Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

На пути к третьей печати

Они переместились в комнату. Руслан, развалившись в кресле перед компьютерным столом, продолжал без остановки курить. Полина устроилась на диване, давно махнув рукой на противный дым, источаемый Руслановыми сигаретами, с которым не справлялась, да и не могла справиться открытая форточка. Сейчас им предстояло понять, как действовать дальше. Особенно учитывая тот факт, что Полина категорически не хотела раскрывать Руслану всех карт.

– Так ты говоришь, что я была недоступна? – Полина изучала «входящие» на своём телефоне, совершенно не наблюдая там звонков от Руслана.

– Все три дня, что я тебе названивал. Городской, к сожалению, я не знал, а твой на «Авиамоторной» сменился… Хорошо, через Маринку смог узнать.

– А я его сама не знаю… Странно. Хотя… Чему тут удивляться, – Полина горько усмехнулась. – Я уже привыкла к этим фокусам.

Руслан недоверчиво посмотрел на неё, но промолчал.

– Раз уж ты согласен мне помочь, то я думаю, нам надо понять, что делать дальше.

– Для этого не мешало бы узнать подробности всей этой каши.

– Руслан, ну прошу тебя… Я не могу тебе всего рассказать, как ты этого не поймёшь…

Наступило молчание.

– Ладно, – Руслан хлопнул ладонью по журнальному столику. – Не хочешь всего рассказывать, не надо. Попробуем так разобраться. Из данных мы имеем что? Ты попала в историю. В ней замешаны какие-то люди. Женщина по фамилии Грузь что-то об этом знает. Наша цель – понять, что делать дальше, чтобы эта история разрешилась. Я прав?

– В общем и целом, да, Рус. Я могу кое-что добавить… Есть одна подсказка. Точнее, три подсказки. Это те, кто может помочь мне. Я не совсем понимаю, кто все эти люди, но… В общем, это чокнутые учёные, какие-то артисты и лесные жители.

– Хорошие подсказки. И где нам их искать?

– В каком-то городе мастеров, – Полина хорошо помнила слова Митрича. – Но что это за город и где он находится, я понятия не имею.

– Город мастеров… – Руслан задумался. – Вообще, название распространённое. Кажется, на ВДНХ такая выставка была, может, и сейчас есть.

– Я тоже о ней подумала, но какое отношение она может иметь к нашему случаю?

– Я не знаю, Поли, ты же не рассказываешь подробностей. Может быть, самое непосредственное.

– Нет, не думаю. Наверное, имеется в виду какой-то реальный город.

– Можно покопаться в сети, конечно, но я не думаю, что мы там что-то найдём.

– Почему?

– Там вылезет столько информации, что мы скорее умрём, чем найдём что-то нужное.

– Давай попробуем?

Руслан включил компьютер. На запрос «город мастеров» поисковик сообщил, что нашёл пятнадцать с лишним миллионов ссылок. Некоторое время наши друзья смотрели на обилие информации, пока Полина не протянула:

– Да… Похоже, ты прав. Но смотри, вот ссылка про город мастеров на ВВЦ, может это действительно он?

Оказалось, что на ВВЦ под городом мастеров понималась выставка-продажа загородных домов. Полина долго лазала по сайту производителя, а, может, дистрибьютора, но так и не нашла никаких ассоциаций, связывающих его с тайной третьей печати. Она снова прокручивала в памяти свой последний диалог с Инвайдером, пытаясь найти хоть какие-то зацепки.

«Он сказал, что картинка третьей печати – это и есть сама печать. Грибы. Но печать вовсе не о них, а о чём-то близком…»

– Рус, скажи мне, что общего между городом мастеров и ядовитыми грибами?

Руслан ненадолго задумался.

– А хрен его знает. Всё что угодно. Например, мастера умеют правильно идентифицировать грибы. Или приготовить из них качественный яд. Или… Сварить хороший суп… Правда, причём тут грибы ядовитые… А к чему вопрос?

– Понимаешь, то, что мы ищем… Вернее ответ, который я хочу получить, как-то связан с ядовитыми грибами.

– Стоп. Ты, кажется, что-то говорила про лесных жителей?

– Ну, да. Это один из… Ну, они могут нам помочь… Мне помочь.

