Текст книги "Стальная Крыса. Золотые годы"

Глава 8

Я впервые увидел, как наш высокоэффективный капитан теряет хладнокровие. Он злобно заклацал клавишами, быстренько прогнал на компьютере программу, ворча что-то под нос, а затем, вполголоса чертыхнувшись, очистил экран. Но едва примчался Штрамм, капитан развил еще более лихорадочную деятельность. Они колотили по панели управления, прогоняя уравнение за уравнением. И даже стучали по циферблатам измерительных приборов.

– Ребята, что-то не так? – поинтересовался я.

Должен сказать, капитан Сингх выказал изрядное самообладание, не укокошив меня на месте.

– Гравитоны… – угрюмо буркнул Штрамм. Оба глухо заворчали и в унисон недовольно вздохнули.

– Нельзя ли попросить капельку развернуть мысль?

– Эта коварная свинья Рифути… – прорычал капитан. Но тут же взял нервы в кулак и снова возобладал над ситуацией. –  Очередная диверсия. Хитроумный жучила устроил двойные диверсии в надежде, что пока мы будем разбираться с одной, то не заметим его второго черного дела. – Капитан постучал по шкале прибора. – Он слил более восьмидесяти процентов наших гравитонов.

– А их разве не заметили?

– Где там! Они ведь невидимы, бесконечно малы и существуют лишь в квантовом смысле. Может, земля стала тяжелей на пару микросекунд, прежде чем они исчезли в ядре планеты.

– Ну и что же нам делать?

– Надеяться, что на том конце – когда мы закончим свое припухание – нас ждет гравитонная заправочная станция.

– Они не так уж и распространены, – заметил Штрамм, усугубив атмосферу безнадежности. – Накопительные станции располагают на массивных планетах с высокой гравитацией, где под рукой уйма гравитонов. – Тут он с улыбкой воздел указательный палец. – Но зато у нас в машинном отделении есть конденсатор гравитонов!

– Я его видел, – угрюмо тряхнул головой капитан. – Это такой же антиквариат, как и все остальное оборудование этого корабля. При работе на всю катушку на планете с тяготением в один жэ ему понадобится года два, чтобы набрать достаточно для наших нужд. На планете с три жэ вполне хватило бы и трех месяцев. Вот только мы все отправимся на тот свет.

И тут я вбросил в нависшее молчание очевидный вопрос:

– Тогда… что будем делать?

Взяв себя в руки, капитан Сингх выпрямился в кресле и встряхнулся, как пес.

– Выкручиваться. – Бросил взгляд на часы. – Наше первое припухание закончится часов через пять, когда у нас запланирован навигационный контроль. Придется пока забыть о путешествии на Механистрию, пока не изыщем возможность дозаправиться.

– А куда мы попадем после первого припухания?

– Надеюсь, окажемся недалеко от звездной системы, включающей в себя единственную обитаемую планету под названием Флорадора.

– Звучит недурно! – возгласил я.

– Веселенькие названия обычно присваивают самым омерзительным планетам, – буркнул Штрамм, снова взвинтив градус уныния.

– Обитаемая планета, – зачитал с экрана капитан. – Зачаточный технический мир типа Альфа-Икс. На момент инспекции ни орбитальных спутников, ни космических станций.

– А когда проводили инспекцию? – осведомился Штрамм.

– В следующий День сурка стукнет как раз четыреста два года.

– Ого, да за это время могла случиться уйма всякого! – жизнерадостно заявил я, но мой порыв натолкнулся на холодную стену молчания.

Капитан барабанил по клавишам, углубившись в запущенную программу. Но, закончив, откинулся на спинку кресла и даже улыбнулся:

– По моим оценкам, когда первое припухание завершится, у нас будет достаточно гравитонов еще для двух припуханий на то же расстояние. – Тут его улыбка угасла. – Надеюсь, нам удастся принять груз гравитонов в одном из двух пунктов назначения. – Тут и голос покинули теплые нотки. – А если нет – приготовьтесь к затяжному визиту.

