Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

Незваные гости

– Шалом! – вдруг раздался знакомый голос.

Все разом смолкли и обернулись. Перед «беседкой» стоял Артём. И смотреть на него было печально и грустно. Помимо просто похмелья, на лице Артема красовался здоровенный фиолетовый синяк.

– О, ещё один больной, – хихикнул Колян. – Дань, ты прав был, надо было два ящика брать. Ну, давай, Тёма, проходи. Мы тут с твоей женой уже давно беседуем.

Артём оглядел пацанов, затем сделал пару шагов к Полине, но не стал её обнимать, понимая, что его перегар не доставит супруге никакого удовольствия.

– Здравствуй, милая. Ты уж… Извини. Но, сама понимаешь, старый друг, Виталик. Я тебе про него рассказывал, вместе служили.

«Вот дура-то, – пронеслось в голове у Полины. – Ну, конечно, служили! А я что ляпнула у Вячеслава дома? Фронтовой друг. Да, Поли, тяжёлый случай…»

– Пацаны, дайте что-нибудь глотнуть, подыхаю. Хотел уж до дома дотянуть, но тут вы… Дайте пивка, а?

Колян уже протягивал ему бутылку:

– Всегда пожалуйста! А ты чего такой красивый, как метро в Стокгольме? Как дела вообще?

– Дела… – Артём жадно приник к горлышку. – Мышка кошку родила. А красивый… С друганом, вот, встречались. Ну, решили старое вспомнить, кто какие приёмы помнит. Виталик чего-то не рассчитал, да и заехал… Бывает… Да нормально всё. У вас как?

– С переменным успехом, – ответил Колян. – Вот, Даню обратно в автосервис взяли, а на Лешего наехали.

– Кто наехал? – начал, было, Артём, но ответ не заставил себя долго ждать: в этот момент к компании медленно подкатывал чёрный автомобиль кубической формы. Враждебно темнея стёклами, он неспешно проплыл мимо «беседки», с таким же чувством превосходства над окружающими остановился, выдерживая паузу. Поняв, что машина приехала по адресу, Гондурас протянул:

– Сегодня просто день свиданий какой-то. Леший, это, походу, за тобой.

Леший не сомневался. Он знал эту машину, более того, он даже в ней как-то находился.

Тотчас над всеми повисло напряжение. Данила поставил очередную бутылку на стол, Гондурас сунул руку в карман, где лежал кастет, Колян достал сигарету. Артём жестом указал Полине отойти. Роман сам отошёл куда-то назад, затерявшись за спинами других. И только Леший продолжал безмятежно пить пиво, с трудом уже стоя на ногах. Полина же просто не знала, как себя вести. Она ещё не успела толком понять, что у мужа произошло, там, с товарищем и всё ли с ним в порядке, как возникла новая неясная пока угроза.

Автомобиль заглох. Открылись двери, из него выскочили двое молодых людей, одетых в лёгкую летнюю одежду спортивного типа. Они подошли вплотную к компании и тот, что был пониже ростом, громко сказал, обнажая обоймы золотых зубов:

– Леший, у тебя найдётся пару минут для беседы?

Леший ответил:

– Мужики, я ж вам уже говорил… Вы поймите, ну нет лавандоса, нет! Будет через неделю!

Низкорослый продолжил:

– Твоя неделя меня не колышет. Либо гонишь бабки сейчас, либо едешь с нами.

Данила и Колян переглянулись. Гондурас, не вынимая правой руки из кармана, чуть подался вперёд:

– Э, пацаны, вы чего беспредел творите? Вы кто такие? Что за предъявы?

– Ты местный уголовник? Пасть заткни, – спокойным голосом произнёс тот, что был повыше. И громче добавил: – Значит так. Дело касается только Лешего, остальные могут быть свободны, если не хотят проблем. Хотя, если заплатите за него, нам, в общем, всё равно. Если бабок нет, Леший едет с нами.

Полина заметила, как сильно подобрался Артём. Его похмелье будто ветром сдуло. Он смотрел на приезжих спокойно, решительно и очень недобро. А Полина хорошо знала, что означает этот взгляд. Это заметил и низкорослый:

– Ты чего вылупился? Тебе сказали, бабки гони! Нет бабок, не высовывайся. – Он сделал пару шагов в сторону и добавил: – Короче, Леший, двигай. Въехал в жир, умей ответить.

