Текст книги "Invider. Печати 1 и 2"

– А кто его знает? Сгинул, где-то в нижних тоннелях. Рёв-то тот неспроста мы слышали. Я про него потом пытался узнать, но сначала никто ничего не знал, а потом меня вызвали в высокий кабинет для беседы. Ну и намекнули, чтобы я про этот случай позабыл, а Василий Дятлов и вовсе, якобы, не числился в бригаде. Как и Игорёк вместе с немцем. Мне, кстати, удалось навестить Игорька в больнице… Пришлось пять бумажек подписать, но всё-таки подпустили. И он мне немножко рассказал о том, чего там увидел… Но вам я говорить не буду, незачем.

– А что сделали с дырой? – спросила Полина.

– Дыру накрыли саркофагом, тоннель запечатали гермоворотами, сейчас туда так просто не пройти. Ветку построили правее и чуть выше. Вообще, тот участок сейчас сохраняется в неприкосновенности и всё, что с ним связано, держится в строжайшей тайне.

– А свидетели? – не унималась Полина.

– А что свидетели? Свидетелей не осталось никого, кроме меня и ещё одного проходчика. Был там один молодой парень… Но он сейчас в психиатрической лечебнице уже много лет.

– А лейтенант?

– Погиб в Афганистане. Я про него тоже интересовался, аккуратно, конечно. А Палыч в восемьдесят втором под грузовик угодил.

– Митрич, – обернулся Денис, – ну а ты сам-то не боишься такие истории рассказывать?

– А чего мне бояться? – ухмыльнулся старик. – Ты, Денис, хотя и любишь поговорить о Шамбале и всём таком, но… Вы же мне всё равно не поверили, наверняка считаете, что все эти россказни – суть есть байки? Так на том и порешим?

Старик подмигнул одним глазом и рассмеялся сухим каркающим смехом.

Московский контур

Между тем, пока Митрич рассказывал свою удивительную и жутковатую историю, все трое подошли к решётке, перекрывающей коридор; на ней висел старинный амбарный замок. За решёткой коридор длился ещё метров десять, после чего под углом в девяносто градусов поворачивал направо.

– Пришли, – резюмировал старик. – Сейчас открою только…

Он достал из кармана спецовки длинный ржавый ключ и вставил его в замочную скважину. Засохшие механизмы замка затрещали, разбуженные внезапным вторжением, а сидевший рядом в собственной паутине между решеток паук быстро заспешил скрыться подальше от глаз нарушивших его покой великанов.

– Фу, какой здоровый! – Полина не любила пауков. Нельзя сказать, чтобы она их боялась, но и особенной любви не питала. После одного неприятного случая, напрямую связанного с пауками.

Случилось это летом две тысячи второго года, когда они вместе с папой ездили в Казахстан. Отец тогда начинал налаживать связи с представительством компании Mittal Steel, которая активно развивалась тогда в Карагандинской области. После заключения сделок, отец предложил дочери совершить небольшую экскурсию на Балхаш, и Полина, разумеется, с радостью приняла это предложение. Дорога от Темиртау до озера протянулась на четыреста с лишним километров. И, поскольку, ехать на автомобиле предстояло несколько часов без остановки, папа предложил организовать по дороге привал и заодно полюбоваться пейзажем казахского мелкосопочника.

Поехали втроём: он, Полина и водитель-телохранитель. Отец Полины к тому времени уже успел сколотить небольшое состояние, и в дальних дорогах пользовался услугами своего охранника Андрея.

Привал решили сделать около небольшого населённого пункта с позабывшимся названием. Да и населённым пунктом-то его назвать выходило с трудом: магазин, несколько домов, бензоколонка. Папа предложил проехать один километр в степь, чтобы вдоволь насладиться природой Сары-Арка без посторонних предметов.

