Текст книги "Домработница царя Давида"

И почти час они сидели за кухонным столом, не так чай пили, как разговаривали о жизни. О той жизни, которую никак не могла понять дама Маргарита, – как Аня и царь Давид вместе уживаются. Дама Маргарита задавала вопросы, на взгляд Ани – какие-то странные: например, часто ли царь Давид сердится, и что делает, когда сердится, и требует ли от неё, Ани, чтобы она молчала, и часто ли говорит ей, Ане, что обед приготовлен не так, и ездит ли он к своим проклятым лошадям в ту проклятую школу верховой езды… Аня честно отвечала, что Давид Васильевич никогда не сердится, не требует, чтобы Аня молчала, наоборот – очень любит с ней поговорить, расспрашивает обо всем, даже о каких-то рабочих и совсем не важных мелочах… То, что она готовит, ему очень нравится, он всё время хвалит. И сам готовит очень хорошо. К этим своим лошадям он ездил один раз, взял с собой Аню, хотел, чтобы она попробовала проехаться верхом, но ей стало страшно и она отказалась, и больше он к лошадям её не звал и сам не ездил. И вообще Давид Васильевич лучше всех. Жаль, что бабушка за него замуж не хочет.

Дама Маргарита хмыкнула и спросила с непонятным выражением:

– Анна, она действительно не хочет? Как-то я этого себе не представляю…

– Ну, почему, – рассудительно сказала Аня. – Что не хочет – это как раз понятно. У неё нормальные представления о… ну, о том, что можно и чего нельзя… То есть, о приличиях… То есть, семьдесят лет для невесты – это как-то… странно. Разве нет?

– Это она сама так сказала или ты так думаешь? – с интересом спросила дама Маргарита.

– Мать, да не приставай ты к ней, – раздался Васькин голос за Аниной спиной. – Видишь же: человек шуток не понимает. Она тебе сейчас на полном серьёзе лекцию на тему морали и нравственности прочтёт. Она же уверена, что дядь Давид правда собрался жениться на её бабке. Цирк…

Аня поднялась и, не оглядываясь на Ваську, демонстративно не услышав его слов, спросила у дамы Маргариты:

– Наверное, обед пора разогревать? Давид Васильевич уже скоро должен приехать.

И тут же пиликнул её мобильник, она глянула на экран – царь Давид. Ответила и сразу пошла из кухни, чтобы Васька не услышал, как домработница диктует хозяину список продуктов, которые надо купить. Для неё-то это давно стало привычным. И для царя Давида тоже. А со стороны, наверное, выглядело действительно странно. Особенно – с Васькиной стороны.

Разговор занял не больше пары минут, но этого хватило, чтобы в её отсутствие в кухне уже вовсю разгорелся скандал. Что кричал Васька, она не успела услышать, но услышала, что ответила ему мать.

– Не суйся куда не просят! Ничего не понимаешь – молчи! Это ещё отец не знает, как ты себя ведёшь… Смотри, Василий, кончится моё терпение!

Вот как ответила дама Маргарита родному сыну.

Аня очень испугалась и хотела уже потихоньку смыться, пока её не заметили. Но тут дама Маргарита как раз заметила её, замолчала на полуслове, откашлялась и совершенно спокойно сказала:

– Да, обед пора разогревать. Это ведь Давид звонил, я правильно поняла? Скоро будет?

Васька оглянулся на Аню, пробормотал сквозь зубы что-то по-английски, вскочил из-за стола и вышел из кухни.

– Да ради бога, – холодно бросила дама Маргарита сыну вслед. – Кому от этого хуже?

Васька ничего не ответил и не оглянулся. Аня непонимающе смотрела на даму Маргариту.

– Не будет обедать, – объяснила та, заметив Анин взгляд. – В кабаке поест. Да ну его, пусть. Прав Давид, мальчик страшно избалован.

– Вы из-за этого поссорились? – спросила Аня. – Ой… Извините, это не моё дело… Просто я думала, что вчера всем понравилось. Давид Васильевич говорит, что я хорошо готовлю. Но ведь у всех разные вкусы. Может, Василию не понравилось.

