Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

А что? Вполне себе мысль. И потом, никто же не говорит, что они обязаны, там, это самое… Просто остаться, обсудить их сегодняшний поход. Может быть, даже, рассказать ему всё? Денис – старый надёжный друг, может советом. Или не стоит? Может, лучше уж с Машкой поговорить ещё раз…

Тут Полина снова подумала о человеке из больницы, которого Инвайдер выдаёт за Игоря. Она взяла свой телефон и набрала заветный номер. Чуда не произошло.

Полина села в кресло и стала ждать Дениса. Кажется, он хотел ей что-то сказать, но ещё не успел. Ну, что же, подождём, подождём…

Язычество и роскошь

Денис вошёл в комнату, сел на кровать:

– Полина, мне надо тебе кое-что сказать… Вернее, отдать. – Он взял с тумбочки неприметную бумажку, протянул девушке. – Когда я машину ловил, Митрич тут накарябал что-то, и велел передать тебе. Мне читать запретил, ну, я и не смотрел, конечно…

Полина поверила Денису. Она взяла бумажку, и принялась её разворачивать. Интересно, что там такое?

Почерк Митрича раздирал листок страшными каракулями, хотя и не настолько чудовищными, чтобы совсем не было понятно слов. Немного помучившись, Полина расшифровала послание. Оно гласило следующее:

«Полина! Дочка. События, случившиеся сегодня говорят о чрезвычайной важности твоего спуска под землю. Ты, сама того не ведая, прошла три порога проверки, я немало удивлён этому. Мне необходимо окончательно разобраться и, по возможности, помочь тебе. Но нам понадобится помощь одного могущественного человека, который, возможно, даст тебе направление… Мне жаль, нарушать твои планы, но ты должна быть сегодня ровно в десять вечера около входа в библиотеку имени Ленина. За тобой подъедет машина, к тебе подойдут. Ничего не бойся, смело садись в неё. Мы с тобой увидимся через несколько часов. Ф.В.»

Полина подняла глаза на Дениса.

– Митрич вызывает меня, – сказал она. – В десять у Ленинки. Видно, хочет что-то обсудить.

– Ну, дела… – протянул Денис. – Здорово ты ему запала в душу. Только я вот, что хочу сказать. Митрич, мужик непростой. Он гораздо сильнее, чем кажется. Вся эта шумиха вокруг него – гон чистой воды. Ты заметила, как свободно я с ним разговариваю?

Полина кивнула.

– А знаешь почему? Он сам мне велел быть с ним таким… Ну… простым, что ли… Типа, всякую ерунду нести, замечания ему едкие делать… Хотел тебя как-то проверить, по-своему, вот заставил меня всю дорогу его подкалывать. Ты уж извини за этот спектакль, но тут какая-то интрига. Одно могу тебе сказать точно: Митрич лажей не занимается. Он, если что-то чувствует, то это очень серьёзно. Возможно, ты попала в беду, но сама об этом не знаешь, я только так могу истолковать его поведение. В общем… Ты, главное, не бойся. Он хоть и жуткий дядька, но зла никому не причинит.

– Уж надеюсь, – пробормотала Полина.

Ей стала понятна отвязная фамильярность Дениса в общении со стариком. Проверка. Попала в беду. Да, определённо Митрич крутой дед, ничего не скажешь. Ну, что ж? Маховик запущен, и остановки в ближайшее время не привидится.

Внезапно Полине захотелось всё выложить Митричу, чтобы он как былинный русский богатырь расправился с Инвайдером, отрубив ему все головы, и вернул ей Игоря. Но… Моральные взгляды старика всё ещё оставались для Полины секретом: кто знает, как он поведёт себя, узнав, что Полина изменяет мужу? Хотя… разве это имеет какое-то значение, когда на карту поставлена человеческая жизнь?

«Не люблю лжецов и лицемеров, так он, кажется, сказал? Эх… Надо быть крайне аккуратной и внимательной!»

