Текст книги "Резиновая лодка (сборник)"

10

Белое бескрайнее поле занимало весь горизонт. Во все стороны простирался один бело-мутный цвет. Зрению невозможно было зацепиться за какой-то выступ рельефа. Белизна обезличивала весь окружающий мир. Казалось, что она выходила изнутри глаз и заполняла пространство. Неожиданно среди этого однообразия начали проявляться жилы рек, как на карте. Тонкие, но уверенно длинные нити рассекали матовую поверхность, царапали ее своим длинным руслом. Поверхность была не так безукоризненно чистой, как казалось в первую минуту. Множество точек в разных местах черными вкраплениями помещались между царапинами рек. Белая потухшая идеально круглая луна длинной цепью упиралась в ландшафт. Луна не висела над ним, а именно упиралась, как с помощью столба. Нелепо выглядел кусок штукатурки среди созданной воображением картины. Его ни с чем нельзя было перепутать. Он висел в углу, как вечная принадлежность казенного дома. Глеб повернул голову. Обстановка поразила своей реальностью. Железные кровати составляли главную принадлежность комнаты. Три пары напротив друг друга образовывали коридор по комнате, ограниченный спинками кроватей. Между кроватями промежутки на величину ширины тумбочек, которые стояли у стен. Через два окна проливался свет из внешнего мира на скромное внутреннее убранство больничной палаты.

– Ой, проснулся, – голос незнакомки не прояснил сознание Глеба, а только еще больше запутал реальность.

В дверях появилась сама принцесса Наташа. Глеб удивился и спросил:

– А где дракон, Наташа?

– Вы знаете моего дракошу? Правда, он славный.

– Все так же любит груши? – осторожно поинтересовался Глеб.

– И яблоки тоже.

– Как ты сюда попала? – Глеб был неутомим в своих дознаниях.

– Как все рухнуло – я сюда и прикатила. А вы откуда меня знаете?

– Вместе дракона кормили. Забыла?

– Разве такое забудешь! Но вас не помню.

– Много героев прошло мимо тебя.

– Это вы-то герои. Все одним тестом мазаны. А меня нечего моим прошлым попрекать. – Перейдя к официальной части визита, принцесса Наташа сказала: – Вам укольчик надо сделать.

Глеб оголил место для укола и поинтересовался:

– Что рухнуло?

Наташа промазала спиртовой ваткой кожу и сказала:

– Финансовый кризис. В городе все рухнуло – зарплату не платят, я сюда приехала, медичкой устроилась. Зарплата еще меньше, но огород свой.

Боль от укола исказила реальность до абсурда. В дверь вошел человек в белом халате. Это был Кощей. Глеб со страхом подтянул к лицу одеяло из-под края белого пододеяльника с ужасом смотрел на вошедшего человека. Из нагрудного кармана халата злодея торчали металлические ножницы.

– Как себя чувствует больной? – спросил врач у медсестры.

– Разговаривает. Даже что-то вспоминает.

– Что именно? – поинтересовался врач.

– Знает моего попугая.

– Они знакомы и давно? – с иронией пошутил врач.

– Дракошу все любят!

Врач пощупал пульс на руке Глеба. Сказал:

– Хорошо.

После чего удалился. За ним вышла медсестра. Глеб остался один со своими мыслями и сомнениями. Он начал ощупывать свое тело и выяснил, что на голове марлевый бинт, а на теле клейкие липучки. Последние события он помнил хорошо, но, вероятно, они не были самыми последними. Где-то поблизости раздались знакомые щелчки. Реальность напомнила о себе незамедлительно. Он ждал появления гостя, и черт явился. Его появление было очень тихим и незаметным. Он сидел на спинке кровати, которая стояла первой от двери, и совершенно безучастно занимался ловлей мух или лениво от них отмахивался. Поймав одну, он поднес сжатую лапу к своему уху, и, как будто разговаривая со своей добычей, растягивая слова, медленно произнес:

– Пришел проведать тебя.

– Где я?

– Все забыл? – поинтересовался черт.

– Наоборот, все помню.

– Это хорошо. Проще сотрудничать будет.

– Я со злом не дружу. Ты знаешь мою точку зрения.

– Опять все отрицаешь, – черт разжал лапу и отпустил муху.

Глеб высказал свои наблюдения:

– Я заметил, что работники больницы похожи на жителей подземного царства.

