Текст книги "Слуга чародея"

– А уж как клиенты рады вам! – радостно оскалился герцог, шлепнувшись на скамью.

– Чего изволите?

– Пива! И вина! И… а-а, тащи все что есть! Гулять так гулять!.. Ну и на закусь чего-нибудь на ваш вкус!

– Счас-счас, – замахал руками трактирщик. – Все будет сделано в лучшем видес! Уже бегу-у-ус! – крикнул он, стремительно исчезая в подсобке.

Когда несколько минут спустя на стол было вывалено это «что-нибудь», я слегка запаниковал и украдкой покосился на ножки стола – выдержат ли они такую груду продуктов, среди которых тремя утесами выделялись три бочонка явно не с родниковой водой.

– Аа-а… Сэр герцог, а как же дворец и вообще? – попытался робко привлечь я внимание к своей персоне, но добился лишь того, что мне в руки сунули кубок, до краев наполненный характерно пахнущей темной жидкостью. – Вы же обещали!

– Обещал – значит, доставлю! Не боись!

Сам герцог скромничать не стал, а приложился к бочонку, отхлебнув через край. Мы с трактирщиком, затаив дыхание, смотрели, как он пьет.

– Ух-х, хорошо! – Грянув заметно полегчавшим бочонком об стол, сэр Ларан подмигнул: – А ты чего сидишь такой мрачный? А ну-ка подпевай!

 
По долинам и по взгорьям
Кавалерия скакала,
И везде, где ни встречала,
Она демонов сражала!
Впереди сам главный рыцарь
С боевым мечом скакал…
 
 
Этот самый чудо-мечик
Ему бабушка купила! —
 

подтянул я наугад и тут же заработал подзатыльник.

Примерно семь часов спустя я, согнувшись в три погибели, с трудом переступил порог королевского дворца. На моей спине висел полумертвым грузом сэр Ларан, храпя в ухо так громко, что ваш покорный слуга уже начал жалеть о наличии этого органа. От герцога Паруты так несло винным духом, что стража в воротах даже не попыталась нас остановить, предпочитая сделать вид, что в караулке гораздо интереснее и безопаснее.

С трудом переставляя ноги и большею частью глядя в землю, я продолжал ковылять по прямой, пока надо мной не раздался смутно знакомый голос:

– Что. Это. Такое?

Мысленно обругав себя последними словами (предпоследними я костерил себя в течение предыдущих нескольких часов, так что к этому моменту весь мой запас крепких выражений закончился), поднял голову – и ахнул.

Передо мной, уперев руки в бока, стоял сам король Биркер Пятый Майнинг, а я почти упирался ему макушкой в живот.

– А… э-э… Ваа-аше величество? Я тут… того… ну… сэр герцог…

Мне ужасно захотелось провалиться – причем не куда-то сквозь землю, а желательно ниже. Ибо мы каким-то чудом оказались в просторном кабинете.

Услышав наши голоса, сэр Ларан кое-как принял вертикальное положение, обвел окружающую обстановку мутным взглядом, узрел короля, покачнулся, попытавшись отдать ему честь, и, промахнувшись, от души врезал мне по несчастному уху, зацепив при этом портьеры, висящие при входе:

– В-вот! Мы! Пр-ришли! Ск-казал – «доставлю» – и доставил!

– Ну это спорный вопрос, кто кого доставил, – пробормотал я, осторожно придерживая падающую башню, которой угораздило родиться герцогом. Не выпустив портьеры из рук, сэр Ларан все-таки рухнул на пол, завернулся в нее и мирно заснул, используя гардину в качестве подушки.

Какое-то время мы с королем внимательно смотрели на мирно спящего герцога.

– Скажите, молодой человек, – нарушил молчание Биркер Пятый, – откуда вы взяли его светлость в таком… состоянии нестояния?

