Текст книги "Близнецы"

Глава 18

Мелани отчаялась заснуть. Из-за душевного беспокойства она промучилась всю ночь от бессонницы и в четыре часа утра поднялась с постели. Она нервно и бесцельно бродила из комнаты в комнату своей квартиры.

Что она делает? Ведь она даже не знает его. До недавнего времени он нравился ей меньше, чем кто бы то ни было еще. Что она скажет ему? Раньше насмешки приходили ей в голову быстро, подогреваемые его презрением, но теперь…

Брук могла бы разговаривать с ним. Брук и Чарлз беседовали о бизнесе, о юридических вопросах, о контрактах, о рассказах. Чарлз слушал Брук, уважал мнение Брук, ценил ее ум. Брук могла разговаривать с Чарлзом, и ему было при этом интересно. Но сможет ли она так?

Мелани вздохнула, в который раз проверяя содержимое только что собранного чемодана. В нем лежали яркие шорты, легкие футболки, сарафаны и купальники. Сверху она положила альбом, чтобы делать эскизы моделей, и пластиковую коробку с цветными карандашами. Какое-то время Мелани задумчиво держала руку на альбоме. Затем она вытащила его и карандаши из чемодана и положила их на место – в комнату для шитья. Она не станет рисовать модели на глазах у Чарлза – это было бы слишком глупо и самонадеянно.

Но не казалась ли она Чарлзу действительно слишком глупой и слишком самонадеянной? Что она может предложить ему? Ответ пришел на ум как тяжелое, болезненное потрясение. «А ты сама как думаешь, что ты можешь предложить ему? Твое безупречное, превосходное, красивое тело и твое безупречное, превосходное, красивое лицо. Может быть, Чарлз Синклер ужасно образованный и умный, но вместе с тем он еще и сексуальный, страстный мужчина. Что же касается тебя, Мелани Чандлер, то Чарлза волнует не твоя суть, а только твоя внешность».

Чарлз приехал в семь.

– Привет. Ты готова? Не забыла паспорт?

– Привет. Да. – Ответ Мелани прозвучал как: «Да, конечно». Хотя она вспомнила о паспорте только в половине седьмого утра.

Лимузин покинул Манхэттен и оставил позади уже с раннего утра полные машин улицы.

– Как было в Бостоне? – спросил Чарлз, когда они доехали до моста.

– Замечательно. Такое историческое место. Все старинное.

– Ты говоришь как истинная жительница Калифорнии, – улыбнулся Чарлз.

Мелани улыбнулась ему в ответ, но внутри у нее все сжалось. Брук никогда не сказала бы подобной глупости. Брук рассказала бы Чарлзу – а он бы с таким интересом слушал – интригующие подробности Бостонского чаепития.[5]5
  В ходе борьбы английских колоний за независимость в Бостонском порту была выброшена в море партия чая – 342 200 сундука.


[Закрыть]

– Ты когда-нибудь была в Европе? – спросил Чарлз.

Мелани покачала головой. Она получила загранпаспорт только две недели назад.

– Но я буду там в августе и в сентябре.

– Знаю.

Конечно, Чарлз это знал. Мелани вспомнила его нескрываемое раздражение, когда им пришлось отложить съемки фильма «Сафайр» до октября из-за ее поездки в Европу. Но тогда это был совершенно другой Чарлз Синклер, правда? Теперешний улыбался ей, а его глаза излучали нежность.

– Я никогда раньше не уезжала из своей страны, – тихо призналась Мелани. «Поэтому, если хочешь, разверни лимузин и отвези меня обратно… Даже моя внешность – это фальсификация, Чарлз. На самом деле я не та практичная, искушенная женщина, какой выгляжу на фотографиях. Это всего лишь иллюзия, просто фотографический трюк».

Заметив беспокойство в ее глазах, Чарлз успокаивающе прикоснулся к ее руке.

До тех пор, пока они не заняли свои места в салоне первого класса, Чарлз все время продолжал держать ее за руку, отпуская лишь на короткие мгновения, когда было необходимо зарегистрироваться в аэропорту и пройти таможню.

