Текст книги "Евангелие ведьм. Шабаши и костры"

Однако это не означало, что ведьм оставили в покое. Их также наказывали, но теперь делали это более мягко и за другие вещи. Всякий, кто после принятия закона продолжал: «1) притворяться, что занимается или использует любые виды колдовства, чародейства, ворожбы, или 2) предпринимать предсказание судьбы, или 3) симулировать знание любой оккультной или хитрой науки или искусства, или 4) рассказывать, где и каким образом можно открыть украденное или найти потерянное», – приравнивался к мошеннику, за что он «будет за каждую такую попытку наказываться заключением на срок до одного года без права освобождения под залог (поручительство) и единожды в каждом квартале названного года в любом городе с рынком в названной стране, в течение торгового дня дóлжно стоять с непокрытой головой у позорного столба в течение одного часа и еще дóлжно (если вынесший приговор суд это решит) внести денежный залог в своем хорошем поведении, причем сумму и срок должен определить суд присяжных соответственно обстоятельствам дела, а также определить, на какой срок будет продлено заключение, пока этот залог не будет внесен».

То есть ведовство пропало из английского права, но продолжало быть таким же опасным для общества и требовало борьбы с ним на законодательном уровне.

Конечно же, этот отход от признания ведовства был вызван заменой воззрений англичан более рациональными, но менее доверчивые исследователи склонны считать, что тут не все так просто. Как бы парадоксально это ни звучало, но охота на ведьм была хорошей рекламой для самих ведьм. Ведовская истерия только подогревала интерес к ним в обществе, которое, как это часто бывает, обычно менее религиозно в традиционном понимании этого слова.

Услуги ведьм были так же популярны, как и в наше время. Некоторые люди, пользуясь доверчивостью простых граждан, просто хотели на этом заработать. Это не могло нравиться королю, ведь из-за своей специфики дело это было частным – налоги с такого предприятия брать христианское приличие не позволяет. Таким образом король вынужден был просто выкручиваться из ситуации.

Перечисленные выше законодательные акты иллюстрируют путь Англии по внедрению ведовства в собственное законодательство. Стоит напомнить, что раньше ведовская проблема решалась только причастными к ней.

* * *

Истории о том, как ведьмы нанесли кому-то вред, опираются на бытовые ситуации и напоминают скорее конфликт двух граждан, чем противостояние правоверных христиан и сил зла. Причиной таких конфликтов могло быть все: от испорченного пива до необъяснимой болезни (а на тот момент объяснить могли мало что). Как иконы в христианстве играют роль крючка для взгляда в общении с Богом, так и ведьмы были крючком для агрессии за несправедливо свалившееся несчастье.

Во времена, когда ведовская практика еще не была урегулирована законодательно, подобные конфликты решались с помощью сложившихся в этой сфере традиций, обычаев и общественной морали. Также, если конфликт был серьезным, в него могли вовлекаться и представители церкви, которые по понятным причинам считались в этом вопросе профессионалами.

Не последнюю роль в конфликте играла и община, которая позволяла пострадавшим преследовать обвиняемых. Она санкционировала свои действия либо напрямую, либо посредством молчания. Но не стоит считать, что крестьяне убивали любого, кого заподозрили в ведовстве. К тому же ведьма могла жить не одна, за нее могли заступиться ее родственники. В случаях, когда остальная община не хотела судить ведьму и семья обвинителя оставалась с ней один на один, это могло сыграть свою роль. К тому же, как считалось, ведьмы обладают силой, которая не дана простым смертным, и этот страх перед ведьмой тоже не стоит отметать.

Потому зачастую конфликты с ведьмой пытались решить мирным путем. Простые люди считали, что ведьмы не были злыми сами по себе и насылали проклятья и порчу, если на то имелась веская причина. В результате с ведьмой шли сначала просто договариваться. Жертва приходила к ведьме, вызывая ее на беседу, выясняя, что не так и где можно уступить. В случаях, если жертва была действительно виновата или представления о силе ведьмы были слишком велики, даже просили прощения. Целью этих визитов было налаживание отношений с ведьмой, чтобы та отменила свое колдовство. Естественно, для подобных «операций» предполагаемую ведьму надо было знать в лицо, а также хотя бы примерно догадываться о случае, который ей пришелся не по душе.