Я передернул плечами. Вспоминать наш «поход» не хотелось, ибо одним трактиром мы не ограничились, последовательно обойдя все близлежащие злачные места. Где-то там – уже не помню, где именно, – оставили алебарды и стражников, так что в какой-то момент транспортировать сэра Ларана из одного пункта питания (от слова «пить», а вы что подумали?) до другого, а потом и ко дворцу мне пришлось в одиночку. Правда, немного помогла городская стража, но только немного. Сэр Ларан оказался тяжелым человеком во всех смыслах этого слова, и на каждом углу стражники бегали «освежиться и восстановить силы» за его счет. В один прекрасный момент они так увлеклись «восстановлением», что остаток пути мне опять пришлось транспортировать к тому времени практически нетранспортабельного герцога на себе. Как быстро выяснилось, волоком тащить его было неудобно – он за все цеплялся, что твоя алебарда. Катить – тоже несподручно, везти на подстеленном плаще вообще не стоило (плащ быстро протерся насквозь). Так что, когда мы переступили порог королевского дворца, я уже несколько минут мечтал только об одном – поскорее избавиться от своего «сопровождающего».

– Ну мы сегодня были в Академии, – пожал я плечами. – Почтенная бабушка сэра Ларана дала ему немного денег, и…

– И, насколько понимаю, все питейные заведения в округе уже сделали на его светлости дневную норму выручки по продаже крепких напитков?

Я покосился на окно. На фоне неба виднелась башня с часами – стрелки показывали без четверти одиннадцать.

– Угу..

– Но все-таки как так получилось, что вы, молодой человек, «путешествуя» с сэром Лараном, ухитрились остаться практически трезвым? – безжалостно припечатал король.

– Нет, ваше величество, неправда, я пил! – все во мне запротестовало.

– Просто после сэра герцога оставалось не так уж много? – понимающе-печально кивнул король.

Я вздохнул. Вспомнилось, как в очередном трактире – пятом или шестом, уже не помню, – пожилая подавальщица, заметив, с какой скоростью мой «провожатый» уничтожает разложенную на столе снедь и выпивку, внезапно погладила меня по голове и украдкой сунула пирожок с повидлом, прошептав: «Сиротинушка!»

– А? Что? – Сонный голос заставил нас несолидно вздрогнуть. – Там еще ч – ик! – то-то ост-талось?.. Н-ныли-вай!

Сэр герцог, не открывая глаз, попытался привстать, но запутался в портьере и прилег обратно, при этом так смачно испортив воздух, что мы с королем одновременно, толкая друг друга локтями, ринулись спасаться в коридор.

Пока я протирал слезящиеся глаза, его величество заметил в сторонке двух рыцарей охраны и поманил их пальцем:

– Эй, молодцы! Заберите-ка его светлость и доставьте в его покои.

Рыцари переглянулись с видом людей, которым только что вынесли смертный приговор, но спорить не стали и, сделав последний глоток чистого воздуха в коридоре, храбро шагнули в комнату, откуда через пару минут выкатили запеленутого в портьеру и не перестававшего храпеть сэра Ларана. Его величество даже самолично придержал для них дверь.

Ну, кажется, все! Сейчас самый благоприятный момент для того, чтобы незаметно исчезнуть.

– А вас, молодой человек, мы попросим остаться!

Вот, блин! Я так и замер с поднятой ногой, осторожно обернувшись на короля. Его величество сделал мне приглашающий жест, распахнув соседнюю дверь.

Я робко переступил порог. Это оказалась та самая комната, где несколько дней назад после бала меня приводили в чувство и ударили чернильницей по голове. Насколько я помнил, обстановка практически не изменилась. Разве что на столе вместо пресловутой чернильницы стоял стеклянный сосуд с вином.

– Ну-с, молодой человек, – король проследил за направлением моего взгляда и как-то странно прищурился, – а теперь мы хотим вас выслушать.

– Что вы хотите услышать? – поинтересовался я.

– Все с самого начала, – жестко промолвил Биркер Пятый. – До нас доходили кое-какие слухи, сплетни… Да и события минувшей ночи тоже были… В общем, нам хотелось бы узнать, что произошло и какую роль во всей этой истории сыграли вы лично!

– Ваше величество, вам лучше побеседовать с моим хозяином или пригласить магистра Оммера-Полукровку, – попытался отбрыкаться я.

– Не беспокойтесь, молодой человек… Слизняк, кажется? С вашим хозяином мы уже беседовали. А сейчас желаем услышать вашу версию.

Я бросил взгляд на запертое окошко, вздохнул и начал рассказывать.

