Текст книги "Диалоги с собой"

Недетская хватка и маленькая страна

Под конец эпохи Советского Союза начались разные перемены. Сдвинулось всё, культура советской песни начала трансформироваться в перестроечную… Поэтому раньше могла бы на сцену выйти Наталья Порывай, а вышла Наташа Королёва, могла бы появиться Мария Агеева, а вышла Маша Распутина. Все словно стали ближе друг другу, называясь домашними именами. Началась наша – у некоторых она совершилась раньше – история первоначального накопления капитала. Попали мы под эту кампанию в последнем эшелоне. Опыта было маловато. У руля в застрельщиках финансового благополучия, как всегда, стоял Володя Винокур. Речь идёт о дачном посёлке Крёкшино. Вова подтащил в соседи всех, кого смог: Анжелику Варум (которая тоже не Анжелика, возможно, «Маркиза ангелов» того времени навеяла) и Леонида Агутина, Машу Распутину, «Дельфина и русалку» в лице Игоря Николаева и Наташи Королёвой и последними нас. Строили под ключ, и склад, где выбирали двери, фурнитуру к ним и многое другое, был общий. Поэтому внутренняя отделка у многих перекликалась. Наташа была юна, но на удивление с хорошей хваткой. До нас доносилась молва: «Вот вы не успели, а Наташа сторговала хорошую скидку, вот это было на складе вчера, а сегодня уже нет… Наташа забрала последнее!» Нам оставалось только дивиться и дивиться и идти в хвосте по протоптанной дорожке. Построилась она первой, откуда что взялось! Вот что значит оказаться в нужном месте в нужное время! Мы ещё даже не успевали подумать: «Вот бы нам…» – а у соседей уже всё сделано. Наташин «строительный гений», мотор периода ускорения и перестройки, сработал что надо! Появилась она на экране в период космического ускорения с помощью своего таланта, мамы-Любиной хватки и умения запускать фейерверки, а также лирических «Жёлтых тюльпанов» Игоря Николаева. Наташа стартовала стремительно. Все эти «первые хочу, первые нельзя» освоила и прошла. Пожила в образах «Маленькой страны» и вдруг резко выросла из коротеньких штанишек.

Белые, алые, розовые и жёлтые

Как странно, но детство российского шоу-бизнеса началось с «карнавала цветов». «Белые розы» «Ласкового мая» объездили все площадки России. Разные составы детскими голосами тянули эти «Белые розы» многократно. Вызывали настоящую жалость, а иногда и слёзы, такие естественные человеческие чувства. Потом появилась наша Наташа Королёва. Раньше так артистов не называли, такими ласкательно-уменьшительными, почти домашними именами. Детство так детство. И полились её «Жёлтые тюльпаны, вестники разлуки». Дошло дело и до других роз: алые из глубины веков застолбила Алла, пелось теперь про розовые розы для Светки Соколовой (а Светке той уже тридцать лет!) и так далее, по традиции всё распевно и в миноре, из сиротского детства. Где детство, там и волшебство, у испытавшей первую любовь Н. К. появилась палочка-выручалочка «Маленькая страна», правда, она вызывала амбивалентные чувства, но, может, у её подростковой аудитории так и вовсе нет! Люди хотели жить мечтой. Так и хочется сказать, что Джоан Роулинг подсмотрела и вдохновилась этой выручалочкой и создала школу Волшебства и Чародейства. Но это у неё было чуть позже, Хогвардс подождёт!

Романтический период «коротких штанишек» закончился быстро. Более тяжёлые субстанции набирали обороты. Запели о насущном, материальном, так, чтобы сразу и точно послать в нокдаун боковым хуком. Кто не знает такую комбинацию боковых ударов по ушам? Этим делом удачно занялась уже другая девичья «Комбинация», заведя «юбочки из плюша», это было повеселее, а между ними и голодное про «два кусочека колбаски». Кушать-то хочется всегда. А в тот период, наверное, хотелось особенно. Я не буду проводить анализ, некомпетентна, вот только чуть-чуть прошлась по вершкам воспоминаний. На этом детском и подростковом фоне в тот период петь свои взрослые песни серьёзным артистам было странно. Но пройдёт ещё совсем немного времени, и всё изменится. Музыкальный мир вспомнит, что у него есть «красивые взрослые ноги», на которые можно опереться. Всё отвергнутое, точнее, его лучшие образцы вернутся. Душе потребуются «Песни о главном».

