Текст книги "Евангелие ведьм. Шабаши и костры"

Отличительной чертой деятельности босорок была подмена человеческих детей своими – уродливыми и плаксивыми, которые жили только семь лет. Также босорки, как и все ведьмы, воровали у людей молоко. Чаще всего они отбирали молоко у рожениц.

Босорками можно было стать от рождения, а можно было и после смерти. Чтобы избежать восстания мертвеца в виде нечистого существа, ему клали в рот головку чеснока, а самого покойника укладывали в гроб лицом вниз.

Определять рожденную босорку было делом повивальной бабки. Народ верил, что эти существа могут быть разных видов. Одни – «для ветра», другие – «для животных». Только последние обладали навыком превращения.

Мужчина босоркун был персонажем положительным, который с темными красавицами боролся. Видимо, его образ мог перекликаться с такими же положительными мольфарами.

В целом карпатские ведьмы представляются более страшными персонажами. Это можно легко объяснить опасностью жизни в горах. Мифы и легенды в традиционном обществе во многом служат элементом воспитания нового поколения, таким образом передаются желательные модели поведения и определенная система запретов. Так как в горах ребенка может ожидать опасность на каждом шагу, соответственно необходимо и большее количество запретов, воплощенных в более страшных образах.

Резюмируя представления славян о ведьмах, можно выделить следующие черты, во многом перекликающиеся с представлениями о ведьмах остальных европейцев. При этом если европейцы все-таки представляли ведьм через призму демонологических трактатов, то наши люди делали это очень «хозяйственно». Связь с нечистой силой была второстепенной по сравнению с принесенным ведьмами вредом.

Что точно делали ведьмы у славян?

1. Портили молоко, с чем связано наибольшее количество преданий и легенд. В давние времена, когда еще не было развито ветеринарное искусство, люди не могли никак иначе объяснить исчезновение молока или его порчу. Связь ведовства с молоком настолько прочна, что в иных деревнях еще полвека назад на вопрос, кто такая ведьма, можно было услышать ответ: «Та, кто по ночам портит молоко».

2. Воровали у людей молоко. Иногда крестьяне действительно могли воровать друг у друга молоко, так как это было экономически выгодно, а одинокие женщины, которым было труднее прокормить себя, занимались этим чаще. За подобным занятием можно было застать и мужчин. Такие народные верования частенько использовали в своих целях жители военных поселений. Солдаты, чтобы полакомиться, притворялись ведьмаками и воровали молоко, играя на народном страхе и сваливая всю вину на ведьмаков. Что касается воровства ведьм в облике животных, то это можно списать на желание ловцов похвастаться своими заслугами и знахарскими навыками.

3. Превращались в животных, чтобы мстить своим врагам, летать на шабаши или воровать молоко. Скорее всего, таким образом крестьяне объясняли неадекватное поведение некоторых животных. Иначе звучит не совсем логично. Зачем бороться с кем-то, ставя себя в заведомо проигрышное положение в облике свиньи? Хотя можно предположить, что народ считал это конспиративными мерами. Были у ведьм и более «грозные» облики. Классической боевой формой ведьмы считается клубок, которым она бьет в грудь своей жертвы. Но в некоторых своих формах ведьмы только пугают, а сильно навредить не могут.

4. Ведьмы воровали или портили урожай, причем делали это через воровство заложенного в зерне потенциала. То есть то, что могло вырасти у соседей, вырастало у ведьмы.

5. Наводили сглаз и порчу, не только на урожай, но и на человека. Делалось это с риском для своей жизни, ведь всегда была вероятность, что колдунью заметят и изобьют.

6. Ведьмы не были абсолютно скрытыми и бессмертными. Существовало огромное количество способов, чтобы обнаружить ведьму, используя также и колдовство. Ведьме можно было серьезно навредить, ударив ее.

Самое же важное – то, как славяне относились к своим ведьмам. Поколотить? Могли. Отрубить руку? Так если ворует, чего же не отрубить. Привязать? Надо же потом мужикам показывать, а то не поверят, что ведьма. Но сжигать – это не про славян.