– Обычное сходство, и совпадения биографии, – отреагировал черт, – но меня больше беспокоит – где обрываются твои мысли?

– Помню летел в шахту. Дальше – нет.

– Зло совершил ты, а не я. Зачем взорвал ракету? Теперь весь мир разлетелся по сторонам. Нет больше царства Кощея.

– Как это?

– А вот так это? Герой ты по всем показателям.

Черт нажал на пульт управления и включил телевизор. Диктор вещал последние новости:

– Три дня назад на самом крупном болоте в Европе –Рдейском замечен выброс большого количества метана. Огненный столб газа достиг высоты нескольких сотен метров. Вспышку видели в таких городах, как Холм, Поддорье, Язвы Гоголевские. Изучение феномена продолжается.

Черт выключил телевизор.

– Так значит, зло разлетелось по земле, – уточнил Глеб.

– Как это, – в свою очередь недоуменно спросил черт.

– Ты раньше жил в доме, теперь ходишь по больнице.

– Я не хожу. Это ты меня сюда привел. Теперь я привязан к тебе, так сказать, узами родства. В общем куда ты – туда я.

Глеб разбил братский тон собеседника:

– Мне такое соседство очень даже вредит. С точки зрения докторов, я мир воспринимаю не адекватно.

– А мне все равно, где жить, – черт проявлял полное равнодушие к своей судьбе, – лишь бы человек хороший был.

– Тебе все человека подавай. Ты был злыднем – им останешься. Черт тяжело вздохнул и ответил:

– Многого ты не понимаешь. Я тебе толкую, как ребенку. Царство повержено. Нет мирового зла. Отчеты посылать некому. Жить мне негде, только рядом с тобой.

Глеб призадумался. Соседство с монстром, пусть даже бывшим, не очень устраивало. Трудно жить с постоянным чувством присутствия постороннего. Чуть не подумал «человека». Черт как-то суетливо дернулся на своем насесте и вымолвил:

– Но это еще не все.

Глеб вопросительно уставился не него. Черт продолжил:

– Не один я здесь. Невеста у меня.

– Поздравляю, – равнодушно ответил Глеб.

– Ты не понял, – после короткой паузы он продолжил, – она не умеет исчезать.

Глеб внял, о чем идет речь. Оглядел пустую палату, нагнулся и заглянул под кровать. Кроме стеклянной утки, там ничего не было. Черт мотнул рыльцем и пояснил:

– Она в тумбочке.

Глеб посмотрел на свою тумбочку и осторожно открыл дверцу. Там на верхней полке зажавшись в угол, сидела зеленая лягушка. Ее рот был открыт. Она тяжело дышала. Глеб сделал предложение:

– Может ее в банку посадить.

– Не надо в банку. Там ей душно будет. – Черт немного поразмыслил и высказал сомнение, – хотя банка пригодилась бы. Ты ее в банке будешь носить, мне за ней тяжело смотреть, когда она прыгает среди людей. Все хотят ее задавить. Вот после этого люби вас.

– Опять у нас взаимные претензии, – возмутился Глеб. – А вдруг она под кроватями начнет скакать.

Глеб поднял голову и увидел в проходе между кроватями принцессу Наташу. Она держала в руках градусник и спросила:

– С кем это вы говорите все время. Я слышу вашу речь в коридоре.

– Сам с собою, – торопливо ответил Глеб и взял протянутый градусник.

Черт за ее спиной делал непонятные жестикуляции, но Глеб понял их значение после того, как царевна Наташа закричала, и Глеб увидел на полу лягушку. Она выпрыгнула из открытой тумбочки и запрыгнула под кровать.

– Какая мерзость. Кто разрешил? Это негигиенично! – кричала принцесса Наташа. Ее тонкая натура проявила самые отрицательные стороны в трудный момент жизни.

– Но вы же сами жили с драконом, – Глеб не к месту пробудил в себе воспоминания.

Принцесса Наташа налилась краской и выбежала из комнаты. Глеб остался лежать с градусником под мышкой. Черт из своего угла продолжал давать указания:

– Спрячь ее в утку.

Глеб нагнулся, подхватил мирно сидящую на полу лягушку и запихнул ее в стеклянную утку. Черт не унимался и продолжал руководить:

– Утку засунь к себе под одеяло.

Глеб сделал, как ему советовал жених. Только Глеб положил голову на подушку, как дверь открылась, и в палату не вошла, а влетела принцесса Наташа, и вслед за ней вошел сам Кощей.

