Текст книги "Остров Красного Солнца и холодных теней"

Глава 15

Старый вождь сидел на своем ложе и смотрел на горящий посередине хижины огонь.

Хаки Яма вошел первым и низко ему поклонился. Рядом стоял Генри и повторял все движения за его сыном.

Вождь поднялся и подошел к молодым людям. Он провел своей шершавой ладонью по гладкому белому телу Генри и что-то долго говорил своему сыну.

Хаки Яма поклонился и вышел, оставив Генри наедине с вождем.

Старик указал на ложе, и Генри сел рядом. Он долго смотрел на Генри, бурча невнятные слова, потом запустил свою ладонь в его волосы и восхищался, что они не черного цвета, как у всех остальных воинов.

Вошла Били Зау и тоже поклонилась отцу.

– Что он говорит? – спросил с волнением Генри.

– Он видит в тебе необычного человека и хочет, чтобы ты остался с нами навсегда. От тебя будут красивые шерно – белые дети.

– Дети? – воскликнул в недоумении Генри. – Какие дети?

– С вождем не спорят, – оборвала его Били Зау. – Если он говорит, значит будут. Но сначала тебя надо принять в наше племя. Я тебе уже об этом говорила. Для этого мой брат должен подарить тебе свое семя. Это делается в исключительных случаях, когда новый воин не принадлежит нашему народу.

– Что за бред?

– Я тебе перевожу слова вождя. Хаки Яма – молодой воин, но он сын вождя. Ему тоже надо взрослеть. Его будут еще больше все уважать только после того, когда он сам примет участие в посвящении чужеземца в воины. Это редкий случай, и ему выпала такая честь. Сегодня он совершит этот обряд.

– Такие обряды вершите со всеми своими воинами? – спросил Генри.

– Нет. Это делать нельзя. Мы все одной крови, и нас роднит наша земля. А ты не наш человек, поэтому ты должен получить от сына вождя святую воду, которая должна проникнуть в тебя и изнутри уничтожить все то, что может грозить нашему народу.

– И когда это все произойдет? – заволновался Генри.

– Сегодня. После этого я смогу тебя любить.

– И у нас пойдут черно-белые дети? – добавил Генри.

Били Зау улыбнулась в ответ и отвела в сторону глаза.

– А что будет с тем человеком? – спросил Генри.

– Ничего. Он будет нам всем сегодня в радость.

Старый вождь взглянул на Били Зау и снова что-то ей сказал.

– Он хочет, чтобы я тебя любила, – сказала она. – Ты ему понравился. Молодой, хороший, – она взглянула на Генри ниже живота и погладила его мужское достоинство своей нежной ладонью. – Он у тебя всегда такой большой?

«Еще бы, – подумал в это мгновение Генри. – Если б я вот так голым родился и жил, как они, он бы так не стоял. А тут все голые, привыкшие друг к другу… вот и расслабуха у меня на неограниченное время…».

– Когда тебя только вижу, – оправдался Генри и искоса поглядел на вождя. – Старый извращенец, – шепотом проговорил он. – Видно, тебя никогда не посвящали в воины, как ты стараешься посвятить меня…

– Теперь ты должен любить меня, раз понравился отцу, – сказала девушка. – У меня будет особый муж, белый… Мой брат тебя тоже любит, хотя в первые минуты вашей встречи был готов тебя убить, потому что ты чужеземец. А он привел тебя сюда, ко мне.

«Вот этого еще не хватало, – подумал Генри. – Еще пойду по рукам у этих дикарей, благодаря их диким обычаям».

– Это он зря меня любит, – сказал Генри. – Мне достаточно тебя.

– Раз он любит, значит, будет твоим другом, – пояснила Били Зау. – Ты тоже должен его любить.

– У вас здесь все общее? – стал словами и знаками объяснять возмущенный Генри.

– Мы все братья и сестры.

– С ума можно сойти, столько родни сразу! Вы жен и мужей не путаете?

– У нас нет постоянных, мы все любим друг друга, – объяснила Били Зау.