Заглушив машину, все трое вышли, и Полина принялась пинать ногами камешки. Дул лёгкий ветерок, приятно остужая лицо и делая полуденное палящее солнце не таким свирепым. Полина отошла от машины метров на пять и увидела красивый камень, не похожий на остальные. Она потянулась, было, за ним, как вдруг из-под него выскочил паук, размером почти с её мизинец. Он остановился, шевеля передними лапками, как будто оглядываясь и ища того, кто собирался потревожить его жилище. На его жирном чёрном тельце ярко горели предупреждающие оранжевые пятна, громко говорящие об опасности этого парня. Впрочем, Полина тогда встретила вовсе не самца, а самку, что, с одной стороны, было для неё непринципиально, но с другой – заметно снижало её шансы и дальше беззаботно пинать камешки на этой планете. О том, что она столкнулась с одной из самых опасных в природе тварей, девочка, конечно, не знала.

Полина росла любознательным подростком и, конечно, любила животных. Паук нисколько не испугал её, напротив, ей захотелось поймать его и показать папе. Присев на корточки, она опустила рядом с пауком указательный палец, и тот быстро забрался на него. Подняв руку, Полина поднесла палец поближе к лицу и стала внимательно следить за новым знакомым.

Это заметил телохранитель Андрей. Крикнув «Полина, не двигайтесь!», он молнией бросился к ней; папа побежал следом. Подскочив к девочке, Андрей хотел было стряхнуть паука, но тот, почувствовав новое движение, резво побежал по руке Полины. Ещё чуть-чуть и он забрался бы ей под блузку. Андрей никак не мог изловчиться, чтобы сбить паука пальцем, так как рисковал попасть им же снова в Полину, а на выбор другой позиции времени не было: на всё оставалось меньше секунды. Тогда он быстро накрыл паука ладонью, оторвал его от Полины и отшвырнул прочь, громко выругавшись: паук успел укусить его.

После этого поездка к озеру, конечно, отменилась. Андрей достал спичку и прижёг ею укус. Папа сел за руль. Яд начал действовать довольно быстро, и ближе к концу дороги Полина уже тряслась от страха, наблюдая в зеркало заднего вида, как телохранитель всё больше корчится от охватывающих его судорог.

Андрея положили в одну из клиник Караганды, где ему вкололи противокаракуртовую сыворотку, а через несколько дней он уже вернулся к нормальной жизни. Врачи сказали, что ему, с одной стороны, повезло, а с другой – нет. Самка оказалась молодой, смертоносного яда в ней накопилось ещё немного. Но Андрей имел повышенную аллергическую реакцию на этот яд, что, в определённом смысле, компенсировало первый пункт.

С тех пор Полина старалась избегать неизвестных ей живых существ, в особенности, пауков.

– Да он не опасен, – прокряхтел Митрич. – Он только комаров ловит, да мушек всяких.

Когда решётка открылась, все трое вышли в оставшуюся часть коридора. Провернули направо. Новый коридор оказался полукруглым, и метров через двадцать заканчивался ещё одним поворотом, на этот раз налево.

Полине подумалось, что они обходят круглый зал. Она оказалась права: за последним поворотом они вошли в большое помещение, стены и своды которого мрачно нависали всё тем же красным кирпичом. Но часть дальней стены стояла без кирпича: в ней зияла брешь. Похоже, когда-то тут располагалось смотровое окно, но со временем его края обрушились, и теперь тут просто чернел провал.

– Нам туда, – коротко бросил Митрич и зашагал в сторону провала, что тёмным пятном проглатывал неровно обломанные кирпичные стены, выхватываемые из темноты фонарём Дениса.

Когда все трое оказались перед дырой, Денис направил фонарь прямо в её центр. Тут же они увидели в нескольких метрах от себя монолитную металлическую пластину, почти не тронутую ржавчиной, поднимающуюся из провала снизу и устремляющуюся куда-то во тьму вверх.

– Вот он, контур, – тихо произнёс Митрич. – Здесь земля провалилась, и часть его оказалась внутри пещеры. Скорее всего, провалу способствовали работы в святилище, я не знаю точно… Но под Москвой таких мест только два: здесь и на юге. Но там, – он махнул рукой, видимо, показывая, где находится юг, – проход закрыт, поэтому я привёл вас сюда. Ну что, Денис, веришь теперь ты мне?

Денис помолчал немного.

– Надо бы ещё света, – заметил он. – Полина, ты говорила, что у тебя с собой фонарик?

