Текст книги "Стальная Крыса. Золотые годы"

Глава 22

Как только я отпустил его руку, получивший свободу пленник рухнул на землю.

– Мы следили, – сообщил Брам. – Погони за вами не было. Так что вряд ли они видели, как вы покинули здание. Но тем не менее мы должны убраться отсюда до начала поисков. – Он наклонился над упавшим, который никак не мог отдышаться.

– Сейчас… еще минутку…

– Он будет вас задерживать, – заметил Алюн. – Мы пойдем с вами, пока вы не уберетесь отсюда подальше. И будем по очереди нести его.

Небрежным движением подняв лежащего, он закинул его на широкие плечи.

– За мной!

Следопыты быстро последовали в лес.

По очереди неся изнуренного пленника, мы возвращались домой в очень бодром темпе. Взошла вторая из трех лун, и разглядеть тропу стало проще. Наконец Алюн поднял ладонь, остановив нас на поляне.

– Теперь вы в безопасности. Их следопыты не настолько хороши, чтобы проследить нас аж досюда. Но мои люди пойдут обратно тем же путем, каким пришли, – на случай, если пара-тройка их следопытов еще не отстала. Мимо нас они не проскользнут.

– Благодарю за помощь, – произнес Брам.

– Мы одной крови. Мой сын Тоум отправится с вами. Он вернется и расскажет нам, что вы узнали, когда поговорите с этим человеком.

– Мы с радостью разделим с ним пищу.

Бежавший пленник уже сидел, внимательно нас слушая.

– Люди, кто вы? Что со мной будет?

Его замешательство и страх были видны невооруженным взглядом. Я присел рядом.

– Мы ваши друзья, – увещевающим тоном сказал я. – С другой планеты. У нас есть звездолет, и очень скоро вы отсюда улетите.

– Gott im Himmel![10]10
  Здесь: Отец небесный! (нем.)


[Закрыть] – воскликнул он на каком-то заумном наречии. – Только поверить… после стольких лет… – Он рыдал от облегчения, хватаясь за мою руку. – Вы не понимаете…

– Очень даже понимаю. Эти зеленцы воплощают в себе зло и глупость в равной степени. Но куда важнее факт, что вы были их пленником. Весьма велики шансы, что вы сможете нам помочь…

– Просите что угодно! – Он тужился встать, и я помог ему подняться. Собравшись с силами, он выпрямился и хлопнул правым кулаком себя в грудь, явно какое-то приветствие. – Ганс Штайггер, второй помощник исследовательского корабля «Румфартроман»[11]11
  Rumfahrtroman (нем.) – вероятно, искаженное «Raumfahrtroman», т. е. «Космоплавающий романец». Довольно прозрачная аллюзия на «Летучий голландец». Впрочем, возможно, Rum – сиречь «ром», а не «космос» – ошибка намеренная.


[Закрыть].

– Рад познакомиться. Джим ди Гриз. Гражданский. Безработный. – Я тоже стукнул себя кулаком в грудь. – Можно задать вам пару жизненно важных вопросов?

– Сколько угодно!

– Когда вас взяли в плен, водили ли вас в какие-нибудь из зданий космопорта?

– Они нам лгали! Сказали, что нас ждет радушный прием… Сказали, что их инспекторы поднимутся на борт лишь затем, чтобы посмотреть карантинные и санитарные документы корабля. Обычное дело. Но когда мы открыли портал, нас подавили числом! Хлынула лавина зеленых головорезов, перебили нас дубинками. Убили бедолагу Клауса, выволокли нас в здания космопорта.

– Значит, вы были внутри?

– Конечно. Нас всех туда отвели. Верховодил ими тот, который говорил с нами по радио. На самом деле он был в гриме. Потешался над нами, когда стирал его. А потом вызывал нас для допроса по одному. Хотел знать, какое положение каждый занимал на корабле. На самом деле ему нужны были только связисты. Те, кто разбирается в радиоаппаратуре. Их увели, и больше мы их не видели.

– А что случилось с вами? И с остальными?