– Вот он, – принцесса Наташа показала на больного.

Глеб увидел игру желваков на лице Кощея. Его мимика была аналогична той, с которой он говорил свою последнюю речь перед испарением.

– Надо выполнять требования младшего медицинского персонала, – выразил свои замечания Кощей.

Глеб не сдержал нахлынувшего на него впечатления и спросил:

– Вы не до конца испарились?

Принцесса Наташа и Кощей переглянулись. В их взгляде Глеб заметил коварство и какую-то потаенную недосказанность. Как будто они понимали друг друга без слов и скрывали истинную правду от окружающих, доступную им одним. Но еще больше изумило Глеба, когда в палату вошла санитарка. Ее облик совпадал с обликом Кощеевны. Одновременно находиться в двух обличьях было выше всех разумных и безумных представлений. Одна Кощеевна стояла перед ним, а другая невеста чертенка Поликарпа лежала в утке под одеялом. Глеб чувствовал холод зажатого между ног предмета, и почти интуитивно хотел заглянуть под одеяло, чтобы убедиться в наличие лягушки в утке. Он засунул руку под одеяло и через отверстие в утке пытался нащупать внутри лягушку. Глеб желал убедиться, что присутствует при раздвоении личности Кощеевны – этого не объяснимого феномена.

Доктор дал приказание санитарке:

– Уберите, пожалуйста, насекомых и пресмыкающихся из палаты.

Он и принцесса Наташа вышли из палаты. В комнате осталась санитарка. В руках у нее была швабра, именно та, которой сбивали груши для дракона. Санитарка пристально следила за больным и одновременно водила шваброй по полу. Глеб тоже смотрел за санитаркой и одновременно пытался нащупать лягушку под одеялом.

– Где она прыгает? – спросила женщина, ни к кому не обращаясь.

Действия пациента ей казались подозрительными. Он проводил странные манипуляции под одеялом, и пытался проделывать их скрытно. Как только она поворачивалась в его сторону, он замирал и криво улыбался. Как только она наклонялась и искала лягушку, которую приказал изловить доктор, пациент начинал судорожно дергать что-то под одеялом.

Глеб в свою очередь никак не мог соединить два образа в одном. Как только санитарка наклонялась, он откидывал одеяло и видел лягушку в утке, но как только санитарка поднимала голову, он естественно закрывал одеяло и не видел лягушки. Он желал видеть лягушку и санитарку одновременно. На свой страх и риск, он подтянул к себе утку, и поставил ее рядом с собой. Стеклянный сосуд упирался под мышку правой руки и был закрыт одеялом.

– Что же это, что же это, – залепетала женщина и выбежала из палаты.

Глеб поднял утку и совместил два образа, лягушка закрывала удаляющуюся фигуру женщины. Но он не мог понять, видел ли он два образа одновременно, потому что скоротечность событий не могла дать ясного результата.

Между тем санитарка выбежала в коридор и сказала доктору:

– Он там как Иван царевич с лягушкой живет, извращенец. Смотреть на это обидно.

Она в сердцах плюнула или скорей всего сделала вид, что плюнула. Потому что плеваться на людях – это просто некультурно. Об этом знает каждый уважающий себя и окружающих человек.

– Одна из форм помешательства, – печально подтвердил доктор. – Он не буйный – уже хорошо. Мой долг помогать людям.

– Вы любого можете оправдать.

– Не каждому дано видеть хорошее в человеке.

– На таких, как вы, держится свет.

– И не только этот. – После короткой паузы доктор в раздумье произнес, – так вы говорите, он интересуется лягушками. Интересно. Думаю его не надо волновать.

На этом короткий диалог закончился. Санитарка глубоко вздохнула и отправилась со шваброй по коридору, разговаривая сама с собой:

– А может, не было никакой лягушки. Все померещилось. Может все у них хорошо.

Она, как будто испугалась своей мысли, опять в сердцах плюнула и произнесла:

– Срамно о таком думать, не только говорить.

Между тем Глеб лежал на кровати и готовился защищать невесту чертенка – зеленую лягушку. Стеклянная утка была большой, и спрятать ее в комнате было проблематично. Глеб вылез из-под одеяла и пытался запихнуть предмет под батарею, но это не удалось. Щель между радиатором и полом была маленькой. Затем он запихнул утку под одеяло чужой кровати, но бугор, образованный предметом, никак не поддавался сглаживанию. Подушка хорошо скрывала предмет, но была ненадежным укрытием. За тумбочкой утка помещалась, но при проверке тайник быстро найдут. Оставался один вариант. Глеб положил предмет под свою подушку, сел на кровать и спиной придавил подушку к спинке кровати. В таком сидячем положении он решил держать оборону против насильственного изъятия лягушки.

