Текст книги "Римская сага. Далёкие степи хунну"

– Благодарю тебя за искренние слова, – сдерживая волнение в голосе, вздохнул Лаций. – Ты всегда говорил правду. Но ведь прошло уже столько времени…

– Вот-вот, я и говорю: у тебя осталось всего два года. Готовь людей. Скоро мой сын приведёт много пленных ханьцев. Если надо, будешь убивать их. Руби их, как ветки. Понял? Наши люди должны уметь сражаться, как твои, – на этом разговор закончился, и у Лация теперь началась другая жизнь. Все хунну стали относиться к нему с ещё большим уважением. Благодаря приказу шаньюя, он смог освободить от работы многих римлян и забрал всех, кого можно, даже с дальних скотоводческих пастбищ, которые располагались за десять и двадцать миль от реки Талас. К нему присоединилось десятка три детей от смешанных браков римлян, которые за долгие годы жизни в Парфии и здесь уже выросли и стали крепкими юношами. Среди них были и совсем юные дети Атиллы, которым он не мог отказать в желании научиться держать в руках меч, как их отец.

Новые пленные из северных провинций империи Хань оказались обыкновенными крестьянами, и убивать их вместо чучел, как предлагал Чжи Чжи, было глупо. Благодаря Чоу Ли римляне смогли использовать их на рисовых полях и улучшить поставки еды. К тому же, ханьцы хорошо делали чучела из сухой травы, которые потом учились рубить и колоть новые воины Лация. Это было лучше, чем просто убить людей, как предлагал Чжи Чжи. Обучая новых воинов, Лацию пришлось ещё больше сталкиваться с этими странными маленькими людьми с узкими глазами, которые напоминали ему глиняные фигурки, высохшие под солнцем на горячем ветру, и которые, казалось, не были способны ни на что, кроме выращивания риса. Теперь он уже мог общаться со многими из них без Чоу, которая тоже стала часто выполнять его поручения, руководя своими соплеменниками на дальних полях.

Так началась подготовка нового пешего гарнизона крепости, и Лаций весь отдался этому занятию, чтобы как можно меньше думать о Риме.

Глава 35

В это время в империи Хань, на расстоянии двух тысяч миль южнее новой столицы кочевников, происходили совсем другие события, которые, тем не менее, совсем скоро должны были повлиять на судьбу не только Лация, но и всего народа хунну. Молодой и очень способный командир спал в казарме после возвращения из дальнего гарнизона, когда его разбудил какой-то резкий звук.

– Тан! Ты где, Тан?! – кричал на весь двор чей-то громкий голос. – Кто видел Тана?! Тан!..

Сон был коротким и не очень приятным. Их начальник, генерал-губернатор Сяо, был в отъезде, смотры и походы были отменены, караулы на стене сменялись без проблем… Что ещё надо было этому старому глупцу?

Тан всю ночь до рассвета провёл на заднем дворе с молодой служанкой губернатора, которую тот год назад купил на юге на очередной распродаже рабов. Она была невероятно любвеобильная, и после встреч с ней он всегда чувствовал себя усталым и разбитым. К тому же, перед этим он три дня провёл на лошади и не успел даже отдохнуть перед возвращением. Во сне ему снова снилась ненавистная красавица Йенг Ли. Он не мог выбросить её из головы уже целых два года. Она была причиной всех его бед и страданий, поэтому он мечтал о том, что однажды настанет такой день, когда он сможет отомстить ей сполна и за всё. – Тан! Вот ты где! – резкий визгливый голос прозвучал совсем рядом. – Вставай быстрей! К нам едет брат нашего господина с женой! Тебе сказали подготовить хорошую встречу! Собирай солдат! Быстрее!

– Губернатор Бао Ши?! – сон как рукой сняло. Осталась только тяжесть в затылке. В полусумраке казармы тень писаря в длинном халате напоминала корявый ствол умершей от засухи сливы. Резко вскочив, Чэнь вынужден был снова опуститься на доски кровати. – Когда?.. – с трудом прохрипел он, скривившись от неприятной горечи во рту и внезапно нахлынувшей слабости.

