Текст книги "Роковая строфа"

64

– Ты хуже зверя! – угрюмо сказал Борис, когда Вика в последний раз глянула на мертвого Мигеля и удовлетворенно хмыкнула.

– Собаке – собачья смерть, – хмуро ответила она. – Это он нас предал. – Вика открыла дверцу и вышвырнула мертвого пилота в воду. Море чуть слышно плеснуло, равнодушно принимая подарок.

– Дура, – бросил Борис. – Он нас спас!

– Это ты – идиот! – Прошипела Вика, – красавчик Мигель снюхался с этой шлюшкой Валькой, она обвела его вокруг пальца, а сама сообщила, кому следует о том, что мы держим у себя заложницу. Ты можешь мне сказать, где сейчас находится наша сиделка с младенцем?! – Лицо Вики пылала гневом, Борис слегка отодвинулся от нее:

– Тише, – сказал он, – лодка подходит. Интересно, что ты им скажешь и как объяснишь убийство пилота?

– Не твоя забота, – огрызнулась Вика.

Прибывшая лодка забрала беглецов и отчалила от гидроплана. Ни Борис, ни Вика не произнесли больше ни слова.

Вскоре их подняли на борт поджидавшего судна.

Вечерело. Белый гидроплан сиротливо качался на темной воде, похожий на одинокую чайку, залетевшую слишком далеко от родного берега.

65

Мир не без добрых людей. Валентина лишний раз убедилась в этом, когда эти самые добрые люди помогли ей быстро оформить необходимые бумаги для того, чтобы покинуть гостеприимную Венесуэлу и отправится в не менее гостеприимную Бразилию. Конечно, не обошлось без взяток. Но, Валентина рассуждала здраво: добрые люди могли взять деньги и обмануть доверчивую американку. Сотрудник туристического агентства свел ее с нужным чиновником; а тот объяснил, что если сеньора хочет попасть в Австралию, то лучше обратиться в Австралийское посольство. Наверняка, чиновник что-то подозревал, уж больно странная была эта американка, но подбодренный долларами Мигеля, не спросил: отчего это сеньора не хочет уехать в свою страну, да почему она не свяжется со своими властями… Чиновник дал ей письмо к своему другу в Бразилии и пообещал, что тот поможет ей покинуть континент без особенных затруднений.

– Кстати, – напомнил добрый чиновник, – почему бы вам не обратиться в христианскую миссию? Ведь вы, насколько я понимаю, работали с ними?

Валентина растерялась, но быстро взяла себя в руки:

– Да, действительно, – согласилась она, – почему бы и нет…

В аэропорт она приехала в самый последний момент. Валентина нервничала. В каждом мужчине она видела Мигеля, в каждой женщине – Вику. Когда проходила паспортный контроль, чуть не упала в обморок, до такой степени сильно стучало сердце. Кровь горячими толчками ударяла в виски, и Валентине казалось, что все вокруг нее плывет. Она опустила голову и крепче прижала к себе ребенка.

– Сеньора американка? – спросил пограничник, проверяющий документы.

– Что? – встрепенулась Валентина, пытаясь сосредоточить на спрашивающем взгляд, – а, да! – Выдохнула она.

– Работали у нас?

Валентина настороженно глянула на пограничника, но увидела, что тот улыбается, указывая на ребенка:

– Поздравляю, у вас прекрасный сын! Едете отдохнуть?

– Да…

– Надеюсь, вам у нас понравилось, и вы еще вернетесь, когда малыш немного подрастет, – сказал пограничник, возвращая паспорт. – Счастливого пути!

– Благодарю, – еле слышно ответила Валентина, силы совсем оставили ее.

Самолет выполнял рейс до Рио-де-Жанейро. Всю дорогу Валентина гадала, следят за ней или нет. Она думала, что ее новое имя известно не только Мигелю, но и Вике. Поймать ее не стоило особого труда. Если ее и потеряли, то найдут очень скоро, достаточно проверить гостиницы и списки пассажиров. Паспорт она уже засветила. Значит, самое главное – достать другие документы, или надежно спрятаться. Но где? Чиновник подал ей прекрасную идею – христианская миссия. Она не знала, есть ли в Рио таковая; просто надеялась, что есть.

