Текст книги "Бетси"

Глава 5

Когда она вошла, бокал с ледяным «мартини» уже ждал ее на стойке бара. Я подал ей бокал.

– Ты ничего не забываешь, Анджело, не так ли? – спросила она.

– У всех Анджело, как И у слонов, превосходная память, – ответствовал я. – Мы никогда ничего не забываем.

И я поднял свой бокал. Выпили мы молча. Она осушила бокал до дна. Я тут же наполнил его из шейкера.

Бобби подошла к окну, посмотрела на огни Онтарио.

Повернулась ко мне.

– Неплохой тут вид.

– Когда нет смога – да.

Второй бокал она лишь пригубила и отвернулась к окну.

– Я ухожу от него. Это была ошибка. Теперь у меня нет ни малейших сомнений.

Я промолчал, так что ей не осталось ничего другого, как посмотреть на меня.

– Ты слышал, что я сказала?

– Да.

– Комментариев не будет?

– Нет.

– Никаких?

– Абсолютно, – подтвердил я.

Бобби вновь уставилась в окно.

– Эта девушка, что спускалась за мной. Она – твоя… – фразу Бобби не закончила.

– Мы давние друзья, – пояснил я.

В молчании она допила бокал и сунула его мне. Я налил в бокал «мартини» и вернул его Бобби.

– Благодарю.

Я кивнул.

– Что-то ты сегодня неразговорчив.

– Просто мне нечего сказать.

– Так найди что-нибудь, – выкрикнула она.

Я пристально посмотрел на нее.

– Что произошло?

Она не повернулась ко мне.

– Ничего. Выяснилось, что его заботит только компания. И живет он только ради нее. Есть, правда, еще одна цель – отомстить за смерть отца.

– Отомстить за смерть отца?

– Да, – подтвердила Бобби. – Он разрывается между уважением к деду за все его прошлые заслуги и ненавистью к нему, ибо именно он вынудил отца к самоубийству.

– Он винит в этом Номера Один?

Бобби кивнула.

– Он говорил, что старик постоянно давил на отца, точно так же, как сейчас давит на него.

– Я не могу в это поверить.

Вот тут она повернулась ко мне.

– Я тоже не верила. Пока однажды вечером он не показал мне письмо, которое хранится в стенном сейфе у нас дома. Впервые он показал его постороннему человеку. Даже Алисия письма не видела.

– Какое письмо?

– Которое написал его отец перед тем, как покончить с собой.

– Но письма не было, – я вспомнил газетные статьи. – Полиция его не нашла.

– Его нашел Лорен. Он обнаружил тело отца. Увидел письмо и спрятал его. Даже тогда он опасался, что компании будет нанесен непоправимый урон, если содержимое письма станет достоянием общественности.

– И о чем там идет речь?

– Я видела письмо лишь однажды, но не забуду по гроб жизни. Оно не адресовано кому-либо конкретно.

Просто несколько строк, написанных почерком его отца.

«Терпеть дальше нет мочи. Он не дает мне ни минуты покоя. Терзает непрерывно, и не проходит дня, чтобы я не услышал от него очередного невыполнимого требования. Многие годы я пытался убедить его отстать от меня, но теперь вижу, что ничего из этого не выйдет. И у меня больше нет сил бороться с ним. Иного выхода я не вижу.

Поверьте мне. И простите меня».

И подпись: Эл Ха Второй.

Я молчал, а Бобби, посмотрев на меня, продолжила.

– Лорен говорил, что именно так относится дед и к нему. Но он сильнее отца и не согнется, а ударит в ответ.

Я шагнул к бару, наполнил свой бокал. Пригубил.

– Почему же он не предпринял никаких действий?

– Он назвал мне причину. Боялся, что дед не назначит его президентом компании, если он поднимет шум, – она допила «мартини» и протянула мне пустой бокал.

Я вылил в него остатки из шейкера и вернул бокал Бобби.

– Я чувствую, что пьянею. Наверное, я напилась еще до того, как поднялась к тебе. В баре выпила два двойных «мартини», пока дожидалась твоего возвращения.

Алкоголь, однако, ее не брал. Глаза оставались ясными.

– По-моему, с тобой все в порядке.

– Да нет, – она покачала головой. – Я себя знаю.

Я воздержался от комментариев.

– Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что все его помыслы связаны только с компанией. Не нужны ему ни жена, ни женщина. Никто ему не нужен.

– Тогда почему он женился на тебе? Он мог жить и с тобой, и с Алисией. И этим сэкономил бы себе немало денег.

Бобби рассмеялась.

– Да он просто не подозревал, что такое возможно.

Ты об этом знаешь, я. А он – нет. Для этого он слишком добропорядочен.

Я молча глотнул виски.

– Ты знаешь, каждый раз, когда мы занимаемся любовью, он спрашивает, получила ли я оргазм, прежде чем кончить самому, – Бобби хихикнула. – Иногда я специально тяну с ответом, чтобы свести его с ума. И он-таки сходит с ума.

– Похоже, ты действительно набралась.

– В чем дело, Анджело? – удивилась она. – Тебе не нравится, что я говорю о наших сексуальных отношениях?

Я посмотрел на нее.

– Если по правде, то нет.

– В тебе тоже взыграла добропорядочность, да? В тот раз, на полигоне в штате Вашингтон, ты еще поддавался, а теперь вообще стал ханжой.

Я не стал с ней спорить.

– Я помню, как все было у нас в Сан-Франциско. А ты помнишь, Анджело? Тогда-то мы просто слились воедино.

– Помню, – коротко ответил я. Помнил я и боль, испытанную при разлуке в аэропорту. Странно, но сейчас она не воспринималась столь остро.

Бобби подошла ко мне вплотную.

– И теперь все будет точно так же.

– Нет.

Она поставила бокал на столик, обняла меня за шею.

Губы ее сомкнулись с моими, язык Устремился мне в рот.

Но я ничего не почувствовал.

Осторожно взял ее руки, разнял.

– Нет.

– Дай мне еще шанс, Анджело, – она пыталась встретиться со мной взглядом. – У нас снова все получится.

– Нет, Бобби. Такого больше не будет.

– Почему ты так говоришь, Анджело? – воскликнула она. – Я люблю тебя! И любила всегда, с первой нашей встречи!

На этот раз я притянул ее к себе и поцеловал. Долгим поцелуем, пока руки ее не упали, как плети, а она не отступила назад. Глаза ее наполнились страхом одиночества.

– Ты могла допустить еще одну ошибку. Убежав от него ко мне, своих проблем ты не решишь.

– Откуда ты знаешь? – голос ее звучал отчетливо, словно она и не пила.

Я взял ее за руку.

– Я не слышу музыки.

Она помолчала, глядя на наши руки, потом отдернула свою.

– В шейкере что-нибудь осталось?

Я заглянул в него, покачал головой.

– Мне будет недоставать тебя. Ты смешиваешь хороший «мартини».

– Я дам тебе рецепт. Чистый джин. Побольше льда.

Ни капли вермута.

Она улыбнулась.

– Да ты просто меня спаивал.

– Зато получался отличный «мартини».

– Мои чемоданы внизу. Я еду в аэропорт. К нему я не вернусь.

Я молчал.

– Успею на последний рейс в Чикаго. А утром вылечу в Лондон.

– Он знает о твоем отъезде?

Она покачала головой.

– Я позвоню ему из аэропорта, перед самым вылетом.

– А если он хватится тебя раньше?

Она рассмеялась.

– Он совещается с Дэном, каким-то Марком Симпсоном и несколькими джентльменами, которых я никогда не видела раньше. Довольно суровыми личностями. Не похожими на тех, что появлялись в нашем доме раньше. Едва ли они разойдутся раньше полуночи.

Кстати, проходя мимо двери, я услышала, что говорили они о тебе.

– Неужели? Наверное, расточали мне комплименты.

– Да нет. Похоже, сегодня ты крепко насолил Лорену. Я права?

– Возможно. Но я работаю на его деда, и сейчас действительно нельзя сказать, что мы с Лореном живем душа в душу.

– Уходя, я услышала последнюю фразу Лорена: «Я тоже могу сыграть грязно, как в свое время делал старик, и Анджело скоро в этом убедится».

– Что еще он сказал?

– Больше я ничего не слышала. Говорили они тихо, – в глазах ее появилась тревога. – Мне это не нравится.

– Возможно, слова окажутся куда страшнее дел.

– Ты будешь осторожен? – она всмотрелась мне в глаза.

Я кивнул, и мы направились к двери.