– Уже завтра. Так что поспеши! – кривая тень качнулась в сторону двери и исчезла. Тан обвёл взглядом пустое помещение и опустил голову на грудь. В голове снова всплыли события двухлетней давности…

Чэнь Тан был способным и умным чиновником среднего ранга. Сдав экзамены с отличием и заслужив похвалу главного цензора, он получил должность счетовода на складах губернатора Бао Ши в центральной провинции империи Хань, где работал, не покладая рук, чтобы добиться повышения и почёта. Работал целых три года.

В тот злополучный день, когда всё изменилось, он стоял у ворот огромного дома губернатора и старался успокоить дыхание, чтобы не выглядеть запыхавшимся. Тайная новость застала его на дальних складах, где он занимался подсчётом мешков с рисом и сухой чечевицей. Он проработал там два месяца, и за это время все местные чиновники стали бояться его из-за неподкупности, честности и преданности губернатору Бао Ши. Приятную новость о прибывших гостях принесла тогда доверенная служанка из его дома. Для Чэнь Тана этого было достаточно. Обычно так жена губернатора сообщала ему, что пока гости с её мужем будут предаваться развлечениям, у них будет время для очередной тайной встречи.

Тан успел закончить всю работу до вечера, и ещё полдня ему потребовалось, чтобы вернуться, помыться, найти новую одежду и приготовиться к встрече. Чиновникам и главному сборщику податей в провинции он сказал, что должен срочно доложить губернатору о порче риса, чем невероятно напугал их, но, благодаря этому испугу, у них не возникли лишние вопросы.

Женой губернатора Бао Ши была юная красавица Йенг Ли из знатного рода Ли, который имел родственные связи с женой самого императора. У её родителей было много детей, но со временем выжили только две сестры – Йенг и Чоу. Поговаривали, что после того, как старшая дочь, Чоу, по приказу прежнего императора вышла замуж за сына шаньюя Чжи Чжи, молодого Угэдэ Суаня, и уехала с ним в становище хунну, родители, чтобы улучшить своё денежное положение, выдали младшую, Йенг, замуж за осторожного и богатого Бао Ши. Губернатор центральной провинции был очень богат и прижимист, его ценили при дворе императора и в городах его земель собирали налогов больше, чем на половине других территорий империи. Йенг смирилась с решением родителей, хотя с самого детства была обещана брату будущей императрицы. Его звали Ван Ман. Их семьи были дальними родственниками и жили рядом. Но родители и дворцовые интриги не позволили им соединить свои судьбы. Новая жена Императора Поднебесной пообещала ей, что поможет их свадьбе с братом, если Йенг проведёт несколько лет в браке с губернатором Бао Ши, противником реформ при дворе императора, и будет сообщать ей обо всех его мыслях и встречах. Императрица Ю Ван хотела знать всё о своих врагах и поэтому старалась везде иметь своих людей. Помня о её обещании, юная Йенг Ли старалась вести себя как добросовестная жена и хорошая хозяйка большого дома. Однако этого нельзя было сказать о её муже, который совсем ничего не мог предложить ей взамен, кроме нежных слов, заискиваний, нелепой заботы и подобострастного преклонения. В душе он боялся Йенг, а когда видел завистливые взгляды других мужчин, то сильно ревновал и даже не верил, что ему в жёны досталась такая красавица, которой, по слухам, завидовала сама императрица. Никто не знал, что губернатор Бао Ши страдал от непонятного мужского недуга, и неспособность выполнить свой супружеский долг только усиливала его чувство вины перед супругой. Каждый раз, оставаясь наедине, он не успевал «донести до неё своё напряжённое счастье» и всегда расплёскивал его ещё до того, как успевал коснуться её тела. Бедняга прибегал к разным советам и слушал разный врачевателей, пил настои и пытался восстановить мужскую силу специальными упражнениями с девушками из дома Льи, которые из поколения в поколение передавали секреты долгого семейного счастья в постели, но всё было тщетно. Ему ничего не помогало – как только он видел обнажённую девушку или касался её в темноте, его тело отказывалось ему подчиняться и он мгновенно опустошал свой сосуд детородности.