– Хорошо ты готовишь, – думая явно о чём-то другом, сказала дама Маргарита. – Не в этом дело… Да и не ссорились мы пока. Не обращай внимания. Давид едет, да? Ну, ты пока тут с обедом, а я пока там с Васькой… хм… договорю.

Аня принялась вытаскивать из холодильника кастрюли и сковородки с остатками вчерашнего ужина, стараясь не слышать, что там дама Маргарита договаривает сыну. Не слышать было трудно: дама Маргарита договаривала громко, а Васька отвечал ещё громче. Правда, оба они говорили то по-английски, то по-грузински, так что смысла их претензий друг к другу Аня так и не поняла. А потом хлопнула входная дверь, и дама Маргарита вернулась в кухню. Как ни удивительно, вернулась совершенно спокойная и даже весёлая.

– Тебе помочь? – спросила она с порога. – А, ты уже и сама всё успела… Анна, а вы с бабушкой похожи?

– Да нет, не особенно, – неуверенно ответила Аня. – Если только внешне немножко. Совсем немножко. А характеры разные, можно сказать, прямо противоположные. Бабушка необыкновенная. Просто необыкновенная, честное слово. Это все сразу замечают, вы не думайте, что я так говорю, потому что она моя бабушка.

И до приезда царя Давида Аня рассказывала даме Маргарите о бабушке. А дама Маргарита с удовольствием слушала, задавала вопросы, часто смеялась, а почему – Аня старалась не думать. Наверное, она опять много глупостей говорит. Или просто у человека настроение хорошее. Так что пусть лучше смеётся не известно от чего, чем кричит…

И царь Давид приехал тоже спокойный и весёлый, на отсутствие племянника особого внимания не обратил, слегка виноватым тоном признался, что купил «немножко больше», чем Аня просила, на её дежурный упрёк в неоправданных расходах привычно ответил: «Не спорь, а то уволю», – и весь обед рассказывал, какую дурь несли сегодня студенты: не знать, с какой стороны у человека аппендикс! И это на втором курсе! Нет, вы можете в это поверить? Гнать таких дебилов из института, гнать поганой метлой, и он сам займётся этим с удовольствием не позднее, чем в понедельник.

Аня слушала, ужасалась и удивлялась в нужных местах, горячо одобряла его намерения гнать поганой метлой, ничуть не веря в то, что он этим займётся, – и постепенно успокаивалась. Никаких плохих предчувствий. Всё хорошо. И подольше бы Васька не появлялся.

Васька появился поздним вечером, уже ближе к десяти, с таким видом, будто ничего не произошло, будто не он орал на мать, будто не он ушёл из дома, хлопнув дверью. Кажется, его никто уже особо и не ждал, когда в прихожей печально дзинькнул колокол. Царь Давид был в своём кабинете, дама Маргарита говорила с кем-то по телефону, так что дверь пришлось открывать Ане. Настроение заранее испортилось.

– Привет, – весело сказал Васька, переступая через порог. Хотел идти дальше, в глубь квартиры, но все-таки остановился, вынул из шкафа тапки и принялся переобуваться. – Ты чего такая суровая, Юстас? А я есть хочу. Покормишь?

– Суп разогревать? – чопорно спросила Аня. – Я всё давно в холодильник убрала.

– Да я и сам разогреть могу, – заявил Васька. – У тебя же опять какая-нибудь читка, да? Ну и чего ты из-за пустяков отрываться будешь?

Это было так неожиданно, что Аня заподозрила изощрённое издевательство. Поэтому тут же молча отправилась разогревать суп. В конце концов, это её основная работа. Васька пришёл через минуту, уселся за стол, стал наблюдать за каждым её движением. По крайней мере, ей так казалось. Было очень неуютно. Хоть бы дама Маргарита пришла на сына полюбоваться, что ли… Но ведь опять скандалить начнут. Ещё и двух суток не прошло с тех пор, как они приехали, а она уже так устала… А завтра ещё везти их к бабушке и маме.

Тревога опять проснулась и стала разрастаться.