– Нормально, просто замечательно! Я бы тебя хотел попросить избавить меня от этого ненужного обряда, посвящения в члены вашего племени. Может, я и так приживусь?

На поляне барабан забил еще сильнее, и Генри с тревогой взглянул на Били Зау.

– Что ждет того человека, который у столба? – спросил Генри.

– Ничего. Он чужеземец, поэтому ни-че-го.

Неожиданно раздался дикий вопль, Генри вздрогнул. Его глаза от страха округлились. Он догадался, что произошло там, за хижиной.

Равнодушная дочь вождя пригласила Генри присесть с ней рядом и поставила перед ним большую чашу с лесными плодами.

– Тебе надо их попробовать, – сказала она. – Они тебе понравятся перед сытным обедом.

Вождь поднялся со своего места, достал откуда-то большой тесак и направился к выходу.

– Он должен произвести обряд перед тем, как будет готовиться еда, – сказала Били Зау, протягивая Генри красный плод неизвестного растения.

Генри не находил себе места. Он ерзал на ложе из травяного настила и с испугом поглядывал по сторонам.

– Тебя что-то тревожит?

– Вы убили своего пленника? – спросил подавленным голосом Генри.

– Я же говорю тебе, что он чужеземец, – повторила Били Зау. – А наш народ не может терпеть присутствия других на нашей земле.

У Генри сразу возникла мысль о Софии и его друзьях. Для них они все были чужеземцами, и их тоже ждала такая же звериная кара.

– Тебя это не касается, – успокоила Били Зау. – Ты сегодня станешь нашим воином и будешь с Хаки Яма ходить на охоту и приносить добычу. Я хотела узнать, кому ты носил огонь?

Генри вздрогнул. Он боялся этого вопроса и не знал, как на него правильно ответить. Если он соврет, потеряет доверие Били Зау, если скажет правду – выдаст своих товарищей. Потом успокоился и взял себя в руки. Он рассудил: они наверняка знали уже о них, и что-то говорить лишнее было бы просто глупо. Одна только надежда таилась в его сердце – быстрее бы проплыл корабль, и они успели б дать ему сигнал с берега. Эти дикари если к нему и снисходительны, то остальных ждет то же самое, что и бедного Боба.

– Что там происходит? – спросил он после некоторого молчания, услышав, что воины стали протяжно выть.

– Мне бы не хотелось сейчас с тобой расставаться, но раз ты хочешь посмотреть, идем. Ты правильно делаешь. Тебе надо будет уметь все, – Били Зау взяла Генри за руку и вывела из хижины.

Вокруг костра было столько голых тел, что у Генри разбежались глаза. Мужчины по кругу прыгали, издавая дикие возгласы, женщины, которых было тоже немало, стояли в стороне и пританцовывали. Малолетние дети в большом множестве бегали повсюду и путались под ногами.

Только сейчас Генри стал немного привыкать к своему внешнему виду, но чувствовал все еще любопытные взгляды молодых девушек, которые искоса поглядывали на его голое тело.

Он сильно выделялся среди всех своей белой кожей, и Били Зау этим гордилась. Она провела Генри через всю толпу и остановилась недалеко от кучки людей, окруживших столб. Генри там заметил старого вождя, его сына Хаки Яма и еще несколько воинов.

– Тебе не стоит подходить ближе, – сказала Били Зау. – Постоим здесь. Сейчас Хаки Яма освободится и подойдет. Он тебя уже увидел.

Генри с ужасом заметил, что они разделывают тело боцмана, как ягненка, и чуть не лишился чувств. У него закружилась голова, и он ухватился за руку девушки.

Она посмотрела на него и спокойно сказала:

– Скоро будет еда. Наши люди умеют хорошо готовить.

Генри чуть не стошнило. Он присел на землю и закрыл уши ладонями, чтобы не слышать этого адского шума, разносившегося над поляной.

Их окружили женщины разных возрастов – от подростков до старух. Они громко хлопали в ладоши и напевали что-то вроде песни. Их лица были помечены красной краской, и трудно было определить их отношение к белому человеку. Генри показалось, что их лица свирепые и желают ему той же участи, что и жертве.