У этих народов не было ненависти к ведьме как таковой. Ненавидели ее вредительство, воровство, порчу, но спокойно относились к тому, что она водится с нечистой силой. В конце концов, кому какое дело, чем человек занимается, если он никого не трогает, а иной раз и полечить может.

И власти, и официальная церковь масштабных преследований ведьм не вели, так как они не получили бы такой массовой народной поддержки, как это было на Западе. У нас ко всему этому относились спокойнее.

Да что там говорить, если главными борцами с ведьмами были люди, которые сами обладали магическими способностями. Те, кому удавалось поймать ведьму на горячем за кражей молока, считались потом знахарями и могли на этом сколотить приличное состояние. Из-за чего многие и придумывали все больше мифов о ведьмах, ведь от этого напрямую зависел их заработок. Хотя здесь была тонкая грань, ведь, насолив кому-то, знахарь мог превратиться из защитника и врача в ведьмака или ведьму.

От западноевропейских представлений о ведьмах славянские отличаются тем, что у нас имеются врожденные ведьмы и все легенды о них связаны с бытовым вредом. Тогда как европейцы больше любят рассуждать о шабашах, поедании младенцев, продаже души и танцах с Сатаной. В этом плане славяне попроще, но от того не менее интересны.

Инквизиторы: великие и не очень

Изучая историю, мы ее подчиняем, искореняя таким образом многие исторические заблуждения – например, ошибочное мнение об инквизиции. Ее, судя по распространенным рассказам, принято считать чем-то средним между Империей из «Звездных войн» и гестапо Средневековья. Такие воззрения на этот институт были воспитаны эпохой Просвещения, которая с естественно-научных позиций обличала христианство и не забыла при этом разгромно пройтись и по Церкви.

При упоминании слова «инквизиция» воображение обычно сразу рисует страшные подвалы, в которых томятся лучшие умы Европы, и безумных фанатиков с маниакальными склонностями. В реальности все было немного по-другому.

Некоторые люди даже стремятся обелить инквизицию – либо через оправдание казней (правильно сжигали и мало сжигали), либо через их преуменьшение, делая из инквизиции предохранитель от народного гнева, что отчасти верно. Ведь понятное дело, что такую серьезную институцию нельзя было ввести одной только силой, если для этого не было необходимых условий. Корни инквизиции идут как «сверху», так и «снизу». Подтверждением тому, что для массовой ведьмовской печки существовала нужная почва, могут служить процессы над ведьмами на Руси и в протестантских странах, то есть тех местах, куда инквизиторы добраться никак не могли. Да и вполне светские суды не гнушались промышлять преследованиями волшебниц, но обвинителем в таких процессах могла быть и церковь. Можно также упомянуть и невиданный разброс по регионам: многочисленные костры горели в католической Германии, но их почти не было в не менее католической Ирландии.

Количество жертв инквизиции любят преувеличивать, говоря о миллионах погибших. Такие фантастические масштабы преподносятся с целью манипуляций. Не будем даже приводить конкретные цифры этих горе-исследователей, которым важна не историческая точность, а создание в массовом сознании образа христианина-убийцы. Послушав таких «историков», невольно можно задаться вопросом: «Как европейцы потом вообще размножались, если они убили всех женщин?»

Более профессиональные историки, анализируя дошедшие до нас документы, осторожно говорят о 100 000 сожженных. Достаточно популярна цифра в 14 000–23 000 за период с 1300 по 1700 год. Она рассчитывается на основании документов с судебных процессов, но слишком опирается на бережливость средневековых судебных бюрократов. Если углубиться в эту тему, то можно написать отдельное исследование на тему «Культура хранения документов в Европе». Учитывая европейский пылкий нрав, дошло их к нам немного. Ведь постоянные войны, эпидемии, революции, бунты, природные бедствия, во-первых, портят документы, а во-вторых, не дают времени думать об их сохранности. Да и технологический фактор никто не отменял: бумага могла быть просто не готовой к проверке временем.

