Текст книги "Близнецы"

– Мы очень переживаем, – опять начал Фрэнк, обращаясь к Брук, пытаясь сгладить значение своих слов. Нику не стоило приводить ее сюда, не проверив все заранее. А если бы Мелани сейчас лежала мертвой за стеклянными дверями комнаты, что находится прямо за спиной Фрэнка? Судя по выражению лица Ника, он понимал это. А по тому, как Брук держалась за руку Ника и крепко прижималась к нему, Фрэнк догадался, что это был не обычный случай. На этот раз правила нарушались. – Мы очень переживаем, что у нее могут быть повреждены селезенка или почки, – продолжил Фрэнк, глядя в перепуганные синие глаза. – В этих органах очень много кровеносных сосудов, при ранении они сразу же начинают сильно кровоточить. Сейчас Мелани находится в операционной, ее обследуют, проверяют, нет ли внутреннего кровотечения, – чтобы сразу в случае необходимости оперировать. Брук кивнула. Она понимала, что не стоит спрашивать, есть ли у ее сестры шанс выжить.

– Где мы можем подождать, Фрэнк? – спросил Ник. – Желательно, чтобы Брук находилась подальше от представителей прессы.

Нику не хотелось, чтобы Манхэттенский Потрошитель узнал – если он пока еще не знал этого, – что существует на свете Брук, сестра-близнец Мелани. Преступник не должен узнать, что после нападения именно сестре позвонила Мелани.

Фрэнк отвел их в маленькую комнату ожидания рядом с операционной.

– Еще кто-то приедет? – спросил Фрэнк.

– Нам нужно позвонить кому-то еще, Брук? – переадресовал ей Ник вопрос Фрэнка.

Брук кивнула, но не произнесла ни одного имени вслух. «Да, но как мы сможем это сделать? Как мы сумеем сообщить им?»

– Я дам тебе знать, Фрэнк, – сказал Ник. – Спасибо, – добавил он.

Ник долго держал Брук в своих объятиях, чувствуя ее тихие всхлипывания и ужасный страх, от которого дрожало ее тело. Наконец Брук высвободилась из его объятий.

– Адам должен узнать. – Ей нелегко было собраться с мыслями. – И Чарлз, и Джейсон. И родители. Нам следует подождать, прежде чем звонить им, – они все равно смогут прилететь только утренним рейсом.

– Я попрошу полицейского дозвониться Адаму и Синклерам. А еще мне нужно позвонить Эндрю.

В глазах Брук появилась растерянность при мысли о том, что Ник уйдет. Потом с огромным усилием она оторвалась от Ника и кивнула.

– Мы дозвонились всем, – сообщил ей Ник, вернувшись через двадцать минут. – Адам в Париже. Он прилетит первым же самолетом. Джейсон едет из Саутгемптона. Чарлз и Эндрю тоже скоро будут здесь.

– Спасибо.

Эндрю приехал первым.

– Брук, – произнес Эндрю ее имя, когда входил в крошечную комнату ожидания. – Мне так жаль, дорогая, – прошептал он, нежно обняв Брук.

Брук благодарно прильнула к Эндрю, поддавшись искушению его тепла и силы. Эндрю крепко прижал к себе Брук и все еще держал ее в своих объятиях, когда несколько минут спустя приехал Чарлз.

Ник видел, как Чарлз входит в комнату. Его темные аристократические глаза выражали глубокий, нескрываемый, леденящий душу страх. Тот же самый взгляд, который Ник видел в глазах Брук раньше и сейчас, несмотря на ее мужественные попытки вести себя разумно.

Ник направился к Чарлзу, чтобы помочь ему, потому что Чарлз Синклер нуждался в помощи, но прежде чем Ник успел подойти к нему, Чарлз заговорил:

– Брук?

– Чарлз. – Брук высвободилась из объятий Эндрю и направилась к Чарлзу. Дрожащими руками она дотронулась до его лица. «О Чарлз!»

– Как она? – Его голос был хриплым от страха.

– Мы не знаем. Она в операционной. – «Мы». Сказав это, Брук поняла, что Чарлз не знает ни Эндрю, ни Ника. – Чарлз, это Эндрю Паркер, а это Ник Эйдриан.

Брук не стала называть должности Ника и Эндрю. Она не могла произнести вслух Чарлзу такие слова, как «отдел убийств» или «расследование по делу Манхэттенского Потрошителя».

