Текст книги "Демосфера"

Кибервомбат узким синеватым языком лизнула нижнюю губу. Дан решил, что верхнюю облизать она не может, не дотянется из-за выпирающих зубов, – и подивился, какие глупости лезут в голову.

– Склонно, – сказала она резковатым, но совершенно обычным женским голосом.

Защелкали суставы, рычаги согнулись и разогнулись, переступая по нитям, торс качнулся – и киборг повернулась к гостю. Они замерли, разглядывая друг друга. Даниславу показалось, что хозяйка кластера, как и он сам, испытывает неловкость, часто возникающую в начале разговора незнакомых, но вынужденных вступить в общение людей.

– Человек откуда? – спросила она.

Дан не нашел ничего лучше, как неопределенно показать пальцем вверх.

– Охрана здания? Нет, Вомбата бы знала. Охрана не прилагает людей.

– Я просто посетитель, – сказал Дан, понимая, как нелепо это звучит.

– Да-а… – протянула она неопределенно. – Что ж… Человек может взойти сетку. Так настроена, чтоб вес вычислять, прогибаясь, блюсти горизонталь.

Киборг вдруг засопела, развернувшись к терминалу, стала что-то набирать на клавиатуре. Освещающий нижнюю половину пузырчатый свет создавал иллюзию, будто сверху до середины, до некой условной ватерлинии, опоясывающей все расположенное горизонтально тело, Кибервомбат погружена в темную жидкость.

Она умчалась в глубину плетений. Как только хозяйка отдалялась от того места, где стояла аппаратура, происходило что-то странное. Дан проследил взглядом, как Кибервомбат бежит по изгибающемуся кверху полотнищу… С пространством там явно творилась какая-то чертовщина: он увидел, что почти скрытое волокнами тело двигается уже головой вниз, а потом киборг возникла где-то далеко в стороне, будто телепортировалась туда, причем теперь она поднималась по вертикальной стенке из волокон, и почему-то при этом складывалось впечатление, что Кибервомбат не удерживается на ней при помощи своих гибких пальцев, но просто идет, то есть стенка горизонтальна и это Дан смотрит на нее с необычной точки зрения, будто лежит, прижавшись щекой к полу… У него закружилась голова, качнувшись, он чуть не полетел на дно коллектора и ухватился за липкие волокна, ощущая себя Квадратом, жителем плоского мира на листе бумаги, которому вдруг на мгновение приоткрылась безграничная ширь мира трехмерного и который сообразил, что на самом-то деле он Куб. Несколько секунд Дану казалось, что он, его тело – лишь плоский рисунок на коже разумного суперсущества, сложной структуры, протянувшейся в семи измерениях вдоль изгибов сетки.

Потом киборг исчезла за нитями. Ощущение того, что оси пространственных координат сломались, изогнувшись под немыслимыми углами, прошло, и головокружение исчезло.

Данислав опасливо поставил ногу на волокна, концами приклеенные к янтарной пленке, чуть нажал… Вроде бы твердые. Идти дальше не хотелось, хотя теперь, после того что случилось с модулем, оставаться на пленке он тоже опасался.

В терминале защелкало, запищало, по мониторам побежали столбики данных. Кибервомбат вынырнула из переплетений с противоположной стороны от того направления, в котором убежала минуту назад, и, взволнованно сопя, склонилась над клавиатурой. Дан решил на паутину пока не становиться, но держаться рядом, на случай, если киборг вдруг решит, что он опасен, и попытается убить его тем же способом, каким уничтожила модуль.

Легкое покалывание за ухом. Дан машинально потянулся к ремню, но тут же отдернул руку. Нет, сейчас нельзя отключаться от окружающего и выходить в Геовэб. Слишком необычные вещи происходят вокруг, и неизвестно еще, что он увидит, когда снимет монокль после сеанса связи. Вдруг окажется, что он теперь вообще черт-те где, в каких-то диковинных пространственных закоулках? Не так часто мозг получал столь необычную информационную пищу, теперь он был взбудоражен и будто шевелился в голове.