До последнего времени никто, кроме его жены, об этой проблеме не знал. Но год назад об этом случайно узнал молодой чиновник Чэнь Тан. Всё произошло благодаря осторожному намёку жены губернатора. Молодой счетовод нравился ей с самого первого дня своего пребывания в их доме. Однажды, во время отсутствия мужа, состоялась их первая тайная встреча. У Чэнь Тана хватило ума промолчать и сохранить эту новость в тайне. К тому же, за это ему стали платить гораздо больше, чем он мог себе представить. Помимо денег на новые одежды, он приобрёл любовь одной из самых красивых женщин империи, а вместе с этим и благосклонность ничего не подозревавшего губернатора, которому и злопыхатели, и доброжелатели в один голос докладывали о неподкупной верности его нового чиновника, надеясь, что тот заподозрит в нём шпиона императорского двора и выгонит. Однако сам Чэнь Тан так объяснял ему своё рвение:

– Мой дальний родственник, которого вы хорошо знаете, попросил меня не опозорить его имя на этой трудной работе. Он сказал, что если я выдержу это испытание, он поможет мне получить должность более высокого ранга.

Губернатор знал, что «дальним родственником» этого чиновника, по иронии судьбы, был брат императрицы. Слова молодого счетовода звучали правдоподобно, а намёк на будущую службу при дворе обещал и самому губернатору немало благ. Такого человека надо было ценить и беречь. Поэтому он поощрял Чэнь Тана ещё больше и постепенно стал прислушиваться к его советам, что было тому только на руку. Благосклонность губернатора и рвение в работе пугали и отталкивали от него нечистоплотных чиновников, ещё больше способствуя сохранению его тайны. И даже те, кто иногда видел Чэнь Тана разговаривающим с женой губернатора, никогда не видели его в женских комнатах и, тем более, никогда не замечали, чтобы он выходил оттуда один и в неподходящее для этого время.

Сам Тан понимал, что уже давно попался бы, если бы не изобретательность Йенг. Она предложила ему использовать «ласточкино гнездо под носом у лисицы» и показала маленькое отверстие в полу в соседней комнате, которое прикрывалось веером и циновкой. В эту комнату вела дополнительная дверь, через которую служанки обычно заходили к госпоже ночью, не выходя в коридор. Послав сигнал о встрече, жена губернатора отсылала их в другую часть дома и, когда те уходили, бросала в отверстие несколько лепестков розы, которые заранее срывала возле дома. Чэнь Тан терпеливо ждал этого момента внизу. Иногда на это уходило полночи. Но зато потом его терпение вознаграждалось сполна.

Новость о гостях обещала такое же счастье и на этот раз. Отдышавшись, он постучал в ворота и сразу же столкнулся с той служанкой, которая доставила ему волнующее известие о прибытии брата губернатора. Опустив глаза и согнув колени, она прошла мимо него, слегка присев в ответ на приветствие. Однако, когда он стал подниматься по ступеням, она не обернулась. Это удивило Чэнь Тана, потому что он уже давно заметил, что нравится ей и она часто украдкой смотрит на него, пряча свои чувства. Иногда губернатор со своей женой уезжали в столицу и отсутствовали по нескольку недель. В такие моменты он никогда не отказывал себе в удовольствии уединиться на дальних складах с какой-нибудь молодой рабыней или одной из служанок, ежедневно приходивших из деревни на работу в этот огромный дом. При этом он старался выбирать тех, кто вряд ли согласился бы требовать от него продолжения отношений, если бы он не захотел этого сам.

