Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

Грузовик, тем временем, поехал по аллее, которую обнимали ряды высоких деревьев. Он пересёк какой-то КПП, где тоже толпились солдаты, и въехал на огороженную территорию. Остановился перед массивным сооружением: из кузова виднелась только отбрасываемая им тень. Офицер, сидевший в кабине, пустился в перепалку с патрулём, но вскоре этот разговор стих, и грузовик продолжил движение. Он въехал внутрь большого подъезда и люди, сидевшие в кузове, судя по охватившему их возбуждению, увидели знакомые очертания:

– Это же Национальный стадион… – прошептал Фернандо.

– Что ж, разумно с их стороны, – так же шёпотом отозвался его сосед. Оба они сидели у самой кабины и солдаты не слышали их диалога.

– Готовая тюрьма под открытым небом, а главным палачом здесь будет солнце… Да… Генералы хорошо сэкономили на расходах!

Грузовик проехал подъезд и остановится прямо напротив трибун. Солдаты спрыгнули вниз и велели пленникам выпрыгивать следом. Когда Мануэль оказался на беговой дорожке, Эдвин ещё раз со всей своей ненавистью ударил его прикладом в плечо, крикнув вдогонку:

– Пошёл! Будешь развлекать своей демагогией остальных оборванцев, тебе тут самое место!

Мануэль ничего не ответил и поспешил вслед за остальными, держа, как и все руки на затылке. Кровь капала из разбитой скулы, но едва он дотронулся до неё платком, как второй солдат крикнул, чтобы тот держал руки, где полагается.

Однако он не казался столь злым как Эдвин. Действительно, отведя пленников на трибуны, он заговорил спокойным тоном:

– У Эдвина плохое настроение, не знаю, чего это он так на вас взъелся… Но могу сказать одно: положение у вас незавидное. – Он огляделся и продолжил: – Здесь, как и на некоторых других крупных объектах города собирают всех, кто оказывал сопротивление войскам. Мой вам добрый совет: держите языки за зубами и не говорите о том, что вы из дворца.

Солдат повернулся и ушёл.

– Сама галантность, – заметил один из пленников.

– Как знать, Луис, как знать… – пробормотал ему в ответ Фернандо.

– Помогите Мануэлю, нужно остановить кровь, – сказал Луис. – Чёрт, да у него сломана челюсть!

Все пятеро были подавлены и переживали эмоциональный шок. Они пребывали в уверенности, что этот переворот, эта кутерьма – лишь спонтанная реакция военных кругов на ситуацию в стране. Они думали, что узурпировавшая власть четвёрка генералов, провозгласившая себя временной хунтой, хочет лишь взять эту ситуацию под свой контроль, не допустить гражданской войны и хаоса. Но то, что они увидели на этом стадионе, заставило их усомниться в своих надеждах. То, что поначалу не бросилось им в глаза, теперь рушило их надежды в прах.

Самико тоже решила осмотреться. Она взмыла вверх, временно оставив пятерых человек, и окинула стадион взглядом.

Стадион оказался весьма масштабным сооружением. Самико ещё никогда лично не видела ничего подобного, за исключением демонстрировавшегося в кинотеатре фильма «Олимпия», созданного в союзной Германии. Фильм повествовал о летних олимпийских играх в Берлине, но какого года, Самико не помнила. Тамошний стадион был, если и поменьше, то очень похожим.

Стадион заполняли люди. Сейчас их число не превышало и десятой части от количества доступных мест, но оно постоянно увеличивалось, поскольку у каждого подъезда толпились солдаты, загонявшие на трибуны всё новых и новых зрителей поневоле. И эти зрители, конечно, не казались любознательными болельщиками или праздными гуляками. Напротив, многие из них выглядели уставшими, растерянными, а некоторые даже ранеными. Самико воспользовалась своими сверхъестественными способностями и пролетела сразу мимо нескольких десятков человек, наблюдая жуткие подробности их пребывания здесь.

Многие сидели на скамьях трибун, некоторые стояли, ходили. Тот тут, то там, Самико замечала группы людей, жарко обсуждающие своё новое положение, однако, они всё время затравленно озирались, боясь, что их заметят солдаты: видимо, собираться и беседовать было запрещено. Большинство же хранило молчание.