Кибервомбат покосилась на гостя, продолжая заниматься терминалом, вздохнула пару раз и, словно наконец решившись, заговорила:

– Факторы и результаты. То есть причины и следствия. Ну вот, надзираем: человек определил подошву на сетку. Сетка прогнулась.

Можно ли провещать, что ботинок человека возбудил прогибание сетки?

Дан молчал, и киборг повернула к нему голову.

– Ну… да, наверное, – пробормотал он. – Не знаю… Возбудил? Да, наверное, возбудил.

– Нету! – отрезала хозяйка кластера. – Ботинок – объект, прогибание – ход… Э, предмет и процесс. А «возбудил» – глагол, располагающий отношением к деятельности одухотворенной органики, спаянный с сознательными устремлениями и душевными порывами. Лишенный оных ботинок не мог ничего возбудить. Вызвать, э… активизировать. Процесс прогибания активизирован был иным процессом – процессом нажатия нижней конечностью.

– Что вы говорите? – Данислав не придумал ничего более умного. – Наверное, вы правы. Ну хорошо… и что с того?

Кибервомбат стесненно улыбнулась:

– А то, что Кто, могущий вычислить совокупность привходящих условий, может предугадывать… провидеть… э, предвидеть, точнее, вычислить неизбежность прогибания сетки. – Она подняла голову и отсутствующим взглядом уставилась на испещренный данными монитор. – Ну то есть… то есть Кто, ведающий предоставленного человека, ведающий, что человек сюда прибудет, ведающий Вомбату и совокупную специфику автохтонных условий, предвидящий, что после предложения подойти ближе человек из опаски первоначально затронет сетку подошвой ножной одежды… ведающий данную совокупность Кто пришел бы к неизбежности прогибания сетки в данный момент времени в данной точке пространства. Итого было заложено, заложено исконно… изначально. Каждые процессы, то есть каждые следствия в потенциальной форме исконно наличествуют в каждой ситуации, и другие процессы лишь перемещают или не перемещают их в явную форму… То есть обнаруживают, э… выявляют их.

– «Кто»? – переспросил Дан. – Вы имеете в виду «некто»?

Монитор мигнул, и киборг радостно ахнула:

– Агась!

– Что?

– Вомбата инсталлировала им мораль!

– Кому?

Хозяйка кластера с легким раздражением повернулась к Дану, моргнула, почесала красными ногтями лоб и сказала:

– Востоку и Западу.

– Кому?

– Итого двоим разумникам. Сбесятся сейчас, Вомбата правду говорит. Ополоумят вконец. Впрочем, данное безумство и так наличествовало в неявной фигуре… э-э… в неявной форме присутствовало в ситуации. Инсталляция лишь выявила… – Кибервомбат полезла в мешочек на железных трусах, достала клок бледно-зеленой травы и принялась взволнованно жевать. – Итого осока, – пояснила она Даниславу. – Род xerotes. Вомбата вегетарианна. Вегетарианство заложено в Вомбате совокупностью условий лунных катакомб. Там неподдельные мясные провианты не в меру драгоценны, а искусственных хватало единственно для предпочтенных… избранных? Для людей. Да. Кристален ли смысл того, что Вомбата изъясняет? Четок ли он? Понимаем ли?

– Так вы с Луны? – спросил Дан и добавил: – Нет, плохо понимаем… Не кристален.

Из-за странности и нелепости происходящего – причем нелепости, присутствующей где-то на базовом, фундаментальном онтологическом уровне, – в голове у него кипела нейронная каша. Он потер виски, зажмурился, потом открыл глаза, когда киборг сказала:

– Да. Из хранилища ДНК. Беда с семантикой. Связи слов трудноуловимы, коннотации туманны. Вомбата просит всепрощения. Итого автомат, – она ткнула красным ногтем в скулу, – автопереводчик мультиязычный, снимает движения лицевых мышц и трансформирует говоримое Вомбатой на всякий язык. В предоставленном случае – на тот, на каком изъясняется человек. Вомбата производит говорение на своем лунном языке «Глаголъ-VI», разработанном программистами для лунных игрушек, человек же благодаря автомату мультипереводному слышит внятственную речь.