Леший молчал.

Низкорослый сплюнул:

– Нет, ну как же с вами трудно. Вы что, идиоты, хотите проблем? Из-за этого дурака у вас у всех проблемы будут! А-ну…

Низкорослый решительно направился к лешему, оттолкнув в сторону Гондураса. Тот поддался, но всё-таки не вынул руки из кармана. Леший стал отступать.

И тут Артём не выдержал. Он сделал быстрый шаг навстречу низкорослому, схватил его за горло:

– Слушай ты, урод, – прошипел он, – не смей трогать моих друзей!

Он оттолкнул наглеца назад, следом мимо него полетела пивная бутылка. Тот, однако, удержался на ногах, и зло процедил:

– Так, местная гопота качает права… Сейчас ты пожалеешь, рванина!

Он хотел сказать или сделать что-то ещё, но почему-то замешкался. Его напарник тоже стоял в нерешительности. Низкорослый, шагнул было, к Артёму, но остановился. Ему показалось, что сила и напор покидают его.

Артём же просто глядел на них в упор. На обоих сразу. Он уже знал, что и как надо делать. Он оценивал расстояние, необходимую силу, варианты техники. Чтобы всё прошло быстро, точно, без лишней возни. Просто и трезво. Для достижения результата. И незваные гости остро почувствовали это.

Артём медленно подошёл вплотную к низкорослому. Все замерли, смотрели на этот эмоциональный поединок. А перед глазами бывшего бойца вновь стали горы. Грязный снег на узкой дороге. Камни. Морозный ветер. Выстрелы над головой. Падение. Очередь. Ещё очередь. Ещё… Тридцать первый, тот самый, спасительный, последний… Щелчок. Крики. Свисты. Пронзительные, вынимающие душу свисты. Всё сильнее. Взрывы неподалёку… Холодные пальцы быстро меняют магазин, теперь быстрый перекат за броню! Еще один взрыв, уже ближе. Снова проклятый свист. Новые очереди в ответ, кажется, из-за второй коробки… Третья горит. Кто там был?.. Опять этот свист! Хочется слиться с броней, раствориться в ней, только бы не слышать свиста. Кажется, что голова сейчас окончательно погрузится в туловище. Нет, надо действовать. Что там? Да, вот там, за камнями. На миг показывается зелёная повязка. Туда! Подствольник, родной, вся надежда на тебя! Опять свист! Да сколько же их там?! Оглушительный взрыв рядом! Чернота, сильная боль в спине. Провал… Тёмная, сочащаяся пелена и холод. Мутное пятно чего-то светлого, что это? Солнце? А вот теперь тепло, даже слишком. Кто-то тащит. Снова очереди, но свиста больше нет, прекратился. Падение. Снег. Запах гари. Голоса. Удар в живот. Ботинок на щеке…

«Гхэй! Руса кхузахь! Руса дийна кхузахь!99
  Эй, здесь русский, живой! (чеч.)


[Закрыть] Щто смотрищь, э? Заткнись, свинья!»

Снова удар по лицу ботинком. Снова чёрная пелена… Грязь… Вода… Смех где-то вверху… Боль во всём теле… Яркий свет! Заросшее бородой лицо, тёмные очки… Оно что-то говорит, скалится. Снова удары, бесконечной чередой… А затем острая парализующая боль, разрезающая тело на две части…

Артём медленно взял за края свою футболку и приподнял её. Через весь его живот страшной язвой проползал шрам. Старый, грубый, будто злой высокогорный хребет протянулся посреди миролюбивой равнины.

– Видишь это? – тихо произнёс Артём, выжидая. – Это резали штык-ножом от калаша. – Он немного помолчал, пока бандиты смотрели на шрам.