У Брайана Левака в его исследовании «Охота на ведьм в ранней Модерной Европе» жертв костра уже 60 000. Данное число слишком круглое, что уже вызывает определенные вопросы, но ничего страшного, так как сам Левак признается, что получил его из среднего соотношения казненных подсудимых к количеству известных судебных процессов над ведьмами. Метод, конечно, спорный, но своего внимания заслуживает.

Компетенцией в интересующем нас вопросе обладает и Рональд Хаттон, автор книг «Языческая религия античных Британских островов» и «Триумф Луны: история нового языческого ведовства». В них он говорит о 40 000 сожженных ведьм. Автор – уважаемый в научных кругах специалист, спорить с ним нет смысла, так как его исследования опирались в основном на банальный подсчет, а не на абстрактные измышления. Но понятное дело, что эти данные тоже неточные.

Максимальная цифра в 100 000 человек была названа Энн Барстоу, автором книги «Ведьмопомешательство». К цифре Левака она прибавила неучтенные процессы.

Еще одна острая проблема с восприятием того периода – это то, что люди стремятся слишком строго очертить какие-то границы. Якобы человеческая история двигается согласно эпохам, и как только часы показывают «Модерн», то все сворачивают хоругви, тушат костры, закрывают Библию и берутся изучать естественные науки. Редкие вкрапления чего-то «несовременного» воспринимаются как пережитки.

Проиллюстрировать это утверждение можно на основе биографии Исаака Ньютона. Замечательный физик, затворник, жизнь которого была полностью посвящена науке. Но такие философы, как Джон Локк, хвалили гения не только за его познания в физике и математике, но и за…богословские трактаты. Конечно же, преданность религии в те времена было нормой, но Ньютон также тесно общался и водил дружбу с французским изгнанником-протестантом Жаном Дезагюлье, который был не последним человеком в европейском масонстве, славившемся своими эзотерическими практиками. Интересовался Ньютон и алхимией, и другими оккультными науками, имея в своей библиотеке труды Парацельса и еще 5000 страниц других алхимических трактатов.

Подытоживая все вышеперечисленное, можно сделать вывод, что разгула инквизиции и охоты на ведьм в Средневековье не было. Эта новость для многих должна быть шокирующей, так как большинство, наслушавшись о миллионах убитых, просто не может это связать с эпохой Возрождения, которая славится своим гуманизмом и отходом от христианства в пользу античных идеалов. К слову, некоторые исследователи называют этот гуманизм только эстетическим. То, что художники вдруг посчитали человеческое тело красивым, отнюдь не значит, что все общество посчитало человека ценным.

Да, Ренессанс наступил не для всех. Данте и Рафаэль трудились и создавали то, за что их помнят и любят. Но пока они творили, их соотечественники либо жгли сами, либо от сожжения прятались, в перерывах между войнами и эпидемиями. Это подобно восприятию Древней Эллады как идиллического места, которое на самом деле также утопало в войнах и было построено на костях рабов, набираемых из военнопленных. Таким образом, получается, что просвещенное Возрождение просветилось не от светлых умов, а от огня ведьмовских костров.

Наряду с инквизиторским террором часто упоминают массовое психологическое помешательство, когда тысячи европейских женщин сами признавались в том, что имели связи с Сатаной, летая на шабаш. Юрист Яков Канторович в своих исследованиях говорит о том, что женщины признавались даже в поедании трупов младенцев. К слову, судопроизводство тех времен считало личное признание одним из лучших доказательств вины, и дальше дело закрывалось.

Одной из таких вспышек истерии был инцидент в монастыре города Камбре во Франции: монахини в безумстве носились по полям, подражая животным. Возможно, что многие сведения о том, что произошло в монастыре, являются мифом, но при том уровне развития психиатрии вполне можно допустить, что такие случаи имели место в закрытых обществах.

Еще один вопрос: была ли инквизиция всемогущим органом, который мог себе позволить любой произвол? И да и нет. Например, известен случай, когда Совет Десяти (некое подобие секретной службы, созданное для слежки за сосланными заговорщиками) наложил серьезные ограничения на деятельность инквизиции на территории Брешии. Правда, перед этим инквизитор сжег там 70 ведьм, еще столько же посадил в тюрьму, а подозревал и вовсе 5 000 женщин. После этого процессуальные права инквизиции здесь были значительно ограничены.