Васька встал, осторожно вынул из её рук полную тарелку, поставил на стол и опять уселся.

– Спасибо, – опять очень неожиданно сказал он. – Вообще-то ты классно готовишь. Кто тебя научил? Бабушка?

Ну вот, мы так не договаривались… Значит, вся его неожиданная вежливость – только ради того, чтобы усыпить её бдительность и порасспрашивать о бабушке. Как раз с Васькой Ане меньше всего хотелось говорить о бабушке. Сам завтра познакомится, – несколько мстительно подумала она.

– Так, как готовит моя бабушка, научиться невозможно. Это врождённый талант, – ответила она. Не выдержала и все же добавила: – Вот завтра сами убедитесь.

– Чего ты меня все время «на вы»? – неожиданно спросил Васька. – Я вроде не такой старый, как… дядь Давид. Не хочешь дружить, да?

Дружить! Теперь это так называется. Аня подумала, что бы такого умного на это можно ответить, ничего умного не придумала и сказала:

– Приятного аппетита. Спокойной ночи. Посуду не мойте, я утром сама.

И пошла в свою комнату, успев услышать, как Васька буркнул:

– Я и не собирался мыть твою посуду.

Кто бы сомневался… Вот так бы сразу, а то – «спасибо, пожалуйста, дружить»… Как будто Аня такая глупая, что поверила бы его внезапному исправлению. Противный этот Васька. А когда вот так притворяется, так ещё противней. Ужасно не хочется везти его к маме и бабушке. Совершенно невозможно представить, как он там себя поведёт. То есть – представить-то как раз можно. Но очень не хочется.

…Но, как ни странно, Васька повел себя очень неплохо. Если бы Аня относилась к нему хоть чуточку лучше, она должна была бы признать, что Васька вёл себя безупречно. С самого начала, с того момента, когда обе машины – царя Давида с Аней и дамы Маргариты с сыном – почти одновременно остановились напротив дома, Васька выскочил из машины, торопливо подошёл, принялся помогать царю Давиду вылезти, даже ремень безопасности сам расстегнул. Царь Давид насмешливо хмыкнул, но помощь принял охотно, подчёркнуто беспомощно цепляясь за руки племянника и в то же время кося веселыми глазами в сторону калитки. В проёме распахнутой калитки стояла бабушка, склонив голову к плечу, насмешливо наблюдала за этим проявлением родственной заботы. Царь Давид наконец вылез из машины, кряхтя и охая, потирая поясницу, разминая затылок и вообще всячески демонстрируя неудовлетворительное состояние своего здоровья. Васька заботливо поддерживал его под руку.

– Что, опять охромел? – без признаков сочувствия крикнула бабушка, не трогаясь с места. – Ну и зачем надо было в таком разрушенном состоянии ехать за сто верст?

– Значит, надо, – откликнулся царь Давид, освободился от Васькиной руки и пошёл к бабушке лёгкой молодой походкой. – Здравствуй, Нино. Какая ты красивая сегодня. Скажи, что рада меня видеть.

– Рада, рада, – снисходительно согласилась бабушка. – А комплименты ты говорить не умеешь. Женщине сказать «ты красивая сегодня» – это ж все равно, что мужику сказать «ты сегодня умный».

– Ничего себе, – сказал за спиной Ани Васька.

Она оглянулась, готовая услышать какую-нибудь его обычную гадость, заранее обижаясь и стараясь задавить в себе опять вспыхнувшую неприязнь. Гость всё-таки. К тому же – племянник царя Давида. Придётся терпеть.

– Бабушка? Круто. Не, честно, не ожидал… – Васька смотрел на неё с высоты своего нечеловеческого роста, и в первый раз в его взгляде Аня не увидела обычного выражения «сверху вниз». Ну да, смотрел-то он сверху вниз, как же ещё ему было смотреть… Но не свысока. Растерянно он смотрел. И даже немножко будто зависимо.

Аня оглянулась на бабушку и царя Давида, которые как раз обнялись, как старые друзья, похлопали друг друга по плечам, повернулись и пошли к дому. Калитка качнулась и стала медленно закрываться.