Полина вспомнила о фонаре и только сейчас поняла, как она устала тащить свой рюкзак. За жутковатыми, но увлекательными рассказами старика усталость как-то забылась.

– Да, сейчас, – бросила она, снимая с себя свою ношу, расстёгивая её. – Вот!

Она включила свой фонарь, направив луч в дыру, и контур осветился лучше. Стало видно, что как справа, так и слева между кирпичной стеной и металлической через несколько метров земля смыкалась.

– Такой же и под Берлином находится, – заметил Митрич.

– Да, Денис меня уже просветил по дороге сюда, – отозвалась Полина. – Но получается, что? Метро вынуждены строить в обход этого сооружения?

– Высота контура всего тринадцать метров, прокладку тоннелей легко скорректировать, – отвечал Митрич. – Или вырезать отверстие. Да и не везде он сохранился, здесь-то, провал, воздух. А там, где он в земле лежит и воды разные, и насекомые… Его почти и не осталось, только фрагменты.

– Да, с ума сойти, – протянула Полина. Она никогда в жизни ещё не видела ничего подобного и находилась в сильном возбуждении.

– Тем более миссию свою он уже выполнил, не позволил злым силам поработить мир. А супротив новых – и новые средства искать надо.

– Кстати, никто не хочет поесть? – Полина почувствовала, что изрядно проголодалась. – У меня есть свечи, можно зажечь их, чтобы не тратить батарейки.

Идея подкрепиться вызвала у остальных членов команды категорическую поддержку, Полина принялась доставать из рюкзака тушёнку, хлеб, свечи, столовые приборы, недоеденное печенье и воду.

– Только чтобы ни крошки на пол! – грозно предупредил Митрич. – Тут и так крыс полно, незачем новых привлекать.

– А здесь можно фотографировать? – спросила Полина.

– Нет, – коротко ответил Митрич. Полина решила не заострять этот вопрос.

После недолгой трапезы Полина поняла, что хочет спать. Правда, предлагать тихий час она не решилась, а вместо этого встала и, взяв фонарь, направилась к одной из стен помещения.

– Ты далеко, дочка? – спросил Митрич.

– Хочу стены разглядеть.

– Осторожнее там, мало ли что…

«Да что там может быть опасного», – подумала про себя Полина, вслух же сказав:

– Конечно!

Она подошла к стене и внимательно осмотрела её. Красный, хотя и сильно потемневший от времени кирпич, казался ей очень древним.

«Интересно, а когда начали делать первые кирпичи?» – подумалось ей.

– А когда стали делать кирпичи? – спросила она.

– Кирпичи? – переспросил Митрич. – Если ты об этих, то здешние тоннели не раз перекладывались. Эта кладка начала двадцатого века. А до неё лежала старая, но и ту клали уже при Павле. А до неё была Екатерининская кладка, а ещё раньше – так и совсем древняя. Ну а с самого начала, ещё до кирпичей, стены закрепляли тёсаным камнем и деревом. Говорят, что древние арийцы использовали какой-то хитрый состав, вроде цемента, но от него уже ничего не осталось. Часть этих коридоров при Иване Грозном вообще обвалилась, и пришлось их заново рыть. Но ничего, справились…

Полина продолжала изучать стену. Ей хотелось найти какую-то тайну, какой-то знак, что, как ей казалось, станет подсказкой к поиску первого ключа второй печати.

Она дотронулась до холодного сырого кирпича, провела по нему пальцами:

«Странное ощущение. Будто трогаешь толстую шкуру спящего монстра…»

Пройдя немного правее, Полина увидела на одном из кирпичей маленькую надпись, сделанную чёрным маркером:

«Здесь были Киса и Рич, 03.09.2009. diggers.su»

– Ну вот, – буркнула Полина, – и сюда люди пролезли.

– Чего? – отозвался Денис.

– Я говорю, тут диггеры уже побывали.

– А, эти проныры везде свой нос суют, житья от них нет, – вмешался Митрич. – Никакие решётки не помогают.

– Ух-ты, а это что такое…

Полина увидела крохотную металлическую трубку, торчащую на несколько миллиметров из раствора между кирпичами. Она приблизила фонарь прямо к ней и коснулась трубки пальцами.

