Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

Рассказ Вячеслава

– Скажите, Полина Витальевна, вам понравилась поездка на моём автомобиле? – Вячеслав сделал глоток виски. – Я хотел, чтобы вы чувствовали себя комфортно.

– Конечно… – Полине хотелось выглядеть твёрже, но ей плохо это удавалось.

– Да, хорошая модель. Но думаю отдать сыну, а себе что-нибудь попроще возьму. Он уже заказал для неё танцующую подвеску за какие-то анафемские деньги… Будет баб по клубам возить… Вот делать разгильдяю нечего! Ну, да ладно, бог с ним. Полина Витальевна?

– Да?

– Разговор у нас будет очень важный, и я попросил бы вас на всякий случай отключить свой мобильный телефон и вынуть из него батарейку.

– Я уже сделала это в машине, – гордо ответила Полина. Действительно, повинуясь чутью, она распотрошила свой мобильник ещё по дороге, вынув из него ко всему прочему и сим-карту.

– Молодец! – громко сказал Вячеслав. – Федя, да мы имеем дело с умной дамой!

– Я ж говорил тебе, – тихо буркнул Митрич.

В этот момент вошёл Антон и поставил перед Митричем бокал с газированной водой.

– Вода для господина, – сказал он. Повернувшись к Полине, добавил: – Коктейль для барышни будет готов через минуту.

Затем слуга быстро вышел из зала.

– Кто это? – сверкнул глазами Митрич.

– Слуга? – Вячеслав сделал вид, будто не понял вопроса, но быстро добавил: – Не переживай, он безобиден. К тому же Саша следит за ним и не даст ему подслушать.

– Смотри, это все-таки твоя тайна… Вообще, не нравится он мне, не люблю я таких… вертлявых…

– Федя… Давай мы не будем сейчас обсуждать слуг, хорошо?

– Хорошо, – Митрич взял бокал и принялся жадно пить. Его кадык при этом заходил ходуном, будто старый болт на стыковой накладке.

– Итак, Полина Витальевна… – Вячеслав внимательно посмотрел на Полину. – Сейчас я расскажу вам кое-то очень важное. Фёдор Митяевич настоял на том, чтобы вы узнали эту историю, поскольку он считает, что она поможет вам ответить на какой-то очень важный вопрос. Это так? Ведь у вас есть такой вопрос?

– Слава, я просил! – Митрич оторвался от бокала. – На неё нельзя давить! Она имеет право не отвечать тебе!

– Хорошо, хорошо! – Вячеслав замахал руками. Он широко улыбнулся и продолжил: – Сейчас вам принесут коктейль и, когда слуга уйдёт, я начну свой рассказ. Однако я не буду говорить вам, когда всё это случилось, вы уж извините.

Ждать пришлось недолго, и вот уже Полина держала в руках холодный, обсыпанный по краям сахаром, бокал с ароматным клубничным коктейлем, готовясь услышать новую историю, которая, возможно, поможет ей ответить на вопрос второй печати, а именно, указать на второй её ключ. Или всё ещё на первый?

Вячеслав сделал ещё один глоток и начал:

– Я проходил военную службу солдатом близ границы с Румынией. Мой отец, сделавший уже успешную карьеру офицера Комитета государственной безопасности, дослужился до полковника. Я не знаю, реально ли в то время было отмазать, как сейчас говорят, меня от армии или нет, но в нашей семье это даже и в голову никому не приходило. Я решил пойти по стопам отца, но сам начал службу с солдата. Единственное, что сделал отец – ходатайствовал о направлении меня в погранвойска: они в то время в Союзе были как бы… в почёте, что ли.

Но вот чего я никак не понимал, так это почему он не едет в Москву, куда его давно звали? Он упорно оставался на Урале в какой-то маленькой части… Уже потом, когда я узнал, что это за часть и почему он хотел, чтобы я служил на границе, я стал его понимать.

А сам я тогда, напротив, хотел к отцу. Нет, не потому, что службы боялся и защиты искал – меня в армии и так никто тронуть не смел, я просто хотел быть ближе к нему. Я прекрасно знал, что никаких технических препятствий для этого не было. Но на все мои запросы я получал от него категорический отказ. Тогда назло ему я решил остаться в своей части под Раховом и продолжить карьеру военного. И вот как только я получил лейтенанта, от отца тут же пришёл запрос на меня. Разумеется, меня без особых проволочек перевели в его часть.