– Хорошо. Лесные жители волне могут питаться грибами. Или… Или употреблять их не по назначению.

– В смысле? – Полина также помнила и слова Инвайдера о том, что третий ключ, имеющий непосредственное отношения к грибам, самый важный. Но грибы – лишь аллегория…

– В том смысле, что не все ядовитые грибы в первую очередь ядовиты. Некоторые из них обладают галлюциногенным воздействием на человека.

– Да, я уже знаю. Но что нам это даёт?

– То, что твои лесные жители могут оказаться любителями таких грибов. Ведь совершенно очевидно, что кушать ядовитые грибы они не станут. А для чего тогда они ещё нужны? Только для просветления, – Руслан засмеялся.

– Но всё равно я пока что мало чего понимаю. А причём тут город мастеров?

– Понятия не имею. Я вот думаю… Давай проанализируем с тобой то, о чём мне говорила эта Грузь. Она явно на что-то намекала мне этой бритвой.

– Что ты сказал, она просила у меня узнать?

– Сказала спросить про институт и про географию. И всё эту бритву мне показывала.

– Институт… география… – повторила Полина. – Ну, отчасти это касается меня, я ведь учусь на геодезиста, институт с географией по любому связан. И что?

– Не знаю. Думай.

– А с бритвой чего?

– Она вертела эту бритву в пальцах и говорила, что она острая. Но при этом и какая-то ещё. Вообще, эта Грузь была уверена в том, что мы с тобой до чего-то догадаемся. Вроде как ты точно поймёшь, о чём идёт речь. Но сама колоться не хотела. Про энергию какую-то говорила, что тратит её на защиту… Вообще, всё это похоже на бред сумасшедшего. Или… Или на тонкую игру.

– На тонкую? – Полина почувствовала, что в её памяти зашевелилось какое-то воспоминание.

– Ну а как ещё это назвать? Может, не тонкая, может, утончённая.

– Тонкая игра… Шальные артисты… Знаешь Рус, я чувствую, что тут есть что-то общее среди всех этих слов, что-то, что всё объединяет. Но никак не могу вспомнить.

– Всё объединяет единая теория всего.

– Какая ещё теория?

– Да это я так, к слову сказал. Теория связи всех взаимодействий в природе. Читал как-то. Но я далёк от физики.

Полина снова задумалась. Она пыталась ухватить летающую вокруг неё догадку, но никак не могла этого сделать.

«Физика, институт, теория всего, бритва, город мастеров… Что же тут может быть общего?»

Она вспомнила, как ещё недавно вдвоём с Машей они пытались разрешить клубок её загадок, но тогда ответов не прибавилось, а вопросов стало ещё больше.

– Думай, Поли. Может, в твоём институте было что-то такое? Что связано с бритвой, с её свойствами?

– Давай для начала поймём, какая бывает бритва.

– Бритва… – Руслан застучал по клавиатуре. – Так… Устройство для бритья. Не то. Бритва Оккама. Хороший принцип, но, наверное, нам он сейчас не годится, скорее, наоборот… Так. Бритвенное лезвие… Ага, вот. Лезвие бритвенного прибора. Вот как это по-научному звучит, оказывается, никогда бы не догадался… Читаем. Плоская, как правило, металлическая часть инструмента для бритья… Так… изготовляется из стали. Тонкий металлический лист…

Руслан просмотрел ещё несколько ссылок, но ничего более важного не нашёл.

– Итак, лезвие из стали, оно тонкое и ломкое. Ну, и само собой, острое.

Полина продолжала думать. Тонкое лезвие… Чокнутые учёные… Город мастеров… Институт… Тратит энергию… И тут её осенила догадка. Девушка чуть не подпрыгнула на диване и громко воскликнула:

– Рус, я поняла! Я знаю, где искать первых, которые чокнутые учёные!

– И где же?

– Они к нам как-то приезжали с лекцией, точнее, один приезжал, рассказывал о современных теориях происхождения Земли. Я, правда, ничего не поняла из его спича, но случай запомнился. Как и то место, откуда он.

– И-и?.. – протянул Руслан.

– Это Институт тонких энергий! Он в Королёве! Я это точно запомнила! Теперь ясны намёки на энергию, на тонкую бритву! И с учёными этими совпадает! Точно, Рус, это оно!