– Не будем завтракать? – спросил Чарлз, когда Мелани покачала головой в ответ на вопрос стюардессы о том, что ей подать.

– Этого достаточно, – ответила Мелани, беря бокал шампанского.

– Ты ешь не слишком много.

– Не слишком. – «Именно поэтому у меня превосходное, красивое, безупречное тело, которое ты хочешь…»

Их разговор прервала информация пилота о плане полета. К тому времени, когда летчик закончил свое сообщение, Мелани, допив шампанское, достала из сумочки толстую книжку. Чарлз вынул из портфеля рукопись, взял еще шампанского для них обоих и начал читать.

Мелани уставилась на страницу своей книги, но читать не могла. Разве они не должны были бы разговаривать, и смеяться, и ближе узнавать друг друга? От шампанского ей стало тепло. Но ей не хватало мужества заговорить с ним. Куда подевалась ее способность флиртовать? Куда подевалось знаменитое обаяние Мелани Чандлер?

– Это должно стать самой настоящей сенсацией, – произнес Чарлз полчаса спустя. За эти тридцать минут Мелани не перевернула ни одной страницы своей книги.

– Очень захватывающая история.

– Почему бы тебе не прочитать это? – Чарлз протянул ей рукопись, которую читал, – рассказ «Гарнет», написанный Гейлен Элизабет Спенсер.

– О! Последнее сокровище.

Чарлз улыбнулся. Если кто-то и мог подшутить над Гейлен, скаламбурить в связи с названиями ее рассказов и имен ее героинь, то только Мелани. Может быть, Гейлен рассказала Мелани что-то насчет своего отъезда?

– Рукопись прибыла вчера. Обратный адрес – абонентский ящик на почте в Лейк-Форрест, штат Иллинойс.

Мелани кивнула. Она знала, куда уехала Гейлен. Она также знала адрес и телефонный номер ее флигеля на Мэйфлауэр-лейн. Очевидно, Гейлен не хотела, чтобы Чарлз знал ее адрес. Может быть, Чарлз был частью тайны, которую Гейлен упорно отказывалась раскрыть?

– Ты знала, что она уехала в Лейк-Форрест?

– Да. Мы с Брук провожали ее на вокзал, когда она уезжала.

– На вокзал?

– Гейлен сказала, что хочет полюбоваться видами сельской местности. – На мгновение Мелани нахмурилась. – Но мне кажется, она просто не хотела лететь самолетом.

– Ты… – «… знаешь, почему она уехала? Знаешь, почему она аннулировала контракт на экранизацию «Сафайр»?»

Мелани посмотрела в его серьезные карие глаза и покачала головой.

– Понятия не имею, Чарлз. Что-то произошло, но она так и не сказала мне, что именно. Я думала, ты должен был бы знать это. Казалось, вы с Гейлен так близки.

– Я знаю, что она была влюблена и что это плохо кончилось. Но…

– На самом деле это ничего не объясняет.

– Нет.

Мелани прочитала «Гарнет» два раза, полностью погрузившись в эту историю, забыв на какое-то время, что она летит на Сент-Барт вместе с Чарлзом.

– Что ты думаешь? – спросил он, когда Мелани закончила читать.

– Замечательно.

– Как и другие сокровища.

Мелани слегка нахмурилась.

– Что? – настаивал он.

– Он не такой полный надежд и радости, как другие рассказы.

– Нет.

– Он немного грустный и мечтательный, как…

– Как?

– Как сама Гейлен, когда уезжала. – Мелани задумчиво прикусила нижнюю губу. – На самом деле я не думаю, что это замечательно, Чарлз. Это горько, но более реалистично, больше похоже на то, какова любовь в действительности.

Мелани покраснела. Она говорила Чарлзу Синклеру, главному редактору «Образов», о достоинствах короткого рассказа – и она рассказывала Чарлзу Синклеру, мужчине, любви.

– Ты права, Мелани. – Его голос был нежным и соблазнительным. – Права в чем?