Помню нашу встречу там, в предгорьях Урала. Есть там такое село… Было, точнее. Да селом-то назвать его нельзя, скорее, пара старообрядческих скитов, амбар, да скотный двор. Ближайший населённый пункт тамошний – Усть-Пуйва, в двадцати километрах восточнее. Сейчас там минеральный комбинат действует, кварц добывает. А тогда ничем особенным это место и не выделялось.

Везли меня на «Уазике» через жуткие дороги, поэтому, можете представить мою радость, когда мы, наконец, достигли воинской части.

С первого раза там часть-то и не найдёшь, нужно сперва КПП проехать через ряд двойной колючки. А колючка как на границе: со вспаханной полосой! После КПП приезжих встречала Пирамида, так тамошняя гора называлась, странная такая, ровная, будто искусственная. Ходили слухи, что Пирамиду эту сложили ещё древние вогулы как усыпальницу для героя, сражавшегося с подземным огненным ящером. А она потом горой обратилась… Вообще, я вогульскую мифологию плохо помню, могу напутать, лучше промолчу. Едем, значит дальше. По одну сторону от горы – как раз скиты, а по другую – воинские постройки. И скажу я вам… чего там только не было! Для того периода – весьма недурно устроенный автономный посёлок. Посудите сами: штаб, казарма для младшего офицерского состава, пара двухэтажных общежитий для офицеров рангом постарше, склады хозяйственные и продовольственные, котельная, автопарк, отдельный городок для хвостов… Так у нас кинологов называли. Даже внутренняя тюрьма настоящая была! Потом я узнал, что там ещё находились медицинская и химическая лаборатории, геодезическая станция, сейсмостанция, бункер с прямой спецсвязью с Москвой, рассчитанный на прямое попадание… Единственное, чего там не было – так это атомного реактора. Да и если б не перестройка эта долбанная, глядишь, и его б поставили…

В общем, самая натуральная военная база из фантастического боевика. Называлась она – объект «Сим-сим». Потом поймёте, почему такое название. Находился он исключительно в ведении Комитета. Как я потом узнавал, о его существовании не знал даже сам Черненко, да и Мишке говорить не надо было… Эх… Ну, да что уж теперь.

Итак, прибыл я на место, ознакомился и понимаю, что что-то не так. Но что – никак в толк не возьму. А отец как будто мысли мои прочитал:

«Обратил внимание, – говорит, – чем наша часть отличается от всех остальных?»

Я головой кручу, не понимаю. Да ещё и злюсь немного, что отец раньше меня не звал.

А он продолжает мои мысли читать, говорит:

«Как ты думаешь, а почему я раньше тебя не запрашивал?»

У меня что-то в голове вертится, но никак не могу уловить концы. И вдруг вижу, недалеко от нас стоит лейтенант, и дерево белой краской красит. И тут я понял! В части не было ни одного солдата или прапорщика! Только офицеры! Неслыханная ситуация!

Отец по моему выражению лица догадался и сказал:

«Вот тебе и ответ. Теперь ты понял, куда попал? Это одно из самых засекреченных мест Союза…»

Вячеслав замолчал и допил содержимое своего бокала полностью. Вдруг, он резким движением метнул руку куда-то за кресло. Полина вздрогнула, решив, что сейчас он выхватит пистолет, и в один миг застрелит её и Митрича!

Хозяин дома вынул руку, в которой держал на две трети полную бутылку с виски, и с громким стуком опустил её на стол.

