Текст книги "Ариэль"

Глава 16

Оксанен даже не предполагал, насколько точна была использованная им метафора. Когда мы прибыли на место, пожарные уже сматывали шланги. На месте происшествия стояли две «скорые помощи», и местная полиция выставила оцепление.

Я вошел в оцепленную зону и увидел последствия взрыва. Это был панельный дом семидесятых годов. Во дворе находились парковка, песочница и качели, навес для мусорных контейнеров, несколько сосен представляли дикую природу. С десяток окон были разбиты, осколки стекла и щепки валялись по всему двору. Понять, в какой именно квартире произошел взрыв, было нетрудно. На сосне перед ней болталась тряпка, по-видимому еще недавно служившая покрывалом, а по стене над окном на несколько метров поднимался язык из копоти. Я подошел к начальнику пожарного расчета и представился.

– Внутрь заходить еще нельзя. Там могла остаться взрывчатка, квартиру и автомобиль сначала должны обследовать взрывотехники.

– Жертвы есть?

– Одна. Женщина, которая зашла в квартиру. Взрывная волна в основном пошла в верхнюю и нижнюю квартиры, но, к счастью, в это время в них никого не оказалось. В соседней квартире находилась женщина, ее отправили в больницу для осмотра.

– В каком состоянии квартира, где произошел взрыв?

– Здорово пострадала. Все вещи разметало, но стены и потолок целы, в полу дырка сантиметров двадцать диаметром. Тело в таком состоянии, что опознавать там нечего.

– Какова примерно мощность взрыва?

– Трудно сказать, поскольку взрывов было несколько. Сначала прогремел один сильный, а вскоре после него – еще несколько приглушенных. Мы обнаружили признаки, указывающие на то, что взрывались гранаты. Там было еще и стрелковое оружие – как минимум, один автомат и патроны. Поэтому я отдал распоряжение обследовать квартиру, прежде чем кого-либо туда пускать.

Ко мне подошла Стенман:

– Полицейские, которые видели взрыв, ждут в машине. Пойдешь поговорить?

Я поблагодарил пожарного и проследовал за Стенман.

Притихшие полицейские сидели в салоне микроавтобуса. Я поздоровался с обоими за руку.

Полицейский постарше, с лысиной, кратко рассказал, что произошло.

– Бомба взорвалась сразу, как только женщина вошла в квартиру? – спросил я.

– Нет. Сначала в квартире зажегся свет, потом прошло пять, ну, максимум, десять секунд, прежде чем рвануло… Через несколько секунд последовало еще не меньше двух взрывов, но не таких сильных. Весь хлам вылетел наружу еще при первом взрыве.

– Вы знали, за какой квартирой надо следить?

– Разумеется. Нам приказали сторожить машину и квартиру, а при необходимости задержать подозреваемого… если он попытается уехать на машине.

– Откуда пришла женщина?

– Оттуда. – Полицейский помоложе указал на торец дома. – Мы и сами оттуда же приехали. Всего в пятидесяти метрах за домом находится оживленная улица, по которой ходит местный автобус.

– То есть она пришла пешком, не на машине приехала?

– Если на машине, то она оставила ее где-то дальше.

– У нее было что-то с собой? Она несла сумку или еще какие-то вещи?

– На плече была сумка. Белая кожаная сумка.

– А больше никого во дворе не было?

– Во время взрыва? – спросил лысый полицейский.

– Да.

– Нет, почти наверняка никого. Незадолго до этого на качелях были две маленькие девочки, но их позвали домой.

«Позвали». Слово из каких-то ушедших времен. Сейчас мать скорее позвонит ребенку на мобильник, чем пойдет на балкон его звать.

Дверь машины открылась, внутрь протиснулся Симолин.

– Там еще один посетитель.

Силланпяя залез в микроавтобус и уселся рядом со мной.

– Вечер добрый. Инспектор Силланпяя из полиции государственной безопасности, я хотел бы выслушать все еще раз.

Полицейские повторили все то, что уже рассказали мне. Я не стал дослушивать по второму кругу и вышел из машины. Вряд ли Силланпяя додумался спросить о чем-то, что не пришло в голову мне. Через пару минут из машины вышел и он.