На это у меня бодрого ответа не нашлось. Зато имелся важный вопрос.

– А не проще ли вернуться на Уймабашлию, чем следовать тем же курсом дальше?

– Не все так просто, – покачал он головой. – Работая, припухательный привод оставляет в межзвездном пространстве виртуальный тоннель. Мало-помалу эти тоннели затягиваются, но порой на это уходят годы. Зато их легко детектировать и избежать.

– Значит, возврата нет?

– Есть, но не тем же путем. А у нас недостаточно гравитонов, чтобы делать крюк.

В нашу каюту я вернулся мрачнее тучи. Я как раз смешивал себе летально-взрывной коктейль, когда послышались легкие шаги и цокот копытец. Удвоив количество коктейля, я наполнил миску чипсами карри. Охладил смесь и разлил ее в два бокала со льдом.

Понюхав воздух, Розочка радостно закурлыкала. Я швырнул ей лакомство.

При виде напитков Анжелина изогнула бровь:

– Мы празднуем?

– И да и нет. – Я протянул ей бокал. – Да, мы празднуем успешный взлет и первое припухание…

– И много ты успел в себя влить?

– Не больше, чем ты, – это мой первый. За успешное путешествие! – Я поднял свой бокал и порядком хлебнул.

– Но?..

– Нас ждут трудные времена. Сядь, выпей, погрызи чипсы. А я объясню.

Она выслушала мою горестную повесть в чутком молчании. А в конце кивнула и поднесла бокал, чтобы я налил еще. Отхлебнув, она стальным голосом отчеканила:

– Надо было прикончить Рифути, когда был шанс. Ну, я хотя бы послала сообщение полиции Уймабашлии о его диверсии. Я его убью. Но это на будущее, когда мы наполним гравитонный бак.

– Съешь еще чипс, – протянул я ей миску.

Свирепо блеснув глазами, она взяла угощение и с хрустом вгрызлась в него, будто это была шея Рифути. Тут ее внимание привлекло просительное сопение, и она скормила еще чипс Розочке.

– А что за планета эта Флорадора?

– Не знаю. Очевидно, во время раскола контакт был потерян, а архивы погублены.

– Придется ориентироваться по обстоятельствам. – И тут Анжелина улыбнулась. – Не хочется признаваться, Джим, но я вдруг осознала, что сыта по горло пребыванием на планете радостей. Для меня будет большим облегчением поглядеть на новый свет. И попутно разобраться со всплывшими проблемами.

Природа проблем, которые могут нас подстерегать, стала очевидна, когда в руке у моей женушки появился маленький, но крайне смертоносный нож. Аккуратно потрогав лезвие кончиком пальца, она слегка нахмурилась и отправилась в кухню, откуда вернулась с атомным точилом, доводящим толщину острия клинка до одной молекулы. Потом быстрым взмахом отхватила от металлического стола изрядный кусок и радостно улыбнулась:

– По-моему, на Флорадоре будет весело!

Мы радостно чокнулись, одновременно улыбнувшись друг другу.

Конец первого припухания близился, и день стремительно улетал за днем. Но воздух вроде бы стал посвежее, хотя и продолжал дразнить ноздри тяжким духом скотного двора. Хотя постоянная дозаправка бака реактивной массы окупала это неудобство. При мысли о приходе более интересных и соблазнительных времен и пища казалась вкусней, и напитки крепче, и будущее долгожданнее.

Мы только-только успели отужинать, когда динамики проскрипели голосом капитана Сингха:

– Босс Джим, на мостик. Отпухание началось.

Когда мы взбирались по ступеням, Анжелина улыбалась, и мы даже взялись за руки. Мы не ведали, чего ждать от этого нового света, зато знали, что в самом ближайшем будущем жизнь наверняка станет куда интереснее.

– Вот светило, – сообщил Массуд, указав на звездочку в центре экрана. – Буду оставаться на этом месте, пока не передам сигнал в космическую аварийно-спасательную службу.

Отказавшись идти в радиорубку, Анжелина отправилась ухаживать за Розочкой. Я же последовал за Массудом. Тот включил питание передатчика.

