Текст книги "Страсть и судьба"

Глава 25

Оливера словно ждали.

Сибилла Фокс стояла у дверей, за ее плечом маячил старый Грейвс.

– Оливер! – с облегчением выдохнула она.

Он вошел в комнату, передав отца Перри на попечение стражников.

– Где она, Сибилла?

– Разве Джон не сказал вам? Она уехала… отец Перри? Почему вы здесь?

– Миледи, – с трудом выговорил священник, – вам нельзя пить вино, которое вы прислали мне вчера. Клянусь, это из-за него я в таком ужасном состоянии. Мне очень плохо… Сегодня утром я не мог оторвать голову от подушки.

– Какое вино? – удивилась Сибилла. – Я не посылала вам никакого вина.

– Где Сесили, Сибилла? – повторил свой вопрос Оливер. – Мне очень нужно поговорить с вами о некоторых крайне важных вещах, но сначала вы должны дать мне слово.

– Оливер, она…

– Дайте мне слово, что не будете препятствовать нашему браку.

Казалось, Сибилла нисколько не удивилась такому требованию.

– Разумеется. Но Сесили здесь нет. – Она повернулась к священнику: – Святой отец, кто принес вам это вино?

– Леди Сесили тоже не должна пить его, – с трудом проговорил старик. – Боюсь, что…

– Кто его вам принес? – громче повторила свой вопрос Сибилла.

Оливер в нетерпении встал между ней и священником.

– Как это Сесили здесь нет? Что вы хотите этим сказать?

– Я не видел, кто его принес, – признался отец Перри. – Поздно вечером раздался стук в дверь. Когда я выглянул, на пороге стоял кувшин с вином.

– Сибилла! – раздраженно воскликнул Оливер, пытаясь привлечь к себе внимание и получить ответ на свой вопрос.

– Так я и знала, – проговорила Сибилла, не адресуя, казалось, свои слова ни одному из собеседников.

Глубоко вздохнув, она окинула Оливера ледяным взглядом синих глаз и сказала:

– Сесили уехала еще до рассвета. Я полагала, что она отправилась в Хэллоушир в сопровождении отца Перри, поскольку старший конюх заметил отсутствие двух верховых лошадей.

– Кто же мог поехать вместе с ней?

– Джоан Барлег тоже отсутствует. Ее комната пуста, если не считать вот этого. – Она показала длинный кристалл лунного камня, который Джоан в свое время выпросила у нее. – Грейвс, – обратилась она к дворецкому, – вели седлать Октавиана для меня и свежую лошадь для лорда Белкота. Пусть два десятка солдат возьмут факелы и будут готовы к ночным поискам. Они должны ждать нас у конюшни. Мы скоро присоединимся к ним.

Не говоря ни слова, Грейвс поспешил выполнять распоряжение хозяйки за́мка. Сибилла тем временем обратилась к стражникам:

– Отведите отца Перри в гостевую комнату и позаботьтесь, чтобы его накормили. Потом найдите кувшин, из которого он пил вино, и принесите его на кухню, чтобы там определили яд и приготовили противоядие.

Стражники повели священника вверх по лестнице, но он пытался сопротивляться.

– Леди Сибилла, зачем вы…

– Ступайте отдохните, святой отец. Помолитесь, если сможете.

Сибилла повернулась к Оливеру:

– Если Джоан Барлег увязалась за Сесили, моя сестра в большой опасности. Мы должны как можно скорее отыскать их, будь то Хэллоушир или какое-то иное место, куда Джоан могла увести ее.

– Сибилла, Джоан вовсе не собирается убивать ее. Возможно, ей стало известно кое-что из того, что вы с Огастом хотели бы держать в секрете, но в то утро, когда он погиб, Джоан была в моей постели. Невозможно с уверенностью утверждать, что она имела какое-то отношение к его гибели.

– Какое-то? Я знаю наверняка, что она приложила к этому руку, – решительно возразила Сибилла.

– Откуда такая уверенность? – слегка раздраженно поинтересовался Оливер.

Сибилла снова показала ему кристалл:

– Ей это снилось каждую ночь.

Оливер в изумлении замолчал.

– Кристалл, который я ей подарила, вовсе не пустяковая вещица. Это магический кристалл. Я отломила его от основной грозди, которую оставила себе, что дало мне возможность увидеть глазами Джоан искалеченное тело Огаста, его слезы, его страдания… Его последний час на земле.

