Текст книги "Стальная Крыса. Золотые годы"

Глава 29

Было самое чудесное время – близился послеполуденный час коктейля. Я вознамерился забыть о Грузной, до которой было уже рукой подать. И до трудов, которые нам вскоре предстоит свершить. Предамся хотя бы на минутку блаженному забвению. Я как раз наводил глянец на бокалы в баре, мыча какой-то мотивчик и просматривая этикетки на уставленных ярусами бутылках, когда вошла Анжелина.

– Воистину безупречно своевременное явление! Милости прошу.

– Не очень безупречно, – негромко отозвалась она.

Я приподнял брови.

– У тебя посетитель, который хотел бы с тобой потолковать прежде, чем ты налижешься.

– С кем угодно! Если только это не Эльмо.

– Это Эльмо.

Я испустил порывистый вздох. Прикуси пулю. Раз – и готово! Предвкушая, как утопишь печали – потом.

– Да, ага… конечно… давай его сюда.

– Уже здеся, кузен Джим. – Эльмо вырос на пороге как дурное воспоминание. – Допрежь всего, хотевши тебе сказать, мы все оченна благодарные за то, шо ты и другие мужики сделали на Грузной. Вроде как, знаешь, ну, великое дело. Ежли понимаешь, про чего я…

Черные воспоминания нахлынули на меня, лишив дара речи.

– Мы все хотели поблагодарить – за то, что вы сделали в тот день, – подхватила Анжелина с искренним теплом в голосе.

– Вы сказавши, сударыня Анжелина, чего я сказанул бы, найди я слова. А мы с хлопцами тут толковали и сыскали способ, чтоб вам не делать этого сызнова.

Смысл его корявых синтаксических построений пробился сквозь мою усугубляющуюся депрессию.

– Верно говорю. Мы толковали и подбили хлопцев с клуба «Грубая гиря» в добровольцы, и они прям жаждавши, чтоб я тебе сказавши!

О чем это он? Никогда не употребляй одно слово, если десять лучше. В груди у меня родилось утробное рычание.

– Пусть войдут, – сказала Анжелина. Неужели и она замешана в каком-то замысловатом заговоре аграриев? Не успел я и рта раскрыть, как ребятишки молча потянулись в бар. Челюсть у меня отвисла.

Шаркающие, смущенные, с толстыми шеями, могучими ляжками – в каждом больше двух метров бугрящейся мускулатуры.

– Они мировые чемпионы среди тяжелоатлетов! – по-отечески проговорил Эльмо. – Хотят притащить эту машину обратно, заместо тебя и этих тощих дохляков.

В моем сознании воссиял свет. Ну конечно! Для перетаскивания конденсатора мозги не нужны. Только грубая сила, а она тут в самом гипертрофированном виде.

– Да! – не замедлил с ответом я. – От лица всех тощих дохляков говорю: работа ваша!

Они просияли и зарделись, радость волнами пробежала от бицепсов через трицепсы на грудные мышцы. Они поспешно зашаркали прочь, а меня вдруг обуяла щедрость.

– Выпей с нами, кузен Эльмо. Я откупорю бутылку.

Что и исполнил, ибо день выдался воистину великолепный.

Я все еще радостно улыбался, когда капитан созвал на мостике собрание. Войдя, я увидел на обзорном экране зловеще заполнившую его Грузную. Капитан, Штрамм и Томас таращились на нее в скорбном унынии.

– Я принес добрые вести, дабы развеять ауру безысходности, тяжким бременем навалившуюся на всех присутствующих. – (Они с сомнением поглядели на меня, явно решив, что у меня шарики за ролики закатились.) – У нас на корабле нашлись дюжие добровольцы, которые поползут за конденсатором вместо нас.

Когда я закончил объяснения, отчаяние сменилось ликованием.

– Я должен руководить ими, – заметил Томас.

– Несомненно, – согласился я. – В горизонтальном положении на мягком матрасе.

Наш второй визит на Грузную прошел не в пример лучше, чем первый. Когда мы вышли на орбиту, кабаны довольно похрапывали, свиноматки спокойно похрюкивали. Самые крупные однолетки составили взрослым компанию в объятиях электронного морфея, так что на сей раз обошлось без переломов. Я лежал в противоперегрузочном кресле, благословляя перекачанных культуристов, сулящих визиту успех. Благодаря большому экрану на стене мы наблюдали происходящее, как из первого ряда партера.