Воспитание чувств

Короткий собачий век. Да и не век вовсе, а жалкая десятина или чуть больше. За это время всё надо успеть и всему собачьему научиться! Живёт с тобой рядом этот «знай своё место», ходит за тобой следом, заглядывает в глаза. Радуется твоему приходу и устойчиво делает вид, что обожает тебя и жить без тебя не может! Куда ни кинь взгляд, а он тут же в ответ сигналит: «Я здесь! Чего изволите?» Наш, точнее, мой первенец, щенок Виля, воспитание получил моё. Было сказано наставниками: «Ни в коем случае в кровать не пускать, на диваны не сажать! Собака должна знать своё собачье место!»

Первая наша совместная ночь прошла испытательно. Он на высокой скулящей ноте из другой, дальней комнаты испытывал моё терпение. Можно сказать, молчать и спать в одиночестве он не желал вовсе, помнилось ему отчётливо соседство братьев и сестёр и тёплый мамашин бок. А тут в качестве утраченной семьи лишь пахнущий разлукой жалкий эрзац в виде данного с собой с домашним запахом полотенца. Запах потихонечку выветривался. Было страшно и зябко. Хотелось назад в семью. Мне тоже было одиноко в своей кровати, Лёва был в отъезде. И моё единственное общество попискивало, напоминало мне, что в квартире я не одна. Уже под утро, не выдержав, я нарушила первый завет – принесла его лежанку и положила рядом с кроватью, в доступности своей руки. От такого поглаживания измученный одиночеством малыш заснул наконец, а с ним и я. Урок первой ночи освоил туго: «В кровать не берут, но ошиваться рядом с кроватью можно!»

Второй урок «Не лазать по диванам!» ему дал случайный знакомый, уже не помню, кто это был. Он как раз сидел на диване и разговаривал с мужем, не помню о чём. Наш настойчивый щенок быстро научился вставать на задние лапы и дотягиваться до края дивана: «Что же там?» Доброхот-собаковед, как выяснилось тут же из разговора, владелец ротвейлера, взялся отучить на наших глазах нашего несмышлёныша-пуделя: «Хотите, я враз отучу вашего щенка прыгать на вас и на ваш диван?» Казалось чудом его заявленная сила воздействия на собаку. Мои знания в этой области были в зачаточном состоянии. Смотрим. Он для наглядности встал с дивана, щенок обрадовался и бросился к нему, встал на задние лапы, чтобы стать выше ростом, быть ближе к человеку и хоть как-то дотянуться до его колен, пахнущих собакой, и тут последовал резкий и хлёсткий… удар по носу! Секундная пауза, скулёж, обида и моё едва скрываемое разочарование. Разговор быстро сворачивается, «обучение» закончено, гость уходит! Что же он всё-таки хотел? То ли стихи, то ли песню мужу предлагал? Но… сотрудничество не задалось, так и не начавшись.

Я осталась с неприятным осадком от случившегося, с невыученным уроком от начинающего песенника и со своим старомодным «Фу!». Его я произносила как-то театрально и с выдуванием воздуха, получалось не как команда, а как глубокий выдох-облегчение. Может, от этого команда усваивалась не так скоро, как хотелось бы. Но потихонечку всё зашло в смышлёную голову и закрепилось. И по прошествии времени и от нарастающей любви, от желания прикоснуться к нему и погладить захотелось взять его к себе под бочок на диван, но уже не тут-то было: табу есть табу! Приходилось разве что взять его на руки и усадить рядом с собой. Редкие минуты на «вершине» счастья, а так всё больше у ног: «знай своё место».

Дока

Он был вторым. Не таким желанным, как первый, он пришёл в семью нежданно и как бы на замену Вильке. Но как можно заменить боль утраты? Бессмысленное занятие. Муж понял: мне нужна полная смена интерфейса… чтобы ничего не напоминало первого, принёс в дом его, совсем другого вида и окраса, белого с пятнышком под глазом и на бёдрышке, щенка джек-рассела. Держал всё в большом секрете до последнего. Я поначалу окрысилась, умом не принимала ситуацию, но тёплый товарищ с коричневатым «фингалом» под глазом ждать не собирался и жалобно скулил. Была зима.