Чарлз обменялся рукопожатиями с Ником и Эндрю. Мужчины угрюмо кивнули друг другу в знак приветствия, а потом наступило молчание – им нечего было сказать. Все, что они могли сделать сейчас, – это ждать. Брук вернулась на светло-зеленую виниловую кушетку. Эндрю сел рядом с ней. Чарлз и Ник прислонились к облупившимся стенам в противоположных концах маленькой, чистенькой комнатки.

Спустя час после приезда Чарлза появился доктор. На нем были зеленый хирургический костюм и бирюзового цвета хирургическая маска. Когда доктор вошел в комнату, все встали в ожидании новостей.

– Нам необходимо еще провести операцию, но мы закончили обследование.

– И что вы обнаружили? – спросил Ник.

– Кровотечение селезенки. Мы его остановили. Печень и почки не задеты.

– А все остальное? – спросил Чарлз.

– Есть и другие ножевые ранения. – Доктор заметил страдание в глазах Чарлза. – Но раны брюшной полости были потенциально самыми опасными, и мы держим их под контролем, – успокаивающе добавил доктор.

– Она выживет? – тихо промолвил Чарлз.

– Мы скоро узнаем это. Я буду держать вас в курсе событий. – Доктор помедлил, прежде чем вернуться в операционную, но больше не возникло никаких вопросов. Они все слышали ответ на их вопрос. «Мы скоро узнаем это».

– Скажите мне, что случилось. – Карие глаза Чарлза смотрели на Ника. Его подбородок дергался. Чарлз не спрашивал. Он отдавал приказание всей своей властью, большей, чем сама жизнь.

– Мы этого не знаем, Чарлз, – заговорила Брук. – Могу лишь сказать, что она была еще в состоянии позвонить мне, когда он ушел.

– Она позвонила тебе.

«Лучше бы ты не говорила этого, Брук, – подумал Чарлз. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-то, даже ее друзья, даже твои друзья, знали о том, что Мелани разговаривала с тобой после того, как видела убийцу».

– Да. – На глаза Брук снова навернулись слезы, когда она вспомнила ужас в голосе Мелани.

– Что она сказала? – требовал Чарлз.

«Зачем это знать Чарлзу Синклеру? – с тяжелым чувством размышлял Ник. – Это могло бы быть нормальной реакцией того, кто очень сильно переживает и пытается понять, старается найти разумное в том, что кажется бессмысленным. Но Чарлз не кажется доведенным до отчаяния».

– Она сказала мне, что это был он… – Брук замолчала. Она не станет говорить это. – Она мне сказала, что нуждается в помощи.

– И это все?

– Все. – Голос Брук был едва слышным.

– Мне нужно уйти на некоторое время, Брук, – сказал Ник, намеренно меняя тему разговора.

– Ты возвращаешься в ее квартиру? – Брук взглянула на Ника.

Ник мрачно кивнул. Сейчас он мог уйти от Брук. Она не останется одна. Нику хотелось обнять Брук и пообещать, что все будет хорошо. Но он не мог обнять ее и не мог давать ей никаких обещаний.

– Ник, а я? – вызвался Эндрю. Может быть, ему следует пойти вместе с Ником – в качестве представителя окружной прокуратуры при расследовании, – если это поможет Брук.

– Тебе незачем идти со мной, Эндрю. – Ник перевел взгляд с Брук на Эндрю. «Оставайся здесь с Брук, Эндрю, на всякий случай». – Спасибо.

– Хорошо, – легко согласился Эндрю.

Когда Ник уходил, он заметил, что Чарлз Синклер повернулся лицом к двери. «Он хочет пойти со мной, – подумал Ник. – Почему? Доказать самому себе, что этот ночной кошмар на самом деле произошел? Заставить себя осознать, что такое возможно?

Или причина заключается в другом?»

Глава 25

Ник вернулся в больницу перед рассветом. Он долго и тщательно осматривал квартиру Мелани, но не нашел никаких улик. Ник задержался в травматологическом отделении, прежде чем присоединиться к остальным.

– Что-нибудь новое, Фрэнк?

– Десять минут назад я слышал, что ее собираются перевезти в реанимационное отделение.

– Хорошо, – промолвил Ник. «Слава Богу, она все еще жива!» – Как она?