– Луна… Я не знал, что там… То есть как же вы выжили? Антиевгеники ведь взорвали…

– А, ерунда. – Она махнула правой передней рукой в очень человеческом жесте, казавшемся жутко странным из-за того, что жест этот был сделан отнюдь не человеческой конечностью. – Аякасаки тогда обмишурился. Реле не сработало, он же первоначально алкал успеть до взрыва возлечь в анабиоз. А вомбаты там внизу, под хранилищем, жительствовали. Ну то есть вомбатов же сделали, изготовили, сотворили, создали, образовали, построили, смастерили, склепали, сляпали из отработанного материала… Не только вомбаты, еще медвежата всякие, поросята, зайчики… Забавками работали. Игрушками. Когда чада из ДНК вылупятся, долженствовали им помогать осваиваться, обучать их, лелеять, холить. Но работники из вомбатов были хилые: непомерно немалая страсть к отвлеченным размышлениям. Убили вомбатов, сокрушили, но не всех, доля ускользнула. В катакомбах, в них подобные туннели, вомбаты там впервые сетки употребляли, чтоб перемещаться. Все туннели в тенета завлекли… – Она не то рассказывала все это Даниславу, не то вслух вспоминала. – Пищу из парников под куполом грабили. А Вомбата там эксперимент как-то проводила. Захватила киберкошку, одну из игрушек, но неразумную совсем, не такую, как Вомбата. В закрытый ящик ее. Еще в том ящике: радиоактивная частица, счетчик Гейгера и баллон с ядовитым газом. Баллон распахнется, ежели счетчик радиацию отметит. Кошка тогда умре. Теперь смотрим: частица итого корпускула или волна? Если одно – счетчик включится, газ – пшик, кошке – смерть. Если другое, если волна – нет, счетчик ее не фиксирует, баллон закрыт, кошка жительствует. А квантовая физика что вещает? Частица в суперпозиции, когерентные два состояния, значит, одновременно она и корпускула и волна. А раз так, то что? Кошка в затворенном ящике, выходит, разом и жива и мертва. Стоит Вомбата, ждет, ждет, открыть – страшно же! А потом… открыла все же.

– И что? – заинтересовался Данислав.

– Кошка как прыгнет на Вомбату! Мертвая!

– Мертвая?! Как…

– Да, оцарапала Вомбате мордочку. – Хозяйка кластера задумчиво потерла щеку. – Вомбата ее отбросила, глядит – а кошка-то сдохши, уже и облезла даже, будто год в ящике повалялась, глаза повытекли, хвост отнялся.

– Не понимаю, – растерянно сказал Дан. – Она что ж… как мертвоживая? Как зомби, что ли?

Хозяйка грустно повела плечиками.

– Этого не знает Вомбата. Не разумеет. А кошка сбежала совсем. Но воняло от нее! И после этого дела Вомбата так ошарашилась, что решила: чего ждать? Или убьют Вомбату охотнички, или нет, все одно Вомбата и жива и мертва разом. Охотники, люди то бишь, охранники хранилища ДНК – спорт там уже у них, убивать вомбатов, уже они с ружьями, преследовали, гнались, травили, тушки свежевали… После намерились все туннели выжечь. Вомбата лихорадочно в лабораторию взобралась, корпус свой перемонтировала на более удобный, после под морем Ясности кластер у людей уворовала, там множество таковых, кластеры – модель жизнеобеспечения для тех, кто вылупится из хранилища ДНК, – и в кластере к подлунной Земле устремилась…

Дан повторил недоуменно:

– Охранники охотились за вами, киборгами, которые жили под хранилищем? Но ведь в хранилище ДНК сейчас все автоматизировано, сигнал раз в полгода приходит, а людей там нет…

– То сейчас, после теракта антиевгеников. Раньше люди там жили. И вомбаты… Сейчас свежие вомбаты населяют, людей нет вовсе.