Как только посадочные двигатели смолкли и 3 g навалились на нас, Томас с натугой сел.

– Никакой показухи, – приказал он, когда дверь шлюза со скрежетом отворилась. – Я знаю, что вы, парни, сможете стоять на своих двоих, но встать все же не пытайтесь.

Они кивнули.

– Когда стоишь на четвереньках, нагрузка на каждую конечность вдвое меньше. Делайте скользящие движения. Для того-то у вас наладонники и наколенники. Лады, пошли в шлюз.

Подымаясь на локти, а затем на колени, они кряхтели. Но справились. И двигались куда элегантнее, чем мы тогда. Томас медленно последовал за ними и рухнул, запыхавшись, на подстилку в шлюзе.

Тяжеловозы терпеливо ждали, когда закроется внутренний люк и медленно, с громким скрипом, откроется наружный.

– Первая пара, вперед. – Томас не договорил, закашлявшись. – Видите вон там трос с петлей на конце?

Неспешные кивки.

– За ним. Тащите его сюда.

Они двинулись вперед, медленно и упорно. Главное, ровно. Я тут же вспомнил, как мы мучительно дергались. Эти битюги – дело другое. В таком деле мозги и вовсе не нужны. Они уже были на полпути к тросу, когда Томас окликнул:

– Второй пусть ждет там. Первый берет трос и тащит его ко второму.

Ведущий без колебаний медленно, ровно пополз дальше.

Добравшись до троса, остановился, тяжело дыша. И не двигался, пока не отдышался. Трясущейся рукой взялся за карабин. И – с явным усилием, от которого вздулись все его мышцы, – пристегнул к поясу. Сделал полукруг и пополз обратно.

Я поймал себя на том, что сижу, взмокнув от напряжения, прекрасно понимая, что он чувствует. И снова улегся с глубоким вздохом. Сделав огромное усилие, Анжелина положила ладонь мне на руку. Я улыбнулся ей.

– Лучше он… чем ты… – пропыхтела она.

Я в ответ лишь слабо кивнул.

Эти силачи были просто великолепны. Медленно и неуклонно, без суеты они передавали трос вперед и тащили его за собой. Вторая команда встретила их у основания пандуса, и трос ровно продвигался вперед, пока они не накинули карабин на крюк лебедки.

Ведущий первой пары с усилием поднял кулак и тряхнул им в воздухе.

– Готово! – Он улыбнулся сквозь заливающий лицо пот.

Остальное было дело техники. Втащить конденсатор лебедкой внутрь и закрепить его. Работа тяжелая, но проделана она была быстро. Как только все оборудование было закреплено для взлета, мы взмыли на орбиту, стремительно расставшись с сокрушительной гравитацией.

Как только на меня нашел такой слог, я отправился в машинное отделение. Где Штрамм сливал остатки гравитонов в бункер припухательного двигателя. Во всяком случае, я предположил, что именно этим он и занят. Поскольку гравитоны лишены массы, веса и видимости, толком тут не скажешь.

Но они были важнейшим источником силы припухания, которое способно вынести нас отсюда.

Как мы искренне надеялись…

Дерева, чтобы постучать, на космолете не нашлось, так что в качестве паллиатива я скрестил пальцы. А заодно и глаза, воззвав к незримым богам суеверия.

Закрыв и опечатав гравитонный бак, Штрамм поглядел на индикатор.

– Полон-полнехонек и горит желанием провернуть громаднейшее припухание! – изрек я.

– Может быть, – отозвался он, постучав по шкале и снова поглядев на показания. – А может, надо было подержать его на Грузной подольше…

– Он полон! Гравитонов через край. Более чем достаточно, чтобы припухнуть обратно в цивилизованный уголок Галактики. Написать счастливый конец нескончаемому странствию этого космического «Летучего голландца»!

В ответ он лишь пожал плечами. Что я проигнорировал. Мы молча двинулись на мостик.

Там перед пультом управления припуханием два капитана прогоняли по экрану уравнения. Анжелина сидела за картографическим столом с Розочкой, прикорнувшей у ее ног и по-поросячьи похрапывавшей.