Эта модель поведения кажется логичной, простой и обоснованной, однако ни один из источников об охоте на ведьм нигде не упоминает о таком способе решения конфликтов.

Объяснение здесь достаточно простое. Англичане, хоть и жили на острове и разделяли взгляд о своей отдельности от остального мира, все же оставались европейцами. Сюжет о ведьме, с которой приходят мириться, распространен во многих традиционных культурах, и английская не исключение.

Но почему тогда англичане ничего не писали о попытках задобрить ведьм и решить дело мирно? Все дело в источниках, из которых мы вообще черпаем сведения по поводу охоты на ведьм и ведовства в Англии и остальной Европе. Основные и самые надежные из них – документы судебных процессов. Вполне понятно, что мирное разрешение конфликта в них не может быть отражено. Еще один вид источников – памфлеты о ведьмах или тексты религиозного содержания. В них, естественно, не упоминается о том, что, во-первых, христианский народ решил просто говорить с ведьмами, а во-вторых, что с ведьмами вообще возможен разговор. Официальная пропаганда не могла допустить, чтобы крестьяне сначала пытались договориться со слугами дьявола и лишь затем, после неудачной попытки, шли в суд.

Как уже отмечалось, для успешного решения проблемы необходимо было знать ведьму в лицо и знать, за какой именно проступок она «насолила». Если ведьма была в добром духе, то принимала извинения и на этом дело заканчивалось. Если же нет, она могла запросить за снятие порчи то, чего человек не мог достать или не хотел ей отдавать. Если ведьма договариваться мирно не хотела либо оставалась анонимной, «подключали» магию, то есть шли к доброй ведьме или колдуну, знахарю, который мог помочь как определить виновника, так и изобрести способ, чтобы побороть негативное колдовство или наказать виноватого. Вполне очевидно, что добрая ведьма просто озвучивала крестьянам то, что они хотели услышать, это в свою очередь придавало ей веса в глазах общественности, так что в следующий раз она могла указать и на своего неприятеля.

Если личность ведьмы была точно известна, а сам разговор с ней был невозможен, неэффективен или нежелателен, жертва старалась подкараулить колдунью и публично расцарапать ей лицо. Это связано с народной верой в то, что увечья ведьме нейтрализуют ее колдовство. Надо отметить, что подобная практика официальной церковью осуждалась. К примеру, пуританский проповедник Александр Робертс в своих трудах утверждал, что такие действия противны Богу.

Самосуд крестьян над ведьмой порой заканчивался ее убийством, особенно если, как считалось, под влиянием ее магии погибал кто-то из семьи. Такие самосуды, естественно, классифицировались как противозаконные. Тем не менее закон был на стороне жертв ведьм. Потому, несмотря на запреты на самосуды, крестьяне продолжали охоту на ведьм.

В итоге если первый антиведовский акт общество приняло достаточно прохладно, то после второго статута Елизаветы количество процессов над ведьмами увеличилось, поскольку в официальном суде добиться правды было легче, чем путем самосуда.

Так как суд был светским, а ведовство – преступлением тяжким (в зависимости от действующего на тот момент акта, конечно же), то судебные процессы над ведьмами в Англии отличались от аналогичных в Европе. Английские судьи не воспринимали подозреваемых как инструмент подтверждения своих демонологических гипотез. Как и в обычных процессах, в делах о ведьмах английская судебная система строилась на строгом разделении функций следствия, обвинения и судопроизводства. Также здесь присутствовал принцип презумпции невиновности и формального равенства сторон перед судом. Процесс начинался после возбуждения уголовного дела пострадавшим, а не самим инквизитором, как это было в Европе. Судья здесь не мог сам возбуждать иски. Ведьмы имели даже право на апелляцию, которую рассмотрела бы Звездная палата.