– Вы извините, жена ругает, вот, приходится прятать. В кресле специальный тайник сделал, – он хитро подмигнул Полине. – В баре у нас строгий учёт спиртного, только для гостей… Лично проверяет! Она у меня строгая… Жуть. Но с сегодняшнего дня три недели отдыхает в Эмиратах. Так… На чём я остановился? Ах, да. Значит, освоился я помаленьку, прослушал несколько лекций по политчасти, походил, там, сям… Меня не очень радушно приняли, видно, решили, что папенькин сыночек приехал, но проблем не возникало. Мне отец сразу сказал, что вызвал меня всего на месяц, кое-что показать, что, конечно меня несколько расстроило: я-то думал, что переведён на длительный срок… А пока попросил познакомиться с другими офицерами, погулять по окрестностям. Как таковая моя служба заключалась в профилактике системы, которая колючкой опоясывала довольно большую площадь. Задача, честно скажу, не из лёгких, так как местами она шла прямо по горам, сквозь таёжный бурелом, и лазать там, конечно, никому не хотелось, в том числе и мне. Да и встреч с медведями никто не отменял, а им очередь – как мёртвому припарка. Мы поэтому обязательно карабин с собой брали.

Я, разумеется, понимал, что тут есть нечто важное, какой-то секрет. Мне никто ничего не говорил, официальная версия звучала: крупное месторождение окиси урана. Но я, понятно, в это не сильно верил, хотя она по первости и внушала доверие. Да и отец намекал, что тут кое-что посерьёзнее. Я терпеливо ждал своего часа. Помню, через четыре дня после моего приезда праздновали день рождения генерала. Представляете, там даже генерал был! Фамилию, конечно, называть не стану… И – ни слова, никакой информации об истинной сути объекта. Ну, ладно… это всё не имеет значения. Ближе, как говорится, к делу.

Первая удивительная история, которую я услышал, это рассказ об индейце. Как гласила легенда, местные старообрядцы ещё до появления здесь военного объекта, годах в пятидесятых наткнулись в лесу на сильно исхудавшего человека. Он умирал от голода и усталости, но отшельники выходили его. Человек этот заметно отличался от всех остальных, а говорил он на непонятном им языке. Себя он называл словом Аваилала.

Когда он немного подучил русский язык, он рассказал, что попал в наши края через подземную дорогу. Гуляя как-то по горам Британской Колумбии, он увидел пещеру. Она-то и привела его к подземной дороге. Аваилала, как стало ясно, оказался индейцем из североамериканского племени Квакиутлей. Потом я уже читал про этот народ, но тогда, конечно слышал о нём впервые. Они до сих пор живут малочисленными группами довольно обособленно и вдали от цивилизации.

Аваилала отправился по подгорной дороге один, полагая, что она приведёт его в подземное царство чудовища Дзоноквы, убив которое, он получит могущество и власть над остальными людьми. Но дорога привела его на Урал, заканчиваясь лабиринтом. Каким-то образом Аваилала сумел из него выбраться и выйти на поверхность, но заблудился в лесу, где его и нашли старообрядцы.

Никто толком не понимал, как индеец в одиночку, имея минимум провианта и вещей, прошёл пешком такой длинный путь и не умер от голода раньше. Он сам объяснял это тем, что в тоннеле водилось много крыс и лисиц, которых он ловил. Местами ему попадались источники минеральных вод, стекающие прямо по стенам и утекающие в некие полости. А тьма тоннелей немного рассеивалась от растущей на стенах плесени, источавшей слабое свечение. Как это… Люминесценция, во! Но самое поразительное из его рассказов – это, как он называл, самодвижущиеся по рельсам лодки. Впрочем, старцы рассказывали, что Аваилала слегка тронулся умом, и многое из его рассказов казалось сумбурным и неправдоподобным. И если бы ни его характерная «индейская» внешность, его вообще бы сочли за местного психически больного.

Умер Аваилала в конце шестидесятых от укуса шершня… Тело его сожгли, поскольку кто-то из старцев навёл справки, согласно которым тело умершего индейца нужно было придать огню, убедив других. Я не знаю, справедливо ли это для данного племени, а тогда не знал и вовсе.

– От укуса шершня? – недоверчиво переспросил Митрич.

– Ну, да. А что тебя смущает?

– Я знаю, что у индейцев Южной Америки иммунитет к укусам диких пчёл.

– Ну, так то – пчёлы и Южная Америка. А наш герой – из Северной. К тому же шершень – это не пчела, а, скорее, оса, наверное…

– Всё равно странно. Насколько я знаю, коренное население Америки имеет высокую сопротивляемость гистаминам… Может, в нашей полосе они какие-то другие… Ладно, не суть. Извини, Слава, продолжай.

