Текст книги "Будущее в подарок"

Глава 18

Утром Питер и Линда отправились в очередное путешествие. На этот раз ехали вместе от начала до самого конца. В Париже, едва поезд остановился, видеомобильный Линды подал сигнал. Звонил Фацио.

– Приветствую вас в Париже, – с хитроватой улыбкой проговорил он. – И жду у себя. Незамедлительно приезжайте в штаб-квартиру.

Едва он закончил фразу, экран погас.

Когда они сели в такси, Питер негромко поинтересовался:

– Как он узнал, что мы приехали?

– Тебе объяснить? – осведомилась не без лукавства Линда.

– Как это делается технически, я понимаю. Я спрашивал о другом. Выходит, нас отслеживали.

С улыбкой посмотрев на него, она проговорила:

– В наши дни это так легко. А он вовсе не «следил» в обычном смысле этого слова. Просто хочет нас видеть. Так что его интересовало, когда мы приедем в Париж, и ничего более.

Питер промолчал. Не говорить же очевидные вещи про то, что при нынешних технических средствах все определяется исключительно порядочностью тех, кому должность предоставляет почти неограниченные возможности.

Их вновь беспрепятственно впустили в штаб-квартиру. Фацио встретил их в дверях своего кабинета.

– Рад видеть. Здравствуйте, Питер. Мое почтение, Линда. Располагайтесь здесь. – Он указал на добротный кожаный диван приятного коричневого цвета, дождался, когда они сядут, сам занял кресло напротив.

– Рад видеть… Нам есть о чем поговорить. Правда, сначала придется поработать. Совсем немного. А потом поговорим.

– В каком смысле – «поработать»? – насторожился Питер.

Фацио выдержал роскошную паузу. Лицо было хитрющим.

– Ну… на благо общества. Вы уже делали это, и вполне успешно.

Питер пребывал в растерянности – что заместитель директора Всемирного бюро расследований имеет в виду? Но тут раскрылась дверь, легкой походкой влетел Зайдель, втягивая за собой непременную свиту операторов и репортеров. Министр информации светился от радости. Протянул руку Фацио, который встал с кресла.

– Приветствую вас, господин Фацио. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу. Надо, надо показывать обществу положительные примеры. – Он перевел взгляд на Питера, протянул руку ему. – Рад видеть вас, господин Морефф. Рад тому, что могу сообщить обществу о вашем подвиге.

– Каком подвиге? – удивился Питер.

– Не скромничайте… – Зайдель обратился к Линде.

– Приветствую вас, госпожа Морефф. Рад, что вы составили герою достойную пару. Это прекрасно… Давайте займемся делом. Господин Морефф, пожалуйста, встаньте ближе к окну, чтобы за вами видна была перспектива. Это как бы намек на широкие возможности в будущем. И вы тоже, госпожа Морефф. Прекрасно…

Повернувшись к репортерам и операторам, аккуратно стоявшим тесной группкой, Зайдель бросил:

– Начинаем. – И тут же заговорил другим, бойким голосом. – Герой снова пришел на помощь обществу. Как и пятьдесят лет назад, он совершил подвиг. Помог раскрыть опаснейший заговор, угрожавший нашей безопасности, нашему благополучию. Я говорю о Питере Мореффе, о котором мы уже рассказывали вам некоторое время назад. Он вернулся в строй благодаря современной медицине – и вновь выполнил свой долг. – Зайдель повернулся к Питеру. – Господин Морефф, как вам удалось вновь совершить подвиг?

– С чего вы решили, что я совершил подвиг? – со всей непосредственностью удивился Питер.

Министр нервно засмеялся и тут же с бойкой доверительностью произнес на камеры:

– Господин Морефф стесняется называть подвигом то, что он сделал. Так и подобает настоящему герою. Но мы знаем, что он – настоящий герой. – Зайдель вновь повернулся к Питеру. – Господин Морефф, я говорю вам спасибо от всего человечества. Вам и вашей жене Линде Морефф, которая с риском для жизни помогала вам раскрыть преступное сообщество, имевшее поддержку на достаточно высоком уровне. – Теперь министр обращался ко всему человечеству. – Мы уже сообщали, что преступное сообщество имело высоких покровителей. Пока идет следствие, мы не можем огласить их имен. Однако сделаем это, как только будет выдвинуто обвинение… Итак, какие у вас планы на будущее, господин Морефф?

Несколько секунд подумав, Питер выдохнул:

– Жить.

– Это прекрасно, – захлебнулся от восторга Зайдель, потом перевел взвинченный взгляд на Линду.

– А у вас, госпожа Морефф?

