Текст книги "Евангелие ведьм. Шабаши и костры"

Существует также мнение, не укладывающееся в привычные нам представления, что инквизиция охоту на ведьм останавливала. Как же такое возможно? Об этом речь пойдет дальше.

Итак, представления о ведьмах существовали в народе всегда. Ведьм не осуждали за колдовство как таковое, но все в целом разделяли мысль, что если в результате колдовства происходит какая-то катастрофа, то наказать виновницу можно и нужно. Однако в те времена бедствия случались с завидной регулярностью: неурожаи, голод, войны, эпидемии – все это списывали на работу ведьм. Люди быстро находили виноватую и устраивали самосуды, не вникая в реальную причину происходящего. В понимании людей ведьмы были каким-то собирательным образом, не имеющим классификации, и в каждом регионе и даже деревне имелись свои представления о них и их связях с Сатаной. Чаще всего ведьмами считали женщин, знающихся на лечении травами.

И тут появляется инквизиция, которая высылает в разные регионы собственные проверки. Инквизиция отличалась от светских и народных судов тем, что у нее были четкие критерии того, кто такая ведьма, и женщина-травница в них не вписывалась. Критерии эти могли быть достаточно мирными, так как церковь была институтом скептическим. Например, к лику святых она причисляла редко и только после тщательных проверок, произошедших от предполагаемого святого чудес. В этой связи можно вспомнить, что епископ Бурхард Вормсский, к примеру, призывал святых отцов, чтобы они разоблачали ложь по поводу полетов ведьм. То есть, по сути, он замахнулся на одну из основ ведьмовского образа.

Вообще, католическая церковь – это институт серьезный и действует он согласно принципам, не допуская произвола. Этому способствовали длительные времена гонений. И даже в таких ситуациях церковь сохраняла свои убеждения. Поэтому она и была против самовольных судов над людьми, подозреваемых в связях с Сатаной. Принципиальность церкви отлично иллюстрирует модель ее управления. Ведь у католиков существует догмат о непогрешимости папы в вопросах веры, но при этом папа, обладая неограниченной властью, никогда не узурпировал ее, превращая христиан в своих рабов. Подробнее об этом пишет немецкий юрист Карл Шмитт в работе «Римский католицизм и политическая форма».

Исходя из этих факторов получается, что католическая церковь во многом пыталась с охотой на ведьм бороться, чем и объясняется тот факт, что небывалых масштабов это явление обрело именно в протестантских странах, где влияние церкви (не католической, а как института вообще) было значительно ограничено. Там инициатива в этих делах перешла к народу, который за такими принципами права, как справедливость, не гнался, или к аристократии, вовлеченной во всевозможные учения, не имеющие ничего общего с христианством.

Церковь – против охоты на ведьм?

Рассмотрим подробнее церковную деятельность, которая противостояла охоте на ведьм, на примере документов. Первым будет известный канон или капитулярий «Епископы», принятый в 314 году, но самая ранняя его запись, которая дошла до наших дней, датирована 906 годом. Свое название он получил от первого слова текста.

Посвящен он как раз колдовству, но с некоторыми нюансами. Текст начинается так: «Епископы и их подчиненные должны приложить все усилия, чтобы полностью искоренить в своих приходах пагубное искусство чародейства и колдовства, изобретенное дьяволом, и ежели отыщут мужчину или женщину, предающихся этой скверне, то должны изгнать их из прихода с великим позором. Ибо Апостол говорит: “Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся”. Они – пленники дьявола, те, кто, оставив Создателя своего, ищет помощи у дьявола. И потому Святая Церковь должна быть очищена от этой язвы».

Хоть этот отрывок и можно назвать достаточно мягким (закономерно, что христиане не хотят видеть в своем приходе человека, который увлекается колдовством, так как это расходится с христианскими канонами), но «правильно» замотивированный ум может найти в нем то, что он хочет, и увидеть в этом фрагменте начало охоты. То есть казалось бы, что это служит доказательством того, что христиане хотели охотиться на ведьм еще в начале IV века нашей эры.