У нее прервался голос, она замолчала.

– Огаст должен был уехать в Фолстоу днем, после встречи с вами. Для Джоан не составило труда тайком проследить за ним, а потом, уже после его смерти, благополучно вернуться в Белмонт еще до того, как вы успели достаточно протрезветь, чтобы заметить ее отсутствие.

Оливер попытался припомнить, ужинала ли Джоан в тот день вместе с ним, и понял, что подробности той трапезы не остались в его памяти. Он ничего не помнил.

Тем временем Сибилла продолжила:

– Джоан знает, что вы любите Сесили. Если вы нашли то, о чем я думаю, вы понимаете, какую выгоду получила бы Джоан, если бы вышла за вас замуж. Надеюсь, теперь вам понятна моя озабоченность и спешка.

Оливер похолодел от внезапной догадки:

– Огаст погиб, а я его наследник…

– Я была уверена, что Джоан удалось завладеть письмами, которые я писала Огасту насчет того, что вас с Сесили следует поженить.

У Оливера от изумления перехватило дыхание.

– Что? – прохрипел он.

– Да, вы не ослышались, – кивнула Сибилла. – Никто не говорил с вами об этом, потому что, если честно, Огаст был против этого брака. Но само существование такой идеи заставило Джоан практически не отходить от вас ни на шаг, пока вы гостили в Фолстоу. И все равно все закончилось тем, что вы влюбились в Сесили.

Оливер почувствовал, как лоб и шея мгновенно покрылись холодным потом. В голове пронеслись все его разговоры с Джоан во время их пребывания в Фолстоу.

– Боже мой, мы навсегда разрушили ее планы, так ведь? – пробормотал он.

Сибилла кивнула:

– Но, по мнению Джоан, это вина Сесили. Ей постоянно снился тот день, когда мы нашли вас двоих в руинах старой крепости. Это мучило ее, не давало покоя даже ночью.

– Сибилла, неужели это Джоан убила Огаста?

– Этого я не знаю, Оливер, – покачала она головой. – Просто не знаю.

Оливер кивнул и, с трудом сглотнув, сказал:

– Тогда надо спешить. Едем, пока еще светло.

Стемнело довольно быстро. Примерно через час после того, как поисковая группа отправилась в путь, на землю легли плотные сумерки. Двое верховых сопровождали Оливера и Сибиллу по дороге в Хэллоушир.

Беглянок нигде не было видно. Сесили и Джоан уехали из Фолстоу более двенадцати часов назад. Следы их лошадей затерялись среди прочих многочисленных следов на плотно утрамбованной грунтовой дороге. Предполагалось, что ни Сесили, ни Джоан не уклонялись в сторону от дороги. Поскольку не было никаких свидетельств обратного, Оливеру и Сибилле не оставалось ничего другого, кроме как следовать за восемнадцатью солдатами, которые галопом скакали впереди по дороге в Хэллоушир.

– Вы же знаете, я люблю ее, – отрывисто произнес Оливер. – Она для меня не просто очередная добыча.

– Знаю, – кивнула Сибилла.

– Если она согласится выйти за меня замуж, я никогда не брошу ее, клянусь!

– Знаю, – повторила Сибилла. – Оливер, вы гораздо более похожи на своего брата, чем вам кажется. Всем известно, что бо́льшую часть своей жизни вы были не более чем бабником и мотом. Но мне почему-то кажется, что в этом есть и вина Огаста. Он никогда не предъявлял к вам серьезных требований. Вы вели себя безответственно, потому что вам не за что было отвечать.

– Весьма мудрое наблюдение, – согласился Оливер.

– Вы и жениться не хотели, потому что не видели в этом никакого смысла. Зачем жениться, если женщины сами вешались вам на шею, брат давал много денег и вас не обременял никакой титул, который нужно было бы защищать?

– Вы говорите так, словно я и впрямь был никчемным человеком.

– А разве это не так?

– Да, наверное, вы правы… Знаете, я никогда не завидовал брату. Я всегда восхищался им. И теперь… теперь мне его отчаянно не хватает.

– И мне тоже, – спокойно сказала Сибилла. – Мне очень жаль, что…

Она оборвала фразу на полуслове и резко остановила свою лошадь. Оливер и двое сопровождавших их солдат тоже остановились.