– Где твое пальто?

– Я оставила его внизу.

Я открыл дверь. Она повернулась ко мне. Мы поцеловались.

– До свидания, Бобби. Удачи тебе.

На глазах у нее блестели слезы.

– Мы только и делаем, что прощаемся, не так ли, Анджело?

– Похоже, что да.

Слезы высохли. Она гордо вскинула подбородок.

– Но больше этого не повторится, правда?

– Нет.

Она схватилась за лацканы моего пиджака, прижалась ко мне. Нежно коснулась губами моих губ.

– Прощай, Анджело. Не держи на меня зла. Только помни, как мы любили друг друга. Однажды.

– Я буду помнить, – пообещал я.

Она резко повернулась и пошла к лифту. Я подождал, пока за ней не захлопнулись двери кабины. Она не обернулась. Ни разу.

Глава 6

Когда я вышел из ванной, приняв душ, официант уже прикатил столик с завтраком, и Синди сидела на кровати и ела крекер, роняя крошки на простыню. Стереомагнитофон ревел во всю мощь.

– О господи! – я еще туже завязал полотенце вокруг бедер. – Не слишком ли рано для таких развлечений? – и налил себе кофе.

– Это пятисотмильная гонка в Поконо. Пленки я получила только вчера.

Я глотнул кофе. Черный и безвкусный, как и в любом отеле.

– Тебе уже не терпится? – спросил я, саркастически улыбнувшись.

Синди не отреагировала, жадно вслушиваясь в рев моторов, гуляющий от динамика к динамику.

– Это Марк Донахью. Слышишь, как его пытается достать другая машина?

Не отвечая, я закурил. Прислушался. Она не ошиблась. В динамиках ревели два двигателя. Вот их рев слился.

– Это Джек Леонард! Вот он поравнялся с Марком!

Обходит его! Марк чуть сбавил скорость, входя в поворот, и Джек этим воспользовался. Слушай! Марио также приблизился к ним.

Зазвонил телефон. Я снял трубку.

– Слушаю! – крикнул я в микрофон.

– Что это за шум? – проревел Номер Один. – Что у тебя там делается?

– Убери звук, – я глянул на Синди.

Она подняла с простыни блок дистанционного управления, рев моторов стих.

– Так лучше? – спросил я Номера Один.

– Кто это с тобой?

– Синди. Мой водитель-испытатель.

– Что она там делает? Гоняет в «формуле-1» по твоей спальне?

Я рассмеялся.

– Попали в самую точку.

– Прошло уже три дня, а ты мне не звонишь.

Я вспомнил предупреждение Алисии о миссис Крэддок.

– Мне нечего вам сказать.

– Чем же ты тогда занимаешься? – фыркнул он. – Проверяешь со своим водителем-испытателем прочность кровати?

– Вы не могли бы позвонить мне из города? – осторожно спросил я.

– Это еще зачем? – недовольно пробурчал он. – Ты же знаешь, я терпеть не могу Палм-Бич.

– Так надежнее.

Номер Один засопел в трубку.

– Ты имеешь в виду миссис Крэддок?

– Да.

– Мне известно ее побочное занятие. Кроме того, она сейчас уехала за продуктами. Ты можешь говорить.

– Если вы знаете, что она шпионит за вами, почему не выгоните ее?

– Потому что она – лучшая секретарша и домоправительница из тех, что были у меня. И поверь мне, хорошей домоправительницы нынче не сыскать, – он хохотнул. – А благодаря деньгам, которые платит ей мой внук, она знает, что другой столь же высокооплачиваемой работы ей не найти, и старается изо всех сил.

– Но в результате Лорен в курсе всех ваших дел. Что в этом хорошего?

Он вновь хохотнул.

– Он узнает далеко не все, а лишь то, что я дозволяю ему узнать. Так что в итоге все довольны. К примеру, она уехала до нашего разговора. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Понимаю, – вздохнул я. Действительно, он все рассчитывал на шаг дальше остальных. Говорили, что такое приходит с годами, так что в девяносто четыре он мог дать фору каждому из нас.

Он выслушал все, что мне удалось выяснить за два дня. Не вымолвил и слова после того, как я закончил.

– Вы меня слышите? – спросил я, подумав, не прервалась ли связь.