Рассказывать пришлось с самого начала – практически с того момента, как простой деревенский паренек, которому в этой жизни не светило вообще ничего (сколько нас, такого быдла!), стал учеником известного на всю страну Мио Мирона Зачинщика Пятого. Как в начале войны с медианами ученик остался без учителя, как случайно попал в Ташир, где попытался изгнать демона, как был осужден и приговорен к клейму и костру и как его величество Богар Справедливый случайно спас ему жизнь, положив, собственно, начало всей этой истории… Примерно на середине рассказа мне предложили сначала присесть – мол, устали, пока сюда добирались, – а потом и налили вина, чтобы промочить горло. Прерваться пришлось лишь однажды – когда вернулись тяжело дышащие рыцари и доложили королю, что сэр герцог невредимым и без особого ущерба для интерьеров дворца (а та колонна, о которую его задели головой на повороте, уже была с трещиной!) доставлен в свои покои и с рук на руки сдан слугам. Я поведал королю все без утайки, за исключением того, какие чувства испытывал к леди Имирес – как бы ни сложилась жизнь дальше, это должно было быть похоронено в моей душе.

– М-да, молодой человек, вы рассказали нам занятную историю, – промолвил его величество, когда я замолчал. – Это, кстати, объясняет кое-какие странности в поведении моего бывшего придворного мага, магистра Крысодава, а также его желание непременно выдать нашу племянницу за его «кандидата». И ваша версия несколько… мм… оригинальнее той, на которой настаивает Свет Акоста. Вы уверены, что рассказали нам всю правду?

– Если вы не верите мне, ваше величество, – обиделся я, – можете расспросить магистра Оммера-Полукровку.

– Того самого, который присутствовал при вашем спасении от костра? Не беспокойтесь, молодой человек, мы его обязательно спросим!.. В любом случае, вы заслуживаете награды за спасение нашей племянницы. Что мы можем для вас сделать? Чего вы хотите? Золота? Титул? Земельный надел?

«Леди Имирес в жены!» – чуть было не брякнул я, но вслух сказал совсем другое:

– Мне ничего не нужно, ваше величество. Все, о чем мечтал, я уже получил или вот-вот получу. Совет со-ректоров Академии признал меня учеником Мио Мирона и реабилитировал. Мне обещали подыскать наставника, чтобы можно было закончить обучение и стать наконец-то магом… Мне нечего больше желать!

– Значит, это и есть ваша мечта?

– Да, – я отставил пустой бокал и выпрямился, – занять свое место в этом мире… И верно служить своей стране!

– Похвальное решение, – без тени улыбки ответил король Биркер, наливая мне еще. – Не каждый день встречаешь тех, кого можно с уверенностью назвать верными слугами короны… Но нам все-таки не хочется отпускать вас просто так. Обещаем подумать, чем все-таки король может помочь магу!

Глава девятнадцатая

«Влиянием именуют разнообразные воздействия на что-либо с целью получения какого-либо результата. Влияние можно условно подразделить на непосредственное, посредственное и опосредованное, причем наиболее предпочтительным оказывается комбинированный вариант, поскольку обстоятельства и исходные позиции могут меняться в результате воздействия, что непременно потребует изменения тактики поведения…»

– Слизня-а-ак! СЛИЗНЯК! Где ты, ленивец?

«Изначально существует три основных тактики влияния – материальная, идеальная и идеоматериальная, которая является одновременно самой сложной для претворения в жизнь, но и самой желательной, ибо оставляет достаточно простора для маневров и возможностей одновременного воздействия на разные точки Сферы влияния».

– Слизняк! Я пить хочу! Подай мне вина!

Перевернув страницу, сделал глоток из стоящей рядом кружки. Ничего, поорет. Ему полезно – легкие развиваться будут! В конце концов, я тут тоже не в игрушки играю, а честно пытаюсь пробить дорожку в дебрях познания.

– Слизняа-а-ак! – В голосе задрожал стон умирающего лебедя. – Воды-ы-ы…

Та-ак…

«Любая тактика влияния предполагает одномоментное, поэтапное или комплексное воздействие на какой-либо материальный объект, группу объектов или ситуацию в целом с целью коррекции в нужную для влияющего сторону. По мере реализации плана влияния допускается изменение точек приложения сил, а также изменение способа достижения поставленной цели в зависимости от промежуточных результатов. В исключительных случаях допускается полное невмешательство в сложившуюся ситуацию, если промежуточные исследования покажут, что дальнейшее воздействие на Сферы влияния приведет к искажению изначальной позиции…»

– Тьфу ты! Он сам понял, что написал?

