Текст книги "Близнецы"

Глава 34

– Она уехала, Брук? – недоверчиво спросил Чарлз, спустя три часа позвонив домой.

Чарлз встал рано утром – он почти не спал всю ночь – и отправился бродить по пляжу, на котором были следы пронесшегося ночью шторма. Наконец в десять часов утра Чарлз тихонько постучался в дверь спальни Мелани. Мелани оставила записку, благодарила в ней Джейсона за доброту, за то, что он так великодушно предложил ей пожить в Уиндермире, и прощалась с Гейлен и Элис; и это было все. Ни слова для Чарлза.

– Да.

– Почему? – Это был тихий шепот отчаяния.

– Не могу сказать, Чарлз. – «Разве ты не знаешь?» Брук предполагала, что что-то произошло с Чарлзом. Поспешный отъезд Мелани и выражение глубокой боли в ее глазах могли быть связаны только с Чарлзом.

– Куда она поехала?

– Не знаю.

– В каком она была состоянии, когда ты встретилась с ней?

– Она выглядела усталой. – «И такой печальной. Мелани выглядела… точно таким же кажешься ты, Чарлз. Что произошло?» – Может быть, то, что она побудет какое-то время вдали отсюда, пойдет ей на пользу, – с надеждой в голосе добавила Брук.

Манхэттенский Потрошитель был мертв; Мелани Чандлер исчезла; Брук Чандлер начала работать в «Издательской компании Синклера»; Джейсон Синклер и Гейлен Элизабет Спенсер поженились; лейтенант Ник Эйдриан отказался от многочисленных предложений написать книгу о маньяке; точно так же поступила и Эллисон Паркер, которая, судя по слухам, собиралась вернуться к своей карьере в юриспруденции; Чарлз Синклер больше не появлялся на вечеринках – и больше не о чем было говорить.

Журналисты оставили всех их в покое, предоставив возможность жить спокойно.

Через три недели после того дня, когда Гейлен провела мрачный вечер, читая дневник Эллиота Синклера, она вместе с Элис, Джейсоном и Чарлзом отправилась в кабинет врача-генетика, который должен был им сообщить, кто из близнецов был отцом Элис. Малышка вертелась на руках матери все время, пока они в напряженном молчании сидели в комнате ожидания возле кабинета врача.

– Элис, – прошептал Чарлз ребенку. Поколебавшись, Гейлен протянула Чарлзу свою жизнерадостную, счастливую дочурку. Гейлен ласково улыбнулась удивленным карим глазам.

– Подержи ее, хорошо, Чарлз?

Чарлзу не требовалось развлекать Элис. Оказаться в его сильных руках, хлопать ручонками по его щекам, слышать его низкий нежный голос – это было вполне достаточным развлечением для Элис. Она не переставала гукать и сразу успокоилась.

Когда Гейлен передала Элис Чарлзу, она взяла Джейсона за руку. Пальцами прикоснулась к его золотому обручальному кольцу, новому и блестящему, такому же, как и у нее самой.

«Все будет хорошо, – говорила себе Гейлен, в то время как сердце ее бешено колотилось. – Не важно, что выяснится, мы все уладим».

Джейсон все еще держал Гейлен за руку, а Чарлз продолжал держать на руках Элис, когда они вошли в кабинет доктора, сели и услышали результаты теста.

– Генетически вы очень похожи. – Доктор переводил взгляд с одного близнеца на другого. Внешне они были такими разными, но генетически… – Однако есть два совершенно различных признака. У Элис они присутствуют, у Гейлен – нет, у Джейсона – да.

Гейлен и Джейсон восприняли эту удивительную новость со слезами радости и еще более крепким рукопожатием, хотя и так крепко держались за руки. Сквозь пелену слез Гейлен посмотрела на Чарлза, но не смогла угадать его реакцию на новость. Он спрятал свое лицо, зарылся им в темно-каштановые кудри Элис. Когда, наконец, он поднял голову, его глаза были сухими.

Чарлз продолжал нести Элис – ни Гейлен, ни Джейсон не сделали ни малейшей попытки забрать девочку у него, пока они не спустились в вестибюль больницы.