– Слышу, – эхом отозвался Номер Один. – Мой внук так хочет взять надо мной вверх, что весь горит от нетерпения.

Теперь пришла очередь помолчать и мне.

В голосе его впервые за годы нашего знакомства послышалось смирение.

– Молодым свойственна торопливость. Ему бы немного обождать. До понедельника остается совсем ничего.

– За шесть дней многое может случиться.

– Я попросил Робертса вернуть право голоса фонду.

И даже не пойду на судебное заседание.

– Почему? Уверены в своем поражении?

– Не охальничай со мной, молодой человек, – рявкнул он, голос его вновь наполнился силой. – Не потому, что я обречен на проигрыш. Просто в данной ситуации это самое верное решение. Фонд слишком важен, чтобы использовать его как разменную монету.

Я воздержался от комментариев.

– Кроме того, это всего лишь бой местного значения.

Главное сражение состоится на совещании держателей акций во вторник утром. Там мы или победим или проиграем. Туда я приду обязательно, – он коротко рассмеялся. – Разумеется, мой внук полагает, что победа у него в кармане, иначе не стал бы он собирать держателей акций на следующий день после судебного слушания.

– Он потерял голос Алисии. Возможно, нам удастся перетянуть на свою сторону и других.

– Они не будут руководствоваться теми причинами, что она. Наш единственный шанс – связать его с Симпсоном. Даже попечители фонда не останутся на стороне президента, пытающегося пустить под откос свою компанию.

– Начало уже положено. Мы знаем, что у них есть общие дела.

– Тут все зависит от тебя. Как ты понимаешь, в Палм-Бич я тебе ничем не помогу.

– Постараюсь. Я помню, что вы сказали мне перед отъездом.

– Забудь! – рявкнул он. – Я говорил так только от злости. Я не хочу, чтобы его подставляли, если настоящей вины за ним нет.

– Откуда такие перемены? – удивился я. – Или на старости лет у вас проснулась совесть?

– Нет, черт побери! – проревел Номер Один. – Но не забывай, что он мой внук, и я не намерен обвинять его в том, чего он не совершал.

– Тогда приготовьтесь к поражению, если я не сумею связать его с Симпсоном, – повысил голос и я.

– Этому не бывать! – отрезал он. – Все будет так, как я тебе и говорил с самого начала. Мы собирались построить новый автомобиль и, клянусь Богом, своего добьемся.

– Мистер Хардеман ждет в кабинете, – обрадовала меня секретарша, когда я вошел в приемную.

– Отлично. Принесите две чашки кофе.

Я открыл дверь и переступил порог. Лорен стоял у окна. Повернулся ко мне.

– Доброе утро, Лорен. Кажется, ты пришел на неделю раньше, не так ли?

– Я по другому поводу, – он направился к моему столу. Чувствовалось, что ночь он не спал. Лицо прорезали морщины, глаза покраснели, под ними повисли тяжелые мешки. – Вчера вечером от меня ушла жена.

Секретарь внесла поднос с чашечками кофе. Мы подождали, пока она поставит их на стол и вернется в приемную.

– Выпей, – я пододвинул к нему чашку. – Кофе тебе не повредит.

Он плюхнулся в кресло, потянулся к чашке. Но его руки так дрожали, что кофе выплеснулся через край, и он поставил чашку на стол, даже не пригубив кофе.

– Ты, похоже, не удивлен.

Я посмотрел на него.

– А чему тут удивляться? Или для тебя это сюрприз?

Он отвел глаза.

– Наверное, нет. Я чувствовал, что этого не избежать.

Но ничего не мог сделать. Она не создана для Детройта.

Я молча пил кофе. Такой же плохой, что и в отеле, только растворимый.

Он взглянул на меня.

– Ты виделся с ней вчера?

– Да.

– Что она тебе сказала?

– Не больше, чем ты.

– Черт! – взорвался он. Вскочил, заметался по кабинету, ударяя кулаком правой руки в открытую ладонь левой. – Черт!

Я пил кофе, наблюдая за ним.

Наконец он взял себя в руки. Повернулся ко мне.

– Почему она пришла к тебе? – спросил он ровным голосом.

Наши взгляды встретились.

– Полагаю, потому, что мы были друзьями. Больше ей обратиться было не к кому. Мне кажется, ты уловил суть. Она не создана для Детройта. Да и Детройт не высказал желания встретить ее с распростертыми объятьями.