– Что такое, Сибилла?

Та подняла руку, жестом веля замолчать, и стала напряженно прислушиваться. Оливер тоже попытался хоть что-то услышать в ночной тишине. Вокруг простирались холмы и равнины, не было слышно ни звука.

Сибилла закрыла глаза и замерла в неподвижности. Через несколько мгновений ее глаза внезапно открылись.

– Где мы сейчас? – обратилась она к солдатам.

– До Хэллоушира еще два часа езды, миледи, – ответил один из них.

– Слишком далеко, – тихо проговорила Сибилла, разворачивая Октавиана. – Оливер, ее там нет. Она зовет меня, но я не могу… О Боже! Старая крепость! – испуганно воскликнула она, глядя на Оливера.

– Старая крепость? – недоверчиво переспросил он. – Но зачем Джоан вести ее туда? Это же не имеет никакого смысла – крепость практически у вас под носом!

– Полчаса быстрой езды, и мы будем там, миледи, – подсказал солдат, показывая рукой в сторону юго-востока.

– Джоан жаждет не вашей смерти, Оливер. Она хочет убить Сесили, – сказала Сибилла.

– Вы в этом уверены?

– Боюсь, мы опоздали, и сестра уже мертва, – мрачно проговорила она.

Оливер с громким гиканьем развернул своего коня и исчез во тьме.

Сесили слышались отдаленные гулкие звуки, разобрать значение которых она не могла, как не могла заставить себя открыть глаза. Ее тело, съежившееся в комочек на дне ямы, онемело от холода. Она почти не чувствовала ног. У нее было странное чувство, будто она плывет на большом корабле, и ее медленно вздымают и опускают огромные морские волны.

– Сесили!

Это слово прозвучало очень далеко и размыто. Она даже не была уверена, что действительно услышала его. Может, этот голос звучал только в ее голове?

– Сесили!

На этот раз слово прозвучало громче и отчетливее. Ближе. Но она была не в силах ответить на зов. Кто бы ни звал ее, он пройдет мимо, не услышав никакого отклика.

– Несите сюда факелы! Скорее! Сесили! Ты здесь?

Оливер?

Она услышала глухой тяжелый удар о землю рядом с собой, потом чьи-то сильные руки обняли и повернули ее.

– Сесили! Боже мой!

Это был действительно Оливер. Оливер…

– Сибилла! Она насквозь промокла! Я не могу заставить ее очнуться!

Она почувствовала легкий удар по щеке.

– Сесили, прошу тебя! Открой глаза!

Она с огромным трудом заставила себя разомкнуть веки.

– Мы в аду, Оливер, – едва слышно прошептала она. Его лица она не могла разглядеть, поскольку свет факелов у края ямы был слишком далеко и мог только очерчивать его силуэт.

– В аду? О нет! – энергично возразил Оливер, наклоняясь к ее уху. – Сесили, это вовсе не ад.

– Не может быть, – упорствовала она, – я умерла, а ты и Сибилла тоже здесь, рядом со мной.

Несколько секунд Оливер озадаченно молчал, потом расхохотался, прижимая ее к своей груди и раскачиваясь вместе с ней из стороны в сторону.

В следующее мгновение яма так ярко осветилась опущенными вниз факелами, что Сесили невольно зажмурилась.

– Сесили, ты ранена? – раздался энергичный голос Сибиллы.

– Моя рука, – пробормотала Сесили. Она была несказанно рада видеть бледное озабоченное лицо сестры. – Я поранилась о сук коряги…

Она снова закрыла глаза. Голова кружилась, Сесили была на грани обморока. В следующую секунду она услышала треск разрываемой материи. Осматривая ее пострадавшую руку, Сибилла ни разу не ахнула. Это был хороший знак.

– Кровотечение остановилось, – сказала наконец Сибилла, – но я бы все же наложила жгут выше раны, прежде чем везти ее домой.

– Она поедет со мной, – заявил Оливер.

– Нет, – возразила Сибилла, – ваша сломанная рука еще совсем слабая, Сесили может упасть.

– Она не упадет. Мои руки достаточно крепки, чтобы удержать ее в седле.

Его настойчивые уверенные слова прозвучали чудесной музыкой для ушей Сесили. К ее немалому удивлению, Сибилла уступила:

– Хорошо. Нужны веревки и одеяла, чтобы поднять ее.