– Тили-тили-тесто, жених и невеста, – обиженно сказал Васька, глядя вслед жениху и невесте. – А про нас забыли. Бросили нас. Даже тебя, Юстас.

– Нас оставили тяжести носить, – объяснила Аня. – Не самому же Давиду Васильевичу всё это таскать! У него нога. И вообще, не царское это дело.

Васька неожиданно засмеялся, козырнул, гаркнул: «Разрешите выполнять?» – и принялся вытаскивать из машины пакеты с бутылками и закусками. Аня наблюдала за ним с подозрением: с чего бы он вдруг так развеселился? Дама Маргарита закрыла свою машину, подошла, потихоньку спросила:

– Это действительно твоя бабушка?

– Конечно, моя, – ответила Аня. – Я же предупреждала, что она необыкновенная. Она ведь вам понравилась, правда?

– Колдунья, наверное, – не отвечая на вопрос, задумчиво пробормотала дама Маргарита. – Я читала, так бывает…

Аня не поняла, что дама Маргарита имеет в виду, но уточнять не стала. Она давно привыкла, что на разных людей, особенно при первой встрече, её бабушка производит сильное впечатление. И на мужчин, и на женщин, и на старых, и на молодых. И даже на собак и кошек. На всех. Не только потому, что такая молодая и красивая, а вот именно потому, что необыкновенная. Это все сразу чувствуют. Одна из соседок, например, тоже считает её колдуньей. Вот пусть и дама Маргарита так считает. Хорошо бы, если бы и Васька так считал. Перед колдуньей не очень-то повыступаешь.

– Ну, пойдёмте в дом, – сказала Аня, подхватывая один из пакетов. – Сейчас нас кормить будут. Наверное, уже на стол накрывают.

Дама Маргарита тоже подняла с травы один из пакетов, Васька забрал остальные четыре, и Аня повела их знакомиться с невестой царя Давида.

…Оказывается, она напрасно тревожилась по поводу этого знакомства. Всё получилось очень хорошо, можно сказать – безупречно, если не считать неотрывных изучающих взглядов Васьки и дамы Маргариты, направленных на бабушку с первых минут знакомства. Бабушке-то было всё равно, она давно привыкла к таким взглядам, а Аня немножко нервничала. Мама тоже замечала эти их взгляды и краснела. Царь Давид наблюдал за всеми веселыми глазами и не скрывал гордости.

Наконец все расселись за столом, накрытым на застекленной веранде, – погода для сентября была на редкость теплая, но под открытым небом уже неуютно. Никто не говорил никаких торжественных слов, просто как будто для того и приехали, чтобы пообедать, – и всё. И за столом говорили о погоде, природе, урожае яблок в своем саду, о доме, который, конечно, маловат, но очень уютный, очень… Потом разговор постепенно перешёл на кулинарные рецепты, приправы и специи, и дама Маргарита пересела поближе к Аниной бабушке, вынула из сумки толстенький блокнот, стала что-то спрашивать, записывать, опять спрашивать… Царь Давид сидел рядом с Аниной мамой, с менторским видом говорил ей почти шёпотом что-то о диете и режиме, мама слушала и понимающе кивала. Васька сидел напротив Ани и вдумчиво дегустировал все блюда по очереди. Заметил, что Аня на него смотрит, честно признался:

– Не могу оторваться. Обалденно вкусно.

Вид у него был довольный и миролюбивый. Аня совсем успокоилась, заботливо предупредила:

– Ещё чай будет. А к чаю – торт. Бабушкин фирменный.

– Ого, – с уважением сказал Васька. – Тогда точно лопну.

И заулыбался. Причем так искренне, что и Аня невольно улыбнулась. Вот ведь умеет же вести себя как нормальный человек… Наверное, его всё время вот так кормить надо, чтобы рот все время занят был.