– Вомбаты… Говорите, вы игрушками там были?

– Такое название. Мы являлись помощниками. Наперед – для тех, кто из хранилища родится, вомбаты им помогать долженствовали. Вводить в жизнь. Учительствовать.

– Ничего не понимаю, – признался Данислав. Они помолчали.

– Человека не смущает итого свет? – Хозяйка кластера повела рычагом, и в воздухе над Даниславом протянулась узкая стена тени. – У Вомбаты внизу бочка с концентрированной серной кислотой.

– А музыка? – спросил Дан.

– Музыка? – Склонив голову, она прислушалась. – Агась! Ультразвук. Вомбата бочку ультразвуком облучает, там тогда газ лопается, пузырьки, кавитация… Двигатель это, в совокупном. Но звук не хронический, Вомбата… – Тут она почему-то смутилась. – Ну, это человечье ухо не внимает, только Вомбаты. Оно ж на нервы действует, когда один и тот же звук постоянно тумм-тумм, тумм-тумм по голове – как молотком все едино! Потому Вомбата пораздумала: отчего бы технологию с искусством не совместить? На досуге теперь произвольные мелодии фантазирует, музыку ультразвуковую, ею кавитацию делает в бочке, чтоб плазма образовывалась, и сама ей внимает, наслаждается музыкой трепетно.

Уже некоторое время Дан ощущал нечто новое, возникшее в воздухе. Когда хозяйка кластера замолчала, он наконец сообразил, в чем дело, и выкрикнул:

– Слушайте!

– А? Будто? – Кибервомбат повернулась к нему. Волна тихого чпок-чпок вливалась в коллектор откуда-то сзади.

– Это модули, – сказал Дан.

– На сетку стремительно!

Он поставил на волокна одну ногу, затем вторую и пошел. Гибкие пальцы киборга замелькали над терминалом, по мониторам побежали цифры. Зеленый свет запузырился, задрожал. Дан шел, качаясь, расставив для равновесия руки. Еще не добравшись до того места, где стояла аппаратура, он оглянулся: множество модулей, передвигающихся так быстро, что очертания прорисовывались на фоне стен в виде прозрачных, мгновенно возникающих и исчезающих контуров, вбегали в коллектор.

– Агась! – сказала Кибервомбат с таким выражением, с каким обычно произносят «упс!». – Сервис заполошился. Всем множеством на Вомбату…

Дан успел подумать, что это, наверное, не антивирус общаги – это хакеры Михаила Раппопорта сумели перехватить управление над модулями и стянули их сюда, чтобы уничтожить киборга, – когда по всей своей поверхности янтарная пленка заиграла радужными красками, и в следующее мгновение по ней, от границы к сетке, покатился серый вал хаотично движущихся молекул. Он набухал, похожий на густой тяжелый дым, медленно полз вперед: оболочка кластера дезинтегрировала модули, но следом толпой набегали новые.

Дан присел на корточки рядом с киборгом, положив ладони на волокна. Оба опасливо наблюдали за тем, как вал темного дыма движется, приближаясь к сетке.

– Кошмар каков, – сказала Кибервомбат. – Сколько же там? Вомбата могла провидеть, надо было лишь свести все факторы…

Чпок-чпок внезапно смолкло, чуть позже исчезли бегущие по пленке радужные всполохи.

Кибервомбат еще несколько секунд смотрела перед собой остановившимся взглядом, затем развернулась к терминалу и нажала на что-то.

– Шунды! – выкрикнула она. – Шунды, скажись! Дан сидел, разглядывая заднюю часть киборга, натянутые сухожилия вдоль длинных костей, из которых состояли рычаги. Он чувствовал идущий от Кибервомбат слабый запах – вроде озона, но более кислый и с металлическим привкусом.

– Шунды, Общежитие штурмует Вомбату! Непременно содействие… Что? Занят?! Ах, Шунды занят! Вомбата незамедлительно свернет кластер и уберется в мантию. Или на Луну отбудет поспешая. Занурится в реголит, никто не найдет, будет таиться хоть десять лет… Да. Недурственно. Вомбата поджидает.