Лорен вернулся к окну.

– Не знаю, что и думать, – он шагнул к столу. – Я ревновал ее к тебе. Мне известно, что в Сан-Франциско она все время была с тобой.

– Но с той поры прошло два года. И вы не были тогда женаты.

– Я знаю. Но когда мне сказали, что по дороге в аэропорт она заезжала к тебе в отель, я поневоле задумался.

В конце концов ты подходишь ей больше, чем я. Я никогда не пользовался успехом у женщин.

Тут я не смог сдержать улыбки.

– А я пользовался?

Он смутился.

– Перестань, Анджело. Ты знаешь, о чем я говорю.

Истории о твоих похождениях рассказывают по всему миру.

Я рассмеялся.

– Хорошо бы услышать хоть одну. Возможно, я узнаю о себе что-нибудь интересное.

– Анджело, ты можешь дать мне честный ответ на один вопрос? – чувствовалось, что для него это вопрос жизни и смерти.

– Попробую.

– У тебя был роман с моей женой?

– Нет, – ответил я, глядя ему прямо в глаза. И сказал я чистую правду. После замужества Бобби между нами ничего не было.

Он глубоко вздохнул и кивнул.

– Благодарю. Теперь я могу больше не думать об этом.

– Это точно.

Он повернулся и направился к двери.

– Лорен, – позвал я его.

– Да, Анджело? – он остановился на полпути, обернулся.

– А ты можешь дать мне честный ответ на один вопрос?

Он вернулся к моему столу.

– Попробую.

– Если я смогу найти компромисс между тобой и дедом, ты прекратишь эту глупую войну, в результате которой пострадает один из вас, а компании будет нанесен. чувствительный урон?

Его лицо окаменело. В это мгновение как никогда раньше он напомнил мне своего деда.

– Нет.

– Почему?

– Потому что он деспот. И я не позволю ему растоптать меня, как он растоптал моего отца.

– Но это было так давно. Теперь он глубокий старик и не вылезает из инвалидной коляски.

– Он и тогда был стариком и сидел в той же коляске, – последовал ответ. – Но это не остановило его и не остановит теперь! – глаза Лорена превратились в две ледышки. – Кроме того, тебе не доводилось войти в комнату и найти там своего отца с разнесенной выстрелом головой.

Я не отвел глаз.

– И ты уверен, что вина лежит на Номере Один?

– У меня нет ни малейшего сомнения, – твердо заявил он.

Я поднялся.

– Извини, что затронул эту тему. Твой дед сожрал бы меня живьем, если б узнал об этом. Но у меня сложилось о тебе не правильное впечатление.

– В каком смысле?

– Мне казалось, будто в тебе осталось что-то человеческое.

Глава 7

Марион Стивенсон, глава службы безопасности «Вифлеем моторс компания, более всего напоминал безликого агента ФБР, каковым он, собственно, и был до выхода в отставку. Таких никогда не замечаешь в толпе, и выделялся он разве что одним – удивительно светлыми глазами. Иной раз казалось, что сквозь них можно увидеть его затылок.

– Вы хотели поговорить со мной, мистер Перино? – бесцветным голосом спросил он.

– Да, мистер Стивенсон. И очень благодарен вам, что вы смогли заглянуть ко мне, – обычно я не прибегал к столь официальному тону, но в данном случае помнил, как рассердился Стивенсон, узнав, что испытательный полигон охраняют люди Барнса. Воспитанник мистера Гувера, он воспринял мое тогдашнее решение как личное оскорбление. – Садитесь, пожалуйста.

– Благодарю.

Зазвонил телефон. Я снял трубку. Макс Эванс из отдела закупок. У него возникли трудности.

Я прикрыл рукой микрофон, слушая Макса.

– Извините, мистер Стивенсон. Я быстро.

Он кивнул.

– Мы только что получили от нашего подрядчика пересмотренный стоимостный расчет электростатического разъема ремня безопасности водителя. Плюс три доллара и сорок центов.

– Почему?

– Дополнительная изоляция проводов и заземления в соответствии с требованиями противопожарной безопасности и новыми стандартами на электрооборудование.

– Разве это не предусматривалось условиями нашего договора?

– Предусматривалось, но требования противопожарной безопасности изменились две недели назад.