Попрощавшись с Денисом и его мамой, Полина, водрузив на себя свой чуть полегчавший, но всё равно необъятный рюкзак, отправилась на ночное рандеву. В записке не уточнялось, что за автомобиль подъедет за ней, но Полина понимала, что это мелочи. Наверняка, её описали, и остаётся только тихо стоять и ждать.

Она вышла из метро без десяти десять и остановилась. Мимо сновали прохожие, проезжали машины. Прошла необычная парочка, одна из участниц которой сильно напоминала Марию. Проковылял какой-то дед, наверное, пенсионер, бормоча что-то себе под нос. Прошла толпа молодёжи (попросили сигарет и предложили пройтись с ними; сигарет у Полины не было, а предложение совместной прогулки она отвергла).

К обочине дороги подъехала «шестёрка». Из салона рвалась популярная песня, движок машины надрывно тарахтел, а в окне возникло бородатое лицо с густыми чёрными бровями:

– Эй, девушка, куда едем? – вопросило оно.

– Мне не нужно, – коротко бросила Полина и сделала пару шагов в сторону от машины.

– Ай-яй-яй, – процедило лицо. – Ладно, как скажешь. Хорошая такая…

Мотор взревел, заглушая песню, и машина, сорвавшись с места, унеслась прочь.

«Да, грамотно тонированный тазик разгоняется за пять секунд до ста двадцати километров в час, так, кажется, шутит Данила. И что за манера у них так обращаться к девушкам. Ну, какая нормальная к нему подсядет в такой драндулет? Хотя бы…»

– Надо было его в одно место послать! – прервал мысли Полины чей-то громкий голос. Она обернулась.

Сзади стоял молодой коротко стриженый парень в камуфлированных штанах, чёрной куртке и высоких, шнурованных чёрными шнурками, ботинках.

«Скинхед, что ли, – подумала Полина. Тут она вспомнила, что сама выглядит как солдат, только что вернувшийся с линии фронта. Она хотела, было, что-то сказать в своё оправдание, но инициатива уже ушла».

– Этих козлов чёрных надо сразу посылать! А лучше ещё и по фарам дать для профилактики. Вон, у нас в Жулебино случай был недавно. Тоже подъехал один такой на шахе девчонку подвести, та дура и согласилась. Так он её приковал к батарее, и целый день насиловал. Мы потом с ребятами три шахи разбили, на которых чурки бомбили!

Парень достал сигарету и закурил.

– А ты чего тут делаешь, ждёшь кого? Ты из группы или так?

Полина не поняла, что значит «из группы», но тут до неё дошло, что её одежда в военном стиле, вероятно, произвела на парня ложное впечатление.

– Я – так. Вообще, я…

Она чуть было не сказала «диггер», но во время сообразила, что скинхеды вряд ли любят диггеров. Артём как-то рассказывал ей, что надо делать, если ей встретятся такие ребята:

«Главное, сразу переходи на их язык. Можешь кинуть зигу, ну, то есть, вскинуть руку как наци делают. Затем можно с ними завести беседу на тему русской национальной идеи или об опасности мирового масонского заговора. В общем, найти с ними общий язык. Если это не конченые отморозки, то они тебя не тронут, посчитав своей».

Полина решила применить данные знания на практике, хотя и понимала, что этот парень вряд ли представляет для неё угрозу. Во всяком случае, здесь и сейчас.

– Не знаю, как ты, – продолжал тот, – но у меня с ними разговор короткий.

– Да, не говори, – отозвалась Полина, пытаясь настроиться на волну. – Проходу от них нет! Понаехали в девяностые, так теперь…

– В какие ещё девяностые? – воскликнул парень. – Да ты хоть знаешь, что чеченская мафия ещё при совке была одной из самых сильных? За это чеченцам и надавали, как следует!