– Неплохо для ее состояния. Ей удалили часть селезенки и нижнюю часть правого легкого. Ей повезло. Могло бы быть все намного хуже.

– А как рваные раны кожи? – Ник знал медицинский термин – рваные раны – и использовал его, хотя на самом деле он не отражал действительность. То, что видел Ник, представляло собой глубокие порезы с неровными краями – нападавший злобно вонзал свой нож в красивую плоть Мелани.

– Пластические хирурги закроют их, как только удостоверятся, что она сможет вынести операцию. У нее останутся шрамы, но…

«Она жива», – подумал Ник. По какой-то причине Манхэттенский Потрошитель остановился, прежде чем нанести последние, смертельные удары ножом в ее лицо и горло. Было кое-что еще, что Потрошитель обычно совершал со своими жертвами.

– Она была изнасилована? – спросил Ник.

– Не знаю. Я видел, что Сара Рокуэлл приехала полчаса назад. Полагаю, она сейчас там, осматривает Мелани, пока та все еще находится под наркозом.

За несколько минут до того, как Ник вошел в комнату ожидания, Брук, Чарлзу, Эндрю и Джейсону, который приехал из Саутгемптона, сообщили, что Мелани собираются перевезти в реанимационное отделение. Ник встретился взглядом с Брук и увидел в ее глазах блеснувший лучик надежды, смешанный со страхом и усталостью. Надежда была слабая, никто не давал никаких гарантий, но…

– Ник, ты слышал? – улыбнулась Брук дрожащими губами.

Ник улыбнулся ей в ответ, испытывая желание обнять Брук.

– Хорошая новость.

– Ты что-нибудь нашел?

– Работаю над этим, Брук. – Он ничего не обнаружил. Но даже это определялось как «закрытая» полицейская ин формация. Он мог бы сообщить об этом Брук, но не остальным присутствующим.

Прежде чем Брук успела задать следующий вопрос, в комнату вошла женщина. На ней был темно-синий хирургический костюм, а поверх него – длинный белый халат. На нагрудном кармане халата изумрудно-зелеными нитками было вышито имя – доктор Сара Рокуэлл.

– Лейтенант Эйдриан? – Сара осмотрела группу ожидавших и обратилась к Нику. Его лицо оказалось единственным – из мужских и женских лиц, – которое Сара не узнала сразу же. Всех остальных она видела по телевидению, читала о них в газетах и журналах. Эндрю Паркер – блестящий заместитель окружного прокурора Манхэттена. Брук Чандлер – способная и производящая потрясающее впечатление помощница Эндрю, она – Сара читала об этом где-то – приходится сестрой-близнецом Мелани Чандлер. Красивые и могущественные близнецы Синклер, один из которых был отцом ребенка Гейлен Спенсер.

Который из них? – размышляла Сара. Кому из близнецов отдала свою любовь Гейлен? Или же она любила их обоих? И какой из близнецов – если не оба – любил ее? И не было ли у него же романа с этой красивой женщиной, которую она только что осматривала?

Один из них, пришла к выводу Сара, внимательно вглядываясь в их встревоженные лица. Один из них имеет к ней самое непосредственное отношение.

– Доктор Рокуэлл. – Ник направился к Саре.

– Могу я… стоит ли нам… – Сара показала рукой на дверь. Информация носила конфиденциальный характер – для полиции – и была предназначена только для Ника.

– Что-то случилось? – встревожено спросила Брук.

– Это Брук Чандлер, сестра Мелани, – объяснил Ник. – Брук, доктор Рокуэлл только что осмотрела Мелани, чтобы узнать, не было ли насилия… гм… сексуального.

– Изнасилована, – прошептала Брук. Другие женщины – предыдущие жертвы – были изнасилованы. Брук знала это. – Она была изнасилована, да?

Сара посмотрела на Ника, как бы спрашивая его: «Ты хочешь получить ответ в их присутствии?»

Ник пожал плечами. Почему бы и нет? Они все переживали за Мелани, включая и его самого, хотя ему не стоило бы давать волю эмоциям.

– Нет, – решительно ответила Сара. Она с симпатией посмотрела на Брук, а потом через ее плечо на весьма обеспокоенного Синклера. – Нет, она не была изнасилована.

– Нет? – слабым голосом повторила Брук. Она почувствовала облегчение. Это было бы еще одним потрясением. Она бы не вынесла того, что маньяк надругался над ее сестрой, осквернил тело Мелани, прежде чем изрезать его.

