Текст книги "Диалоги с собой"

Пас мужу

Мяч

Мяч всегда мяч, есть разновидности, приспособленные под разные случаи, но смысл один. Что, так сказать, он умеет: отскакивать и катиться? Вроде больше ничего! По сути, первая детская забава. Это те мячи, которые полые внутри и надутые воздухом. Есть ещё и другие, для полноты классификации, тяжёлые и цельные, с ними тоже играются, но уже не дети и по-другому. Играются долго и с разговорами. Думаю о бильярде. И теперь делим их по способу доставки к другому игроку – рукой и её всякими продолжениями (ракеткой, клюшкой, etc.), ногой, бывает, что и головой, но это форс-мажор!

Теперь целеполагание: что, так сказать, с этим мячом делать – отбить, захватить, принять, прижать к груди, как родного, и бежать с ним куда глаза глядят, а глядят они или в глаза другому игроку-партнёру или в сторону корзины без дна, «баскетбольная» называется. Это самый длительный близкий и незабываемый контакт с мячом, в других видах не так, в волейболе вместо корзины сетка и держать и тем более прижимать к себе мяч не по правилам, от него надо сразу избавляться. «Получил, едва коснулся, откажись от него, поделись с другим!»

В футболе его ведут ногами «ножные» умельцы. Эти вообще особенные. У них ноги вместо рук! Тут принцип другой: главное – не обладать и даже не делиться, а забить в гигантскую корзинищу другой команды на дальнем конце поля, но уже с дном, то есть в ворота! И для этого бежать по полю не перебежать, словом, набегаешься! Из соображений безопасности и тактики бегать игрокам приходится не по прямой, а зигзагами.

Место действия, площадки – они у всех видов коллективных игр в мяч разные по размеру, а вокруг толпа зевак, которые сами играть не умеют или уже наигрались, поэтому платят деньги за то, чтобы смотреть, как играют другие. Играющие, как правило, молодые и привлекательные, одеты секси. А сочувствующие, как правило, оставили свои резвые годы в прошлом и теперь чувствуют себя важными и причастными к этому действу игры, они словно члены элитного клуба всерьёз и надолго. Им нравится их состояние азарта и молодости, которое в них пробуждается при взгляде на играющих, и их причастность к большой игре, тут всё всерьёз: победит свой или чужой! Другого не дано. Делайте ставки и прогнозы. Называется это спорт. Им подготовили специальные сиденья вокруг площадок, чтобы они не уставали платить деньги и наблюдать за другими, устающими реально на поле! Как-то так это устроено и называется «стадион».

Получается, мяч сначала объединил разных людей, чтобы игрались, и одновременно разделил их на действующих и наблюдающих. Неравноценный раздел получился, но в результате все оказались по странному стечению обстоятельств довольны, и те и другие. Бывает же такое! Чудеса, да и только. Регулярные чудеса, между прочим.

Завтра мой муж опять будет чудить! Он со стороны смотрящих!

Лёва как прирождённый артист

Хотелось всего, хотелось в кино! Но проклятый кеш замучил: не было его, просто говоря, не водился и не накапливался! Одни крохи на школьные завтраки! До пассивного дохода было далеко. Как-то увидел картину в метро, как бесплатно пропускают инвалидов-детей, видно, где-то рядом была такая специализированная школа. Взыграла шальная мысль прикинуться немым или глухонемым, это обычно в паре ходит! Дошёл до турникета, сделал жалостливое лицо, промычал музыкально: «У-у-у!» – руками развёл, что, мол, никого не слышу, ничего вам сказать не могу. Лицо залилось от краски стыда, но это лишь на мгновенье, и вот – дело сделано, пропустили… Сердце бьётся, учащается, а заветный пятачок – целёхонький в кармане. Так и пошло удачно, день ото дня, пятачок к пятачку. На билет в кино хватит и ещё на засахаренные орешки, что на «Войковской» в булочной-кондитерской продаются тоже!