– Погонщики рабов – вот кем мы стали! Эти зеленые неучи, дурачье, кретины! Глупы невероятно. Из них сколачивают рабочие бригады с кем-нибудь из нас во главе. Нас охраняли, бандиты с дубинками глаз с нас не спускали. Трудяги… просто не поверите, насколько они безумно тупы, как умственно недоразвитые куры. Да нет, куры умнее! Даешь такому мотыгу в руки и показываешь, как пользоваться. Говоришь, рыхли между рядами, вот так, продолжай. – Он сплюнул в сердцах. – А минуты через три они напрочь забыли, что ты им талдычил. Если их не остановить, так выполют те растения, которые пытаются растить…

Он повалился спиной на землю, тяжело дыша, вымотанный до отказа. Я похлопал его по руке:

– Все отлично, спасибо. Вам лучше отдохнуть, прежде чем мы продолжим.

Аппаратура связи в зданиях космопорта есть! Как раз та новость, в которой мы нуждались. Труды по освобождению Ганса окупились с лихвой.

– Надо двигаться, – сказал Брам и обернулся к севшему Гансу. – Сможешь теперь идти сам?

– Конечно. Но, боюсь, не очень быстро.

– Это поможет. – Брам дал Гансу вяленого мяса. – Как только доешь, трогаемся.

Ответом ему послужило лишь негромкое чавканье.

Путь продолжался, и очень скоро стало ясно, что идти спотыкающийся Ганс не в состоянии. Тягаться в выносливости с железными следопытами не мог даже я, куда уж там Гансу. Ему нужен привал. Я согласился, такой вариант привлекал и меня. Но только не моих несгибаемых спутников. Засыпая, я слышал беседу вполголоса, кончившуюся тем, что двое из них нырнули во тьму. И я тоже.

Пробудился я очень неохотно вскоре после рассвета. Из туманной дымки появилось то, что военные называют сменными ротами. Их встретили с радостью, особенно когда они положили на землю принесенный сверток. Это оказались незатейливые носилки – мягкие шкуры, натянутые на два крепких шеста.

Теперь мы продвигались куда быстрее и добрались до стойбища задолго до полудня. Едва глянув на оборванного Ганса, сквозь лохмотья форменной одежды которого проглядывала израненная плоть, Анжелина тут же увлекла его прочь. Мы же с Брамом уселись вместе строить планы.

– Нужно ровное поле неподалеку отсюда, – начал я, – место, где можно без риска посадить корабль.

– Насколько большое?

Действительно, насколько? О квадратных метрах и прочих общепринятых единицах измерения здесь и речи быть не может. Я окинул взором поляну, на которой раскинулось стойбище, а затем указал мимо шатров на пасущихся лошадей.

– Видишь деревья вон там? Такие, с желтоватыми цветами.

Приставив ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от слепящего солнца, он кивнул.

– Это не так уж далеко.

– Точно. Нам требуется открытое пространство вдвое большего размера.

Найдя палку, он наклонился и нацарапал на земле круг.

– Мы вот здесь. Если пойдешь в этом направлении – идти недалеко. – Он указал чуть правее солнца. – Выйдешь к мелкой речушке. – Палка вычертила на земле плавную излучину. – В излучине реки находится большое ровное поле. Лишь трава и мелкие кустики. Ваша летающая машина может сесть тут.

Он воткнул палку в землю.

– В направлении ты уверен? – (Не ответив, он весь чуть подобрался, приподняв брови.) – Извини. Негоже мастера учить. Значит, корабль сядет здесь. Ну а космопорт в каком направлении?

Встав, он указал на лес.

– Что ж, отлично.

Я начертил на земле стрелку, указывающую на выбранную нами посадочную площадку, а потом попытался сориентироваться по солнцу. Под руководством Брама чертил новые линии, стирал их и перемещал, пока мы не наметили точный – как я искренне надеялся – курс полета. Следующий этап…

– Лучше начать перегонять свинобразов к посадочной площадке как можно раньше. Желательно, сегодня же утром. Ведь покидать свою каштановую рощу они не очень-то захотят.

Так и вышло. Помогать вызвались все мальчишки стойбища, и все они оказались очень кстати. Бил, один из следопытов Брама, отправился со стадом, чтобы мы не сбились с пути. Когда мы добрались до стада, я собрал мальчишек и устроил им блиц-лекцию по ремеслу свинопаса.