Генри растеряно поднялся, выпрямился и взглянул поверх окруживших его женщин на Хаки Яма.

– Может, я уйду в хижину? – спросил он.

Генри никогда в жизни даже представить себе не мог, что когда-нибудь будет стоять вот так голым среди такого количества женщин, которые не сводят с него глаз и просто пожирают взглядами. Ему не терпелось сорваться с места и бежать куда глядят глаза.

Били Зау сжала его руку и что-то стала говорить окружающим. Те, в свою очередь, стали громко смеяться, поглаживая тело Генри своими ладонями. Генри замер от таких неприятных ему ощущений. Одни его гладили по плечам, другие по животу и спине. Те, что помоложе, и совсем молодые пытались прикоснуться к его ягодицам и члену.

Били Зау стояла рядом и равнодушно смотрела по сторонам, не находя ничего особенного в происходящем.

Глава 16

Уже ближе к полуночи запахло жареным.

Генри не находил себе места и упросил Били Зау уйти с поляны.

Он сидел в хижине на травяном настиле и, закрыв ладонями лицо, трясся от увиденного. Вождя не было. Он принимал непосредственное участие в приготовлении пищи. Там же с ним был и его сын Хаки Яма.

Били Зау подкинула в маленький костер немного дров, чтобы он не потух, и присела рядом.

– Что с тобой? – обняла она его за холодные плечи.

– Мне что-то плохо, – признался Генри.

– Ты голоден. Скоро я тебя накормлю.

– Я это есть не стану. Это же человек, – заикаясь, произнес Генри.

– Не спеши отказываться. Ты не знаешь, какое у человека вкусное мясо.

– И знать не хочу, – наотрез отказался Генри. – Мне это противно.

– Значит, и я тебе противна, и Хаки Яма?

– Нет. Я не то имел в виду. Мне противно есть человека. Я не знаю, как сказать, но это неправильно. У вас на острове разве нет животных, которых можно убить и приготовить для еды? Давайте я пойду и поймаю кого-нибудь, зайца, например. Я умею готовить животных.

– Животные – это святое. Мы ими пользуемся только в крайних случаях, а чужеземцы – совсем другое дело – это наши враги… Ты поешь, и тебе понравится. Нельзя расстраивать вождя. Ты можешь нарушить все наши традиции, а это приведет к плохим последствиям.

Генри закрыл рот ладонью, сдерживаясь, чтобы не плеваться. На его глазах даже выступили слезы… Он взглянул на Били Зау и вдруг вспомнил Софию, которая его ждет где-то на берегу, миль за пять от этого ужасного места.

«Если я сейчас сделаю что-то не так, то они меня и всех остальных съедят, точно так же, как и бедного боцмана, – подумал Генри. – Какого черта я попал на этот проклятый корабль? Сидел бы сейчас на берегу дома и ловил спокойно рыбу. Но тогда бы я не познакомился с Софией. Ну и что же? Зато не сидел бы с этими дикарями и не поедал с ними человеческое мясо. Что же делать? Да ничего… Терпи, придурок, раз попал сюда, и делай все то, что они тебе говорят».

Генри посмотрел на Били Зау и улыбнулся. Он провел своей ладонью по ее молоденькой смуглой груди и прильнул к ней своими пересохшими губами. Она прижала его голову к себе, лаская волосы и одаривая поцелуями его шею.

– Сюда никто не зайдет? – шепотом спросил Генри.

– Ты хочешь меня? – Били Зау коснулась своей рукой его живота, сжала его, чувствуя, как Генри стал возбуждаться. – Ты спешишь? С тобой должен быть мой брат. Он должен очистить тебя от злых духов и влить в тебя свою святую воду.

– Я и так святой, – сказал Генри. – Можно как-нибудь без его вливаний? Мне с тобой будет намного лучше.

– Нет. Ты не понимаешь, – возразила Били Зау. – Если наше племя принимает к себе чужака, то второй мужчина после вождя должен очистить его.

– И многих Хаки Яма уже очистил?