– Похоже, настало время объясниться, – сказал он и изобразил подобие улыбки. – Твой шеф уже отпустил мне грехи, поэтому будь ко мне снисходительнее. Прими во внимание, что это очень непростое дело.

– О каком деле ты говоришь?

Силланпяя жестом предложил мне отойти в сторонку.

– Ты уже знаешь, что мы всего неделю назад получили оперативную информацию, что в Хельсинки гостит пара террористов, относящихся к особо опасным даже по международным меркам. Нам сообщили их имена, но толку от этого было не много, поскольку оба скрываются под чужими именами и, скорее всего, используют датские паспорта. Остальные приметы уже устарели, даже отпечатков пальцев нет. Оба долгое время жили в Дании, и один из них, по-видимому, женат на датчанке. Кто-то был прав, сказав, что прогнило что-то в Датском королевстве.

Я подумал, что Силланпяя пытается меня задобрить рассказами о том, что я и без него знаю.

– Скажи что-нибудь новое.

– Эта информация поступила, честно говоря, в самый неподходящий момент, поскольку за пару недель до этого с нами связалось Министерство иностранных дел Израиля и сообщило, что министр иностранных дел Цибильский собирается посетить с визитом еврейскую общину в Хельсинки на Йом Кипур. Министр иностранных дел не хотел придавать визиту статус официального, просто собирался выразить свое уважение общине. Предполагалась только встреча Цибильского с премьер-министром и министром иностранных дел для неофициального обсуждения ситуации на Ближнем Востоке. Нам сообщили, что визит продлится два дня. Одновременно с поступлением информации о визите к нам обратились с просьбой принять группу израильской службы безопасности, которая заблаговременно совместно с нами должна была проверить объекты, которые Цибильский планировал посетить. Это обычная практика, и у нас не было причин для возражений. Пятеро сотрудников службы безопасности побывали здесь неделю назад. Все прошло нормально. Они пробыли тут четыре дня.

– Это от них вы узнали о Сайеде и Бакре?

– О них мы знали и раньше, но получили более свежую информацию. Нам сообщили, что помимо Бакра и Сайеда в Хельсинки находится и гражданин Великобритании Таги Хамид, который ранее приобрел в России оружие и взрывчатку для террористов. Как ни странно, мы легко нашли Хамида. Выяснилось, что в Хельсинки живет его двоюродный брат, получивший гражданство Финляндии.

– Али Хамид, – сказал я.

– Да. У израильтян не было никакой информации об этом «кузене Али», то есть он, по-видимому, не был ни в чем виноват и погиб просто потому, что его родственник ввязался в нехорошее дело, так же как и его работник в автомастерской… Я слышал, что ты нашел часть закупленного Хамидом оружия и пластита.

– Часть?

– По нашей информации, взрывчатки в несколько раз больше и гранатометов три. Возможно, что-то из этого арсенала взорвалось в квартире Лайи. Ведь местонахождение Лайи до сих пор не установлено, так же как и Бакра. Это означает, что наши проблемы на этом не закончились.

– Мы пока не уверены, что под поездом оказался Сайед или Бакр. Мы вообще понятия не имеем, кто это был.

– Израильтяне считают, что это Сайед.

– На каком основании?

– Они не рассказывают. Ссылаются лишь на свои источники.

Мне казалось странным, что Силланпяя легко соглашался верить израильтянам, хотя ему натянули нос так же, как и нам. Было понятно, что израильская спецслужба выдает информацию по капле и только в том количестве, которое считает необходимым. Если они хотят играть, то и я готов поучаствовать, но мне вовсе не хотелось, чтобы Силланпяя раскрывал им мои карты.

– Кажется, не далее чем позавчера ты уверял, что события в Линнунлаулу или в Вартиокюля никак не связаны с терроризмом, – напомнил я.

Тень улыбки промелькнула на лице Силланпяя.

– Начальник полиции и прочее полицейское руководство все время были в курсе, и тактика с ними согласована. Было необходимо соблюдать конфиденциальность. Не забывай, что на следующей неделе приезжает министр иностранных дел.