– Потребуется какое-то время на настройку…

Не знаю, настроился он или нет, но раздался громкий хлопок, после чего переднюю панель снесло огненным извержением. Повалил дым, и по всему кораблю поднялся трезвон пожарной тревоги.

Бросившись к задней стене, я сорвал с кронштейна огнетушитель, выдернул чеку и оросил зияющую пробоину пламегасящим порошком. Тут в рубку ворвался Штрамм, размахивая огнетушителем на пару размеров побольше. Пламя взревело, заскворчало и угасло. Подавив последние очаги огня и дыма, он извлек из своего инструментального пояса фонарик и заглянул в закопченную дыру. Потом, изрыгая гортанные проклятья, аккуратно сунул туда руку и вытащил почерневшую, искореженную коробочку.

– Очень изобретательно.

– Опять дело рук Рифути? – спросил я.

– Очевидно. Детектор припухания, подключенный к взрывчатке. Пока шло припухание, запал не включался. До того передатчик работал бы замечательно. А теперь, после припухания, распрекрасно взорвался.

– Связи нет… – утробным голосом проговорил Массуд. – Будем надеяться, что на Флорадоре передатчик найдется.

Мы медленно потащились на мостик, пригибаясь под бременем мрачных мыслей. Там уже дожидались Анжелина с Розочкой.

– Беда? – при виде наших угрюмых лиц осведомилась моя жена.

– Да еще с целым выводком злосчастий в придачу, – отозвался я, тут же посвятив ее в подробности последней диверсии.

Розочка, уловив наше настроение, дрожа, забилась в угол. Массуд взялся за дело.

– Я направил в сторону планеты припухательное поле малой напряженности. Через пару минут мы будем на ее орбите.

Светило у нас на глазах превратилось в кружок и медленно сместилось в сторону от центра экрана.

– Планета засечена, и мы прибудем к ней, как только припухание закончится.

Тут воздух замерцал и раздался негромкий хлопок – это отключился припухательный двигатель. Далекое пятнышко разрослось до диска, стремительно заполнившего собой экран. Голубые небеса и белые стайки облаков.

– Выглядит очень мило, – заметила Анжелина.

– Мы принимаем сильные телевизионные сигналы ряда станций, – сообщил Массуд. – Давайте поглядим, что они вещают.

Он вдавил кнопку, и из динамиков хлынула громкая военная музыка. Потом отошла на второй план, и грубый мужской голос проскрежетал:

– Начинаем час счастливых ребятишек. Сегодня, мой дружок, мы проведем время, слушая веселую сказочку о твоем противогазике и о том, как он защищает тебя от всех нехороших ядовитых газов…

У меня прям челюсть отвисла.

– Наверно, шутят… Попробуйте другой канал.

Звук забулькал, потом выровнялся.

– Добро пожаловать на вечернюю передачу «Будь готов». Сегодняшняя тема озаглавлена «Как построить собственное бомбоубежище».

– Ну, хотя бы говорит на эсперанто, – прокомментировал я.

– А вот темы мне как-то не по душе, – нахмурилась Анжелина. – Как вы думаете, там война?

– Сейчас поглядим, – откликнулся Массуд, манипулируя с настройками. – Я вывел корабль на геостационарную орбиту над источником сигнала. Обзор прекрасный… электронный телескоп имеет высокое разрешение…

Изображение сфокусировалось на городе, обнесенном высокой стеной. Его окружали какие-то поля. На одном из них отчетливо виднелась туча пыли. Увеличение телескопа возросло, и стал виден трактор, тянущий плуг.

Через мгновение сцена преобразилась. Трактор остановился, из него выпрыгнул тракторист в сером комбинезоне. Бросив на небо один-единственный взгляд, он опрометью бросился бежать. Добежал до города, вбежал в большие ворота, и те сразу захлопнулись. И в тот же миг радио забубнило на частоте экстренного вызова:

– Инопланетный звездолет, назовитесь. Десять секунд. Назовитесь. Пять секунд…

– А что будет, когда дойдет до нуля? – поинтересовался я.