Через несколько минут Сесили положили в импровизированные носилки и стали осторожно поднимать со дна каменной темницы, которую Джоан Барлег намеревалась сделать ее могилой. Сесили чувствовала, как благодарные слезы текут из ее глаз. Оказавшись на поверхности рядом с Сибиллой, она позвала сестру по имени.

– Постойте! – скомандовала та и тут же наклонилась над ней: – Что случилось? Тебе больно?

– Я… я звала тебя… – едва слышно прошептала Сесили.

– Я знаю, – тихо сказала Сибилла, и в ее ледяных синих глазах сверкнули слезы. Протянув руку, она ласково погладила волосы сестры, потом наклонилась и поцеловала ее в лоб. – Я услышала тебя.

– Джоан Барлег… – начала было Сесили.

– Это она сбросила тебя в яму.

Сесили кивнула:

– Она поехала в Хэллоушир просить убежища. Что, если…

– Не беспокойся насчет Джоан, – твердо сказала Сибилла. – Она никогда больше не причинит зла ни тебе, ни кому-либо еще. – Сибилла отступила на шаг и велела солдатам: – Несите ее.

Садясь на коня, Оливер постарался разместиться как можно ближе к крупу. Солдаты подсадили Сесили в седло перед ним, и Оливер бережно обнял ее обеими руками. Она снова была без сознания, и у него от жалости сжималось сердце. «Ничего, теперь все будет хорошо, – говорил он себе. – Непременно будет».

Краем глаза он увидел, как Сибилла села на Октавиана и повернула коня мордой в его сторону.

– Она не умрет, Оливер, – спокойно сказала она, едва заметно улыбаясь. – Смею сказать, вы были в гораздо худшем состоянии после падения с лошади в круге Фоксов. Отвезите ее в Фолстоу, и пусть Грейвс поможет вам позаботиться о ней до моего возвращения. Я вернусь к утру.

Оливер бережно прижал Сесили к себе и недовольно фыркнул:

– Этот старый барсук ни за что не станет слушаться меня.

– Станет, – уверенно возразила Сибилла. – Скажите ему… скажите ему, что я снова отправилась в поход.

– Что? – недоуменно нахмурился Оливер. – Что это значит? Какой еще поход? Куда вы собираетесь ехать?

– Грейвс все поймет и после этих слов станет покорно выполнять все ваши указания.

– Сибилла, вы едете вслед за Джоан в Хэллоушир? Но вас туда даже не пустят! Если она попросила убежища, сестры и близко не подпустят вас к ней.

– На сестер-монахинь я и не рассчитываю, – хладнокровно ответила Сибилла. – Ваше дело позаботиться о Сесили. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

И, повернув коня, она быстро исчезла во тьме, не взяв для сопровождения ни одного солдата. Несколько секунд Оливер смотрел ей вслед, раздумывая над тем, что она собирается сделать с Джоан Барлег.

Когда она совсем пропала из виду, его внимание снова сконцентрировалось на Сесили.

– Приказывайте, лорд Белкот, – с почтением сказал один из солдат.

– Едем в Фолстоу, – коротко ответил он и, чуть тронув коня шпорами, повез свою драгоценную ношу домой.

Встревоженный и заметно удрученный, Джон Грей ждал ее в маленькой келье.

– Где она, Джон? – напрямую спросила Сибилла.

– Сесили? Ее здесь нет. Я думал, она все-таки приедет, но явилась только Джоан Барлег.

– Я знаю, где сейчас Сесили, – сказала Сибилла. – Я ищу как раз Джоан Барлег.

Джон долго молча смотрел на нее. Потом тихо проговорил:

– Я не могу выдать тебе ее, Сибилла. Она сказала, что в один прекрасный день ты, возможно, явишься сюда за ней, выдвигая против нее безумные обвинения. Мне показалось, она сильно боится тебя.

– Правильно делает, что боится. Где она?

– Нет, – покачал головой Джон. – Это против правил аббатства.

– Она отравила отца Перри. Я даже не знаю, жив ли он еще. Она заманила Сесили в старую крепость и сбросила в темницу, где и оставила умирать, как сделала это в свое время с Огастом Белкотом.

Лицо Джона Грея покрыла смертельная бледность.

– Сесили?..