Садясь в такси, она сказала водителю:

– Христианская миссия…

Водитель нисколько не удивился, даже не спросил адреса. Измученная женщина откинулась на спинку сиденья, покачивая ребенка. Мучительно болела голова, она не спала несколько суток.

66

Доктор Росс сочувственно смотрел на свою пациентку. С трудом узнавал он в этой изнуренной, постаревшей женщине Маргариту Соболеву. Изменилась Маргарита не только внешне, но и внутренне. Она больше не плакала. Теперь у нее в глазах появился лихорадочный блеск, говорила она отрывисто и, речь ее напоминала горячечный бред. Доктор Росс знал страшные подробности ее заключения в подвале на далеком острове в Карибском море. Муж Маргариты – Андрей Истомин вкратце рассказал доктору о том, что произошло.

В клинику Маргарита Истомина-Соболева поступила сразу же после своего освобождения. Проведя осмотр пациентки, доктор Росс за закрытыми дверями своего кабинета сообщил ее отцу и мужу о том, что Маргарита истощена, как физически, так и морально, что у нее помимо всего прочего, были сложные роды, после которых женщина еще не оправилась…

– Кстати, – доктор Росс обвел глазами присутствующих, – где ребенок?

Мужчины опустили глаза в пол.

– Не понимаю, – растерялся доктор, – ребенок погиб?

– Неизвестно, доктор, – тихо ответил Андрей, – моя жена утверждает, что наш сын жив и находится у Валентины…

– Валентины? – переспросил доктор.

– Да, – подтвердил Андрей. – Это долгая и запутанная история. Одним словом, Валентина раньше работала медицинской сестрой в клинике доктора Вейнцеля. Так вышло, что она помогала нашей семье, потом была сиделкой у Шахматова…

– Того, что похитил вашу жену? – уточнил доктор.

– Того самого, – вздохнул Андрей.

– Но, как же! – воскликнул доктор, вскакивая, – вы ей доверяете?

Андрей пожал плечами и вздохнул:

– Моя жена ей доверяет… И потом, знаете, ведь это Валентина помогла спасти Маргариту… так что, у нас нет оснований не доверять ей.

– Все это очень хорошо, – согласился доктор, – но, в таком случае, где же эта Валентина?

Андрей вздохнул и обреченно пожал плечами:

– Моя жена утверждает, что Валентина совместно с каким-то Мигелем вывезла нашего сына с острова накануне операции Интерпола.

– Прошу прощения, – перебил его Соболев старший, – эта информация никем не подтвердилась. С уверенностью можно сказать, что Валентина действительно была на острове, что она, по-видимому, принимала участие в судьбе моей дочери, возможно даже помогала при родах. Но куда она делась потом, и жив ли мой внук…

Мужчины замолчали. Андрей не выдержал первым:

– Я склонен верить моей жене, – твердо сказал он.

Соболев старший сидел, понуро опустив голову. Доктор уже несколько раз снял и снова водрузил на нос свои очки.

– Что ж, господа, – вздохнув, сказал он, – в любом случае, вы правильно сделали, когда вспомнили о нашей клинике и снова обратились к нам. Не могу ни за что ручаться. Госпожа Истомина перенесла серьезное потрясение; учитывая тот факт, что ее нервная система расшатана до предела, я могу только посоветовать вам: ищите ребенка. Я не уверен, что смогу заставить госпожу Истомину вернуться к нормальной жизни, слишком жестоко с ней обошлась эта жизнь, м-да…

Андрей встал:

– Я пойду к Рите, – сказал он Соболеву. – Благодарю за откровенный разговор, доктор.

Доктор Росс слегка наклонил голову, прощаясь.

Когда Андрей вышел из кабинета, Соболев сообщил доктору, что он вынужден будет уехать на какое-то время.

– Господин Истомин останется с Маргаритой. Возможно, приедет друг нашей семьи Мария Шахматова.

– Однофамилица? – удивился доктор.

– Нет, сестра господина Шахматова.