Вячеслав продолжал:

– Так бы эта история и осталась легендой, если бы не один геолог, который, пообщавшись со старообрядцами, лично исследовал пещеру и видел вход в подгорные тоннели. Он рассказал об этом в местной газете, после чего пещерой заинтересовались тамошние органы власти. Ну, а дальше, уже подключился КГБ, и место засекретили.

В середине семидесятых туда уже никого не пускали, а рядом со скитами поставили военную часть. Старцев решили не трогать, оставив их жить на своих местах, но внимательно следили за ними. Да, собственно, они-то никакой угрозы и не представляли, напротив, рассказали много чего интересного про эти тоннели.

Вячеслав налил себе виски и отпил сразу половину бокала. Митрич смотрел в камин, застыв, будто каменное изваяние. Полине на некоторое время показалось, что он внезапно задремал, но старик, потянувшись к стакану с минеральной водой, развеял это заблуждение. Хозяин продолжал:

– Где-то на восьмой-девятый день отец предложил мне сходить с ним на местный кварцевый рудник. Да, уже тогда там геологи рядом что-то раскопали, но их, правда, оттуда быстро шугнули.

Мы доехали до горной гряды, где находилось внутренне кольцо колючки. Снова КПП, вышки с пулемётами. Я весь в напряжении. Думаю, что ж там такое может быть? Ну не база же с инопланетянами внутри лабиринта, в конце-то концов! Наверное, в этом случае, в части установили бы атомный реактор, раз такое дело!

Проехали, значит, КПП. Вокруг сосны, ничего не видно. Впереди горная гряда. И тут…

Вячеслав замолчал и внимательно посмотрел на Полину.

– Девушка, то, что вы сейчас услышите, раньше было государственной тайной. Сейчас-то уж и не знаю, но всё равно, если бы не клятвенное заверение Фёдора Митяевича, то я… Словом, помните, та информация, которую я вам даю, не для посторонних.

Полина молча кивнула. Она понимала, что говорить какие-то слова и клясться сейчас ни к чему. Митрич уже сделал всё это за неё.

– Так вот, – продолжал Вячеслав. – Прямо в отвесной скале были врезаны огромные гермоворота. Рядом стояли укрепления, дежурили офицеры.

Мы подошли к воротам, отец что-то записал в тетрадь дежурного, после чего одна из створок начала медленно открываться.

«Немного прогуляемся», – подмигнул мне отец.

Войдя в тоннель, я испытывал скорее любопытство, нежели страх. Но отец сразу принялся меня наставлять. И больше всего его волновали решётки.

«Ни в коем случае не подходи к решёткам!» – постоянно повторял он.

Действительно, от основного тоннеля, начинавшегося сразу после ворот, через каждые метров двадцать-тридцать в стороны отходили ответвления, скоро заканчивающиеся тупиками. В конце каждого такого тупика в полу находилась металлическая решётка. Отец рассказал мне, что из них выходит какой-то газ, который может лишить человека рассудка. Во всяком случае, поначалу несколько человек отравилось этим газом. Что интересно, газ так и не выделили, хотя в химической лаборатории проводились исследования. Возможно, что и не газ был причиной душевных расстройств, а что-то другое…

Считалось, что под решётками начинаются шахты, глубоко уходящие под землю, метров… ну, кажется, тогда называлось число сто пятьдесят. Да, на полтораста метров. После этого все шахты резко поворачивали под прямыми углами и расходились в разных направлениях. Я даже видел трёхмерную карту этих шахт, составленную при помощи зондов, которые в них опускали. Но ни в одном случае так и не выяснилось, куда ведут шахты. Либо не хватало длины провода, либо зонды застревали, но чаще всего они выходили из строя по непонятным причинам, теряя сигнал.

Мы с отцом шли по центральному, как он говорил, тоннелю, от входа в систему пещер и в обход обширного лабиринта. Именно через него прошёл Аваилала, но как ему это удалось – загадка. Конечно, предпринимались попытки исследовать лабиринт, но после того, как три офицера пропали в нём без вести, эти мероприятия решили приостановить. Более того, внутри лабиринта всё время ощущалось присутствие какой-то жизни. Иногда из тоннелей, уходящих в него, доносились непонятные звуки, вроде завывания ветра или скрежета… Это пугало людей и действовало на нервы. В конце концов, было решено закрыть все отводные тоннели решётками уже собственными.