Где бы верёвочке ни виться, но приходит конец! Фиаско называется. Где-то Лёву увидели, подсмотрели, доложили отцу. Уроки актёрского мастерства пришлось отложить на время и перенаправить энергию обаяния в другое русло.

Динамовец

Тянется молодёжь к спорту, много сил, задору, струной натянуты мышцы. И ведь время было такое – коллективистское, и игры были подобные. Сила, удаль, успех, куда ещё приложить накопленное?

Лёва жил недалеко от двух столпов тогдашнего спорта, клубов «Динамо» и ЦСКА. Ножички бросать в цель надоело, и так всех обыгрывал. Хотелось настоящего дела и игры. Баскет, или баскетбол, – вот была его мечта. За мечтой о мяче и пошёл на стадион. Пять остановок на трамвае от «Войковской» – и ты у новенького храма спорта, только дорогу перейти. Так выбор его пал на «Динамо», спортивное общество, на его стороне и останется. Люди в синей форме, они такие классные, самые-самые! Пленили его раз и навсегда синяя футболка, кроссовки и спортивные штаны. Получил он это тогда бесплатно как манну небесную. Сразу же стал ещё более хорош и доволен собой. А как иначе, он один из избранных, грудь его задышала чаще, шаг ускорился. Хотелось не просто петь, а танцевать от радости. «Приняли, меня приняли!» – всё твердил по дороге он и нёс связанные между собой новые динамовские фирменные кроссы. Пакетов тогда не было или их вовсе не давали, ну не в авоське же нести? А так все видят, кто идёт и отчего сияют глаза у паренька.

Большой спорт, герои спорта, преодоление – все эти понятия живут рядом, без них никуда. Пробежки, прыжки и растяжки, ходьба гуськом или как ещё там, чтобы укреплять ахилл, задом наперёд, через боль, через «не хочу». Разбавляли такое повальное однообразие только сами игры и совместные тренировки, было это не часто, но запоминалось надолго: мальчиковая команда «Динамо» против команды девушек «Динамо». Вот тогда и про боль в мышцах не вспомнить: азарт и присутствие взрослых девушек давало не сравнимую ни с чем мотивацию. Тогда в таких случаях играли и тренировались припеваючи.

Сатана там правит бал

Пять лет пролетели незаметно. Теперь игра за молодёжную сборную «Динамо». Навыки и мастерство растут, слава богу, без серьёзных травм. И вот… прилетело, совсем не оттуда, как теперь говорят, чёрным лебедем. Школа, привычная и любимая физ-ра, есть где разгуляться. Лёва вспоминает: «Делаю на кольцах разножку, падаю вниз на мат, удар приходится прямо на голову. Лежу, встать не могу, ног и рук не чувствую! „Эй, давай, Лёва, не дури, вставай!“ Всё плывет, встать не могу!» Заминка, кто-то соображает, что пора вызывать скорую.

Везут в Склифосовского, диагноз неутешительный: ущемление или, возможно, повреждён позвоночник, пока непонятно, надо теперь только лежать на доске обездвиженным, только лежать и ждать! Что там вылежишь? Никто не знает. Врачи молчат. Диагностика тогда была простенькой, пожалуй, только рентген. Но это чуть позже. Сейчас остаётся только это… Лежишь, думаешь. Думаешь и гонишь от себя мысли, время не движется, словно мёртвая стоячая вода. Чёт или нечет, любит – не любит, всё на одну тему, гамлетовскую: «Быть или не быть?..» Полёт прерван, пространство сгустилось до одних мыслей в голове. Тело лежит рядом и всё же отсутствует. Надежда на молодость. Остаётся только она одна – надежда. И вот, спустя неделю, она пришла – страшная боль, что-то там соединилось в теле наподобие короткого замыкания, электрический ток потёк по рваным проводам, искря и замыкаясь на стыках. Сил нет терпеть. «Кричу и корчусь в страшных муках! Жизнь в тело возвращается рывками, гром, молния, откат, временная передышка. Каждое сказанное слово, вибрация от него, дуновение ветерка из открытой форточки – всё проходится тяжёлыми тракторными гусеницами по моему телу. Теперь бы так пригодилось это безмолвие от боли прошлой недели. Но нет, я всё перетерплю! Жить и только жить и двигаться!» Всё переменилось в мгновение ока.