– Пии-ип, – ответили мне.

Я посмотрел на своего собеседника. Тот прекратил умывать мордочку и одарил меня взглядом маленьких умных глазок – дескать, не понимаю.

– Все ты понимаешь, Малыш, – погладил его голову одним пальцем, – только сказать не можешь!

Малышом я назвал крысенка, которого с некоторых пор пригрел. Примерно месяц назад мой кошак совершил настоящий подвиг – принес домой первую (и, подозреваю, последнюю) в своей жизни добытую дичь. Она была торжественно положена к моим ногам, после чего меня одарили вопросительно-недоуменным взглядом: «Ты у нас ученый, так изволь определить, что это такое я поймал и что с ним теперь делать?»

Дичь была крысенком оригинальной черно-белой окраски. Зверек оказался тощенький, весь какой-то помятый, со следами явно не кошачьих зубов на боку и загривке. Такое впечатление, что собственная крысиная семья выгнала «нестандартного» детеныша из своих рядов. Кот за проявленные мужество и милосердие получил солидный шмат сала, а я принялся выхаживать нового питомца. Сейчас, месяц спустя, он немного подрос, окреп, осмелел и отзывался на кличку Малыш. К коту проникся уважением, граничащим с панибратством, но далеко от меня все равно не отходил и сейчас смирно сидел на подоконнике рядом.

– Слизняа-а-ак! – В голосе стон уже не умирающего, а давно скончавшегося и частично разложившегося лебедя. – Ну хоть водички-то дай!.. А то смотри, сейчас спущусь…

– Как страшно, – прошептал я, но книгу все-таки захлопнул. Не то чтобы во мне проснулась совесть – просто пока я тут жил, стоило как-то считаться с мнением человека, который пусть и формально, но все-таки оставался моим хозяином. Хотя бы платить ему за то, что живу под его крышей и пользуюсь книгами из его библиотеки!

– СЛИЗНЯК! Я уже почти спускаюсь!..

– А я уже почти иду, – прошептал, спрыгивая с подоконника. Делов-то – подать старику вина, подогретого с пряностями, проверить, не остыли ли угли (а то от его громогласных жалоб на ревматизм по ночам иногда уснуть невозможно!) да не погасла ли свеча на столе – и можно опять вернуться к книгам.

За окном шумел дождь, и шорох капель сливался с моими шагами на лестнице. Раньше я не любил дождь, но после возвращения из столицы заставил себя привыкнуть к нему. Ведь, в конце концов, это просто падающая с неба вода и ничего больше. Пора перестать жить прошлым и вздрагивать от каждого шороха. Никто и никогда больше не посадит меня на цепь в подвал, чтобы через несколько часов вытащить и повести на костер.

Проходя по нижнему холлу, поразился царившему в нем сумраку. Ай-ай! Неужели уже стемнело? Нет, не должно было. Это просто из-за дождя, закрывшего небо. Впрочем, осенью темнеет достаточно рано.

Осень…

Прошло два месяца с тех пор, как мы вернулись из столицы. И не проходило дня, чтобы я не ждал оттуда вестей. О леди Имирес – моей леди – старался не думать. Она давно уже вышла замуж и уехала в свой Бор. Но Оммер-Полукровка обещал мне помочь. Я – последний ученик гениального Мио Мирона, волей обстоятельств не закончивший обучение. Знания, которые успел вложить мне в голову учитель, не должны пропасть втуне. И сейчас, когда с меня «ввиду новых открывшихся обстоятельств» сняли обвинение в Таширском преступлении, Совет со-ректоров обещал подобрать мне нового наставника. Магистр Оммер должен был написать, кто он и как нам с ним встретиться. Он сам сказал это в день прощания, и я не видел причин ему не верить.

Взмахом руки зажег в холле факелы, подошел к двери и распахнул ее. Шум дождя обрушился на меня, оглушив в первый миг. Задержав дыхание, сделал шаг и вышел под ливень, мгновенно промокнув до нитки.