Инквизиция ограничивала и саму себя. В XVII веке всех потрясло следственное дело Пьера де Ланкра из Франции, который орудовал в стране басков, устроив здесь самый настоящий террор, похожий на фантазии некоторых воинствующих антиклерикалов. Утихомирить своего коллегу поспешила испанская инквизиция, беспокоившаяся, что такая истерия перебросится на соседние регионы. Прибывшие с проверкой обнаружили, что большинство показаний – это самооговор, выбитый пытками. Девушки, которых обвиняли в интимных связях с Сатаной, были девственницами. Это расследование в дальнейшем стало толчком к совершенствованию процессуальных правил ведения дел о ведовстве. Это было просто необходимо, так как, несмотря на некоторые мнения, инквизиторы зачастую также видели нелогичность некоторых обвинений и не хотели наказывать за то, что невозможно было совершить.

Из-за закрытости тогдашних сельских общин процесс их распада спровоцировал нарастание антиведовской истерии, которая была неизвестна в более открытых местах, например в таких, как царские дворцы.

Краткий экскурс в историю инквизиции

После обзора основных мифов, которыми окутана инквизиция, попытаемся объективно разобраться с этим явлением. К слову, из-за того, что большинство мифов вокруг инквизиции отождествило этот орган вообще со всеми, кто когда-либо сжигал ведьм, то термин «инквизиция» будет взят в самом широком смысле. В него войдут и светские суды, и протестантская борьба с ведьмами.

Итак, история инквизиции началась очень давно. Изначально ее «специализацией» являлись не ведьмы, а еретики, которых в XIII веке было очень много. Самыми известными, пожалуй, были катары, которые хоть и верили в Христа, но делали это по-своему, противостоя официальной католической церкви, совершенно не одобряющей подобные инициативы. После расправы с катарами папа Григорий IX создал в 1229 году церковный трибунал, которому было поручено «обнаружение, наказание и предотвращение ересей». Главная церковная комиссия для защиты истинной веры называлась папской инквизицией (от латинского слова inquisitio – «розыск»). До создания инквизиции с ересями боролись путем доносов, но теперь же считалось, что защитники веры не должны ждать, пока к ним придут жаловаться, а обязаны сами искать. Это очень любопытно с юридической точки зрения, ведь обычно расследования начинаются после того, как потерпевший обратится в компетентные органы. Однако в этих процессах нельзя назвать конкретного потерпевшего. Потерпевшим здесь был либо Христос, либо весь христианский мир, сказать сложно. А обвиняемым был Сатана, как главный корень всего зла. Самым парадоксальным было то, что инквизиторы как христиане должны были понимать, что Сатану им не победить, так как этим занимается Бог, но все равно продолжали с ним бороться. То есть вся деятельность инквизиции – это одно большое судебное дело против дьявола, в котором постоянно появляются его сообщники.

Однако до катаров у католической церкви существовали и другие структуры для борьбы с ересью. Еще при папе Луции III, в XII веке, была создана сеть агентов, которых местные епископы вербовали из своей паствы. Агенты должны были докладывать папе обо всех преступлениях, которые требовали разбирательства церкви. Вполне возможно, что помыслы папы были не совсем святыми, так как через агентов он мог банально укреплять свое политическое влияние.

Но от услуг надежных информаторов отказываться не спешили. Папа издавал чрезвычайно строгие указы, согласно которым донос церковной комиссии объявлялся делом богоугодным. Имена свидетелей хранили в тайне, а у обвиняемых не было защиты. Судебные процессы были строго секретными. Инквизитор на них выступал одновременно и обвинителем и судьей. Право на апелляцию подсудимые не имели. Чтобы вымолить пожизненное заключение в тюрьму, необходимо было раскаяться в содеянном. На костре сжигали только особо упрямых.