Руслан быстро набрал в поисковике сказанное Полиной.

– Да, есть такой. Вот и адрес. Действительно, город Королёв… А ты уверена, что это именно то, что мы ищем?

– Абсолютно, Рус! Всё сходится! Это именно то, на что намекала твоя Грузь!

– Она не моя и, надеюсь, никогда ею не станет. Ну, а что касается этого института… Вот, пожалуйста, барабанная дробь! Модест Зигмунтович Бабн. Следствия ядерной войны древности. Конец эпохи Лемурийцев. Опа. Похоже, в точку.

– Да, это тот самый лектор, который к нам и приезжал, я его странную фамилию тоже запомнила, Бабн!

– Не такая уж она и странная. У нас, вон, хирург есть по фамилии Бриль. Да и Грузь эта чего стоит. А ещё в аварийной кочегарке у нас работает Тарас Звездюк. Можешь себе представить? Я сперва думал, что прикалывается, ан нет, говорит, настоящая фамилия…

– Ладно, не до звездюков нам сейчас. – Полина серьёзно посмотрела на Руслана. – Рус. Ты мне поможешь?

– Ну, то, что нам предстоит поездка в Королёв, это я уже понял. Я, честно говоря, и подозревал что-то подобное, не зря тебе про рюкзак сказал. Да и потом, твои лесные жители как бы намекают, что в Королёве мы долго не задержимся. В общем, я готов тебе помочь. Машина у меня на ходу, отгул возьму, никаких проблем. Так что я – весь в твоём полном распоряжении.

– Рус, ты – прелесть! – воскликнула Полина и, сама от себя того не ожидая, бросилась на шею своему товарищу. Руслан тоже не ожидал такого оборота и смущённо по-студенчески пробормотал:

– Да ладно, что уж там… Мы же одна команда, чёрт побери!

Было решено выезжать прямо сейчас. Руслан попросил заехать в свой медицинский Центр, дабы испросить отгула (если начальник будет на месте), да сделать пару мелких дел, тем более что Королёв, Мытищи и, следовательно, сам Центр, находились по дороге.

Подъезжая к трехэтажному квадратному зданию, Руслан принялся искать место для парковки. Полина, почти всю дорогу молчавшая и размышлявшая над своей сложной ситуацией, решила расспросить его об этом странном месте.

– И что, тут находятся душевнобольные люди?

– Ага, больные, но очень душевные. Где-то так.

– А это не опасно? Они не кусаются?

– Те, что кусаются, сидят под надзором. Вообще, у нас буйных не держат, в основном тех, кто по-тихому с катушек съехал. Строго говоря, тут контингент широкий. Есть дети инвалиды, кто от рождения страдает какой-нибудь саркомой или дебилизмом. Есть наркоманы, алкаши. Есть старики, которых на улице подобрали, бывшие бомжи, но таких буквально единицы, они обычно как подлечатся, так тут же напиваются. Где только умудряются спиртягу достать, у сестёр клянчат, наверное. Но у нас с этим строго, второго шанса им не дают, выгоняют. Ещё есть те, кому сложные операции делать не на что, правда, этих всего пару человек, всё-таки одно дело – подгузник менять, а другое – новую почку купить. Словом, всех понемногу.

– А кто финансирует больницу?

– Какой-то меценат. Я сам толком не знаю. Он дюже секретный. Знаю, только, что Папой называют, а больше и ничего. Он общается только с главврачом, а тот тоже какой-то… Нелюдимый, никому ничего не говорит. Вообще, факт удивительный. Я поначалу грешным делом думал, что тут под шумок эксперименты на людях проводят, или чёрная трансплантология имеет место быть, но, к счастью, ошибся.

– А почему он это делает?

Руслан помолчал.

– Есть одна легенда. Я, правда, не знаю, так ли было на самом деле, но люди сказывают. Хотя, поверить в это сложно.

– Расскажи?

– Да бред это…

– Ну, Рус…

Руслан кинул на Полину быстрый взгляд.

– Ладно, сейчас, но только в двух словах, пока тут нет никого…

Они вошли в фойе здания, миновали угрюмого охранника (заметив Руслана, он приветливо улыбнулся), Руслан кивнул женщине средних лет, сидевшей в регистратуре (заметив Руслана она вся преобразилась, заулыбалась и встретила его взглядом, полным тепла; впрочем, взглянув на Полину, тут же помрачнела и карикатурно надулась), и направились к лестнице на второй этаж. Было тихо и абсолютно безлюдно.

