Текст книги "История и традиции народов России"

ОБРАЗЫ РОССИИ: ВОСПРИЯТИЕ, ОСМЫСЛЕНИЕ, ФОРМИРОВАНИЕ[20]20
  Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 06-03-02067а).


[Закрыть]

Составитель И. С. Семененко

Из чего складываются представления людей о своей стране? Существует ли закономерность в динамике изменений этих представлений и в формировании на их основе обобщенного образа страны? Каковы возможные механизмы этих процессов? Как взаимодействуют представления разных людей о своей стране и какое влияние они оказывают на ее восприятие окружающим миром?

Эти и многие другие тесно связанные с ними вопросы постепенно актуализируются в сознании наших соотечественников, отражая растущую потребность понять свою социально-политическую природу, осмыслить свою идентичность, свое национальное «я». Кто мы? Как выглядим в собственных глазах и в глазах других народов? Каков он, исторически сложившийся и вместе с тем динамично меняющийся образ России?

Проблемы самоидентификации россиян и национально-цивили-зационной идентичности современного российского общества представляют не только академический интерес. Чрезвычайно любопытную, хотя и фрагментарную картину дает обобщение представлений об образе России в мире, которые складываются в различных социальных группах российского общества. Особенно интересным было общение с начинающими политологами, их обширные знания и необремененность опытом прошлого позволяли выявить ключевые составляющие образа России, его положительные и отрицательные характеристики, знаковые маркеры. При этом обнаружилось, что наиболее адекватно место России в мире передает метафора «мост (или буфер) между Западом и Востоком». Но одновременно выявилось и то, что одной из важнейших характеристик этого «моста» стал охвативший всю Россию глубокий кризис самоидентификации, отсутствие общенациональных символов и ориентиров развития.

В числе устойчивых, стереотипных ассоциаций с Россией преимущественно упоминались слова мороз, шапка-ушанка, балет, водка, Сибирь, Кремль. В политической сфере такими устойчивыми маркерами оказывались слова коммунизм, олигархи, коррупция. К позитивным составляющим образа России в первую очередь причислялись такие ее объективные устойчивые характеристики, как богатые природные ресурсы (в качестве основного фактора, поддерживающего интерес к России в мире) и богатое культурное наследие. В целом положительно оценивалась военная мощь страны и ее способность противостоять американскому влиянию. В качестве условно позитивного фактора рассматривались широкие возможности и ключевая роль в определении стратегии государства его политического лидера, а также элитных групп. Негативный вклад в формирование образа России связывался с проблемами становления демократических институтов и очевидными дисфункциями в их работе, с неудовлетворительным социальным климатом в обществе, со слабым развитием в стране современной культуры повседневности.

При этом, по мнению участников дискуссий, «положительные» и «отрицательные» характеристики образа России в основном уравновешивают друг друга.

КОНТЕКСТ ДИСКУССИИ

Проблемы определения приоритетных целей и социально приемлемых механизмов реализации общенационального проекта развития неизменно оказываются в центре публичной дискуссии, идет ли речь о национальной идее, о национальных интересах или о месте России в мире. Особенности российского политического дискурса определяются объективной потребностью модернизации российского общества. Но по «повестке» российской модернизации согласие в обществе до сих пор не достигнуто. Более того, сохраняются все условия для воспроизводства традиционно российских социокультурных расколов, порождаемых противоборством двух полярно ориентирующих массовое сознание логик: «догоняющего развития» и «особого пути».