Через час они приземлились на Мартинике, где Чарлз и Мелани пересели на борт самолета, рассчитанного на девятнадцать посадочных мест, авиакомпании «Уиндворд», который доставит их на Сент-Барт. Мелани смотрела в иллюминатор все пятнадцать минут полета, загипнотизированная блестящей синевой Карибского моря. Когда маленький самолет нырнул в узкий проход, который чудесным образом возник на вулканическом рельефе, и резко остановился всего в нескольких шагах от покрытого белыми барашками волн моря, у Мелани перехватило дыхание, и она схватила Чарлза за руку. Ее светло-голубые глаза заблестели от страха.

Чарлз взял ее холодную, дрожащую руку в свою сильную, уверенную ладонь.

– Мелани, извини. Мне нужно было предупредить тебя.

Чарлз даже не подумал об этом. Туристические путеводители и журналы путешествий предупреждали о взлетно-посадочной полосе на обрывистом склоне Сент-Барта: «Не для тех, у кого слабое сердце!» Но для Чарлза все это казалось таким знакомым; это составляло неотъемлемую часть удивительного чувства находиться на Сент-Барте.

Чарлз открыл для себя Сент-Барт через два года после смерти Эллиота. С тех пор он прилетал сюда так часто, как только мог.

Сент-Барт был мирным местом, раем, уединением.

Чарлз вел взятую напрокат машину «мини-моук» на восток по узкой каменистой дороге от бухты Сен-Жан до Лорьена. За – каждым поворотом им открывался восхитительный вид – бирюзового цвета вода, белоснежный песок, пышная тропическая растительность и лазурное небо.

– Как красиво, – прошептала Мелани теплому, ароматному ветру, который приглашал ее в тропики.

– Мы будем жить на вилле, – объяснил Чарлз, когда они приехали в Анс-де-Кай.

Мелани кивнула. Раньше Чарлз ничего не говорил об этом, и она думала, что их ждут номера в отеле.

– Ты уже останавливался там? – Казалось, Чарлз знает, куда ехать.

– Да. Это мое любимое место.

«Это станет и моим любимым местом тоже», – подумала Мелани, когда они добрались до особняка.

Вилла располагалась на скале над бухточкой и была спрятана в обильных зарослях абрикосовых деревьев и фиолетовых и розовых бугенвиллей. Стены цветов скрывали от посторонних любопытных глаз бассейн и веранду. Никто не мог видеть их, а они, в свою очередь, могли любоваться блестящим бескрайним морем и небом.

– О! – восторженно промолвила Мелани, следуя за Чарлзом на веранду через красиво обставленный дом. – О! – снова прошептала она, увидев открывающуюся перед ней панораму и белый песок пляжа внизу.

– На вилле есть собственный пляж. – Чарлз указал рукой на темно-зеленые ворота забора, окружающего веранду. Они вели на гравиевую дорожку. – Это единственный вход сюда, не считая лодки.

– Превосходно. – Мелани повернулась лицом к смуглому, красивому незнакомцу, который привез ее в этот рай.

– Иди сюда. – Обольстительные глаза говорили, что он хотел ее. Мелани повиновалась приказу. – Я говорил тебе, как я рад, что ты находишься здесь?

– Нет. – «Скажи мне. Нет, – подумала она, ощутив приливы желания, – покажи это мне».

Чарлз любил ее на веранде под золотистыми лучами тропического закатного солнца. Мягкий, ароматный ветерок ласкал их обнаженные тела, слышался крик чаек и шум океана.

Они стали заниматься любовью не спеша, даже лениво, в ритме тропиков. Это могло происходить так же медленно, нежно и долго.

Но они не выдержали – они слишком сильно хотели друг друга.

– Я ошибалась. – Мелани лежала рядом с ним на песке возле укромной бухточки, окруженной скалами.

– О?

– Я думала… – Мелани нежно поцеловала его в губы, прежде чем продолжить: —…что ты такой надменный.

– Но я не такой? – Чарлз поцеловал ее в ответ.

– Нет. – «Совсем нет».

– И ты оказалась другой. Я тоже ошибался в отношении тебя.