– Сделать что-нибудь полезное людям.

– Это не менее прекрасно. И похвально. Мы будем информировать общество о ваших достижениях. – Он повернулся к камерам, явно намереваясь завершить репортаж. – Питер и Линда Морефф представляют гордость современного человечества. И я от лица всех жителей Земли говорю им: «Спасибо!» Всего доброго, дорогие земляне.

Репортаж был окончен. Телеоператоры и ведущие быстро покинули кабинет, Зайдель, елейно улыбаясь, попрощался с Фацио, потом с Питером и Линдой, проследовал своим легким шагом к двери, скрылся за ней. И сразу стало тихо, спокойно.

– Прошу, – раздался мягкий голос Фацио. Он показывал на диван.

Питер и Линда заняли прежние места. Фацио вновь расположился напротив них в кресле. Его лицо выражало задумчивость.

– Сначала о том, что удалось выяснить в ходе операции, проведенной благодаря вам, – неспешно, даже устало проговорил он. – Существовала преступная группа, в которую входил заместитель министра здравоохранения Иван Подгура. Именно он отвечал за внедрение чипов новым жителям. Часть чипов он передавал в зону… – Он вяло поднял руки, признавая, что выразился неаккуратно. – …На известную вам территорию, для андроидов, которых производил Алмазов. Чипы небольшими партиями доставляли туда, где вы теперь живете. Так что хватало надолго. А чтобы чипы нельзя было обнаружить в ходе доставки, их провозили в экранированном контейнере. Поскольку чипы были зарегистрированы, после их установки роботы получали возможность без проблем передвигаться по всей Земле. Более того, на их счет вносилась сумма, необходимая как для передвижения, так и для проживания. Чтобы не отличаться от обычных людей, им необходимо было снимать гостиницу.

– Но как их использовали? – не удержался Питер.

– По-разному. Для шантажа, запугиваний. И даже для убийств. Только теперь стало понятно, как был убит высокопоставленный сотрудник министерства здравоохранения Малколм Хелмс. Конвертоплан, на котором он находился, неожиданно сорвался в пике и врезался в землю. Прежде мы полагали, что произошел невероятный сбой в системе управления, какого ни до, ни после не случалось. Теперь разобрались, что это не был несчастный случай. Это сделал робот, который находился на борту, а может быть, и управлял техникой. Хелмса убили, потому что он заподозрил, что Подгура занимается преступными делами.

Лицо Линды отразило активное несогласие:

– Но ведь на летательных аппаратах многие десятилетия действует система, предотвращающая опасное вмешательство в управление.

– Робот попросту уничтожил бортовой компьютер, после чего выпрыгнул из конвертоплана. Вот почему на месте катастрофы не оказалось его… останков. – Фацио энергично жестикулировал. – Потом другие члены преступной группы нашли их по чипу и спрятали. Идеальное преступление. И, скорее всего, не единственное. Сейчас заново расследуются все несчастные случаи последнего десятилетия. Наш центральный компьютер работает над этим. – Фацио пристально посмотрел на Питера. – Как у вас дела?

– Алмазов арестован, – охотно сообщил Питер.

– За незаконное предпринимательство и неуплату налогов. Доказательств этому более чем достаточно: и предприятие, где производились роботы, и сами роботы. Производство, разумеется, остановлено. Кроме того, вчера Совет принял в первом чтении закон о запрете на нашей территории изготовления и использования человекоподобных роботов. Так что скоро это будет преступлением не только у вас. – Он выдержал небольшую паузу. – Господин Фацио, а вы уверены, что именно этот Подгура является руководителем преступной группы? Может быть, есть кто-то повыше?

Фацио вмиг состроил удивленное лицо.

– Признаться, мне такая мысль тоже приходила в голову. Правда, пока что нет никаких фактов, подтверждающих это. Но я не исключаю такой вариант. Не исключаю… – повторил Фацио в некоторой задумчивости и вновь посмотрел на Питера. – Я знаю, господин Морефф, что вы недовольны современным обществом. Да, оно далеко от совершенства. Но это следствие объективных процессов, которые происходили в последние десятилетия.

– По-моему, прямые голосования в масштабах Земли… это профанация волеизлияния, – негромко заметил Питер.

Фацио медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Думаете, наличие партий изменило бы ситуацию? Это заблуждение. Партии давным-давно перестали пользоваться поддержкой. Они были практически неразличимы. И тогда избиратели начали делать выбор, отдавая предпочтение не программам, а политическим шоу, которые разыгрывали перед выборами политики. По-моему, хорошо, что современные технологии позволили перейти к прямой демократии. Максимально демократическая система референдумов, доходящая до каждого гражданина, не требующая представительских институтов, является идеалом демократии.