– Хм, вам виднее, – неопределенно промычал доктор. – Скажите, – внезапно встрепенулся он, – охрана, которая дежурит у госпожи Истоминой, будет снята?

– Пока нет, – ответил Соболев. – Во-первых, и вам и нам так будет спокойнее, во-вторых, главные преступники так и не были задержаны, в – третьих, моей дочери необходима уверенность в своей безопасности.

– Конечно, конечно, – согласился доктор. – Вы меня поймите правильно, я ведь забочусь обо всех пациентах клиники, поэтому, если вы в чем-то не уверены, то, может быть, охрану следует усилить?

– Пожалуй, вы правы, – вздохнул Соболев.

67

Валентине повезло. Она поняла это сразу же, как только увидела маленькую худую женщину, быстро семенившую навстречу к ней по коридору.

– О, Бог мой! – воскликнула женщина, всплеснув руками, – ведь это вы Вивиан? Как я рада! – она протянула Валентине узкую сухую ладонь и, когда Валентина робко ответила ей на рукопожатие, представилась:

– Джанет Томпсон.

– Очень приятно, – пролепетала Валентина и в свою очередь представилась, – Вивиан Джонс.

– А это, я так понимаю, маленький Эндрю? – женщина радостно заулыбалась.

– Да…

– Бедняжка, вы устали, дорогая! Ну, идемте, идемте ко мне в кабинет, мы сейчас что-нибудь для вас придумаем, – ворковала женщина, которую Валентине рекомендовали, как руководителя миссии.

В кабинете было прохладно, изнуряющая уличная жара сюда не проникала, отчасти из-за опущенных жалюзи, отчасти, благодаря кондиционеру.

– Присаживайтесь, дорогая, – женщина мягко усадила Валентину на диван у стены. Та опустилась устало, не выпуская из рук ребенка.

– Да положите же малыша! – засуетилась Джанет, – вот так, – она взяла ребенка из рук Валентины и бережно уложила его рядом с ней. – Сейчас я позову девочек, они помогут вам. – Джанет выглянула в коридор и кого-то окликнула. Андрюша завозился, просыпаясь. Пришло время кормления.

– Джанет живо обернулась и посмотрела на ребенка.

– О, кажется, наш мужчина сейчас потребует пищи, – пошутила она. – Вы кормите грудью?

– Я? – испугалась Валентина. – Нет. К сожалению… Вы не могли бы…

– Сейчас, сейчас, все будет! – Джанет склонилась над Андрюшей, – сейчас, мой маленький!

Ребенок недовольно закряхтел, сморщился и, поднатужившись, закричал.

– Какие мы басовитые, – умилилась Джанет.

В кабинет вошла красавица мулатка с младенцем на руках. Она что-то спросила у хозяйки, Джанет с улыбкой указала на недовольного Андрюшу. После чего обратилась к Валентине:

– Познакомьтесь, это Луиза. Луиза, как и вы недавно стала мамочкой, и у нее много молока.

Валентина кивнула Луизе и улыбнулась. Луиза улыбнулась в ответ и протянула руку.

– Вы говорите по-португальски? Нет? – спросила Джанет Валентину. – Ничего, вы с Луизой быстро найдете общий язык.

Луиза тем временем аккуратно взяла Андрюшу на руки и, расстегнув несколько пуговок на платье, поднесла его к своей большой смуглой груди.

Валентина с мольбой взглянула на Джанет.

– О, не бойтесь, – поняв ее взгляд, сказала та. – Луиза совершенно здорова!

Андрюшка уже во всю сосал Луизину грудь.

– Давайте-ка, я и вас чем-нибудь угощу, – предложила Джанет Валентине.

– Спасибо, если можно, воды, – попросила она.

Андрюшка сопел сосредоточенно. Луиза что-то сказала и засмеялась.

– Она говорит, – пояснила Джанет, – что ваш сын будет настоящим мужчиной!

– Грасиас, – произносит Валентина, глядя на Луизу. – Я правильно поблагодарила? – спрашивает она Джанет.

Луиза смеется.

– О, да! Отлично! – хвалит ее Джанет.