Думалось о всяком и о баскетболе тоже. Удастся ли когда-нибудь выйти на паркет, влиться в игровой поток, вихрем промчаться по площадке? Испытать эти короткие мгновения игры, когда все как единое целое, когда силы на пределе. Команда-монолит, все юные силы в одном потоке от кольца к другому кольцу: бросок, передача, пробежка, свисток, фол. И фоном: «У-у-у-у-у» – приятный уху гул зала, наполненного болельщиками. Родные запахи зала. Разгорячённое тело и наконец шипучка за копейку из автомата в коридоре…

Восстанавливаться пришлось долго. Какой там баскет? Даже привычная физ-ра вылетела на полгода. Удар в голову не прошёл бесследно, чуть заметное неловкое движение шеей – и начинается. Нервы оживают и делают свою работу – проводить электрический ток. В руках начинается дрожь и внутренний гул «з-з-з», теперь это не боль, а забавное чувство удивления, словно ты сам управляешь процессами у себя в теле. Слава богу, позвоночник цел!

Свободного времени стало больше, настроение неплохое, ничего не болит, теперь тряпку в руки и убираться. Школа пустеет, остаются в ней немногие, в числе этих и он, он сегодня дежурный. Время летит быстро, скоро школе конец, последний, десятый класс. Протирает парты, доску, наводит порядок и начинает петь. Голос есть. Опять есть голос, он уже не ломается и не трещит, как взбудораженные нервы, а вполне себе тянется. «Есть город, который я вижу во сне… В цветущих акациях город… У Чёрного моря…» Утёсов хрипло выводит мелодию, бередит душу! А следом и Лёва.

«Если пойду служить, то на Морфлот!» – внезапно решает он. Подпевает дальше. Мысли о другом. Скоро выпускной и столько всего впереди! Куда поступать, что делать? Детская мечта времён Сокольников стать пожарным остыла, она была хороша, когда постоянно напоминали о ней пожарная каланча, самая высокая точка в округе, да вой пожарной сирены. Быть в то время пожарным означало фактически быть спасителем! Домики вокруг были деревянными, огонь мог их пожрать в сущие минуты. Теперь Лев жил в каменном доме, и спасать никого не надо было, а хотелось петь, ведь у него обнаружился голос!

Лёва накупил пластинок, наслушался, а ведь дома и не попоёшь, нужно уединение, вот опустевшая школа – самое оно для пения. Баритон густел: «Люди гибнут за металл, люди гибнут за металл! Сатана там правит бал, там правит бал!»

У него получалось. В груди теплело. «Стану артистом. Буду петь!» В добрый путь!

Дар

Лёва вспоминает: «Голос был со мной всегда, вёл себя по-разному, то слабел, то приручался. Но всегда был со мной, мой голос. Наклюнулся он рано, взрослых это позабавило, приятно же смотреть, как малец на стуле выводит рулады, а уж когда разучили с ним гимн, то пошло не только веселье… дрогнуло сердце». Чувство и желание петь пришло чуть позже, опять по взрослой наводке. Дед прислушался и выставил диагноз: «Похоже, у Лёвы намечается голос!» Сам дед был музыкальным, скрипочкой владел и попеть был мастак. Так что единомышленника вычислил сразу. Разучили что-то простенькое, протяжное с внуком на два голоса. Как в воду глядел.

Надо бы его в кружок отправить, да и болтаться по улице – дело не хитрое, дома не усидеть. Оставленные без присмотра мальчишки явно что-то найдут и вычудят. Пусть уж делом занимается! Всё же искусство. Лёва не возражал, он и сам был не прочь. Это даже приятно. Голос слушался, и вообще это приятно: набираешь воздуха целую грудь и журчишь, а к голове приливает кровь. А уж когда целым хором – звук нарастает, голоса сливаются в бурный поток и в душе становится щекотно, наступает какой-то восторг, а с ним и облегчение. А потом разбежались голоса по ручейкам и снова слились в мощный поток. Энергия приходила и убывала волнами. «Солнце скрылось за горою, затуманились речные перекаты, а дорогою степною шли домой с войны советские солдаты». В конце после таких занятий становится радостно и спокойно одновременно, как будто бы сделал хорошее дело не только сам, а вместе со всеми. Так и пошло: попоёшь – и хорошо на душе.