– Она жива и скоро полностью оправится от случившегося. Оливер отвез ее в Фолстоу. Поэтому я должна как можно скорее сделать то, зачем приехала, и вернуться домой, чтобы позаботиться о сестре.

– Значит, он все-таки приехал за ней, – пробормотал Джон.

– Да, приехал, – кивнула Сибилла. – То, что ты ему сказал, возымело нужный эффект. Отличная работа, викарий!

Джон не улыбнулся этой шутке.

– Я сказал ему далеко не все. Собственно говоря, он даже набросился на меня с мечом и готов был проткнуть насквозь. Он говорил тебе об этом?

– Нет.

– Но дело не в этом. Когда он выхватил меч, из ножен выпал листок пергамента. Лорд Белкот прочитал его и выпалил что-то крайне неодобрительное в адрес своего покойного старшего брата. А до этого сказал что-то насчет отправленного королю письма. Похоже, тебе бы не понравилось его содержание.

Сибилла напряглась всем телом. Она поняла, что Оливер обещал королю выступить вместе с ним против нее.

– Если так, у меня действительно мало времени, Джон. Где она?

– Я не могу участвовать в этом, – печально сказал он. – Завтра утром я должен вернуться к епископу, чтобы принять священный сан.

Придвинувшись к нему вплотную, Сибилла с отчетливой угрозой произнесла:

– Тогда поезжай к епископу немедленно, не дожидаясь утра. Но прежде скажи мне, где Джоан Барлег. До сих пор ты был мне очень симпатичен, викарий. Но я обязана сделать то, зачем приехала. Поэтому либо ты скажешь мне, где она, либо я тебя уничтожу. Не вынуждай меня, Джон.

– Я не боюсь тебя, Сибилла, – спокойно ответил Джон.

– Да? Не боишься? – прошипела она, приблизив свое лицо. Она уставилась в его глаза, чувствуя, как кровь закипает в венах и стучит в висках. Ее ладони стали очень горячими, их слегка пощипывало.

Несколько секунд Джон Грей завороженно смотрел в ее глаза, потом тихо сказал:

– Она здесь, следующая дверь по коридору. Прошу об одном – подожди, пока я уйду.

– Хорошо, тогда уходи прямо сейчас. Быстрее, Джон!

Он послушно повернулся, взял дорожную сумку и, не оборачиваясь, двинулся к выходу. Через мгновение он вышел в коридор, оставив дверь комнаты открытой.

Сибилла увидела по другую сторону коридора небольшую запертую дверь еще одной кельи. Она молча смотрела на нее несколько мгновений. Зазвонили колокола, призывая всех на вечернее богослужение. Сердце Сибиллы бешено колотилось.

Она вышла в коридор и, дойдя до другой двери, остановилась перед ней. Она не стала оглядываться по сторонам, опасаясь ненужных свидетелей. Ей было все равно.

Сибилла поднесла руку к дверному замку, но не коснулась его. Через секунду-другую она услышала тихий звук скользнувшей в сторону задвижки по другую сторону двери. Тогда Сибилла опустила руку, и дверь сама собой стала медленно и беззвучно открываться.

В келье горела одна-единственная свеча на столе у окна, где спиной к двери сидела Джоан Барлег. Перед ней лежало содержимое кошелька, который Сибилла подарила ей перед отъездом из Фолстоу. Джоан была поглощена подсчетом монет.

На полу возле стола лежала кожаная дорожная сумка Сесили, из которой свешивались ее четки.

Сибилла беззвучно вошла в келью. Прохладная волна воздуха из коридора заставила тревожно колебаться пламя свечи, и Джоан недовольно обернулась. Увидев Сибиллу, она в ужасе вскочила и слабо вскрикнула. Ее глаза расширились от страха, уголки губ опустились.

– Здравствуй, Джоан, – прошипела Сибилла.

– Нет, не надо! – закричала та. – Как вы… как ты вошла? Ты не могла… – Она попятилась, задев стол, и стопки монет рассыпались с веселым звоном. – Что это с тобой? Нет… не подходи ко мне! Не подходи! – завизжала она. – Не подходи!..

Дверь кельи захлопнулась.