Потом обе женщины возятся с Андрюшей, а Валентина ревниво наблюдает за ними. Но через некоторое время она чувствует, что глаза ее закрываются, и сон предательски накрывает ее с головой. Валентина клонится на бок, сползает на диванные подушки… спать, спать… Голоса женщин плывут, комнату затягивает приятным густым туманом…

– Вивиан, бедняжка, сколько же времени вы не спали? – тихонько говорит Джанет. И Валентина рывком вскакивает и очумело смотрит по сторонам.

– Вам надо отдохнуть, – успокаивающе гладит ее по руке Джанет.

– Вы не могли бы помочь мне с гостиницей? – спрашивает Валентина.

– Может быть, пойдем ко мне? – предлагает Джанет, – я живу прямо здесь, в крыле администрации, там есть несколько квартир для служащих миссии.

– Нет, нет, – пугается Валентина, – не хочу вас стеснять, лучше гостиница…

– Хорошо, – соглашается Джанет, – при миссии есть гостиница.

В крохотном номере небогатый набор мебели: кровать, столик, да некое подобие шкафа. Бедненько, но чисто. Жалюзи на окнах, здесь без этого не живут.

– Отдыхайте, – говорит Джанет. – Луиза зайдет к вам позднее, покормить малыша.

– Благодарю вас! – Валентина прижимает к груди руки.

– Что вы, что вы! Это – мой долг!

В дверях она оборачивается:

– Простите, – словно невзначай спрашивает Джанет, – вы католичка?

– Я христианка, – выдыхает Валентина.

– Еще раз извините, – бормочет Джанет. – Отдыхайте, и ничего не бойтесь. Я зайду к вам, когда вы выспитесь…

Джанет зашла вечером вместе с Луизой. Она принесла целый ворох вещей для Андрюши. Женщины снова принялись ворковать над младенцем, но Валентина видела, что Джанет хочет остаться с ней и поговорить.

Валентина не могла себе представить, о чем будет разговор. Она понимала, что Джанет не верит ей. Но чем может обернуться это недоверие, она не знала.

Наконец, когда Луиза распрощалась и ушла, Джанет, ласково улыбаясь, подсела поближе к Валентине и мягко спросила:

– Вивиан, я чувствую, что вы чего-то не договариваете…

– Почему? – Валентина густо покраснела.

– Дорогая моя, позвольте мне быть с вами полностью откровенной, – попросила Джанет.

– Да, конечно!

– Видите ли, мне уже очень много лет; и большую часть своей жизни я работаю с людьми… кое-чему научилась. Когда мне сказали, что меня ожидает женщина с грудным младенцем, я не удивилась. Несколько лет назад Луиза тоже пришла сюда с младенцем. Она была молода, неопытна, она нуждалась… ну, вы меня понимаете. Теперь у нее уже трое детей и она счастлива со своим мужем. Таких случаев очень много. Я… мы всегда помогаю по мере сил. Вы признались, что не являетесь католичкой…

– Я не… – начала объяснять Валентина.

– Не надо, – остановила ее Джанет, – я поняла, что вы не католичка по вашему нательному кресту, уж извините, это моя всегдашняя привычка на все обращать внимание и все запоминать. Вы ведь принадлежите к православной Церкви?

– Да…

– Да вы не смущайтесь! Я не хочу вас напугать, поверьте! Я не желаю вам зла, в то же время вы можете обвинить меня в праздном любопытстве, но это не так. Конечно, я любопытна, как каждая женщина, но в данном случае, мне просто хотелось бы помочь вам, а если вы мне не доверяете, а мне неизвестны ваши обстоятельства, то, согласитесь, моя помощь не может быть действенной.

– Я не понимаю, – Валентина заметно разнервничалась и кусала губы. Она то и дело посматривала на спящего ребенка, испытывая желание встать и убежать отсюда, от этой всепонимающей доброй женщины, и от того, как скоро она разоблачила Валентину.

– Вивиан, – Джанет коснулась руки Валентины, – вас ведь зовут Вивиан? Или… Ну, не важно, называйтесь, как хотите. Дорогая моя, скажите, вам кто-то угрожает? Вас преследуют?