Вечерело. Сельская больница не выказывала признаков активной деятельности. Все внутри замерло. Холодная каша стояла на тумбочке, мутный чай в граненом стакане с множеством осевших чаинок напоминал в разрезе водоем с илистым дном и болотной светло-коричневой водой. Глеб нашел рваную газету, расправил ее и пытался решить шахматный этюд, мысленно переставляя фигурки на доске. Дверь в палату тихонько открылась, и в комнату вошел ни кто иной, как сельский доктор, так напоминающий Кощея. Его одежда выглядела странно и даже необычно. Доктор был одет в короткую синюю юбочку со сборками. Белую майку на тонких бретельках. На поясе у него держался зеленый спасательный круг в форме лягушки. Кривые волосатые ноги торчали под кругом, в декольте майки выпирали ключицы, глаза часто моргали, что придавало черепу с залысинами немного глуповатый вид. Доктор закрыл дверь и перестал часто моргать. Это придало его лицу новый оттенок сосредоточенной грусти.

– Не ждали? – неожиданно спросил доктор.

Глеб подавился слюной и закашлял. На газетном обрывке фигуры сами передвинулись на клетках и поставили мат черному королю.

– Мат! – с удивлением вслух произнес Глеб.

– Еще нет! – ответил доктор.

– Я имею в виду шахматы.

– Ах, какой вы умный, я сразу разглядела в вас эту страсть к шахматам.

Глебу показалось странным, что доктор начал называть себя в женском роде. «От волнения», – подумал Глеб. Как будто вторя его мыслям, доктор сказал:

– Во мне это вовсе не от волнения, а от безысходности.

«Угадал», – еще раз подумал Глеб. Доктор продолжал поражать монологом.

– Иногда, мне так кажется, я умею угадывать чужие мысли. Я вам нравлюсь? – доктор исподлобья посмотрел на пациента. – Ну вот без всяких наворотов. Хоть немножечко. Хоть чуточку. Ну же.

Глебу казалось, что из него выпытывают нужное признание, в то же время он предполагал о действительном визите доктора, тот явился, чтобы хитростью взять лягушку. Чтобы не раскрывать себя, Глеб решил подыграть доктору и не обострять ситуацию.

– В каждом есть доля прелести.

– Как точно сказано!

Доктор подобно мотыльку взмахнул подолом короткой юбочки и присел на краешек кровати пациента. Его волосатые ноги выглядели непривычно из-под столь скромной шотландской одежды. Доктор продолжал:

– Видите ли, я сама радуюсь этой скромной и благородной миссии, которую на себя возложила. Жизнь сложна, и зачем ее осложнять еще больше. Надо быть добрее и бороться со злом. А как хотелось бы среди этого непонимания и серости найти единомышленника, сильное плечо, на которое можно опереться в трудную минуту. Вам не кажется, что такая трудная минута приближается уверенно и неотвратимо.

У Глеба работала мысль, как у разведчика в час икс перед минутой провала. Он собрал все внимание, чтобы не пропустить решающего мгновения, которое должно неизбежно настать перед броском врага. Хитрый доктор идет к цели издалека. Я не поверю в его увертки и беллетристику словесных упражнений. Он что-то говорит о неотвратимости. Глеб переспросил:

– Какая минута?

Доктор сморщился. Вероятно, его мимика выражала улыбку или снисхождение старшего перед младшим. Он пояснил свое выражение еще более фамильярно и ласково:

– Мой малыш. Я верю в твою силу. Разве я не эталон лягушки в самом высоком понимании этого слова.

Он погладил свой спасательный зеленый круг у талии и произнес:

– Посмотри, какой яркий цвет у твоей избранницы. Какие у нее глаза.

Глеб посмотрел на красные, нарисованные на плавательном круге лягушачьи глаза. Доктор игриво отмахнулся рукой и сказал:

– Шалунишка. Ни эти, а вот эти.