– Направляйте их палками, но только не тыкайте и не бейте, а то рискуете превратиться в подушечки для игл, заколют до смерти. На поросят внимания не обращайте, они пойдут за своими мамками. Те же очень ленивы и ходьбе предпочитают жратву. Ничего страшного, если они перехватят что-нибудь на ходу, но не давайте им останавливаться, потому что стронуть их с места опять будет очень трудно. Готовы?

Хоровое «да» и несколько разрозненных «ура». Я надеялся, что энтузиазма им хватит на весь неспешный путь. Я вырезал палку покрепче, перевел дыхание и подошел к Скрежетуну, довольно чавкавшему в тени.

– Уиии, хрюша, хрюша, хрюша…

Он поднял голову, нацелив на меня злобный красный глаз, и вернулся к трапезе. Потребовалось ужасно долго скрести его между иголок, уйма ласковых слов и деликатного подталкивания, чтобы заставить его тронуться. Мой детский опыт жизни на ферме не забылся.

Медленно, как в летаргическом сне, стадо двинулось в путь. А мы не давали ему останавливаться. Сперва кабаны, за ними матки, а следом припустили поросята, чтобы угнаться за взрослыми. Мальчишки бегали, гикали и развлекались от души. Энергия их казалась неисчерпаемой.

Должен признаться, мои силы скоро начали иссякать. Когда же последняя охапка игл протрюхала мимо, я мысленно присягнул, что никогда – совершенно никогда, после последнего завитка скрученного штопором хвоста, я никогда, повторяю, никогда больше не увижу ни единого свинобраза.

Бил ушел вперед проверить направление и скоро вернулся с улыбкой и невероятно хорошей новостью.

– Вон за теми деревьями сразу будет поле и река.

Так оно и оказалось. Учуяв воду, кабаны радостно заурчали и пошли в том направлении чуть быстрей. А я тяжело опустился на землю.

Готово. Я выбрал первых счастливых добровольцев из числа моих помощников. Пообещал, что их сменят задолго до сумерек. Они с гордостью приняли на себя ответственность, тем более что и делать-то было практически нечего. Свинобразы прекрасно могут позаботиться о себе сами. Обратный путь прошел куда быстрей. Еда и питье уже ждали нас. О свинской компании можно забыть хоть на время. Смыв с себя дорожную пыль, я от души напился холодной воды и радостно помахал Анжелине.

– Я гляжу, ты светишься от радости, – заметила она.

– Еще бы! Свинобразов перегнали, они благополучно пасутся на поле, где сядет наш звездолет.

Она чуть нахмурилась:

– Это хорошо, но… Розочка цела и здорова?

– И даже очень. Просила заверить в любви.

Анжелина пропустила шуточку мимо ушей.

– Я о Гансе… С ним действительно обращались очень скверно. Просто чудо, что он еще жив.

– Но теперь-то он в порядке.

– Весьма. Хочет тебя видеть…

– Обоюдное желание.

– Мы промыли и перевязали его раны и нашли для него мягкую кожаную одежду. Он наверняка жаждет с тобой потолковать.

– А я еще больше жажду его выслушать. Перед новой встречей с омерзительными зеленцами мне нужно узнать об их социальной структуре побольше. Как ими правят? Кто отдает приказы? Как построены их взаимоотношения?

Ганса мы застали сидящим, лениво привалившись к стволу толстого дерева. Он жевал какие-то сушеные фрукты, рядом стояла тыквенная фляга с водой. Увидев нас, он хотел было встать, но Анжелина его остановила.

– Не стоит сводить на нет плоды нашей славной работы. Мы составим вам компанию, – сказала она, усаживаясь на мягкую траву. Я присел рядом.

– Должен поблагодарить за спасение моей жизни. Новому эстро[12]12
  Estro (эсп.) – начальник.


[Закрыть] было наплевать, жив я или помер. Дория была другое дело. Она была достаточно умна и заботилась, чтобы я не протянул ноги.

– Женщина-босс? – переспросила Анжелина. – Мы видели только мужчин.