– Ты сказал, что все сотрудники «Моссада» покинули Финляндию.

– На этот счет можешь быть уверен. Я лично провожал их в аэропорт и усадил в самолет.

– Почему?

– Потому что я и мой начальник хотели быть уверены, что они улетели.

– И что теперь?

– Мы хотим знать, кто стоит за убийствами в Линнунлаулу, и, кроме того, нам надо найти всю взрывчатку до начала визита… Ну и, разумеется, арестовать Бакра, Лайю и помощника.

– Какая информация у вас есть о Лайе?

– Мы знаем, что Таги Хамид с ним встречался. За ним ничего не числится, но мы и не отрабатывали его достаточно серьезно. Несколько раз понаблюдали за квартирой, но затем переключились на поиски Бакра. Это требовало немалых сил.

– У Лайи была подружка?

Силланпяя кивнул.

– Похоже, теперь она заслужила приставку «экс».

– Она может быть той женщиной, которую видели в Кераве в «фокусе» Лайи. А это увеличивает вероятность того, что садившийся в машину мужчина – Лайя или Бакр.

Силланпяя хотел еще узнать, как мы вышли на след Лайи и что мы знаем о нем. Когда я рассказал, Силланпяя протянул руку:

– Ну что, начнем с чистого листа?

Я пожал ему руку, хоть и остался уверен, что Силланпяя не изменил своим привычкам. А возможно у него были иные представления о чистоте, чем у меня.

Около девяти вечера я отправился домой. К этому времени мне было уже известно, что в квартире Мурака Лайи обнаружилось шестьдесят граммов гашиша и двадцать пять граммов амфетамина. По дороге я заказал пиццу. В холодильнике у меня было несколько бутылок пива. Мысленно я уже открыл одну из них. Жить легче, если время от времени доставлять себе маленькие радости.

Я как раз вышел из трамвая на Вискулма, когда зазвонил мобильный. Какое-то мгновение в трубке было тихо, затем я услышал голос:

– Привет, Ари, давно не общались.

Я узнал голос с той же легкостью, что и изображение на записи с камеры видеонаблюдения, установленной на здании парламента. Звонил Дан Каплан, мой объявленный в розыск друг.

– Привет, Дан. Ты все еще в Финляндии?

– Возможно, к сожалению.

– В Хельсинки?

– Возможно. Это правда, что ты меня разыскиваешь?

– Возможно.

– Спрашивай, что ты хотел узнать.

– Где ты?

Дан рассмеялся:

– Не начинай с деталей.

– Расскажи, что произошло в Линнунлаулу. Ты ведь был там?

– Вынужден это признать.

– Как ты там оказался?

– Я был в обществе Вейсса, выполнял роль своего рода телохранителя. Быть может, ты не знаешь, но я покончил с армией и основал охранное предприятие. В частности, работаю телохранителем.

– Почему Вейссу понадобился телохранитель?

– Вейсс приехал в Финляндию – по крайней мере, он сам это говорил – заключить договор на закупку пушнины, и у него при себе было много денег. Мы вместе играем в боулинг, и он неофициально попросил сопровождать его. Вейсс считал, что у меня нет постоянной работы, я в основном отдыхаю, и взял меня скорее за компанию. Он оплатил мне поездку и пообещал еще тысячу долларов сверху.

– Ты не похож на отдыхающего.

– Это правда, не похож.

– Что случилось с Вейссом?

– Обычно старого друга, с которым не виделись больше десяти лет, сначала спрашивают о его делах.

– И как твои дела?

– Не очень хорошо. Командир меня не любил и сделал службу невыносимой, так что мне пришлось уйти из армии. Брак на грани, в остальном все хорошо. Надеюсь, и у тебя тоже.

– Жаловаться смысла нет.

– Я слышал, что ты все еще холостой. Как поживает та сексапильная рыжая девчонка, с которой ты приезжал в Израиль? Ее вроде Хели звали.

– Расстались в плохих отношениях.

– Телефончика не осталось? Как вообще на личном фронте?

Я сказал, что последние два года довольствуюсь случайными связями.