С ответом не мешкали. Из города взвилась ракета – и взорвалась намного ниже нас. Массуд ударил по клавишам, и мы быстро вышли из сектора обстрела.

– Добро пожаловать на очаровательную Флорадору, – криво усмехнулась Анжелина. – По-моему, мне здесь понравится!

Нрав у моей разлюбезной очень своеобразный. Там, где другие бросились бы наутек или искать убежище, она очертя голову устремляется вперед. Заразившись ее настроением, я тоже рассмеялся. Капитан с инженером уставились на нас как на умалишенных.

– Давайте-ка покинем этих параноидальных пейзан и осмотрим окрестности, – предложил я. – Оставьте их за горизонтом и сделайте широкий круг вне поля подальше от их глаз.

– Почему бы и нет? – пробормотал Массуд за неимением лучших предложений.

Когда город скрылся вдали, планета показалась довольно симпатичной. Возделанные поля внезапно закончились, сменившись густыми лесами. В них встречались ручьи и заводи, а изредка даже озерца.

– Похоже, тут недурная рыбалка, – заметил Штрамм, выказав пасторальную сторону своей натуры.

– Впереди снова возделанные поля, – сообщил Массуд, увеличивая изображение раскинувшейся внизу местности. Грунтовые сельские дороги, петляя, убегали от полей – все в одном направлении. Мы проследовали за ними, проходя над зелеными лугами, на которых пасся скот, пока впереди не замаячили низкие строения.

– Эти здания что, крыты соломой? – удивилась Анжелина.

– В самом деле, – подтвердил Массуд, давая увеличение. – А стены плетеные и промазанные глиной, если не ошибаюсь.

Повсюду цвели цветы, а вдоль дорог выстроились фруктовые деревья. Я указал на большой луг рядом с рощицей чуть подальше зданий.

– Не посадить ли нам корабль вон там, а после проверить, насколько дружелюбны туземцы?

– Выполняю, – откликнулся капитан. – Но не буду снимать руку с дросселя на случай, если придется отбыть несколько поспешно.

Навозный привод полыхнул пометом, и мы мягко опустились на землю. Подождали. Нигде ни гугу. Двери оставались запертыми.

– Есть кто дома? – спросил Штрамм. – Может, наши намерения внушают им подозрения.

– На их месте вы повели бы себя точно так же, учитывая, какие у них соседи, – ответила Анжелина. – Пожалуй, немного прогуляюсь и погляжу, что будет.

– Только не одна, – отрезал я, заодно похлопав себя по пояснице, чтобы проверить, на месте ли оружие.

Едва мы подошли, нижний люк распахнулся, и пандус с лязгом опустился. Послышался цокот крохотных копытец – это к нам присоединилась Розочка. Потянув пятачком благоуханный воздух, она радостно взвизгнула. Держась за руки, мы вслед за ней спустились на зеленый луг, где хрюшка с неистовым верещанием галопом умчалась прочь.

Я схватился было за пистолет, но Анжелина положила ладонь мне на запястье.

– Расслабься, – проворковала она. – Похоже, там просто какой-то орешник.

– Причем съедобный, – отметил я при звуках радостного чавканья.

– Из хижины у тебя за спиной за нами наблюдают, – негромко проронила Анжелина. – Я видела, как качнулась занавеска.

– Из других хижин тоже. Одна из закрытых дверей чуточку приотворилась.

– Давай успокоим их, – предложила она, наклоняясь и собирая букетик белых цветов поблизости. Потом повернулась к дому с колышущейся занавеской – и с улыбкой протянула его вперед.

Чары сработали. Занавески сомкнулись, и через миг дверь распахнулась. На порог нерешительно ступила женщина в домотканом одеянии. Анжелина медленно двинулась к ней через луг и вручила букет.

Теперь начали открываться и другие двери, откуда с опаской выглядывали мужчины и женщины. Один седовласый, седобородый старец отделился от собирающейся толпы и зашагал к нам. Подойдя поближе, он поднял руки открытыми ладонями вперед – недвусмысленный жест миролюбия; я ответил в том же духе.