– У нас нет чужаков. Ты первый, и я не хочу, чтобы ты от нас уходил. Того же желают и Хаки Яма, и вождь. Ты у нас будешь святым и только моим. Понимаешь? У нас здесь не так, как на большой земле. Здесь все общее: мужчины и женщины. А я хочу, как там – иметь только тебя. Я жила не по своей воле в Зеландии и видела их образ жизни. Я уговорила отца, и он сделал для меня исключение. Но чтобы ты остался у нас и стал моим – в этом должен помочь Хаки Яма, очистить тебя от всего лишнего. Теперь ты меня понимаешь?

Генри прижался к груди Били Зау и внимательно, затаив дыхание, слушал ее невнятную, ломаную речь. Он поднял голову и взглянул ей в глаза.

– Ты так хочешь? – спросил он.

– Так надо. Так требует закон племени, – она прижала Генри к себе, и он почувствовал, как бьется ее сердце.

Вошел Хаки Яма, довольный и улыбчивый. Он одарил Генри и сестру улыбкой.

– Живодер несчастный, – вырвалось у Генри. – Боцмана замочил, меня отделать собирается и сожрать еще моих друзей… Малолетка, садист, извращенец…

Хаки Яма указал пальцем на вход в хижину, и тут же появился воин с большим глиняным блюдом, на котором дымилось жареное мясо.

Увидев это, Генри чуть не потерял сознание.

«Сейчас они начнут есть Боба, – мелькнула страшная мысль в голове Генри. – Только бы ко мне не приставали со своими угощениями».

Следом вошли две девушки с кувшинами и чашками. Они все это поставили аккуратно перед Генри и Били Зау, низко поклонились и вышли.

Генри тоже встал и хотел выйти, но вошел вождь знаком показал, чтобы Генри занял свое место.

– Ты не хочешь составить нам компанию? – произнесла Били Зау. – Вождь будет расстроен твоим поведением.

Вождь занял свое место и рукой указал, чтобы Генри сел около него.

Он сурово посмотрел на него и приложил свои морщинистые руки к груди. Генри повиновался и присел рядом, стараясь задерживать дыхание и не вдыхать специфический запах жареного мяса.

Хаки Яма сел рядом и поднял большой палец, одобряя приготовленную еду. Он подвинул чашу с мясом поближе к вождю.

Вождь взглянул на всех троих, расположившихся вокруг него, молодых людей. Били Зау разлила напиток по чашкам и расставила против каждого, и стала ждать молитвы, которую должен произнести вождь.

Старик стал что-то бурчать под нос, но Генри его не слышал. Он уставился на темные куски и еле сдерживался, чтобы его не вывернуло от такого угощения. Неожиданно он представил себя на этом блюде, и у него закружилась голова.

– Соик, соик, – сказала Били Зау. – Кушай.

Генри вздрогнул. Он умоляюще посмотрел на девушку, которую недавно целовал в грудь, и она ему показалась отвратительной.

Генри протянул руку и взял чашку с напитком, замечая, что вождь с него не сводит взгляд. Он зажмурил глаза и отпил немного жидкости.

Она пришлась ему по вкусу. Это был кислый напиток из плодов местной растительности.

– Кушай, – повторила Били Зау.

Генри посмотрел на Хаки Яма, который с наслаждением жевал куски мяса. Напротив него вождь тоже грыз большой кусок, облизывая губы и руки от жира.

Хаки Яма незаметно толкнул Генри коленом, чтобы он тоже присоединялся к трапезе.

– Вождь может разгневаться, если ты пренебрежешь его угощением, – прошептала Били Зау. – Это самое лучшее мясо! Вождь хочет видеть в тебе воина, поэтому ты должен делать все, как он того желает.

У Генри затряслись руки и подкатился ком к горлу. Его чуть снова не стошнило. На глазах выступили слезы и так скрутило живот, что он заерзал на месте, корчась от боли.

– Это что за зверь? – на всякий случай спросил Генри.

Он думал до последнего, что ошибается в своих догадках и сейчас услышит успокаивающий ответ.