Киборг вытащила из мешочка очередную порцию травы, сунула в рот и принялась нервно жевать. Развернувшись к Дану, она согнула левую переднюю руку, крутанула верньер на золотом куполе груди, затем быстро что-то отстегнула от фиксатора… и направила на Дана ствол пневмоэлектрического пистолетика.

– Человек кто? – спросила она.

Дан молчал, глядя на хозяйку кластера.

– Что в данной точке делает?

– Я… – начал он. – Я не вооружен.

– Об этом Вомбата имеет сведения. Но у человека телесный хард. Софт для Геовэба. Охранная система кластера Вомбаты неотложно определила… Ладно, человек, не робей. Вомбата не вожделеет крови. Повествуй!

– Я просто информатор одной частной фирмы. Они занимаются хай-теком, а я для них инфу собираю. Вас… вы же знамениты, знаете об этом? Нет, медиа о вас ни разу не говорили, конечно, но заинтересованные люди знают. Меня попросили… ну, разузнать.

– А-а… – протянула киборг, подумала и убрала пистолет. – Знаменита?

– Да, конечно. И вы, и ваш кластер… – Махнув рукой, Дан оглянулся на переплетения, вблизи выглядевшие еще чуднее. Долго смотреть на них было нельзя – глаза слезились, а мозги будто переворачивались в голове, как дохлая рыба брюхом кверху, неспособные выявить знакомые пространственные координаты, привычные направления верх – низ и лево – право.

– Итого лишь модель седловидного простора, – пояснила киборг. – Вомбата исходит из факторов, что структура Вселенной вспучена, а здесь как бы… ну как бы ямка такая, искривление в иную сторону. Пускай человек не направляет внимания, на самом деле итого иллюзия. Какая бы там конфигурация сверхтрудная ни была, реально пространство перекроить не может.

Терминал пискнул, киборг, проглядев возникшие столбики данных, засопела на весь коллектор.

– Агась! Сфера нисходит… Приземление сферы было заложено в ситуации, Вомбата переместила посадку из потенциальной в актуальную форму!

– Что-то опускается? – спросил Дан. – О чем вы говорите?

Гибкие пальцы так и летали над сенсорами, посылая куда-то потоки бит.

– Восток с Западом в тоскливом ужасе! Не знают, что делать, и просят совета! Складно, Вомбата посоветует, почему бы и нет… Приземляйтесь сюда, близко с городом… Итого круговой перрон… Конструкция у него не для планетарной посадки, но перенесет…

– О чем вы говорите? – повторил Дан, ощущая, что за ухом вновь начало колоть. – Кто в тоскливом ужасе?

– Восток и Запад. – Киборг наконец повернулась к нему. – Стремительно будут здесь. Ну, не совсем здесь, неподалеку.

– Кто такие Восток и Запад?

– Искины, человек! Тибетцы так наименовали, а в настоящее время и Вомбата с Шунды, итого хулиганом, именуют так… Искины-разумники на круговом перроне… платформе, орбитальной платформе, на сфере то бишь. Там рядовые двигатели, ракетные. Способно опустить… – Позади запищало, киборг повернулась к терминалу и воскликнула: – Божья расплата! А у них тоже дела те еще творятся, наверху… Желает внимать человек? – Где наверху? В Общежитии?

– Агась. Включаю…

Несколько висящих вокруг темных мониторов заработали. Дан не сразу понял, что они показывают, – какая-то сумятица, мелькание теней, снующие из стороны в сторону разноцветные пятна… а потом прямо на него уставилось лицо Калема.

Данислав отпрянул и повалился задом на паутину. Сначала он разглядел лишь это лицо, разбитые губы, кровь, свернутый набок нос… Затем голова уменьшилась, и стал виден весь колесничий, лежащий на боку, а рядом лицом вниз вытянулась худая блондинка. Другие мониторы показывали беснующуюся толпу: люди дрались, опрокидывали друг друга, топтали ногами, при этом двигаясь к широкому пандусу, ведущему из дискотечного шара…

– Что там происходит?! – закричал Дан.