– Добро пожаловать, мирные чужестранцы и чудесное животное, добро пожаловать на Флорадору, – провозгласил он. – Есмь Бильбоа из рода Берканси.

– Приношу благодарность и отвечаю на приветствие, о благородный флорадорский джентльмен. – Подобная вычурность заразительна. – Аз есмь Джим из рода ди Гризов.

За спиной у меня послышался чересчур знакомый гнусавый голос Эльмо:

– Эй, кузен Джим. Энтот свежий воздух пахнет просто чудно. Свинки тоже так думают. Можно пустить их подхарчиться?

Почему бы и нет?

– Но сначала только маток с поросятами. – Мне не хотелось, чтобы исполинские кабаны испортили теплый прием.

Когда свинобразы хлынули из корабля, в растущей толпе флорадорцев послышались охи и ахи. Через минуту радостная визготня смолкла, сменившись счастливым похрюкиванием и чавканьем. Одна из женщин от восторга сомлела.

Снова обернувшись к Бильбоа, я увидел, что Анжелина завязала оживленную беседу с кружочком внимательных женщин. Пока что все хорошо.

– Чудесная у вас тут планета, брат Бильбоа.

– Се воистину мир чудес, брат Джим. Предание повествует, что мы прибыли сюда с планеты тьмы, где нас притесняли и презирали за чистоту наших верований. Но мы, Дети Природы и Любви, бежали от тьмы и скверны и прибыли на сию планету лучезарного мира, дабы пребыть вовеки. Пока… – Громко застонав, он погрозил небу кулаками. – А затем пришли они, неся с собою вящее зло… – Поежившись, он опустил кулаки. – Прошу снисхождения и извинения, брат Джим из рода ди Гризов. Я замарал сей благодатный день новых Друзей – и двуногих, и четвероногих – и прошу у тебя прощения.

– Нет проблем, брат Бильбоа, давай наслаждаться…

Тут в голове у меня зажужжало радио.

– Джим, что там происходит? Я вижу порядочную толпу.

– Все идет превосходно, капитан. Я перезвоню вам незамедлительно.

– Ты говоришь со своими друзьями в корабле космоса? – заинтересовался Бильбоа.

– Именно так.

– Не присоединятся ли они к нам? Как зришь, мы готовимся к приветственному пиру.

Пока мы сотрясали воздух, мужчины выносили столы и стулья. А через считаные мгновения нагруженные женщины накрыли их скатертями, уставили блюдами с едой и вазами с цветами. А также интересными кувшинами с освежающими жидкостями. Этот бесхитростный народ начал мне нравиться. Я тихонько сказал: «Включить радио».

– Тут затевается пирушка, и веселье вот-вот начнется. Вы все тоже приглашены.

– Наслаждайтесь. Мы со Штраммом останемся здесь. Я выпущу пассажиров – и запру за ними шлюз.

– При нашей-то везучести шаг вполне понятный. Мы соберем для вас корзинку.

Когда появились Эльмо с компанией, послышался смех и даже приветственные возгласы. Появление хряков, каждому из которых тщательно привязали к задней ноге поводок, встретили восторженными охами. Они затрусили через пастбище, довольно урча, и присоединились к остальному стаду, окопавшемуся под деревьями по уши. Со всех сторон слышались возбужденные крики ликования; я же воспользовался моментом, чтобы обследовать охлажденные кувшины с жидкостью.

Отхлебнул из глиняной кружки. Свежий фруктовый вкус… и намек на что-то еще. Алкоголь? Я влил в себя изрядную порцию. Да, действительно, мой добрый старый друг Этил, если не ошибаюсь. А ошибаюсь я редко.

– Я вижу, ты вкушаешь наше вино из звоночковой ягоды, – заметил Бильбоа, наполняя себе добрую кружечку до краев.

– За здоровье и счастье! – провозгласил я.

Мы сдвинули кружки.

– За природу и любовь!

Счастливо улыбнувшись, мы наполнили кружки сызнова.