Солнце ярко освещало разукрашенные носилки гостей во дворе, и ему сразу бросились в глаза слуги сборщика податей из того района, где он сейчас проводил проверку запасов. Чэнь Тан улыбнулся, вспомнив красивую дочь этого старого скряги. Её звали Ляо Лья. Во время их первой встречи за конюшней она долго мучила его, не давая прикоснуться к ней и в то же время не давая уйти. Он уже давно засматривался на неё. Ляо Лья была замужем больше трёх лет, но у неё не было детей. Чэнь Тану нравилось, что она очень открытая и жизнерадостная. При встрече она вела себя по-детски наивно и искренне и тоже несколько раз бросала в его стороны долгие взгляды, пока одним вечером это, наконец, не свершилось: стоя у стены полутёмного склада, она то притягивала его к себе, то, когда он уже готов был опрокинуть её на спину, отталкивала от себя, как сумасшедшая. Не давая уйти, она, в то же время, удерживала его, хотела и боялась, и когда Чэнь Тану это надоело, он просто грубо толкнул её и несколько раз ударил по щекам, чтобы не сопротивлялась. Из дикой кошки та сразу же превратилась в смирную антилопу, и только плакала от радости, зажимая рот ладонью, когда он был особенно настойчив. Позже Ляо Лья просила его никому об этом не говорить и любить её, потому что, как она говорила, ей трудно было бросить своего мужа из-за отца. Как часто он слышал такие слова!

На этот раз в гости приехал двоюродный брат губернатора, холостяк Сяо. Бао Ши, как всегда, был очень рад Чэнь Тану, и того сразу же провели в дом. Долгие разговоры с двоюродным братом губернатора и его прислугой утомили молодого чиновника. Все постоянно спрашивали его совета по тем или иным вопросам, как будто сами не сдавали экзамены на должности соответствующего уровня. Однако приходилось терпеть. Он добился больших успехов в этой провинции, и о нём уже многие знали. Это уважение надо было ценить, поэтому Тан улыбался изо всех сил, стараясь в промежутках между вопросами поймать взгляд жены губернатора, сидевшей за ширмой с другими женщинами с наложницами прибывшего Сяо. Йенг сидела у самого края, и Чэнь Тан знал, что это было сделано специально. Она любила иногда бросать взгляд на мужчин, когда этого никто не видел, и по её взгляду он всегда мог понять, что она думает. В этот раз ему долго не удавалось встретиться с Йенг глазами, и это раздражало его, как мальчишку. Чэнь Тану казалось, что она играет с ним, специально не глядя в его сторону, однако большое количество гостей и постоянные беседы не позволили ему совершить ошибку, и он, наконец, дождался своего вознаграждения – большие чёрные глаза вспыхнули и замерли, остановившись на его лице. Ресницы плавно опустились вниз, и кончики губ тронула хорошо знакомая улыбка. Это был знак – «всё как обычно». Правда, ему показалось, что улыбка была немного холодной, но через какое-то время он уже забыл об этом и горел только одним желанием – дождаться окончания приёма и побыстрее спрятаться за углом дома, откуда можно было быстро добраться до небольшого отверстия в полу комнаты служанок.

Однако за день до этого, когда он ещё находился на дальних складах, произошло событие, которое изменило его судьбу раз и навсегда. Это был как раз тот день, когда жена губернатора Йенг Ли узнала о приезде брата своего мужа и поспешила отправить служанку к нему на склад, надеясь, что в такой суете они точно смогут найти время для встречи. Однако к вечеру она узнала о своём тайном любовнике кое-что такое, что заставило её пожалеть о предстоящей встрече. Но отменить её она не успела.