– Нет.

«Что заставило его остановиться?» – размышлял Ник в сотый раз за эту ночь. Мелани рассказала бы ему…

Как сказали врачи, до обеда никаких посетителей к Мелани не пустят. За это время пройдет действие наркоза и она проснется.

Брук, Чарлз, Эндрю и Ник ждали в холле реанимационного отделения. Адам приехал в десять.

– С ней будет все в порядке, – сказала Брук Адаму, встретив его в дверях. Успокаивающая новость. Пока у Брук не было оснований это утверждать, но она так верила, что все обойдется!

– Слава Богу, – промолвил Адам.

– Она спит! Мы сможем увидеть ее в полдень. – «Мы. Врачи сказали, что только родственники. Но ведь Адам – муж чина, которого любила Мелани, ему, конечно, разрешат…»

Адам устало улыбнулся Брук, и облегчение смягчило обострившиеся черты его лица. Потом он посмотрел через плечо Брук на Чарлза, и его лицо исказилось от гнева.

– А какого черта тут делаешь ты?

– Адам, – прошептала Брук за спиной Адама, когда тот, сжав кулаки, направился в сторону Чарлза. – Чарлз переживает за Мелани.

– Переживает?

– Да. – Темно-карие глаза Чарлза сверкнули в сторону Адама.

– Она действительно любила тебя, Чарлз. Одному Богу известно почему. Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило. Это ты должен был бы лежать здесь, а не она, не Мелани.

– Адам!

– Мистер Дрейк, я лейтенант Ник Эйдриан из полицейского управления Нью-Йорка. – Ник встал между Чарлзом и Адамом. – Сейчас это делу не поможет.

– Вы полицейский? – Адам посмотрел на Ника. – Хорошо. Тогда получите ордер на ограничение приближения. Я знаю, что Мелани не хотела бы видеть его здесь.

– Я не могу этого сделать. – Голос Ника был спокойным и твердым.

– А ты можешь, Эндрю? – Адам повернулся к человеку, который так блистал в своей области, что его имя появлялось в списках важных гостей, например, на банкете Адама в канун Нового года.

– Адам. – Эндрю был так же спокоен, как и Ник. – Мы должны иметь веские основания. Если Чарлз сочтет нужным находиться здесь…

– Совершенно верно. – Чарлз пристально смотрел на Адама до тех пор, пока тот не отвел свой взгляд.

Потом Чарлз повернулся к Брук, чтобы молча поблагодарить ее за поддержку.

Но Брук ничего не замечала, поглощенная своими мыслями.

«Она действительно любила тебя, Чарлз, – сказал Адам. – Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило». Чарлз бросил Мелани? Мелани пыталась рассказать ей об этом – «Я не обманываю тебя, Брук!» – но Брук не поверила ей. А это оказалось правдой. Брук видела это по глазам Чарлза, и он не отрицал обвинение Адама. Чарлз бросил Мелани.

Но в выражающих страдание темно-карих глазах Чарлза было и нечто большее. Чарлз бросил Мелани, но он любил ее, любит до сих пор.

Мелани не проснулась к полудню. Она не просыпалась весь этот день и на следующий тоже. Доктора не могли объяснить это. Никаких ран в области головы не было. Врачи сделали сканирование мозга, рентген и эхограмму; все аппараты – результат последних достижений высокой технологии – подтверждали то, что уже было известно докторам. Мелани Чандлер должна была бы уже давно проснуться.

Но она не просыпалась.

Брук, ее родители и Адам не отходили от постели Мелани. Они разговаривали с ней, дотрагивались до нее, держали в ладонях ее безжизненные руки и умоляли проснуться.

Мелани слышала голос Брук, но не могла открыть глаза. Ее веки казались такими тяжелыми, а все ее тело болело.

– Мелли, – ласково шептала Брук своей бледной, безмолвной сестре. Старое обещание неотвязно преследовало ее.

– Брук, пообещай мне, что если я умру, то смогу стать твоей тенью.

– Я вообще не стану разговаривать с тобой, если ты будешь говорить такие вещи.

– Пообещай мне.

– Обещаю…

«Нет, не обещаю, Мелли. Ты не умрешь».