– Ари, я всегда говорил, что ты удивительный человек. Когда в прошлый раз…

– Что случилось с Вейссом? – перебил я.

– О’кей, вернемся к делу. Вейсс был помешан на физкультуре и в семь утра отправился на пробежку. Я, разумеется, должен был его сопровождать. Мы бежали по берегу залива Тёёлё и где-то в полусотне метрах от моста в Линнунлаулу увидели двух дерущихся мужчин – так нам, по крайней мере, показалось. Один лежал на земле, а другой его удерживал. Затем этот тип вскочил и пнул лежащего на земле с такой силой, что тот покатился со склона. Когда нападавший бросился прочь, мы побежали за ним. С моста я увидел, что скатившийся со склона мужчина лежит на земле в крови.

– Он был жив?

– Я не успел понять, потому что Вейсс помчался догонять убегавшего и схватил его на мосту. Надо было спешить. Когда я подбежал, мужчина пытался достать оружие. Я извлек свой пистолет быстрее и направил на него. Он был смуглый, походил на араба. Этот тип психанул и перепрыгнул через перила на защитный козырек моста. Одновременно с севера подходил поезд, мужчина качнулся и упал под него…

За несколько секунд я успел обдумать слова Дана. Придраться вроде было не к чему.

– Мы заметили, что на другой стороне моста стоял мужчина арабской внешности. Вейсс был из тех людей, что долго не раздумывают, он бросился к этому человеку. Тот рванул прочь, Вейсс за ним. Я, разумеется, побежал вслед, поскольку опасался, что Вейсс ввяжется в новые проблемы… Должен заметить, что физическая форма у меня уже не та. Когда я добежал до парка, Вейсс почти догнал убегавшего. У обочины стояла машина, за рулем кто-то сидел. Убегавший от Вейсса остановился, посмотрел удивленно и достал пистолет. Он навел оружие на Вейсса и заставил его сесть на заднее сиденье автомобиля. Как раз в тот момент, когда я подбежал, машина сорвалась с места… В общем, это все. Паршивая история. У Вейсса осталась жена и трое детей. Я хорошо знаю его жену… Попробуй поставить себя на мое место – каково мне будет ей об этом рассказывать, когда я сам там был.

– О Вейссе после этого приходила какая-то информация?

– А почему она должна была приходить?

– Если его похитили, то для этого, надо полагать, существовала причина. Выкуп или еще что-то.

– Думаю, причина была на редкость простая. Он что-то сказанул и дорого за это заплатил.

– Почему же настолько дорого? Ты знаешь, что с ним произошло?

– Ну, вряд ли его сначала похитили, а потом били по голове и приговаривали: проваливай поскорее домой, парень.

– Расскажи про машину.

– Зеленый «ситроен», пикап. С финскими номерами. Теперь ты, разумеется, спросишь про наш маршрут, почему я не обратился в полицию…

– Почему ты не обратился в полицию?

– У меня с собой не было мобильного телефона, и я несколько минут анализировал, что, собственно говоря, произошло. Больше всего меня удивляло то, что мы оказались на месте именно в тот момент, когда убивали этого типа. Маршрут выбирал Вейсс. Он составил его по карте в телефонном справочнике перед тем, как мы вышли из дома, и куда-то позвонил. Разумеется, я подумал и о том, почему же Вейсса похитили.

– И к какому выводу ты пришел?

– Что он ввязался в какой-то криминал – отмывание денег или нечто подобное, может быть, даже в торговлю наркотиками – и что ему надо было встретиться с тем типом, которого убили. Вейсс был замкнутым человеком.

Один знакомый полицейский советовал не иметь с ним дел. И мне стоило прислушаться к его совету. У Вейсса были деньги, он жил на широкую ногу, даже слишком широкую по сравнению с размерами своего бизнеса.

– Мейер утверждал, что вел с Вейссом переговоры о поставках пушнины.

– Мейер уже совсем старик. Вейссу не составило труда поймать его на крючок, чтобы обеспечить себе маскировку. Его забавляло, как Мейер вцепился в сделанное ему предложение. Поверь, Мейер был только декорацией.