В общем, обед получился нисколько не торжественным, а самым обычным, чтобы не сказать рутинным. А после обеда все разбрелись по саду – смотреть достопримечательности, как сказала бабушка. Действительно, такие достопримечательности никому не стыдно показать. Вон, даже Васька ходит с очень серьёзным, даже немного напряжённым выражением лица, пристально смотрит вокруг, трогает ярко-бордовые яблоки, которых на яблоне, кажется, больше, чем листьев. Дошёл до конца сада, долго смотрел на открытый участок, занятый картошкой, помидорами и всякой зеленью, с недоверием спросил:

– Это тоже ваше, что ли?

– Тоже… – Аня подумала и на всякий случай уточнила: – Но бабушка говорит, что картошку сажать больше не будет. Работы много, а смысла особого нет. Весной мы здесь ещё деревья посадим. Мне обещали хорошие сорта яблонь. И груши тоже надо посадить, и вишню. А то старый вишенник уже вырождается. А прошлой зимой несколько деревьев просто вымерзли…

– Так сколько у вас земли-то? – нетерпеливо перебил её Васька. – Когда вы её успели купить? Такой кусок – это же серьёзные деньги.

Ах, вот оно что… А она радовалась, что Васька яблонями любуется как нормальный человек. А он опять о своих деньгах. То есть – о чужих деньгах, что, впрочем, дела не меняет.

Аня помолчала, вздохнула и холодно сказала:

– У невесты нет большого приданого. Вы ведь это пытаетесь оценить? У всех соседей по пятьдесят соток. Окраина, участки под дома давали давно, тогда земля вообще нисколько не стоила. У нас получилось в два раза больше потому, что рядом стоял дом дедушкиного брата. Дедушкин брат был одинокий. Когда умер, дом в наследство остался, ну и приусадебный участок тоже. Дом бомжи сожгли, давно, лет двадцать назад. А сад остался, сад с самого начала хороший был, а потом бабушка его ещё в порядок приводила. Вот так получилось, никто ничего не покупал.

– Повезло, – сказал Васька. Как показалось Ане, завистливо сказал. – Мы с матерью тоже фазенду хотели. Чтобы сад и всё такое. И теннисный корт устроить. Бассейн. Домик поприличнее. Но главное – сад. Всю область объездили, ничего хорошего. Если близко – так куски земли мелкие, только под дом. И те уже разобрали. А где посвободней – так туда только на танке пилить. Дорог никаких, чистое поле, в некоторых местах даже электричества нет. Представляешь? А мать о саде до сих пор мечтает. Ну и мне хочется.

– Вам-то зачем? – не сдержалась Аня. – Вы и так всё купить можете, вам натуральное хозяйство ни к чему. А сад – это очень тяжёлая работа. Огромная работа, без всяких перерывов на… Англию.

– Ещё ты мне про Англию ничего не говорила! – раздражённо огрызнулся Васька. – Воспитателей развелось… Может, я решил новую жизнь начать! Дом построю, сад посажу. Подумаешь, огромная работа… Можно людей нанять, настоящих специалистов. Если есть деньги – будет всё.

– Желаю удачи, – сказала Аня, повернулась и пошла к дому.

Васька пошёл за ней, на ходу рассуждая, сколько земли нужно, чтобы на ней поместилось всё – и приличный дом, и бассейн, и теннисный корт, и очень большой сад. И каких настоящих специалистов надо нанимать. И сколько это будет стоить. И если линии электропередачи вблизи нет, так ведь придётся тянуть, а это тоже заметный расход. Газ не обязательно, даже нежелательно, электрические плиты куда безопасней и вообще современней. А вода – это принципиально, значит, надо искать место если не с готовым водопроводом, то с близким источником. Специалистов для обслуживания коммунальных удобств тоже нанимать придется. Ну, это в порядке вещей, получается не такая уж большая сумма, просто надо заранее все расходные статьи в смету внести, не забыть бы ничего…

– Вы уже забыли, – неприветливо сказала Аня. – Жильё для специалистов ведь тоже строить придётся. Или в доме для них будут специальные помещения? Как для… домашней прислуги? И где вы наберёте столько настоящих специалистов, которые согласятся на работу «с проживанием»?

– Да ну, с какой стати всех в дом пускать? – удивился Васька, кажется не заметив её раздражения. – Будут каждый день на работу ездить, как белые люди.