«Я умираю, Брук. Разве я уже не мертва? Не могу увидеть тебя. Я не могу открыть глаза. Я не могу говорить. Что-то в горле мешает мне. Помоги мне, Брук».

Брук нежно дотронулась до лба Мелани над повязкой, которая поддерживала трубку, через которую кислород поступал в легкие сестры.

– Трубочка помогает тебе дышать, – ответила Брук на мысленные вопросы Мелани. – Конечно, она доставляет тебе неудобства. Как только ты проснешься, мы сразу же сможем убрать эту трубочку. С тобой все будет хорошо. О, Мелли, ты слышишь меня?

«Да, Брук, я слышу тебя! Продолжай разговаривать со мной, Брук. Не сдавайся. Я слышу тебя. Пожалуйста, не покидай меня. Мне так страшно».

– Я не покину тебя, дорогая. Никогда. Мы снова станем подругами, такими же близкими, какими были раньше. Ладно?

«Да, я хочу стать твоей подругой. Я всегда хотела ею быть».

– Сегодня среда, восемнадцатое февраля. Ты спишь уже два дня. Мы все здесь. Мама и папа. И Адам. И… – Брук колебалась. Она задумчиво погладила светлые волосы Мелани. «Она действительно любила тебя, Чарлз. Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило». Может быть, может быть… – И Чарлз здесь.

Длинные золотистые ресницы задрожали. «Чарлз здесь? Где?»

– Он здесь находится все время. – Брук внимательно смотрела на бескровные веки Мелани. За ними почувствовалась жизнь – в первый раз за последние два дня! – Ему не разрешили войти в палату, потому что он не родственник, но…

Было ли это воображением Брук или бровь Мелани действительно слегка изогнулась? «К черту правила», – мгновенно решила Брук.

– Я приведу его сюда, Мелли. Он хочет видеть тебя.

Чарлз неотлучно находился в больнице, упрямо неся дежурство в дальнем углу холла. Чарлз никуда не уходил, хотя не было никакой надежды на то, что он сможет увидеть Мелани, и при этом еще Адам все время сердито смотрел на него, а родители Мелани ревниво пожирали его взглядами. Только Брук, когда не была в палате Мелани, садилась рядом с Чарлзом.

– Чарлз?

Чарлз встал.

– Она… – Лучик надежды блеснул в его усталых карих глазах.

– Нет. Она не проснулась, но мне хочется, чтобы ты поговорил с ней.

Брук и Чарлз вошли в реанимационное отделение. Брук бросила многозначительный взгляд на медсестер.

«Он мой давно потерянный брат, – говорили ее синие глаза. – Он только похож на Чарлза Синклера». Никто не остановил их.

– Лейтенант Эйдриан не возражает, – солгала Брук охраннику, дежурившему возле палаты Мелани. Все должно быть хорошо. Охранник находился здесь на случай, если Манхэттенский Потрошитель попытается завершить то, что начал. Но это не имеет никакого отношения к Чарлзу.

Брук вошла в палату Мелани. Она, ее родители и Адам привыкли к виду хрупкого, безжизненного тела их любимой Мелани, но для Чарлза это оказалось настоящим потрясением.

Я думала, ты получаешь наслаждение, когда видишь, как погибают красивые вещи. Боже мой, почему Мелани сказала это? Неужели она предчувствовала?..

Чарлз взял бледную, холодную руку Мелани в свою ладонь и какое-то время смотрел на нее. Пластиковая трубка была подсоединена к фиолетовой вене. Трубка была аккуратно привязана бинтом, но между пальцами Мелани остались сухие следы крови. Они несколько раз пытались найти ее вену? Они причинили ей боль?

Чарлзу хотелось забрать Мелани отсюда.

– Я люблю тебя, Мелани, – прошептал Чарлз, коснувшись губами ее виска. – Ты должна это знать, дорогая. Я верил в то, что твоя жизнь без меня будет счастливее, но я никогда не переставал любить тебя. Вернись ко мне, Мелани.

Она спала, и ей снился красивый, замечательный сон. Его нежный, ласковый, любящий голос. Слова, которые он никогда раньше не говорил ей. Слова, которые она мечтала услышать от него. Это был такой замечательный сон. «О Чарлз!»

Чарлз почувствовал, как его руку сжали, и его сердце екнуло.