Тут уж мы ничего поделать не могли. Ремень безопасности водителя входил в обязательный комплект поставки. Электрически он связывался с регулятором подачи топлива. При расстегнутом ремне скорость автомобиля не могла превысить десяти миль в час, с застегнутым возрастала до двадцати пяти миль. Блокировка регулятора снималась вторым ремнем, плечевым. Лишь застегнув и его, водитель мог проехаться с ветерком. Но ремни эти стоили немалых денег. Вот и теперь при годовой программе в триста тысяч автомобилей наши расходы возрастали более чем на миллион.

– Вы вели переговоры с другими поставщиками?

– Да, на стадии размещения заказа. Но теперь уже поздно. Любому из них потребуется не меньше восьми месяцев на подготовку производства.

– Тогда у нас нет выбора.

– Да, сэр, – подтвердил Эванс.

– Постойте-ка. Обычно этими вопросами занимается группа проверки цен. И для их решения требуется виза Уэймана.

– Совершенно верно, – в голосе Эванса послышались виноватые нотки. – Но сегодня утром мне сказали, что все изменения по новому автомобилю должны утверждаться вами.

– Понятно, – вздохнул я, ясно представив себе, что за этим последует. Подобные неувязки возникали по сотне на день. Если Уэйману удастся перевалить на меня эту кучу дерьма, она просто погребет меня под собой.

– Так мне соглашаться, мистер Перино?

– Да, Макс. Пришли мне заказ на покупку. Я его подпишу.

Я положил трубку и повернулся к моему гостю. Достал сигарету, предложил пачку Стивенсону.

– Я бросил, благодарю.

Я же закурил и откинулся на спинку стула. Выпустил изо рта струйку дыма, наблюдая за Стивенсоном. Несколько мгновений спустя заметил, что он начинает нервничать.

Вновь зазвонил телефон. Я снял трубку.

– Ни с кем меня не соединяйте, – я вернул трубку на рычаг, продолжая курить.

Минуту спустя он посмотрел на часы. Я словно этого и не заметил и молчал, пока не докурил сигарету и не вдавил окурок в пепельницу.

– Я понимаю, что вы занятой человек, мистер Стивенсон, но уж простите, что сегодня утром я так медлителен. Навалилось столько дел, что и не знаешь, с чего начать.

– Мне это знакомо, мистер Перино.

– Недавно я просматривал штатное расписание. Если я не ошибаюсь, вы подчиняетесь непосредственно президенту и исполнительному вице-президенту компании.

– Совершенно верно, – подтвердил Стивенсон.

– И на вас лежит ответственность за обеспечение безопасности, будь то документы или производственные секреты.

– Да, сэр, – кивнул он.

– Позвольте задать вам гипотетический вопрос. Обнаружив утечку секретной информации из моего кабинета, вы доложите об этом президенту?

– Нет, сэр. Сначала исполнительному вице-президенту.

– А если утечка информации произойдет у кого-то из них?

– Президенту, если информация ушла от вице-президента, и наоборот.

– А если она ушла от них обоих?

Стивенсон на мгновение задумался.

– Тогда мне придется сделать вывод, что эта утечка информации отвечает интересам компании и одобрена ими.

Я пододвинул к нему номер «Уолл-стрит джорнэл».

– Вы видели эту статью?

Он кивнул.

– Не кажется ли вам, что содержащаяся в ней информация строго конфиденциальна и не предназначена для чужих глаз?

– Я этого не знаю, сэр.

– Я также хочу обратить ваше внимание на фразу:

«информированные источники». А ниже – «хорошо информированные источники». Кроме того, в статье приведены цифры, взятые из секретных отчетов. Лишь десяток сотрудников компании имеют право знакомиться с этими отчетами. И вдруг эти материалы появляются в национальном издании да еще в статье, которая может нанести компании серьезный ущерб. Не считаете ли вы, что, мы имеем дело с серьезным проколом в работе службы безопасности компании?

Стивенсон замялся.

– Я бы этого не сказал, сэр.

– Из этого я могу сделать вывод, что случившееся подпадает под ваше определение «одобренной» президентом и исполнительным вице-президентом политики компании?

Чувствовалось, что ему не по душе наш разговор. Адвокаты и полисмены – самые плохие свидетели. Они не любят отвечать на вопросы.

– Я не могу ответить на этот вопрос, мистер Перино.