Пирушка уже шла полным ходом. Я лакомился вкуснейшими печеными сырными бисквитами. Потом компанию нам составила Анжелина, в духе дня положившая свое радио на стол и включившая какую-то пасторальную музыку.

– Изумительный механизм, – заметил Бильбоа.

– Вы разве не пользуетесь радио?

– По счастью, нет. Простая, естественная жизнь священна для нас. Покинув и запечатав корабли, доставившие нас сюда, мы распростились со всеми машинами. Вкупе с прочей пагубой наподобие денег, налога на недвижимость, ружей и автодебилей – во всяком случае, так повествует предание. Хотя мне значение сих словес неведомо.

– Оно и к лучшему для вас. Итак, у вас никаких машин, музыкальных плееров, радио… ни машин для космической связи?

Упомянутых как бы между прочим…

– Ничего подобного.

Я пал духом. Тем не менее в городе машины есть, если только телевидение и ракеты «земля – воздух» в счет.

Подождав, пока мы опрокинем еще пару кружечек Старого Оттягивающего Нектара, я снова обиняками направил разговор на более серьезные материи.

– Дорогой друг Бильбоа, я безмерно благодарен за вашу нескончаемую куртуазность. Но, рискуя оскорбить того, кто выказал такое радушие и щедрость, вынужден обратиться к теме, представляющей для меня величайшее значение. Те, кто обитает в городе за стенами… – Едва я сделал этот выпад, он порывисто вздохнул, и улыбка его угасла. – Хотя мы пришли к ним с миром, они прибегли к оружию в попытке истребить нас. Ради собственной защиты я должен знать, кто они и почему в нас стреляли. У нас есть такое выражение: «познай своего врага». Я должен знать об этих людях побольше ради нашей же собственной безопасности.

Казалось, свет дня померк и воздух дохнул морозом.

– Ты прав, а я нет, что утаивал сие знание от тебя. Записано, что в один черный день наше мирное и любящее житие – в одиночестве на сей дружелюбной планете – было попрано громом посадки их громадных кораблей. Как и мы, они прибыли сюда в поисках убежища и уединения, дабы следовать собственной философии и обычаям. – Глаза Бильбоа сверкнули, и он погрозил беззащитному небу кулаком. – Покамест мы едины с природой, они истязают ее своими нечистыми машинами и чудовищными смрадами. Они пытались понудить нас разделить их пагубные верования. Нам же оставалось лишь бежать в величайшем ужасе. В конце концов они устали тщиться обратить нас в веру своей Церкви Карающего Бога и замуровали себя за городскими стенами.

– Значит, вы больше не поддерживаете контакт с ними?

Бильбоа снова вздохнул с безмерной печалью, тряхнув седой головой:

– Ах, кабы так было! Знать, мы слабы, ибо превозносим их лекарства, исцеляющие нас от хворей.

– Но что-то не похоже, чтобы эти Каратели проявляли великодушие…

– И не проявляют! Мы платим высокую цену! Не этими штукенциями деньгами, про кои ты толкуешь, но тяжкими трудами в поте чела своего в обмен за сии жизненные нужды.

Уже теплее!

– То есть?..

– Цветами.

Тупик какой-то. Космический цветочный привод? Религиозные маньяки, питающие слабость к распускающимся бутонам? Я ухитрился выдавить вопрос.

– Но… то бишь… почему цветами?

– Когда их машины ломаются, их надо ремонтировать, заменять. Во всяком случае, мне так объясняли, хотя подробности мне неведомы.

Вот оно! Космические контакты по поводу ремонта и запчастей.

– А знаешь ли ты, что они делают с этими цветами? – кротко поинтересовался я.

– Они некими окольными путями вытягивают из цветов ароматы. Говорят, из цветов Флорадоры получаются столь дивные ароматы, что их ценят по всей Галактике.

– А ты не знаешь, как эти превосходные ароматы попадают в упомянутую Галактику?

– Они призывают космоплавателей, кои в обмен привозят то, что им надобно.

В яблочко! Вступить в контакт удастся!