Текст книги "Роковая строфа"

105

Когда закончилась служба, Маша, остановилась у выхода из храма, поджидая отца Варнаву.

Наконец, она увидела его, он задержался с несколькими прихожанами. Когда все они направились к выходу, Маша робко шагнула навстречу.

– Мария, дочь моя! – негромко воскликнул монастырский священник, узнавая ее.

Маша, опустив голову, подошла за благословением.

– Как давно тебя не было, – посетовал отец Варнава, благословляя духовную дочь.

Маша коснулась губами его пахнущей ладаном кисти.

– Простите, отче, – шепнула она.

– Бог простит, – улыбнулся священник, – ты хотела поговорить?

– Да, я очень нуждаюсь в беседе с вами, отче, – негромко сказала Маша.

– Ну, что же, – отец Варнава на минуту задумался, – это можно устроить, – согласился он.

– Я вас отрываю от чего-то важного, – испугалась Маша.

Он покачал головой:

– В кои то веки приехала ко мне духовная дочь, что же я для нее не найду времени? – удивился монах.

– Нерадивая дочь, – вздохнула Маша.

– Ну-ну, притчу о блудном сыне помнишь?

– Помню…

– Пойдем, давно ты в гостях не была, я уж думал: позабыла…

В келье отца Варнавы мало что изменилось, но Маша все-таки оглянулась, улыбаясь:

– Как хорошо у вас тут, – вздохнула она.

Отец Варнава усадил ее у стола, сел напротив, пытливо вгляделся в ее лицо:

– Что-то ты грустная, – сказал он.

– Я за советом приехала, отче.

– Помогу, чем смогу, – развел руками священник.

Маша замялась, опустила голову, рассматривая свои руки, сложенные на коленях, вдохнула и выпалила:

– Я хочу уйти от мира!

– Вот так, так! – изумился отец Варнава.

– Вы удивлены?

– Не ожидал, признаться, совсем не ожидал, – сказал священник.

– Я знаю, вам может показаться, что это необдуманный каприз, сиюминутное желание избалованной женщины, – страстно заговорила она, – но, поверьте, я давно думала об этом. Я знаю, вы сейчас скажете, что монастырь должен быть в сердце каждого христианина, и что в миру можно жить, так же, как и в монастыре. Но, в монастыре нет этой страшной сжигающей все суеты, нет страстей, подстерегающих человека на каждом шагу. Человек, ушедший от мира, как бы погружается целиком в молитву, в служение, настоящее, несуетное, ничем не тревожимое, – Маша молитвенно сложила руки, в глазах ее блестели слезы, она раскраснелась, слова произносила быстро, почти взахлеб. Отец Варнава задумчиво слушал ее некоторое время, потом остановил движением руки:

– Дочь моя, прежде всего, успокойся, – попросил он.

– Ах, простите, – смутилась Маша.

– Далее вот что я тебе скажу: у многих людей бытует ошибочное мнение о том, что монастырь отделяет человека от страстей. Поверь мне, зачастую здесь и бывает он искушаем и мучим сильнее всего. Так что, если ты бежишь от мира, чтобы избежать страстей, то, по-видимому, ты не совсем понимаешь, что ожидает тебя в монастыре.

– Значит, вы не дадите мне благословения? – Спросила Маша.

– Почему же, – удивился священник, – если это твое твердое и обдуманное решение, то я буду рад за тебя. Но, все-таки, расскажи мне, что тебя подвигло? У тебя ведь был жених, кажется?

– Был, – кивнула Маша, – но это был не мой жених…

– Что же, и такое случается, – отец Варнава нахмурился слегка.

– Нет-нет! Вы не подумайте ничего плохого о нем! – воскликнула Маша, – он достойный человек, и никого не обманывал. Это его обманули… его, и его невесту… настоящую невесту.

– Послушай, Мария, ты попала в какую-то неприятную историю?

– Ах, отче! – вздохнула Маша, – главная беда в том, что виновником всех неприятностей, случившихся с нами, был мой родной брат!

– Борис Петрович? – переспросил священник, – не может быть! Я помню его еще юношей. Он всегда любил тебя и стоял за тебя горой. Неужели вы поссорились?