По лестницам, что пересекали трибуны, неспешно расхаживали солдаты в блестевших на солнце касках, держа свои автоматы наготове. Некоторые из военных носили солнцезащитные очки, будучи, скорее всего, офицерами.

Солнце же тем временем поднялось почти в зенит, страшный день перешагивал свой главный рубеж. Грузовики постоянно доставляли к подъездам новые группы пленников, а солдаты загоняли их на ещё свободные сектора стадиона. Некоторых, наоборот, выдёргивали, и вели во внутренние помещения, под трибуны. Многие из заключённых уже осознали масштаб произошедшей трагедии, а некоторые и вовсе понимали, что их личные шансы выйти живыми из этого Колизея, ничтожно малы.

Самико вернулась к брошенным ею товарищам. Мануэля среди них уже не было, остальные же горячо спорили и почти ругались.

– Ну и сходил бы сам, идиот! – орал парень, имя которого Самико в разговоре ещё не слышала. – Его же по телевизору все видели! Рядом с президентом!

– А что мне оставалось делать? Держать его силком?

– Тупица! Что теперь с ним будет?

– Откуда я знаю! Раньше думать надо было!

Самико заволновалась. Похоже, совет доброго солдата оказался проигнорированным: Мануэль куда-то отлучился, пока она парила над стадионом, и это вызвало у его друзей серьёзные опасения.

Она стала внимательно вглядываться в окружающих. Спустя какое-то время, она увидела Мануэля внизу, у того самого подъезда, через который и привезли пленников. Он стоял перед офицером под прицелом одного автоматчика, касаясь правой рукой разбитой челюсти. Самико мгновенно ринулась к нему и услышала их разговор. Офицер, надменно улыбаясь, говорил:

– Что, думал затеряться здесь? Не вышло! Вижу, ты уже получил немного нашего внимания. Да, не повезло тебе, что не подох во дворце. Чего молчишь? Где твои друзья, я спрашиваю? Мне сказали, что вас доставили сюда впятером. Где остальные?

Мануэль молчал. Офицер смотрел на него, улыбаясь, о чём-то думая, затем гаркнул одному из солдат:

– Развяжите ему рот!

Солдат перевернул в руках автомат и ударил Мануэля прикладом в живот, пленник упал. Затем солдат принялся бить его сапогом, стараясь попасть по лицу.

– Не жалейте этих красных тварей, это не люди! – громко прокричал офицер, обращаясь ко всем вокруг. – Они все заслужили смерти и все тут подохнут! Вопрос только в том, как именно!

Мануэль захрипел и попробовал поднять правую руку, защищаясь от ударов. Офицер крикнул солдату:

– А ну дай сюда!

Взяв автомат, он нацелился в Мануэля прикладом и с каким-то звериным рёвом ударил им по локтю правой руки. Мануэль закричал, и его рука беспомощно задёргалась на горячем покрытие беговой дорожки.

– Хорошо! – довольно произнёс офицер и отдал автомат солдату. – Вот, учись!

Он немного постоял, наблюдая за мучениями своей жертвы, затем, медленно опустив ногу на травмированный локоть Мануэля, повторил свой вопрос:

– Кто ещё с тобой бежал из дворца? И где они сейчас?

Мануэль хрипел, пытаясь прокашляться от заливающей рот крови.

– Что уставились, ублюдки? – рявкнул офицер на смотрящих на него из-за ограждения пленников. – И до вас очередь дойдёт!

Он привстал на ноге, стараясь поворачивать сапог так, чтобы ещё больше покалечить локтевой сустав Мануэля.

Вдруг, тот изловчился и, дёрнувшись всем телом, схватил офицера за сапог левой рукой. От столь внезапного рывка и явно неудобной основы, офицер потерял равновесие и упал.

Самико захотелось зажмуриться. Как-то раз один из солдат во время увольнения в город рассказывал ей, как, будучи в одном из концлагерей, они пытали американских военнопленных. Но тогда Самико считала американцев кровавыми захватчиками, хладнокровными убийцами стариков и детей, истребителями японского народа, как и учила её военная пропаганда. И ей ничуть не было их жалко, напортив, она радовалась мести. Теперь же Самико понимала, что кем бы ни был Мануэль, какие бы тяжкие и жестокие преступления он не совершил, его нужно судить, а не издеваться, как это делает офицер. Самико взглянула прямо в глаза офицера и поняла, что Мануэля не ждёт ничего хорошего.