Хаки Яма, сидевший рядом, так чавкал, что Генри почему-то обратился именно к нему, забыв, что он не может с ним разговаривать.

– Кушай, это хорошее мясо, – сказала Били Зау и подала ему небольшой кусочек. – Мясо тебе понравится.

Генри больше ничего не желал от нее услышать и откусил немного, поморщился, затаив дыхание. Он представил, что это какой-нибудь зверь, и ничего другого не хотел теперь думать.

– Прости меня, бедный боцман, – прошептал Генри. – Я тебя вынужден не по своей воле, но немного съесть.

Мясо ему показалось с привкусом, но съедобное, и он стал постепенно привыкать к его вкусу, запивая кислым напитком, который ударил своим хмелем ему в голову.

Теперь он потянулся за другим куском, и Били Зау удовлетворенно улыбнулась.

– Прошлая жертва намного хуже, – сказала она.

– Это кабан? – спросил Генри.

– Почти. Это чужеземец. Наш шаман вчера плохо прочитал молитву, и вчерашний ужин был намного хуже сегодняшнего.

– А вчерашний ужин где вы поймали? – спросил Генри.

– Наши воины привезли ее с соседнего острова.

– Где-то здесь есть остров?

– И не один. Там живут другие племена, – объяснила Били Зау. – Недавно они съели нашего воина, а мы у них выкрали женщину. Вождь очень любит нежное мясо.

Генри чуть не подавился. У него кусок так и застрял в горле. Били Зау протянула ему еще напиток, и он, схватив с жадностью, запил, пытаясь быстрее пропихнуть кусок в себя, чтобы он не выскочил наружу.

Эти ужасные мгновения для Генри показались до того мучительными, что он уже совсем обессилил и не мог даже сказать что-то в защиту нормального человека. Особенно в голову ударил хмельной напиток.

«Прости меня, Боб, что я тебя сейчас ем за этим столом, – исповедовался мысленно Генри. – Кто бы мог подумать, что пацан, которого ты на корабле терпеть не мог, будет когда-нибудь вот так запросто сидеть и грызть тебя в компании людоедов?! Я теперь и сам такой, как они, так что прости, если можешь, и не ворчи в моем желудке, иначе я просто тебя выблюю, а шакалы доедят. А впрочем, какая тебе теперь разница, кто тебя съест…»

Генри так увлекся своими мыслями, что стал произносить их уже вслух, не обращая внимания на сидящих рядом, которые устремили на него свои взгляды.

Хаки Яма снова толкнул Генри коленом, чтобы тот пришел в себя и продолжал трапезу. В глазах у Генри все поплыло и захотелось спать.

Генри все понимал, куда попал, и прилагал массу усилий, чтобы побороть себя ради Софии. Он твердо знал, что теперь у них есть огонь и они обязательно дадут сигнал при появлении первого же корабля. Это станет их спасением. Мысли об этом только его и успокаивали. Он готов сожрать уже всего Боба, лишь бы получилось так, как было задумано. Он готов был испытал любые муки и унижения, только бы побыстрее отсюда вырваться и уплыть хоть на край света, чем находиться здесь, в этом ужасном обществе.

Генри понимал, что ему еще повезло: дети вождя так отнеслись к нему не случайно. Он был благодарен судьбе, что этот Хаки Яма не прикончил его еще там при первой встрече. Он хоть и был младше его примерно, как у них говорится, на одну луну, но преимущество было тогда явно на его стороне. А эта, Били Зау… Она хорошенькая, и в ее присутствии невозможно было себя сдерживать, хотя Генри и прилагал все свои силы – но ничего не получалось. При появлении ее голого и прекрасного тела Генри не мог себя успокоить ни на минуту. Все бы ничего, но тот вид, в котором он находился, выдавал отношение к ней. Она это видела и еще больше возбуждала его своими взглядами и прикосновениями. Генри просто замучили бесконечные стояки, и он уже перестал обращать на свое возбуждение внимание.

Глава 17

– Бедный Генри, – не унималась София. – Где он сейчас? Как же я по тебе скучаю – лишь бы ты только был жив.