Маша не выдержала и расплакалась.

– Ну-ну, – отец Варнава перекрестил Машу, – если хочешь поплакать, поплачь.

– Нет, простите, – всхлипнула Маша, – последний год был просто ужасным!

– Ты расскажи, не торопясь, спокойно, авось вместе мы и рассудим все, – предложил отец Варнава.

– Да, вы правы, – согласилась Маша, – я попробую…

И она поведала духовнику о том, как ее старший брат – Борис Петрович Шахматов, хотел обманом выдать замуж сестру за своего молодого друга Андрея Истомина. Как он воспользовался тем, что Андрей доверил ему тайну, связывающую его и Маргариту Соболеву, как ловко манипулировал Борис неопытностью троих молодых людей. И все для того, чтобы заполучить Маргариту себе в жены. Но Маша разоблачила брата, став, таким образом, ему врагом. Андрей и Рита смогли, наконец, пожениться, а Маша лишилась и жениха и брата.

О, она мирилась с этим! Но Борис и его телохранительница Вика задумали и осуществили страшную месть. Вика похитила Маргариту и переправила ее на остров в Карибском море, принадлежавший Борису. Так Борис стал настоящим преступником. Он держал у себя несчастную жертву несколько месяцев, пока ее не освободил Интерпол. Причем, Маргарита была в положении, и родила своего первенца на острове. Чтобы спасти ребенка от гибели, Рита доверила его медицинской сестре Валентине, ее внедрил Интерпол, чтобы она могла сообщить о местонахождении похищенной. Валентина была настолько напугана, что когда ей удалось сбежать с остров, она вместе с ребенком, каким-то немыслимым образом оказалась в Австралии. Там она вышла замуж. И теперь ситуация еще больше осложнилась. То есть, сын Андрея и Риты найден, но как его вернуть, никто не знает.

– Но что же случилось с Борисом Петровичем? – переспросил отец Варнава.

Маша замотала головой:

– Ах, отче, я даже не знаю, что вам сказать…

– Скажи, как есть, – подбодрил ее священник.

– Они скрывались вместе с Викой, некоторое время о них ничего не знали. Но потом, Борис неожиданно объявился в Швейцарии. Дело в том, что Маргарита после пережитого проходила курс лечения в одной из клиник, ну, вы понимаете… Так вот, я была с ней, и Борис назначил мне встречу… Он хотел предупредить Интерпол о том, что готовится покушение на Ритиного отца. Борису удалось передать мне записку, таким образом, удалось предотвратить готовящееся убийство, но сам Борис…

После этих слов Маша снова расплакалась, уткнувшись в платок.

– Что с ним? – участливо спросил священник.

– Батюшка! Это ужасно, я никому не должна говорить этого. Официально, Бориса Петровича Шахматова больше нет в живых…

– Не продолжай, дочь моя. Я понимаю. Я помолюсь за него, и ты молись, ведь он раскаялся и пострадал. Надо его простить.

– Мы все простили его, – шепнула Маша.

– Это хорошо. От этого ему большое облегчение будет.

Маша задумалась. Слова священника заставили ее посмотреть на произошедшее с ней и братом, словно бы с другой стороны, менее пристрастно. События последних семи лет пронеслись перед ее внутренним взором, как кадры кинохроники. И теперь она сегодняшняя смогла с искренним сожалением отнестись ко всем участникам разыгравшейся драмы название которой – один из отрезков жизни. Маша только теперь поняла суетность и ненужность многих поступков, пустоту надежд, тщетность стремлений. Но сколько сил, порой прикладываем мы, чтобы достичь желаемого! Не задумываясь о последствиях, напролом, на штурм! А в итоге выходит, за проломом стены такой же серый будень, те же заботы, та же тоска по несуществующему, или давно потерянному, да еще проснувшаяся сварливая старуха совесть, начинает грызть и без того истерзанную душу. И рушатся с таким трудом возведенные замки, предают друзья, уходят любимые…

– Отче, – оторвавшись от своих размышлений, Маша с мольбой посмотрела на священника.

– Что, дочь моя?

– Почему все так? – спросила Маша.