Что ж до основного центрального тоннеля, то он, как сказал мой отец, вёл к вратам. Что это были за врата, я на тот момент ещё не знал.

Шли мы долго, где-то полчаса. Лабиринт остался позади, и мы двигались по длинному ровному коридору. Лишь изредка попадались отводные тоннели с решётками, теми, которые вели в странные шахты. Под потолком тянулись кабели проводов, а через каждые десять метров висела осветительная лампа.

Не скажу, что я чувствовал себя весело, напротив. Ощущение опасности становилось всё сильнее, ведь никто в части так и не смог ответить на несколько простых вопросов: кто всё это создал? Когда? Для каких целей?

Правда, что касается «когда», то тут ситуация была более-менее ясной. После того как провели углеродный анализ, выяснилось, что тоннелям около сорока тысяч лет. Но всё равно, даже если допустить, что их построили люди и верить Аваилале, поражала грандиозность этих сооружений. Более того, специальный отдел стал заниматься сбором информации о подобных конструкциях. Выяснилось, что упоминания о таких тоннелях есть в восточной мифологии, в частности, в древних книгах, хранящихся в храмах Таиланда. Если верить основной версии, то сибирские тоннели – лишь часть огромной мировой паутины ходов, связывающей многие точки мира с входами в подземное царство. Что это за царство, кто там жил и что оно представляет собой сейчас – загадка.

Но совершенно очевидным было то, что один из входов в него находился как раз под Уральским хребтом, недалеко от Усть-Пуйвы. И я лично увидел его…

Вячеслав снова прервался, чтобы сделать глоток.

– Да вы кушайте, не тушуйтесь, – сказал он, заметив, что Полина ничего ест. Та уже давно чувствовала голод, но никак не решалась притронуться к закуске. После второго предложения она всё же осторожно откусила кусочек от канапе с икрой, попутно вспоминая, когда она ела её в последний раз.

Хозяин продолжал:

– Мы подошли к ещё одним герметичным металлическим дверям. Рядом на стене находился щиток и телефон. Под потолком висели две видеокамеры. Отец связался с кем-то из дежурных и автоматический замок на дверях открылся.

Мы вошли в большой круглый зал, заканчивающийся внушительного вида воротами, обитыми клепаным металлом. Здесь на стенах тоже висели камеры, громоздились какие-то устройства. Но больше всего меня поразили две стационарные турели, нацеленные на ворота. Калибром эти турели соответствовали лёгкому орудию, и управлялись, судя по всему, удалённо. Однако я ошибался: не только.

«Не подходи ближе, – сказал отец. – Турели реагируют на движение».

«Что это за ворота?» – спросил я.

«А вот это-то и является самой главной тайной. Мы только один раз предприняли попытку их открыть, и, скажу я тебе, нам этого хватило. То, что находится за ними, представляет опасность не только нашей части, но, возможно, и всему человечеству». – И отец рассказал мне о том, как они пытались открыть врата…

Вячеслав замолчал, принялся пристально разглядывать свой бокал.

– Вы меня простите, Полина Витальевна, но большего я вам сказать не могу. Всё-таки кое-какие бумаги подписывал. Но вам этой информации должно хватить, если я правильно понял Фёдора Митяевича.

Митрич едва заметно кивнул.

– Конечно, спасибо, – отозвалась Полина. – Но… Я всё равно…

Она смутилась. Митрич внимательно смотрел на девушку, и та вдруг почувствовала желание всё выложить ему как на духу. И про Игоря и про Инвайдера.

«Рассказать всё, и сейчас! – подумала она. – Будь что будет. Но…»

Мысли метались в её голове. Она переводила взгляд с Митрича на Вячеслава и обратно. Те, как назло, сидели будто филины, и молча буравили её глазами.

«Нет, я не могу так рисковать», – решила Полина.

– Нет, я не могу так рисковать, – повторила она вслух.