Он оттянул нижние веки обоих своих глаз указательными пальцами и напомнил Глебу детскую страшилку из детства. Когда дети давят на собственный нос снизу и получается рожица с оттянутыми веками и вздернутым носом. Значение этой рожицы вызвать ужас или рассмешить. Что делать в данной ситуации Глеб не понимал, поэтому решил ответить уклончиво:

– Все, что ни делается – к лучшему.

– Да, я готова ждать лучшего, но не вечно. Мой лягушонок, возьми свою лягушку прямо здесь на этом спасательном круге.

«Вот нехороший человек, все знает и хочет, чтобы я добровольно расстался с ней», – Глеб искал выход из ситуации.

Доктор придвинулся по кровати ближе к пациенту. Кровать заскрипела. Глеб поджал ноги. Доктор продолжал натиск:

– Откройся мне. Не напрягайся, милый.

Доктор полез рукой под одеяло, но Глеб опередил его, спрыгнул с кровати на другую сторону и схватил подушку, внутри которой находилась утка с лягушкой.

– Не отдам, – закричал Глеб.

Доктор сделал порывистое движение к пациенту и томно проговорил:

– Неужели я хуже твоей лягушки, милый.

Глеб схватил сетку с вещами, подбежал к окну, у которого предусмотрительно были открыты шпингалеты, ударил ногой по раме и выпрыгнул наружу. Сельская ночь поглотила бледный силуэт убегающего в неизвестность человека.

Доктор выбежал в коридор с криками:

– Он ушел.

Два человека стояли перед ним в строгих черных костюмах.

11

Глеб бежал сквозь кусты, подальше от света во тьму. Единственным его желанием было оказаться подальше от людей, которые пытаются проникнуть в открытый им мир через него. Он оделся в кустах, на железнодорожной станции сел попутчиком в грузовик, и поехал в сторону своей деревни. Он хотел скорее освободиться от груза обязанностей, которые давили его тяжелым бременем.

– Поворот на Медвежий угол, – произнес шофер.

Глеб будто вышел из забытья, поблагодарил, вышел и опять оказался в темноте. Он шел по дороге. Рассвет помог преодолеть страх темноты и неопределенности. За спиной блеснули фары легковушки. Глеб сошел с дороги и спрятался в кустах. Жигули не быстро проехали по грунтовке мимо. Глеб заметил в салоне машины спящего доктора, так похожего на Кощея. Скорее всего, он не спал, а сидел с закрытыми глазами. Погоня продолжалась. Около деревни Глеб свернул на проселочную дорогу и пошел к болоту. Рассвет наступил окончательно и бесповоротно, но лесная темнота настойчиво не желала сдаваться силам рассвета. Лес дышал загадками страха. Ближайшее болото сверкало отраженным светом зари. Глеб прошел по сырому мху, достал из подушки стеклянную медицинскую утку. Лягушка сидела внутри. Он вытряхнул лягушку на мох. Она повалилась на спинку, дернула лапками, перевернулась и поскакала к большой воде.

– Спасибо тебе, выручил.

Глеб обернулся на голос. За спиной стоял чертенок.

– Мы на спасибо не договаривались. Ты давал слово не изводить людей.

– Буду держать его, только, чур – болото мое, а здесь – кому как повезет.

– Большего желать нельзя.

Глебу не хотелось говорить с нечистой силой. Он вышел на твердую землю и направился к дому. В избе он рухнул на кровать и уснул, как будто не спал целую вечность.

Вечером он проснулся и вышел во двор. Рядом с его сараем на корточках сидела девочка. Она увидела хозяина и сказала:

– Ой, дядя Глеб, вас уже выписали.

– Откуда? – недоуменно спросил он.

– Из больницы, – так же недоуменно сказала девочка.

– Тебя как зовут?

– Варей.

– Вот что Варя, я не помню. Расскажи, что произошло.

– Вас нашли в старом колодце. Забрали в больницу. А мама говорила, что молоко шишкам, а у вас два ежика под сараем живут, можно я их поить молочком буду?

– Можно, Варюша. Приходи в любое время и пои их молочком. А шишка не бойся. Его нет.

– Я тоже знаю, что его нет, а мама пугает.

– А ты не бойся, расти смелой.

Девочка поднялась с корточек, побежала и закричала:

– Мама, мама, а я ежиков кормила.

Глеб оперся рукой о доски сарая, уткнулся глазами в собственную руку и заплакал. Он боялся повернуться назад, чтобы не выдать свою слабость, которая неожиданно проявилась в слезах сильного человека.

2008