– Ах ты, марксистская гадина… – прошипел офицер, поднимаясь на ноги. Двое солдат уже скрутили Мануэлю руки, приподняв его над землёй.

– Не трогайте его! – крикнул офицер. – Я с ним сейчас персонально разберусь!

Но в этот момент к нему подошёл другой военный, видно, немного старший по чину и небрежно сказал:

– Маркус, тебя вызывают на пост. Ты понимаешь, о чём речь?

Маркус перевёл взгляд на офицера, ответил:

– Слушаюсь! Этого козла, – он повернулся к солдатам, – в секцию четыре, сюда. Пусть сидит там! И не трогайте его! Только следите, чтобы не сбежал!

Офицер поспешил прочь в сторону упомянутого поста, а солдаты потащили Мануэла к одной из дверей, выходящих внутрь подъезда. Самико поплыла за ними следом.

Полина прервала чтение. Она подняла глаза к потолку, посмотрела на люстру, затем, перевела взгляд на окно.

«Инвайдер – псих. – В очередной раз подумала она. – Псих с садистскими наклонностями».

Ей не хотелось читать дальше, опасаясь, что следом за возвращением офицера начнутся описания изощрённых пыток. Но она понимала, что чтение этой новеллы необходимо.

…Самико оставалась с Мануэлем до самого конца. Она видела, как его бросили на пол раздевалки, где уже лежало несколько избитых человек, ослабших настолько, что они даже не обратили внимания на нового узника. Затем, спустя, час пришёл Маркус и ещё два солдата. Офицер принялся лично избивать Мануэля, постоянно повторяя вопрос о его друзьях. Мануэль молчал, лишь изредка что-то хрипя и сплёвывая кровь. В какой-то момент его вырвало кровью.

– Ну, так и подыхай! – взорвался офицер. – Мы и без тебя найдём твоих вонючих дружков!

Он направил на Мануэля пистолет и несколько раз выстрел ему по ногам. Садист метил в колени, что, впрочем, ему не совсем удалось. Выпустив все пули, он остановился, отдышался и крикнул одному из солдат:

– Как подохнет, вынесите и погрузите в грузовик с остальными!

После чего вышел из раздевалки.

Один из солдат посмотрел на подёргивающееся тело Мануэля, затем на своего сослуживца.

– Что, так и оставим его? – спросил он.

– Не знаю, – ответил другой. – Лейтенант приказал ничего не делать пока.

– Это же бесчеловечно, – снова сказал первый.

– Тебе что, жалко коммуниста? Ты посмотри, что они со страной сделали? А эту рожу я хорошо помню…

Они помолчали. В наступившей тишине слышались лишь стоны раненых. Наконец, второй сказал:

– Ладно, поступай, как знаешь, я пойду. Я ничего не видел.

Первый солдат подождал, пока шаги его напарника смолкнут, затем, убедившись, что никто из военнослужащих не заходит в раздевалку, приставил дуло автомата к голове Мануэля и произвёл выстрел.

Самико вздрогнула, и видение поплыло перед ней. Она снова увидела мрачную процессию в балахонах, увидела парня с гитарой и гигантский корабль-крепость.

«Я поняла! – вдруг воскликнула Самико. – Я поняла!»

«Что ты поняла?» – отозвался внутренний голос.

«Люди в балахоне – это борцы первого порядка. Парень с гитарой – это производная от песни! А корабль, который разрушает всё на своём пути – это противодействие второго порядка! Это уравнение! Уравнение цикличности человеческой природы!»

Девушка очнулась. В воздухе пахло хлороформом. Где-то рядом стонали, слышался звон металлических инструментов, гомон множества голосов, возня, скрип несмазанных пружинных коек. Боль от ожогов прошла, видимо, её тело обработали специальной мазью. Но взгляд её ничего не видел, упирался в тёмную непроницаемую стену. Самико вздрогнула и вцепилась руками в бинты, наложенные на глаза.