– Но люди по её милости обленились, – в запале возразил Питер, – общество низведено до атомизированного состояния! Реальной политической конкуренции сейчас нет.

– Друг мой, реальной политической конкуренции не было и до того, как мы перешли к референдумам. Они в этом ничего не изменили. Но разве политическая конкуренция – главное? Что двигало человечество по пути развития цивилизации долгие тысячелетия? Жажда свободы. Истинной. Не той, которую в России называли вольницей, а той, которая гармонично сочетает в себе свободу внутреннюю и внешнюю. Это, прежде всего, определенное состояние духа. Умение принимать решения и отвечать за них. Нежелание перекладывать на кого-либо бремя ответственности за самого себя. Если Творец дает нам свободу выбора, недопустимо не воспользоваться ею. Но воспользоваться, понимая, что такую же свободу Творец дает каждому человеку. И твоя свобода должна сочетаться со свободой других.

– Это вы говорите мне, человеку, выросшему в Великобритании? – искренне удивился Питер.

Фацио будто не услышал его.

– В России слишком долго жертвовали собственной свободой в угоду государству, при этом перекладывая на него ответственность за всё, в том числе и за частную жизнь каждого гражданина, каждой конкретной личности… Этакое рабство духа. Невольное и трудно искоренимое. – Он энергично тряс рукой. – Но в России основная масса населения всегда жила плохо. А сейчас практически все люди на Земле живут достойно. Хотя результат тот же – нежелание проявлять общественную активность. Мне кажется, что это от сытости.

Питер посмотрел на Фацио с тонкой усмешкой.

– Господин Фацио, вы очень занятой человек. Навряд ли бы вы начали рассказывать мне все это просто так.

Фацио беззаботно рассмеялся.

– Думаете, что я не должен размышлять о проблемах, стоящих перед человечеством?.. Впрочем, вы правы – разговор я затеял не случайно. Мне кажется, что настала пора упразднить особые территории.

– Насильно? – опешил Питер.

– Боже упаси! Ни в коем случае. Только на основе решения граждан. Только добровольно. Что касается вас с Линдой… Вы могли бы посодействовать появлению такого решения.

– Как?!

– Выполнить функцию наших представителей там, на той территории.

– Тайных? – пренебрежительно уточнил Питер.

– Почему тайных? Официальных. Лучше всего в качестве представителей Всемирного правительства.

Питер вопрошающе посмотрел на Линду. Она выглядела не менее озадаченной.

– Задали вы нам задачу, – пробормотал Питер. – Мы должны подумать.

– Думайте. И сообщите о своем решении.

Фацио поднялся, с мягкой улыбкой протянул руку. Питер, поднявшийся следом, крепко пожал её, в тот же миг у него родился вопрос, который он посчитал нужным задать:

– Скажите, почему нас так легко пускают в это здание?

Улыбка Фацио стала совсем хитрой. Он осторожно высвободил свою руку.

– Мог бы соврать, что вам каждый раз заказывают спецпропуск, но это не так.

– То есть вы нас не уволили?

– Друг мой, вы правы. Ваши заявления лежат у меня в столе. Ждут своего часа. Единственное, что я сделал, уволил вас из группы по поддержанию боевого духа и передаче боевого опыта департамента кадров. Уволил, да. Но тут же принял в Службу внутренней безопасности. Где вы фактически и были. Вы ничего об этом не знали, так что никого и не обманывали. А мне так проще было делать свое дело. Главное, что всё получилось. Разве мы не добились нужного результата общими усилиями? – Он состроил нечто елейно-благостное на лице и вытянул руку ладонью вверх, будто пытаясь что-то приподнять. – Почему бы не поработать еще?

Питер иронично усмехнулся: Фацио, как последний скупердяй, не хотел их отпускать.

– Уважаемый Карло, если мы примем ваше предложение, то будем представлять, насколько я понимаю, Всемирное правительство. А если откажемся, никого не будем представлять. Нашим заявлениям вполне можно дать ход.

Фацио медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Всемирное правительство мне еще только предстоит уговорить. А ВБР вы можете представлять уже сейчас. Разве органам правопорядка там не нужны хорошие контакты с ВБР?

– Контакты нужны. И я, и Линда с удовольствием будем сотрудничать с вами. Но не как ваши подчиненные, а как полномочные представители другой стороны. Пора дать заявлениям ход.

Фацио пристально посмотрел на Линду.

– Вы на самом деле того же мнения?