– Думаю, мне лучше пройтись пешком, – нарушил Чарлз молчание, не прерывавшееся с той минуты, как они вышли из кабинета врача. Он отдал Элис Джейсону, посмотрел в глаза своему близнецу и неуверенно улыбнулся.

Джейсон ответил ему улыбкой, а задумчивые светло-голубые глаза говорили: «Завтра или послезавтра, или послепослезавтра, Чарлз, когда все останется позади, нам нужно будет начать все сначала».

«Мы это сделаем, Джейсон, – в ответ обещал взглядом Чарлз, прекрасно понимая мысли Джейсона. – Мне просто нужно немного больше времени».

Спустя три часа, когда Брук вошла в кабинет Чарлза, что бы обсудить с ним контракт, она увидела, что он пристально смотрит на фотографию Мелани в роли соблазнительной, обольстительной Сафайр. За три недели с тех пор, как уехала Мелани, Чарлз ни разу не упомянул ее имени. Но Брук знала, что он думает о Мелани каждую минуту, скучает по ней. Брук видела на его лице выражение глубокой молчаливой скорби.

«Позаботься о нем, Брук», – сказала Мелани.

«Как я могу это сделать? – размышляла Брук. – Он такой скрытный».

Сейчас, в этот редкий момент, когда Чарлз, не контролируя своих чувств, смотрел на изображение женщины, которую любил, Брук видела его неизмеримую скорбь. Чарлз не знал, что Брук здесь; она вошла в его кабинет без стука. Брук повернулась, чтобы уйти, но ее движение привлекло внимание Чарлза.

– Брук?

– Чарлз, извини. – «Извини, что побеспокоила тебя. Извини за Мелани. Как я могу помочь тебе?»

– Ты разговаривала с ней, Брук?

– Да, – грустно улыбнулась Брук, глядя в его темно-карие глаза. «Она не говорила о тебе, Чарлз, но я чувствовала ее боль». – Я не знаю, где она. Если бы я это знала, Чарлз, я бы сказала тебе.

Чарлз благодарно кивнул. Брук помогла бы, если б могла.

– Как она?

– Думаю, ей лучше, – искренне ответила Брук. Иногда Брук слышала звонкие ноты в голосе на другом конце провода.

– Она так и не собирается возвращаться сюда?

– Да. – «Не думаю, что Мелани вообще когда-нибудь вернется сюда, в Нью-Йорк, к тебе».

– Лейтенант Эйдриан у себя? – спросила Брук секретаря приемной полицейского участка. Брук видела кабинет Ника, но жалюзи были опущены.

– О, мисс Чандлер, как я рада видеть вас! Да, он у себя.

– Он один?

– Да. Входите.

Брук не видела Ника и не разговаривала с ним более пяти недель, с той самой ночи, когда они занимались оформлением юридических деталей по делу Манхэттенского Потрошителя, и она ушла на рассвете вместе с Мелани.

– Ник? – Брук тихо постучала в слегка приоткрытую дверь его кабинета.

– Брук! – Ник распахнул дверь и улыбнулся. – Как дела?

– Хорошо. А у тебя?

– Погряз в бумажной работе, как всегда. Заходи.

Ник захлопнул дверь, и они остались наедине в сумрачном от закрытых жалюзи кабинете. Внезапно Брук почувствовала волнение и робость. Она пришла сюда по важной причине – еще одно признание Нику Эйдриану, – но у нее может не хватить мужества рассказать ему об этом. Об этой причине она может умолчать, уйти, так и не признавшись ему; а еще у нее был предлог…

– Я думала о названии для твоей книги – «In Flagrante Delicto».[7]7
  На месте преступления (лат.).


[Закрыть]

– Для моей книги?

– О… гм… том деле.

– Я не собираюсь писать об этом книгу.

– Я читала об этом в рубрике Робин, но…

– Я не собираюсь писать об этом.

– Почему нет?

– Потому что, – Ник говорил серьезно, глядя в синие глаза, – так лучше для невинных жертв.