Валентина опустила голову и крепко вцепилась руками в край покрывала на кровати.

– Я должна как можно скорее покинуть континент, – сказала она. – Это вопрос жизни и смерти. За мной охотятся террористы. Но дело не только во мне, но и в этом ребенке… Нас должны были переправить в Никарагуа, но в Венесуэле мне удалось бежать. Я уверена, что это временное везение. Вычислить меня очень легко. В этом случае, меня убьют, а маленького Эндрю станут использовать, как приманку и погубят еще много хороших людей. – Валентина вздохнула, – я говорю правду.

– Я знаю, – Джанет ободряюще похлопала Валентину по плечу. – Скажите, – спросила она, ведь вы не американка?

– Нет.

– Европа?

– Да! – воскликнула Валентина, – но умоляю вас, не спрашивайте у меня подробностей!

– Хорошо, – согласилась Джанет, – я только хотела уточнить, в ваших документах сказано, что Вивиан Джонс работала медицинской сестрой, это правда?

– Я действительно медицинская сестра, – устало согласилась Валентина.

– Прекрасно, – обрадовалась Джанет, – в таком случае, я могу вам предложить работу у нас, здесь вы какое-то время будете в безопасности…

– Боюсь, что нет, – покачала головой Валентина.

– Чего же вы хотите?

– Если вы действительно хотите мне помочь, отправьте меня в Австралию.

– В Австралию? – удивилась Джанет.

– Я на некоторое время залягу на дно, – пояснила Валентина, – и ребенок будет в относительной безопасности.

Джанет задумалась. Очевидно, внутри нее происходила некая мысленная борьба: с одной стороны, она считала себя обязанной помочь несчастной женщине, с другой – боялась обмануться. Валентина замерла, в ожидании своей участи. Доверившись Джанет, она сильно рисковала, но другого выхода у нее не было.

Наконец, Джанет решилась:

– Лучше ошибиться, чем ничего не сделать, – сказала она весело. – Я верю вам, дорогая моя. Вот что мы с вами предпримем: я отправлю вас с группой наших сотрудников. Таким образом, вы сможете почти без вопросов добраться до Австралии, и, к тому же, там вас представят, как медицинскую сестру, это поможет вам устроится на работу в миссию, или какой-нибудь госпиталь. Напишу рекомендательное письмо, – она развела руками, – вот, пожалуй, и все, что я могу сделать.

– О! Джанет! – воскликнула Валентина, – я даже предположить не смела! Вы – ангел! Это более того, на что я могла надеяться!

Джанет грустно улыбнулась:

– Не надо, не благодарите меня, – попросила она, – лучше пообещайте написать мне, когда устроитесь и когда все ваши неприятности минуют вас.

– Обещаю, – всхлипнув, сказала Валентина, по щекам ее текли слезы.

68

Большую часть времени Рита проводила в постели, так как была очень слаба. Несколько дней после поступления она находилась в палате лечебного корпуса, но вскоре доктор Росс разрешил Андрею поселиться вместе с женой в одном из коттеджей клиники. Он считал, что теперь, когда нет прямой угрозы для жизни пациентки, будет гораздо лучше, если она почувствует некоторую свободу. Рите были прописаны, помимо медикаментозного лечения: свежий воздух, длительные прогулки и усиленное питание. – Я бы посоветовал, – говорил доктор Андрею, – любые положительные эмоции: может быть госпожа Истомина захочет поплавать в бассейне, покататься на лошадях. Конечно, в седло ей пока рановато, но вы пригласите Франца, он будет очень рад возобновить знакомство, и с удовольствием покатает вас по долине. У него прекрасная коляска, лошадка смирная, от клиентов нет отбоя. Ваша жена когда-то очень любила кататься с Францем. Больше бывайте на людях. Да, – спохватился он, – вам лучше спать вместе, вы меня понимаете?