В результате при отсутствии соглашения вокруг приоритетов развития доминирует практика продвижения групповых интересов: программы реформ и механизмы их проведения в жизнь разрабатываются в соответствии с установками принимающих решения элитных групп. Даже попытки реализации абстрактной идеи «общественного блага» неспособны запустить адекватные современным вызовам внутренние механизмы социальной адаптации национального сообщества к потребностям развития. Ключевым оказывается вопрос о том, насколько происходящие трансформации соответствуют задаче создания «хорошего общества»[21]21
  Обосновывая понятие «хорошее общество», известный российский философ Валентина Федотова справедливо указывает на «ощущение исчерпанности рассмотрения основных проблем с точки зрения политики или экономики» и на возрастающую значимость «конкуренции ценностей и стилей жизни, вопроса о том, может ли быть найдено нечто общезначимое или выработан консенсус в отношении такого разнообразия». Хорошее общество поддерживает приемлемые условия для жизни своих членов и механизмы их совершенствования. В книге под одноименным названием она предлагает «помыслить общество иначе», чтобы «выйти из заколдованного круга его возобновляющихся противоречий» (см.: ФедотоваВ. Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005. С. 7–9).


[Закрыть] и обеспечения жизнеспособности нации. Ведь именно это и является в конечном счете главной целью национального проекта развития.

Такие проблемы актуальны не только для России. В условиях глобализации не утихают споры о роли и перспективах нации – государства, о соотнесении гражданской и этнической идентичности членов национального сообщества. Повышение порога стоящих перед государством рисков связано не только с известными глобальными угрозами, но и с ростом социальной отчужденности и снижением потребности граждан в политическом участии, с трудностями интеграции инокультурных сообществ мигрантов. Сплочение национально-государственной общности становится вопросом практической политики, тем более что актуализация этнических характеристик идентичности успешно используется сегодня с целью политического манипулирования (в частности, для того чтобы обосновать претензии на политический сепаратизм).

Среднестатистические социальные и экономические показатели при всей их значимости – равно как и такие популярные средства экспертных оценок, как разнообразные рейтинги стран по конкурентоспособности, инвестиционной привлекательности, уровню влияния на мировую политику, индексу развития демократии или распространению коррупции, – не позволяют составить сколько-нибудь полного представления о качестве национального развития. Факторы, определяющие сегодня потенциал развития в рамках нации – государства, имеют ярко выраженное культурное измерение. Они определяются общими ценностными ориентирами национального сообщества и согласием по поводу основополагающих приоритетов развития. О складывающемся на этой основе социальном самочувствии национального сообщества можно судить на основании представлений о национальной идентичности и проекции этой идентичности «вовне», в образ страны, как он воспринимается в мире.

ОБРАЗ, ИМИДЖ, НАЦИОНАЛЬНЫЙ БРЕНД

Образ, согласно словарю В. И. Даля, означает «вид, внешность, фигура, очертанье (в чертах или в плоскостях); подобие предмета, изображенье его», но может трактоваться также как «порядок, расположенье, устройство». Образ как воспроизведение объекта – структурно сходное, но не совпадающее с ним – формируется в нашем сознании и является формой передачи представлений о действительности, ее ментальной «картинкой». Понятие «образ» позволяет переводить непознанное в узнаваемое через символы и ассоциации, которые воплощают уже сложившееся знание или создают знание нового качества на основе сочетания известных форм. Многозначность этого понятия предопределяет богатство однокоренных слов разного смыслового и эмоционального содержания – от положительного (образцовый, образный, образование) до сугубо отрицательного (образина, образчик, безобразный).

Аналогично и понятие «образ страны» – знаковая модель, опосредующая представления о национальной общности и ее членах через доступные обыденному сознанию понятия и суждения, – отмечено многозначностью содержания. Далеко не всегда оно соответствует реальному положению дел и объективным показателям национального развития. Характер представлений о себе и о своем месте в мире («внутренний образ» страны) оказывает неоднозначное влияние на восприятие страны за ее пределами («внешний образ»). В то же время позиционирование по отношению к «иному» и соотнесение себя с другими национально-государственными общностями всегда было и остается одной из основ утверждения собственной национальной идентичности.