– На чём? На автобусе?

– Да на чём хотят. Вообще-то нормальные люди на работу на машинах ездят.

– И где вы этих нормальных с машинами искать будете? – поинтересовалась Аня. – В Москве, что ли?

– Зачем? – удивился Васька. – Чтобы в пробках по полдня сидели? Если из Москвы каждый день на работу ездить, так все опаздывать будут… Аборигенов можно набрать. И дешевле будет. Я слышал, что в деревнях страшная безработица, так что среди местных работников найти – не проблема. Ещё и конкурс объявить, чтобы не кого попало. Чтобы самых квалифицированных специалистов выбрать.

Аня представила, как Васька будет выбирать самых квалифицированных специалистов в соседних деревнях, например. В полупустых, полуразрушенных, давно брошенных деревнях с оставшимися аборигенами – десятком одиноких стариков и старух. Были и живые деревни, с молодым, деятельным населением, с большими семьями, с новыми домами, со школами и медпунктами. Аборигены из этих деревень почти в полном составе работали в крупной агропромышленной фирме, которая занимала площадь чуть ли не половины района. Работой дорожили. Вряд ли кто-нибудь бросил бы постоянную, хорошо оплачиваемую работу рядом с домом ради воплощения мечты богатенького бездельника о «фазенде». С теннисным кортом, бассейном и фруктовым садом. Посреди чистого поля, ага. Интересно, Васька хоть представляет, через сколько лет из саженцев вырастет настоящий сад?

– Пожалуй, и виноградник заложить можно, – важно сказал Васька. Они как раз шли мимо четырёх виноградных лоз с мелкими гроздьями тёмно-синих ягод. Васька отщипнул одну виноградину, раскусил, тут же выплюнул и поморщился. – Но сорт какой-нибудь поприличней надо найти. Не такую отраву.

– В наших местах никакой другой сорт не приживается…

Аня хотела добавить, что для того, чтобы вдруг ни с того ни с сего решить заняться садоводством, надо бы сначала узнать хоть самые элементарные вещи о таком сложном деле. Но подумала, что это не слишком вежливо – грубить гостю, даже если этот гость – Васька. Поэтому вздохнула и промолчала.

Так и молчала до самого вечера, без особого интереса наблюдала со стороны, как дама Маргарита жадно расспрашивает бабушку про всякие сорта, прививки и удобрения. Бабушка отвечала подробно, с видимым удовольствием, с примерами из практики и с демонстрацией достижений. Дама Маргарита слушала с открытым ртом, вся лучась восторгом и изумлением. Как ни странно, Васька тоже внимательно слушал, даже пару раз задал вполне уместные вопросы. Царь Давид молчал, улыбался и явно гордился невестой. Аня потихоньку стала убирать со стола, мама тихо извинилась и ушла проверять тетрадки. Смотрины заканчивались.

Бабушка поймала вопросительный взгляд Ани, на полуслове оборвала хвалебную оду белому наливу, доброжелательно заявила:

– Ну всё, гости дорогие, вам уже пора. Не ночью же по таким дорогам крутиться. А оставить мне вас негде, да и незачем, вы уже всё посмотрели, послушали, поняли… Правильно я говорю? Василий, ты чего с места сорвался? Для тебя спецзадание. Надо кое-что в машины отволочь. Видел баулы у стены стоят? Клетчатые, три штуки… Ну как же не видел! Какой-то ты невнимательный. Пойдём, покажу. А грузить уж сам будешь, у нас таких богатырей не водится, чтобы такие тяжести таскать.

Она повела Ваську за собой, что-то приговаривая на ходу, и он послушно пошёл, и тоже заговорил, и даже один раз засмеялся. Царь Давид и дама Маргарита переглянулись, царь Давид вопросительно поднял брови, дама Маргарита поёжилась и, неуверенно улыбаясь, сказала:

– Да уж…

– Вот так! – Царь Давид торжествующе поднял палец. – А я предупреждал! Теперь видишь?

Это они о бабушке говорят. Впечатлениями обмениваются. Междометиями – это, наверное, чтобы она, Аня, не поняла.