Глава 26

Сесили проспала всю ночь и весь следующий день до самого вечера. Все это время Оливер изводил себя переживаниями, то и дело склоняясь над ней, чтобы услышать ее дыхание, и тревожно вглядываясь в ее бледное лицо. Для него ничего не значили уверения Сибиллы, Грейвса и отца Перри в том, что с ней все будет в порядке. Отец Перри, к слову сказать, все-таки оправился после отравления. Оливер знал, что успокоится только тогда, когда она откроет глаза и сможет разговаривать с ним.

Вечером второго дня он сидел в ее спальне перед пылающим камином и вдруг услышал негромкое «Оливер!».

Одним прыжком он оказался возле Сесили, тревожно вглядываясь в ее лицо.

– Сесили, как ты себя чувствуешь?

– Не знаю… Наверное, усталой, хотя это не совсем понятно, ведь я лежу в постели. Сколько времени я уже здесь?

– Со вчерашнего вечера, когда мы приехали в Фолстоу. Как твоя рука?

– Гораздо лучше. Болит немного, но не сравнить со вчерашним.

Она замолчала, потом взглянула в его глаза и негромко проговорила без тени улыбки:

– Спасибо, что ты приехал за мной.

– Сесили, я… я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, – выпалил Оливер.

Он собирался сказать ей целую романтическую речь с подробным изложением всех причин, по которым она должна выйти за него замуж. Но когда она заговорила с ним, когда посмотрела на него благодарными глазами, все заготовленные цветистые фразы и логические построения совершенно вылетели у него из головы.

– Ты веришь мне? – спросил он.

– Когда ты говоришь, что любишь меня, я верю тебе, Оливер. Прошло время сомнений. Да, я согласна выйти за тебя замуж.

– Ты не шутишь? – недоверчиво переспросил он.

– Нет, – улыбнулась она.

– Я знаю, – взволнованно проговорил он, – что недостоин тебя, Сесили, но, клянусь, всю свою оставшуюся жизнь…

– Перестань, – тихо перебила она его, – ты более чем достоин. Прости, если я заставила тебя думать иначе. Но как ты узнал, что я поехала в Хэллоушир?

– Ко мне приезжал Джон Грей, – сказал Оливер, и Сесили поморщилась. – Он рассказал мне, что ты порвала с ним и объяснил причину. Это была самая чудесная новость в моей жизни. Должен признаться, я не сразу ему поверил.

Сесили улыбнулась и сказала с едва уловимой печалью в голосе:

– Прости, что не сказала раньше. Но мне очень приятно, что ты рад ребенку.

– Какому ребенку? – нахмурился Оливер.

– Какому ребенку? – усмехнулась она. – Тому самому, ради которого ты поехал за мной. Тому самому, сообщение о котором ты назвал самой чудесной новостью в своей жизни.

– Сесили, я вернулся за тобой, потому что Джон Грей сказал, что ты порвала с ним все отношения и что ты… ты любишь меня, – медленно проговорил он, глядя как расширяются ее глаза. – О каком ребенке ты говоришь?

– Так ты вернулся только ради меня? – недоверчиво спросила она.

– Разумеется! Черт побери, о каком ребенке ты говоришь?

Глаза Сесили заблестели от слез.

– О твоем ребенке, Оливер. О нашем ребенке.

– Так ты… беременна?

Она кивнула, не сводя с него глаз:

– Я думала, ты знаешь. Я думала, именно поэтому ты приехал за мной.

– И ты не собиралась мне об этом сообщить? – почти обиженно спросил Оливер.

– Я хотела послать тебе письмо из Хэллоушира.

– Значит, ты сомневалась в моей любви к тебе?

– Я сомневалась не в тебе, а в себе. Я не понимала себя, не понимала, кто я и каково мое место в жизни. Зато теперь я все понимаю.

– И кто же ты?

– Я… я твоя женщина, – просто ответила Сесили. – И всегда была ею. Может, даже с самого рождения.

Оливер молча кивнул. Он все понял.

Наклонившись к Сесили, он приблизил губы к ее устам и прошептал:

– Я так давно хотел это сделать…

И поцеловал ее.

Резкий стук в дверь заставил его оторваться от Сесили. В комнату решительно вошла Сибилла. Ледяной взгляд ее синих глаз враз охладил любовный пыл Оливера.

– Сесили, ты пришла в себя? – сказала Сибилла. – Как ты себя чувствуешь, милая?

Она подошла к Оливеру, и он заметил в ее руках скрученные пергаментные листы.