Звук отсутствовал, но он и не был нужен. На мониторах софиты будто сорвались с цепи – носились зигзагами, взлетали к своду, падали на толпу и беспрерывно вращались, превратив помещение в скопище кружащихся световых колец; вот круглая сцена, незнакомый человек на ней и трупы музыкантов; пол в зале завален мертвецами и ранеными, между ними петляют последние люди, еще не успевшие добраться до пандуса.

Массивное тело Зага Космо лежало неподвижно, рядом валялись техники; незнакомец на сцене – у Дана мелькнула мысль, что он видел его совсем недавно, может, в аэропорту, но мельком; наверное, просто прохожий в толпе, – незнакомец этот, вонзив в себя иглы микрофонов и взяв магнитную гитару, заливал дискотеку потоком безумной музыки. Чудовищные ритмы его тела передавались толпе, и та превратилась в скопище даунов, охваченных манией убийства…

Дан очень ясно представил себе, что творится сейчас под круглым сводом, он даже услышал это: многоголосое рычание, визг гитарных струн, барабанную дробь сердца, рев крови, стоны, крики – и потому не сразу понял, что коллектор наполнило чпок-чпок сотен ножек.

Он опомнился, лишь когда Кибервомбат, отключив видеоряд из дискотеки, забегала между терминалом и краем паутины, когда серый вал дезинтегрирующейся материи покатился к сетке.

Атака модулей захлебнулась быстро: на этот раз их было куда меньше.

– Вот почему так слабо… – протянула киборг. – Сервис наверху занят. Внимал человек, что свершается?

Зажмурившись, Данислав провел ладонями по лицу, потер веки, надавил на глазные яблоки, пытаясь изгнать лицо мертвого Калема, отпечаток которого будто врос в сетчатку.

– Кто это был на сцене? – прошептал он, взглянув на Кибервомбат. – Как… как он прошел через полог? Ты видела?! Он же… Это какой-то псих! Я и раньше думал иногда: а что случится, если резо-рок попытается играть маньяк, что будет со слушателями? Господи… хорошо, что я На-ту отправил…

– Теперь на «ты»? – спросила Кибервомбат, моргая, и ногтями на передней левой руке легко провела по щеке.

То, как она эта сделала… Данислав вдруг понял: да она же кокетничает! И когда она вдруг заговорила про свои причины и следствия… Хозяйка кластера пыталась на свой манер завязать разговор, познакомиться… Дикость всего этого, непередаваемая нелепость флиртующего киборга женского пола, наполнила его волной растерянности и смущения, ужас от происходящего сейчас наверху, в дискотечном шаре, отступил.

Тем временем хозяйка кластера, развернувшись к терминалу, заговорила:

– Шунды, стремительнее! Где сейчас? Тут прошло уже две волны. Если… Да, сфера нисходит. Разумники спросили у Вомбаты, что теперь им делать, Вомбата предложила помощь. Искупление, очищение… Но Вомбата сказала, проявить помощь можно только здесь, на планете. Потому искины нисходят… Нет, не на город. Как Вомбата может контролировать это? Нисходят в фокус Псевдозоны… Нет, километров двадцать, совсем близко канала.

– Что?! – закричал Дан, вскакивая и качаясь на сетке. – Что ты сказала?!

Киборг повернулась к нему:

– Агась?

– Кто-то садится возле ПсевдоДнестра?

– Круговой перрон «Влезания».

– Вле… «Вмешательства»? И что будет, когда он сядет?

Казалось, волнение Дана передалось и киборгу.

– Ну… Вомбата думает, средад выявится. Наверное. Возможно. Ситуация потенциальна, но очень уж неопределима. Там что-то вроде итого кластера, только тривиальнее. Проще. Зато больше значительно. Среда, которую создали там искины, развернется…

– Искины – это те, которых ты назвала Востоком и Западом? Какая у них среда?

– Адская среда, – сказала киборг.