– Сегодня так называемый тихий день, как бы, второй выходной, так как суббота у нас рабочая. Все по палатам сидят, а большая часть персонала – по домам, – пояснил Руслан. – Не знаю, зачем так неудобно сделано, но многих устраивает, поскольку в будний день можно какие-то свои бытовые дела решать, например, в ДЭЗ сходить, о платёжках за воду поругаться… Впрочем, на субботу тоже многие забивают… Так вот. Этот тип до того, как своё дело заиметь, работал в начале девяностых обычным… этим… Ну, как его, кто тюки всякие с собой таскает через кордон…

– Челнок, – подсказала Полина.

– Точно, челноком был. И как-то раз ехал он с напарником на грузовике чуть ли не от самой границы, только от какой, не помню уже. И где-то уже в Подмосковье их тормозит бабка. Ну, мол, подкиньте по шоссе. А Папа этот ни в какую, говорит товарищу, давай, мол, поезжай, нечего останавливаться. А тот упёрся…

…Редкие снежинки падали на лобовое стекло, чтобы тот час быть сметёнными безжалостными «дворниками». Грузовик-фургон бодро катился по шоссе, раздвигая ноябрьские сумерки светом дальних фар. Оставалось проехать совсем немного, и будет Подольск. В кабине сидели два человека, сильно уставших от длительного переезда и сплошной нервотрёпки. Один недавно сменил другого и тот, второй, ставший теперь пассажиром, вертел в руках мобильный телефон, пытаясь получше разобраться в его функциях.

– Да… – протянул он. – Чего только не придумают. Ты смотри, тут телефонная книжка есть, можно номера вбивать и они в памяти останутся. А экран какой… какие-то значки тут, цифры… Прямо компьютер целый!

– Ты бы лучше себе новую машину купил, а не эту безделушку, – отозвался водитель. Вон, у Кольки такой же, ну и чего? Только и делает, что перед бабами им вертит, а они все как одна, дай позвонить своему бывшему! И как начнут, ой, а ты знаешь, откуда я тебе звоню? С мобильного телефона своего нового бойфренда! – водитель засмеялся. – Ты же уже не маленький, ну на кой чёрт он тебе?

– Дурак ты, Миша, за этими устройствами будущее. Пройдёт лет пятнадцать, и в них встроят и телевизор, и видеосвязь, и интернет. Вот увидишь.

– Ну, на счёт интернета я не знаю, не имел чести видеть это чудо, а вот с телевизором ты малость промахнулся.

– Да ладно! Ты что, Миша? А мы, по-твоему, чего везём в фургоне?

– Не трынди, ментов накликаешь…

– Ну да, с такими предрассудками, конечно, поверить в то, что через несколько лет по телефону можно будет смотреть кино, трудно. Ты, Миша, ретроград!

– Я трезво смотрю на вещи. А эти сказки про чудо-устройства я уже слышал.

– Ноутбуки, которые мы везём, уже сейчас могут показывать пожатое видео, я в этом вопросе разбирался. А десять лет назад они и этого не умели. Так что помяни моё слово, компьютерная техника будет развиваться самым стремительным образом. Да.

Человек, вертящий в руках мобильный телефон, что-то нажал и тот, громко пискнув, выключился.

– Поэкономлю батарейку. Кстати, где мы едем-то? – Он принялся всматриваться в окно.

– Бухловка. Скоро Подольск, а там уже и до столицы – рукой подать.

– Хорошее название, – хихикнул пассажир. И уже серьёзно добавил: – Не хотел бы я жить в городе с таким названием…

– Смотри-ка, кто-то голосует, – сказал водитель.

Действительно, у обочины дороги стояла одинокая сгорбленная фигура, замотанная в серое тряпьё. Одной рукой она опиралась на палку, а другой слабо помахивала в воздухе. Подъехав совсем близко, оба человека поняли, что это очень старая женщина.

– Бабка какая-то… Что ей надо? – проворчал пассажир.

– Тачку ловит, – ответил водитель. Он начал сбрасывать скорость и замигал правым поворотником.