Поющих в доме на «Войковской» было немного, а вот выдающихся спортсменов много, даже по неполным подсчётам. Концентрация чемпионов на один дом зашкаливала. Как ни странно, с ними пришли не только рекорды, но и другие музыкальные ритмы. Спортсмены привозили пластинки, а с ними и новую музыку. По двору неслось: «Тутти-фрутти, баба Люба!» (бабы Любы и не только – они заценили!), «Вам-бама-лума-а-вам-бэм-бум!». Вот бы стать таким… Рост есть, сила есть, желание и время – всё есть! Школа рядом, учиться пока особо не тянет, что-то подчитал на переменке – и сойдёт! Не очень увлекали школьные предметы, разве что только литература. Это хотя бы интересно и ближе к мечте. Впереди ведь ждут великие дела, и они не в школе, конечно же!

Мечталось о многом, но как-то расплывчато, образы крутились перед глазами, в целую картинку не складывались, мысли были обрывочные, до конца не додумывались! Потом додумаются, надеялся Лёва. А пока надо действовать. Энергия надежд распирала и бодрила. Хотелось всего: и поиграть, и подурить, и попеть.

На старт… марш!

Лёва умеет терпеть – это о долгих переездах, репетициях и ожиданиях съёмки, концерта. И ещё он умеет искать, об этом чуть позже. Терпеть – закалка нужна. Терпеть всегда нужно, когда вдобавок ещё что-нибудь болит или пришла безвременная-безразмерная пауза между… Как ему это удаётся? Он придумал себе технику, и в этом ему помогает его обширный и многогранный внутренний мир. У его фантазии тропы нехоженые. Если есть творческое задание или какая-то идея возникла, начинается внутренний процесс обдумывания. Он умеет зависать, обкатывать, делает заметки, наброски. Почерк его мне не разобрать. Тезисно, полунамёками, обрывками фраз. Всегда пишет рукой, а значит, по прямой наводке из самой глубины. Ещё в детстве выводил каллиграфию фиолетовыми чернилами и перьевой ручкой, сейчас были бы одни кляксы на листках и фиолетовые пальцы, но… шариковая ручка скользит гладко, без пачкотни. В такие минуты его лучше не отвлекать. Идеи рождаются, мысли приходят, успевай ухватиться за хвостик и раскручивать, раскручивать разные варианты. В такие моменты его жизнь приобретает законченность и сосредоточение, позавидуешь, такого ох как не хватает в быту. И ещё он умеет искать и меня к этому приручает с завидным постоянством!

Творческий человек, ничего не скажешь, рассеян он там, где требуется порядок и элементарное внимание. Забыл: «Где мои ключи, телефон, бумажник… паспорт?» Эти «где?» я слышу каждый день, и волнение присутствует каждый раз, не отступает: а вдруг на этот раз и правда потерял? Итак, на старт… марш! Поиски начались. Такое ощущение, что Лёва совсем не привыкает к вещам, кладёт их в неожиданные места и почти совсем готов с ними расстаться… навсегда, но нет, верно, почти. Чаще пропажа находится… и иногда в неподходящих, неожиданных местах!

Один раз, было дело, паспорт нашёлся… в мусоропроводе! Спасибо, Зина, помню тебя с благодарностью, именно тебе по горячим следам удалось извлечь ещё не совсем пропахший и покорёженный важный документ. Слава богу, успели, мусор не вывезли вовремя! Было бы дело! Волокита бумажного бюрократического оборота советского образца. Это было давно, ещё на Ленинском проспекте. А ведь это случилось накануне очередной гастрольной поездки…

Все мои ухищрения придумать контейнер для его «где?», по примеру: «Достань все свои „где?“ из карманов и положи их сюда, потом надень другой костюм и разложи по новым карманам!», не увенчались успехом. Пока эта схема не прижилась. Лев не терпит рамок, подавай ему простор, ширь. И я всегда знаю, что мне ответит муж на мои вопросы. Он ответит коронное: «Случайно!» Реже признается: «Забыл!» В постоянстве ему не откажешь.