В российской научной литературе, публицистике и в политической дискуссии слова (и понятия) образ и имидж употребляются в основном как синонимы. Вряд ли такое упрощение оправданно. Образ включает представления о стране, существующие в сознании соприкасающихся с ее культурным полем групп населения и складывающиеся в некую целостную картину – своего рода «портрет». Имидж– англоязычное заимствование, получившее, как и многие другие термины современного международного политико-экономического лексикона, широкое хождение в условиях вступления России в глобальное информационное пространство. Это слово обозначает понятие более узкое, определяет ту составляющую национального образа, которая формируется под воздействием направленных на нее ресурсов и технологий, в первую очередь находящихся в непосредственном распоряжении заинтересованного государства. Адресатами таких инициатив могут быть изучающие язык, заинтересованные любители искусства и деятели культуры, представители диаспоры, реальные или потенциальные участники экономических взаимодействий и пр. Правильный выбор адресатов и механизмов во многом определяет успех имиджевых технологий и возможность их эффективного использования в качестве ресурса «мягкой мощи». По мнению американского исследователя Дж. Ная, который впервые ввел это понятие в научный оборот еще в конце 1980-х годов, ресурсы «мягкой мощи» могут складываться из способности государства эффективно использовать культурный арсенал для распространения своего влияния и получения поддержки определенных (или всех) слоев населения. В отличие от «жесткой мощи» – давления военными, экономическими или политическими средствами, – «мягкая мощь» эксплуатирует привлекательный образ страны и использует средства, которые создают такой образ.[22]22
  См.: NyeJ. Soft Power. The Means to Success in World Politics. N.Y., Public Affairs, 2004; он же: Bound to Lead. The Changing Nature of American Power. N. Y., Basic Books, 1990.


[Закрыть]

Однако целевая аудитория имиджевой политики ограничена в основном сообществами, которые вовлечены в различные формы взаимодействия с данной страной. В этом смысле имидж страны является наиболее динамичным, но отнюдь не единственным элементом ее образа. Он складывается из бытующих представлений об особенностях поведения и мышления, с которыми ассоциируется национальный характер. А сами эти представления, как правило, черпаются из всемирно известных достижений национальной культуры и ее духовного наследия. Но вместе с тем едва ли не в большей степени «внешний образ» страны (за ее пределами) выстраивается в результате освоения широких пластов культурного наследия, в том числе традиций культуры повседневности и бытовой культуры (национальная кухня, элементы национального костюма, фольклорные традиции, народное художественное творчество и др.). Представления о «национальном лице» государства и народа укоренены в ассоциациях, связанных с уникальным предметным миром культуры повседневности. Они формируют культурные «бренды» – узнаваемые предметы материальной и духовной культуры. Такие предметы наделены символическими смыслами, которые выходят далеко за пределы их собственного культурного поля.

Между тем сами эти механизмы определения неизвестного через известное и узнаваемое работают на воспроизведение банальностей. Исчезновение элементов традиционного уклада жизни и национальных различий в одежде, бытовой культуре мало сказывается на привычном наборе сложившихся, расхожих представлений о «внешнем образе» страны. Так, бытующий стереотип восприятия англичан связан с идеей сохранения традиций и вежливости, немцев – добросовестности и аккуратности, французов – «высокой» кухни и моды, итальянцев – стиля и певческой культуры, бразильцев – веселья и карнавала. Универсализация быта в нынешнюю эпоху глобализации пока что заметным образом не влияет на эти стереотипы. Гораздо в большей степени социальные и культурные сдвиги современной эпохи сказываются на самоидентификации нации.

ИДЕНТИЧНОСТЬ И ОБРАЗ СТРАНЫ: БРИТАНСКИЙ ОПЫТ

Представления англичан о современной британской идентичности (Britishness) вбирают в себя те заметные изменения в стиле жизни, которые проявляются сегодня в культуре повседневности британской нации. У нынешнего посла Великобритании в России Энтони Брентона просьба определить самые яркие черты такой идентичности вызвала шутливые ассоциации с индийским блюдом карри (curry) как воплощением желанного мультикультурного образа страны. У предыдущих поколений неизменные и стойкие ассоциации вызывала рыба в кляре с жареным картофелем (fish and chips) – традиционное блюдо не особенно разнообразной, согласно расхожим представлениям, английской кухни.