Чарлз целовал Мелани, нежно переходя от ее красивых, теплых губ к мягким, округлым грудям. Мелани не надела верхнюю часть купального костюма. В этом не было необходимости. Никто не мог видеть ее, кроме Чарлза. Ее превосходные груди принадлежали ему. Вся она – каждый дюйм ее золотистого тела – принадлежала Чарлзу. Чарлз хотел ее, и она отдавала ему всю себя.

Большую часть недели блаженства на Сент-Барте Чарлз и Мелани провели уединенно на вилле. Они ненадолго ездили за покупками в очаровательные деревушки и ужинали в изысканных французских ресторанах острова. Они встречали знакомые лица – таких же богатых, знаменитых, известных людей, как и они сами, – но обменивались с ними только кивками. Уважение личной жизни – это было правилом на Сент-Барте. Именно поэтому богатые и знаменитые уединялись здесь, чтобы оплакать свои потери, вновь обрести себя и влюбиться снова.

– Еще один магазин тканей. – Небесно-голубые глаза Мелани блеснули, и она игриво дернула его за руку. Это был четвертый магазин тканей, который они посетили. Мелани не объясняла Чарлзу, почему испытывает такое удовольствие от этих магазинов, а Чарлз ни о чем ее не спрашивал. Они приносят ей удовольствие, и этого объяснения достаточно. Чарлз добродушно наблюдал за ней, его карие глаза выражали изумление и любовь, когда Мелани с энтузиазмом трогала ткани и восхищалась удивительными броскими расцветками и экзотическими цветочными рисунками.

– Ты просто ненасытна.

– Ты тоже, – соблазнительным голосом ответила она.

– Это только с тобой. – «Я не могу насытиться тобой». Разговор начался шутливо перед магазином тканей в Лорьене, но внезапно стал серьезным и нежным. Они осознали это и обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Их объятие было долгим, как и всегда, и они разомкнули его только после того, как Чарлз нежно поцеловал Мелани в висок.

– Еще один магазин тканей, – ласково прошептал он.

Накануне вылета с Сент-Барта Чарлз поехал в деревню один.

– Узнаешь потом, – ответил он на молчаливый удивленный вопрос голубых глаз: «Почему?»

Когда Чарлз вернулся через три часа, он нашел Мелани на веранде. Задумавшись, она смотрела на сапфирового цвета океан. Мелани все это время скучала по нему и понимала, что завтра этот удивительный, превосходный сон кончится. Кончится или просто станет другим?

Этого Мелани не знала. Она видела страсть и желание Чарлза, но не знала, как он относится к ней. Он никогда не говорил об этом. Чарлз никогда не произносил тех слов, которые всегда говорят все остальные мужчины; он даже никогда не говорил ей, что она красива. Зато Чарлз обнимал ее, целовал и улыбался, глядя в глаза; а еще Чарлз занимался с ней любовью так страстно, что дух захватывало.

«Почему мы занимаемся любовью с таким отчаянием?» – размышляла Мелани. Это было настоящее отчаяние – срочная необходимость, вызванная обоюдным желанием, – для них обоих. Словно где-то в глубине души они чувствовали предупреждение, что это не может продолжаться долго. А что, если завтра все кончится?

Когда Чарлз нашел Мелани на веранде, ее кулаки были сжаты, а тело напряжено от страха.

– Привет. – Обняв Мелани сзади, Чарлз поцеловал ее в шею и сразу почувствовал, что она дрожит. – Тебе холодно?

– Нет, – прошептала она, выгнув красивую шею навстречу его поцелую и не поворачиваясь к нему лицом, пока не высохли слезы. – Как прошла твоя поездка?

– Думаю, удачно. Но ты сама решишь как. – Чарлз протянул ей квадратную белую коробочку размером с конверт. – В магазине не нашлось шкатулки из бархата и шелка, но зато у них было то, что я хотел купить.

То, чего хотелось Чарлзу, то, из-за чего он уехал с виллы, оказалось длинной нитью безупречных жемчужин.