Всё произошло случайно. Гости, желающие поприветствовать двух братьев губернаторов, прибыли заранее с самого утра, и Йенг, как жена губернатора, вынуждена была почти всё время проводить с жёнами чиновников. Те с радостью ехали с мужьями в столицу провинции, пользуясь поводом, чтобы поделиться очередными сплетнями, а также засвидетельствовать своё почтение высоким гостям и её мужу. Проходя мимо старшего сборщика податей, Йенг обратила внимание на его дочь, грустную молодую девушку, которая стояла рядом с радостным отцом, и, как ей показалось, еле сдерживала слёзы. Чувствуя симпатию к этому юному созданию и ещё пребывая в предвкушении встречи с молодым счетоводом, она решила проявить благосклонность и внимание к ней. И, как оказалось, не зря. Они прошлись по узкой террасе вокруг дома и присели на одной из боковых галерей напротив сада. Спокойная обстановка и внимание важной женщины привели девушку в такое сильное волнение, что она не сдержалась и горько заплакала. Желая утешить её, Йенг стала расспрашивать о причинах её слёз, и та, не таясь, рассказала о том, что произошло между ней и молодым и красивым чиновником из столицы. Этим чиновником был Чэнь Тан. Но самое страшное Йенг услышала в конце.

– Ты такая красивая и мудрая, госпожа, – вытирая слёзы, подняла на неё глаза девушка. – Я хочу попросить твоего совета.

– Да, конечно, – мягко улыбнулась Йенг, чувствуя, что с трудом сохраняет улыбку на лице.

– Я хочу, чтобы он стал моим мужем! – с горячностью произнесла та, как будто хотела исполнения этого желания немедленно. – Он пообещал, что будет любить меня, и я хочу просить отца, чтобы он разрешил мне расстаться с моим мужем. У нас с ним нет детей, хотя мы часто проводим время вместе. Он старается, но ничего не выходит. Наверное, он тоже согласится расстаться со мной, – она говорила с жаром и быстро, как бы стараясь убедить её в том, что всё так и есть. Йенг замерла и с ужасом представила себе, что будет, если эта девочка узнает о её связи с беспутным Чэнь Таном. Тысячи мыслей закружились в голове, рисуя одну картину хуже другой. Но дочь старшего сборщика податей сообщила ей ещё одну новость, от которой сердце Йенг сначала сжалось, а потом радостно забилось. Юная девушка была беременна. И беременна от Тана. Сначала Йенг захлестнули смешанные чувства зависти, ревности и злости, и дочь сборщика податей восприняла кривую улыбку на её лице как знак поддержки и сочувствия. Девушка расплакалась и, спрятав лицо в ладони, продолжала молить госпожу о помощи. Эти несколько мгновений оказались как нельзя кстати. Йенг взяла себя в руки и стала думать, как отомстить изменившему ей Тану. Вскоре в её голове возник план. Она успокоила несчастную и пообещала ей помочь. Но только при условии, что та будет хранить молчание и верность мужу, стараясь проводить с ним как можно больше времени. Изумлённое выражение лица и застывшие в испуганных глазах слёзы сказали ей, что глупышка ничего не поняла, но поверила в её помощь. Теперь надо было действовать. Главное было не спугнуть Тана, которому она хотела отомстить больше всего. Но опыт подсказывал ей, что с таким человеком надо вести себя осторожно.

Оставшись одна, Йенг достала несколько монет с квадратными отверстиями посередине и разделила их на две части. Затем надела их на два тонких кожаных ремешка и вызвала двух служанок. Через некоторое время те отправились в город, где Чэнь Тан проводил проверку товаров.

На следующий день, зная, что Тан уже находится в их доме, она старательно избегала встречаться с ним взглядом, чувствуя, что не может изобразить на лице привычную радость. Лишь в конце дня ей удалось совладать со своими эмоциями. По его глазам Йенг поняла, что Тан был уже близок к тому, чтобы подойти к ней и, не стесняясь приличий, наделать глупостей, но её взгляд, полный обещания и страсти, снял напряжение и избавил их от беды. Полночи она лежала, не зная, как преодолеть себя и бросить вниз лепестки розы. Те уже завяли и безжизненно лежали на веере, напоминая капли запёкшейся крови. Но выхода не было – план мести требовал небольшой жертвы, и она со вздохом сжала лепестки, готовясь бросить их вниз.