– Мне уже лучше, Сибилла, благодарю тебя.

– Почему вы ничего не сказали мне о ребенке? – спросил ее Оливер.

– Вот и хорошо, что вы уже об этом узнали.

– Я готов задушить вас! – прорычал Оливер.

– Не надо так, Оливер! – слабо вскрикнула Сесили. – Сибилла не могла сказать тебе об этом. Я просила ее хранить это в секрете. Не вини ее в том, в чем она совсем не виновата.

Оливер понимал, что она права, но гнев не угасал. Сибилла усмехнулась, приподняв одну бровь.

– Спасибо, Сесили. Честно говоря, я тоже готова вас задушить. Что было в том письме, которое вы отправили королю несколько дней назад? А?

Гнев Оливера заметно утих.

– Я тогда был очень зол на вас, Сибилла.

– Что вы написали ему? – гораздо мягче повторила свой вопрос Сибилла. – Вы же понимаете, мне совершенно необходимо это знать.

Оливер понимающе кивнул:

– Я обещал ему поддержку в осаде Фолстоу. Написал, что вы готовитесь к нападению.

– Ты не мог этого сделать, Оливер! – ахнула Сесили.

Он повернулся и, подойдя к постели, взял ее руку в свои ладони.

– Прошу прощения, Сибилла. Если бы вы мне сказали… если бы я знал…

– Что именно? Что тем самым вы обещали отдать Эдуарду свою немалую собственность и ради этого даже выразили готовность умереть при осаде Фолстоу?

– О чем она говорит, Оливер? – повернулась к нему Сесили.

Тот молча вынул из внутреннего кармана две половинки пергаментного листа и печально уставился на них.

– Полагаю, это мое, – протянув руку, решительно шагнула к нему Сибилла.

– Хоть кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? – взмолилась Сесили.

Сибилла взяла в руки две половинки пергамента и, добавив к ним еще один фрагмент листа, печально воззрилась на них.

Прошло довольно много времени, прежде чем она подняла взор на Оливера и Сесили.

– Настало время моей исповеди, – тихо сказала она.

Сесили стало не по себе, хотя она еще находилась в своего рода эйфории – рядом с ней сидел Оливер, он держал ее за руку, она собиралась стать его женой; он приехал за ней, и только за ней, поскольку ничего не знал о ребенке, и жениться на ней собирался вовсе не ради наследника.

Однако тон Сибиллы, ее печальное лицо и понурый вид вызвали у Сесили страх. Никогда прежде она не видела старшую сестру такой удрученной и озабоченной.

– Как ты знаешь, Сесили, у нас с Огастом был короткий роман в прошлом году во время зимних праздников. Он влюбился и хотел на мне жениться. Я же никогда не проявляла ни малейшего интереса к семейной жизни, предпочитая оставаться свободной и самостоятельной даже по отношению к королю, пока не устрою судьбу сестер.

– Постой, – перебила ее Сесили, – ты сказала «пока». Это значит, что ты вышла бы замуж за брата Оливера, если бы я сразу уехала в Хэллоушир?

Не отвечая на вопрос Сесили, Сибилла продолжала:

– Я не была уверена в твердости твоего решения уйти в монастырь. Я чувствовала твое недовольство таким будущим, хотя ты его тщательно скрывала. Поэтому предложила Огасту вернуться к идее помолвки между тобой и Оливером.

– Но зачем? – вмешался Оливер. – Что хорошего эта помолвка принесла бы вам, Сибилла?

– Если бы король в конце концов казнил меня, вы бы унаследовали Фолстоу, Оливер, – невозмутимо ответила она, и сердце Сесили болезненно сжалось. Она прижала ладонь ко рту, чтобы скрыть дрожащие губы.

– Но почему ваш выбор пал на меня? – не унимался Оливер. – Не вижу в этом никакого смысла. Я был повесой, никчемным разгильдяем. Почему вы решили доверить Фолстоу именно мне?

– Потому что вы брат Огаста. Поместье Белмонт является богатой и совершенно законной собственностью. К тому же Эдуард вряд ли захочет отобрать его у вас, даже если его будут всячески уговаривать сделать это. Поскольку Сесили станет вашей женой, Фолстоу навсегда останется ее домом, куда в случае необходимости сможет приехать семья Элис. Королю нужна только я. Это я совершила проступок – проявила неповиновение королевской власти, и теперь король хочет, чтобы я понесла суровое наказание вне зависимости от того, удастся ему захватить Фолстоу или нет.