За серой пеленой дождя в десяти шагах все сливалось в одну мрачную муть. А вдруг сейчас гонец с письмом для меня блуждает где-нибудь поблизости и не замечает башню мага? Рискнуть и подать какой-нибудь знак? Я начал ждать письма из Академии на другое утро по приезде и время от времени меня посещали предчувствия перемен. Точно такие же, какое сейчас заставило вскинуть правую руку. На раскрытой ладони появился и загорелся, шипя и стреляя искрами, огненный шарик. Пламя было холодное и не обжигало, но являлось отличным маячком.

Не вспомнить, сколько раз я уже вот так стоял на пороге с поднятой рукой, стоял и смотрел на пустую дорогу. Но сегодня…

Две тени вырвались из пелены дождя и, держась за руки, поспешили ко мне. Первая радость – хоть какие-то гости! – вскоре уступила место разочарованию. Я узнал поздних посетителей и молча опустил руку с магическим маячком.

– Привет, Слепой! – Мой знакомый вервольф улыбнулся во все свои тридцать шесть[14]14
  У оборотней и прочих нелюдей количество зубов отличается от человеческого, как правило, в сторону увеличения числа, за исключением гоблинов, у которых их всего двадцать.


[Закрыть] зубов. – Гостей принимаешь?

Я молча посторонился, и Бурый, таща за руку смущенно хихикнувшую Карнаухую, прошел в холл, где первым делом встряхнулся, обдав меня брызгами. Сидевший у меня за пазухой и высунувший любопытную мордочку Малыш возмущенно чихнул.

– Проходите на кухню, – указал направление. – Сейчас вернусь!

Оставляя мокрые следы, вервольфы направились поближе к очагу, в котором горел неугасимый огонь, а я отправился к магу с бокалом подогретого вина.

Когда вернулся, по дороге заглянув к себе и переодевшись в сухое, застал гостей уютно расположившимися на табуретах и озирающимися по сторонам. Карнаухая смущенно захихикала, взглянув на меня, а Бурый оторвался от кувшина, из которого я только что наливал вино.

– Бутерброды сделать?

– Валяй! – милостиво разрешили мне, и разделочный нож принялся пластать окорок. Малыш выбрался из-за пазухи и пробежался по столу.

– Ой, мышка! – весело воскликнула Карнаухая и потянулась к нему.

– Это крыса, – поправил ее. – Осторожнее! Укусит!

– Хороший ты парень, Слизняк. – Бурый внимательно следил за моими руками. – Свой человек… был. А как приехал из города, так переменился. В гости не заходишь, мостовой на тебя обижается – совсем ты про него забыл. С горя пьет по-черному и дань совсем перестал собирать… Крысу вот пригрел… А что ты с едой делать начал! – Вервольф даже всплеснул руками, глядя, как я украшаю бутерброды с ветчиной сыром, солеными огурцами и зеленью. – Давай уже! И так съедим! Жрать охота!

– Так красиво же, – тихо промолвила Карнаухая и опять захихикала. – И вкуснее, наверное…

– Снимите пробу, госпожа, – шутливо шлепнув по загребущим лапам вервольфа, протянул первый бутерброд волчице. Бурый стянул второй, не дожидаясь, пока я закончу его оформлять, и съел в мгновение ока.

Некоторое время гости жевали, предоставив мне возможность спокойно готовить ужин. Бурый методично двигал челюстями, словно прибыл из голодного края, Карнаухая ела куда как чище и успевала отщипывать и скармливать Малышу кусочки ветчины.

– О, а это чего?

Бурый уставился на книгу, которую я положил на каминную полку.

– Осторожнее! Не испачкай! Я к экзаменам готовлюсь!

– Ты чего? – на меня взглянули с подозрением. – Хочешь сказать, что ты… книжки читаешь?

– Да. – Рука потянулась забрать у вервольфа книгу, которую тот уже нацелился перелистать. – Собираюсь поступать в Академию магии. Мне обещали выделить наставника, но кое-какие знания пытаюсь освежить в голове…

– И ты хочешь сказать, – Бурый перевернул несколько страниц, – что понимаешь все эти черточки и закорючки?