Поток газа с мерзким, режущим слух, шипением ударил ей в грудь. Полина вскрикнула, отскочила от стены, выронив фонарь, и инстинктивно закрыла руками глаза. Денис сорвался с места, бросился к ней.

– Ловушка! – закричал Митрич. – Денис, осторожнее, сам не попади!

Но газ уже кончился. Полина почувствовала, что теряет под ногами пол. Снова, но уже откуда-то издалека, донёсся голос Митрича:

– Вот, срочно пусть выпьет! Да держи ты её!

Что-то холодное ткнулось ей в губы. Полина почувствовала горечь. Голова закружилась, почувствовался жёсткий удар в спину. Весь мир поплыл у неё перед глазами, и девушка потеряла сознание.

Полина осмотрелась. Она сразу поняла, что находится в неизвестном сюрреалистическом месте. Оно похоже… Правда, а на что оно похоже? На балкон. Точно, это балкон. Низкий потолок, неровной формы помещение и балкон с решёткой. Балкон нависает… нет, продолжается вниз до земли. Полина дотрагивается до решётки и тут же одёргивает руку обратно. Решётка не имеет толщины! Совсем!

Полина ещё раз касается металла. Металла ли? На ощупь этот материал совсем не напоминает знакомые ей металлические балконные заграждения. Вот у её тётки из Балашихи дома балкон, так балкон! И ограждение у него – кованый чугун. Его приятно трогать, особенно вечером, когда металл остывает и становится приятно прохладным. Ещё его очень любит лизать кот Яшка. Почему он это делает? Коты должны лизать железо, а не чугун. Хотя, если признать, что чугун – не что иное, как сплав железа с углеродом, то почему бы Яшке и не полизать его? Кроме того, в чугуне можно найти ещё много чего хорошего, например, марганец, никель или фосфор. Котам наверняка нужен фосфор, от него у них в темноте так красиво горят глаза.

И откуда я знаю столько подробностей про чугун, думает Полина. Однако это явно не чугун. И не медь. Это вообще не металл, это какая-то картинка. Ладно, что там дальше…

За балконом начинается пустота с зелёным полом. Трава? Нет, какой-то зелёный шум, но не трава. Здание, откуда я смотрю, слегка заворачивает в обе стороны. Дальше виден резкий подъём, вроде пандуса, который соединяет стены здания по краям и является своего рода оградой этого уютного, но пустого дворика. А дальше…

Дальше пустота. Абсолютная и страшная пустота. Похоже на небеса. Да, да, именно на небеса, а не на небо. Небо таким не бывает, но такими вполне могут быть небеса.

Полина смотрит под ноги. Между ней и оградой балкона лежит бензопила. Откуда здесь бензопила? Зачем здесь бензопила? Наверное, тяжёлая.

Полина поднимает инструмент и оказывается, что он не имеет массы вообще. Вот так да! Как же можно пилить бензопилой, не имеющей массы? Она мысленно включает устройство. Цепь пилы приходит в действие, производя громкое жужжание.

Попробую отпилить себе левую руку, решает Полина. Она вытягивает её вперед, поднимает правой рукой пилу и плавно опускает цепью в районе локтя. Пила вгрызается в её плоть, начиная разбрызгивать вокруг странные красные квадратики.

Пила быстро справляется с рукой, и её обрубок падает на пол. Полина смотрит на культю, из которой продолжают сыпаться красные квадратики, похожие на нечто, высыпающееся из новогодней хлопушки. Внезапно их поток прекращается.

Странно, думает Полина. Она ставит пилу на место и поднимает свою отпиленную руку. Её большой и указательный пальцы соединены в колечко, а остальные вытянуты. Всё «ok!» – показывает рука. Полина довольно улыбается и соединяет ее с культёй. Рука тут же срастается. С этого момента Полина понимает, что в этом мире она бессмертна.

Она поворачивает и выходит из помещения с балконом. Перед ней высокая ступенька и средних размеров зал с двумя узкими колоннами. В зале никого нет. Откуда-то распространяется слабый свет.