– Почему же ты не спросил у Вейсса прямо, чем он занимается?

– Я спросил. Он рассмеялся и сказал, что занимается бизнесом, пушниной, и собирается разбогатеть на этом.

– Он встречался еще с кем-то, кроме Мейера?

– Консультировался с Максом Оксбаумом в конторе твоего брата.

– И по какому вопросу?

– Понятия не имею. Я ждал его на улице.

Я задумался на мгновение. По степени достоверности стройная история Дана походила на ловко скроенный из полуправды рассказ умелого враля. Дан предугадал мой следующий вопрос и сказал:

– Когда я все обдумал, то решил, что самое разумное – не обращаться в полицию. Я позвонил в израильское посольство и рассказал все или почти все. Они обещали сами связаться с полицией.

– С кем именно ты разговаривал?

– С начальником службы безопасности по имени Клейн. Я вообще не понимаю, почему мне надо бояться делишек Вейсса, если я с ними никак не связан. Я рассказал, что у меня в Израиле свое охранное предприятие. Там этот бизнес очень строго контролируется, требует разрешений… малейший компромат, и отберут лицензию. А смерть Вейсса – нечто большее, чем мелкий компромат. И еще одна небольшая проблема: я нахожусь в Финляндии по чужому паспорту, да и на оружие у меня нет разрешения.

– По чужому паспорту? Почему?

– Я подозревал, что Вейсс может впутать меня в какую-нибудь историю. У меня есть друзья в «Моссаде», и достать паспорт было не трудно. С другой стороны, я сначала вообще не хотел ехать, но Вейсс пообещал хорошо заплатить. Деньги на деревьях не растут. Честно говоря, бизнес у меня в полном дерьме. Эта тысяча долларов мне была больше чем нужна.

– Ты сказал, что вы были тут в деловой поездке, но почему-то не жили ни в одном отеле. Это уже установлено.

– Вейсс договорился о квартире с каким-то своим знакомым. Только не спрашивай адрес.

– А зачем ты мне позвонил?

– Ты расследуешь это дело. Теперь знаешь, как все было на самом деле. Ты полицейский и должен знать, что наиболее разумное объяснение обычно и является правильным. Вейсс ввязался в теневой бизнес и сделал нечто такое, что кому-то не понравилось.

– В любом случае ты объявлен в розыск. И я хочу дать своему старому другу самый лучший совет из возможных. Тебе нужно явиться ко мне.

На мгновение повисла пауза.

– Я не смогу прийти. Не обижайся, Ари.

– Значит, мне придется тебя найти и арестовать, а это уже паршивое дело.

В голосе Дана появилась дразнящая интонация:

– Помнишь, как в детстве играли в бандита и полицейского? Ты ведь ни разу не смог меня поймать. И когда писали секретные записки, я всегда находил твои письма, а ты мои – никогда.

– Я уже большой мальчик.

– Как и я.

«Скорая помощь» с воем появилась со стороны улицы Исо Рообертинкату. Когда она поравнялась с улицей Ратакату, я услышал голос, как будто повторенный эхом. Потребовалось мгновение, чтобы я понял, что происходит, и бросился бежать навстречу «скорой».

Я остановился на площади. На углу Исо Рообертинкату стоял мужчина и смотрел на меня. Между нами оставалось метров сорок. Мужчина махнул рукой и исчез за углом.

Я бежал изо всех сил, но этого было недостаточно. Когда я домчался до угла, то заметил фигуру, мелькнувшую на Фредрикинкату. Я добежал и до этой улицы, но уже никого не увидел. Мне оставалось только остановиться. Согнувшись и пытаясь отдышаться, я принял решение вновь заняться физкультурой.

Я поплелся в сторону Булеварди, хотя знал, что проиграл. На углу Булеварди мой телефон зазвонил. Я ответил, все еще с трудом дыша.

– Хорошо соображаешь, – сказал Дан. – Ты продвинулся в своем развитии, но, к счастью для меня, находишься в неважной форме. Впрочем, в беге ты никогда особенно не отличался.

– Моше маньяк! – выругался я в трубку.