– Мелани, я так сильно люблю тебя…

Светло-голубые глаза медленно открылись, она попыталась сосредоточить взгляд на его красивом лице. Он находился так близко и казался таким встревоженным. «Не волнуйся, Чарлз».

– Здравствуй, дорогая, – прошептал Чарлз.

«Здравствуй, Чарлз. Я думала, что сплю, но ты действительно здесь. Ты на самом деле сказал, что любишь меня?»

– Как ты? – улыбнулся Чарлз сквозь слезы радости.

Мелани пыталась ответить, пыталась отыскать нужные слова в глубине своей памяти. Подробности ускользали от нее, но она вспоминала смутные образы чего-то ужасного. Ее глаза сощурились, когда она попыталась сосредоточиться.

– Эй! – Чарлз нежно поцеловал ее в щеку. – Не думай об этом сейчас. Все позади. Просто постарайся быстрее поправиться. Ладно?

Мелани нахмурилась. Туманные воспоминания беспокоили ее. Не думать о чем? И почему она не может говорить? Что у нее с горлом?

– Мелани. – Чарлз улыбнулся, глядя на нее любящим взглядом. – Помнишь то утро, когда я увидел тебя среди роз в парке? Мне тогда так сильно хотелось обнять тебя. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом?

Мелани мгновенно перестала хмуриться, и ее лицо преобразилось, когда Чарлз отвлек ее от ужасных воспоминаний, напомнив о счастливых мгновениях. Восхитительные воспоминания о Мелани и Чарлзе.

Брук тихо выскользнула из палаты. Сейчас ей не надо находиться здесь, не нужно становиться свидетелем воссоединения. Мелани проснулась – и это все, что было необходимо знать Брук.

Ник был возле палаты Мелани и сердито смотрел на охранника, когда появилась Брук.

– Это моя вина, Ник. Я сказала ему, что ты не возражаешь.

– Зачем?

– Ей было нужно услышать его голос, Ник. Именно его, а не всех нас остальных, как бы сильно мы ни любили ее. – Она замолчала, потом прищурила глаза. – Почему ты так переживаешь из-за того, что Чарлз увиделся с ней? Может быть, это и входит в правила реанимационного отделения, но не имеет никакого отношения к полицейскому расследованию.

Серые глаза ничего не ответили ей.

– Ник?

– Просто тебе не стоило этого делать, Брук, – ровным голосом произнес Ник. Что-то не нравилось ему в поведении Чарлза Синклера. Его сильное волнение, ярость Адама Дрейка и замечание, что Чарлзу нельзя разрешать находиться рядом с ней…

– Нет, стоило, – спокойно ответила Брук. Ее темно-синие глаза заблестели. – Она проснулась благодаря ему…

«Благодаря тому, как сильно он любит ее».

– Она проснулась?

Брук кивнула и быстро смахнула горячую слезу.

– Брук, прости. Мне не следовало сердиться…

На следующее утро анестезиолог снял кислородную трубку. Мелани сначала закашлялась, затем сделала глубокий вдох и застонала от боли, когда ощутила, как в правой части груди словно вспыхнул огонь, в том месте, где вошел внутрь нож, а оставшиеся шрамы еще не успели зажить. Затем Мелани сделала менее глубокий вдох и снова почувствовала боль, но не такую сильную. Потом, когда врачи смотрели за ней, готовые снова подсоединить кислородную трубку, поскольку Мелани была еще такой слабой и испытывала сильную боль при дыхании, она начала дышать самостоятельно.

И говорить.

– О, – прошептала она голосом, хриплым из-за легкого раздражения горла от трубки. – О…

– Как дела, Мелани? – спросил анестезиолог. Ему необходим был более полный ответ, чем просто междометие.

– Хорошо, – промолвила Мелани, а потом с трудом вы давила из себя улыбку. – Лучше. В норме. Лучше, полагаю.

– Вас беспокоит боль в области груди?

Мелани кивнула. Она и раньше чувствовала эту боль вместе с ощущением боли во всем теле. Но сейчас, после сделанного ею глубокого вдоха, боль намного усилилась.

– Если делать неглубокие вдохи, тогда вам лучше?

– Немного лучше, – подтвердила Мелани.

– Давайте дадим ей обезболивающее, – предложил пульмонолог.

Они не могли дать ей обезболивающее до того, как отключили искусственное дыхание, потому что лекарство затруднило бы ее дыхание или снизило жизненный тонус. Но теперь это можно было сделать. Она дышала самостоятельно.