– Я маг, – отобрав книгу, положил на каминную полку. – Будущий… И обязан понимать не только это, но и многое другое. Кстати, когда свадьба?

– Как и положено, в конце зимы, – машинально ответил Бурый и тут же напрягся: – Откуда знаешь? Мостовой проболтался?..

– Сам догадался! Когда вервольфы начинают всюду ходить парой, да еще и держась за ручку, это о чем-то да говорит! Кроме того, ты уже четыре раза улыбнулся, посмотрев на Карнаухую…

– Яа-а-а? – Бурый даже за морду схватился, словно проверяя, где к коже приклеилась улыбка, а Карнаухая опять захихикала. – Ты знаешь, какой я серьезный? Да я, если хочешь знать, даже в зеркале себе не улыбаюсь!

– Это потому, что у тебя в логове нет зеркала! – Карнаухая откровенно давилась от смеха. – А когда ты ко мне в гости приходишь, то и дело в него нос суешь!

– Гр-рр-р-р! Я тебя… – взревел сданный с потрохами вервольф и кинулся на подругу. Со стороны могло показаться, что сейчас дело дойдет до членовредительства – даже в человеческой ипостаси у вервольфов когти будь здоров, не говоря уже о зубах! – но на деле Бурый ограничился тем, что спихнул Карнаухую с табуретки и немного повозил по полу, щекоча так, что она не просто стонала, а визжала от смеха.

– Да хватит вам! – Я кинулся разнимать сладкую парочку. – Это все-таки моя кухня! Идите драться на улицу!

– Гонишь? – наигранно оскорбился Бурый. – Лучших друзей гонишь в бурю, дождь и град? А мы-то хотели…

Выпустив помятую и взлохмаченную подругу, он устроился на табурете и взял со стола один из оставшихся бутербродов. Вздохнул – дескать, попадешь к вам в дом, научишься есть всякую гадость! – и посыпал его сверху зеленью.

– Ой, что это у тебя? – Карнаухая, которой я помогал подняться с пола, потянулась к вырезу моей рубашки. – Перстенек? Дай посмотреть!

Ладонь непроизвольно накрыла дорогую реликвию. Даже родной матери, будь она жива, не доверил бы свою маленькую тайну.

– А почему на пальце не носишь? – допытывалась волчица. – Красивый же! Где взял?

– Это, – отвернулся к огню, – подарок…

В день отъезда я ходил как в воду опущенный. Меня не отвлекало ничего. Хлопоты по хозяйству и надутый Свет Акоста раздражали. Не поднял настроения даже визит магистра Оммера, который еще раз клятвенно обещал подыскать подходящего наставника, чтобы я смог завершить свое обучение и сдать экзамен.

Я хотел увидеть Имирес. Хоть издалека, хоть мельком. Мне так важно было просто на нее посмотреть… Я знал, что мы расстаемся навсегда, что пока мне необходимо вернуться к хозяину. И пусть это ненадолго – месяц-полтора, вряд ли больше, как обещал Оммер! – но за это время она успеет выйти замуж и уехать с мужем в Бор. К сожалению, я не мог остаться в столице даже в качестве абитуриента – пока шло расследование преступлений Бэрга Крысодава, его невольный убийца не должен был мозолить следственной комиссии глаза. Вот когда дело закроют… Но тогда уже будет поздно.

Проводы Света Акосты Травозная Четвертого оказались скромными – лишь несколько придворных и кое-кто из коллег-магов явились проводить его домой. Пришел и король Биркер – его величество долго тряс руку моего хозяина и благодарил его за то, что тот помог, вмешался, предотвратил и так далее… Самый великий маг всех времен и народов скромно опускал глаза, шаркал ножкой и смущенно что-то лепетал. Я держался поодаль, возле кареты. Мой долг потомкам Богара Справедливого был уплачен сполна, но мне стало грустно. Настроение не мог поднять даже Ларт, который явился нас проводить и вручил мне в подарок кинжал.

– Молодой человек… Да-да, вы! Возле кареты!

Я поднял глаза. Кому вдруг понадобился?

Женщина стояла чуть в стороне от основной массы провожающих. Та самая магичка, которая охраняла принцессу Имирес в ночь покушения. Одетая строго, как монашка, она смотрела на меня с явным осуждением.