– Их немного, но среди эстро пол значения не имеет.

– Это вожди? – уточнил я.

– Пожалуй, можно назвать их и так. Потому что они самые умные. Среди этих зеленых негодяев действует естественная табель о рангах, просто по степени глупости. У некоторых мозгов не хватает даже для элементарного выживания. Тех, кто выполняет грязную работу, пинками строят и заставляют работать чуть более умные. Теми верховодят бандиты с дубинками – и так далее, вплоть до эстро. У тех тоже есть орудия наказания под названием фрапило[13]13
  От frapo (эсп.) – «бить», то есть «ударялка».


[Закрыть]. Тонкое, крепкое, у некоторых даже с металлическими наконечниками или шипами. Бей, или бит будешь – это насквозь прогнившее общество, управляемое беспардонным насилием.

– А эстро очень умны?

– Да не особо. Думаю, в любом другом месте это назвали бы нормальным уровнем интеллекта. К тому же их не так много.

– А эта женщина, Дория, была одной из них?

Кивнув, Ганс языком перебросил комок фруктов за другую щеку.

– Да. По сути она была так же груба, как и остальные, часто меня избивала. Но заботилась, чтобы у меня хватало еды, и оберегала от работяг. Видя мой цвет кожи, они впадали в ярость. Все они так, независимо от того, насколько они умны или безмозглы. Дория знала это и заботилась о моей защите от случайных нападок. Я был чересчур важен для их прогнившей экономики. Особенно когда она выяснила, что могу ремонтировать эти ветхие ткацкие станки. Обучить работе на них можно всех, кроме самых тупых. Но они и понятия не имеют, как станок устроен. Если что-то ломается или рвется нитка, они просто сидят и таращатся.

Он устало привалился к стволу, тяжело дыша. Годы бедствий наложили на его лицо свою сумрачную печать.

– Ну, теперь они далеко. А вы скоро сможете покинуть эту планету и выбросить все это из головы.

Он сумел улыбнуться.

– За что даже не сумею вас отблагодарить по достоинству.

– Да пожалуйста! Рад помочь. Но у меня еще несколько вопросов. Когда я в сумерках вломился на ткацкую фабрику, меня видела лишь парочка охранников, тут же потерявших сознание. А вот как сработает моя зеленая маскировка при свете дня?

– Чудовищно здорово! Мне даже сейчас трудно смотреть на вас.

– Но будут ли меня останавливать, приставать с расспросами?

– Ни за что. Эти твари вроде стада невероятно тупых животных. Если ноги у вас будут заплетаться, изо рта капать слюна, если вы не будете привлекать к себе внимания, можете считать себя невидимкой.

Чем дальше, тем лучше!

– А если я буду выглядеть как власть предержащая – скажем, буду раздавать приказы?

– Вас тотчас же признают начальником. Вы не поверите, насколько редко встречается хоть малейший проблеск разума. Вы столкнетесь с сотнями, а то и тысячами из них, прежде чем найдете человека, способного связать пару слов или понять приказ.

Анжелина потрогала лоб Ганса – тот совсем взмок.

– На сегодня разговоров довольно. Вы должны отдохнуть, Ганс. Потом у нас будет уйма времени для разговоров.

Кивнув, он снова привалился к дереву, как только мы ушли.

– Я хотела потолковать с тобой, – сказала мне жена тоном, не терпящим прекословия. Провела меня мимо шатров к тихой лужайке, где мы оказались в полнейшем одиночестве. – По-моему, ты вырвал Ганса из их лап как раз вовремя. Такого обращения он бы больше не выдержал. Некоторые его раны инфицированы, и мне пришлось израсходовать свой последний карандаш антибиотиков.

– Скоро мы вернемся на корабль и раздобудем для тебя новый запас. А заодно чистое белье, душ, аппетитные сублимированные продукты…

– Не пытайся увильнуть от разговора. Ты же знаешь, о чем я хочу потолковать.

– Разве? – наивно распахнул я глаза.

– О твоем грядущем визите в здания космопорта.

– Само собой! Я должен отыскать аппаратуру связи, послать сообщение…

– И знаешь, что я иду с тобой?