Были невинные жертвы, которые умерли. И были невинные жертвы, которые выжили: Мелани и Чарлз, Эллисон и Адам, и она сама. Ник отказывался от прибыльных предложений из-за них всех; но в первую очередь он отказывался от них из-за Брук.

– Ник… – «Спасибо».

– Кроме того, я пишу роман.

– О чем?

– О жизни. – «О любви. О тебе». Ник пожал плечами. – Ну а как твоя новая работа?

– Все хорошо. Я приняла правильное решение, – слегка нахмурилась Брук.

«Но в чем-то все складывается не так, как она надеялась, – размышлял сам с собой Ник. – Кто-то не оправдал ее надежд. Расскажет ли Брук ему, своему хорошему другу Нику, о любви, которой не получилось между ней и Чарлзом? Если она это сделает, – нетерпеливо думал Ник, – тогда лучше покончить с этим побыстрее».

– Как Чарлз?

– Чарлз? – тихо вздохнула Брук. – Чарлз такой грустный. Не думаю, что Мелани вернется к нему.

– И это плохо?

– Да. – Брук с удивлением посмотрела на Ника. – Для них обоих.

– Но ты нахмурилась не из-за этого, когда я спросил тебя о твоей работе?

Брук медленно покачала головой и покраснела.

– Тогда что? – ласково спросил Ник. «Может быть…»

– Никаких расследований убийств.

– Что ты хочешь этим сказать? – Соблазнительные, любознательные серые глаза хотели знать истинную причину, почему она пришла сюда; они требовали ответа. – Брук?

– Я хочу сказать, – прошептала Брук. – Я не вижусь с тобой.

– Брук. – Ник дотронулся до ее щеки и почувствовал, что она дрожит. Потом он поцеловал ее. – Брук…

– Ник.

Они разговаривали в перерывах между длинными, глубокими, страстными поцелуями.

– Я всегда хотел тебя.

– Да?

– Так сильно.

– Да. – «Так сильно».

Чарлз увидел имя Адама Дрейка в своем расписании встреч и нахмурился.

«Завтра ты уедешь – сбежишь – на Сент-Барт, – сказал самому себе Чарлз. – Оставь все позади до отъезда туда».

– Я пришел сюда, чтобы извиниться. Мне давно это следовало сделать.

Чарлз никогда раньше не видел выражения сомнения в серо-голубых глазах Адама, но сейчас он заметил неуверенность в его взгляде.

– Нет надобности извиняться, Адам. У нас у всех нервы были на пределе.

– Я был не прав, – настаивал на своем Адам.

– Нет, ты оказался прав. Я ужасно обидел ее. – «Так сильно, что когда я наконец освободился от тайн, из-за которых не мог поверить в ее любовь, она вообще перестала доверять мне и не захотела попробовать все снова». – Я так сильно обидел ее. – Чарлз вздохнул. – Кроме того, Адам, у вас был…

– Нет, между нами ничего не было. Думаю, я оказался единственным мужчиной, с которым Мелани встречалась после тебя, Чарлз, но мы не были любовниками.

Мелани сохраняла ему верность? На какое-то мгновение в сердце Чарлза забилась надежда. Он тоже оставался верен ей и удивительному воспоминанию об их любви. Она тоже сохраняла верность этому воспоминанию?

«Нет, – печально решил Чарлз. – Мелани испытывала отвращение к новым отношениям не из-за верности мне; просто она боялась, что ей снова причинят боль».

– Это объясняет, почему ты вернулся в Париж.

– Да. Разве Мелани не говорила тебе, что между нами ничего не было? – «Почему нет? – размышлял Адам. – Рассказать правду было так важно для Мелани. Только это и волновало ее в тот день, когда на нее напал Манхэттенский Потрошитель».

– В Монте-Карло она говорила мне это, но с тех пор ни разу. – Чарлз нахмурился. Мелани и Адам, возможно, не были любовниками, но они оставались хорошими друзьями. Может быть… – Ты разговаривал с ней, Адам? Ты знаешь, где она?