– Получается, вы больше рассчитывали на меня, чем на моего брата, – сказал Оливер, и в его голосе Сесили услышала нотки печали.

– Мы с Огастом были очень похожи, – грустно улыбнулась Сибилла. – Он всегда хотел все делать сам, потому что никто не мог сделать лучше него… Когда он безоговорочно отверг идею вашего с Сесили брака, я поняла, что нужно принимать решение, чтобы не потерять Фолстоу навсегда. К этому моменту Элис уже вышла замуж за Пирса, а ты, моя дорогая, все не решалась уехать в Хэллоушир.

– И как же ты поступила, Сибилла? – прошептала Сесили.

– Я пошла на компромисс, хотя прежде никогда этого не делала. И причину этого поступка вы сейчас сами поймете. Я послала письмо епископу с предложением пожертвования в пользу церкви, и в Фолстоу приехал Джон Грей. Он приехал за деньгами, и весьма немалыми. Когда я познакомилась с ним и узнала о его неуверенности в своем религиозном будущем, я попросила епископа, увеличив сумму пожертвования, послать его в Хэллоуширское аббатство, а Джона Грея попросила приехать на день в Фолстоу специально ради тебя, Сесили. Я подумала, что он либо ускорит твой отъезд в аббатство, либо сделает тебе предложение. Что, собственно, и случилось.

– Значит, Джон Грей и есть твой компромисс? – ошеломленно спросила Сесили. – Ты хотела так или иначе организовать мой отъезд в Хэллоушир?

– Да, – подтвердила Сибилла. – Но первоначальной причиной его появления в Фолстоу стало мое пожертвование церкви. Он ездил и в Белмонт. Когда он отвез деньги епископу, мы с Огастом заочно заключили брак.

У Сесили от изумления на мгновение остановилось сердце. Сибилла была замужем за Огастом Белкотом! Подумать только!

– Это произошло за день до его гибели, – бесстрастно продолжала Сибилла. – Полагаю, он ехал в Фолстоу, потому что получил копию вот этого документа. – Она показала разорванную декларацию. – Он хотел, чтобы вы, Оливер, поехали вместе с ним, чтобы мы втроем могли разработать план действий. В дальнейшем он планировал провести переговоры с королем и передать управление поместьем вам, Оливер.

– Сибилла, это еще не все, – перебила ее Сесили, невольно сжав руку Оливера. – Джоан Барлег рассказала, что Огаст решил согласиться на брак Оливера со мной, и хотел, чтобы это стало сюрпризом для тебя.

– В тот день мы так и не встретились, – мрачно проговорил Оливер. – Его смерть на моей совести.

Печальная улыбка мелькнула на губах Сибиллы, прежде чем она перевела строгий взгляд на Оливера.

– Нет, Оливер, вы не должны думать, будто Огаст погиб по вашей вине. Это даже не вина Джоан Барлег, хотя ей нельзя простить того, что она оставила его умирать без помощи.

– Бездушная тварь, – прошипела Сесили. – Я понятия не имела, что это за омерзительная женщина.

– Ты всегда стремилась видеть в людях только хорошее, – ласково сказал Оливер. – Во всех, кроме меня.

Улыбнувшись жениху, Сесили снова серьезно взглянула на сестру:

– Получается, ты невестка Оливера, раз ты жена Огаста.

Взглянув на жарко пылающий камин, Сибилла печально покачала головой:

– Нет, я никогда не была его настоящей женой. Впрочем, теперь я скорее его вдова. Но об этом не знает ни одна живая душа, кроме вас с Оливером и епископа. А он никогда не расскажет об этом из страха королевского наказания, а также высокого налога с полученного от меня пожертвования.

– Прости меня, Сибилла, – прошептала Сесили, чувствуя, как на глаза наворачиваются горькие слезы. Она представила себе, какой могла бы оказаться жизнь Сибиллы и Огаста, если бы он не погиб. Наверняка сестра была бы счастлива.

– Ваш брак будет заключен немедленно, – неожиданно твердо сказала Сибилла. – Отец Перри уже вполне оправился после отравления. Он будет счастлив провести церемонию бракосочетания в часовне за́мка. Сделаем это сегодня же вечером.