Решили ехать за город, на дачу в Крёкшино. Погрузились в машину, я за рулём, муж на заднем сиденье с тёплым пузырём в пелёнке на животе. Приехали к вечеру, оставили новобранца на первом этаже на подстилке, рядом – пелёночку, и ушли на второй в спальню. Щенок сел в люльку и слегка ошарашенно посмотрел на нас, мы – на него. Разошлись тихо. Ночью он молчал, утром тоже. Спустилась по лестнице и с интересом взглянула на него. Он так же образцово сидел в люльке, на пелёночке рядом лежали его первые какашечки. Я изумилась: «Ну ты даёшь, ну ты дока! Сразу всё понял! Вот умница, вот молодец! Будешь Докой!» Так началась история Доки, записанного по паспорту как Дэнвер Лив Кроуни!

Вырос он в коротколапую собаку, передние лапы у него выдавали на просвет сердечко. Аппетит у него был выдающийся, темперамент отважный, сердце преданное, вот только здоровье подвело. Чуть подрос и стал аллергиком! Но это не помешало прожить ему свои четырнадцать собачьих лет. Болячки ему характер подпортили, был он из-за этого постоянного зуда скор на расправу, чуть что не так – быстрым неуловимым движением нападающей кобры кидался вбок на обидчика. Нога, штанина, что там… А «обидчиком» для него мог стать кто угодно: строительный рабочий, велосипедист или хромающий человек с палочкой. Стыда и позора в таких случаях удавалось избежать гулянием на поводке и хорошим состоянием моих натренированных по такому случаю бицепсов. Такое компактное создание – и столько бойцовой злости! Такое несоответствие было явным. Но напор пересиливал размеры. Характер, у него был ярко выраженный характер! За ним был нужен глаз да глаз и хороший ветеринар. И то и другое у него было в полной мере. И любовь.

О мечте

Лагерфельд был прав: мода любит стройных и молодых. Ради её величества формы он пожертвовал даже часть своего желудка, пресёк, так сказать, на корню первоисточник поступления отвлекающих от совершенства веществ! Мы, даже уже не такие стройные и молодые, продолжаем любить моду, даже если она уже не отвечает нам взаимностью. Но мы – я – её любим. Меняются формы и силуэты, цвета и фактуры, мода живёт и волнует. Мода – моя мечта, моя несбывшаяся мечта. Жаль, что к этой мечте мне от природы не приложилось умения рисовать, но вот само ремесло ручного труда и прагматизм конструкторского видения были даны точно.

Было это всё очень давно, во времена холодного и вынужденного минимализма советского дефицита. Полёт творческой фантазии ограничивался мастерством экономного кроя. Сама ткань была редкостью, особенно правильная, эластичная и тяжёлая, которая драпируется в красивую форму. Оставшиеся от основного кроя причудливые куски неожиданно складывались в оригами воланов у блузы. Сама ткань и всё, что из неё можно было сделать, были безразмерным источником вдохновения.

Меня всегда завораживала эта мысль, помните, как в мультике «а может быть, ворона, а может быть, собака, а может быть, корова, но тоже хорошо!» От замысла до воплощения в форму были мучительные часы сомнения. Каждый кусок ткани, словно пластилин, мог стать чем угодно или почти что чем угодно, от абажура на люстре до жилета с бахромой! Вот ты, всё у тебя в голове, ты – властелин замысла. И наконец ты берёшь в руки ножницы, прочь сомнения! Острый инструмент отсекает все эти «может быть, может не быть»! Проходят буквально часы работы, и под твоими руками начинает вырисовываться она, задуманная тобой форма.

Конечно, настоящая мода так не делается, когда ты сам себе в одном лице «на дуде игрец». Мода – это коллективное творчество, и мне в молодости так хотелось стать её частью. Большое и жирное «но»… Однако любовь к моде и к красиво сделанной форме осталась. Осталось восхищение от живой и меняющейся формы. Играть и играться с «кусочком ткани» хочется всегда. Творчество… сотворить, а может быть, и вытворить что-нибудь эдакое просит душа. А материал-пластилин найдётся под рукой всегда.

Пристрастия

Бросить курить? Не тут-то было, молекулы и атомы химически связаны «одной цепью».