Самико изо всех сил дёрнула руками и сорвала повязки. Сквозь кровавую пелену и ослепляющий свет электрической лампы вокруг неё начали вырисовываться окружающие предметы. Она лежала в больничной койке посередине большого помещения, в котором находилось ещё человек сто или больше. И с противоположной стены этого помещения прямо на неё смотрел круглыми стёклами застывших очков император Хирохито.

Текст кончился. Полина посмотрела на часы. Они показывали без пятнадцати час. Инвайдер так и не появился в сети. Уставшая от напряжения Полина решила, во что бы то ни стало, встретиться завтра с Машей и всё ей рассказать. Сейчас же ей хотелось одного – крепко выпить и столь же крепко уснуть. Сделав последний глоток пива из бутылки Данилы, она пошла на кухню и открыла холодильник.

Водка!

Это магическое для большинства населения России слово обладает поистине огромной властью над волей и разумом. Полина хорошо это знала, поскольку помнила Серёжу Мотко, полностью спившегося к концу третьего курса. Но сейчас она твёрдо решила выпить: волевым движением она достала бутылку, поставив на стол. На закуску пошла бутылка газировки, купленная Артёмом и недоеденный арбуз (честно говоря, Полина ничего не смыслила в хорошей закуске, да и в прямом доступе сейчас ничего не наблюдалось, кроме, разве что, рыбного супа и неприкосновенной банки с красной икрой).

Налив себе в рюмку огненной воды, а в стакан – газировки, Полина снова подумала о трёх новеллах. Что может их объединять? Ведь это «что-то» наверняка лежит на поверхности. Это как загадка на сообразительность. Например, лежит в поле мёртвый мужик с ранцем за спиной, вопрос: отчего он умер? Как-то Полина задала её своим однокашникам, и никто не мог ответить целую неделю. Но ответ оказался простым и логичным донельзя (пытливый читатель может попробовать сам ответить на него, а проверить себя он сможет ближе к концу нашей истории, или же, заглянув в интернет).

Так же и здесь. Слово, отвечающее на главный вопрос, связывающее все новеллы в одну идею. А, может, это не слово, а число? Может быть, сорок два?

Что общего между рухнувшими небоскрёбами, атомной бомбой и военным переворотом? Ну, да: дома взорвали, бомбу взорвали, дворец пытались взорвать, но вроде, остался цел. А причём тут могут быть бумажные журавлики? А ещё люди в балахонах, певцы с гитарами и корабли-ледоколы. И вообще, они как-нибудь связаны с общей концепцией или это так, метафоры?

«Замечай детали, – вспомнила Полина слова Инвайдера. – Да, бумажные журавли – очень заметная деталь».

– Ладно, чёрт с ними со всеми! – громко сказала Полина. – Завтра встречусь с Машкой, всё ей расскажу, и мы вместе прищучим этого гада! Уж она-то мне точно поможет!

С этими словами она взяла рюмку и опрокинула в себя её содержимое, затем быстро, по-студенчески, запила газировкой из стакана.

Немного поморщившись, Полина взглянула на бутылку. Какое-то время она просто глядела на неё, понимая, что до сих пор даже не обратила внимания на этикетку. На бутылке синими буквами было написано: «журавли».

Утро встретило Полину недобро. Неприятно сглотнув сухим ртом и больно уколов в голову, оно произнесло голосом Артёма:

– Ну, ты даёшь! Там же полбутылки оставалось! Нет, мне не жалко, конечно, но как-то странно… Ты ж вроде водку не любишь, с чего это ты?

Полине стало очень совестно. Она жадно пила воду из кружки и понимала, что выглядит сейчас в глазах мужа, мягко выражаясь, не очень. Ведь сам Артём выпивал редко.

– Понимаешь, Тём, ну так вышло… Захотелось расслабиться, а потом… Вчера же год как Пашка погиб!

– Какой ещё Пашка?

– Я разве не говорила тебе? Мой одноклассник, его машиной насмерть сбило, – быстро соврала Полина. Никакого Пашки одноклассника у неё, кончено же, не было.