Андрей понимал. Он очень хорошо понимал доктора Росса. Но то, что понимали все вокруг, Рита понимать категорически отказывалась. Она отказывалась кататься с Францем по долине; быстро утомлялась, когда Андрей выводил ее на прогулки в парк, потому что сразу же начинала нервно вышагивать, как заведенная и бесконечно говорить, до тех пор, пока не наступало изнеможение, тогда Рита падала на ближайшую скамейку и сидела молча, закрыв глаза. Андрей не знал, что он должен делать, потому просто садился рядом, сжав горячую сухую ладонь жены в своей ладони. Она забывала о еде и сне. Часто замирала над тарелкой и смотрела куда-то в одну точку на противоположной стене. Ночью, когда измученный Андрей буквально проваливался в тяжелый неглубокий сон, она, выскользнув из его объятий, садилась на кровати и сидела неподвижно в полной темноте. На рассвете Андрей, разбитый, с провалившимися глазами, заставал ее все в той же позе: с подтянутыми к подбородку коленями, сцепленными пальцами и воспаленными от бессонницы глазами.

Доктор Росс только качал головой, видя, как Андрей и Рита превращаются на его глазах в две бесплотные тени. Он приказал давать Рите более сильные лекарства. Но и это помогало плохо.

Всякий раз, когда Андрею приходилось отлучаться ненадолго из клиники, Рита становилась беспокойной, пыталась запираться в спальне, отказывалась выходить к столу, принимать лекарства и говорить с кем бы то ни было.

– Почему мне никто не верит? – пыталась выяснить она у мужа. – Я говорю правду! А вы словно оглохли все!

– Рита, – снова и снова говорил он, – любимая моя, родная! Прошу тебя, успокойся. Тебе все верят. Множество людей в эту самую минуту пытаются помочь нам с тобой. Ты должна быть терпеливой.

– Разве я не была терпеливой? – спрашивала она, – разве я не ждала тебя, разве я не стала твоей, разве я не осталась верна тебе, не смотря ни на что, разве я не родила твоего сына?! Я сделала все, что от меня зависело. Дело за тобой! Так ответь мне, где же теперь наш сын?! Где он? почему его нет с нами?

Бедный Андрей терялся под ее взглядом, все его попытки ответить на вопросы жены рассыпались в прах. Ответ мог быть только один. Но как раз этого ответа и не было, потому что Рита требовала вернуть ей сына, но где он, и был ли он вообще? Андрей подчас и сам начинал сомневаться в словах жены, хотя понимал, что он не имеет на это права, что он-то должен бороться до конца, бороться даже тогда, когда всякая надежда угаснет. Когда сомнения одолевали его, Андрей начинал чувствовать себя предателем по отношению к Рите. В тоже время, он не знал, к кому можно еще обратиться и что сделать. Если бы хоть какая-то ниточка показалась из этого, крайне запутанного клубка. Но ниточка могла быть только одна – и эта ниточка звалась Валентина. Где она и что с ней? Неужели все надо начинать сначала? Неужели снова поиски, ожидание, страх; снова сомнения, бессонные ночи, опустошение? Где же просвет в этом бесконечном мраке? Будет ли он?

Приезжал Сергей Иванович. Но и он не внес ясности в дело. Вика и Шахматов исчезли и были объявлены в международный розыск. О Мигеле никто ничего не знал до последнего времени. Его тщательно искали, надеясь, что он знает о Валентине и маленьком Андрее. И вот теперь поступили неутешительные новости: судя по всему, Мигель был убит, так же, как и несчастный доктор. Один из патрульных кораблей выловил обломки того самого гидроплана; после тщательной экспертизы сомнений не осталось – в кабине гидроплана обнаружены следы крови. Эта кровь не принадлежит ни Шахматову, ни Вике, ни Валентине. Таким образом: либо пилот был серьезно ранен, либо – убит, что наиболее вероятно.

Узнав обо всем этом, Андрей не представлял себе, что он должен говорить Рите. Рита же требовала ежедневного отчета. Она постоянно спрашивала: не появилась ли Валентина, где Мигель, что с Шахматовым и Викой.