Дан рассмеялся:

– В следующий раз будь осторожней. И все-таки мне хотелось повидать тебя. Спокойной ночи.

Глава 17

Дан Каплан, кто ты и чем занимаешься? Я повторял эти вопросы, обращаясь к самому себе, и не находил ответа.

Я сидел на берегу в парке Кайвопуйсто, в лицо мне дул бодрящий ветер со стороны Таллина. Самые высокие волны перехлестывали через край набережной и пытались прорваться на тротуар. Свет маяка в крепости Суоменлинна расчищал небо над морем.

Когда мне было всего несколько лет, отец часто возил нас с Эли по воскресеньям на машине в Кайвопуйсто и мы гуляли по берегу. У него был бледно-зеленый «форд таунус», и отец им очень гордился, хоть автомобиль и принадлежал отцовскому работодателю. Мы шли от ресторана «Клиппан» до набережной Хернесаари, и отец покупал нам и себе мороженое. Помню, как мы скармливали уткам оставшуюся от сахарной трубочки вафлю и однажды я свалился в воду, общаясь с пушистым утенком.

Иногда, правда, мне казалось, что я придумал все это или просто слышал рассказы о прогулках от Эли.

Однажды я спросил его об этом, и он утверждал, что не помнит никаких воскресных прогулок. Уверен, что он соврал, хотя и не вижу для этого никаких причин.

Мимо с включенными на полную мощность динамиками проехало старое американское авто. Внезапный шум вызвал раздражение, поскольку на мгновение заглушил звуки ветра и волн и сбил меня с мыслей…

Звонок Дана был как раз тем вызовом, которые он любил в прошлом и склонность к которым сохранилась у него и после сорока. Я не знал, что мне думать об этом. Я встал и подошел к самому краю набережной. Волны били в каменную стенку. Это завораживало так же, как если долго смотреть на языки пламени.

Рассказ Дана заполнял несколько лакун, которые оставались у нас в связи с событиями в Линнунлаулу, да и в целом был похож на правду. Кроме того, он вписывался в полученную нами информацию о причастности Таги Хамида и Лайи к наркоторговле. Тем не менее он не объяснял, почему в квартире Хамида оказались оружие и взрывчатка. С трудом верилось, что наркоторговец заодно был поставщиком оружия для террористов.

Рядом со мной, блеснув фарами, остановился автомобиль. Я бы предпочел еще какое-то время побыть наедине со своими мыслями, вперившись взглядом в волны, и после этого отправиться домой спать, но меня ждала работа. Я уселся рядом с Симолином.

Хусейн, брат Вашина Махмеда – рабочего, убитого в автомастерской Али Хамида, – вечером позвонил в дежурную часть полиции и сообщил, что хочет побеседовать со следователем. Дежурный связался с Симолином, который позвонил мне и затем Хусейну и договорился о встрече. У брата убитого была пиццерия на набережной Хиерттониеми.

На Махмеда следствие сразу не обратило особого внимания по совершенно рутинным причинам, то есть просто потому, что с самого начала было ясно – объектом нападения являлся Хамид. Я поручил Оксанену съездить на квартиру Махмеда и связаться с родственниками, но не знал, сделал ли он это.

Мы не сразу нашли пиццерию в лабиринтах нового спального района. Раньше здесь находились нефтяной порт и громадные нефтехранилища.

До закрытия оставалось минут двадцать, и в пиццерии сидело всего двое посетителей. Брату Махмеда было на вид лет тридцать пять. Лицо с крупными чертами, загрубелая кожа.

Он проводил нас за столик в сторонке и спросил, не хотим ли мы перекусить за счет заведения. Мы поблагодарили и отказались.

Хусейн Махмед сел напротив нас. На нем была футболка с короткими рукавами и логотипом пиццерии.

– Я уверен, что это дело связано с наркотиками. Мой младший брат говорил мне об этом множество раз.

– С наркотиками? – удивился Симолин.

– Хамид, человек, у которого работал Вашин, по-крупному продавал наркотики. У него был большой бизнес.

– Что ваш брат об этом знал?