– А… Ну, тогда ладно… Старого кореша помянуть – это дело святое, – мрачно произнёс Артём, глядя в пол. Он вспомнил своего друга Серёгу, который погиб во время спецоперации. История была до боли классической. Какой-то высокий чин отдал приказ о выдвижении группы в направлении села с предполагаемыми там бандитами. Дорогу гарантировали и обязались прикрывать с вертолётов. Но на полпути колонна попала под сильнейший обстрел. В результате несколько человек, включая Сергея, были убиты, судьба же остальных так и осталась неясной… Артём в свои восемнадцать очень хорошо познал горечь таких потерь.

Помолчав немного, он пошёл одеваться.

– Я сегодня задерживаюсь. У нас проверка, всех собирают на базе ЧОП’а, придётся тоже поехать. Ну, я тебе позвоню, там, ближе к делу.

– Хорошо. Я снова за кроссовками поеду, ладно?

– Поезжай, конечно. Купи, только не шибко дорогие, а то опять свою Марни наслушаешься. Она тебе снова мозги промоет своими дольчегабанами…

В этой фразе Артём намекал на недавний случай, когда Полина, послушав Марни, приобрела сумку Louis Vuitton за 5000 рублей, ту самую, с которой она и вынуждена теперь ходить «в наказание», невзирая на сочетаемость с одеждой и обувью. Впрочем, про обувь Полины разговор у нас уже заходил, тут тоже всё печально. Но самое страшное в этой истории то, что данная модель известной сумочки оказалась подделкой, правда, Полина об этом пока не знала. В «правильном магазине», куда бы непременно повела её Марни, такая же сумка продавалась раз в семь дороже. И Полина вряд ли смогла бы её приобрести.

– Между прочим, одевается она хорошо! А я себе кроссовки купить нормальные не могу.

– У неё папаша бизнесмен потому что. Вот ей делать и нечего, кроме как по клубам да по магазинам шастать.

– Артём, а это камень, в чей огород, а?

– Вообще-то, – немного помедлив начал Артём, – твой папа тоже не бедный. Вот на всякую ерунду у него денег и проси, а я ещё не раскрутился. – По его тону было видно, что этот разговор ему не нравится.

На самом деле Полина не хотела обижать мужа. Она знала его прямую натуру, его какую-то самобытную честность. В своё время Артём отказался работать на откровенных бандитов, обещавших ему неплохой доход. Он хотел всего добиться сам, притом честно, и поэтому в дополнение к основной работе часто подрабатывал инструктором по технике рукопашного боя. К тому же он служил срочником в Чечне и знал о настоящих ужасах не понаслышке. Упрекать его в трудностях приобретения pure branded articles44
  Изделия от именитых брендов (англ.)


[Закрыть] было со стороны жены некрасиво.

Уроки логики

Когда Артём ушёл, Полина первым делом позвонила Игорю, по правде говоря, и не надеясь дозвониться. Во время ожидания ответа она испугалась, что услышит сейчас голос Инвайдера, но из динамика донеслось привычное «вызываемый абонент…»

Тогда Полина сконцентрировалась на Маше. Ей не хотелось лезть в интернет, боясь нового диалога с Инвайдером, поэтому более правильным решением стало позвонить ей тоже. Мария не отвечала.

«Вот, блин! Трахается что ли с очередной бабой…» – зло подумала Полина. Она перезвонила ей ещё, и ещё раз, но всё было без толку. Полине ничего не оставалось, как включить компьютер.

Она некоторое время медлила и прежде, чем запустить ICQ-клиент, проверила почту, форум автомобилистов (тщетно), почитала новости, зашла ещё на пару форумов, посмотрела, кто сидит в других сетях.

На почту пришло очередное письмо от Фокса Йововича. В поле «тема» значилось: «напихать смысловая». Текст письма гласил: «кишечного резачок». Ссылка вела на сайт, отображать содержимое которого браузер, запуганный антивирусом, категорически воспротивился.

Ещё одно письмо пришло от «Мстислава Вашего М.» Оно сообщало:

«Нательно не поднявшись, от черви взял Тихон, и с косою как-то набекрень славен. Своим пониманием не высказать, что с тех пор летели они извне и дороги всякие. После полун…»

Текст обрывался, возможно, подрезанный антиспам-фильтром. Никакой ссылки в нём не оказалось.