– Подойдите сюда!

Я повиновался. Женщина оказалась выше меня ростом, так что смотреть пришлось снизу вверх.

– Что вам угодно, почтенная госпожа?

– Ее высочеству леди Имирес, – магичка еще сильнее поджала губы, – угодно напомнить вам, чтобы вы впредь поостереглись забывать в чужих покоях свои вещи! Возьмите. Это ваше!

С этими словами она протянула мне сложенные щепотью пальцы. На лице появилась гримаса брезгливости, словно она была крайне недовольна исполняемой ролью.

Я подставил ладонь, и в нее лег перстень с прозрачным камнем. Горный хрусталь – понял мгновенно. Но у меня никогда не было такого перстня. Единственное кольцо, которое мне по дешевке удалось купить некоторое время назад у ювелира, представляло собой простой серебряный ободок, украшенный чеканкой. Все это время он не покидал моего мизинца.

– Заберите, – процедила магичка. – И постарайтесь больше не терять… свои вещи.

Не думая, как это будет воспринято окружающими, прижался губами к перстню, который еще несколько минут назад украшал руку леди Имирес. А потом стянул с мизинца свое кольцо и протянул магичке:

– В таком случае, передайте ее высочеству, что и мне чужого не надо.

Сжав кольцо в кулаке, магичка высокопарно кивнула и важно отбыла прочь. А меня позвали к карете – хозяину требовалось, чтобы я придержал дверцу, пока он будет залезать внутрь.

Подарок я сохранил, но носить открыто стеснялся и потому повесил на шнурке на шею.

– Ты все-таки влюбился! – констатировал Бурый, вырывая меня из омута воспоминаний. – Как ее зовут?

– Уже никак, – вздохнул горько. – Мы расстались.

Малыш, почувствовав мое состояние, забрался на плечо и пощекотал усами ухо.

– Бедненький, – вздохнула Карнаухая, явно жалея меня.

– Не надо. – Я сбросил руку волчицы, которой она собиралась погладить меня по голове. – Переживу как-нибудь… Вы сыты? Тогда извините, я займусь ужином!

Вообще-то до ужина оставалось еще полтора часа, но мне необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать. Прошло два месяца, но боль все еще чувствовалась.

– Едут! – вдруг встрепенулся Бурый и ощетинился. – Уже близко! Карета и… всадники. Десяток, может быть, чуть больше…

Я отложил нож, которым шинковал начинку для мясного пирога. Причин не верить словам вервольфа у меня не было – о тонком слухе нелюдей можно слагать легенды. Кажется, приятель мог бы определить, какая лошадь хромает на какую ногу и нуждается ли карета в ремонте рессор.

– Они здесь, – подтвердила Карнаухая, и несколько секунд спустя раздался требовательный стук в дверь.

– Сидите тут. – Я выпрямился. – И, если что, прощайте!

– Что? – хором воскликнули вервольфы. – Ты с ума сошел?

Мне оставалось только пожать плечами. Стук повторился. Так могла стучать только судьба, и я, напряженно ждущий перемен, не видел причин ей сопротивляться.

– Это наверняка за мной, – пробормотал, набрасывая на плечи куртку, висевшую на гвозде у двери. По карманам были рассованы кое-какие мелочи, но основная часть вещей ждала своего часа в мешке под кроватью в моей каморке. Душа ждала перемен…

Последний раз бросив взгляд на кухню и кивнув напряженно замершим нелюдям, мановением руки снял с двери защитный контур и распахнул ее, встав на пороге.

Снаружи уже стемнело, но пламя четырех факелов позволяло рассмотреть карету и группу всадников, окружавших ее. А прямо передо мной оказались еще четыре человека в военной форме незнакомого образца. Все они были похожи, как братья – рыжие, скуластые и длинноносые.

– Что вам угодно?

– Нам эст угодэн знайт, это ли эст дом маг Свэт Акост Травазнай? – коверкая слова, промолвил один, чей мундир носил знаки отличия в виде широких расшитых позументов.

– Да. Назовитесь, кто вы, откуда, и сообщите цель вашего визита, а я доложу хозяину.

– Нам ест нужный его ученык. – Мой собеседник достал из отворота рукава клочок пергамента и прочитал, как когда-то незабвенный сэр Ларан, по слогам: – Си-ли-ы-зняк!