– От этого лекарства боль утихнет, Мелани, и оно поможет вам делать более глубокие вдохи.

– Мне нравятся неглубокие вдохи.

– Знаю. Но легкие должны работать в полную силу, чтобы не возникло никаких осложнений.

– О!

Спустя час после того как Мелани отключили искусственное дыхание и дали обезболивающее, Нику разрешили допросить ее. Но только в течение нескольких минут, как сказали врачи. Мелани быстро утомляется, а ей необходимы силы, чтобы выздоравливать.

Мелани держалась изо всех сил. Она заставляла себя держаться, потому что ей нужно было поговорить о случившемся. Мелани все вспомнила: каждая деталь стояла у нее перед глазами, отпечаталась в памяти. Может быть, разговор об этом поможет избавиться от ужаса. До этого момента она не могла говорить. Она оказалась в ловушке среди капельниц, трубок, аппаратов искусственного дыхания и среди шума, который чуть не сводил ее с ума.

– Я хочу, чтобы сюда пришла Брук, – сказала Мелани Нику, когда он спросил ее об этом. – Если она сама хочет находиться здесь.

Брук хотела. Сначала Ник ответил «нет», чтобы уберечь Брук.

– Ник, если Мелани что-то известно, тогда убийца будет предполагать, что мне это известно тоже. Если же действительно есть что-то, то для меня безопаснее узнать об этом.

Нику пришлось согласиться: так было безопаснее. И все-таки окончательное решение оставалось за Мелани, а Мелани хотела, чтобы Брук находилась рядом с ней.

Брук держала свою сестру-близнеца за руку, пока Ник и Мелани разговаривали.

– У тебя есть предположения, кто это сделал? – спросил Ник.

Если у него очень мало времени из-за быстрой утомляемости Мелани, то лучше начать с самого главного.

– Я совершенно точно знаю, кто это сделал, – просто ответила Мелани. – Это был Робин Шепард.

– Что?

– Робин Шепард, – повторила Мелани. – Он сказал, что хочет написать обо мне в «Биографических очерках». Я подумала, что эту встречу организовал Адам…

Голубые глаза Мелани на какое-то время затуманились, когда она вспомнила, почему Адам мог бы организовать такое интервью. Она прогнала от себя ужасные воспоминания о горьких, ядовитых словах, которые бросила в лицо Чарлзу. И без этого достаточно ужасных воспоминаний.

– Как он выглядел? – поспешно спросил Ник.

– Я не видела ни его лица, ни его рук. У него на голове – и на лице – был черный чулок, а на руках – перчатки.

– А его глаза?

– Они были темно-карими. Его волосы были тоже темными. Я видела его волосы, торчащие из-под чулка.

– Рост?

– Выше меня, а я была в туфлях на каблуках. Шесть футов, полагаю.

– Вес?

– Не знаю. Подтянутый, но не худой. Сильный. – Мелани невольно вздрогнула.

– С тобой все в порядке? – Ник добивался от Мелани конкретных ответов, и она их давала. Она назвала имя убийцы, сообщила другую полезную информацию.

– Ник, почему бы тебе просто не пойти к нему? Ведь Мелани сообщила, кто это был, – торопила его Брук.

– Брук, – мягко произнес Ник.

Брук хотелось, чтобы ее сестра не утомлялась чересчур. Как адвокат, Брук знала, что Нику понадобится больше информации, чем просто имя. Тем более Брук не знала о другом – Ник не поверил, что преступление совершил тот человек, имя которого назвала ему Мелани.

– Со мной все в порядке, Ник, – сказала Мелани. – Продолжай.

Ник помедлил мгновение, прежде чем задать следующий вопрос. Он знал, что этот вопрос встревожит Мелани. Он спросил ее ласковым голосом:

– Мелани, это был кто-то из тех, кого ты знала?

– Я же сказала уже, кто это был – Робин Шепард. Я никогда раньше его не встречала.

– Забудь о том, кем он представился. Был ли этот мужчина, который напал на тебя – сильный, стройный мужчина, ростом шесть футов, с темными волосами и карими глазами, – из тех, кого ты знала?

Ник внимательно смотрел на Мелани, пока она обдумывала встревоживший ее вопрос. Она не подумала об этом раньше, а теперь испугалась. Было ли в этом что-то?