«Откуда только эта чушь приходит», – возмутилась Полина, удаляя письма.

Наконец, когда все второстепенные дела решились, Полина собралась с силами и запустила ICQ-клиент. Нервы её натянулись, а руки застыли над клавиатурой.

На этот раз Инвайдер уже ждал её. Кроме него в сети присутствовали только Piggy. exe и Маша. Какое счастье! Полина тут же ей написала:

«Маш, привет! Нужно СРОЧНО встретиться. Где, не важно. Но сегодня и, желательно, через пару часов!»

«Надеюсь, этот урод не отслеживает мои действия, – думала Полина. В конце концов, мало ли зачем я хочу с ней увидеться».

Она на мгновение замерла и быстро дописала:

«Твои билеты пропадут, если не заберёшь сегодня, поняла?»

Мария отличалась своеобразным складом ума, и Полина хорошо знала об этом. Другой человек на месте Маши спросил бы, о каких билетах идёт речь, но только не она. Мария бы задумалась над этой фразой и поняла, что Полина, возможно, находится в каких-то особых обстоятельствах, и эти билеты не что иное, как прикрытие. Но, увы, быстро ответить Маша не могла, ибо в данный момент она, искривившись всем телом, обнимала руками белый керамический предмет, периодически опуская в него голову в надежде облегчить свои страдания. Бурная ночь, проведённая в ночном клубе, взимала с неё высокую плату. Вот уже двадцать минут она корчилась и стонала, стараясь выдавить из себя последствия алкогольного отравления. И уж конечно, она не слышала звонков телефона и кваканье компьютера, а если и слышала, то не находила сил подойти.

Инвайдер начла диалог первым:

«Глупо было следить за почтовым ящиком, Поли. Ты что, до сих пор не поняла, что я контролирую каждый твой шаг? Какая же ты наивная!»

Полина промолчала. Её сердце бешено колотилось, но она подавила попытку оскорбить или оправдаться. Инвайдер продолжал:

«Молчишь и правильно делаешь. Слишком много болтовни, а толку никакого. Я, так понимаю, ты по-прежнему не можешь ответить на главный вопрос? Не можешь… Глупая Поли! Безмозглая Поли! Чему тебя только учат в твоём геодезическом институте? Карту Латинской Америки нарисовать-то сможешь? И отличить Колумбию от Бразилии?»

Полина молчала.

«Ладно, ближе к делу. Я даю тебе последний шанс. Если и после этого ты не ответишь мне, что связывает четыре, а их уже будет четыре, да, неслыханно! Так вот, если ты не ответишь мне, что связывает четыре новеллы, твоему любовнику – конец! А чтобы стимулировать твои действия, глянь-ка сюда».

После текста находилась ссылка, выглядевшая как полная галиматья. Обычно по таким адресам сидят коварные винлокеры55
  Вредоносная программа, блокирующая работу компьютера, и требующая перечисления денег злоумышленникам за восстановление его работоспособности.


[Закрыть], блокирующие компьютер и заставляющие беспечных пользователей самой надёжной в мире операционной системы в страхе отправлять скоропалительные SMS-сообщения хитрым злодеям, теряя при этом деньги.

Впрочем, Полину это сейчас не пугало. Она кликнула на ссылку, и в браузере открылось окно. Какое-то время работал кэш, скачивая потоковое видео, после чего появилось изображение.

«Это временная веб-камера, специально для тебя. Смотри же!»

Полина увидела больничную палату. На койке, укрытый зеленым покрывалом лежал человек, подключённый к аппаратуре. Он еле дышал – его грудь едва заметно сокращалась. Маска, одетая на лицо и плохое качество картинки не позволяли Полине узнать человека. На мониторе электрокардиографа прыгали, жалобно попискивая, сполохи сердечной деятельности. На столике рядом с капельницей стояли коричневые пузырьки с лекарствами.