– Ветбот показал, что она в полном порядке. Просто легкая диспепсия. От переедания. – В ответе это заявление не нуждалось.

– Мы вышли на курс, – сообщил наш капитан, разворачиваясь в кресле. – К яркой звезде, находящейся, похоже, на полпути к ближайшему скоплению центральных звезд. Туда мы доберемся за два длинных припухания. С коррекцией курса после первого. Вопросы есть?

Ответом ему послужило молчание. Вот оно. Единственный наш шанс. Все или ничего.

– Давайте, – выразила Анжелина наше общее мнение.

Он активировал припухание.

– Бар открывается, и все вы приглашены, – объявила Анжелина. – В том числе и капитан, сейчас официально освободившийся от вахты. Напитки и закуски для всех!

При этих словах глаза Розочки распахнулись, и она хрюкнула с предвкушением. Встала на ноги и встряхнулась, жутко затарахтев иглами.

Весь корабль пребывал в расслабленном, праздничном настроении. Планета омерзительных зеленцов затерялась в глубинах космоса. Надрывы и растяжения Грузной давно зажили, а пот Сауны напрочь испарился. Замечательные гравитоны, припухаючи во всю прыть, несли нас к цели. Мы предали себя в руки судьбы. Что будет, то и будет. Скоро сами все увидим.

Ряд праздничных вечеринок пришелся по душе всем и каждому. Гиревики устроили чрезвычайно впечатляющее силовое шоу и показ боевых искусств. Эльмо сколотил оркестрик сельских музыкантов, терзавших наши уши музыкальными расческами, однострунными контрабасами и банджо из ящиков. Вспомнив свою недолгую карьеру в роли циркового артиста, я устроил демонстрацию искусства престидижитации и сорвал овации. Словом, царила радость.

Пока не завершилось первое припухание. Ради этого события мы собрались на мостике.

Сидели как на иголках, пока припухание не схлопнулось и мы не оказались в нормальном пространстве. Наша звезда назначения ярко сияла посреди экрана.

– Хорошее припухание, – одобрил капитан. – А теперь давайте проверим ее спектр.

По экрану побежали числа.

– Горячая. Большая. С такого расстояния стопроцентной уверенности нет, но пертурбации связаны с потемнениями.

– И что это значит? – уточнила Анжелина.

– Сопутствующие планеты. Большие. Узнаем подробнее, когда следующее припухание приведет нас куда ближе.

– Долго еще? – спросил я.

– Дня два, не больше.

Развлечения закончились. Настало время для самокопания – и надежды. Странствие выдалось очень-очень долгим. Пора бы ему закончиться давным-давно.

Зная, с каким нетерпением все на борту ждут развязки, и свинобразы, слишком долго проторчавшие в загонах, в том числе, инженер смонтировал на стене столовой большой экран. Для нас. Свиньям пришлось обходиться без него. Камера и проектор транслировали картинку с мостика, и увеличенный обзорный экран занимал в ней центральное место.

Когда начался окончательный обратный отсчет, мы с Анжелиной отправились на мостик, воспользовавшись привилегией увидеть все напрямую.

На сей раз обратный отсчет казался нескончаемым, но в конце концов дополз до конца. Припухание, хряснув, свернулось, и экран на миг залил яркий свет, пока объектив не закрыли фильтры.

Ослепительно-яркий. Раздался тревожный гудок, когда в нижней части побежали данные спектрального анализа. Капитан отшатнулся, ухватившись за подлокотники.

– Этот спектр… может означать лишь одно… эта звезда готова стать Новой!

Из динамиков послышался треск: это радио включилось, чтобы принять входящее сообщение.

– Добро пожаловать на эпсилон Кастора. Хоть эта звезда и готова стать Новой!

Глава 30

Надо отдать моим спутникам должное: они не запаниковали. Хоть и не часто случается, чтобы тебе говорили – второй раз кряду, – что ближайшая к тебе звезда вот-вот рванет, обращаясь в Новую.

Капитан – спокойно! – проговорил в микрофон:

– Радиоконтакт. Назовитесь.