– Не можешь? – Митрич состроил ехидную гримасу. – Полина, девочка моя… Поверь, я давно на белом свете живу, и я знаю такое, о чём ты даже не догадываешься. Сейчас с тобой происходит именно то, с чем связана одна из моих профессиональных деятельностей… если так можно сказать. И я знаю, что на твоем месте трудно выложить всю правду, поэтому и не требую её от тебя. Но наверняка есть какая-то зацепка, какой-то вопрос, какой-то знак… Подведи меня к нему!

– Вопрос? Пожалуй, да, есть один… вопрос… На счёт подземелий…

– Это мы уже поняли, ты говори, в чём он конкретно заключается? Что именно ты хочешь узнать, изучая подземелья? Саму землю? Ветер? Размышления? Пустоту?

Полина не знала. Вместо ответа она решила привести пример.

– Ну, вот смотрите. Представьте… Представьте себе четыре разных случая. Теракт в Штатах, бомбардировку Хиросимы, переворот в Чили и эхо чеченского конфликта. Что может быть общего между этими сюжетами?

Митрич взглянул на Вячеслава и тот быстро ответил:

– Война, я думаю.

Полина сглотнула. Вот так. Тут же – раз! И ответ готов. А она? Ломала голову, дурёха…

– Да, это война, – согласилась она. – А вот теперь такая же задачка, но с тоннелями… С подземельем… Что может связывать все эти лемурийские ходы, контуры… Какое-то одно важное понятие.

Вячеслав снова сделал глоток виски и плеснул себе в бокал ещё. Митрич скрестил на груди руки:

– Обычно под землю спускаются в четырёх случаях. Первый от нас не зависит, лишь наступит черёд. Второй – это работа. Шахтёры, геологи, мы – метростроевцы… Третий – спасение. Более надёжной крыши, чем земля не сыскать. И четвёртый. Покой тишины. Временное затишье любой силы… Может быть, что-то из этого?

– Возможно. Но я не вижу знаков. Под общий вопрос может подойти что угодно. Тут так просто не разобраться.

– Полина Витальевна, вы должны всё рассказать, – вмешался Вячеслав. – Если у вас какие-то проблемы, то я помогу их решить. Если вас кто-то притесняет или… Вас, скажем, шантажируют, вы говорите, не бойтесь. Мне достаточно позвонить, и любого вашего врага тут же накажут.

– Почему вы думаете, что меня… шантажируют? – встрепенулась Полина.

– Фёдор Митяевич намекал, – Вячеслав бросил на старика короткий взгляд. – Он полагает…

Но Митрич жестом прервал его:

– Я полагаю, что ты, Полина, попала в лапы некой злой силы. И тебе необходима помощь. Кроме того, я чувствую, что рассказав одну тайну, ты неизбежно озвучишь и другую, знать которую кому-то нежелательно. Я всё это читаю по твоему лицу, по твоим жестам, по мимике… По тому, как ты держишь пальцы, как ты дышишь, как жуёшь сейчас виноградную ягоду… Прости меня за такие скрупулезные наблюдения, но то, с чем ты столкнулась, требует немедленного расследования.

Полина молчала. Она уже была готова всё рассказать, но страх перед мужем, который может узнать о её измене, пока пересиливал это желание.

– Я не могу, – тихо произнесла она. – Пока не могу. На карту поставлена не только моя жизнь, но и жизнь ещё одного близкого мне человека. Поэтому я вынуждена о многом молчать…

– Да… – протянул Вячеслав. Ну, прямо мистика какая-то! У нас тут тоже случай был, представляете? Работал в нашей конторе один человечек, упёртый как паровоз. Пытался права качать, этого ещё защищал… – Вячеслав покрутил в воздухе ладонью, затем махнул. – Не важно. Как же его фамилия… Как-то на «ых» кончается. Черных или Седых…

Андрей Седых! – вдруг выпалила Полина так громко, что даже Митрич вздрогнул. – Я слышала вчера его голос по телефону!

– Чего? – опешил Вячеслав. – Как это по телефону?

– Да вот так… – Полина пожалела, что ляпнула сгоряча, но что-либо менять было уже поздно. – Это было одним из… Ну, как бы, одной из ступенек в разгадке первого вопроса. То, что вы назвали войной.