Дэвид вышел из хижины и стал внимательно всматриваться в темную гладь океана.

«Какая чудная погода, – подумал он. – Вот бы сейчас сесть в шлюпку и рвануть с этого проклятого острова. Наверняка встретили бы корабль, и все случилось бы иначе. Это аборигены ее у нас увели… Точно!.. А где этот Генри? Он у нас оказался самым проворным… Огонь достал и влез в их дикую стаю, чтобы хоть как-то отвлечь их от нас. Жаль, что мы не можем ему сейчас помочь».

Дэвид стоял на берегу, и ветер трепал его седые волосы. Он подставлял свое лицо морскому ветру, вспоминая всю свою прошлую морскую жизнь: такого, что случилось с ним в этот раз, не было никогда.

«Эта девица еще постоянно воет. – Она его начинала раздражать. – Будь проклят тот день, когда я подписался в это плавание!».

Бэби тут же вертелась у него под ногами и, играючи, рычала. Он пнул ее ногой, и она с визгом понеслась к хозяйке.

Дэвид вернулся в хижину.

– Ты бы лучше привязала свою собаку, – сказал он. – Бегает по всему острову и наведет на всех нас беду – этих дьяволов.

– Зуро, привяжи ее за хижиной, – попросила София. – Я ее ночью немного покормлю.

Зуро молча встал, взял Бэби за холку и повел за хижину.

– Вот здесь пока посиди, – сказал Зуро, привязывая собаку и поглаживая по спине. – Я утром к тебе приду.

Он поднялся и вздрогнул, заметив совсем близко темно-синие человеческие тени. Это были высокие люди, которые подходили все ближе и ближе к хижине.

Они заметили Зуро и остановились, потом резко развернулись и пошли в сторону джунглей.

Испуганный юноша вбежал в хижину и схватил палку.

– Что случилось? – спросил Том и тоже вскочил.

– Там дикари, – зашептал Зуро. – Я их видел в нескольких метрах от хижины.

София задрожала и прижилась к Дэвиду.

– Сядьте на место, вояки, – приказал Дэвид. – Вы что, так и не поняли, что они давно знают о нашем существовании на их острове? Сидите и не высовывайтесь. Вы им отпор не дадите, а только разозлите и поляжете здесь же в хижине. А ты не плачь. Навязалась на мою голову, – обратился он к Софии. – Генри твоего они давно съели и пришли за нами.

– Чего болтаешь? Не верь ему, София, – сказал Том. – Мы с ним еще обязательно встретимся. Я пойду к берегу и буду следить за океаном, а вы смотрите за огнем.

– Я завтра наловлю много рыбы, и мы устроим пир, – сказал Зуро, чтобы успокоить девушку.

– Вы хорошие ребята, – заметила София, поглядывая на Дэвида. – А ты – хороший кок.

– Был коком… Теперь сам, как ягненок, ожидающий своей очереди на костре.

– Зуро, присмотри за Софией, и ложитесь спать, – сказал Том.

– Позже я тебя сменю, – вызвался Зуро.

София переместилась к Зуро, а Дэвид вытянулся у огня и сразу задремал.

– Они не трогают нас, потому что Генри там, у них, – сказал Зуро. – Я верю его смекалке. Он храбрый человек.

София задрожала, прижимаясь к Зуро.

– Ты такой горячий, – прошептала она. – Что тебя так греет? Я от холода умираю.

– Это не холод, а страх. Успокойся и немного поспи, – Зуро прижал ее к себе, и она положила голову ему на колени, закрыла глаза.

Зуро еще некоторое время прислушивался к различным шумам, потом успокоился, взглянул на спящую девушку, которая своим дыханием согревала его колени. Он положил ей руку на голову и тихо погладил ее по волосам, чувствуя приятное ощущение от легкого возбуждения.

Том исчез за кустарником и пробрался к берегу.

Яркая луна освещала океан, который казался просто бесконечным.

Том сидел на берегу, и ему стало грустно, что в расцвете своих сил он находится так далеко от дома, где тоже ждет его подружка, которой он обещал вернуться после плавания и обвенчаться.