Жизненная сила английских традиций до сих пор рассматривалась как основа духовного здоровья нации. Сегодня такой основой многие хотели бы видеть способность впитывать иные традиции в свою культуру, превращать их в свои, меняться вместе с обществом, адаптироваться к переменам. Проведенное по заказу государства исследование содержательных характеристик современной британской идентичности, определяющих «внутренний образ» страны, выявило восемь основных срезов самоидентификации современных британцев:

♦ географические ассоциации;

♦ национальные символы (государственный флаг и королевская семья);

♦ население;

♦ устойчивые ценности и общие характеристики политической культуры (права человека и свобода личности, уважение к закону, толерантность и пр.);

♦ культурные привычки и обычаи (строгое соблюдение очередности, спортивный «фанатизм» и пр.);

♦ гражданство (наличие британского паспорта– самая значимая характеристика британской идентичности для представителей всех этнических групп, кроме белых англичан);

♦ язык (сохранение единого произношения как признанная характерная черта английского языка, объединяющая в одну нацию и всех представителей разнообразных этнических, социальных и других групп);

♦ достижения, которые составляют славу страны (парламентская демократия, имперское наследие, достижения в науке и технике, спорте, национальная поп-культура и пр.).

Приведенная иерархия представлений не универсальна. Но сам набор ассоциаций по-прежнему воспроизводит элементы картины мира государствообразующей нации, о жизнеспособности которой (как основы нации – государства) ведутся ожесточенные споры. Сама картина мира становится более разнородной, интегрирует (или пытается интегрировать) инокультурные установки и ценности. Не случайно в центре публичного дискурса в Великобритании на рубеже тысячелетия оказался вопрос об определении британской идентичности, о ее ценностном наполнении и о самой целесообразности обсуждения ее современного видения.

КУЛЬТУРНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ОБРАЗА РОССИИ: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ

Переосмысление себя как национально-государственной общности позволяет выявить дополнительные механизмы и ресурсы укрепления такой общности. Они позволяют превращать культурное и политическое наследие в опыт повседневности. В этом отношении культура выступает важнейшим возобновляемым ресурсом. Проблемы, с которыми сегодня сталкивается Великобритания, актуальны и для современной России. Имперское прошлое обеих стран, положение на географической периферии Европы и наличие коренных национальных сообществ в составе нации позволяют провести интересные параллели, которые касаются механизмов, формирующих восприятие нашей страны в мире.

Для русских переживание своих этнических истоков никогда не являлось значимой составляющей самоидентификации. Будучи, по выражению Михаила Гефтера, «миром миров», Россия дала плодотворный опыт сосуществования таких миров. Идея национальной идентичности прочно увязывалась с государственностью. Поэтому «российское» и «русское» – не нагруженные этническими смыслами понятия – продолжают восприниматься за рубежом как синонимы. Этническое переживалось в рамках повседневного опыта как народная традиция. Нередко фольклорные традиции сознательно подменяли национальную идентичность, и в советский период народное искусство не случайно было в центре внимания культурной политики государства. Наиболее стойкие фольклорные образы и символы народной (или псевдонародной, рукотворной) традиции, такие как матрешка, стали символами страны.

Стандартный набор представлений о России бытует и сегодня. В него входят и мифы о бытовых привычках (баня, водка и т. п.), и объективные характеристики «неизвестной и далекой» России (просторы, холод, Сибирь), и уверенность в неисчерпаемости ее природных ресурсов. Русский язык и русское литературное наследие как воплощение достижений языковой культуры остаются важными ориентирами национальной идентичности. Повседневная культура до недавнего времени была нагружена литературными образами, литературные источники формировали пространство общения. Важнейшей культурной скрепой была и остается православная самоидентификация большинства населения.