– Никто не ответит тебе на твой вопрос. А если кто-то попытается, не верь. Неисповедимы пути Господни, но все, что он делает, он делает только на благо. Вот и все, что я могу сказать тебе.

Маша пристально смотрела на отца Варнаву:

– Значит, опять неизвестность?

Священник улыбнулся:

– Я бы сказал, что ты лукавишь.

– Я?

– Конечно. Ведь, если ты правильно задала вопрос, то ответ уже есть.

– Да, но…

– Ответ уже есть, ты его получила. Но, зачастую, мы настолько погружаемся в самих себя, что ничего более не можем заметить, или не хотим, – объяснил священник.

– Да, наверное, – согласилась Маша.

– Ты говорила, что у твоих друзей был потерян ребенок? – спросил отец Варнава.

– Да. Но теперь мальчика нашли. Он в Австралии. Существует проблема, как его оттуда забрать. Там такие возникли бюрократические сложности…

Маша пустилась в подробные разъяснения. Она поведала отцу Варнаве о том, как на остров Бориса попала медицинская сестра Валентина, как ей удалось в последний момент обмануть бдительную Вику и ускользнуть из ее лап. Валентине помог один из бандитов – пилот Мигель. Он вывез ее с острова и снабдил документами и деньгами; но потом беглянке просто повезло: Мигель исчез. Валентина не стала дожидаться, пока ее найдут, она сама кинулась в бега. Самое невероятное, что ей действительно удалось скрыться. Она каким-то неимоверно сложным путем выбралась через Бразилию в ЮАР, а оттуда в Новую Зеландию. Потом события стали развиваться с неимоверной скоростью; беглянка знакомится с австралийцем и вскоре выходит за него замуж. Она ничего не говорит мужу о том, кто она на самом деле, и чей у нее ребенок. То есть, она выходит замуж, имея на руках чужого ребенка и паспорт, по которому она является гражданкой США, у которой недавно родился сын.

– Да, история запутанная, – согласился отец Варнава, выслушав Машу. – Со своей стороны могу пообещать всяческое содействие в решении этой проблемы. Попробую поговорить с владыкой, может быть, имеет смысл обратиться в патриархию. Если возникнут сложности с возвращением ребенка, мы обратимся к представителям Православной церкви в Австралии, возможно, они смогут помочь. В любом случае, отчаиваться не стоит. Главное, ребенок и мать живы, с Божией помощью, – он осенил себя крестным знамением. Маша поспешно перекрестилась, с надеждой глядя на священника:

– Ах, отче, как вы меня обрадовали, – воскликнула Маша, – честно говоря, мне бы и в голову не пришло, обратиться в Патриархию. А ведь это очень хорошая идея!

– Церковь многое может, дочь моя, – сказал отец Варнава.

Маша поднялась со своего стула и попросила благословения.

– Мне пора, отец Варнава, – начала прощаться Маша, – я и так отняла у вас много времени.

– Ну, вот, в кои-то веки появилась, и сразу говорит о времени, – добродушно пожурил отец Варнава. – Очень рад был тебя увидеть, ты уж не забывай, приезжай почаще. Погоди, провожу тебя к выходу…

Когда отец Варнава и Маша миновали двор и подошли к воротам, Маша, вдруг вспомнила и рассказала духовнику свою сегодняшнюю неожиданную встречу с бывшим охранником.

– Надо же! – подивился отец Варнава, – у нас учится? Как говоришь, его зовут?

– Иван, – ответила Маша, – Иван Берестов.

– Хм, – он задумался, – кажется, я помню его.

– Знаете, мы обменялись телефонами, – призналась Маша и почему-то покраснела.