– Ты чего делаешь, тормозишь? – удивился пассажир.

– Ну, да. Может, нам по дороге.

– С ума сошёл? Куда мы её посадим?

– Подвинешься немного, или на спальник перелезешь. В чём проблема-то?

– Миш, ты в своём уме? У нас полная фура серой контрабанды, нам надо без приключений добраться до базы, какие попутчики могут быть?

Но было уже поздно. Грузовик остановился и водитель дал своему соседу знак, чтобы тот открыл дверь.

– Блин! – Выругался тот. – Всё равно нечего её брать!

Распахнув дверь, он окинул бабку презрительным взглядом, и недовольно проворчал:

– Бабуся, извини, свободных мест нет!

Он уже хотел закрыть дверь, как бабка запричитала:

– Милок, подбрось, а? Сил нет стоять на ветру, замёрзну ведь!

– Нет, бабуся, не проси. Вон, сейчас кто-нибудь проедет, подберёт тебя. А у нас в кабине места нет.

Но бабка не сдавалась:

– А я вам пирожки дам, у меня есть, с мясом! Много мяса, сама фарш делала, сама крутила, сама Петьку своего резала, сама кишки из него вытряхивала. Знатные пирожки получились, вкусные. Ты, милок, любишь мясо? – и вдруг странным воющим голосом добавила: – Мясо-о-о-о…

Пассажир повернулся к водителю:

– Миш, по-моему, она немного, того… Давай, поехали. Психов нам ещё не хватало.

– Уверен? Да ты просто брать её не хочешь. Слушай, тебе жалко, что ли? Человек старый, на холоде стоит, имей совесть!

С этими словами водитель подался вправо и крикнул:

– Бабуль, залезай!

Пассажира явно разозлило такое поведение:

– Миша, хватит ерундой страдать! Всё!

Он повернулся к бабке и зло бросил:

– Вали отсюда, карга безмозглая, со своими пирожками! Всё!

И в этот момент глаза бабки сверкнули:

– Так это не я безмозглая, это вы без мозгов скоро будете!

– Миша, поехали, б..! – пассажир хлопнул дверью.

Водитель посмотрел на своего товарища, вздохнул, и двинул грузовик дальше по ночному шоссе:

– Ну и зря, подумаешь, подкинули бы бабушку, что с того…

– Да я тебе говорю, она поехавшая! Про какое-то мясо ещё несла… Про мозги…

Водитель промолчал.

…Они уже подъезжали к Каменке, как вдруг, прямо на встречную полосу выскочил белый «Мерседес». Водитель фуры успел выкрутить руль, и удар пришёлся не в лобовую. Кабина грузовика от такого внезапного столкновения подпрыгнула и начала клониться вбок. Сидящий справа пассажир понял, что переворачивается: он ухватился за ручку над дверью и, казалось, смог бы остаться невредимым. Краем глаза он видел, как водитель тоже схватился за такую же ручку, и что он тоже, вероятно, останется цел. Но тут взгляд его застыл на дверном окне: прямо на него, грозя в ближайшие две-три секунды пробить стекло, надвигался уголок бетонного отбойника, по какому-то роковому стечению обстоятельств оказавшийся справа от проезжей части. Пассажир изо всех сил попытался уйти из-под удара, но центробежная сила переворачивающейся кабины не позволяла ему это сделать. Последнее, что он успел заметить перед тем, как потерял сознание, это метнувшегося водителя, своего друга и компаньона Мишу, который рванул его тело вбок, сам при этом падая навстречу бетонному убийце…

Суета, боль от ушибов, запах нашатыря. Милицейская сирена. Много людей, все суетятся. Кто-то что-то спрашивает у него… кладёт на теплое одеяло и накрывает таким же… Женские крики… Ужасные женские крики, почти завывания:

– Карен! Каре-е-ен!!!

Кто это кричит?

Он повернул голову. Молодая девушка, вся в крови рыдает, обхватив свою голову руками. Дорогая одежда, кожаные сапоги… похоже, шуба из норки или песца… На пальце в свете синей милицейской мигалки ярко полыхает драгоценный камень. Бриллиант, не иначе. Шуба безнадёжно испорчена гемоглобином. Кто это? Рядом с ней милиционер, он её успокаивает. Похоже, что это не её кровь. А чья? Ах, вот… искорёженный «Мерседес», рядом нечто, похожее на кровавое месиво, завёрнутое в одежду… Сплошное мясо… Господи! Проклятая бабка!