Однако далее в этом же тексте написано: «Нельзя также упускать, что некоторые нечестивые женщины, совращенные дьяволом, соблазненные иллюзиями и фантомами демонов, верят и говорят о себе, что в ночные часы скачут на неких животных с Дианой, языческой богиней, а также неисчислимым множеством женщин, и что в молчании темнейших часов ночи пересекают огромные расстояния, и повинуются ее приказам как приказам госпожи своей, и являются на ее зов в определенные ночи. Но хотелось бы, чтобы они были единственными, кто пал от их измены, чтобы не увлекали они многих с собой в погибель неверия. Ибо неисчислимые множества, обманутые этим ложным мнением, верят в него как в истину, и, поверив, отходят от веры правой и впадают в заблуждение язычников, думая, что кто-то, кроме единого Бога, может обладать божественной природой и могуществом. Потому священники во всех церквях должны проповедовать [это] со всей настойчивостью, дабы знали люди, что мнение это полностью ложно и что это фантомы, насланные дьяволом, который смущает их этими снами. Так, сам Сатана, который преображается в ангела света, когда захватил он разум бедной женщины и подчинил ее себе, пользуясь ее неверностью и неверием, немедленно начинает принимать различные обличья и смущает разум, захваченный им, и показывает вещи радостные или грустные и людей известных и неизвестных, и так ведет ее нетвердый разум по путям заблуждения. И хотя только дух претерпевает это, думает она, что происходят эти вещи не с духом, но с телом. Есть ли кто, кто не покидает тела своего в снах и ночных видениях и не видит во сне многого, чего никогда не видел наяву? Кто так глуп и неразумен, чтобы думать, что все эти вещи, происходящие только с духом, происходят и с телом, когда пророк Иезекииль видел образ Божий только духом, а не телом, и апостол Иоанн видел и слышал тайны Апокалипсиса духом, а не телом, как и сам он говорит: “Я был в духе”. И Павел не смеет сказать, что был он восхищен телом».

Если обобщить, то говорится о том, что представления о колдовстве и ведовских шабашах – это банальная ересь. Не само колдовство, не сами шабаши, а вера в их существование. Подобную позицию церковь занимала долго.

Цель следующего документа, который мы рассмотрим, – защитить христианскую веру. Этот документ получил название «Эдикт Ротари» (по имени короля, при котором его кодифицировали) и являлся сводом законов обычного права лангобардов. В «Эдикте», в частности, было написано, что «никому не позволено убивать иноземную служанку или рабыню как ведьму, ибо в них не может и не должен верить христианин».

Архиепископ Майнца, святой Бонифаций, который был одним из наиболее видных миссионеров того времени (VII–VIII века), утверждал, что верящие в ведьм вовсе не христиане. Можно догадаться, что человек для христиан он не последний и что-то в этом смыслил.

В одном из знаменитых литературных памятников Ирландии – «Первом Синоде святого Патрика» – упоминается, что признание существования ведьм грозило анафемой. Стоит напомнить, что это произведение являлось церковным законодательством, согласно которому долгое время жила и действовала католическая церковь в Ирландии.

В 785 году Карл Великий в своем шестом капитулярии при поддержке папы римского криминализировал веру в ведьм как антихристианскую ересь.

Лионский епископ Агобард, который был видным испанским теологом и полемизировал с евреями, утверждал, что полеты ведьм, изменение их облика или управление погодой – это не более чем суеверия и мифы. Вымыслом все вышеперечисленное называл и живший в X веке аббат Реджино.

В 936 году папа Лев VII в своем письме архиепископу Герхарду передал свои требования местным властям, чтобы те не казнили тех, кто обвинен в колдовстве. Столетие спустя другой папа римский, Григорий VII, требовал того же от датского короля Гарольда, при котором на ведьм охотились во время эпидемий и плохой погоды.