Наконец она покачала головой. Нет, это невозможно. Никто из тех, кого она знала, не смог бы так поступить с ней. Нет.

– Ты узнала его голос? – настаивал Ник.

Мелани покачала головой, не отвечая решительно «нет». В ее жесте было сомнение.

– Нет, не узнала, но, возможно, потому, что он звучал немного приглушенно. Даже в моей квартире он казался странным, неестественным.

– А глаза? – Глаза – такая важная деталь. Если они были ей хорошо знакомы…

– Я не видела его глаза целиком. Отверстия в чулке были слишком маленькими. Я могла видеть только цвет, но не очертание.

«Она видела достаточно, что вызвало ее тревогу в отношении мужчины с темно-карими глазами, которого она знала, – решил Ник. – И все-таки недостаточно для того, чтобы убедить себя в том, что это был не он».

– Подумай над этим, Мелани. Если это может быть кто-то из тех, кого ты знаешь, мне необходимо услышать об этом от тебя, – твердым тоном сказал Ник, чувствуя, что Мелани немного волнуется, и, полагая, что она не стала бы рассказывать ему о своих подозрениях. И это нормально. Он мог и сам предположить, кто этот человек, который подходил под ее описание и чье имя она никогда не сообщит Нику.

Мелани кивнула.

– Ты хочешь поговорить о том, что произошло? – деликатно спросил Ник.

– Да, – ответила Мелани, но при этом вздохнула. Внезапно она почувствовала сильную усталость. Ей хотелось все рассказать, Она могла бы все это рассказать. Она помнила каждое мгновение той жестокости и ужаса, что она чувствовала тогда и о чем думала. Она должна все это рассказать, но только не сейчас. – В другой раз.

– Хорошо. У тебя есть силы ответить еще на два вопроса?

– Ник, – пробормотала Брук.

– Все нормально, Брук.

– Ты помнишь, что он сказал в твоей квартире?

– Да. Он сказал: «Я должен это сделать. Другого выбора нет. Ты понимаешь». – Мелани нахмурилась. – Что это могло бы значить? Я не понимаю.

«Это могло бы означать, что это кто-то, кого ты знаешь, – с тяжелым чувством подумал Ник. – Кто-то, с кем ты пережила любовь и ненависть, и страсть, и горечь разочарования…»

Ник пожал плечами и улыбнулся Мелани.

– Хорошо, а теперь последний вопрос, – продолжил Ник. Это был в некотором смысле действительно вопрос. – Что-то, должно быть, произошло, что заставило его уйти. Он…

Ник замолчал.

– Не убил меня, – тихо прошептала Мелани. – Не знаю, почему он этого не сделал.

– Ты что-то сказала ему?

– Я умоляла его, – вздрогнула Мелани. – Я звала на помощь.

Ник был уверен, что все жертвы Манхэттенского Потрошителя умоляли его и звали на помощь. Но раньше убийцу это не останавливало.

– Звала на помощь. Кого ты звала на помощь?

– Я звала Брук. – Голос Мелани был нежным. «Я звала тех людей, кого люблю». – И еще я звала Чарлза, – добавила она еще более нежным голосом.

«Чарлза», – размышлял Ник.

– Он остановился внезапно?

Мелани минуту обдумывала вопрос Ника.

– Да, думаю, что он остановился неожиданно. Он остановился и посмотрел на меня. Он выглядел сначала испуганным, а потом смущенным.

– И после этого он ушел?

– Да. – Силы Мелани покидали ее прямо у них на глазах. – Брук? – сонно позвала Мелани, ее глаза затрепетали.

– Да?

– Я не чувствовала боли, когда он втыкал в меня острый нож. Я ощущала только давление, но я слышала это. Это было похоже на… Помнишь, когда нам прокалывали уши? Помнишь, как мы боялись, что это будет больно?

– Но это оказалось не больно. – Тогда это было вызывающее волнение, жуткое приключение: они вместе мужественно перенесли его – страшно волнуясь и нервно хихикая. Конечно, Брук это помнила.

– Нет. Но звук… ты помнишь на что, как мы решили, он был похож?

– Помню, Мелли, – ласково ответила Брук. Она помнила их смех, но теперь вспомнила и хруст от острой иголки, прокалывающей мочку уха. – Это было похоже на хруст. Словно отламываешь кусочек сельдерея.