– Да. В этих вопросах у нас полное взаимопонимание.

– Хорошо, – с неожиданной легкостью согласился Фацио. – Вы меня убедили. – Он вновь протянул руку Питеру. – До свидания. – Он перевел затуманенный взгляд на Линду. – До свидания, госпожа Морефф.

Пока шли по коридорам и спускались в лифте, они не проронили ни слова. И лишь сев в такси, Питер нарушил молчание:

– Что ты думаешь насчет предложения Фацио?

Линда состроила нечто неопределенное на лице.

– Не знаю, удастся ли уговорить живущих на той территории людей присоединиться к Всемирному правительству. И если да, – как быстро удастся это сделать. Но что я могу сказать уверенно, так это то, что территория нуждается в нормальных отношениях с Всемирным правительством. А их кому-то надо налаживать. Может быть, тебе этим заняться?

Это предложение показалось ему разумным. Он покосился на жену.

– А ты?

– А я не хотела бы бросать школу. Мы на нее столько сил потратили.

Размышляя об услышанном, Питер смотрел в окно. В Париже по-прежнему было тепло. Город казался беспечным и крайне благожелательным к людям.

– Почему мы едем на вокзал? – мечтательно поинтересовался Питер. – Может быть, стоило побыть в Париже?

– У нас слишком много дел, – спокойно отвечала Линда. – И потом, тебе надо посоветоваться с Викторией.

Напустив на себя беззаботный вид, Питер согласился:

– Ты права. Необходимо посоветоваться с Викторией. Но мне кажется, что им отказываться от такого предложения глупо.

– Кому?

– Совету… А не заскочить ли нам в ресторан? Мне хочется пропустить рюмочку и чего-нибудь съесть.

– Ресторан есть в поезде, – напомнила Линда.

– Какой это ресторан? Забегаловка. Вроде наших, там, на территории. Мне хочется хотя бы ненадолго зайти в настоящий ресторан.

– Остановить машину? – тут же вмешался в разговор компьютер.

– Остановите, – неохотно распорядилась Линда.

Они покинули такси в старой части города. Здесь не было недостатка в ресторанах. Оценив быстрым взглядом некоторые из них, Питер выбрал тот, который выглядел наиболее старомодно. Устроились в глубине зала. Негромкая музыка наполняла пространство, поделенное на прямоугольники невысокими перегородками – пианист играл на фортепиано, установленном на небольшой эстраде у противоположной от входа стены. Были заказаны хорошее вино и обед.

Линда смотрела на него с любопытством.

– Чему ты улыбаешься? – тихо спросила она.

– Мне хорошо здесь, в этом ресторане, в Париже. Мне хорошо с тобой. Хорошо быть на этой Земле.

– Рада за тебя.

– А тебе хорошо?

– Да, вполне.

Появился учтивый сомелье, а с ним – бутылка пятнадцатилетнего бордоского вина. Небольшое его количество было налито в бокал. Питер попробовал: вкус тонкий, изысканный. Кивнул в знак согласия. И тут же два бокала наполнились вином.

– Давай выпьем за нас, – предложил Питер.

– Давай, – подхватила она.

Он пил прекрасную жидкость небольшими глотками, наслаждаясь букетом. И весело посматривал на жену. Потом глянул прищуренными глазами куда-то вверх, мечтательно проговорил:

– А ведь мы с тобой немало успели сделать с тех пор, как я… вернулся к жизни.

– Это повод для самоуспокоения? – улыбнулась она.

– Отчасти.

Ироничное выражение задержалось на ее лице.

– А как же общество, которым ты недоволен?

Он смотрел на жену ровным, уверенным взглядом.

– По-моему, будущее в подарок получил не только я, но и подавляющее большинство землян. Они живут в мире, подаренном потребительским обществом. Мире удобном, комфортном, но не заставляющем напрягать мозги, не требующем общественной, гражданской активности. Диктатура большинства – вот что пугает меня. Говорил об этом, и буду говорить. Большинство не всегда право. Ему неохота думать о будущем Земли, человечества. Оно хочет только потреблять, только развлекаться в свободное время. Диктатуру большинства надо сменить диктатурой интеллекта. Понимаешь?

– Не понимаю.

– Чего ты не понимаешь? – добродушно поинтересовался он.

– Как ты собираешься это делать?

Он беззаботно пожал плечами.

– Просто. Работать. Пока есть силы. Делать то, что я могу делать. Надеюсь, ты в этом со мной?

– С тобой. Ты всё еще в этом сомневаешься?.. Через час они с Линдой дремали в удобных креслах поезда, несущегося на восток.