Имея тонкое эстетическое чутье, Чарлз разбирался в качестве. Он бы ничего другого не купил Мелани, кроме самого лучшего. Чарлз терпеливо искал, пока не нашел точно то, что хотел. Пока довольный ювелир оформлял покупку нити жемчуга – лучшего на всем Карибском побережье, Чарлз держал подарок в руке, восхищаясь богатым блеском и представляя это ожерелье на красивой шее Мелани. Он надеялся, что ей понравится его подарок.

– Чарлз. – У Мелани на лице только что высохли печальные, испуганные слезы. Теперь новые слезы – счастливые, радостные – наполнили ее глаза. Ее руки дрожали, когда она пыталась застегнуть замочек из золота высшей пробы. – Помоги мне.

Чарлз застегнул на шее Мелани превосходное жемчужное ожерелье и помог ей раздеться.

Сон не кончился, когда они вернулись в Манхэттен, просто он стал другим. Много часов в день они проводили врозь: их дела – каждый из них делал карьеру – требовали этого. Но свободные минуты, все свободные минуты, они проводили вместе. Они предпочитали оставаться наедине – продлевая роскошь уединенности на Сент-Барте, – а на всех вечеринках, празднествах и приемах они были вместе.

Никто не знал, когда Чарлз Синклер и Мелани Чандлер влюбились друг в друга, но все знали, что это произошло. Это было так очевидно. Пресса Нью-Йорка, которая в течение многих лет следила за Чарлзом и его пресловутыми любовными романами, а также друзья Чарлза, которые наблюдали за ним, удивленно качая головой, когда он прерывал очередную ослепительную связь, были единодушны в том, что его новая «любовь» на самом деле весьма особенная.

– Боже мой, они все время держатся за руки.

– Они влюблены.

– Я никогда не видел такого счастливого выражения на лице Чарлза.

– А как они смотрят друг на друга!

– Мелани кажется немного подавленной. Куда подевался ее знаменитый золотой каскад радости?

– Кому нужен какой-то каскад радости, когда ты и без того весь светишься? Она выглядит такой красивой, как никогда раньше.

– Вы думаете, это он подарил ей сказочное жемчужное ожерелье? Она носит его все время. Что же касается бриллиантов…

– Я вернусь через несколько часов. – Мелани подтвердила свое обещание долгим поцелуем.

– Хорошо, – прошептал Чарлз, коснувшись ее губ. – Передай Брук от меня привет.

Мелани не видела Брук уже четыре недели – со времени их совместной поездки в Бостон. Минуты, которые Мелани проводила с Чарлзом, были для нее бесценны; она считала каждое мгновение, когда они находились врозь.

Но ей необходимо встретиться с Брук.

Другое дело, что Брук не искала встречи с ней… Брук не звонила, по крайней мере, она не оставляла сообщений на не давно установленном автоответчике – Мелани проводила каждую ночь в пентхаусе Чарлза. Брук могла не оставлять сообщений на автоответчике, но Брук знала, где Мелани. Все в Манхэттене знали, что Чарлз и Мелани живут вместе. Если бы Брук хотела или если бы ей было необходимо связаться с Мелани, она бы смогла это сделать.

В конце четвертой недели Мелани позвонила Брук и предложила вместе перекусить в «Плаза». Мелани и Брук часто встречались, чтобы вместе перекусить среди забавной суеты и шума, хотя ни одна из них не ела достаточно много, чтобы окупить стоимость «шведского стола». Они ели фрукты и пили в немыслимом количестве черный кофе, а молчание заполнялось суетливой активностью ресторана.

Брук согласилась встретиться с сестрой и перекусить вместе, но, как показалось Мелани, неохотно. Может быть, это просто у нее разыгралось воображение – из-за чувства вины? Кроме того, почему она должна чувствовать себя виноватой? Брук могла бы и сама позвонить ей.

«Для Брук не имеет особого значения, видится она с сестрой или нет, – напомнил ей неприятный голос изнутри. – «Спасение близнецов Чандлер» – это задумала ты, а не Брук».

– Как дела? – спросила Мелани, как только их посадили в «Палм-Корт» в «Плаза».

– Прекрасно, – ответила Брук. – А как Чарлз?