У Полины появилось очень дурное предчувствие. Ей бы потребовалось всего пять секунд, чтобы понять масштаб открывшейся трагедии, но её опередила медсестра, внезапно возникшая в поле зрения камеры. Вероятно, кто-то ещё стоял за кадром, так как сестра, обращаясь к нему, стала докладывать о состоянии больного:

«Довлатов Игорь Дмитриевич, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Автомобильная авария. Поступил двенадцатого августа ночью сразу в терапевтическую реанимацию. Тяжелая открытая черепно-мозговая травма, отёк головного мозга, ушиб головного мозга. Общая потеря крови из-за небольших, но многочисленных ранений».

«Общее состояние?» – спросил голос.

«Состояние больного крайне тяжёлое, сознания нет. Реакция на внешние раздражители отсутствует. В течение суток пациенту проводится искусственная вентиляция лёгких под контролем параметров деятельности сердца и мозга. Пациент подключен к кардиомонитору. Пульс в пределах пятидесяти восьми, шестидесяти четырёх ударов в минуту. Артериальное давление под действием вазопрессоров в пределах девяносто на шестьдесят, сто десять на семьдесят. Суточный диурез в норме».

«Сердце?»

«Динамика слабая, большая кровопотеря. Сделано вливание кровезаменителя, плазмы, глюкозы из расчета. Донорскую кровь сразу не нашли, поэтому был заменитель. Метазон, кордиамин – стандартно».

«Терапия?»

«Пациенту проводится в течение суток интенсивная инфузионная терапия препаратами уменьшающими отёк головного мозга, а также стабилизирующими показатели гемодинамики».

«Можно определить как травматическую кому третьей степени?»

«Скорее всего, так и есть».

Полина замерла от ужаса. На койке, находясь в коме, лежал Игорь. Какое-то время она просто смотрела на экран. Из её глаз потекли слёзы, руки задрожали. Полине казалось, что сейчас она взорвётся от чудовищного внутреннего напряжения.

«Только не делай резких движений, – вновь напомнил о себе Инвайдер. – Он сейчас в безопасности… пока в безопасности. Врачи ещё толком не знают, что там с ним происходит, но я могу тебя заверить: жить пока будет».

Полина коснулась клавиатуры, пальцы её дрожали:

«Какая же ты сволочь!»

«Спокойно, спокойно, без эмоций, – изображение пропало, и браузер печально объявил о потере сигнала. – Его жизнь только в твоих руках. Чтобы спасти её, ты должна ответить мне на вопрос! Ответить! Сама! Поэтому я даю тебе последний шанс! Слушай меня!»

Полине захотелось взять в руки ноутбук и швырнуть его из окна, чтобы он разлетелся на куски, на кусочки, на атомы! Чтобы вместе с ним разлетелся на части и этот мучитель, поселившийся в её жизни.

Однако, глубоко дыша, она осталась сидеть на месте. Руки её не двигались, зависнув над клавиатурой.

«Слушай меня, – повторил Инвайдер. – Сегодня ровно в тринадцать сорок пять ты должна снять трубку таксофона на Пречистенском переулке. Он не длинный, таксофон найдёшь быстро. В это время там никого не будет, аппарат окажется свободным. Никаких кнопок нажимать не надо! Просто сними трубку и внимательно слушай разговор. Он произойдёт на самом деле в это же самое время. Это – четвёртый ключ, твой последний шанс, дальше уже некуда! После этого ты должна ответить мне на поставленный вопрос: что объединяет эти четыре истории. Если ответишь, то первая печать откроется. И помни: четыре ключа для неё – предел! Если провалишь этот шанс, твой Игорь умрёт! И не ходи больше по этой ссылке, она не работает, это была разовая демонстрация».

Контакт Инвайдера погас.

Что делать, когда тебя загоняют в угол, все выходы из которого заведомо не годятся? Полина никогда не представляла себе, что сможет попасть в подобную паутину, когда противостоять преступнику хотя и возможно, но цена у такого противостояния ставит это самое противостояние под сомнение.