Полина вспомнила, что Артём что-то такое говорил. Якобы настоящая цель Первой чеченской войны сводилась к искоренению доминирования чеченцев в криминальных кругах. Ну, а там уж пошло-поехало… Может быть, её мачеха и была права, говоря о геноциде? Но Полине никогда не хотелось думать на эти темы, она знала, что истина ей не доступна, а развивать эти разговоры с Артёмом было опасно. Кроме того, она вспомнила и другие его слова:

«Вообще, скинхеды не такие уж и плохие парни, просто неорганизованные и слишком грубо действуют. Я знаком с несколькими из них и понимаю их настрой. Хорошие ребята…»

– Кстати, – уже спокойно сказал парень, – меня зовут Тарбон. В честь одного из помощников Одина. Ты знакома со скандинавской мифологией?

Полина отрицательно помотала головой:

– Нет, знаю только, что северные боги жили в каком-то Асгарде, читала в книге про религии мира, правда, давно…

– В каком-то… – передразнил Тарбон. Он затянулся, затем сплюнул на асфальт. – Ты пойми, подруга… Кстати, а тебя как звать-то?

– Полина.

– Хм… – Тарбон скривился. – Не славянское имя-то… Ну, да ладно. Так вот, Асгард. Родина богов севера. Смотри!

Он расстегнул молнию на куртке, и Полина увидела металлический молоточек на цепочке, висящий поверх белой майки.

– Это молот Тора, могущественного бога Скандинавии! Повелителя воинов! После того, как воин погибает на поле брани, Тор решает, достоин ли он вечной жизни в Вальхалле. Или же нет!

Полине начало сдаваться, что парень слегка пьян. Его лицо заливал румянец, он немножко пошатывался, чуть-чуть улыбался.

– Так что, Полина, не надо недооценивать расовую и нравственную красоту народов севера, да. Жаль только славяне отошли от этой истинной культуры и обратились в жидовское христианство! Но ничего, рано или поздно, Один вернёт Русь в своё лоно, это я тебе обещаю!

– Так ты, получается, язычник?

– Ну… – немного смутился Тарбон, – скорее всё же национал-социалист. Но я и мои братья считаем, что корни славянских народов, наряду с германским, уходят в эпоху, когда на Земле царили арийцы. А они поклонялись Одину и другим асам. Боги Асгарда послали много испытаний своим потомкам, в частности, навели чуму. Я говорю о низших нациях вроде евреев, черномазых, арабов и прочих… И, как видишь, сейчас белая нация, потомки древних арийцев, находится в ужасном положении. Европа стонет от нашествия мигрантов, а следом за ней, и – Россия! А нашему правительству, тоже продавшемуся мировому еврейству, до того нет дела! Нет дела до гибели русской нации!

Полине стало совсем интересно.

– Скажи, Тарбон, а ты слышал о контуре? Точнее о двух контурах, один, якобы, находится под Москвой, а другой – под Берлином? И построили их, якобы, те самые арийцы для того, чтобы предотвратить уничтожение двух своих потомственных наций, которым суждено было столкнуться в мировой войне?

– Чего? – Тарбон выпучил глаза. – Ты про Вторую мировую войну, что ли? Ну, это отдельная тема, тут можно долго разговаривать. Не знаю как ты, но лично я считаю, что немцы первыми поняли избранность северной крови, собирались освободить Русь от большевизма, чтобы скрепить потом воедино древнюю расу. Но что-то пошло не так… А на счёт контуров… Где ты про такую ерунду вычитала?

– Да в интернете, – соврала Полина.

– Ну, знаешь, тебе в интернете и не такой бред напишут! Есть, конечно, нормальные правые сайты, но их немного…

Тут Полина вспомнила недавно прочитанную ею третью новеллу, и решила форсировать мысленные процессы Тарбона:

– А вот скажи, как ты относишься к генералу Пиночету?

Тарбон кинул на Полину оценивающий взгляд, затем сказал:

– А что, нормальный мужик был. Взял, да и разогнал всю коммунистическую шушеру, навёл порядок в стране. Кого надо перестрелял сразу. Тут я его поддерживаю. Жаль, помер недавно… Эх! – вдруг мечтательно посмотрел в темнеющее небо Тарбон, – нам бы сейчас такого! Чтобы всех кремлёвских гнид да жидов перевешал! Ведь взять вот нашего президента! Да таких, как он, нужно…

Полина поняла, что из дальнейшей беседы с этим политически прозорливым человеком она вряд ли извлечёт пользу, и стала думать, как бы от него поскорее отвязаться. Она и не заметила, как к обочине тихо подъехал небольшой лимузин чёрного цвета. Тарбон замолк, только выдохнул:

– Ух, чтобы я так жил!