Как метод судопроизводства пытки отсутствовали, поскольку разрешение на них можно было получить исключительно от монарха. Легально ведьм пытали только во время рассмотрения дела Звездной палатой. Встречались, конечно, пытки и в других случаях, но они были незаконными.

Суд относился к своим обязанностям весьма серьезно. Юрист Ричард Бернард в своем «Руководстве для членов Большого жюри» писал, что «осудить кого-либо за ведовство – значит, доказать его союз с дьяволом».

Нельзя было просто обвинить кого-то в ведовстве и ожидать расправы – необходимы были доказательства, которые, хоть и выглядели порой нелогично, но все же были лучше, чем выбитые под пытками признания у протестантских или инквизиторских судей.

Первый вид доказательств – сами обстоятельства дела. Ими обычно являлись истории о ведьмах и их взаимоотношениях с жертвой, рассказанные в суде пострадавшим и очевидцами. Если проанализировать памфлетную литературу, то можно выделить два типа сюжетов, как кто-то насолил слишком мстительной ведьме.

Первый сюжет – отказ человека в помощи ведьме, на что та обижается и насылает на него несчастья. Вот, к примеру, следующая история: «…вышеупомянутая Елизавета Фрэнсис призналась, что… пришла к одной жене поляка, ее соседке, и попросила у нее немного старых дрожжей, но та отказала ей. Тогда она отправилась к другой хозяйке… и по пути… она прокляла жену поляка, и ужасное горе обрушилось на ту за то, что она не дала ей дрожжей».

Во втором случае ведьма мстит за прямо нанесенную ей обиду. Обязательным атрибутом таких историй является публичная клятва ведьмы в том, что она нашлет несчастье. Так что слова, сказанные сгоряча в словесной перепалке, могли рассматриваться как доказательство ведовства. Как это было в следующей истории: «Стало известно, что матушка Ноукс сказала, что ее муж спал с некой женой Тайлера из Ландберт-Энда, и укоризненными словами ругала ту, приговаривая в конце: „У твоего ребенка есть няня, однако это не продлится долго“. И некоторое время спустя ребенок умер».

Истории с ведьмами могли обрастать любыми деталями, но по сути они были похожи одна на другую. Приведем еще один пример: «Как выяснилось и как созналась заключенная, ее дочь и дочь некой вдовы Веб из Малдона, упомянутой выше, поссорились и подрались. По этой причине Смит была раздражена и, встретив дочь доброй хозяйки Веб на следующий день, ударила ту по лицу, и эта девочка вскоре после того пришла в дом и заболела. Она чахла два дня, постоянно крича: „Вон ведьму! Вон ведьму!“, – и так умерла».

Итак, устные показания являлись неоспоримыми доказательствами. Особо ценными были устные показания пострадавших от колдовства, поскольку жертва могла видеть подозреваемую в момент осуществления ритуалов. Например, ведьма могла прийти ночью и стоять над кроватью, насылая колдовство. Также доказательством служили и мимолетные признания самой ведьмы. Так, если ее публично обвиняли в колдовстве, она могла в ходе спора сказать следующее: «Хочешь, чтобы несчастье ушло, отцепись от меня», – тем самым выдав себя.

Конечно, для современного человека такие доказательства не являются основанием для суда. Однако люди того времени на проблему ведовства смотрели иначе. Можно сделать вывод, что англичане разбирались с каждым конкретным делом о колдовстве, привлекая множество свидетелей (родственников потерпевшего либо ведьмы и неравнодушных односельчан) и таким образом пытаясь приблизиться к истине.

Важной уликой могла служить последовательность событий после ссоры с предполагаемой ведьмой. Подозрительным результатом этого конфликта считалась внезапная болезнь (так называемая порча) – люди полагали, что это дело рук ведьмы. Хотя, конечно же, зачастую заболевания являлись следствием антисанитарных условий. Определить демоническое происхождение болезни помогала классификация, придуманная Ричардом Бернаром. Основные критерии ее таковы:

• Сложность с определением диагноза. Если врач не знает, что это за болезнь, то, скорее всего, она имеет магическое происхождение.