Из его памяти вырвалось это старое лицо, беззубый рот, произносивший что-то про мясо и пирожки. Пассажир понял, что его сейчас вырвет, если он не отведёт взгляда. Вот, «Мерседес». Просто исковерканный металл. Почему? Он врезался в них слева… Ну, да… Бок кабины их грузовика, своим крылом как консервным ножом буквально вскрыл автомобиль. Девушка, вероятно, сидела справа, до неё железо не достало. А вот водителю не повезло…

Что со мной? Почему меня никуда не забирают? Думают, что я мёртв? Наверное, сильно ударился головой… Точно! Бетонный блок… Нет! Было падение вниз, педаль газа врезалась в щёку… Или это был верх? Нет, сначала верх, потом низ. Значит, кабина не перевернулась полностью, а рухнула обратно на колёса. Нет, вон она… лежит на боку… А что с Мишей?

Он приподнялся на руках, и посмотрел куда-то вбок. Вот он! Но что с ним! Рядом стояла передвижная медицинская койка и три человека в белых халатах прямо здесь под открытым небом пытались что-то сделать с водителем. И, возможно, им бы это удалось, если бы не одна деталь: у Миши… отсутствовала часть головы. Не смотря на это, врачи всё ещё суетились, пытаясь вернуть его к жизни шоком или чем-то, там, таким, от чего в карету скорой помощи тянулись провода. Но почему его просто не положат в машину и не повезут? Наверное, нет времени…

Вдруг один из врачей взглянул на тёмное небо, затем, опустив голову, громко сказал:

– Всё, шансов больше нет. Кома необратима. Сердце всё равно сейчас остановится, мы его не удержим. Смотрите сами, – он как-то небрежно провёл рукой над огрызком головы водителя. – С такой травмой не живут.

Остальные, видно, понимали это не хуже него самого, потому что сразу после этих слов весь их энтузиазм прекратился. Они продолжали ещё что-то делать, куда-то смотреть, о чём-то переговариваться, но было ясно, что делается это по инерции. Наконец, кто-то из них сказал:

– Всё, пульс нулевой. Мы его потеряли.

Пассажир опустил голову. Не смотря на всё то, что он уже увидел, мысли почему-то не путались, и размышлял он вполне трезво. Наверное, шоковое состояние, подумал он. Миша… Как же так… Что за идиот выскочил навстречу, чёрт бы его побрал! Хотя ему уже всё равно, вон он, лежит на дороге… И Миша тоже лежит на дороге, и я лежу. Будь они прокляты, эти поганые ноутбуки, будь они прокляты… И этот рейд, и этот грузовик, будь они все прокляты!

Мимо аккуратно проезжали машины, всё ещё продолжала завывать и стенать женщина, кто-то из милиционеров отчаянно матерился по рации…

Дальнейшее происходило очень быстро. Труп водителя, укрытый зелёной полиэтиленовой плёнкой зашевелился. Более того, спустя миг, он подскочил над койкой: плёнка свалилась, его руки поднялись и затряслись, голова, наполовину срезанная бетонным углом, задрожала и дергаными движениями повернулась в сторону ошалевшего от такой картины пассажира. Несмотря на прострацию, его прошиб холодный пот, ибо последний раз пассажир наблюдал подобное в американском фильме ужасов про зомби…

Затем ноги ожившего мертвеца соскочили вниз с койки, и он бросился к своему товарищу. Однако, проковыляв несколько метров, рухнул прямо перед ним. Его закатившиеся глаза на мгновение показали зрачки, которые уставились невидящим взглядом в глаза пассажира, а сломанная от удара челюсть прошепелявила:

– Шанс… шанс… ша-анс…

Все присутствующие, в том числе и врачи, и милиционеры, ошарашено смотрели на эту сцену. Даже девушка в дорогой шубе перестала надрываться и застыла в шоковом ступоре. Один из реаниматологов пробормотал:

– Ничего подобного прежде не видел… Федя! Федя, ты куда смотрел, остолоп?! Он что, ещё жив, твою мать?!