В начале XI века епископ Вормсский Бурхард составил пособие по каноническому праву для священников своего диоцеза (церковно-административная единица). Этот труд быстро разошелся по всему христианскому миру. Пособие содержало в себе главу «Корректор», состоящую из вопросов о грехах, которые исповедник задавал кающемуся. Перечисленные ниже пункты затрагивали интересующую нас тему ведьм.

«68. Впадал ли ты верой или делом в следующее нечестие: что чародеи и те, кто говорит, что могут накликать бурю, могут демонскими заклинаниями вызвать бурю или заставить разум человека перемениться? Если ты верил в это или участвовал в этом, ты должен приносить покаяние в течение года в назначенные постные дни.

69. Впадал ли ты верой или делом в языческое заблуждение, что есть женщины, которые наговорами и заклинаниями могут переменить склонности человека от ненависти к любви или от любви к ненависти, или колдовством похитить у человека его добро? Если ты верил в это или участвовал в таких делах, ты должен приносить покаяние в течение года в назначенные постные дни.

70. Верил ли ты, что есть женщины, которые делают то, что, как подтверждают те, кто обманут дьяволом, должны они делать по необходимости или по его приказу: то есть, с толпою демонов, принявших женское обличье (той, кого заблуждения простецов зовут ведьмой Хульдой), должны скакать на неких животных в определенные ночи и числиться в их рядах? Если ты разделял это заблуждение, ты должен приносить покаяние в течение года в назначенные постные дни.

181. Делал ли ты то, что иногда совершают некие женщины, вдохновленные дерзостью дьявола? Когда некая женщина должна родить, но не способна к тому и когда не может она разродиться и умирает в схватках, они пронзают мать и дитя в одной могиле колом, вогнанным в землю. Если ты поступал так или давал на то согласие, ты должен приносить покаяние в течение года в назначенные дни».

Важным здесь является тот факт, что у Бурхарда одинаковые наказания применяются как за веру в колдовство, так и за саму попытку колдовать. Это объясняется тем, что для христиан просто не существовало колдовства и нельзя было наказать за попытку сделать невозможное, а вот за веру в то, что это возможно, – запросто.

В XI веке в богословские споры вновь вмешиваются светские власти. Король Венгрии Коломан I издает закон, в котором говорилось: «Относительно ведьм, поскольку такие вещи не существуют, дальнейших исследований должно воздержаться».

Позже все-таки существование ведьм признается, однако попытки защитить некоторых женщин от несправедливого обвинения и далее продолжались, хотя эта защита проводилась в основном не отцами церкви, а людьми светскими. Таковым являлся, например, адвокат Ульрих Молиторис, который в 1498 году критиковал тогдашние методы наказания колдунов. Среди церковников же спор шел в основном не о методах, а о признании существования ведьм. Так, в XVI веке епископ испанского города Памплона Антоний Венегас отправил циркуляр к священникам своей диоцезы, в котором объяснял, что вера в колдовство ложна. Он предлагал отправлять всех обвиненных в колдовстве на медицинское лечение.

В 1610 году на ведовском процессе инквизитор иезуит Алонсо де Салазар вступил в полемику с судьями, доказывая, что ведьм не существует. Его уверенность в своей правоте была поддержана архиепископом Толедо, Великим инквизитором Бернардо де Сандовалем, а позже на его сторону стал и Высший совет. Этим «адвокат ведьм» остановил охоту на ведьм в католических странах, но не стоит забывать о Реформации, которая сделала некоторые страны менее католическими, что позволяло им слушать папу не во всем.