Брук не хотела задавать этот вопрос, боясь ответа. Но она не смогла сдержаться. Между Чарлзом и Мелани это случилось, и Брук должна смотреть правде в глаза. Брук пыталась успокоить свою боль, заставляя себя читать все статьи о Мелани и Чарлзе. Она стала постоянным зрителем программы «Обозрение Вивеки». Брук изучала все, что печатали газеты о самом страстном любовном романе Манхэттена. И сейчас Брук узнает обо всем из первых рук.

– У Чарлза все прекрасно. Он передает тебе привет. – Мелани улыбнулась своей сестре-близнецу. Бездонные синие глаза Брук были темными и серьезными. «Брук, в чем дело?»

– Не думала, что Чарлз нравится тебе.

Мелани затаила дыхание. Голос Брук был таким суровым, словно Брук объясняла своей младшей глупенькой сестре, что никто не может испытывать к одному и тому же человеку сначала ненависть, а потом любовь.

– На самом деле я совершенно не знала его.

– А теперь знаешь?

– Да. – «Нет, Брук, я не знаю Чарлза, но я люблю его! Мы познаем друг друга медленно и осторожно. У него есть тайны, у меня есть тайны… Почему ты допрашиваешь меня?»

Мелани искала ответ в глазах своей сестры-близнеца и увидела ее холодную как лед реакцию – Брук не одобряла ее поведение. Брук никогда не одобряла то, что для Мелани было важно. Но как Брук могла не одобрять Чарлза? Чарлз нравился Брук, она уважала его, разве не так? Разве Брук и Чарлз – такие похожие друг на друга своими блестящими достижениями – не были друзьями?

«О нет», – заныло сердце Мелани, когда она осознала, что именно говорят ей темно-синие глаза сестры. Это не имело никакого отношения к неодобрению Чарлза; Брук не одобряла ее.

«Я никогда не буду достаточно хороша для тебя, так ведь, Брук? А теперь ты считаешь, что я недостаточно хороша и для Чарлза. Значит, в таком случае…» Мелани тоже так считала; этого она боялась больше всего.

– Я хочу показать тебе кое-что. – Чарлз взял ее за руку и повел из спальни на огромную террасу с видом на Манхэттен. Черная плодородная земля заполняла недавно пустые садовые клумбы, обложенные красным кирпичом.

– Грязь. – Мелани прищурилась от раннего июньского солнца.

– Эта земля готова к посадке. Я подумал, что, возможно, ты сама захочешь выбрать цветы.

Чарлз говорил неуверенно, боясь ошибиться.

– Да! – Мелани поблагодарила его долгим, нежным по целуем. – Как ты думаешь, розы будут здесь расти? – наконец спросила она.

– Конечно. Дренаж хороший. Возможно, на зиму нам придется прикрыть их. Они такие беззащитные…

– Ты, правда, разбираешься в этом?

Чарлз пожал плечами, но он действительно разбирался в розах. Он любил сады роз в Уиндермире. Когда он был маленьким мальчиком, он помогал садовникам.

Мелани заметила, как печальная тень скользнула по его лицу, а глаза стали еще темнее. «Расскажи мне, что заставляет тебя так грустить, Чарлз. Я вижу, ты так усердно пытаешься скрыть глубокие, болезненные тайны. Разве ты не можешь рассказать о них мне? Ничто, никакие твои слова не смогут изменить мои чувства к тебе…»

– В Саутгемптоне есть питомник, специализирующийся на розах, – сказал Чарлз, не ответив на ее вопрос.

– Поедем туда.

Чарлз рассмеялся и еще крепче обнял ее.

– Хорошо.

– Нам придется заскочить ко мне домой на обратном пути – за шортами. У тебя есть совок, грабли и…

– Вот это да! Я думал, мы сами только выберем цветы. Я собирался нанять кого-нибудь на следующей неделе, чтобы их посадили.

– О!

– Ты хочешь посадить их сама? – Чарлз испытывал удовольствие. Он надеялся, что Мелани понравится идея завести сад с цветами, и эта идея не просто пришлась ей по душе.

– Да.