– Но я не…

– Ви это эст? – Палец почти уперся мне в грудь.

– Да.

– Взят!

Не успел и пикнуть, как двое из пришельцев набросились на меня и, заломив руки назад, потащили к карете. Не дав сказать слова, меня запихнули внутрь.

После того как все пятеро там разместились (конвоиры устроились справа и слева от меня, крепко держа за локти), в карете стало тесно, и арбалетный болт почти уперся в солнечное сплетение.

– Малчайт и нэт шевелиться. Или стрэляйт, – предупредил собеседник и крикнул что-то на гортанном незнакомом наречии.

Карета тронулась с места и понеслась в вечерний сумрак, окруженная всадниками.

Я бросил последний взгляд в окошко. Вот все и кончилось. Позади осталась целая жизнь. Нет, Слизняк хотел перемен, ждал их каждую минуту и собирался покинуть хозяина, но не так! Мне хотелось сделать это открыто, предварительно попрощавшись с друзьями и привычными местами. Да и свои вещи неплохо было бы прихватить, если уж на то пошло! А вместо этого меня волокли куда-то на ночь глядя. Это, знаете ли, уже похоже на похищение. Только вот кто похититель?

Судя по лицам и паре сказанных на незнакомом наречии слов, меня украли иностранцы-наемники. Им явно объяснили, кто я такой, но ничего не сказали о том, зачем меня хотят видеть. Эти ребята просто выполняли приказ, у них не было никаких личных чувств, так что спокойнее, Слизняк! Спокойнее!

Прошло несколько минут довольно быстрой скачки – лошади неслись крупной рысью, возница явно их не щадил, – но под копытами и колесами пока еще не грохотали бревна моста. Значит, мы двигались не в сторону Кротона, через который пролегала королевская дорога[15]15
  Королевскими называются дороги, которые соединяют между собой столицу и все крупные города страны. За ними ухаживают дорожные рабочие, получающие зарплату из казны. Простые дороги, как правило, предоставлены сами себе.


[Закрыть]. Куда же мы ехали?

По проселочной дороге не больно-то разгонишься – в разгаре была осенняя распутица, и карету немилосердно трясло на каждой выбоине. Кнут почти непрерывно щелкал, возница что-то гортанно выкрикивал на своем языке, то ли понукал лошадей, то ли матерился. Но потом рессоры мягко спружинили, и экипаж сразу пошел легче – значит, выехали-таки на королевскую дорогу. Только вот двигались, скорее всего, прочь от Кротона – и от столицы.

– Куда едем? – через пару минут решился я нарушить напряженное молчание.

На меня тут же наставили взведенный арбалет:

– Многа гаварыт – заткнут маг рот!

– Но я не маг! Я всего лишь…

– Заткнут рот!

– Нет! – Cидевшие по бокам от меня стражники тут же принялись меня связывать. – Не надо! Я обещаю… клянусь!

Тряпку, которая должна была выполнять роль кляпа, мигом убрали от моего лица, но арбалет и петля на запястьях никуда не делись.

– Клясться словам маг? – пытливо взглянул на меня арбалетчик.

– Слово мага! – воскликнул я и торопливо добавил: – У меня нет причин ненавидеть лично вас – мы с вами не знакомы и вряд ли вы входите в число моих врагов. Вы лишь выполняете приказ и ни в чем не виноваты! Но если примените насилие, я буду защищаться!

Арбалетчик переглянулся с четвертым моим конвоиром, шепотом обменялся с ним парой слов на том же гортанном наречии и кивнул:

– Кляп – нэт! Кандалы – да. На всякый слючай!

Ах, как же я сразу-то не догадался! Они именуют меня магом – значит, опасаются, что наложу на них чары, если останусь свободен. Наивные! Для того чтобы действительно обезопасить себя от моего колдовства, им пришлось бы не просто заткнуть мне рот, но и завязать глаза, а еще лучше – опоить чем-нибудь сонным, чтобы я не мог сосредоточиться. Но пусть считают, что единственное оружие мага – это руки. Так спокойнее – и мои конвоиры перестанут дергаться, и у меня появится неплохой шанс на спасение.