– Я воевал во Вторую чеченскую. Был в плену. Нашу группу на марше сдали какие-то скоты-штабисты. Я провел в сырой яме семь недель. В мороз, на одной воде и кусках лаваша. Укрываясь рваным бушлатом. А потом, когда каким-то чудом раны перестали гноиться… и я смог понимать, кто я и где, потом, меня использовали как тренировочный снаряд для отработки боевых приёмов. Иногда били просто так, для развлечения. Им было смешно смотреть, как я, харкая кровью, корчился на земле. Они делали ставки, вскрикну я от очередного удара, или не вскрикну. А за молчание давали лишний кусок пожрать. Ты знаешь, что значит жрать, когда ты не ел три дня в мороз? Но я смог вырваться. Как-то раз, один из них забыл закрепить решетку, сделанную из молодняка, что прикрывала собой яму. Я ухитрился зацепиться бушлатом за острый обтёсанный клин, подняться по нему и вырваться наверх, наружу. В ауле тогда оставалось человек десять боевиков, мне повезло. Пятерым я сломал шеи. Других застрелил. А с их командиром я поговорил по душам! Я разбил ему прикладом лицо, затем разрезал брюхо и сбросил эту мразь в колодец. Представляешь себе, как он умирал? Как ты думаешь, тупица, неужели после всего этого я испугаюсь какую-то жалкую гниду вроде тебя?

Полина вскрикнула. Низкорослый молчал, злобно глядя на Артёма. Тот продолжал:

– Ты же бывалый, да? Ты же понимаешь, что мне, обучавшемуся у мастеров, хватит пары секунд, чтобы свернуть шеи вам обоим? И мне глубоко плевать на любые последствия!

Артём замолчал. В наступившей тишине было слышно его дыхание. Никто из присутствующих точно не знал, на что конкретно был способен сейчас Артём, но волна какого-то облегчения уже умиротворённо вытесняла их страхи.

Незваные гости всё поняли. И, хотя, у высокого под рубашкой находился пистолет, да, пожалуй, он и стоял чуть дальше от Артёма, он мог бы успеть его достать, мог бы даже успеть выстрелить в этого гордого и наглого человека. Но он знал, что инициатива безнадёжно упущена. Он, как и его напарник, понимал, что этот парень, этот бывший «чеченец» – страшная и грубая сила, обойти которую можно лишь ценой жертвы.

Низкорослый оскалился. Он опустил голову, мотнул ею, стал медленно отступать назад. Жестом он приказал сделать то же самое и высокому.

– Вояк мы не трогаем, – тихо процедил он. – Пока не трогаем. У меня у самого брат служил в горячей точке, я знаю… Но запомни, солдатик. Сегодня мы добрые. И постарайся больше нам не попадаться. А ты, – он бросил в Лешего указательным пальцем, – ты под прицелом. Бабки должны быть в пятницу, понял?

Леший промолчал.

Бандиты развернулись и направились к машине. Хлопнули двери, завёлся мотор, визгнули колёса. Джип покатился по дорожке, покидая двор. Всё это произошло быстро, будто кто-то нажал на клавишу выхода из затянувшейся компьютерной анимационной сцены, свидетелями которой стали посетители «беседки».

Но самое удивительное ждало их в конце. Развернувшись и показав своё левое заднее крыло, внедорожник бросил им прощальный этюд: там, на строгом чёрном боку автомобиля, красовался, будто переведённый с трафарета, жёлтый аккуратный знак…

– Вот это да! – выдохнул малость протрезвевший Данила. – Наши местные хулиганы умудрились и тут побывать!

– В каком смысле? – спросил Артём, всё ещё хриплым и полным злобы голосом.

– Это ж тот самый знак, который кто-то у нас повадился рисовать на тачилах!

– А мы и не заметили, когда они успели это сделать, – Колян вертел головой вокруг. – Быстрые ребята! Я ж видел, как он сюда заворачивал – не было там никакого знака!

– Да, видать шустрые, – Данила продолжал озираться в поисках автомобильных пакостников.

А вот Полине стало не по себе. Конечно, визит этих наглых субъектов не влиял положительно на её и без того плохое настроение, но что-то показалось девушке странным и в них, и в этом непонятно откуда взявшемся, вдруг, знаке. Возникало ощущение грубой постановки…

«Я уже давно сошла с ума, я это знаю, – думала она. Но все эти события определённо связаны, определённо…»

Артём хлопнул её по плечу:

– Ладно, пойдём отсюда. Давайте, пацаны, – он махнул им рукой, взял ещё одну бутылку пива, направился к дому. Полина натянуто улыбнулась и последовала за ним. – А ты, Леший, друзей себе выбирай повнимательнее, в следующий раз меня рядом может не оказаться, – бросил он, не оборачиваясь.