После того, как уехал Соболев старший, Андрею стало особенно тяжело. Рита не отпускала его от себя ни на шаг и в то же время постоянно обвиняла в бездействии и гнала. Она шарахалась от охранников, которые видимо напоминали ей недавний плен, она отказывалась видится с Францем, хотя тот очень переживал и даже обижался на нее. Иногда Андрей, доведенный до отчаяния, прибегал в кабинет к доктору Россу, и, бросившись на диван, начинал стонать, схватившись за голову.

Доктор неизменно давал что-нибудь успокаивающее и тихонько утешал, но помочь почти ничем не мог.

В один из таких беспросветных дней, появилась Маша.

С ее приездом жизнь немного наладилась. Даже не наладилась, но как-то стабилизировалась.

Рита, увидев Машу, бросилась к ней и впервые заплакала, и Маша заплакала вместе с ней. Потом они сидели вдвоем, не зажигая света в сумерках комнаты, и говорили тихонько. Маша все спрашивала, а Рита рассказывала, и в ее рассказе уже не было той прежней лихорадочности, а было только тихое материнское горе и тихие слезы. Маша расспрашивала подробно, если Рита опускала какую-то деталь, или что-то было непонятно, то Маша переспрашивала, добиваясь от Риты цельного и связного рассказа. Как ни странно, это успокоило молодую женщину. Она стала более рассудительной. И, когда вечером Андрей присоединился к женщинам за ужином, то с радостью отметил про себя, что Рита спокойна, не смотря на заплаканные глаза.

Позже, когда Рите удалось уснуть, Маша сказала Андрею:

– Надо искать малыша… Валентина, если жива, конечно, сделает все, чтобы его спасти.

– Да ведь ищут, ищут, – начал говорить Андрей. – Дело осложняется тем, что, возможно, ребенок погиб, а Валентину убили, как доктора и пилота Мигеля…

– Нет, – покачала головой Маша, – вы все-таки считаете, что Рита многое придумала, а она говорит правду.

– Господи! – воскликнул Андрей, – да я ей верю!

– Верить-то, веришь, а словно сомневаешься, – строго сказала Маша. – Сам посуди: если Мигель вывез Валентину и вашего сына с острова до операции Интерпола, то, стало быть, он где-то ее оставил и только потом полетел выручать Шахматова и Вику.

– Возможно, – согласился Андрей.

– Вот и я говорю, – продолжила Маша. – Следовательно, надо искать на ближайших островах или побережье. Скажем, в Каракасе…

– Это все равно, что искать иголку в стоге сена, – вздохнул Андрей.

– Нет! – досадливо отмахнулась Маша. – Сам посуди, Валентина напугана, она одна, с ребенком на руках. Наверняка, затаилась и выжидает. Возможно, Мигель пообещал, что поможет ей, и она его ждет. Но, может и так быть, что она Мигелю не особенно доверяет, я бы на ее месте не доверяла. Ведь Валентине известно, что Мигель такой же преступник, только по каким-то причинам помогает ей…

– Интересно, какие причины побудили этого Мигеля помогать Валентине? – нахмурился Андрей.

– Да не важно это, – остановила его Маша. – Важно, чтобы Валентина не попала в руки к Вике и Шахматову.

– Где она может отсиживаться? – сам себя спросил Андрей.

– Времени у Мигеля было немного, – начала рассуждать Маша, – скорее всего, он поселил ее в какую-нибудь маленькую гостиницу, или пансион. Здесь, правда, тоже возможны варианты: из гостиницы ее могли забрать дружки Мигеля, или она сама сбежала оттуда, когда Мигель за ней не вернулся…

– Но почему она не звонит? – возмутился Андрей.

– Скорее всего, она просто прячется. Сильно напугана. Языка не знает. Документов нет, а если и есть, то поддельные, – предположила Маша. – Ей, как и Рите пришлось многое пережить на проклятом острове. Рита говорит, что Мигель был влюблен в Валентину, что она вынуждена была жить с ним, потому что Вика постоянно угрожала ей. Бедная девушка попала между молотом и наковальней. К тому же, она дала Рите слово, что спасет ее сына. И не забывай, она все время ожидала смерти. Ей никак не удавалось связаться с Интерполом. Одним ловом, что она там пережила, одному Богу известно!

– Да, – вздохнул Андрей, – мы виноваты перед ней.