Исходя из вышеперечисленного, можно сделать вывод, что католики пытались остановить преследования ведьм, поскольку многие из них трезво считали, что ведьмы вряд ли существуют. Причем таково было мнение не только некоторых католических публицистов, но и очень уважаемых людей, включая самого папу римского. Особо рьяные католики даже отрицали возможность вмешательства дьявола в повседневную жизнь, утверждая, что он утратил свое былое могущество, и ссылаясь в своих размышлениях на фрагменты Святого Писания. Однако все это вовсе не означает, что католики ведьм не сжигали. Казни над ведьмами продолжались, но избирательно. Дело в том, что в народных представлениях о ведьмах католики усматривали остатки языческого мировоззрения – а с ним-то и нужно было бороться.

Инквизиция являлась в первую очередь органом судебным, однако весьма специфическим. В своей практике она использовала те способы, которые считались устаревшими уже в Римской империи. Объяснялось это тем, что охота на ведьм – дело деликатное и требует от сыщика особых способов, применять которые в обычной судовой практике было бы глупо, но для ведьм – чрезвычайно эффективно.

В те времена существовал особый подвид преступлений, который назывался crimina excepta (преступления исключительные). Сюда входили такие экстраординарные вещи, как оскорбление королевской особы, измена, ересь и прочее, будоражащее сознание древнего человека. Эту категорию преступлений отличал не только их характер, но и граница дозволенного для суда, сами формы судопроизводства, допускалось, что при необходимости можно даже преступить через закон, чтобы добиться результата.

Так вот колдовство выделялось даже среди crimina excepta, поскольку такое дело было серьезным и необычным, в нем участвовал сам дьявол, а бороться против такой силы чрезвычайно трудно. Здесь требовались не просто глубокие юридические познания, но и особые черты характера, и фанатичная преданность Богу. Не зря инквизиторов выбирали только из доминиканского ордена – его члены посвящали всю свою жизнь служению Богу. На мирскую суету они не отвлекались, от родственных связей или эмоций зависимы не были, и, выходя в мир, они просто не знали иной модели поведения, кроме как служение Богу.

Другая трудность заключалась в том, что дьявол влиял не только на судью, который, будучи человеком набожным, этому влиянию успешно противостоял, но и на остальных участников процесса. Специфика дела о ведьмах требовала участия множества свидетелей, так как иных улик не было. Но проблема заключалась в том, что свидетели были людьми, а значит, грешными, и дьяволу не составляло труда их обмануть. Он мог либо вкладывать в их уста лживые сведения, либо стирать память, вымывая воспоминания о колдовстве. К слову, вранью, по мнению народа, ведьма училась у самого дьявола. Самым абсурдным вмешательством дьявола в судебный процесс можно назвать рассказы о том, что он якобы сидит под столом во время допроса ведьмы и строит ей гримасы, угрожая, если та вздумает говорить. Видим дьявол только для ведьмы, поэтому остальные участники процесса прогнать его не могут. Является дьявол к ведьме и в тюрьму, где договаривается с ней по поводу линии поведения на процессе или успокаивает тем, что вытащит ее оттуда. Может он и издеваться над ней (или так скрывали свое усердие в пытках некоторые инквизиторы). Дьявол может и закалить ведьму к пыткам, что в совокупности с ложью и актерским мастерством авось спасет ее от сожжения. Исходя из этих представлений, инквизиторам приходилось применять более строгие и чрезвычайные меры в судебных процессах над ведьмами.

Правовой обычай многих европейских стран имел свою специфику начала судебного преследования, которая отчасти перекликается с современностью. Обвинитель или несколько граждан, вызывающих доверие, должны, стоя напротив обвиняемого, поклясться в том, что те факты, которые служат причиной начала преследования, истинны. И у признания подсудимого в обычных процессах была другая роль. Оно считалось ценным только в случаях, когда было дано без насилия, под которым понимались не только физические пытки, но и шантаж с запугиванием.

С ведьмами все обстояло не так. Церковь понимала, что обвинения в колдовстве в рамках обычного права и законов логики доказать трудно. Рациональные способы могли свести на нет всю охоту на ведьм. Поэтому было решено следующее: если привычные доказательства не позволяют сжигать ведьм, то тем хуже для доказательств. В ведовских делах было перекроено само тело судебного процесса и занижен критерий для доказательной базы. Теперь во внимание принимались самые «широкие» улики.