Я кивнул.

– Статья опубликована без подписи. Вам случайно не известна фамилия автора?

– Известна, сэр.

– Вы можете назвать мне ее?

– Извините, мистер Перино. Донесение по этому вопросу я уже отдал мистеру Уэйману.

Я выдержал короткую паузу.

– Вы знаете некоего Марка Симпсона?

– Да, сэр.

– Что вам о нем известно?

– Он возглавляет организацию, называющуюся НАБА, и издает еженедельную газету, освещающую дела автостроения.

– Что еще вы можете о нем сказать?

– Подготовленное моей службой досье на этого господина находится у мистера Уэймана. Копии мне распространять не разрешено.

– Ясно. А вы можете сказать мне, когда мистер Симпсон бывал на нашей территории и с кем встречался за последние два года?

– Да, сэр, – его явно обрадовало, что хоть чем-то он может мне помочь. – Перечень его посещений завода будет на вашем столе через час.

– Благодарю. Даже не знаю, что бы я без вас делал.

Он покраснел, понимая, что пользы от него в этом деле чуть. Встал.

– Я разрешаю вам доложить о нашем разговоре вашим начальникам.

– Мистер Перино, если б я счел необходимым поставить в известность мое начальство, то сделал бы это независимо от вашего разрешения. И хочу лишь подчеркнуть, что я отвечаю за безопасность компании, а не за ее политику.

Поднялся и я.

– Мистер Стивенсон, приношу свои извинения, – я протянул руку.

Он пожал ее после короткой заминки.

– Благодарю вас, мистер Перино.

Едва он вышел из кабинета, я позвонил Уэйману. Его голос излучал радушие. Он-то полагал, что я обрушусь на него с жалобами по поводу того, что он перекинул на меня все ценовые вопросы. Но я не доставил ему такого удовольствия.

– Номер Один замучил меня, требуя досье на Симпсона, которое мы заказывали. Я только что говорил со Стивенсоном из службы безопасности. Он говорит, что досье находится у вас.

– Кажется, я видел его, – не стал отпираться Уэйман. – Постараюсь найти и переправить вам.

Я положил трубку, зная, что досье мне не видать как своих ушей, но по крайней мере я дал ему понять, что мне известно о существовании такой бумаги.

Не прошло и часа, как от Стивенсона мне принесли перечень посещений завода Симпсоном. В последние два года он бывал тут неоднократно и заходил, за исключением одного раза, когда виделся с Бэнкрофтом, только к Уэйману.

Я решил, что сегодня же загляну к Симпсону, но одно цеплялось за другое, и освободился я лишь в четыре часа. Позвонил Синди в отель.

– Как насчет того, чтобы пообедать в «Диаборн Инн»?

– Фантастика! Я там никогда не была, но много слышала о тамошнем ресторане. В центре царства Форда, так?

– Ты совершенно права. Но главнее, что кормят там отменно. По пути туда мне надо заехать в одно местечко, но это ненадолго. Спускайся вниз через пятнадцать минут. Я заеду за тобой.

– Пятнадцати минут мне хватит. Жду тебя.

Так оно и вышло. Она даже надела платье. Мои глаза округлились, когда швейцар открывал для нее дверцу «мазерати». Впервые за два последних года я видел ее не в джинсах, а в другом наряде.

– Эй Да ты у нас девочка, – я тронул машину с места.

Она застегнула ремень безопасности и с улыбкой повернулась ко мне.

– Мужчина, какой же вы тугодум. Я уж решила, что вы никогда этого не поймете.

Контора НАБА располагалась на Мичиган-авеню по пути в Диаборн, в обшарпанном двухэтажном здании рядом со стоянкой подержанных автомобилей. Первый этаж занимала типография, на стеклах окон второго голубели буквы «НАБА».

Я остановил машину у тротуара перед дверью типографии и вылез из кабины.

– Я быстро, – предупредил я Синди.

Она кивнула, раскрыла сумочку, достала кассету.

– Не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим магнитофоном?

Не успел я отойти и на пару шагов, как из всех четырех динамиков загремела музыка, а она откинулась на сиденье, закрыв глаза от удовольствия.

Отдельного входа в НАБА я не обнаружил, поэтому зашел в типографию. Там мне объяснили, что лестница на второй этаж находится в проулке за домом.