Он сидел, поглядывая по сторонам, сжимая недавно сделанное им копье. Том понимал, что это оружие вряд ли поможет ему в сражении, но с ним было ему намного спокойнее. У него не пропадала мысль о Генри, который еще не вернулся. Скоро утро, и неизвестно, что с этим юношей, который сам вызвался идти к этим дикарям и сдержал свое обещание – вернуться к ним с огнем. Где он теперь?

Том завидовал Генри, который взял на себя самую ответственную миссию в этой компании.

За огнем следили все, чтобы он не потух, особенно София. Ей казалось, что этот огонь напоминает ей о Генри. Другого такого случая уже не будет, и они не смогут зажечь костер, чтобы дать сигнал случайно проходящему мимо кораблю.

Том напрягал зрение и всматривался в горизонт, чтобы хоть что-то там разглядеть.

Незаметно начинало светать, и где-то далеко, за горизонтом, занималась заря.

Зуро, прислонив голову к холодной стене, обнял Софию, которая запустила свои милые ручки ему под рваные штаны и мирно спала.

Том окончательно продрог.

За хижиной громко залаяла собака, которую Зуро привязал ночью, и Том насторожился. Он окинул взглядом кустарники, но ничего не заподозрил.

Теперь у него не выходила мысль о Генри, который до сих пор не вернулся. Скоро утро, и неизвестно, что там с ним… Том успокаивал себя, что все обойдется – он ведь сам вызвался идти к этим дикарям. Но кто мог это сделать кроме него? Ему же надо было показаться перед Софией героем, вот это он и сделал ради нее.

Том еще некоторое время рассуждал о его поступке и пришел к выводу, что сам вряд ли смог бы на это решиться.

Он уже в который раз напрягал зрение, вглядываясь в горизонт.

Снова залаяла Бэби, и Том направился к ней.

Он присел около собаки, поглаживая ее по голове, взамен получая множество лобзаний.

– Ну, что ты лаешь? – спросил он. – Успокойся, нам шуметь нельзя. Кругом столько непонятного и опасного, что просто голова кругом идет.

Том разговаривал с Бэби, а сам чувствовал чей-то пронзительный взгляд в спину. Он сжал свою палку и медленно стал поворачиваться назад. Никого не было видно, но он был уверен, что кто-то за ним все же наблюдает. Он чувствовал этот жадный и пронзительный взгляд, который не давал покоя никому из его друзей. Первая почувствовала его своим женским чутьем София и сказала об этом Генри. Потом стали это чувствовать и все остальные. Эти синие ночные тени, которые так близко появлялись у их хижины, стали беспокоить всех…

Том поднялся и медленно направился в хижину.

Дэвид сидел в углу и пытался найти в куче рыбных костей хоть что-нибудь съедобное. Зуро и София спали, прижавшись друг к другу.

– Пора вставать, – громко объявил Том. – Кто-то хотел меня подменить ночью?

Зуро потянулся и открыл глаза.

– Почему ты меня не разбудил? – спросил он Тома.

– Ты так пригрелся рядом с Софией, что я не стал тебя тревожить, – сказал Том. – Вставай, надо подумать о пище. За тобой рыба, а Дэвид ее приготовит.

Том присел у огня и стал греть руки.

– Дэвид, иди пока к берегу и просматривай горизонт, – сказал Том.

– Мне всю ночь слышался какой-то шорох за нашей хижиной, – сказал Дэвид. – Ты ничего подозрительного не замечал?

– Все нормально. Иди на берег, пока Зуро не наловит рыбы, а я немного полежу.

София открыла глаза.

– Надо утром пойти искать Генри, – заявила она.

– Его не надо искать, – ответил Том. – Он не пропал. Он у этих дикарей, и если они ему дали огонь и отпустили к нам, значит у него все в порядке. Он умный парень и обязательно найдет способ дать о себе знать или даже появиться здесь.

София снова заплакала.

– Началось утро, – нахмурился Том. – Ты можешь когда-нибудь не проливать свои слезы?