То есть для начала судебного процесса по делу ведьмы было достаточно только предположения о ее виновности и упоминания о причиненном ею вреде. Но не стоит в этом случае воспринимать инквизиторов как беспринципных живодеров, которые шли на различные ухищрения, потому что у них «горел план». По-своему их действия были вполне логичны. Инквизиторы считали, что если ведьмам в их злых деяниях помогает сам дьявол, то значит, он помогает и замести следы их преступлений. Так что для того, чтобы поймать ведьму, стоило принимать во внимание малейшие подозрения.

Обвиняемая лишалась всяких средств защиты. Хотя некоторые смягчающие факторы все же были. Например, допускалось, что обвинения могут быть ложными, если обвинителем был «смертельный враг» предполагаемой ведьмы. Однако позже имена обвинителей стали анонимными, и вопрос о наличии у ведьмы смертельных врагов остался лишь данью «традиции». Защитников ведьмы не имели, так как за слишком пылкую защиту можно было самому угодить на скамью подсудимых.

Плохи дела были и с системой доказательств, ведь главным подтверждением вины служило личное признание обвиняемого, которое и старались добыть разными способами, преимущественно пытками. В общеевропейскую практику пытки пришли из Италии. В обыкновенных процессах пытки допускались только в случае, когда вина подозреваемого уже была реально доказана.

Подсудимый не имел права на апелляцию, а инквизитору запрещалось проявлять к нему снисхождение. Даже искреннее раскаяние трактовалось как часть дьявольской лжи. Милости не было и по отношению к родственникам обвиняемого. Их оставляли в живых, но лишали всего имущества.

Признание можно было выбить не только пытками, но и страхом перед ними. Прекрасно работал и обман или полуправда. Например, практиковалась такая вещь, как уверение в том, что после признания инквизитор не будет казнить ведьму. Как только женщина, желая прекратить свои мучения, соглашалась, инквизитор передавал приговор на подпись другому судье. Также инквизиторы в обмен на признание обещали свою «милость» – а что может быть милее для заблудшей души, чем пострадать за свои грехи на костре, выборов себе через страдания шанс на спасение?

Ведьм выслеживали так называемые странствующие инквизиторы. Перемещаясь с места на место, они собирали сведения о ведьмах, опрашивая местных. На дверях церкви или ратуши они вывешивали объявление о том, что каждый обязан перед Богом сообщить о своих подозрениях по поводу ведовства в их населенном пункте. Наказание за непослушание было прописано еще в вышеупомянутой булле Иннокентия: «Тех же, кои будут чинить препятствия, какого бы положения эти лица ни были, он должен без всякого прекословия карать отлучением, запрещением в священнослужении, лишением таинств и другими еще более ужасными наказаниями, а если потребуется, то и привлекать к содействию против них руку светской власти. Никто не должен нарушать это наше послание или дерзновенно поступать противно ему. Буде же кто-либо попытается это сделать, то пусть знает, что он навлечет на себя гнев всемогущего Бога и апостолов Петра и Павла».

За помощь служителям Бога обещали поблажки на том свете, а скептиков, которых тогда было немного, соблазняли денежным вознаграждением. Личность доносчика оставалась анонимной, но для особо боязливых ставили ящики возле церкви, куда можно было кинуть роковое послание с подозрениями. Особо рьяно ведьм искали в областях, склонных к религиозному психозу.

Такими были действия по отношению к ведьмам у католиков. Способы судопроизводства были дикими, поиск виновных нелогичным, а мнения о ведьмах и вовсе дискуссионными. Преследования ведьм носили скорее эпизодический характер, поскольку власть папы и влияние католической церкви это не укрепляло, а показательный случай с Генрихом Крамером доказывает, что люди были против такого явления, как охота на ведьм. Тем не менее оно продолжало существовать. Спрашивается, почему?