Поблагодарив, я вышел на улицу. Увидев меня, Синди улыбнулась, начала опускать стекло. Я покачал головой, показал, что мне надо обойти дом. Она кивнула, и стекло вновь поднялось.

Обогнув два угла, я увидел ржавую наружную лестницу на второй этаж. На маленькой табличке на стене значилось «НАБА». Стрелка указывала наверх. Я поднялся по ступеням и вошел в здание, открыв стальную выкрашенную серой краской дверь.

В приемной не было ни души. Зеленые стены украшали плакаты с надписями типа:

«ПРИСТЕГИВАЙТЕСЬ РАДИ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СКОРОСТЬ УБИВАЕТ».

Где-то в глубине звякнул звонок, сообщая о моем появлении. Мгновение спустя в приемную вышла полная блондинка в бесформенном черном свитере и мини-юбке.

– Чем я могу вам помочь? – занудным голосом поинтересовалась она. Чувствовалось, что мой визит ей не в радость.

– Мистер Симпсон у себя?

– Вы договаривались о встрече?

– Нет, – я покачал головой.

– Пожалуйста, назовите вашу фамилию.

Я назвал. Ни выражение ее лица, ни голос не изменились.

– Пожалуйста, присядьте. Я посмотрю, сможет ли он вас принять.

Она скрылась за дверью, и я услышал, как в замке повернулся ключ. Я сел на деревянную скамью у стола, на котором лежали последние номера выпускаемого НАБА еженедельника.

Закурив, я начал пролистывать один из номеров. Узнал о всех улучшениях, которыми будет отличаться «вега» выпуска 1972 года от прошлогодней модели, на сколько повысится мощность двигателя «пинто» благодаря использованию новой коробки передач, а также многое-многое другое. Не нашлось места на страницах еженедельника лишь проблемам безопасности.

Я огляделся в поисках пепельницы, не нашел ее, поднялся, прошел к выходной двери, открыл и бросил окурок вниз, в проулок. Тут же звякнул звонок, и словно по сигналу смолкли типографские машины. Я посмотрел на часы. Четыре сорок пять. Я ждал уже больше десяти минут.

В приемной вновь появилась блондинка. Удивление отразилось на ее лице, когда она увидела меня. Она заглянула мне за плечо.

– Пришел кто-то еще?

– Нет, это я открывал дверь, чтобы выбросить окурок.

Она уставилась на меня.

– А вы ждете кого-то еще?

– Да нет. Только мистера Симпсона.

– Разве его секретарша не выходила к вам?

– Нет.

– Черт! – вырвалось у нее. – В этом заведении ни на кого нельзя положиться. Она обещала выйти к вам и сказать, что мистера Симпсона сейчас нет в Детройте.

– А где же он? – полюбопытствовал я.

– Уважаемый, – ответила блондинка, – здесь на этот вопрос вам никто не ответит. Наш босс – вольная птица и никому не докладывается.

Она захлопнула за собой дверь, а мне, не осталось ничего другого, как ретироваться. Пока я ждал, сгустились сумерки. На верхней площадке лестницы я задержался, чтобы прикурить. Наверное, не следовало мне ожидать, что Симпсон захочет повидаться со мной. Не зря же он так скоренько удрал из кабинета Уэймана. Снизу доносились голоса типографских рабочих, расходившихся до домам.

Едва я спустился вниз, сзади раздался голос: «Эй, Приятель, не найдется ли спичек?»

– Конечно, – я начал поворачиваться и боковым зрением уловил движение здоровенного кулака, летящего мне в лицо.

Инстинктивно я попытался увернуться, но недостаточно быстро. Ударом меня отбросило назад, из глаз полетели искры. Грубые руки ухватили меня за плечи и поволокли в темноту. Я все еще полагал, что имею дело с обычными грабителями. Попытался было сказать, что бумажник у меня в заднем кармане, но губы и язык меня не слушались.

Мгновение спустя я оказался прижатым спиной к стене. С трудом разлепил глаза, разглядел, что нападавших трое, хотя лиц в темноте мне рассмотреть не удалось.

И тут же началось избиение. Неторопливое. Методичное. Профессиональное. Били по ребрам, животу, почкам, яйцам. Я осел на землю, и тут уж досталось голове. Кровь хлынула изо рта, когда я свалился у стены.