– Добро пожаловать, новоприбывший звездолет, добро пожаловать в звездную систему эпсилона Кастора. Спектральный анализ показывает, что звезда станет Новой с тысячелетия на тысячелетие. Так что забудьте о своих бедах, и пусть пребывание здесь оставит наилучшие воспоминания!

Добро пожаловать на торговый пост Пита Бронко – приветливый спутниковый рай!

В этот миг телеэкран заискрился жизнью, показав лучащееся радостью лицо электронного Пита Бронко – загорелого, зубастого, в широкополой шляпе с высоким коническим верхом. Я заключил, что его голова заполняет все пространство шляпы. Капитана это отнюдь не позабавило.

– Выключить эту запись. Мне нужен оператор-человек.

– Мне тоже! Увы, последний человек отбыл более трехсот лет назад. Но наш роботизированный сервис лучше всех! Отведайте наши аппетитные стейки, выдержанные свыше тысячи лет при температуре одного градуса выше абсолютного нуля. Остановитесь в нашей гостинице с лучшим обслуживанием номеров во всей Вселенной, с девушками, которые…

– Заткнись! – рявкнул капитан. – Давай список доступных услуг.

– …гррррк. Имеются «Трубкозубий стейк», «Астероидная кухня», «Чуткий консультант»…

– Стоп. Список средств связи.

– Связь. Звездная база данных. FTL Comms…

– Стоп. Дай доступ к FTL Comms.

Мы лишь молча таращились, онемев от изумления. Неужто правда? Неужели «Летучий голландец» наконец пришел в надежную гавань? Может ли быть, чтобы наше странствие в никуда наконец подошло к концу?

– Пит Бронко приветствует вас в лучшем центре связи в этом секторе космоса. Наш робокатер «Подвода» сейчас уже спешит к вам навстречу, чтобы доставить вас и ваших уважаемых спутников сюда, дабы насладиться нашими услугами, славящимися по всей Галактике. Принимаются платежи любого рода после санкции банка. Транспорт сейчас же состыкуется с вашим верхним шлюзом, как только подгонит размеры портала. Итак, стыковка! Пожалуйста, откройте наружный люк и упивайтесь восхитительнейшими потребительскими впечатлениями в жизни!

С нижних палуб до нас донеслись перекаты ликования фермеров и визг свинобразов.

– Спросите его, есть ли здесь запас гравитонов… – ровным тоном произнес Штрамм.

– Я слышал это, досточтимые гости, и – да, действительно! – у нас в наличии наилучшие гравитоны во всей Вселенной по минимальным ценам!

К воплям и верещанию наших пассажиров с нижних палуб присоединилось наше «ура».

– Гравитоны! – выдохнул капитан, с облегчением откидываясь на спинку кресла.

– Связь! – вторил я, пронзая воздух кулаком.

– Стейки, свежие продукты! – напомнила нам Анжелина. – Ну и гулянку же мы закатим!

Мы трое поднялись и направились к двери.

– Штрамм, – окликнул капитан через плечо, – приготовьтесь принять гравитоны. Томас, пожалуйста, объясните пассажирам, чем мы заняты.

– И сообщите о намечающейся вечеринке, – добавила Анжелина, когда мы подошли к лестнице.

Мы нетерпеливо дожидались у шлюза, когда откроется медлительный наружный люк. Индикатор давления замигал красным, потом сменился зеленым, когда давление уравнялось с давлением подстыковавшегося катера. Его люки тоже были распахнуты, и едва мы переступили порог, как нас встретила зажигательная музыка. И приветствия роботессы, указавшей нам на мягкие кресла.

– Добро пожаловать к Питу Бронко, предлагающему вам бесплатно угоститься любым напитком по вашему выбору. Первая порция за счет заведения! Все последующие оплачиваются кредитными картами, наличными или космическими подарочными купонами. Итак, прошу сообщить ваш выбор!

Полет был недолгим и приятным. По-моему, стремительный взлет из бездн отчаяния к вершинам эйфории вскружил всем нам головы. До нас еще не дошло, что нескончаемое странствие наконец-то окончилось.

У входа в «Пит Бронко» нас встретило пение фанфар робота – духового оркестра, увязавшегося за нами, когда мы зашагали по пышно украшенному фойе. Музыка просто-таки оглушала и смолкла лишь тогда, когда капитан, поднаторевший в космической торговле, бросил монету в щель отключения на пупке у робота.