– Ни сном ни духом! Это опасная, смертельная работа, явно неподходящая для…

– Если скажешь «для женщины», я вырву у тебя сердце.

– …для более чем одного человека! – поспешно сымпровизировал я.

– Чушь! Ум хорошо, а два лучше. Ты же слышал, что сказал Ганс, тут полное равноправие женщин. По меньшей мере среди эстро. А кто еще может справиться с подобным делом, как не я?

Неопровержимый аргумент, потому что это чистейшая правда.

– Пойду за кремом для кожи, – сказал я. Еще очко в пользу прекрасного пола.

Анжелина, никогда не рвавшаяся мериться успехами, похлопала меня по руке:

– Когда Ганс проснется, я должна поинтересоваться у него, как одевалась эта Дория. Наверняка во что-то мешковатое и бесформенное. – И тут же встревоженно нахмурилась. – Как ты думаешь, зеленый мне к лицу?

Глава 23

Следующие пара дней выдались суматошные. Вкупе с форсированными маршами и перегоном свиней они меня доконали. Основательно подкрепившись какой-то холодной олениной, я зевнул во весь рот.

– Покемарь чуток, – посоветовала Анжелина. – С такого тебя толку чуть.

– Надо устроить совещание – военный совет…

– Позже. Сперва поспи.

Уговаривать меня не пришлось. Я растянулся, широко зевнул, повернулся с боку на бок и, должно быть, мгновенно отключился. Пришел в себя я оттого, что Анжелина ласково трясла меня за руку.

– Мне уже лучше, – прохрипел я пересохшим горлом. – Воды…

– Вот. – Она протянула припасенную тыкву. С холодной, животворной водицей. – Ганс ждет, а за Брамом я послала. Еще кто-нибудь нужен?

– Вообще-то, нет. Уже представлены все стороны.

Брам, подоспевший последним, тихонько присел рядом с Гансом.

– Собрание считаем открытым, – провозгласил я, постучав воображаемым молотком по земле. – Наша задача – проникнуть в здания космопорта и получить доступ в радиорубку. Это берем на себя мы с Анжелиной – с надлежаще зеленой кожей…

– Я хочу помочь, – подал голос Ганс. – Я там был, могу показать дорогу…

– Спасибо за предложение, – отозвался я, сделав вид, что не заметил, как дрожал его голос; он был в ужасе, но все-таки вызвался сам. – Но вы уже дали жизненно важные сведения, в которых мы нуждались…

– И мы не хотим снова отдать вас в их омерзительные зеленые лапы, – сурово и решительно заявила Анжелина. – Хватит нас двоих. Конец дискуссии.

– Брам, – сказал я, – тебе выпадает довести нас до зданий. Мы явно не сможем сделать это, пройдя через посадочную площадку при ярком свете дня. Что там с другой стороны?

Переломив палку пополам, он процарапал на земле черту.

– Через лес идет дорога, ведущая к их ближайшему поселку. Кончается она у подступов к космопорту. Там конюшни, бараки для рабочих и склады.

– Много там людей? – спросил я.

– Днем – да. Постоянно ходят туда-сюда.

– Эстро тоже? – уточнила Анжелина.

– Конечно. И больше, чем обычно. Как мы ни приглядывались, не знаем, зачем и чем они занимаются в зданиях.

– Эти эстро… как они одеваются? Не так, как другие?

– Не знаю. Мы смотрели на них украдкой, близко не подходили.

– Я вам скажу, – встрял Ганс. – Это один из способов отличить их от толпы. Их одежда пошита из более качественной ткани, более тонкотканой. Все они носят фрапило, стеки. Носят кожаную обувь…

– Сделанную из кожи, украденной у нас, – буркнул Брам. – Не часто, но время от времени зеленцы устраивают набеги на наши стоянки. Если получается, забирают наши шатры. Нам удается вроде как сквитаться, потому что мы тоже устраиваем набеги на них. Крадем их ткани, когда можем.

– Очень важно, – не унималась Анжелина, – как одеваются женщины?

– Работницы ткацкой фабрики – во что-нибудь свободное и бесформенное. Большинство носят длинные платья, почти до пола.