В 1252 году папа Иннокентий IV дополнил правила ведения судебных процессов, вводя в них пытки, которые разрешалось использовать во время допроса. Именно пытки осуществили практически революцию в демонологии, ведь под ними подсудимые могли признаться в чем угодно. После их введения инквизиция стала бороться не просто с вероотступниками, которые могли сойти с верного пути случайно или по человеческой глупости. Теперь же начинаются процессы над прямыми слугами Сатаны, которые в своем служении князю тьмы активно признавались. Сознавались они и в том, что их владыка награждал за служение ему сверхъестественными силами, что и стало толчком к распространению представлений о колдовстве. Но до ведьмовского бума было еще далеко. Благодаря признаниям своих жертв, инквизиторы стали более серьезно относиться к народным суевериям, которые уже не казались пустой болтовней. Народные представления стали переиначиваться на христианский манер, где во всем стал виноват дьявол.

Гонения же начались с того, что в XIV веке папа Иоанн XXII приказал сжечь епископа своего родного города Кагора, который, по его мнению, использовал против него колдовство. Через три года инквизиторский отряд был отправлен в епархии Тулузу и Каркассон, что на юге Франции, чтобы изгнать оттуда всех колдунов. Позже это приказание распространилось на все земли, над которыми еще сохранялась власть римско-католической церкви. Приговор «еретическое колдовство» становился все более распространенным.

Такие приказания с особым рвением исполнялись в 1321 году в Памье, в 1335-м – в Тулузе, в 1340-м – в Новаре и в 1360-м – в Комо и во многих других европейских городах. После истребления катаров следующим религиозным движением, которое испытало на себе гонения, стали вальденсы. Им пришлось бежать от костров в Швейцарские и Итальянские Альпы, но инквизиторов это не остановило.

Массово воспринимать колдовство как отдельный грех, а не как довесок к ереси, стали только в начале XV века, когда представления о ведьмах и их количестве и могуществе прочно закрепились в сознании людей. Связано это было с общей ситуацией в Европе. Это и медленная смерть традиционного средневекового общества, смена чисто феодальных отношений католическими, когда Бог стал важнее сюзерена. Католическая церковь постепенно теряла свое влияние из-за Реформации, в странах вспыхивали войны. Люди приходили к выводу, что дьявол потихоньку перестает быть далеким и абстрактным злом. Наряду с этим набирает обороты и развитие демонологии, выросшей на средневековой схоластике. Представления о колдовстве постепенно менялись и в самом народе, который стремительно христианизировался и перестал винить ведьм только во вредной магии, а стал обвинять их в магии как таковой, считая возникновение магических способностей результатом договора с дьяволом, что было страшнее, чем ересь. Ведь в корне каждой ереси лежит стремление правильно служить Богу – и помочь всем окружающими делать это, согласно собственным представлениям. Делалось это не потому, что еретики были людьми, желающими краха христианства. Наоборот, они желали его очистить и привести к триумфу, но в правильной форме. Общающиеся же с дьяволом делали зло намеренно, признавая все догматы церкви, они нарушали их целенаправленно. К тому же колдовство было необходимо для привлечения общественного внимания. Ведь большинству народа были непонятны сложные теологические споры по поводу дуализма мироздания, как это было с катарами, со стороны это выглядело, будто по приказу папы римского одни христиане начали убивать других.

Но при чем тут политические и экономические неурядицы к ведьмам? Тут все просто. Католическая церковь на тот момент существовала на Западе достаточно давно и обрела определенное влияние. В связи с этим возникал вопрос: почему мы молимся, постимся, живем праведной жизнью, но Царство Божье на земле так и не наступает? И хотя периодически наказывались все «крайние», такие как еретики, мусульмане и евреи, ведьмы стали самым простым ответом на вопрос «кто виноват?». А инквизиция дала инструкцию, «что делать». Также существуют концепции, согласно которым охота на ведьм стало вымещением накопившегося народного гнева. Ведь простые крестьяне в те времена и правда жили не очень, того глядишь, и бунт устроят. А ведьмы просто стали удобной мишенью.

В 1400 году процессы против еретиков начались и в Швейцарии. Пытки и последующие признания придали церковным гонениям легитимность. Не то чтобы церковь в ней особо нуждалась и без одобрения толпы инквизиторы ничего не смогли бы сделать. Просто стали более активными информаторы, а миссия инквизиторов стала восприниматься по-настоящему священной.