Как-то папа вернулся с работы и сказал: «У меня сегодня на приёме была интересная женщина, она тебе поможет справиться с пристрастием к курению!» Плетусь по наводке в Институт имени Боткина. Обветшалые стены не внушают доверия. Институт повышения квалификации врачей. Интересно, чему их могут здесь научить? Но всё же вера в чудеса неистребима.

Дома лежит толстое пособие по иглоукалыванию Табеевой, а во мне теплится надежда, что всё может быть! Инна Чкалова, жена сына Чкалова, легендарного лётчика, тому залог.

Мне помогло, следом другие, правое ухо обкололо иголками – аурикулотерапия. Моё ухо работает и откликается. Биологические точки есть и у меня. Больше не дымлю, извержение закончилось.

Back in the U.S.S.R

Много, наверное, хорошего было в прежнем советском воспитании. Идея общего блага, конечно, хорошо звучит! Приятно быть частью чего-то бóльшего, даже огромного, какой была когда-то наша «Широка страна моя родная». Даже не надо включать радио, записано и вспомнится, не забыть: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» И всё под фундаментальную музыку талантливого Исаака Дунаевского. «А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер, весёлый ветер, весёлый ветер! Моря и горы ты обшарил все на свете, и все на свете песенки слыхал»…

Ностальжи – прекрасное французское слово, изящное и лёгкое, как звучание самого языка! Наше «ностальгия» словно припечатывает научным окончанием и звучит почти как заболевание, будто это младшая сестра депрессии, которую надо сначала изучить, а потом лечить непременно. Ты должен всё отдать в упорном труде во имя коммунистического общества, а потом… наступит время, где каждый даст, что может, а получит то, что желает. Звучал этот принцип более формально: «От каждого по способностям, каждому по потребностям!» Почему я это сейчас вспомнила? Задумалась, как форматируются умы и привычки под общественные запросы. Что же хочет, хотел каждый человек именно для себя, каждый ответит по-разному, есть общий «продуктовый набор, корзина» для своего времени. Тогда это звучало: «Машина-дача-гараж!» – это для тела. «Трах-тибидох!» – говаривал Хоттабыч. Мудрость приходит с Востока. Только джинны тогда могли такое выговаривать и о таком мечтать.

Мечта о будущем… Мечта – вот главное слово того времени. Это уже для души. Все словно жили этой мечтой и немного в будущем! «И на Марсе будут яблони цвести!» Жаль, в том времени не было принято задумываться о себе лично, ставить себя на первое место и задавать себе самому тот самый главный вопрос: «А я это хочу? А мне это надо?» А где же ты сам? Это общественное «надо» глубоко проросло… давит до сих пор из прошлого, из каждого угла, щели… телефонного звонка.

Литература о том, как бывает у других? Пришла и она. Экзистенс, для чего и как существуем, для меня начала Франсуаза Саган. «Вместе весело шагать по просторам!» отошло на второй план. Здесь личное и глубоко личное! Внутренний мир, солнечный и не очень, полный сомнений, грусти и переживаний распахнула своим творчеством именно она. Бывает же так, вдох свежего воздуха, и главное – о другом и про любовь! Общество с его «надо», посторонись! Здесь сольный танец. На мгновенье пришла осознанность. Ах, как жаль, что Лёва всё ещё тащит этот общественный груз из года в год, даже сейчас, когда дать он может намного меньше. Когда для него наступит это благодатное время «по потребностям»?

Парадокс в том, что идея выродилась, ушла, но живёт в каждом и в каждом, жившем тогда, тоже оставила свой след. «Я, ты, он, она, вместе – целая страна».

Мои древнегреческие корешки

Как хорошо, что древние греки были давно, в них трудно разочароваться, далеко до них, не дотянуться; те, в которых можно было бы разочароваться, остались в истории безымянными, а вот другие, особо выдающиеся, засветились по полной! От этого становится приятно на душе, ведь я тоже грек, и с такими весёлыми чудаками мне приятно идентифицироваться. Некоторые отметились не только своей философией, но и очаровательным шкодным поведением и всякими чудачествами.