Спрыгнув, Полина идёт дальше в ярко освещённый зеленый коридор. Стены коридора, судя по текстуре, тоже сделаны из металла, но на ощупь они кажутся ватой. В этом измерении всё неправдоподобно, думает Полина.

Коридор поворачивает направо. Она поворачивает вместе с ним. Останавливается. Слева большая серебристая дверь с какой-то надписью, прочитать которую нельзя. Полина подходит к двери, та с лёгким шелестом поднимается вверх. Большой зал с двумя колоннами, каждая из которых начинается на возвышениях.

Здесь нет ни одной косой линии, всё строго вертикально или горизонтально. А сама Полина кажется себе абсолютно плоской. Почти как та решётка.

Дойдя до одной из колонн, Полина замечает на возвышении большую красную кнопку. Мысленно она нажимает на неё. Оба возвышения опускаются.

Полина смотрит на всё это, пытаясь понять, что означает это место. Ей становится скучно и некомфортно. Заглянув в свои мысли, Полина начинает пролистывать одну сцену за другой. Она видит комнаты и коридоры, залы и мосты, здания и пещеры. Всё строго горизонтально-вертикальное. И никого живого.

Может, я умерла, думает Полина. Что там было-то в конце… Контур. Да, был контур. Мы его нашли. А потом кто-то решил, что мне достаточно увиденного. А он, этот кто-то, шутник! Подсунул паука. Напомнил, вот, мол, давно уже нужно было тебя придавить к ногтю, да помешали. Но уж теперь-то мы с тобой повеселимся на славу. Тут тебе будут и галереи забвения, и зимний сад, и особняк с вампирами.

Да, особняк с вампирами! Полина увидела картину: ночь, дорогой особняк с плотно зашторенными окнами. Аккуратный парк, разбитый кубическими живыми изгородями. Несколько мощных готических фонарей освещают строго подстриженные деревца, высотой метра под два. Слышен стрекот сверчков. Или цикад?

А в доме кто-то есть! О, да, там наверняка сидят за длинным столом мрачные обитатели в чёрных старомодных смокингах. У них серые обескровленные лица, сухие бледные губы, длинные скрюченные пальцы с грубыми жёлтыми ногтями и лысые синеватые черепа, покрытые сеткой фиолетовых вен. Чернокожий официант в белоснежных перчатках возит тележку, подаёт им ужин – перед каждым ставит он круглый баранчик, накрытый металлической крышкой. Что там? По их лицам не поймёшь: застыли как мумии. На столе появляются графины с чем-то красно-рубиновым и высокие хрустальные бокалы. Горит огромный камин… На стене висят мечи на щитах и голова гигантского кабана. В зале стоит аромат какого-то пахучего вещества, наверное, оно призвано перебить запах тлена, коим пропитаны эти мрачные стены.

Официант заканчивает обслуживание, вместе с тележкой удаляется. Глава стола (он отличается от остальных тем, что носит на груди слева прикреплённую к костюму гвоздику и высокий цилиндр на голове) первым снимает со своего блюда крышку; его примеру следуют другие. У каждого в баранчике лежат по две отрубленные человеческие кисти рук. Полина с интересом наблюдает за их реакцией, вспоминая недавние манипуляции с пилой. Вампиры улыбаются и принимаются за еду. Они хватают угощение и вгрызаются в него своими острыми клыками, издавая при этом торжественный клёкот.

Чу! Кто-то идёт! Полина мысленно возвращается в парк. Между двумя рядами живой изгороди медленно ковыляет охранник. Это зомби, да-да, вне всяких сомнений. Его зеленоватое лицо смертной и тоскливой маской плывёт без какого-либо смысла. Зомби одет в драную чёрную форму, из-под которой выглядывает морская тельняшка. Наверное, раньше он был матросом, но утонул, решает Полина. Добрые вампиры приняли его в свою общину на поруки.