Видно, важные расовые вопросы всё-таки уступали в общей системе его ценностей место роскоши и богатству. И, надо сказать, не без причины.

Подъехавший автомобиль воплощал в себе ровным счётом всё то, что многими считается абсолютным успехом. Во всяком случае, так полагают мелкие клерки, мечтательно всматриваясь в окна своих серых офисов, и пребывая в сладостных мечтаниях о достатке и престиже. К обочине припарковался «Майбах 62» с тонированными стёклами, мигалкой и очень, ну просто очень серьёзными номерами. Передняя правая дверь его открылась, оттуда вышел человек в строгом чёрном костюме. Захлопнув дверь, он огляделся и, увидев Полину, направился к ней.

Тарбон, видимо, потерявший дар речи стоял не двигаясь.

Мужчина подошел к Полине и хорошо поставленным голосом произнёс:

– Добрый вечер. Вы – Полина Витальевна?

– Да, это я…

– С кем вы должны сегодня увидеться?

– С Фёдором Митяевичем…

– Всё верно, – улыбнулся мужчина. – Простите, но проверка обязательна. Зовите меня Александром. Мне поручено доставить вас по одному адресу, вы, впрочем, в курсе. Садитесь в автомобиль, здесь недалеко.

Видя, что Полина колеблется, он с ласковой интонацией добавил:

– Не бойтесь, с вами ничего плохого не случится, даю слово офицера.

Тарбон произнёс:

– Ни хрена себе, подруга! Ну, ты крута!

Полина повернулась к нему, небрежно бросив:

– Да, приходится решать вопросы о чистоте нации на самом высоком уровне, – с этими словами она направилась к машине.

– Приятного вечера, – сказал Александр Тарбону, и последовал за девушкой. Обогнав её, он открыл ей заднюю дверь:

– Присаживайтесь. В баре есть напитки. Вам показать, как он открывается?

Полина немного растерялась. Но, раз уж довелось покататься на лимузине второй раз (первый случился на свадьбе), то почему бы не вкусить всех прелестей жизни?

В салоне негромко играла приятная музыка, что-то этническое, восточное. Александр показал, как открыть бар: в нём оказалась полная, но открытая, вероятно специально для Полины, бутылка игристого вина и два, как ей показалось, серебряных бокала. Затем он сел на своё место, дав водителю команду ехать. Автомобиль двинулся и мягко зашелестел по дороге.

– Полина Витальевна, простите, это не моё дело, но скажите, этот молодой человек – ваш друг?

– Да нет, случайный знакомый. Национал-социалист. Хотел пообщаться.

– А-а, – протянул Александр. – Ну, это бывает, бывает…

Полине показалось, что она села в самолёт. В уютном салоне с отделкой из белой кожи не хватало только стюардессы с напитками, чьё отсутствие, впрочем, компенсировал бар. Сейчас, находясь в этой весьма презентабельной машине и глядя сквозь затемнённое окно на пролетающих мимо пешеходов, Полина испытала то самое чувство, когда волей неволей начинаешь смотреть на окружающих взглядом свысока, понимая, однако, что ты не входишь в богему. И ты понимаешь, что скоро это закончится, ты снова вернёшься с небес на землю. Точнее, тебя вернут.