Взять хотя бы Диогена: придумал жить в глиняной бочке (пифосе), и неспроста так, а из принципа! Жить на всеобщем обозрении – дело непростое даже в Древней Греции. Свободного времени куча, любопытствующих много, не закроешь за собой дверь, типа вот у меня перерыв на обед или тихий час. И всех вещей в бочке-доме в обороте наперечёт: нестираный плащ в одном экземпляре, посох и сума для подаяния, которое он просил у живых и не очень опять же из принципа. Очень был принципиальный товарищ! Давали немногие, да много ли ему было надо? Ведь мыслил он себя аскетом. Поэтому придумывал себе всяческие упражнения для поддержания формы и воли, часто он тренировался на статуях, просил подаяния у статуй, чтобы «приучить себя к отказам». Оригинально и, главное, с предсказуемым результатом, никаких сбоев и погрешностей! В точку на все сто процентов. Аскетизм в действии. Эдакий «мальчик наоборот», призывал получать удовольствие от презрения к наслаждениям. Отстраниться от материального – это, по его мнению, лучший способ, чтобы задуматься о настоящих человеческих ценностях.

Натренировавшись на неодушевлённых предметах, Диоген шёл в Академию поспорить о сути вещей. Академия в то время, думаю, была сродни базару, только одно название пафосное, а так это было собрание на открытом воздухе и в хорошую погоду, так сказать, встреча с единомышленниками. А эти два компонента в Греции часто совпадали. На пару с ним его современник Платон, который жил хоть и не в бочке и материальным не пренебрегал, чудил тоже: «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев!» Тут же находчивый Диоген ощипал петуха и принёс со словами: «Вот платоновский человек, двуногое без перьев!» Тогда Платон подумал и добавил: «… И с плоскими ногтями!» Так философы и достигали истины… иногда в потасовках, но больше в дискуссиях!

Симпатичные они были, однако уже тогда думали о сути вещей и природе зла, а мы ещё даже не были в проекте рождения. Совпали они во времени могучей кучкой, такие звучные для нас имена: Сократ, Платон, Диоген и, наконец, Александр Македонский. Придание говорит, что Диоген, уже захваченный в рабство, но хозяин себе по сути, сказал великому царю: «Отойди, ты загораживаешь мне солнце!» И сказал неспроста…

Александр удивился: «Я великий царь, проси у меня что хочешь!» Вот Диоген и попросил.

Вот что у нас за спиной! Вот она, наша человеческая даль, но приятная даль, есть на что опереться, свобода в выражениях и образе жизни.

Распалась связь времён

Кто думает о прошлом и зачем? Что мы забыли в этом прошлом? «Было и прошло», – пелось в песне. А ведь так и есть! Почему и зачем мы, люди, так упорно тянем эту нить или цепь из прошлого? Видимо, это ахиллесова пята, особенность нашего устройства? Мы надеемся, что наши поступки в прошлом повлияют на наше будущее. Делаем сейчас и… откладываем вознаграждение на будущее. Очень неопределённо! Но что поделать, если так было всегда? Всегда ли? По крайней мере, нас приучили, что так было всегда, есть причина и есть… следствие. Это было удобно и так по-человечески: согрешил – и покаешься! Верёвочка тащится из прошлого, она объясняет нам многое, но вот… пришли другие времена. Нет, нет и нет, нельзя объяснить настоящее из прошлого! Что-то потерялось, весь здравый смысл утёк, смыт катастрофой паводка событий. Тектонические изменения, скрытые до поры до времени, проявились в своей разрушительной мощи, и вот мы в новой реальности, уже не в той, какие туфли подобрать к платью на торжество к знакомым… а совсем в другой, глубинной и коренной. Жить не для того, чтобы жить, а для того, чтобы… выжить, сохранить себя, и свой род, и достоинство, право на жизнь.

Вот пришла из соседней комнаты Дейзи, плюхнулась на лежанку, вылизывает лапы для разнообразия, сделала и замерла в своём собачьем успокоении. Годы идут, но её совсем не волнуют новые жировые складки на талии. Она хороша для себя априори! И уж точно не будет рассматривать себя в зеркало со всеми отвлекающими подробностями. Она родилась, и этого достаточно, чтобы быть, без всяких подробностей! Вот свернулась в калачик и спит. А теперь вскочила и оповестила лаем: надо вовне. Никаких интриг, а ровно то, о чём я говорю выше: причина – следствие, рефлекс.