Наиболее значимыми элементами позитивной национальной самоидентификации сегодня являются:

♦ территория («русская земля»);

♦ природные богатства («кладовая мира»);

♦ язык;

♦ религиозные традиции и обычаи (последние лежат также в основе этнической самоидентификации);

♦ духовное наследие и высшие достижения культуры;

♦ славные вехи российской истории, в первую очередь победа в Великой Отечественной войне;

♦ общие представления о национальном характере (открытость, гостеприимство, нестяжательство и др.).

Содержательное наполнение этих «элементов» формирует «внутренний образ» страны. Отсутствие в этом ряду общезначимых политико-культурных ориентиров указывает на незавершенность периода трансформации общественных институтов. Тем более важным становится анализ динамики представлений россиян о своей стране и отношения к России в мире. Он позволяет выявить те составляющие, которые могут задавать позитивный вектор восприятия, ключевой – с точки зрения «социального самочувствия» нации.

Позитивная самоидентификация людей со своей страной во многом обусловлена наличием благоприятной для жизни институциональной и культурной среды. Эти характеристики переходят и на восприятие ее «внешнего образа». Поэтому не случайна популярность в мире (как места возможной эмиграции или туризма) таких, не самых притягательных с точки зрения климатических условий или разнообразия культурных традиций стран, как Финляндия, Канада или Новая Зеландия. Объективные показатели их нынешнего развития во многом обусловлены успехами в реализации потенциала социальной креативности. Решающее значение в формировании современной среды обитания приобретает такой субъективный фактор развития, как способность создавать социальные условия, благоприятные для социально значимых креативных практик. В результате появляются новые социально значимые формы, будь то в сфере социального, художественного, экономического или технического творчества. Россия сегодня занимает второе (после США) место в мире по абсолютной численности представителей «креативного класса», но по уровню креативности, отражающему эффективность их деятельности, наша страна находится позади стран развитого мира.

Подобно логике софизма об Ахиллесе и черепахе, весьма популярная среди нашей элиты логика «догоняющего развития» создает на пути творческого осмысления и обустройства новой российской социальной реальности неодолимые препятствия. Открытым остается и вопрос о субъектах инновационного развития на надындивидуальном уровне. «В наиболее развитых обществах сам принцип инноваций вписан в институциональную и культурную, экономическую и политическую систему, поэтому макросоциальные факторы играют здесь самостоятельную роль во всех трансформационных процессах».[23]23
  Дилигенский Г. Г. Люди среднего класса. М., 2002. С. 46.


[Закрыть] В России эта роль несравненно слабее, и решающим фактором модернизации становится индивид, обладающий способностями к инновационной деятельности. Но сохраняющийся разрыв между потенциалом социально значимой творческой деятельности и реальными механизмами использования такого потенциала, между ресурсным потенциалом страны и качеством жизни ее населения серьезно влияет на восприятие нашей страны в мире и на самовосприятие россиян.

В целом все это не позволяет эффективно использовать ресурсы отечественной культуры, традиционно составлявшие «представительский» капитал России, для решения задачи улучшения образа нашей страны в мире. Способность культуры к созданию новых образов и форм за пределами поддержания традиции (как это происходит сегодня в классическом исполнительском искусстве) также напрямую соотносится с расширением пространства социального творчества. Разнообразие российского опыта, а также богатство возможностей, которые открывает Россия как пространство нового социального опыта, закладывают основы для формирования ее образа. Каким он окажется, будет зависеть в конечном счете от реализации инновационного потенциала россиян и адаптации общественных институтов к потребностям национального развития. Но очевидно, что ключевая составляющая позитивного образа страны – это позитивное мироощущение людей, их готовность воспринимать задачи национального развития в качестве личных императивов, способность сочетать открытость глобальным вызовам с самоуважением и бережным отношением к собственной национальной культуре, к традициям и историческому опыту.