– А Дория, ваша госпожа?

Он наморщил лоб.

– Иной раз по-всякому. Помнится, была в кожаной юбке, покороче, чем у ткачих.

– По колено?

– Нет, длиннее – до середины икры. А еще она надевала юбку и высокие кожаные ботинки.

– Чем дальше, тем лучше, – улыбнулась Анжелина.

Значение этой улыбки встревожило меня.

Больше Ганс не смог сообщить нам почти ничего, и совещание закончилось. Анжелина отправилась потолковать с женщинами, а мы с Брамом стали сушить мозги над вопросами тылового обеспечения этой попытки проникновения.

– Вы пойдете в сумерках или ночью? – спросил он.

– Ни то ни другое. При свете дня, чтобы видеть, куда идем, когда вокруг будет уйма народу.

– Вас увидят… схватят!

– Увидят – да. Но захватят – искренне надеюсь, вряд ли. Суть всей операции в проникновении в техническую зону здания. А как именно это сделать, сообразим по ходу.

– Это будет нелегко, вы не знаете, куда идете!

– Это-то и забавно! Тебе просто неизвестно, что мы проделывали подобные операции в прошлом, и притом вполне успешно.

Он тряхнул головой, очевидно не поверив ни слову. Моя долгая криминальная карьера пока должна остаться закрытой книгой. Вкупе с еще более долгой карьерой в Спецкорпусе.

Мы расстались, и я пошел поглядеть, как у Анжелины дела в отделе одежды. Но меня бесцеремонно отшили. Мне пришлось направиться потолковать с Гансом – нашим ценнейшим источником. Чем больше мы узнаем об омерзительных зеленцах, тем лучше сыграем свои роли при проникновении.

Чтобы снарядить нас, к удовлетворению Ганса, понадобилось чуть ли не два дня. На мне были неприглядные китель и штаны, но скроенные из более качественного материала, чем крестьянская дерюга. Талию опоясывал широкий кожаный ремень, на ногах – мягкие кожаные мокасины. А еще имелся ряд потайных кармашков для нескольких приспособлений, с которыми я не расстаюсь. Не говоря уже о пистолете, уютно покоившемся в кобуре, подвешенной к поясу сзади. Под мышку я сунул длинную палку из крепкого дерева.

– Так пойдет? – осведомился я.

– Да, хорошо, очень хорошо, – наконец одобрил Ганс. – В таком виде вы запросто можете разгуливать между ними.

Костюм Анжелины удостоился куда больших похвал.

– Да, моя начальница Дория выглядела почти как вы. Но не так хорошо и не так…

Он смешался.

– Вы хотели сказать «сексуально». – Она с улыбкой крутнула своим белым деревянным фрапилом. Похоже, Ганс зарделся.

– Ты сразишь их наповал, – сказал я.

– Надеюсь. – Тон Анжелины снова стал ледяным. – Но лишь после того, как мы завершим свою миссию. – И улыбнулась, словно это была шутка.

Но я-то знал, что это не так. Мы войдем, потом выйдем, и никто не сможет встать у нас на пути.

– Брам хочет выйти завтра на рассвете, – сообщил я. – А еще хочет провести заключительное совещание.

– Я там нужен? – осведомился Ганс.

– Спасибо, но уже нет. Вы сделали больше всех, чтобы повысить наши шансы на успех, когда мы отправимся туда.

Ожидавший нас Брам был всерьез встревожен.

– Я тут думал обо всей этой затее, и она меня отнюдь не радует. – Как бы в доказательство он нахмурился.

– Глупости, – светозарно улыбнулась Анжелина. – Отведете нас туда, поближе к космопорту, через лес. А мы войдем, сделаем что должны и выйдем.

– А что потом?

– Присоединимся к вам и скроемся в лесу.

– Нет. Опасно. – Он явно не шутил.

– Чем?

– Зеленых слишком много вокруг крайних строений. Если поднимется тревога, на вас набросятся тысячи, и вам нипочем не выжить.

– А разве у нас есть другой вариант? – спросила Анжелина.

– Вы должны вернуться на свой корабль, потому что этот путь будет открыт.