Зомби сжимает в руках автомат Томпсона, отчего его образ становится ещё более гротескным. Проплывая мимо Полины он слегка замедляет и без того неспешную походку, поворачивает голову к девушке, и она слышит едва уловимые слова, которые напевает бывший моряк:

«Ты не плачь и не горюй, моя дорогая, если в море утону, знать судьба такая…»

Поём по-русски, значит, это наш зомби, отечественный, заключает Полина и направляется в дальний уголок парка. Здесь живая изгородь заводит её в тупик, и она видит сгорбленного замороженного человека с лопатой в руках, прислонившегося спиной к кирпичной стене особняка, будто желая передохнуть. Всё его тело покрыто густым слоем инея, а кое-где с него даже свисают сосульки.

Что это он тут делает, да ещё и замороженный? И почему не оттаивает, ведь на улице лето? А… Наверное, вампиры ввели в него формулу «леденящего дыхания». Да, слышали! С такой штукой можно и огонь в Дарвазе затушить!

Полина знает, что состав «леденящего дыхания» своеобразен, если не сказать, «чёрти-какой». Начинается он как будто просто и буднично, но уже на четвёртом ингредиенте резко превращается в полнейшую сюрреалистическую белиберду. Вот, послушайте сами. 5 частей утренней росы. 3 части тетрафторметана. 2 части породы с Седны. 1 часть зависти любителя миров и треугольных шляп к косоглазому генералу-фельдмаршалу. 7 частей вытяжки мыслей Николае Чаушеску, чьё доброе лицо обращено к своему народу. И 4 части ненависти, которую испытал Посейдон, узнав о том, что айсберг, уничтоживший «Титаник», был в шутку послан Дедом Морозом, праздновавшим вместе с медведем Умкой 96-ю годовщину «года без лета». Любой игрок, понимающий толк в алхимии, должен знать, что таким заклинанием можно затушить не то, что Дарвазу, но и 20-мегатонный взрыв в черте какого-нибудь мегаполиса, вроде Мехико или Чикаго (с учётом огненного смерча, кстати говоря).

Но Полина вновь вспоминает о контуре, и замёрзший человек её больше не интересует. Зачем был контур? Этот вопрос буравит её сознание, намекая на то, что где-то тут спрятан первый ключ. Вот бы сейчас сюда Машку, она бы точно определила, куда копать!

Копать. Замороженный человек с лопатой. Вампиры. Вампиры любят холод. «Год без лета» и Дед Мороз. Здесь всё намекает на холод, которому нипочём лето.

Но тогда как же камин? Полина решает ещё раз заглянуть в особняк. Но что она там видит!

Зал, в котором ещё недавно шло мрачное пиршество, пуст. Шторы оборваны. Стол по-прежнему стоит в его центре, но покрыт пылью, бурыми пятнами, осколками грязных тарелок… Темно. Лишь слабый свет луны устало выделяет мутные тени. Камин больше не горит. Красивая готическая люстра покосилась и вся облеплена паутиной. Кругом пыль, грязь, забвение. Попискивают крысы. И только голова мёртвого кабана на стене вдруг разражается идиотским истерическим хохотом в духе толстых, но эффектных шалостей кинорежиссёра Сэма Рейми…

Вот как. Ну, ладно, не хотите вы мне показывать ключ, не надо, сама найду!

Полина возвращается в комнату с двумя колоннами и видит в одном из углов нишу, которой раньше не было. Там её ждёт броня, аптечка и патроны.

На что это они намекают, думает Полина. Она подходит к хранилищу, надевает броню, берёт аптечку и патроны. Сами собой они куда-то пропадают, но Полина понимает, что происходит это только визуально.

Она выходит из зала и видит на противоположной входу стене надпись, которую до этого не заметила: «Красивый вход в комнату стоит пяти фрагов». Рядом же кто-то прицепил небольшой бумажный листок. В нём значится следующее:

«Манкубус, умирая, произносит имя Амгимаглота. Он это делает из уважения к Амгимаглоту Абигоровичу Шестому. Именно этот демон выступал за единение всех сил зла, а также за возрождение единой сатанинской церкви и становление её над любым другим органом власти в аду. Погиб Амгимаглот во время схватки с очередным героем, использовавшим нечестные приёмы».

Полина ничего не понимает и, повернув налево, делает ещё пару шагов. Здесь коридор опять поворачивает. Направо. Заканчивается он ещё более крупным залом, чем два предыдущих. На этот раз помещение оформлено в тёмном землянистом тоне и, скорее, похоже на пещеру, стены которой идеально выправили.