– Он видел, как туда приезжали двое французов очень бандитского вида. Хамид испугался, поскольку у него не было достаточной суммы денег, и эти люди очень сильно разозлились. Они говорили на арабском, и Вашин слышал, что речь шла о деньгах. Эти парни сказали, что Хамиду будет очень плохо, если он не достанет денег.

– Когда это было?

– За две недели до того, как его убили.

– Вы считаете, что его убили эти визитеры?

– А кто же еще?

– Постарайтесь вспомнить, что еще вам рассказывал брат, – попросил Симолин.

Последние посетители покинули пиццерию. Хусейн помахал им рукой.

– Когда те люди ушли, Али позвонил своему кузену и сказал, что необходимо где-то достать деньги… Затем он добавил, что израильтяне не согласны дать еще денег.

– Али употребил именно слово «израильтяне»? – спросил я.

– Брат сказал, что израильтяне. Али говорил на арабском.

Я обдумал услышанное. Неужели Дан говорил правду и Бен Вейсс действительно финансировал наркоторговлю? Но какого дьявола наркоторговцы планировали теракт в синагоге?

– Что было дальше?

– Брат хотел уйти от Али, но не нашел другой работы. Он собирался накопить денег и открыть собственную автомастерскую, а затем привезти себе из Ирака хорошую жену. Брат был честным и трудолюбивым человеком.

Хусейн помрачнел.

– А как он устроился на работу к Хамиду?

– Через меня. Хамид говорил мне, что ищет хорошего автомеханика. Мой брат тогда работал уборщиком. Он учился в училище на автомеханика. Хамид взял его на работу. Теперь я простить себе не могу, что устроил его на это место.

– И сколько времени он проработал у Хамида?

– Больше полугода.

– Вы хорошо знали Хамида?

– Не особенно. Иногда разговаривал с ним, когда встречались в общине.

– А его двоюродного брата Таги?

– Его я вообще не знал. Брат говорил, что он тоже торгует наркотой. Он был нехорошим человеком.

– Откуда ему было известно, что Таги Хамид продает наркотики?

– Не знаю, но он говорил.

– Где Вашин жил?

– У него была комнатка за автомастерской. Иногда жил у меня, но вообще-то он все время искал себе квартиру.

Я вспомнил каморку за стенкой автомастерской. В ней обнаружили чемодан с одеждой и какие-то личные вещи. Все это осмотрели криминалисты.

– У вашего брата была подруга или друзья?

– Нет, он все свободное время проводил дома или учился и еще навещал общину. Он не любил дискотек и терпеть не мог сидеть в баре.

– Почему Вашин не обратился в полицию? – спросил Симолин.

– Не решился. У Хамида было гражданство Финляндии, и он взял его на работу. Вашин боялся, что ему не поверят в полиции и убьют свои же. Хамид был опасным человеком.

– Ваш брат видел впоследствии этих французов?

– Нет. Он заходил сюда за два дня до гибели. Сказал, что слышал, когда находился в своей каморке за мастерской, как Таги сообщил Али, что договорился с кем-то о встрече на мосту. Мой брат не понял, о каком мосте они говорили. Таги сказал, что друзья придут туда и все решат, а после этого им не надо будет больше ничего бояться.

– Друзья? Ваш брат понял, что имел в виду Таги?

Мужчина не ответил. Вдруг он вспомнил о чем-то и крикнул на кухню:

– Эйя! Поди сюда!

Из кухни показалась женщина лет тридцати в поварском халате.

– Эйя – моя жена… Расскажи полицейским, что ты видела.

Стеснение промелькнуло на лице женщины, но затем она подошла к нам.

– Я видела, как Али Хамид встречался с сотрудником полиции государственной безопасности неподалеку от «Итякескуса». Этот мужчина вышел из машины Хамида как раз в тот момент, когда я проезжала мимо на велосипеде.

– Откуда вы знаете, что это был сотрудник полиции государственной безопасности?

– Раньше я работала вместе с его женой. Я видела ее с мужем, когда летом торговала на блошином рынке в Хиеталахти. У него легко запоминающаяся внешность.

– И как зовут его жену?

– Ирма Силланпяя.