– Бабушка необыкновенная, – с неожиданной для себя ревностью сказала она. – Это не все сразу понимают. А когда понимают – тогда уже поздно…

– Я поняла, – сказала дама Маргарита и засмеялась. – Ой, Анна, уморишь ты меня когда-нибудь. Между прочим, ты на неё действительно похожа. Ну что, собираемся? Какие там баулы Василий таскает?

Васька уже оттащил три неподъёмных баула к машинам, устраивал их в багажниках и ворчал что-то в том смысле, что стратегические запасы продуктов делать уже давно не модно, а роту солдат, которым всё это можно скормить, ему взять негде. Увидел подходившую Аню, без паузы продолжил:

– Если только Юстас своим резидентам всё это скормит…

– А, это ты про бомжей, – поняла бабушка. – Ну и правильно, ну и скормит. Человек не должен голодать. Настоящий голод – это очень страшно. Да ещё если и крыши над головой нет. Не дай тебе бог такое узнать когда-нибудь.

Васька саркастически хмыкнул, но ничего не сказал. Устроил баулы, захлопнул багажники, полез в карман за ключами.

– Ты не поведёшь. – Царь Давид отобрал ключи и отдал их Ане. – Ты вино пил, мать вино пила… Я не пил, Аня не пила. Ты со мной сядешь, Аня Машку повезёт.

– Да сколько там я выпил! – возмущённо начал Васька, но всё-таки послушно полез в машину царя Давида, вполголоса бормоча: – Два глотка выпил… Тем более – сухого… И ни одного мента на дороге… Достали уже перестраховщики…

– За мной поедешь, я спешить не буду, – сказал царь Давид Ане и повернулся к даме Маргарите и бабушке, что-то оживлённо договаривающим недоговоренное. – Маш, садись в машину. Нино, я через недельку приеду, можно? Ну, до свидания.

Они опять коротко обнялись, как старые друзья, похлопали друг друга по плечам – точно так же, как при встрече, – царь Давид помахал рукой Аниной маме, стоящей возле калитки, и полез в машину. Бабушка шагнула к Ане, заглянула ей в лицо, озабоченно шепнула:

– Ну, что такое? Всё хорошо. О чём ты весь день тревожишься? Или за руль садиться не хочешь? Так и не привыкла ещё? Не бойся, всё нормально будет. Езжайте уж, пока не стемнело.

Аня неопределённо угукнула, потёрлась головой о бабушкино плечо, торопливо подбежала к маме, так и не стронувшейся с места, обняла, шепнула ей на ухо: «Не болей, пожалуйста», – и вернулась к машине дамы Маргариты, с некоторой неловкостью полезла на водительское место, виновато бормоча:

– Я не хотела, честное слово… Давид Васильевич приказал.

– Ты о чём? – рассеянно спросила дама Маргарита, не отрывая взгляда от дома, постепенно исчезающего за пышными зарослями шиповника и тёрна, тянущимися вдоль всей улицы. – Какие места, нет, ну какие же места бывают… А что Давид приказал? А, за руль сесть, что ли? Не бери в голову. Приказал и приказал. Значит, так надо. Тем более что я действительно выпила. Да и в сон клонит. Посплю, наверное…

Она замолчала и, кажется, действительно заснула. И Аня молчала, с некоторым напряжением следила за дорогой, старалась на упустить из виду идущую метрах в ста впереди машину царя Давида и думала, чем же кончились смотрины невесты. Наверное, ничем? Получился обыкновенный обед, на который попали обыкновенные гости. Обыденно всё получилось. И даже скучно. И никто слова не сказал о гипотетической свадьбе.

…Машины одна за другой въехали в подземный гараж, Аня с первой попытки очень удачно припарковалась на довольно узкой площадке, выключила мотор и посидела, раздумывая, как разбудить даму Маргариту. Дама Маргарита шевельнулась, вздохнула и вдруг сказала совершенно не сонным голосом:

– Знаешь, Анна, а жаль, если твоя бабушка не согласится за Давида выйти…