В конце неё находится выход. Да. Полина знала это и шла в его направлении. Небольшая дверь открылась, и она шагнула в маленькую комнатку, больше похожую на кабину лифта. Уже знакомая ей большая красная кнопка желала, чтобы её нажали. Полина не стала мешкать.

Перед её глазами забегали цифры, отсчитывающие какие-то непонятные значения, затем они растаяли, и на их месте завертелся калейдоскоп из снежинок, ярких искр, морских моллюсков и лимонных долек. Одна из них буквально ворвалась в рот Полины, и девушка ощутила острый кислый вкус. Дёрнувшись всем телом, она открыла глаза.

– Тьфу! – громко брызнула слюной Полина, выплёвывая лимон изо рта. Она огляделась. Комната, будто знакомая. Окно, шкаф, стол, репродукция «Боярыни Морозовой» на стене, нелепая синяя ваза на подоконнике…

Полина узнала это место. Она находилась в квартире Дениса, лёжа на диване в главной комнате. Рядом на стуле сидела его мама, Людмила Марковна, которая держала в руках тарелку с ломтиками лимона. Она широко улыбнулась и сказала:

– А мы уж хотели скорую вызывать! Денис! Полина очнулась.

Людмила Марковна, конечно, знала о том, что когда-то оба они встречались. Но насколько глубоко уходили её познания в этом вопросе, Полина не догадывалась. Во всяком случае, она всегда была чуткой и отзывчивой женщиной, видеть которую в гневе или смятении Полине не доводилось.

Денис вбежал в комнату, крикнул:

– Ну, как ты? Мы с Митричем чуть не обделались от страха, я, во всяком случае – точно.

Полина ещё не поняла, как она себя чувствует, голова у неё кружилась, в ушах стоял тихий звон. Тем не менее, ответила:

– Да, вроде ничего… Пить ужасно хочется, а так, вроде, нормально…

Людмила Марковна подала ей кружку с водой.

– А лимоном это Митрич велел кормить, – заметил Денис, усаживаясь на диван «в ногах» у Полины. – Сказал, против этого яда лучшее средство. Вот мы его тебе и пихали постоянно, пока ты в бреду была.

– Я бредила? – насторожилась Полина.

Денис и его мама переглянулись, он ответил:

– Да. Всё время мычала, называла какие-то слова… Вампиры, Титаник… Абаглот какой-то… В общем, бессвязный бред был. Да ты не переживай, никаких секретов ты не сказала, – он засмеялся.

Ну, вот, приехали! Полина тяжело вздохнула. Теперь она будет мучиться вопросом, что же она могла ляпнуть в бреду. Называла Игоря? Упоминала об Инвайдере? О ключах и печатях? С другой стороны, подумала она, всё это звучало бы действительно как бред, вряд ли Денис с мамой приняли её слова всерьёз. Но Денис давно и хорошо знал её и, конечно, мог что-то заподозрить. Полина решила не заострять внимания на обсуждении её состояния и попыталась сменить тему:

– Что со мной случилось? И сколько сейчас времени?

– Времени семь. Тебе, кажется, муж звонил, но я не стал трогать телефон.

«Вот чёрт! – воскликнула про себя Полина. – Сегодня же суббота, Артём дома. Он по выходным не выходит уже второй месяц. Я же обещала ему быть не позже пяти…»

Полина поспросила, чтобы Денис принёс ей телефон. Людмила Марковна в этот момент деликатно удалилась, и Полина позвонила Артёму. К её немалому удивлению выяснилось, что тот находится не дома, а у знакомых. Оказывается, что почти сразу после ухода Полины ему позвонил старый армейский товарищ, который и определил для Артёма планы на выходные. В обычное время Полине крайне не понравилось бы, что Артём ушёл в загул, хотя и делал он это крайне редко. Но сейчас в душе она вздохнула с облегчением. Армейский друг? Хорошо, понимаю. На ночь? Ну, не беда, оставайся. Ах, ещё двое подтянутся? Боевые товарищи? Конечно, отдыхайте!