– Эта… Спасибо, Тёма! С меня будет! – крикнул Леший, доставая очередную бутылку…

Вновь потянулись нервозные минуты у компьютера. Да ещё эта сцена с бандитами, оставившая неприятный осадок… А вдруг они запомнили Артёма, и отомстят? Но, нет, что-то подсказывало девушке, что эти люди, кем бы они, там, ни были, появились тут из-за неё, а не из-за Лешего. Слишком сильно Полина чувствовала сопротивление мощной враждебной силы, по сравнению с которой два отморозка из джипа выглядели лишь картинными героями дешёвых сериалов, идущих в прайм-тайм по второстепенным телеканалам.

Полина делала вид, что копается в Википедии, ища там какую-то информацию для будущей учёбы, хотя Артёму было сейчас абсолютно всё равно, чем она там занимается. Он лежал на диване, потягивая пиво. И, хотя оно уже подействовало исцеляющее, по меркам Полины заснуть Артём должен был минут через пятнадцать-двадцать.

В «аське» сидел почти стандартный состав, включая Кадавра. Но ни Инвайдера, ни Игоря, ни Бориса не было.

«Знаешь, Поли, а из тебя получился бы хороший литературный критик», – заявил Кадавр.

«Ох, беда, – подумала Полина, – сейчас опять начнётся!»

И оно началось:

«Я тут с одним старым другом беседовал, он мне назвал много всяких химических веществ. И я тут же сочинил креатив. Хочешь почитать?»

«Давай, – скрепя сердце ответила Полина».

«На, лови», – быстро среагировал Кадавр и, видимо, скопировал в чат свой текст. Выглядел он следующим образом.

 
Примерная дама Оксана
решила попить диоксана,
и звонит знакомцу Антону:
найдется ль у вас ацетону?
 
 
А-то ж ему не найтись, есть!
Канистр, вот, пяток или шесть,
и, кроме того – толуол,
пропиловый спирт и фенол!
 
 
Звонит она, значит, Василию,
спросить, мол, канистру, осилю я?
Но вместо того процедила:
Вась, слей мне фенилглицидила.
 
 
А он ей угрюмо бубнит:
у нас есть нефрас, карбамид
и даже ацетонитрил —
Буквально сегодня купил!
 
 
А также несимметричный,
сравнительно новый, приличный,
почти что с гламурных витрин…
Ага, диметилгидразин!
 
 
Ах, нет, гидразину не надо
Мне страсть как не люб гидразин!
Так это ж другое, Оксана!
Эх, шла б ты тогда в магазин.
 
 
О, нет, наша дама – в смятенье:
я там покупала печенье!
Овсяное! И отравилась,
бензином едва отпоилась!
 
 
И, кстати, во прошлый уикенд
Не ты ль подгонял мне сольвент?
А также любовнице Оле
Кило-полтора канифоли?
 

Воистину, креатив Кадавра не ведал ни оков, ни цепей!

«Это всё?»

«А я дальше пока не придумал. Хочу потом серьёзную поэму написать. Про то, как люди стали пить бензин, всякую-то, там, сырую нефть, а от обычных продуктов их тошнило».

«Да, это свежо, – Полине не то, что бы понравился очередной токсичный выхлоп Кадавровского творчества, просто сейчас она решила ответить ему из гуманных соображений. – Но, похоже, за основу был взят Чуковский?»

«Ну, что ты всё, взят, взят? В конце концов, всё новое – это забытое старое».

«Ага, а всё мёртвое – это хорошо убитое живое».

Полина глянула на диван: Артём ещё не спал.

«Вот ты как всегда придираешься, а я тут ремикс на одну известную повесть придумал. Называется „Рыбина и суша“».

«Чего? – удивилась Полина, – какая ещё рыбина?»

«Ну, смотри, там дело в чём было…»

И Кадавр принялся вкратце излагать суть своего нового творения. Полина вяло смотрела на приходящие от него сообщения, и никак не могла отделаться от мысли, что это не она сейчас сидит за компьютером, не она читает этот бред, не она бездействует. Два близких человека (а Митрича она уже считала близким) лежат в больницах. Тот, по чьей вине они там лежат (а один, пусть и плохой, но всё-таки человек, и вовсе застрелен) разгуливает на свободе и, вероятно, наблюдает за ней. А она должна играть по его правилам. Но, чёрт возьми, почему же она сидит здесь и общается с этим идиотом? Она спокойна, уравновешенна. Может быть, от пива, да. А, может быть, она просто привыкла? Или это – естественная реакция организма? Трезвый расчёт, ожидание следующего хода противника? Как в шахматах? Да, пусть так, пусть так! Другого выхода сейчас нет, только ждать, ждать, когда Инвайдер появится в сети. Вернее, когда он пожелает услышать её, Полину.