Идея обращаться в милицию Полину не привлекала, поскольку откроется её роман. Артём со своими «чеченцами», конечно, тоже сила, но в данном случае – самоубийственная. Разумеется, существуют частные детективы, но где взять на них деньги? К тому же Полина не представляла себе, как всё это работает, куда надо идти, что говорить. Да, интернет, конечно, поможет, но что дальше? А главное, где взять денег? «Папа, дай денежек на частного детектива, мне нужно спасти своего любовника из лап маньяка». Угу, ничего более нелепого и придумать нельзя. Нет, нет, всё это не годится…

Потом, не факт, что эта камера реальна. Во-первых, как могло оказаться, что она установлена в палате? Кем? Ну, предположим, что спецслужбами, они, как говорит Артём, могут всё. Допустим… А если, нет? Если эта палата – декорации, сестра, доктор и пациент – актёры? Ведь по лицу трудно было определить Игоря, при такой степени сжатия видео не поймёшь. Но, а если на самом деле? Нет, рисковать нельзя.

Взгляд Полины наткнулся на Piggy. exe.

«А ведь это же хакер, – пронеслось у неё в голове. – Может, попросить его помочь мне? Но что он может? Определить IP66
  Маршрутизируемый протокол сетевого уровня стека TCP/IP. Как правило, под этим понятием понимают сетевой адрес конкретного пользователя, что не всегда верно.


[Закрыть] негодяя по его номеру? Или это невозможно? Ну, хорошо, определит, а дальше что? А дальше уже будет, с чем идти к детективу».

Сказано, сделано. Полина быстро напечатала сообщение:

«Боря, привет! У меня к тебе дело на миллион баксов. Ты можешь установить что-нибудь о человеке по номеру его „аськи“?»

Боря, он же Piggy. exe, ответил быстро:

«Ну… Много, чего можно. Всё зависит от навыка ищущего и сложности защиты того, кого ищут. Если без лишней философии… А зачем тебе?»

Полина ненавидела такую манеру общения. Но сейчас – не время разбираться с культурой речи.

«Есть один номер. Я хочу, чтобы ты узнал, где живёт этот человек. Откуда он пишет. Вообще, как можно больше информации. Сделаешь?»

«Не знаю, если время свободное будет… А ты так поищи, наверняка, где-то засвечен».

Полине ещё не пришло в голову просто поискать номер Инвайдера через поисковики, но, едва решившись это сделать, она сразу поняла, что это бессмысленно.

«Ничего не находится» – соврала она.

«Ну, ладно, давай номер… Но я не гарантирую ничего».

Полина отправила Борису номер. Может быть, он сможет что-то сделать.

Борис трудился на благо безопасности Родины. О своей работе он не распространялся, говорил лишь, что числится в каком-то отделе по сбору информации на десятых ролях. Официально он в структуре не состоял, да и вообще, с органами связывать свою жизнь не хотел. Отличное знание компьютерных технологий и навыки хакера сулили ему сладкую жизнь. Но как-то раз он совершил серьёзный промах.

Попался Борис поистине театрально. В октябре 2008-го года он написал простенькую условно-бесплатную программку, которая генерировала понятные логины и сложные пароли, всячески её разрекламировал на сайте, посвящённом утилитам подобного рода. Программа быстро разошлась и была использована всеми желающими для создания сложных паролей, на взлом которых у злоумышленников могли бы уйти месяцы, если не годы. Кроме того, на что и был расчёт Бориса, её решил выкупить некий фонд, имеющий множество внешних аккаунтов в интернете, которые и необходимо было максимально защитить.

Но Борис был не так прост! В программе он использовал чрезвычайно сложный и запутанный алгоритм, который даже для пытливого исследователя выглядел как генератор случайных символов, основанный на принципе белого шума. Более того, хитрый Борис в начале генерирования «рекомендовал» сгенерировать и логин, мол, это повышало индивидуальность соотношения связки логин/пароль, и взломать такую связку будет сложнее, нежели в случае, если логин будет придуман самим пользователем (якобы исключался человеческий фактор). Борис даже вставил опцию «ввести логин самостоятельно на свой страх и риск», чем заметно понизил подозрения доверчивых пользователей.

Однако, начиная сложный процесс генерирования пароля, программа попросту делала вид. На самом деле она в итоге выдавала конкретную символьную строку лишь из тысячи возможных сгенерироваться по данному алгоритму. В него же изначально был заложен и один из тысячи логинов, так же любезно предложенных Борисом. В результате пользователь получал вместо абстрактного логина и абсолютной бессмыслицы-пароля, логин и бессмыслицу-пароль, прекрасно известные автору программы…