– Она звонила на прошлой неделе. – Адам слышал тихое отчаяние в голосе Чарлза; точно такая же опустошенность чувствовалась в голосе Мелани. Если бы Адам знал, где Мелани, он бы сказал Чарлзу. «Я не доверяю ему, если речь идет о тебе», – сказал ей однажды Адам. Теперь это уже неправда. Адам вздохнул. – Мне жаль, Чарлз. Я не знаю, где она.

– Зачем она звонила?

– Сообщить, что больше никогда не будет работать моделью. Она больше не считает себя красивой.

«Разве ей не известно, что ее прекрасный внешний облик – лишь крошечная часть ее истинной красоты? – Чарлз закрыл глаза на мгновение, все его мысли были заняты одним мучительным вопросом. – О, дорогая Мелани, где ты?»

Чарлз закончил собирать вещи и уставился на сине-сапфировое Карибское море. Его неделя отдыха на Сент-Барте подошла к концу.

Чарлз прибыл в прекрасный тропический райский уголок – куда съезжались богатые, известные люди, чтобы прийти в себя от утрат, снова обрести себя и влюбиться, – попрощаться со своим воспоминанием. Чарлзу не удалось снять их виллу за такой короткий срок; она была уже занята. Может быть, это и к лучшему; даже здесь, в миле от нее, находиться было невыносимо больно.

– Месье уезжает сегодня? – спросила экономка, выйдя на террасу из только что прибранной гостиной.

– Да.

– Очень жаль. Ваша подружка остается здесь еще на две недели.

– Моя подружка? – резко обернулся Чарлз.

Экономка выглядела смущенной. Она следила за порядком на вилле, где Чарлз с Мелани жили год назад. Она предположила…

– Моя подружка? – повторил Чарлз.

– С длинными золотистыми волосами.

– Где она? – Чарлз едва мог говорить.

– На той вилле, где вы обычно останавливаетесь. Может быть, мне не следовало говорить вам… – Экономка нахмурилась.

– О нет, следовало. Спасибо!

Полные надежд удивительные мысли крутились в голове Чарлза, когда он ехал в спортивной машине в направлении виллы. Мелани решила вернуться сюда, в райский уголок, где они влюбились друг в друга…

Чарлз тихо постучал в дверь. Ему не хотелось напугать ее. Ответа не последовало. Мелани не ответила, когда он постучал в дверь посильнее. Должно быть, она отдыхала на террасе или на пляже возле бухточки.

Импульсивно Чарлз повернул дверную ручку. Дверь была открыта! На Сент-Барте всегда оставляли двери открытыми. Здесь нечего было бояться. Но когда-то к ней ведь вторглись таким ужасным образом, без всякого приглашения. Чарлз ощутил радость от того, что вопреки всему случившемуся Мелани чувствовала себя здесь в безопасности.

Чарлз позвал ее по имени, проходя по знакомой вилле. Все здесь оставалось таким же, как раньше, за исключением гостиной. Ее переделали. Мелани работала над моделями одежды из изумительных, с яркими рисунками, тропических тканей Сент-Барта. Некоторые из тканей лежали аккуратно сложенными; из других уже были сшиты красивые, захватывающие дух модели. Эскизы моделей лежали на столе рядом с разложенными строго по цветам катушками ниток.

Чарлз с трудом сдерживал свои чувства, когда прошел через гостиную и вышел на террасу. Мелани там не было; должно быть, она на частном пляже, возле бухточки. Руки Чарлза дрожали, когда он открывал зеленую кованую чугунную калитку.

Мелани сидела на белом песке у самой воды. Здесь она могла быть обнаженной, но сейчас на ней было надето скромное белое полотняное свободное платье. Она не слышала его шагов на мягком песке, но что-то заставило ее обернуться, когда он приблизился к ней.

– Чарлз?!

– Привет. – Он опустился на колени на песок возле нее.

– Как…

– Я не знал. Я никогда не думал, что тебя нужно искать здесь.

– Искать меня? – «Зачем тебе искать меня?»

– Да, конечно. – На какое-то мгновение Чарлз слегка нахмурился. – Как ты? – потом спросил он тихо и нежно.

– Хорошо. – Мелани минуту смотрела на него, а потом перевела свой взгляд в ту сторону, где море сходилось с небом. – Теперь я более сильная.