• Невозможность спасти человека традиционными способами. Полагали, что врач не может побороть ведовское искусство, за которое ведьма отдавала душу.

• Болезнь начинается внезапно или боли происходят в здоровом теле. Это немного перекликается с первым пунктом.

• Когда заболевают все члены семьи одновременно. Тогда считалось, что ведьма покарала целую семью.

• Когда у больного начинается припадок бреда, но он может связно назвать причину своего заболевания и обвинить в нем конкретного человека.

• Когда психическое или физическое состояние больного изменяется так, как никогда до этого.

• Этот пункт самый странный, поскольку в нем говорится, что у больного появляется сверхъестественная сила.

• Когда больного рвет предметами, которые он вряд ли бы ел. Это могут быть булавки, уголь, ногти, волосы и нечто подобное.

• Когда больной сообщает о видениях.

Как можно понять из вышеперечисленного, часть признаков насланной порчи совпадают с признаками одержимостью дьяволом. Для их различия учитывались сопутствующие обстоятельства (преимущественно контекст и окружение потерпевшего) и привлекались специалисты (врачи, судьи и теологи). Именно сведения последних считались наиболее авторитетными. Только после свидетельств врача суд мог признать, что болезнь не поддается диагностике.

Неоспоримым доказательством ведовства считались найденные в жилище подозреваемой магические предметы: восковые фигурки, неизвестные травы, кости животных и нечто подобное. Обыски домов ведьм осуществлялись при свидетелях, чтобы исключить возможность намеренного подбрасывания магических предметов. Сведения, полученные от родственников ведьмы, в том числе ее детей, для суда являлись самыми надежными.

Предполагали, что внешне ведьма выглядела, как обычный человек, ее могла выдать только так называемая «ведьмина метка»: похожий на сосок выступ на теле (из него якобы духи сосали у ведьмы кровь) либо необычные пятна на теле. Кроме того, существовала еще и «метка дьявола» – любой нечувствительный и некровоточащий участок тела, который появлялся у ведьмы после заключения сделки с дьяволом. Вообще, идея о «метке дьявола» была подхвачена от континентальных авторов. Хотя сведения о ней редко встречаются в популярных памфлетах, которые основывались на судебной практике.

Стопроцентной уликой ведовства считалось нахождение в доме подозреваемой дьявола. На первый взгляд это фантастическая ситуация. Однако здесь уместно будет вспомнить Лютера, запустившего чернильницей в дьявола, хотя на самом деле это был факел. Также и тогдашние сыщики, которые после государственных реформ стали по сути протестантами, дьявола видели практически везде. Считалось, что у ведьм есть специальная посуда для духов, а дьявол может превращаться в животных. Так что наличие в доме черной кошки или пятнистой собаки не вызывало сомнений – это сам Сатана.

Существовал также подвид улик, которые называли невидимыми. Под ними подразумевалось появление дьявола или злых духов, которые мог увидеть человек. Подобными сведениями изобилуют судебные записи, ставшие основой для написания памфлетной литературы о ведьмах. Вот какую историю упоминает автор памфлета «Правдивое и точное отношение», некто Х. Ф.: «И спустя четверть часа там появился дух, похожий на собаку. Он был белым с рыжеватыми пятнами, казался очень толстым, с короткими лапами, и сразу же испарился. И Елизавета сказала, что имя этому духу – Ярмара. И сразу же появился другой дух, которого она назвала Уксусный Том, в облике борзой с длинными лапами. А потом Елизавета сказала, что следующий дух должен быть черным… он появился и моментально исчез. И последний, кто появился, был в облике хорька, но голова была от кого-то большего».