Чего нельзя было сказать о Тарбоне. Молодой человек, после того, как лимузин скрылся из вида, ещё какое-то время стоял на тротуаре, глядел ему вслед. В душе он переживал терзания, основанные на неудовлетворённом чувстве собственной значимости, считая, что он и только он радеет всем сердцем за Отчизну, а роскошь и богатство достаются другим. Спустя десять минут, докурив вторую сигарету (он обычно больше держал её в руке, чем тянул, ведь чистота расы не одобряет курение), Тарбон медленно побрёл в сторону «Боровицкой», чтобы сесть в вагон метро, и тихо уехать в своё Жулебино. Приблизительно через семнадцать минут после этого, он мигом пронесётся над древней конструкцией, замурованной в толщах земли. Над московским контуром…

А тем временем шестиметровый лимузин… Строго говоря, это никакой не лимузин. Лимузином считается автомобиль, где, как минимум, существует перегородка, отделяющая пассажирский салон от водительского отделения. Но зачастую лимузинами по ошибке называют автомобили со вставками. То есть, если обычную «пятерку» разрезать пополам и вставить в неё пару секций по одному сидению, то это в какой-то мере станет лимузином. А поскольку, если верить инструкторам по вождению, читающим теоретическую часть, «Кулибины» в этой стране ещё не перевелись, шансы увидеть сие чудо воочию остаются ощутимыми.

Ладно, пусть это будет всё же лимузин, так, по крайней мере, думала Полина. Она налила себе в бокал немного шампанского, выпила, но вместо лёгкого расслабления её вдруг охватила тревога. Куда она едет? Кто такой на самом деле Митрич? А если он всё это подстроил? Выдумал про контур, незаметно отравил её, втёрся в доверие… А теперь… Теперь её везут за город, чтобы в подвале частной виллы сделать рабыней какого-нибудь депутата? Или, чего хуже, разрезать на органы!

«Нет, ну это уж совсем бред, – Полина отбросила эти мысли. – Что за вздор? Чтобы похитить человека, достаточно просто поймать его посреди ночи, сделать укол наркотика, запихнуть в машину попроще этой и увезти. И незачем разыгрывать подобный спектакль».

Эта мысль немного успокоила её, а второй глоток вина, наконец, принёс долгожданное расслабление.

Полина всмотрелась в проносящиеся дома. Похоже, проезжали Кутузовский.

«Наверное, едем в элитный район», – решила она.

Вдруг что-то закрякало, и Полина от неожиданности вздрогнула. Как тут же выяснилось, водитель включил мигалку и поехал по специальной полосе, объезжая автомобильную пробку. Правда, и тут возникло препятствие: лимузин на своих ста тридцати быстро нагнал милицейский «Форд», так же с мигалкой следовавший по ней. Впрочем, это недоразумение совсем не помешало водителю пойти на обгон, сместившись на встречную, после чего вновь перестроиться в «полосу для избранных». Со стороны «Форда» претензий не последовало…

Шлагбаум поднялся, и чёрный автомобиль въехал во двор. Остановился. Музыка стихла. Александр вышел и открыл дверь для Полины:

– Прошу вас, – коротко сказал он, протягивая ей руку.

Полина вышла и осмотрелась. Было уже темно, но окружающая обстановка освещалась фонарями, подкрашивающими её в несколько разных мягких оттенков. Полина успела заметить фонтан, красивый палисадник, высокий забор из аккуратного кирпича, ручей, текущий от альпийской горки в прудик, мост через него, выложенный из камня, высокие аккуратно подстриженные хвойные деревья, то ли пихты, то ли туи… Автомобиль припарковался у кирпичной стены, от неё бежала дорожка, вымощенная мелкими камушками, в сторону шестиэтажного дома. Полина ожидала увидеть здесь замок или дворец, но нет, дом показался ей, если не типовым, то не виллой – точно. Хотя, безусловно, жили здесь далеко не простые смертные.

Следуйте за мной, – снова донесся голос офицера, который направился по мощеной дорожке в сторону подъезда. Полина пошла следом.

Вдруг откуда-то слева раздался пронзительный крик. Полина вздрогнула:

– Что это?

– Не пугайтесь, – успокоил её Александр, – это павлины.

Подъём на лифте не занял много времени, но Полина успела слегка поправить причёску, глядя в зеркало. Двери открылись на пятом этаже, и она в сопровождении Александра проследовала до двери с крупным металлическим числом «19». Офицер нажал на кнопку звонка, и вскоре после этого та отворилась.