Кадавр, меж тем, продолжал. Оказывается, в глубине водоёма в одной из подводных деревень жила старая-старая Рыбина, которая временами выходила на сушу поохотиться на глупых людишек, ползающих в грязи после какой-то, там, по счёту разрушительной войны. Иногда этой старой Рыбине помогала совсем молоденькая рыбка, и, в случае хорошей охоты, они вместе кушали пойманных людей. Но однажды после серии неудачных походов, Рыбине попался какой-то совсем упёртый человек, который, оказавшись в её лассо, принялся яростно сопротивляться. В итоге Рыбина всё-таки победила, но не смогла приволочь поверженного человека в деревню под воду, так как по дороге обратно её добычу съели другие одичавшие люди.

Полина почти ничего не поняла из этой галиматьи, но написала, что это вполне остроумный рассказ с необычным сюжетом. Кроме того, она попросила Кадавра больше её не отвлекать, сославшись на важную работу.

И вот тут, наконец, послышался храп.

Длился он всего три минуты, ибо зазвонил телефон. Артём тут же проснулся, повинуясь привычке мгновенно просыпаться от резких звуков, потянулся к телефону. К обычному, городскому. Который такой нелепый, с крупными торчащими кнопками, с большой трубкой на проводе и дребезжит.

– Олё! – рявкнул в неё Артём.

Полина внимательно следила за мужем, ожидая чего угодно. А вдруг, это звонит обиженный Инвайдер, рассказать Артёму обо всех похождениях неверной жены? Об Игоре?!

– Что?! – Артём поднялся с дивана и метнул взгляд на Полину. У девушки похолодело сердце.

– Как долго это у неё продолжается?

«Всё, – решила Полина, – это конец. Конец. Вот такой, не совсем прогнозируемый, но абсолютно окончательный. Что. Делать. Дальше».

Артём заходил по комнате с телефоном в руке, волоча за собой провод. Остановившись у окна, он снова повернулся лицом к Полине, сказал в трубку:

– Не надо никуда звонить, я сам с ней разберусь. У меня есть опыт.

«Опыт? – Полина съёжилась. – О каком таком опыте он говорит? Опыте с кем?»

– Да, хорошо… Спасибо за сигнал. Она у меня такая… Сама ведь не скажет. Придётся прибегать к проверенным методам.

«Что ещё за методы?!»

– Ну, бывайте, Светлана Сергеевна, до свидания, некогда сейчас разговаривать. Спасибо ещё раз, что во время предупредили!

«Сергеевна? Какая ещё Сергеевна?..»

Артём положил трубку и сказал:

– Звонила соседка мамы, говорит, у неё снова приступ был. Извини, но мне надо ехать. Возьму отгул на пару дней, посижу с ней. Эх, что ж такое! Никакого отдыха честному человеку…

Полина соображала секунд пять.

– У мамы? Ах, да…

Мама Артёма. Действительно, пожилая женщина, жившая одна, имела некоторые неполадки в своём организме, которые, порой, приводили её к приступам. Болезнь эта не была опасной, но требовала постоянного контроля и надзора, чему Ирина Георгиевна категорически противилась. К тому же она не любила врачей, считая именно их виновными в своей болезни, хотя Виталий Петрович, отец Полины, вообще предлагал ей полный и бесплатный курс лечения в любой стране Европы. Когда же случался приступ, ей обычно помогала соседка по лестнице Светлана Сергеевна, или сам Артём, если, конечно, узнавал об этом вовремя.

Сейчас он, как и обычно бывало в таких случаях, тут же засобирался ехать к маме, и ставить её на ноги.

Полина вздохнула с облегчением. Пронесло. Звонил не Инвайдер. Но как тонка оказалась грань между этой жизнью и той. Между «сейчас» и «потом». Между тревожной напряжённостью вперемешку с надеждой и фатальным падением в бездну…

Шло время. Полина не знала, чем себя занять. Инвайдер в сеть упорно не выходил. Она снова набрала Игорю, но уже, скорее, по инерции, даже не надеясь услышать его голос.