Глава 36

Когда непроглядная тьма стала сменяться серым туманным рассветом, Чэнь, продрогнув и стуча зубами, решился в последний раз подползти к тому месту, где было отверстие. Он провёл рукой по земле и снова ничего не обнаружил. Разочарование сменилось злобой. Он не мог поверить, что Йенг забыла о нём. Она никогда ещё не обманывала его ожиданий. Рука сама потянулась вверх, и уже через мгновение циновка отлетела в сторону вместе с веером. Просунув голову и плечи в отверстие, он вздрогнул от неожиданности. Йенг сидела на полу на расстоянии вытянутой руки и молчала. Она медленно мяла в руке жухлые лепестки розы. Что-то в её взгляде и усталом наклоне головы показалось ему странным. Как будто она, как и все гости, слишком много ела и пила и теперь не могла пошевелиться от усталости и сытости. Но Чэнь знал, что это не так. И от этого его злоба и желание только усилились. Протиснувшись в отверстие по пояс, он схватил её за руки и притянул к себе. Йенг не сопротивлялась, но это безвольное согласие было хуже отказа. Он посмотрел ей в глаза, но она отвела взгляд в сторону. В дальней части дома раздался скрип полов и чьи-то шаркающие шаги. Они оба замерли от страха. Но вскоре всё стихло. Йенг испуганно прижала руки к груди, пытаясь вырваться, но это взволновало его ещё сильнее. Опустив подбородок на грудь, она отчаянно сопротивлялась. От резких движений её дыхание стало частым, маленькие ноздри затрепетали, как два мотылька, и горячее дыхание обожгло его лицо, проникнув в самое сердце и доведя до исступления. Где-то вдалеке снова послышались шаги. Чэнь резко дёрнул её за руки и показал взглядом, чтобы она спускалась вниз. При этом он откинул низ её длинной рубашки и схватил за щиколотки. Йенг молча последовала за ним, но, оказавшись на сырой земле, стала сопротивляться с новыми силами. Тан ничего не понимал. Он на мгновение опешил, не понимая, что с ней происходит. Раньше она первая набрасывалась на него, а теперь вела себя, как дочь сборщика налогов во время их первой встречи. Недолго думая, он ударил Йенг по лицу. Но не так сильно, как ту девушку. От неожиданности она вздрогнула и замерла. Он схватил её за горло и навалился сверху всем телом, жадно целуя щёки, глаза и губы. Йенг снова поразила его, ответив взаимностью, и даже укусила несколько раз в плечо и шею. В порыве чувств она с такой силой впивалась ногтями ему в руки и спину, что Чэнь не раз был готов ударить её ещё раз, но сдерживался, увлечённый безудержной страстью.

Следующий день он провёл с губернатором Бао Ши, докладывая ему о результатах проверки и планах по сбору налогов. После этого снова пришлось провести целый вечер в разговорах с его двоюродным братом Сяо из северной провинции. Чэнь ждал сигнала от Йенг. Но та молчала. Ближе к полуночи он так расстроился, что позволил себе выпить рисовой настойки, которая сразу же свалила его с ног. Усталость и бессонница сделали своё дело. Он проспал, не раздеваясь, всю ночь и большую часть утра, пока его не разбудили хмурые слуги губернатора. Дальше всё происходило, как в страшном сне: его обвинили в краже запасов со складов, где он проводил проверку. При этом нашлись два свидетеля, которые видели, как он ночью вывозил оттуда мешки. Губернатор приказал арестовать Тана и отправил слуг для проверки в дальний город. Те действительно нашли пустой дом с лежащими на полу мешками с рисом, чечевицей, сухим луком и чесноком. Чэнь Тан был поражён этой подлостью, но она не лишила его самообладания. Он сразу же стал оправдываться и пытался доказать, что это всё было подстроено его недоброжелателями, которые боялись, что он уличит их в воровстве. Чэнь знал, что среди чиновников всегда правил негласный принцип «падающего – подтолкни», но когда через несколько дней губернатору доложили, что нашлись ещё несколько тайных хранилищ, куда молодой счетовод, якобы, свозил украденное добро уже с других складов губернатора, у Чэнь Тана началась истерика. Он кричал и бесновался, обзывая всех продажными крысами, а когда узнал, что старший сборщик податей привёз подробный отчёт о его «неправильных подсчётах», он вдруг «прозрел»: это всё подстроила Ляо Лья! Дочь-недотрога нажаловалась отцу, а тот, боясь огласки, решил избавиться от него таким способом. Но заявить об этом открыто означало подписать себе смертный приговор. Чэнь запутался и не знал, что делать. Он молчал и не отвечал на все вопросы судьи, который раньше был его самым лучшим другом. Теперь этот хитрец с двойным подбородком и головой-луковицей превратился в строгого блюстителя закона и со сладкой улыбкой старался подвести его к добровольному признанию. Чэнь был в отчаянии. Для него всё было ясно, но как переубедить губернатора, он не знал. И тем более он не мог прибегнуть к помощи Йенг.