– Да какое жив, пульс на нуле, мозг не реагирует! Да его и нет почти, вытек! Ты же сам всё видел!

После этих слов труп дёрнулся, больше уже не шевелясь. Было очевидно, что он мёртв. Безнадёжно мёртв…

На трассу Калужского шоссе медленно опускались ноябрьские снежинки. Покрывали собой мокрый асфальт, отпуская в бесконечное время этот драматический эпизод…

– Да уж, чертовщина какая-то, – поёжилась Полина.

– Тоже так считаю. Я потом навёл справки, действительно, что-то такое стряслось в жизни этого Папы. Он потом ещё срок получил за незаконную торговлю компьютерами, содержимое фуры же открылось тогда… Но, говорят, в тюрьме познакомился с мощными авторитетами и, когда вышел, хорошо раскрутился на торговле оргтехникой. Воры к концу девяностых друг друга перестреляли, а у него сеть магазинов по Москве появилась, не помню названия… И, прикинь! Вместо того чтобы покупать недвижимость в Австрии, он строит этот хоспис, или как там он называется правильно… Сам всё время забываю. – Руслан обвёл рукой пространство. – Реабилитационный лечебный центр «Шанс». Во!

– Но согласись, разве может человек оставаться живым без головы?

– Ну, во-первых, мы точно не знаем, что там на самом деле на этом шоссе стряслось. История-то эта тянется от какой-то его бабы, которой он якобы рассказал, а та растрепала. Могла и приврать. А во-вторых… Во-вторых, Полина, может. Это звучит невероятно, но как показывает клинический опыт, такие случаи в мировой истории зафиксированы. Я интересовался, спрашивал у наших. Говорят, что-то когда-то читали, что-то им на кафедрах профессора говорили. А потом, если верить теории голографического устройства мозга, то отсутствие какой-либо его части вовсе не лишает человека способности думать или помнить. Но я скептически смотрю на эту теорию.

– А в чём её смысл?

– Она основывается на так называемом интерференционном принципе сохранения образов мозгом. Подобно голограмме.

Полина поняла, что Руслан и в правду сейчас начнёт объяснять ей принцип этой неведомой теории, и решила, что для неё (да и для читателя, пожалуй) это будет слишком.

– Не, Рус, не грузи… Я верю в то, что это что-то интересное, но сейчас лично мой мозг не готов. Интерференционно.

Полина удивилась сама себе: как это она вдруг слёту запомнила новое и довольно сложное слово?

– Вот видишь, – заметил Руслан, – твоя память только что проявила именно этот принцип. Так что… чёрт его знает. А на счёт отсутствия мозга… Ведь взять того же физика, которому башку нейтронами прошило.

– Что ещё за физик?

– Да я не помню. Один физик, наш, ещё во времена Союза, попал под прямой поток быстрых нейтронов. Головой. И остался жив, здоров. Ну, почти здоров… Вроде бы, до сих пор работает, нейтроны свои запускает. Так что, всякое бывает. К тому же смерть мозга ещё не отменяет остаточных рефлексов, сокращений мышц… Человек вообще сложная штука, о чём нам свидетельствуют многочисленные тибетские ламы, консервируясь ещё при жизни в состоянии полной нирваны. Слушай… – Они уже давно остановились и стояли напротив одной из многочисленных дверей коридора. – Заболтала ты меня. А я ещё дела сделать должен. В общем, вот что… Я здесь уже полгода и спешу заметить, что место вполне сносное. Конечно, не для каждого… Тут такого насмотришься, хоть стой, хоть падай. Но человек ко всему привыкает. Я привык ещё на первой работе, меня не трогает. А вот тебе бы я не советовал тут разгуливать. Мне нужно как минимум в два места, дела уладить. Как закончу, я весь – твой. Да и сам я хочу во всей этой чертовщине с нашей чудесно исцелённой разобраться… Мне сюда, – он кивнул на дверь. – Я тут пробуду минут пятнадцать, надо настроить аппарат. Сестра уже здесь, судя по всему… Посиди пока на лавке, вон, стоят. И постарайся никуда не отходить, я быстро.

– Хорошо, – ответила Полина, и нехотя направилась к ближайшей лавке, обитой старым потёртым дерматином неприятного коричневого цвета. Руслан же открыл дверь и скрылся в ярко освещённом кабинете.