Время тянулось медленно. Артём ушёл уже как час назад, но с тех пор никаких новых событий не происходило. Так же периодически шумели проезжающие мимо электропоезда, так же надрывно лаяли под окнами домашние овчарки, так же приторно блеял телевизор, транслируя какую-то развлекательную передачу с участием пластмассовых суперзвёзд. Воскресный день потихоньку входил в свою вечернюю фазу.

Но Полина всё-таки чувствовала: приступ мамы Артёма – дело рук Инвайдера. Мерзавец специально отозвал её мужа, чтобы Полина сконцентрировалась на его проклятых ключах и печатях! Но как же он это делает? Чем обусловлено его могущество? Какие механизмы он использует?

Она опять задумалась о Митриче: кто он, почему вызвался ей помогать? Он могла лишь надеяться, что ему уже гораздо лучше.

Но Фёдор Митяевич всё ещё дышал от автоматической системы вентиляции лёгких, и приходить в себя, если и собирался, то немного позднее…

Около 15:10 тягучую карамельную напряжённость, густым облаком окутавшую квартиру Полины, разрушила известная любительница экстравагантных нарядов.

Разведка едой

– Олё! Полина Витальевна? Вы меня узнали?

– Конечно. – Полина села в кресло. – Что вам угодно, товарищ натурал?

– Полина Витальевна, вы весьма остроумны, но шутка уже устарела, и именно этой ночью. Хотя, конечно, слово «ночь» мы рассматриваем в данном случае, как смену времени суток и никак иначе.

– Ой, ой, что за намёки? – Полина нахмурилась.

– Эх… Не умею я всё-таки должным образом общаться с дамой, – на том конце наигранно вздохнули.

– Конечно, знаем! Старый солдат, не знает слов любви…

– А вот этого я вам не говорил. Во-первых, я не старый. Во-вторых, я офицер. А в третьих, любви у меня было предостаточно…

– И первая из них, – перебила Полина, – это, конечно, же, любовь к Родине.

– Так точно, Полина Витальевна!

Наступило неловкое молчание.

– Но устав уставом, а обед по расписанию, – наконец нашёлся Александр. – Я думаю, Полина Витальевна, мы могли бы поужинать сегодня в одном замечательном ресторанчике. Я, надеюсь, ваш муж вас отпустит?

– Ну, не хватало только, чтобы вы ему приказали как старший по званию. Он, знаете ли, у меня человек горячий.

– Так я и не хочу никого обидеть. Тем более, что разговор у меня к вам будет сугубо деловой… Но в рамках допустимого. Вы уж простите меня, Полина Витальевна, но мне, как офицеру безопасности, необходимо понять некоторые детали из вашей жизни. То, о чём вы нам вчера рассказали… Это просто из ряда вон выходящий финт. Вот я и хочу понять, какая такая мистическая сила стоит за вами.

«Мистическая сила… Я б тебе сказала, какая мистическая сила. Интересно, а он знает про Бориса?»

– Ладно, Александр Егорович, что вы конкретно сейчас хотите? Чтобы я сходила с вами в ресторан?

– Да. Машина уже ждёт вас у подъезда.

«Вот ведь чёрт назойливый, – выругалась про себя Полина. – Ведь не отстанет. Но, с другой стороны, этот человек – моя связь с Митричем…»

– Вы интересовались на счёт Фёдора Митяевича?

– Конечно. Всё нормально, лёгкое ему уже подлатали, кровь перелили, нет никаких опасений за его жизнь. Пока лежит, отдыхает. Вообще, мужик – феномен, я поражаюсь. Таких бы нам тогда, в январе – роту… – Александр на миг задумался. – В общем, вы не переживайте. Кстати! Мы можем вместе ему позвонить, а то и навестить вечерком, а?

– Навестить на ночь глядя?

– Полина Витальевна, нет ничего невозможного! Но, впрочем, может, вы и правы, зачем тревожить больного перед сном. Лучше мы заедем к нему завтра. А сегодня мы просто пообщаемся. Как друзья. Вы со мной согласный?

Полина колебалась недолго. Ей казалось, что всё, что сейчас с ней случается – это череда связанных воедино событий, будто каноэ, несущее её по быстрой реке, которая не терпит заводей и боковых течений.

– Хорошо. Я могу выходить?