106

Дорогой она вспоминала. Брат привез ее в Москву, когда смог купить ту квартиру на Тверской. Сколько же ей тогда было? Да, она только закончила школу, как раз заболела тетя. Борис перевез их вместе, тетку поместил в лучшую клинику, но было уже поздно. Тетю Маша очень любила, ведь эта женщина заменила ей погибшую мать. Именно она – тетушка Анастасия стала первой наставницей Маши в православии. Своих детей у нее не было. Муж ее – брат отца Бориса и Маши, почти всю жизнь находился в разъездах, у них как-то не сложилось, с самого начала. Он – человек военный, привыкший к свободе, да и чего греха таить, не хранивший верность супруге, скоро охладел к жене, оставив ее в Нижнем Новгороде, с семьей брата. Анастасия хоть и переживала поначалу, все же приняла разрыв с мужем стоически; единственное условие, которое она поставила ему – невозможность развода. Молодого офицера такой поворот вполне устраивал, его положение женатого человека давало ему многие преимущества. Ни одна из многочисленных его женщин не могла претендовать на него полностью, ведь он был женат…

Так и жили, пока в семью не пришла беда. Старший Борис уже служил в Монголии, под началом дяди, Маше едва исполнилось восемь лет, когда их родители разбились на машине.

Осиротевшая девочка, благодаря стараниям тети, не попала в детский дом, а осталась на ее попечении.

– Ах, тетя Настя, тетя Настя, – вздыхала Маша, – как же ты умела утешить!

Сколько помнила себя Маша, столько же помнила она свою крестную тетю Анастасию. Не смотря на несложившуюся судьбу, Анастасия никогда не унывала. У нее было очень много друзей, для которых у Машиной тети всегда находились свободное время и доброе слово. Ее все любили.

А сколько она всего знала! Анастасия прекрасно разбиралась в музыке, не только духовной, но и светской. Она увлекалась живописью, особенно же иконописью. Знала и любила русскую историю. Как-то они вместе поехали на экскурсию по Золотому кольцу, и ее рассказы и комментарии с удовольствием слушали не только туристы, но и гид. Маша тогда очень гордилась своей крестной.

Казалось, она все умела. В воскресной школе Анастасия ставила с детьми спектакли, причем сама сочиняла пьесы, или писала сценарии. Потом эти спектакли с большим успехом играли и для взрослой и для детской публики.

Маша вспомнила, как она изображала Вифлеемскую звезду в рождественской постановке, она очень серьезно отнеслась к своей роли, потому что тетя Настя рассказала Маше потрясающую историю о рождении Младенца Иисуса, о трех Волхвах, которых привела к Новорожденному звезда, и о чудесном спасении маленького Христа.

– Смерти нет! – утверждала крестная, обнимая Машу, – мама и папа по-прежнему любят тебя; ты их не видишь, но они тебя видят и всё о тебе знают.

Домой она приехала очень поздно. Правда, пробки уже рассосались, поэтому Маша благополучно миновала Ярославское шоссе, немного задержалась на въезде в город, зато Проспект мира был почти свободен, а центр практически пуст. Наконец, она свернула с Ленинского проспекта на Удальцова, удачно проскочила перекресток, мимо проплыл уснувший парк, засыпающая Олимпийская деревня, а вот и поворот на улицу Раменки.

Маша с трудом нашла место для парковки в почти плотном ряду оставленных на ночь машин. Её Renault Laguna подмигнул хозяйке, сообщая, что сигнализация включена. Маша вздохнула и направилась к дому.

У подъезда к ней подошел какой-то мужчина и негромко поздоровался. Маша не испугалась, вздрогнула, скорее, от неожиданности, слишком погруженная в свои мысли.

– Мария Петровна, у вас отключен телефон, – сообщил незнакомец.

– Ах, да, – вспомнила Маша, она действительно выключила мобильник перед беседой с отцом Варнавой, а потом просто забыла его включить. Нашарив телефон в сумке, Маша поспешно активировала его. Только после этого она спросила незнакомца:

– Вы кто?

– От Соболева, – ответил тот. – Вы не отвечаете на звонки, он начал беспокоиться.

– Ведь я говорила, что поеду в Сергиев Посад, – пожала плечами Маша.

– Да, но обстоятельства изменились. Вас стали разыскивать, и не могли найти.

– И что же? – переспросила маша.

– Вам надо ехать к Александру Дмитриевичу в Завидово.

Только теперь Маша вспомнила инструкции, данные ей Сергеем Ивановичем: «Никому не верьте, прежде чем не убедитесь».

– Я должна позвонить, – сказала она.

– Конечно.