– Может, и открыт, – отозвался я, – но как насчет всех этих вооруженных зеленых бандитов вокруг корабля? Нам сообщили твои разведчики, что их стало не в пример больше.

– Это не проблема. Там нас встретят Алюн и множество его людей. Мы разгоним зеленцов, чтобы вы могли подняться на корабль и скрыться.

Я едва удержал челюсть, чуть было не отвисшую при этом заявлении.

– А ты-то куда… и все остальные следопыты?

Он широко улыбнулся:

– А чего, поднимемся на корабль космоса вместе с вами. Для нас наверняка найдется местечко, раз ваших свинобразов на борту нет.

Громко рассмеявшись, Анжелина захлопала в ладоши:

– Какая оригинальная и замечательная идея! Принимаем, Джим?

Я пытался нащупать в этом дерзком плане хоть одну прореху, но так и не нашел. И тоже зааплодировал.

Мы тронулись, едва рассвело. Поскольку мы вторгались в самое сердце вражеской территории, следопыты выступили куда раньше, чтобы убедиться, что путь чист. Мы шагали без отдыха до полудня, когда Брам объявил привал.

– Дорога совсем рядом, – сообщил он. – Прежде чем схватиться врукопашную, мы подберемся к космопорту как можно ближе. Потом вам придется идти одним, потому что они будут со всех сторон.

Нам пришлось пройти через брошенные поля, очень опасные, так как там нас запросто могли заметить. Большинство следопытов покинули нас прежде, чем мы добрались до дороги, по двое-трое скрываясь в лесу. В конце концов на последнем отрезке нас вел один Брам. У густых зарослей кустарника он остановил нас поднятой рукой, дав знак залечь.

Мимо шли люди; их голоса были слышны вполне отчетливо. Брам бесшумно скользнул в высокую траву, скрывшись из виду. Потянулись секунда за секундой.

– Что-то долго он не показывается, – шепнула Анжелина, чуть переместив вес, чтобы пистолет был под рукой. Тут листва едва заметно всколыхнулась, и Брам очутился рядом с нами.

– Сейчас дорога почти пуста, так что можете идти. Следуйте за мной.

Мы догнали его под большим густым кустом. Прямо перед нами протянулась грунтовая дорога. Брам раздвинул листву, чтобы бросить взгляд, и отпрянул.

– Приближаются двое всадников. Как только проедут, выбирайтесь и следуйте за ними.

Жестом он велел нам не шевелиться. Послышался неспешный перестук копыт и приглушенные голоса. Вот они стали громче – прошли мимо, – и нас на миг накрыли тени.

– Вперед! – шикнул Брам.

Протиснувшись сквозь тонкий барьер, мы встали и зашагали за двумя всадниками. Они же не замечали нас у себя за спиной, пока лошади их не скрылись за поворотом.

– Давно пора, – проговорила Анжелина, отряхивая пыль. – Надеюсь, это будет наша последняя вылазка в лес на долгие-долгие годы. – Подняв глаза, она потрогала прическу. – У меня что, прутик в волосах?

– Крохотный. Вот, уже нет.

Дорога снова свернула, и мы увидели всадников, далеко нас опередивших. И кое-что еще. Небольшую группу – человек пять, сидящих у дороги. Тут они увидели нас и смолкли.

– Что-нибудь делаем? – спросила Анжелина.

– Да. Полностью их игнорируем. Небрежно болтаем.

– Сегодня тепло. Ни намека на дождь.

Мы прошли достаточно близко, чтобы разглядеть дерюжные одеяния и бессмысленное выражение грязных лиц. Они проводили нас взглядами, не проронив ни звука, просто таращились, разинув рты. И остались позади.

– Проще простого, – прокомментировала Анжелина. – Первый тест прошли.

– Смотри вперед, – предупредил я. – Всадники в нашу сторону.

Трое, все мужчины. Болтали между собой, но при виде нас смолкли. Ни у единого фрапила не было. Зато один, указав на Анжелину, что-то проговорил, прикрывшись ладонью. Остальные заулыбались.

– И что же вас так развеселило, дурачье? – громко вскинулся я. И ухватил ближайшую лошадь под уздцы.