Чэнь Тан не знал, что приняв в тот день старшего сборщика податей, губернатор впервые за долгое время пришёл к жене ночью и лёг рядом, не раздеваясь. Он долго не мог заснуть, вздыхая и ворочаясь с боку на бок. Она была удивлена, но долго молчала. Не дождавшись объяснений мужа, Йенг сама начала разговор, осторожно задавая ему вопросы, на которые тот отвечал тихо и односложно – да или нет. Да, он не верил в предательство своего лучшего счетовода, но, с другой стороны, все чиновники вокруг воровали. И он это знал. Да, Чэнь Тан был хорошим человеком и верным слугой, и ему не нужны были эти мешки с рисом, но, опять же, с другой стороны, на него ополчились все остальные счетоводы и чиновники. А их было больше, и он это знал. Да, наказание было одно – Тана должны были продать в рабство, но он, как губернатор, не мог допустить, чтобы такого человека, тем более родственника самого брата императрицы, пусть и дальнего, продали первому встречному. А желающих купить такого счетовода найдётся предостаточно! И чем дольше Чэнь Тан будет находиться в тюрьме, тем больше будет желающих купить его сразу после суда…

Губернатор Бао Ши ещё долго высказывал жене свои сомнения. Та терпеливо ждала, пока он выговорится и в их разговоре наступит пауза. Наконец, муж вздохнул последний раз и, повернувшись к ней лицом, тихо спросил:

– Что же делать? Знаешь, я не думаю, что Чэнь Тан «забыл о милости и нарушил свой долг»4848
  Поступил неблагодарно (китайская идиома).


[Закрыть], – он не видел в темноте ночи её лица, но чувствовал ровное, немного взволнованное дыхание и думал, что она переживает за него и тоже волнуется. Бао Ши было приятно ощущать её преданность, и он погладил жену по щеке. Та прижала его ладонь к лицу и тихо произнесла:

– Ты умный и честный, мой господин. Тан не мог отплатить тебе чёрной неблагодарностью. Но даже если он невиновен, что делать с остальными?

– Да… Что? – как зачарованный, повторил он.

– Их много. Их не заменишь, – продолжала Йенг, вливая ему в уши те слова, которые он хотел слышать. – Защищая Тана, ты потеряешь всех остальных. И тогда они могут тайно пожаловаться твоим врагам при дворе императора. Зачем тебе это?

– Да, да, ты права, – кивал он.

– Но ты мудрый, мой господин, и ты можешь найти выход, как тигр всегда найдёт узкую тропу в скалах, чтобы обмануть свою жертву.

– Выход? Но какой?..

– Ты когда-то давно рассказывал, что можно заменить наказание службой в армии.

– Да, можно. Но это должен попросить он сам, а не судья!..

– А если он попросит, тогда ведь можно так сделать?

– Конечно!