– Конечно, машина, я уже сказал, вас ждёт.

– Что, опять лимузин?

– Нет, на этот раз всё гораздо проще, – Александр засмеялся. – В общем, как будете готовы, выходите, водитель дорогу знает. Ну, что… Тогда до встречи?

– До встречи.

И с этими словами Полина быстро нажала на кнопку сброса звонка.

Белая «Волга» с синими номерами довольно быстро доехала до Лубянки. Действительно, ну а куда ещё она могла приехать в канве нашего повествования?

Итак, белая «Волга» достигла Лубянской площади. Водителем на сей раз выступала женщина в милицейской форме, которая за всю дорогу не задала ни единого вопроса. К концу поездки Полине начало казаться, что её везут на допрос, однако, остановив машину рядом с «Детским миром», водитель взглядом показала, что можно выходить. Полина решила не задавать лишних вопросов и покинула автомобиль.

Александр ждал её. Он стоял без цветов (и на том спасибо, решила Полина) в элегантном светлом костюме и плетёных мокасинах. Если бы не соломка светлых волос, его определённо приняли бы за испанца или, скажем, чилийца, который вышел из собственного виноградника, дабы вдохнуть свежий солоноватый ветер океана.

– Bom dia! – Поприветствовал девушку Александр. – Como esta?1010
  Добрый день! Как дела? (порт.)


[Закрыть]

– Простите, сеньор, но я в испанском не сильна.

– Да я тоже. Хотя, это португальский, но вы правы: признаться, знаю несколько расхожих фраз, да и только. Увлекался когда-то, вот, запомнил…

Полине это вступление на португальском показалось весьма глупым, но она промолчала.

– И куда пойдём? – девушка демонстративно покрутила головой и уставилась на здание напротив. – Может быть, сразу в контору?

Александр засмеялся.

– Шутите, Полина Витальевна? Впрочем, если хотите, могу устроить вам экскурсию. Покажу бокс, где Солженицын сидел после ареста. Хотите?

– А вот не знаю. Пусть всё будет так, как будет.

– Правильное решение, – Александр хлопнул в ладоши. Полине показалось, что сейчас появится некий джин в форме, при синих номерах и мигалкой на лбу, и потащит их в сказочную страну. Но этого не случилось.

– Пойдёмте, Полина Витальевна, тут недалеко. Кстати, может, нам стоит перейти на более простые обращения?

– Да что вы говорите? А не рановато ли? Александр Егорович, я думаю, не стоит.

– Ну, – Александр смутился. – Не стоит, так не стоит.

Как только формальные фразы закончились, Полина поняла, что не знает, о чём говорить. И дело тут было не в стеснении: уж после того, что ей довелось пережить за последние дни, трудностей в общении с мужчиной она точно не испытывала. Её беспокоило другое. Ей думалось, что Александр проявляет к ней интерес в первую очередь потому, что Полина оказалась замешана в этот проклятый разговор, как она уже не сомневалась, двух фээсбэшников, одного бывшего и одного функционирующего. И именно это – главная причина такого внимания, а не просьба со стороны Митрича помочь ей. Она чувствовала, что впереди её ждёт разговор, где ей придётся, возможно, врать. Ведь не может же она рассказать этому, пусть и приятному, но всё-таки опасному человеку свою историю?

У Полины оставалась только одна надежда: на того таинственного старика, который сейчас лежал в больнице, так же, как и её Игорь. Но именно ради них обоих она и решилась на это бестолковое и неуместное в её положении рандеву.

Перекидываясь односложными фразами, они, наконец, дошли до перекрёстка. Напротив них неуместно-серым, будто стесняясь собственного показного величия, фасадом, возвышался ЦУМ. Полине, как и любой молодой девушке, конечно, хотелось в него зайти, но, во-первых, она была неподобающе одета (опять эти ужасные кроссовки!), а, во-вторых, Александр первым проявил инициативу и сказал:

– Пришли. Ресторан ждёт нас.