Капитан откололся у двери с вывеской «Гравитоны для вас», а Анжелина направилась в «Суперсупермаркет Пита Бронко». Я же устремился в «Связь».

– Я здесь, дабы служить вам! – сообщил коммуникационный робот, вставая и аж трясясь от рвения перед пультом управления во всю стену.

Я вынул свою карту памяти и передал ее со словами:

– Свяжитесь с Специальным корпусом.

На экране вызова появился до боли знакомый номер.

– Три тысячи кредитов плюс галактический налог с продаж.

Нетерпеливые пальцы робота выхватили мою кредитную карту, сунув ее в щель «Платеж». Послышался звук механической отрыжки, и машина выплюнула мою карту на пол.

– На этом счету денег нет, – перестав лебезить, буркнул робот.

– Звонок за счет абонента.

– Тройной тариф плюс спутниковый налог с продаж.

– Валяйте, им это по карману.

– Третья кабинка. Доброго дня – или ночи, как вам будет угодно.

На экране появился Инскипп, глава Спецкорпуса и мой непосредственный начальник, рычавший во всю мощь:

– Да вы знаете, сколько я пытался связаться с вами, ди Гриз? Назревает катастрофическая ситуация в…

– Мои скверные новости вашим сто очков вперед дадут. Позвольте поведать, какие планеты я недавно посетил и какие летальные ситуации они таят…

Надо отдать ему должное, он сумел выслушать мою скорбную повесть в молчании.

– …и на Спасении хуже всех. Эта убийственная зеленая мутация превратила жизнь в ужасающий ад и для их собственных соплеменников, и для потомков первоначальных поселенцев.

– Спецкорпус уже справлялся с таким. Наше подразделение КЗД.

– Каких кассет?

– Комитет зеленых дел. Мы внесем вашу планету в список. – Отвернувшись от экрана, он что-то забормотал невидимому компаньону и обернулся обратно: – Командир КЗД генерал Карутерс как раз рядом. Он будет на корабле, который мы отправим за вами. Он все и объяснит.

– Отлично. Но перед следующим заданием переведите на мой счет миллион кредитов – на непредвиденные расходы.

Он взрыкнул, но неохотно кивнул.

– Вам их разместить на счету кредитной карты или на одном из секретных, о которых мы якобы не знаем?

– Как вам угодно. – Закончив разговор, я сделал мысленную пометку, что надо велеть моему сыну-банкиру Боливару быстренько пожонглировать счетами.

Денек выдался долгий, и мне предстояло многое обдумать.

– Где тут бар? – спросил я.

Робот-радист нажал на кнопку.

– Робогид ждет вас снаружи, многоуважаемый сэр, – раболепствовал он, протягивая мне отвергнутую – а теперь переполненную – кредитную карту.

Тема первопоселенцев – сплошь бревна да чучела коров – в салуне меня коробила, но я хотя бы смог подкупить оркестрик, оглушительно лабавший кантри-рок, чтобы тот смолк.

Отхлебнув из запотевшего бокала, я попыхивал тысячелетней сигарой и высчитывал, что надо – а теперь и можно – сделать.

Славный корабль «Свинобразий экспресс», наполнив баки дисконтными гравитонами под завязку, может завершить свое путешествие до Механистрии. Без меня.

Затем, как только командир КЗД генерал Карутерс прибудет на этот захолустный спутник, я введу его в курс зеленой трагедии на той несчастной планете.

А по завершении взваленного на меня Инскиппом прискорбного задания мы с Анжелиной наконец вернемся в свой курортный мир к вполне заслуженному – и заработанному потом и кровью! – отдыху. Я попыхивал и пил, пребывая с миром в полнейшем согласии.

Томаса и его товарищей-беглецов по пути подбросят на родные планеты.

Добрый капитан Сингх, если захочет, продолжит путь в качестве хозяина и владельца космолета. Я без всяких сожалений выброшу из головы и этот космический свинарник, и всех, кто улетит на нем…

– Так и думала, что найду тебя здесь, – бросила Анжелина.

– Ничуть не сомневался. Выпьешь?