Спустя шесть часов Мелани сидела, положив ногу на ногу, на террасе из красного кирпича, и ее окружали горшки с розами и азалиями. На Мелани были спортивные шорты Калифорнийского университета и светло-желтая блузка, завязанная под грудью. Она делала наброски дизайна сада.

– Я приготовил для тебя холодный чай, – сказал Чарлз, выходя на террасу. – Как продвигаются дела?

Когда час назад Чарлз предложил начать копать, Мелани сказала, что будет готова не раньше чем через час.

– Мы купили слишком много «серебряных стерлингов».

– Кажется, я помню пару горячих голубых глаз, которые с огромной уверенностью говорили мне, что не существует такого понятия, как иметь слишком много «серебряных стерлингов». – Чарлз нежно положил руку на макушку ее золотистой головы.

– Ну, это действительно так. Просто мы купили недостаточно «садового пикника».

– А! Дай-ка взглянуть, чем ты тут занимаешься. – Чарлз почувствовал некоторое сопротивление со стороны Мелани, когда взял у нее из рук этюдник.

– Просто рисую картинку того, как это будет выглядеть, поспешно объяснила Мелани. – Пытаюсь сделать так, чтобы цвета сочетались наилучшим образом.

Чарлз какое-то время с изумлением смотрел на эскиз сада. Он был профессиональным. С любопытством Чарлз приготовился листать альбом с самого начала.

– Чарлз, нет!

– Почему? – остановился он. – Что там?

– Просто наброски моделей одежды. Глупости. – Мелани потянулась за своим этюдником.

– Вовсе не глупости. Но я не стану смотреть, если ты этого не хочешь.

– Спасибо, – сказала она, когда он вернул альбом. Она взглянула на яркие горшки с розами. – Полагаю, нам пора начинать копать.

– Мелани, – спокойно произнес Чарлз, – то платье, которое ты подарила Гейлен. Она размышляла, не сшила ли ты его сама. Это действительно так?

Мелани слегка кивнула.

– Я никогда не собиралась стать манекенщицей. Я хотела быть модельером, – тихо произнесла Мелани – она сообщила Чарлзу о своей тайной мечте. – Но когда я сфотографировалась в моделях своего собственного дизайна, все обратили внимание на меня, а не на одежду.

– Если обратили внимание на тебя, это абсолютно не значит, что твои модели не понравились кому-либо. Гейлен была в восторге от подаренного ей платья. Ты, должно быть, знаешь это. Ты демонстрируешь модели одежды известных модельеров, но они далеко не так красивы, как творение, сшитое твоими руками.

Чарлз посмотрел в ее голубые глаза и понял, что Мелани об этом и не подозревала. Он нежно потянулся рукой к ее руке, пытаясь уговорить.

– Позволь мне взглянуть.

Мелани сидела рядом с ним в шезлонге, пока он медленно, внимательно, тщательно изучал каждую страницу ее альбома. На последней странице был незаконченный набросок платья из ткани, которую они видели на Сент-Барте.

– Мелани…

– Это просто глупое хобби… мне это помогает расслабиться.

– Они замечательные.

Мелани пожала плечами.

– Я говорю серьезно.

– Спасибо.

– Ты собираешься что-то делать с этим?

– Нет. Может быть, в следующей жизни…

Чарлз не стал переубеждать ее. По какой-то причине Мелани казалась грустной и неуверенной в своем таланте.

– Ты не делаешь дизайн одежды для себя. По крайней мере, здесь нет ни одного наброска с блондинками.

– Это правда.

– Мне интересно знать – почему.

Мелани задумчиво наклонила свою золотистую голову.

– Думаю, мне больше нравится делать эскизы моделей для Брук, для Гейлен, для Фрэн. Я закрываю глаза и представляю их в одном из придуманных мною платьев.

– Может быть, когда ты закрываешь глаза и представляешь саму себя, то свой самый счастливый образ ты видишь в светло-сером костюме из мягкой ткани?

– Может быть. – Красивые голубые глаза смотрели с не которой грустью.

– Может быть… – нежно прошептал Чарлз, привлекая ее к себе, – …ты бабочка, ищущая кокон.