Полина почему-то ожидала увидеть негра в комичном красном камзоле, каким рисует типичного швейцара наше воображение. Но нет, дверь открыл невысокий седовласый старик в таком же чёрном костюме, что сидел на Александре.

– Мы к Вячеславу, – сказал офицер.

– Да, вас ждут, – ответил старик и посторонился. – Проходите.

Он закрыл дверь.

– Позвольте ваш рюкзак, – сказал Александр. – Какой он у вас объёмный. Простите, но необходимо его проверить.

Александр, не дожидаясь реакции Полины, расстегнул рюкзак и быстро пересмотрел вещи. Немного задержался на туристическом ноже, неодобрительно хмыкнул, но положил его обратно.

– Всё чисто, – сказал он старику. Затем повернулся к Полине:

– Простите, Полина Витальевна, служба.

Затем ей подали сменную обувь, и старик жестом пригласил гостей в зал; сам же остался стоять в прихожей.

Полина один раз в жизни вместе с отцом гостила в богатом доме. То, что увидела она сейчас, в общем и целом, напоминало ей тот случай. Красные богатые обои, тяжелые зелёные шторы, камин, резная мебель, аккуратная лепнина на потолке, пара картин, китайская ваза… Нельзя сказать, чтобы всё это казалось слишком роскошным, но, однако, по совокупной себестоимости тянуло на изрядную сумму. К тому же, не смотря на смешение цветов и форм, интерьер не создавал ощущение безвкусной эклектики. Скорее всего, хозяин дома специально не стремился перегружать своё жилище, намекая однако на то, что он не прочь насладиться различными стилями и формами.

Подле камина стоял небольшой журнальный столик, за ним – три кресла. В одном сидел Митрич и, о боже, во что он был одет! На старике красовался синий спортивный костюм времён олимпиады-80 с характерным оформлением, а на костлявых ногах болтались открытые тапки, из которых торчали голые пальцы с чудовищными давно не стриженными жёлтыми ногтями, темнея засохшей под ними грязью! Этот образ настолько кричаще дисгармонировал с окружающим убранством, что Полине захотелось громко рассмеяться. Пожалуй, именно это грубое сермяжное пятно на фоне картин и вензелей, тут же сняло с неё остатки накопившегося напряжения, с которыми ещё не успело справиться шампанское. Полина широко улыбнулась старику, и ей показалось, что и на его суровом лице промелькнуло что-то вроде облегчения.

Во втором кресле сидел человек… Полина вновь насторожилась. Кажется, она видела это лицо по телевизору, но когда и в какой передаче? Или в новостях?

Впрочем, он показался ей сейчас всего лишь гостеприимным хозяином. К тому же, смотрел он добро, приветливо и этот взгляд совсем не предвещал никаких неприятностей. Мужчина лет пятидесяти, набравший немного излишнего веса, был облачён в длинный махровый фиолетовый халат, как и подобает барину, непринуждённо взирающему на своих гостей. На груди халата золотой викторианской вышивкой сверкали чьи-то инициалы: «JW».

Быстро поздоровавшись, Александр, добавил:

– Я буду у входа.

Затем, вышел, прикрыв двери.

Наконец Полина вспомнила, что тоже следует поздороваться:

– Здравствуйте… – как-то невнятно пролепетала она, глядя на хозяина. Затем, обращаясь к Митричу, уже увереннее: – Здравствуйте, Фёдор Митяевич. Вы мне там…

– Не надо, не надо, мы все в курсе, – перебил её хозяин. – Полина Витальевна, мы рады вас видеть. Федя, ты позволишь мне самому?..

– Да, конечно, – сухо произнёс старик.

– Хорошо, – сказал хозяин. – Итак, Полина, когда вы вошли в мой дом, ваш спутник назвал меня именем Вячеслав. Это неправда, но давайте, если вы не против, конечно, я буду для вас Вячеславом. Моё настоящее имя знать вам не обязательно.

– Ну что вы, – поёжилась Полина, – конечно, я не против… Как скажете.