Благодаря признаниям ведьм появилось такое понятие, как «ведовская секта», которой управляет сам Сатана. Речь идет об упомянутом в прошлых главах ковене. По сути, инквизиция ввела в демонологию понятие эксперимента. Стоило только выдвинуть какую-либо гипотезу, как тут же находился кто-то, кто мог в этом признаться.

Своего апогея этот институт достиг в 1478 году, когда по просьбе короля Фердинанда была учреждена испанская инквизиция. Через пять лет ее возглавил Томас Торквемада, поистине эпохальная фигура. Именно он первым удостоился звания Великого инквизитора.

Почему же инквизицией в Испании обеспокоились именно короли? Все дело в том, что одной из главных задач Торквемады было религиозное и политическое объединение Испании. Ради этих целей и была проведена реорганизация инквизиции, которая при нем стала заведовать большим количеством дел. Хронист Себастьян де Ольмедо называет Торквемаду «молотом еретиков, светом Испании, спасителем своей страны, честью своего ордена», а протестанты использовали его имя как пропагандистскую страшилку. Помимо еретиков, Торквемада «занялся» также маврами и евреями.

На основе протестантских мифов об инквизиции возникла так называемая в историографии «черная легенда». В ней очернялся Торквемада не как католик, а как друг испанских Габсбургов, которые на тот момент были одними из самых могущественных врагов Реформации. Основным источником этой пропаганды были Соединенные провинции (Нидерланды), которые вели борьбу за свою независимость от Испании, и Англия, использующая религиозные мотивы в своих политических целях.

Как и всякая наглая ложь, «черная легенда» стала вызывать ответную реакцию, которая, как это часто бывает, ничем не уступала в своей бессмысленности «предшественнику». Такие периоды испытывают многие народы, вклад которых в историю недооценивается в политических целях. Тогда и начинается мифотворчество, которое выполняет свою положительную функцию в качестве альтернативы противоположным мифам. И, как обычно, истина лежит где-то посередине. Но в данной книге мы будем не противопоставлять мифы, а развенчивать их.

Великими инквизиторами в основном становились члены доминиканского ордена. Таким был и Томас Торквемада, который присоединился к ордену в 1459 году. На 2017 год в ордене состоит 5 742 монаха (да, он до сих пор существует, как и инквизиция, но обе структуры значительно ограничены в своих правах по сравнению с прошлым, полностью подчиняясь национальному законодательству). Деятельность инквизиции была настолько связана с доминиканскими монахами, что в историографии один из ее периодов развития назван доминиканским.

Деятельность инквизиции была не произвольным желанием одного фанатика, который дорвался до власти, наоборот, она была жестко регламентирована Святым Писанием (как его понимала католическая церковь) и церковными приказами. Одним из важнейших документов, который регулировал дела церкви и все, что с ней связано, являлась булла – официальное обращение папы римского. Свои буллы папа римский выпускал только по особо важным случаям, которые не могли обойтись без его вмешательства. Писались они на латыни и имели достаточно пафосные названия, например «Ex commisso nobis a Deo» («Доверенное нам Богом») или «Si vera sunt» («Если они правы»).

Одной из первых булл, которые касались борьбы с ересью, была «Ad extirpanda» («Для искоренения»), изданная в 1252 году папой Иннокентием IV. Поводом к ней послужило убийство катарами инквизитора Петра Веронского. Основная ее цель – устрашение еретиков. В документе регламентировался максимальный срок (пять дней), отведенный на исполнение приговора. Также после этой буллы пытки, которые ранее применялись только как одна из крайних мер, стали использоваться регулярно. К слову, этот способ добывания сведений считался настолько эффективным, что применялся не только к обвиняемым, но и к свидетелям. Пыток нельзя было избежать, так как даже если истязуемый признавался до мучения, то считалось, что он сделал это под страхом, а значит, его сведения могут быть ненадежны. Во время пыток старались не убивать, это был лишь инструмент расследования, а не наказания. Булла была отменена только в 1816 году, а значит, что во времена «охоты на ведьм» она еще действовала.