Мечты сбываются

Лёва, наблюдавший стремительный рост и успех баскетбольной команды нашего друга Шабтая, а также профессионально правильно поставленный менеджмент, увлёкся не на шутку. Подхватил его эстафету. Баскетбол – самая динамичная игра и вообще это Лёвина любовь на всю жизнь! «Динамо», бело-голубые, только они. Лёва сразу же вспомнил свою баскетбольную молодость и начал мечтать: «Вот бы создать свою баскетбольную команду!» И через некоторое время его величество случай представится.

Когда человек одержим мечтой, мир словно начинает помогать ему, участвует в этом. На самом деле этот одержимый мечтой человек ищет и находит из разных вариантов правильные решения. Мечта и надежда не продаются! Подступаться к ним нужно самим. Их надо выносить и произвести своим собственным трудом, так рождается ребёнок у любящей матери. У такой мечты, «своего ребёночка» – баскетбольного подмосковного «Динамо» – стоял и Лев. Сошлось желание, а возможности тоже нашлись.

Настало время возведения спортивных сооружений в городах Подмосковья. Нашлось финансирование, помог Б. В. Громов, человек любящий и уважающий спорт. Преданный и внимательный. Вроде уже была одна успешная баскетбольная команда на всех жителей Подмосковья – «Химки», но ведь этого так мало для конкурентной игры! Сначала играли по арендованным залам, попозже подоспел Дворец спорта в Люберцах. Там и прописались. Местные патриоты хотели свою люберецкую команду, ничего не поделаешь, уже все притёрлись: игроки, тренеры, менеджмент, дело сделано, не бросать же посредине пути?! Так подмосковное «Динамо» превратилось в «Триумф». Увлечённый Лев стал почётным президентом этой команды.

Я как-то была пару раз с ним на игре и поняла: я больше не выдержу, нет, не самого накала игры, а вида своего болеющего мужа. Он человек эмоциональный, темпераментный, а болел за своих с двойным запалом. Лицо красное, глаза бешеные, кричит время от времени, сбиваясь на хрипоту. Ещё бы немного, и он бы вырвал этот поручень, который отделял нас от ступени вниз, с корнем, он вцепился в него мёртвой хваткой до белых костяшек в кулаках и всё раскачивал и раскачивал крепление, да так, что оно уже начало скрипеть. «Лёва, Лёва, успокойся, ну что ты так, это же просто игра!» Ну куда там, мои слова повисают в воздухе.

К тому времени в баскетбольной жизни появился новый турнир, создалась Единая лига ВТБ. Соревнований и матчей стало больше. Зрители всё охотнее хотели смотреть баскетбол. Сначала подмосковное «Динамо», потом люберецкий «Триумф» – одиннадцать лет баскетбольного счастья было у мужа. Жили одной семьёй. И когда пришло время расстаться, Лев проявил чудеса прекрасного дипломата и заботливого переговорщика. Договорился о встрече сначала с председателем Федерации баскетбола России, Сергеем Ивановым, следом с Полтавченко (в то время губернатором), везде получил такое нужное «добро» заинтересованных сторон. Всё организовал, и любимая команда полным составом переехала в Питер, туда, где нашлось финансирование. Поступил так, чтобы она могла играть и дальше. Название и руководство поменялось. «Триумф» стал баскетбольным «Зенитом».

Сам же Лёва остался в Москве. Быть на должности из другого города посчитал для себя невозможным. Но это ничего не значит, расстояние не помеха; всех помнит поимённо, за всеми следит, за любимых болеет.