– Можно найти мудрого и влиятельного человека, который подскажет судье провинцию и город, куда надо отправить Тана, чтобы это выглядело как наказание и он не погиб. А через несколько лет, после службы, он снова сможет вернуться к тебе и даже сдать новые экзамены. Ты сам так говорил. К тому же, его влиятельные родственники тоже останутся довольны таким решением. Их честь не пострадает.

– Это правда! Как же я не подумал об этом! Но кто скажет ему об этом? Он всё время кричит, что невиновен и обвиняет во всём младших счетоводов и главного сборщика!

– Не волнуйся, мой господин! Моя служанка Нийа носит ему еду. Она всё и расскажет. Кстати, надо не забыть тех людей, которые помогли тебе избавиться от такого опасного вора, как они говорят, – многозначительно добавила Йенг и губернатор, не поняв намёка, замер, пытаясь разглядеть в темноте выражение её лица. – Ты мудрый, – продолжила она, – значит, надо спрятать свои чувства и показать, что ты всем поверил. Поблагодари тех, кто жаловался тебе больше всех, и ты заставишь остальных верить в то, что ты справедливый и умеешь выслушать всех своих слуг и чиновников. Тогда они всегда будут жаловаться тебе друг на друга, стараясь выслужиться. Так ты будешь знать всё, – дальше она рассказала ему, как стоило бы отблагодарить верных слуг за их преданность. В эту ночь губернатор испытал такой душевный подъём, что впервые за несколько лет смог «донести своё счастье до нефритовой пещеры благоденствия». Он отчаянно пыхтел, радуясь проснувшимся в нём силам любви, не замечая при этом, что на лице его жены застыла неподвижная улыбка, а глаза закрыты, как будто она умерла. Йенг не беспокоилась, что он уличит её в неискренности. Она просто терпела, зная, что это всё очень быстро закончится.

На следующий день старший сборщик налогов, который находился во время суда в столице, был вызван к губернатору, где, к своему изумлению, узнал, что с этого дня его назначают заместителем сборщика податей всей провинции, а мужа его дочери – начальником всех складов в его родном городе. От благодарности пожилой чиновник даже потерял дар речи и только стучал лбом по блестящему полу. Ещё губернатор выразил желание присутствовать в будущем на празднике в честь рождения ребёнка у его дочери, когда, это, конечно, произойдёт. Двое слуг подняли с пола опьяневшего от благодарности старика и поддерживали его под руки, пока он старался что-то сказать в ответ. В это время в другой комнате, в дальнем конце дома, Йенг второй раз встречалась с дочерью счастливого сборщика податей. Девушка безудержно рыдала, держась за живот и не в силах смириться с мыслью, что её ненаглядный Чэнь Тан действительно оказался вором и теперь его точно продадут в рабство. Однако она была вынуждена согласиться с женой губернатора, что заявлять о его отцовстве было сейчас опасно. Но если не он, то кто же? И тут до её замутнённого слезами и переживаниями рассудка дошло, что отцом ребёнка может быть её муж! Как же она раньше об этом не догадалась! Ведь он так об этом мечтал… Девушка поделилась своим откровением с Йенг, которая терпеливо выслушала её и даже смогла изобразить на лице искреннее восхищение такой сообразительностью. Глупышка медленно соображала, но это было даже лучше. Потому что она всё принимала за чистую монету. Сама Йенг была мыслями уже в другом месте. Там, где её ждала более сложная задача. Быстро распрощавшись с дочерью старшего сборщика налогов, она поспешила к себе, чтобы успеть до вечера объяснить преданной служанке Нийа, какие слова она должна передать Чэнь Тану в тюрьме. К тому же ей надо было придумать, как донести до неё главную мысль, потому что сказать всё открыто она не могла.

К сожалению, глупость служанки превысила все её ожидания, и, как Йенг ни старалась, перепуганная девушка ничего не могла понять и запомнить. Раздражение госпожи пугало её, и она несла всякую чушь, путая слова и названия. Наконец, Йенг отчаялась и замолчала. Солнце уже садилось за горизонт, и в комнате постепенно становилось сумрачно и тускло. Скоро должны были зажечь светильники.