– Конечно. – Она плюхнулась в кресло, попутно скомандовав: «Сидеть». Позади нее перегруженный портье-бот с лязгом рухнул на пол.

– Ни за что не угадаешь, с кем я только что говорил, – изрек я. И в тот же миг ее холодный, обросший инеем бокал вознесся из середки столика.

– С Инскиппом. И у него есть для тебя работа, которую уже давным-давно пора выполнить.

– О прозревающая мысли, это правда! – Я поглядел на гору вещей, которую она принесла. – Но давай сперва отпразднуем! Устроим всем пирушкам пирушку.

– А в самом деле!

Помню открытие вечернего торжества, множество тостов, великолепную трапезу, множество тостов, пение диковинных песен вместе с нестройным хором, множество тостов… Но окончание вечеринки почему-то напрочь стерлось из памяти.

Когда я выдрался из недр сна с пересохшим ртом, энергии мне хватило лишь на то, чтобы шевельнуть пальцем и нажать на кнопку диспенсера в изголовье кровати. И ухитриться изловить таблетку «Возврат с того света», пока она не скатилась на пол. Я залил ее литром воды. И лежал пластом, пока не прекратились конвульсии. Открыл наверняка налитый кровью глаз, когда на пороге появилась Анжелина.

– Вот так погуляли, – сказала она. – Все оттянулись по полной, даже свинобразы, умудрившиеся сожрать тонну турнепса. Кофе?

– Да, медсестра… – прохрипел я, со скрипом садясь.

– Капитан хочет видеть тебя на мостике. Как только ты будешь в форме.

– Сначала кофе, пожалуйста.

Как только я более-менее вернулся к жизни, Анжелина передала мне еще приглашение – на сей раз куда более сомнительного свойства.

– Я поговорила с дамами, и они хотели бы видеть нас обоих.

– Без мужиков? – с надеждой уточнил я.

– Ну разве что пара-тройка.

Тут и гадать не надо, чтобы сказать, кто возглавит мужскую компанию.

– После встречи с капитаном. – Я решил оттягивать неизбежное до упора.

Когда я вошел на мостик, Томас был уже там.

– Бокал вина? – предложил капитан; перед ним и Томасом стояли полные бокалы; на столе дышала раскупоренная запыленная бутылка красного вина. – В винном подвале спутника есть великолепные, очень выдержанные вина.

Я пригубил, посмаковал, выпил еще. Конечно, только за компанию.

– Я обновил карты с помощью банков памяти спутника, – сообщил капитан. – До Механистрии мы доберемся за пять, максимум шесть припуханий. Как только прибудем, фрахт заканчивается. Что вы планируете сделать с этим судном потом?

Мне на ум пришло несколько колких ответов, произносить которые на публике не стоит. Отхлебнул еще; вино просто великолепное. Заметив мои колебания, Сингх продолжал:

– У меня и присутствующего здесь капитана Шлейка есть предложение.

– Но прежде, – подхватил Томас, – мы должны позаботиться об остальных бежавших узниках, планирующих вернуться на родные планеты.

– Об их доставке позаботится моя организация.

Инскипп поворчал из-за затрат, но в конце концов согласился.

– Меня с ними не будет, – сказал Томас. – Я не планирую возвращаться на родину. Я связался со своим тамошним отделением профсоюза, и мне уже перевели причитающуюся зарплату, больничные и пенсионные накопления.

– Да и я малость подустал от маклерства, – добавил капитан Сингх. – Мы бы хотели выкупить у вас этот корабль. Старое корыто нам по душе, как и Штрамму, готовому тоже подписать контракт.

– Мы собираемся устраивать живописные старомодные турне на пасторальные планеты на сельском космолете, – продолжал Томас. – Пенсионеры и ветераны будут от этого без ума.

– По рукам! – Я поднял бокал. – За счастливое будущее «Припухания в семейных турах»!

– И еще одно, – сказал я, когда мы чокнулись и выпили. – Корабль теперь ваш. Подготовьте документы на собственность, я подпишу.

– Но оплата…

– Никакой оплаты. Он весь ваш. Я получу деньги обратно от моих работодателей, которых эта идея приведет в восторг. – А может, и нет. Я не чувствовал ни ностальгии, ни сожалений.

Только громадное, ошеломительное… облегчение.