Болельщик

Болельный день на дому. Сегодня не повезло: будем смотреть матч дома! А потом, после ядрового события – обмен мнениями, этаким шлейфом из уст в уста. Надо же всё разобрать по косточкам, а потом эти косточки перемыть. Это сродни сплетничеству, почти как у женщин, только с мужским акцентом и на законных основаниях. На эти случаи даже спортивные журналисты выделены. Звонят и звонят, а главное, интересуются мнением знатока. А мой муж таков, он знаток!

На это время наш дом превращается в стадион: звук на максимуме, надо же вслушаться в рёв толпы, заразиться её энтузиазмом… Спортивные сопроводители-комментаторы тоже стараются, рычат на западный манер! Взяли за основу для подражания призывный и раскатистый клич-сирену из боёв без правил и профессионального бокса. Я, конечно, отползаю подальше на это время, мои барабанные перепонки ещё сохранились. Содержание я, может быть, иногда бы тоже посмотрела, но звук… Не выдерживаю. Если бы произносились женские фамилии столько раз, я бы, конечно, заревновала, но тут другой случай! «Признаюсь, Карасёв, тебя любит мой муж, он за тобой следит, можно сказать, отслеживает каждый твой шаг по площадке, что и как ты делаешь. Карасёв, ты слышишь меня? Не разочаруй моего любимого. Порадуй. И вообще, береги себя, Карасёв, ты нам дорог!»

Кашпировский и Лещенко

Вопрос «Как вылечиться?» у нас трансформировался в «Как похудеть?». Вопрос этот волнует давно и с постоянством до сих пор. Тело с годами совсем распоясалось! Организм ведёт себя не по-человечески. Копит жир вокруг талии, «надеется», нет, просто-таки рассчитывает, что придётся голодать. В буквальном смысле пояс уже носить не приходится, чтобы подчеркнуть талию. Грешно смеяться над располневшими людьми. Где взять талию, чтобы её подчеркнуть? Спасибо времени оверсайза, причастному к этому изменению в моде тренду на удобство и частично… коронавирусу.

Это сейчас, а тогда… А в те времена триумфального шествия по стране Кашпировского мне посчастливилось побывать у него на сеансе в Киеве, а потом и недолго в его гостиничном номере. Затащили знакомые, администраторы концертного зала провели. Высадились привычно у знакомого служебного входа. Прошли на сцену, нам выставили стульчики в кулисах, так что видели мы его хоть и близко, но в профиль и частично, по касательной – сегмент переполненного зала.

Самый его пик успеха. Видимо, основная его сила убеждения уходила в зал, до нас сбоку лечебные вибрации целительства доходили слабее. Я пыталась сосредоточиться на своих ощущениях, но в теле откликов никаких не почувствовала. Тело не слушалось его приказаний. Руки-ноги у меня, как всегда, не теплели и не тяжелели. Даже расстроилась: ну что со мной не так?

Чуть попозже, после представления, оказались у него в номере. Он выглядел слегка усталым, но всё равно – с застывшим выражением лица, чёрной окантовкой волос и осанкою борца или боксёра – был по-своему демонически привлекателен. Пробыли недолго, весь акцент пришёлся на Льва! «Не ешь хлеб, картошку и сахар!» – утвердительно сказал Лёве Кашпировский. Лёва внутренне ответил: «Слушаюсь и повинуюсь!» Сейчас бы спросила его тогдашнего из сегодняшнего времени: «А что тогда есть?» Выбор был невелик. Всё вокруг состояло из хлеба, мучного и сладкого! Во Дворцах спорта, где проходили в основном Лёвины концерты, для зрителей открывали праздничные буфеты. А там сдоба и ватрушки, язычки и ромовые бабы, и пирожные всякие, в том числе и пирожное «картошка». Тем и питались. Каким-то чудом Лёва продержался на этом «без хлеба, картошки и сладкого» некоторое время – и результат наступил! Спасибо Кашпировскому! Его категорическое указание помогло, на время сработало, а чтобы продолжать, надо было бы договориться с самим собой или опять искать встречи и сеанса внушения.