– Вот так да, – Вячеслав развёл руками, едва не расплескав свой напиток. – Но… Позвольте, как вы с ним связались-то? Не пойму…

– Видите ли… Я сняла трубку таксофона, а там шёл диалог между ним и ещё каким-то человеком, который пришёл в его кабинет. Про какого-то маньяка говорили, которого хулиганы зарезали… Потом про правду… Я мало, чего поняла. Но в конце разговора они обсуждали какое-то таинственное послание, пришедшее на имя Андрея. Про то, как четыре ключа соберутся вокруг Марса. Это тоже касалось моей… войны.

Вячеслав едва не выронил бокал из рук.

– Интересно девки пляшут, – пробормотал он. – Федя, ты слышал?

– Слышал… А что я тебе говорил? Тут дело нечисто. Но на девчонку не дави. Она тут не просто так сидит, за ней силы какие-то стоят, я это ещё в метро понял.

Вячеслав медленно поставил бокал на столик. Встал из кресла. Немного постоял. Затем достал мобильный телефон, набрал номер. Полина и Митрич молчали, ожидая дальнейших его действий.

– Алло! Северянинов? Это я… Соедини-ка меня с Мавриным… Паша? Да… Как дежурство? А… Да, нет, я тут вот по какому вопросу. Ты помнишь нашего Андрюшу? Да, того самого. Можешь проверить в его отделении, в частности, с кем он встречался вчера в своём кабинете? Давай…

Вячеслав стал ходить по комнате, ожидая ответа.

– Что? Анатолий Авдеев? Вот так да! А о чём говорили? Так… Ага, ага… Вспоминали? А что за маньяк? Который в Лобне орудовал? Ясно… Да тут, понимаешь, внештатная ситуация произошла. Посторонний человек стал свидетелем этого разговора. Говорит, его транслировали на таксофон… Где стоял таксофон? – Вячеслав бросил на Полину строгий взгляд.

– Пречистенский переулок…

– Пречистенский переулок. Проверь, Паша. Если это правда, то ты ж сам понимаешь… Надо ребят поднимать и разбираться, кто суёт нос в наши дела. Ну, да. А человек… Да девушка одна. Не беспокойся, она с Федей. Конечно. Разумеется, я ей скажу. Ну, всё, будь здоров, не кашляй. И проверь! Мне доложи сразу же! Да, давай…

Он убрал телефон в карман халата и сказал:

– Полина Витальевна. Я толком не понял, в какую историю вы ввязались, но о разговоре Андрея с его старым товарищем никому ни слова! Я могу на вас положиться?

– Конечно, о чём речь… Я понимаю, что у вас серьёзные дела… всякие… – Полина поёжилась. Она вдруг вспомнила один старый фильм, где двое молодых людей попали в лапы чернокожих наркоторговцев, сбывающих товар. «Оказались не в то время и не в том месте», – сказал один из них, собираясь застрелить прохожих. Сейчас Полина почувствовала, что она сама оказалась «не в том месте».

«Вот проклятье! – сокрушалась она. – Сначала этот Инвайдер, трагедия с Игорем… А теперь ещё и история с какими-то серьёзными людьми… Одна надежда на старика!»

– Федя, ты поговори ещё с девушкой. Она, конечно, смышлёная, но мало ли что… Ты ж меня понимаешь.

– Хорошо, – сухо ответил дед. – Ладно, Слава, пора нам. Мы многое обсудили, я думаю, что выводы все сделают сами.

– Конечно, – пробормотал Вячеслав, глядя в бокал. – Выводы все сделают сами… Саша!

Дверь открылась, и в комнату вошёл Александр.

– Саша, проводи гостей… Я думаю, Полину Витальевну есть смысл довезти до дома, она и так сегодня много испытала.

– Разумеется, – коротко ответил Александр. В этот момент Вячеслав едва заметно мигнул глазом, а тот едва заметно кивнул головой.

Полина и Митрич встали из кресел, вышли вслед за хозяином из комнаты. Попрощавшись с Вячеславом, они покинули его роскошный дом, и уже через пять минут «Майбах» мчался по ночной Москве.