– Что это значит? Это ты заставила их опуститься в Псевдозону? Что будет с теми, кто сейчас там находится?!

– Средад итого. Демосфера у искинов. Первая версия, конечно, еще не апробированная. Вомбата сначала электромагнитным импульсом из антенны защиту перрона сняла, а следом им мораль инсталлировала. Командировала поток данных. Ну, их совесть и изгрызла. Раньше-то голое сознание было… В итого момент времени – почему люди не способны поставить производство искинов на поток? Из-за отсутствия у тех предков, генетики, наследственности. Делаем сознание, но не можем проинсталлировать подсознание. Архетипы не программируются, разумеет человек? Потому удаются не супермозги, а гениальные дебилы. Ну вот, а Вомбата хоть сродство морали создала, подобие, программным методом… И теперь… Вомбата себе представляет… Убил человек десяток тысяч, а потом вдруг мораль появилась, и постигает: убивать плохо! Плохо, плохо убивать! Какие чувства потом? Ужас, тоска, депрессия…

– Искины убили десятки тысяч людей? Я не понимаю… – сказал Данислав, и тут стена коллектора позади паутины проломилась.

По янтарной пленке прошла быстрая пульсация: на самом деле пленка не двигалась, но впечатление было такое, будто от дальнего края по ней покатилась стремительная волна. Радужные блики потускнели, разгорелись вновь. Затрепетали, задрожали, то натягиваясь, то провисая, нити паутины, качнулись мониторы, вентиляторы и терминал.

Пластокерамическая стена не распалась обломками, не обвалилась, но расплавилась – хотя, кажется, осталась холодной, – пузырящейся массой стекла на пол. Образовался проем, наполовину затянутый дрожащими серыми нитями, и сквозь него вошли несколько человек в комбинезонах дерекламистов, вкатились двое колесничих, и еще…

Больше всего это напоминало здоровенный кусок пластилина неопределенного цвета, заготовку, которую разминали, перед тем как слепить из нее какую-нибудь фигуру. Причем разминали прямо на глазах у Данислава: поверхность в разных местах то слегка прогибалась, то выпячивалась пологими буграми, медленно струилась, и хотя общая форма оставалась неизменной, очертания постоянно менялись. Кажется, именно на этом и было основано его движение: модуль – Дан не знал, как еще его назвать, – не то полз, не то тек вперед.

Модуль остановился, и спустя несколько секунд из его бока выпал человек, весь облепленный розовым. Очумело мотая головой, хлопая себя по бокам и плечам, шагнул вперед. Низкого роста, щуплый… Вдруг Дан понял, что это ребенок, мальчишка лет тринадцати. Глаза его были скрыты круглыми черными очками.

– Вомбат, твою мать! – зло прокричал он. – Сфера приземлилась?

Киборг начала растерянно:

– Шунды, что итого у тебя?..

– Она села?! – завопил Шунды Одома.

– Осела, осела! – повысила голос киборг. – Шунды, Вомбата желает ведать…

– Пристрелите суку, – скомандовал мальчишка, и дерекламисты открыли огонь.

Дан отпрянул, повалился на полку, что тянулась вдоль стены, и тут же весь кластер шевельнулся. Языки пленки начали съеживаться, концы их изогнулись, будто это была разрезанная на сегменты шкура большого апельсина, которая теперь решила свернуться, восстановить свою форму.

За ухом кололо беспрерывно. Не удержавшись, Дан рухнул на чавкающий пол, будто в топкое болото. Слыша за спиной крики и грохот выстрелов, вылез на полку; низко пригибаясь, побежал. Нырнув за трубы, на ходу потянулся к кармашку с телемоноклем, потом пробормотал: «Что я делаю? У нее же есть тонк…»

Достигнув узкого пространства с прозрачной стеной, Дан увидел, что за ней не осталось ни одного модуля. Из коллектора доносились приглушенные крики, стрекот пневмоэлектрических автоматов, мелкое дребезжание, шелест…

Он снял с рукава тонк-ящерку, набрал номер на кнопках, утопленных в мягкое белое брюшко, и поднес к уху.