Маша позвонила Соболеву. Он ответил почти сразу. Голос тревожный: где она? Да, ищут целый день, да, должна немедленно ехать к нему, незнакомца бояться не надо, все подробности – при личной встрече.

– Едем, – вздохнула Маша, – мне можно на своей машине, или с вами?

– Лучше со мной.

Соболев ждал ее с нетерпением. Как только Маша вышла из машины, он бросился ей на встречу.

– Слава Богу! С тобой все в порядке!

– Да что случилось? – недоумевала Маша.

– Пойдем скорее в дом.

Александр Дмитриевич взял ее за руку и поспешно повел к крыльцу.

Как все здесь изменилось! И дом, и сад теперь выглядели совсем не так, как прежде, словно и не жила здесь Маша никогда, словно и не строил Борис этот дом, и не в этом саду Маша разбивала клумбы, любовно ухаживая за первыми цветочными ростками. Машина самодеятельность была начисто уничтожена модным ландшафтным дизайном. Теперь участок вокруг дома был тщательно распланирован: четкие аллеи, красивые ровные дорожки, пресловутый сад камней, искусственный водопад… Хотя, нет, вот та плакучая ива посажена Машей, и те голубые ели у веранды. Маша с благодарностью посмотрела на Александра Дмитриевича. Конечно, нового хозяина можно понять, но все-таки, все-таки ей стало немножко грустно.

Маша заметила, что дом усиленно охраняется, во дворе стояло несколько машин, переговаривались какие-то люди…

– У вас теперь тут штаб? – удивленно спросила Маша.

– Вроде того, – согласился Соболев.

Они поднялись на террасу, где их уже встречал Сергей Иванович.

– Наконец-то! – буркнул он.

– Я не понимаю! – возмутилась Маша, – в чем я виновата?

– Нельзя же быть такой неосторожной, – ответил Сергей Иванович, – вы что, забыли? Вам объявлена война, а вы ведете себя, как наивный ребенок.

– Но я предупредила, что поеду в Сергиев Посад, – пыталась оправдаться Маша.

– А телефон? Вы выключили телефон, в то время как я предупреждал вас, что вы всегда должны быть досягаемы. Вы отказались от охраны, а я – старый дурак, пошл у вас на поводу!

– Объяснитесь, наконец! – не выдержала Маша.

– Извольте. Сегодня были взорваны две квартиры. Догадываетесь, чьи? – спросил Сергей Иванович.

– Не совсем, – ошеломленная Маша покачала головой.

– Я подскажу. Обе принадлежали вашему брату, – сообщил Сергей Иванович.

– Боже мой! Есть пострадавшие? – испугалась Маша.

– Обошлось без жертв. Но те, кто взрывал, и не стремились к кровопролитию, они уничтожают бывшую собственность Шахматова.

– Вы уверены? – переспросила Маша.

– Абсолютно, – подтвердил Сергей Иванович, – сегодня же удалось обезвредить взрывное устройство в здании, где находится главный офис.

– Какой в этом смысл? – Маша была поражена, – в обеих квартирах давно живут совершенно невинные люди, руководство компании почти полностью сменилось, да и сама компания никакого отношения ни к деньгам, ни к собственности моего брата не имеет. Зачем же стены взрывать?

– Чтобы вы не расслаблялись, – напомнил Сергей Иванович.

– Но это нелогично, к чему устраивать такой цирк с фейерверком?

– Не догадываетесь? – спросил Сергей Иванович.

– Нет, – созналась Маша.

– Наша старая знакомая напоминает о том, что она еще жива и не намерена отступать.

– Вика! – ахнула Маша.

– Она, конечно. Нина Мироновна Глушко во всей своей красе. – Подтвердил Сергей Иванович.

– Но как?! – Маша беспомощно обернулась к Соболеву, словно надеялась найти у него поддержку или опровержение страшной новости.

Вика не должна была появиться. Во всяком случае, не так скоро. По предварительным прогнозам, так сказать, теперь она – изгой, ведь за невыполненный заказ, загубленных боевиков и полный провал операции ее должны были осудить свои же. Даже если она сумела уйти от возмездия и залечь на дно, то ей необходимо время, чтобы хоть немного улеглись страсти и ее подзабыли. Неужели она настолько зла на семью Соболевых-Истоминых, что готова подставить себя под удар? Но почему?