Закончив разговор, Полина подумала, не была ли она излишне сговорчива? Впрочем, Артём, судя по голосу, уже выпил, а ему обычно хватало и пары бутылок пива, чтобы быть в нужной кондиции, когда на такие мелочи как лёгкая фальшь в телефонном разговоре уже не обращаешь внимания.

Денис тем временем рассказал, что же случилось в катакомбах. Полина дотронулась до ловушки, которую по каким-то невообразимым причинам не обезвредили. Мало того, она, по словам Митрича, могла быть установлена ещё лет сто назад и тот факт, что до сих пор оказалась в рабочем состоянии, не лез ни в какие ворота.

Газ, который атаковал Полину, относился к психотропным, притом, быстродействующим. Вероятно, это вообще была смесь ядов разного действия.

– Митрич очень опасался за тебя. Как только ты стала падать, он тебе тут же какую-то склянку в рот сунул, сказал, что подозревал нечто подобное и взял с собой. Что это, он не уточнил. А потом, когда я тебя уже назад тащил, он всё какие-то молитвы бормотал. Короче, старик за тебя не на шутку перепугался, я его таким никогда ещё не видел. Остатки еды пришлось бросить, уж не до уборки было… Мы добежали до какого-то коллектора, там лестница была вполне цивильная, Митрич сказал, что это секретный выход, но времени мало… Выбрались мы в здании театра Российской армии. Митричу там пришлось что-то врать, какие-то документы показывать… Вообще, я поражаюсь: какой-то древний старик, работает обычным проходчиком, но с собой корочку таскает. Что уж там написано, я не знаю, да и знать не хочу, но видно, сильная: какой-то мент в чине майора, начальник охраны театра что ли, ему честь отдал, ты представь? Ладно, выбрались мы из здания, я быстро тачку поймал и – домой, благо живу недалеко.

В общем, ты не переживай, отравление не такое страшное, как нам показалось. Митрич, уже, когда на поверхность вышли, сказал, что всё обойдётся. Яд, мол, за долгие годы попортился, и ты лишь сознания лишилась. А так бы, говорит, на месте… Да…

Полина поёжилась.

– А лимоны тогда зачем?

– Ну, это он, видимо, подстраховаться решил. И… вот ещё что…

Денис замолчал, потом встал с дивана и спросил:

– Идти можешь?

Полина поняла, что может и встала с дивана:

– Дай мне только источник воды.

– Ну, пойдём в мою комнату, а воду я сейчас тебе принесу.

Полина пошла в комнату Дениса, отмечая, что чувствует себя вполне нормально. Войдя в спальню, она остановилась и огляделась.

«Да… Последний раз я была тут почти три года назад…»

Пока Денис занимался приготовлением воды, Полина решила осмотреть его комнату. Шкаф, стол, компьютер на нём, кровать на одного человека (да, да, это было здесь!), небольшая стенка с баром и полкой, тумбочка, какая-то длинная стоящая вдоль стены коробка. Всё. Никаких излишеств. Над столом висела почётная грамота, что-то про метро, Полина не стала вчитываться в текст. Чуть левее – распечатка с принтера, изображающая скачущих на конях через пески Усаму бин Ладена и Фёдора Ивановича Сухова. Текст под картинкой гласил: «Восток – дело тонкое».

Аудиодиски. Большинство – пиратские, но среди них присутствовали и экземпляры, изданные под европейскими лейблами. Почти все они – девяностых годов, с сильно зацарапанными коробками. Взяв один из них, Полина долго пыталась прочитать название исполнителя, но ей это не удалось.

– Тут только небольшая часть, – заметил вошедший в комнату Денис. Внизу шкафа ещё две коробки, так там и старых кассет полно. Это сейчас я всё из торрентов качаю, а тогда на «Горбушку» за всем этим добром ездили, да в «Культуру». Но эти диски считаю лучшими, потому и решил оставить на полке.

Он поставил графин с водой и стакан на стол, бросив:

– Извини, я сейчас… – после чего снова исчез в коридоре.

Поставив диск на место, Полина подошла к столу, чтобы выпить воды. Пока она пила, её посетила шальная мысль: а не остаться ли на ночь у Дениса?