Также на суде не упускали из виду и то, что Бог любил христиан, а ведьм наказывал, так что неудача, случившаяся с подозреваемой, вполне могла стать достаточной уликой. Вот строки из того же памфлета: «Этот осведомитель говорит, что мистер Лонг сообщил Елизавете Хэар, что некая Мария Смит обвинила ее в том, что она предлагала ей, вышеназванной Марии, двух духов. И что вышеназванная Елизавета Хэар, умоляя Господа с распростертыми к небу руками, что если она была виновна в указанных вещах, то он указал бы на нее какими-нибудь знаками. И этот осведомитель говорит, что тотчас же она затряслась и задрожала, затем упала спиной на землю, кувыркнулась на земле вверх-вниз и сейчас все еще остается больной».

Надо сказать, что способы ведения следствия, для тех времен прогрессивные, отличались от современных. Стоит отметить, что Англия вообще имеет специфическую систему права, которую иногда называют английской или англо-саксонской. В ней не существует конкретных законов, которыми руководствуются в принятии решений, а все строится на прецедентах, то есть на прошлых судебных решениях. Это значит, что каждый судья может создать новый прецедент, который будет использоваться в аналогичных делах. От судей требуется лишь определить то единственно правильное решение. В делах с ведьмами судьям приходилось опираться на представления народа о слугах дьявола.

Случалось, что судьи руководствовались принципом «рыбак рыбака видит издалека» и подключали к процессам «белых» ведьм. Ричард Бернард по этому поводу писал: «Свидетельское показание волшебника, „мудрых мужчины или женщины“, может быть серьезным предположением, ибо кто разоблачит ведьму лучше, чем ведьма?»

Также для разоблачения ведьмы проводили осмотр с целью выявить «дьявольскую» или «ведовскую» метку на теле. Осмотр ведьм производили женщины, это была почетная и ответственная работа, на которую приглашали только самых достойных и уважаемых женщин. Зачастую «метку дьявола» искали, прокалывая в разных местах тело предполагаемой ведьмы. Отсутствие крови и невосприимчивость к боли служили достаточным доказательством, что подозреваемая – слуга дьявола.

В практике досудебного расследования использовалась и слежка, которой занимались специальные люди. Они должны были отследить тот момент, когда ведьма будет общаться с домашними духами. В «Правдивых и точных отношениях» это описывается следующим образом: «Этот осведомитель говорит, что по предписанию вышеназванных судей несколько ночей подряд за Елизаветой Кларк… велось наблюдение для более тщательного расследования ее нечистых деяний. Этот осведомитель вошел в комнату, где наблюдали за Елизаветой, 24 марта нынешнего года, то есть прошлой ночью, не намереваясь остаться там надолго. Но Елизавета тотчас сказала этому осведомителю и еще некоему магистру Стерну, что если они останутся и не причинят ей вреда, то она позовет своих белых духов и поиграет с ними у себя под полой… и спустя четверть часа там появился дух, похожий на собаку…»

Следить за ведьмой могли и неофициально. В основном такую слежку практиковали те люди, во власти которых было влиять на ход расследования.

История английской охоты на ведьм отличается не только своей относительной цивилизованностью судопроизводства. Она также органично вплетается в процесс расширения государства. Начавшись как чисто народное движение, охота стала тщательно спланированной кампанией. Тысячи различных представлений о ведьмах постепенно превратились в единую базу критериев ведовства.

Фольклорная традиция образа ведьм заменилась государственной пропагандой, которая транслировалась через памфлеты. Из мелкой вредительницы ведьма превратилась в злого преступника, который терроризирует мирных граждан и замахивается на древние устои англичан. Рубежом этой трансформации можно считать 1590-е годы, когда характерные истории о мести и отказе в помощи заменяются историями о немотивированной агрессии со стороны ведьмы. В этом четко прослеживается государственная пропаганда. Жертвы в новых историях отрицают вообще какой-либо факт вреда со стороны ведьмы. Пропаганда оказалась до того сильной, что несанкционированные процессы над ведьмами продолжались даже после отмены антиведовского законодательства.