Это правда. Ее тело снова стало сильным. Она бегала по утрам и плавала, боль почти совсем прошла, а слабость больше не мучила ее. Мелани чувствовала, что с ее телом все в порядке, но избегала смотреть на себя. Однажды она взглядом поймала свое отражение в зеркале и заметила, что когда-то пурпурно-красный шрам стал теперь светло-розового цвета. Может быть, как ей и обещали, когда-нибудь ее шрамы превратятся в тонкие белые линии; но теперь это не имело большого значения.

– Я видел твои эскизы. Они замечательные.

– Спасибо. – Мелани слегка улыбнулась. – Я даже продала некоторые из своих моделей в бутик в Лорьене.

– Мелани Чандлер, самый модный модельер Нью-Йорка, – улыбаясь произнес Чарлз.

– Не Мелани Чандлер. – «И не модельер Нью-Йорка».

– Нет? – «Мелани Синклер?»

– Мне не хочется добиваться успеха – если я его добьюсь – только благодаря своей известности в недавнем прошлом.

– Итак, какой же будет этикетка?

Мелани грустно улыбнулась далекому воспоминанию, лежавшему где-то за горизонтом.

– Я думала о ней, потому что однажды ты кое-что сказал мне.

– Да?

Мелани кивнула и едва слышно прошептала название этикетки, которая уже появилась на моделях, которые она продала на Сент-Барте: «Кокон».

– Мелани…

От нежности его голоса на глаза Мелани навернулись слезы. Чарлз хотел обнять ее и поцелуем прогнать ее печаль, но она была так далеко от него.

– Мелани, знаю, я сильно обидел тебя. Знаю, ты размышляла о том, если бы…

– Нет. – Она повернулась к нему лицом и говорила, глядя прямо в его темно-карие глаза. – Нет, Чарлз, я никогда не думала об этом.

«Я никогда не размышляла о том, что ты можешь оказаться Манхэттенским Потрошителем. Я всегда верила тебе, – думала Мелани, снова переведя свой взгляд на море. – Я всегда любила тебя».

– Я полагал, что ты хотела попробовать еще раз. – Его голос был таким тихим.

– Да, – прошептала она едва слышно сквозь легкий морской бриз.

– Тогда что же произошло, дорогая? Почему ты уехала? – «Скажи мне, пожалуйста».

«Разве ты этого не знаешь, Чарлз? Конечно, знаешь. Зачем тогда спрашиваешь?»

– Помнишь, что ты сказал мне в Монте-Карло? Что мне будет лучше без тебя…

– Да. Тогда я сам в это верил.

– Потому что у тебя были скрытые пороки.

– Да, и потому что я так сильно любил тебя.

– Но на самом деле у тебя не было никаких скрытых пороков, – печально улыбнулась Мелани. – А теперь они есть у меня.

– Не понимаю.

– Чарлз, ты видел, как я выгляжу…

Горячие слезы потекли по щекам Мелани. Чарлз сел напротив нее, нежно взял в свои сильные руки ее прекрасное грустное лицо и заставил посмотреть ему в глаза.

«Почему ты смотришь на меня так, Чарлз? Почему ты улыбаешься? Почему я вижу желание в твоих глазах?»

– Мелани, и это все?

– Все?

– Дорогая, я люблю тебя! Я ненавижу его за то, что он сделал с тобой, потому что он причинил тебе боль и напугал тебя, но остальное не имеет значения.

– Чарлз, я… – Голос Мелани оборвался.

Чарлз поцелуем пришел ей на выручку.

– Я люблю тебя, Мелани, – прошептал он, прильнув губами к ее губам.

– Я люблю тебя, Чарлз.

Они занимались любовью на белом песке, на пляже возле укромной бухточки на Сент-Барте. Тропическое солнце теплыми лучами ласкало их обнаженные тела, а сине-сапфировая морская вода тихо плескалась у них в ногах. Они занимались любовью медленно и страстно, растягивая удовольствие оттого, что находились вместе. На этот раз их любовь не была такой отчаянно поспешной, как раньше.

На этот раз они оба знали, что их любовь навсегда.