Взять его!

– Живьем брать демона! – вспомнил я герцога Ларана, кубарем скатился с постели и, схватив первый попавшийся под руку предмет, метнул его в «принца».

«Бонн-н-н!» – ночной горшок издал низкий звук, столкнувшись с высоким «породистым» лбом «кандидата».

Слово, которое вырвалось у рухнувшего на пол «принца», переводу не подлежало.

Момент для побега был самый подходящий – стража надежно застряла в дверях и без посторонней помощи не в состоянии была сдвинуться с места. Начальство лежало на полу и пыталось свести глаза в кучку, фокусируя их на набухающей шишке. А до ближайшего окна оставалось всего ничего…

Я кинулся к принцессе, схватил ее за руку и потащил к окошку.

– Ку-у-уда? – хором завопили все, и леди Имирес в том числе. – Идиот! Жить надоело?

Да, знаю, что дурак и тупица, но второго шанса не будет – это точно. Одним махом вскочив на подоконник – хоть и узкий, но достаточно глубокий, плечом выбил раму, которая в отличие от двери не была зачарована и вообще, кажется, давно мечтала умереть. В лицо ударил ветер – комната принцессы находилась на самом верху башни. Впрочем, если я еще помню внутреннее строение типовой башни, выше обязательно должен находиться чердак, а то и обсерватория. А оттуда всегда имеется запасной выход.

– Руку! Скорее! – крикнул принцессе.

– Не ори на меня! – запротестовала она. – И потом, где вежливое «пожалуйста»?

– Вот… – Я прикусил губу, не желая высказывать вслух все слова, которые просились на язык, а вместо этого схватил леди Имирес за запястье, дернул на себя.

И чуть не вывалился от толчка вон.

Принцесса завизжала в полный голос. Ее «жених» вторил ей глубоким басом. Стражники просто и незатейливо матерились.

Спас меня выступ в стене, в который ухитрился вписаться, лишь изогнувшись самым невероятным образом. Чуть ниже окна проходил опоясывающий этаж карниз, на который волоком втащил за собой вопящую от страха принцессу

– Аа-а-а! Мама! Спасите! – орала она мне в ухо. – Снимите меня отсюда! Отпусти меня, маньяк ненормальный!

Вы скажете – дурак! Куда ты полезешь, если одна рука занята висящей на ней девушкой, а сам ты отнюдь не обладаешь силой незабвенного сэра Ларана, который мог держать вашего покорного слугу на весу за шиворот? Правильно, только вниз.

Подходящий спуск на этаж ниже обнаружился чуть в стороне в виде каменной горгульи. Изваяние довольно неуютно расположилось на плоскости, вцепившись в выступы когтями. Чуть в стороне темнела еще парочка таких же статуй, застывших в разных позах, а когда нога осторожно спустилась вниз и дотронулась носком до загривка горгульи, сквозь шерсть отчетливо почувствовался слабый укол.

Горгулья была живой. Несомненно, с приходом темноты эти существа оживали и патрулировали воздушное пространство вокруг башни, мешая подобраться к ее владельцу снаружи. Но сейчас, днем, они застыли в тех позах, в которых застал их рассвет.

– Тише-тише, моя хорошая, – машинально прошептал я, погладив шершавый бок. – Мы не сделаем тебе больно. Просто нам надо спуститься вниз…

– Ты с кем там разговариваешь? – Принцесса, видимо, боялась высоты, потому что застыла, зажмурила глаза и вцепилась в камень.

– Да так… Ваше высочество, дайте мне руку!

Руки она, разумеется, не дала, пришлось по-простому обхватить ее поперек туловища и…

Потерять равновесие.

То есть почти потерять. Но то ли моя ущербная магия дала результаты, то ли просто повезло, то ли горгулье было скучно, но в виде исключения я не упал, а съехал по спине изваяния, как по детской горке, прощаясь со штанами и прижимая к себе принцессу, потом довольно ловко приземлился на карниз двумя этажами ниже.

– Эй, вы, там! Ненормальные! – Из окна высунулся «принц Сейн», лоб которого украшала огромная шишка. – Если вы вернетесь, мы вас трогать не будем! Честно-честно!

Чуть в стороне в стене виднелось окно. Показав «принцу» язык, потащил туда леди.

Комната, в которую я ввалился вместе с вопящим мокрой кошкой «сокровищем», была довольно просторной, но казалась тесной из-за обилия вещей. Тут имелось все – три стола разного размера, заваленные всякой алхимической ерундой и книгами, четыре кресла, табуретка и два стула, шесть сундуков, пять полок с книгами и всякой всячиной, кровать, лохань для воды, этажерка для оружия – и это только краткий перечень. Но самое главное – комната была определенно мужской. Это можно было понять по сваленной в сундуке одежде и кое-каким другим мелочам.

Оставив леди Имирес озираться по сторонам, кинулся грабить отсутствующего владельца.

– Где мы? – потребовала объяснений принцесса.

– В логове Скворца, – объяснил, роясь в туниках и штанах. Не то чтобы я был каким-то уж придирой, но мы с Иваром были разной комплекции, и не все из его вещей мне бы подошли. Вот скажите, что за парадокс! Слизняк – обычного среднего роста и средней комплекции человек, но как примерять чужую одежду, так она либо мала, либо велика!

– Не заговаривай мне зубы! – фыркнула принцесса. – Ты думаешь, я совсем необразованная? У птиц логовов… то есть логов… тьфу ты! Это не может быть логовом птицы!

– Имеется в виду, что это – явно комната одного моего «хорошего» знакомого, – наконец, нашлись штаны подходящего размера, и мне пришлось юркнуть за полог кровати, чтобы без помех переодеться, ибо мои ветхие «доспехи» порвались от катания на горгулье точно на заднице. – Настолько «хорошего», что, думаю, он будет только рад нас приютить на некоторое время… Ну-ка, ну-ка… Подарок судьбы!

Мое замечание относилось к кувшину и паре зачерствевших бутербродов возле него. Вино, конечно, давно уже выдохлось, но я зверски хотел есть и энергично употребил хлеб, сыр и ветчину в пищу.