Звездой инквизиторского мира был Генрих Крамер, который присоединился к доминиканцам в 1445 году. Во время своей деятельности он успел даже посидеть в тюрьме, причем дважды. Первый раз за проповеди, где высказывались нелестные вещи об императоре Фридрихе III, а второй раз – за растрату средств, которые церковь получила от продажи индульгенций.

Инквизитором Крамер стал в 1479 году. Его первое расследование состоялось в итальянском городе Триенте и было связано с убийством двухлетнего мальчика Симоно. В преступлении подозревались евреи, которые якобы лишили жизни малыша для совершения своих ритуалов. По итогам расследования было убито девять евреев, а погибший ребенок был причислен к лику святых.

В том же Триенте Крамер вел процессы и над ведьмами. Первыми его жертвами стали две женщины, сожженные на костре. Однако в определенных кругах горожан царило недовольство. После очередного процесса они просто выгнали Крамера, обвиняя его в том, что он проявлял слишком пристальный интерес к интимной жизни обвиняемых, из-за чего горожане подумали о его нечистых намерениях. Также его вседозволенности противилась светская и церковная власть региона.

Именно Крамер составил текст печально известной папской буллы «Summis desiderantes affectibus» («Всеми силами души») от 5 декабря 1484 года. Текст он отправил папе римскому (вместе с денежным «подарком»). Папа Иннокентий VIII документ подписал. Булла провозглашала необходимость уничтожать ересь и колдовство в Рейнской области. Она также официально признавала существование ведьм и одобряла любые действия инквизитора, разрешая ему использовать в своем нелегком деле любые необходимые средства, которые бы не противоречили христианской вере и церковным догматам. За препятствие действиям инквизиции грозило отлучение от церкви. Вместе с Генрихом Крамером чрезвычайными полномочиями также наделялся инквизитор Якоб Шпренгер. Кроме того, в помощь инквизиторам был направлен магистр Иоанн Гремпер.

В итоге Крамер продолжал совершать противоречащие христианству вещи, ссылаясь на папскую буллу, отнюдь не дававшую ему тех полномочий, которые он на себя взял. Однако искомый документ не помог инквизитору: в 1485 году его публично изгнали из Инсбрука. Крамеру даже пришлось спасаться от расправы. В этом ему помогло заступничество бриксенского епископа Георга Гольсера. После судебного процесса в Инсбруке судьи выступили против инквизитора, рассмотрев материалы допросов. Обвиняемые женщины были освобождены, а Крамеру предложили покинуть город, ради его же безопасности и сохранения авторитета католической церкви.

Позже текст буллы был использован Крамером в предисловии к своему знаменитому демонологическому трактату «Молот ведьм». Вот фрагмент из нее:

«Всеми силами души, как того требует пастырское попечение, стремимся мы, чтобы католическая вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренялось из среды верных. Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях Германии очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных, и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и еще бесчисленное множество всевозможных несказанных злодейств и преступлений. Но мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов, и дабы зараза еретического нечестия и других подобного рода преступлений не отравила своим ядом невинных людей, мы намерены, как того требует наш долг и как к тому побуждает нас ревность по вере, применить соответствующие средства».

Можно сделать вывод, что булла действовала лишь на определенных территориях, так как в ней говорится лишь о некоторых частях Германии, в которых власти противились борьбе с ересями. Также из написанного следует, что тогдашние представления о колдовстве допускали, что им могут заниматься как женщины, так и мужчины (что логично, ведь и женские и мужские души дьяволу одинаково полезны – ну если опустить существовавшие в Средневековье дискуссии по поводу наличия у женщин души). Выходит, что мысль о том, что ведьмами могут быть только женщины, неверна в корне. Хотя не стоит забывать о «подозрительности» женщин для каждого христианина того времени, который мог их считать если не главным, то все же источником зла.

Таким образом, получается, что утверждения о том, что ведовство было явлением массовым, противоречит убеждениям церкви, которая считала, что Господь дает дьяволу достаточно узкое поле для игры, оберегая своих верных сынов от полного поглощения силами тьмы.