Полина огляделась. Она в упор не видела никакого ресторана. Заметив её замешательство, Александр пришёл на помощь:

– Вы посмотрите наверх. Видите? Ну, вот… Отличное место, хочу вам сказать. Мы с ребятами, ещё когда молодые были, в седьмом работали, мы после удачных операций всегда сюда заходили. Пойдёмте…

Поначалу ресторан не произвёл на Полину сильного впечатления. К тому же угнетала эта бессмысленная риторика с Александром, общий дискомфорт последних дней, ощущение какой-то натянутости всего происходящего. Впрочем, спустя какое-то время, местечко показалось ей уютным, и Полина не пожалела, что попала сюда. Всё-таки в ней жила авантюристка, которая даже в сложной ситуации, тисками сдавливающей её жизнь, находила для себя оправдание, хотя бы немного, но вкусить чего-то интересного и, возможно, не совсем уместного в данный момент. Однако, будучи человеком совестным, Полина тут же осеклась.

Она подумала об Игоре. Как он там? Пришёл ли он в себя? Надо бы позвонить. Лучше, когда пойду в туалет. А если… Нет, об этом думать нельзя. Инвайдер обещал. Да. Пусть он сволочь и гад, но он обещал, что Игорь не умрёт. Пока Полина выполняет его мерзкие задания… Пока… И вот вместо того, чтобы направлять все свои помыслы на то, как вытащить любимого из беды, она идёт в этот ресторан с посторонним, в, общем-то, человеком, чтобы славно тут откушать. Нет! Она идёт сюда ради Митрича, Александр обещал позвонить ему. А то, что он будет задавать всякие вопросы, а он их будет задавать, работа у него такая, – что ж, не беда! Как-нибудь выкрутимся.

– Что-то не так, Полина Витальевна? – Александр заметил смятение на лице девушки. – Вам тут не нравится?

Полина улыбнулась:

– Да нет, что вы… Вполне себе местечко. Немноголюдно тут.

Действительно. В большом зале ресторана они заметили лишь троих посетителей. Первые двое представляли собой типичных работников тяжелого бизнеса: строгие костюмы, богатые наручные часы, аккуратные прически. На их разгорячённых от коньяка лицах уже проступил румянец, и они оживлённо спорили. Наверное, обсуждали новую сделку. Или говорили о ценах на нефть. Или песочили власть с её чиновниками-бюрократами… А может, просто обсуждали новый ландшафтный дизайн на территории особняка их общего друга. На их столе стояла пустая на две трети бутылка вышеупомянутого коньяка, порция оленины с картофелем и опятами, медальон из свинины с патиссонами, тарелка с остатками форели и осетрины, недоеденная порция оливье с уткой и корзинка с белым хлебом. Видно, горячее только что подали, но они в процессе спора совершенно этого не заметили.

Третий посетитель – одинокая худая дама лет сорока с тёмной короткой причёской – неприметно расположилась в самом углу помещения рядом с окном. Она читала книжку и потягивала через трубочку коктейль, игриво меняющий свой цвет с насыщенно-красного (снизу) на солнечно-жёлтый (сверху). Её кожа была крайне бледна, да и вообще, выглядела она вся как-то болезненно: впалые щёки, тёмные мешки под глазами, тонкие костлявые пальцы… Что она делала в ресторане, Полине было непонятно. По её мнению, даме больше подошли бы постель и строгий уход. Впрочем, девушка быстро потеряла к ней интерес.

Официант пригласил наших друзей за столик и разложил перед ними меню.

Полина принялась выбирать. Меню оказалось довольно скромным, несколько удивив её. Так, салатов, насчитывалось в нём всего чуть более десятка.

«Овощной салат с кунжутным маслом или со сметаной… Интересно. И что же там за овощи? Салат из телятины и свежих овощей. О, как. Из телятины. Когда это я раньше ела телятину? А-а… Было как-то. На каком-то банкете с папой. Там еще шейх присутствовал. Да нет, не шейх, так, араб в соответствующем одеянии. Весь в белом и с густой чёрной бородищей. Как звали-то его… Какой-то Ахмед или Ахмад…

Так, дальше что… Авокадо и креветки… Хороший вариант. Салат с тунцом. Ну, это как-то неинтересно. Салат с копчёной уткой… А вот это здорово, утка! Помню, помню».

Полине действительно доводилось кушать утку, причём, только что подстреленную. Случилось это позапрошлым летом, когда она ходила в небольшой поход куда-то под Истру вместе со своими друзьями-сокурсниками. Один из аспирантов, тоже отправившийся с ними, имел охотничий билет и разрешение на ружьё. Да, поход тогда получился знатный… Ещё Серёжа был жив, развлекал всех своими пьяными выходками…