– Ну, вот и хорошо! – улыбнулся Вячеслав. – Мы с Федей… с Фёдором Митяевичем, позвали вас не просто так в столь поздний час… Кстати, у вас не было проблем с родными?

– Ой, нет, никаких проблем… Мой муж… Он сейчас у старого фронтового друга, отмечает встречу.

«Какого ещё фронтового друга, – Полина сглотнула, – он же не в Отечественную воевал… Что я несу…»

Она быстро добавила:

– В Чечне воевали… вместе…

– В Чечне, – задумчиво повторил хозяин. – Интересно. В Чечне, значит… Ну, ладно, это к делу не относится.

Он взглянул на Митрича, затем – снова на девушку.

– Полина, присаживайтесь в свободное кресло, нам надо поговорить с вами.

Полина села. В комнату зашёл ещё один человек, лет двадцати, худой и жеманный, больше похожий на девушку. Мягкие и женственные черты лица, пышная причёска, припухлые губы и мягкая походка выдавали в нем, как минимум, метросексуала. Он держал поднос с напитками и лёгкой закуской.

– Вы что будете пить? – поинтересовался у Полины хозяин.

– Я?.. – Полина не знала, что она хочет пить. – Коктейль, – выдохнула она. – Эту… «Маргариту». Клубничную.

– Хорошо. Антон, сделайте девушке «Клубничную Маргариту».

Антон тем временем поставил перед хозяином бокал с чем-то золотистым, по-видимому, с виски, на что намекала также форма бокала и кубики льда, в нём плавающие. На середине стола оказались брускетта, канапе с чёрной икрой, миниатюрные бисквиты, порезанные апельсины и большая ветка красного винограда. Затем он повернулся к Митричу, спросил:

– Что будет пить господин? Коньяк, виски, текилу…

Но не успел он закончить перечень напитков, как лицо старика побагровело, и он вскрикнул:

– Не сметь! Не сметь предлагать мне эту дрянь!

– Ой, Федя, тысяча извинений, – замахал руками Вячеслав. – Антон работает недавно, и я забыл предупредить его, что ты на дух не переносишь спиртное. Антон! Принеси моему другу минеральной воды, нарзанчику. У меня, Федя, личный нарзан, особенный! Мне его доставляют прямо с Кавказа из источника. На самолёте. Ты такой в магазине не купишь.

Митрич метнул на Антона гневный взгляд, фыркнул, уставился на пламя, играющее в камине.

– Ладно… – проворчал он. – Давай свой нарзан…

Полине на какой-то момент показалось, что главный в этой комнате как раз не Вячеслав, а этот удивительный старик, тайну которого ей пока не удавалось разгадать. А, может, это случится сейчас? Вот сейчас, во время этого разговора? Что ж… Она готова. Готова ко всему, лишь бы справиться с Инвайдером. Лишь бы спасти Игоря. Даже если эта правда окажется смертельно опасной…

Когда ситуация выходит из-под контроля, нам кажется, что любая зацепка станет спасительной. Иной раз в такой ситуации атеисты готовы молиться, верующие – проклинать богов, а агностики – сходить с ума, не зная, как повернуть ситуацию. Но одно остаётся неизменным. Все, практически все, готовы к самому необычному, к самому удивительному. К тому, чему противоречил весь их жизненный опыт. И сейчас Полина, сидя в дорогом кресле из резного дерева, глядя на пламя в камине, понимала, что она услышит что-то невероятное. Более того, она чувствовала, что готова будет в это поверить. А самое главное, она также понимала и то, что сама готова сказать что-то невероятное. Или попытаться сказать?

– Вы угощайтесь, Полина Витальевна. Попробуйте икру, очень вкусная. Из Саудовской Аравии.

– Как? – не поняла Полина. – Там же пустыни… Откуда там икра?

– А вот представьте себе. Её даже тамошний король кушает.

Вячеслав явно пытался держаться непринуждённо, но Полина ощущала, что внутри он тоже, как и она, напряжён. Девушка покосилась на канапе, и принялась разглядывать его, никак не решаясь отведать…