– Вы думаете, она в Москве? – оправившись от шока, спросила Маша.

– Сомневаюсь, – покачал головой Сергей Иванович, – слишком опасно. Сюда ей путь заказан. Но, судя по всему, у нее остались довольно тесные связи.

– Кто же согласиться рисковать своей головой ради непонятно чего?

– Возможно, кто-то просто отдает долги. Скажем, когда-то Вика оказала кому-то услугу, или спасла от смерти, или еще что-то в таком же духе. Теперь она вспомнила об этом и потребовала оплатить счет, – объяснил Сергей Иванович.

– Да, но для чего эта демонстрация со взрывами? – не унималась Маша, – если Вике так уж хочется с нами разделаться, то незачем нас предупреждать. Предупрежден – значит, вооружен.

– Или напуган, – продолжил Сергей Иванович, – дезориентирован, выведен из себя… то есть враг начинает нервничать, а значит – совершать ошибки. Ошибки можно использовать. Такая вот логика.

– Теперь на очереди этот дом? – спросила Маша.

– Не обязательно. Дом слишком хорошо охраняется. Мы предполагаем, что следующее нападение должно быть на дом, а оно будет в другом месте, именно потому, что мы его не ожидаем.

– Погодите, – вступил в разговор до сих пор молчавший Соболев, – Вика может снова нацелится на мою дочь. Рита в опасности, а мы тут головы ломаем.

– Я уже подумал об этом. Маргариту и Андрея мы перевели в более надежное место, это, во-первых, а во-вторых, мне кажется, что Вика метит совсем не в них.

– Так что же тогда? – воскликнул Соболев.

– Не знаю, – Сергей Иванович пожал плечами. – Я сегодня очень опасался за Марию Петровну. Но до нее пока не добрались. Ситуация сложная. Я бы очень много дал, если бы Шахматов пришел в себя. Сведения, которыми он обладает – абсолютно бесценны. Мы могли бы выйти на главарей этой банды. Таким образом, мы избавились бы от прямой угрозы, ликвидировали бы целый рассадник терроризма, предотвратили бы множество политических преступлений. А теперь у меня связаны руки. Я всегда на шаг позади. Действуем на ощупь, вслепую…

– Бедный Борька, – прошептала Маша.

– Что? – переспросил Сергей Иванович.

– Ничего…

Ситуация действительно была очень сложная. Сергей Иванович вполне отдавал себе отчет в том, что охота на измученную семью Соболевых-Истоминых продолжалась. Но теперь враг как бы разделился: существовала неведомая организация, которая стремилась уничтожить самого Соболева и бывший член этой организации – Вика, преследующая собственные интересы. Когда ей не удалось ликвидировать Соболева в Швейцарии, она лишилась поддержки и доверия своего руководства. И теперь, чтобы обелить себя, ей нужно только одно – исполнить заказ. Но Вика ослеплена желанием отомстить семье. Во время операции она потеряла Бориса Шахматова, в которого, судя по всему, действительно была влюблена. Теперь ей абсолютно нечего терять, и она может натворить множество бед.

Единственный козырь Сергея Ивановича – Шахматов. Но он пока вне игры, и неизвестно, придет ли он в себя. Врачи до сих пор опасаются смертельного исхода.

Андрея и Риту Сергей Иванович спрятал, Соболев и Маша под надежной охраной. Но есть еще родители Андрея, они живут в Ступино, и ни за что не согласятся прятаться, Сергей Иванович очень хорошо знает характер Истомина старшего. Надо что-то придумать, потому что здесь наиболее слабое место.

Далее: еще одна головная боль – сын Риты и Андрея, австралийский младенец и спасшая его медсестра Валентина. Вика, если ей хоть что-то известно о местонахождении ребенка, непременно нанесет удар. Хорошо, что Кузнецов сейчас в Австралии, там охрана организована, правда приходиться все делать негласно, чтобы не догадался муж Валентины – Роберт Хартт.

Слишком большой разброс! Попробуй тут определить, куда будет нанесен следующий удар.