Текст книги "По велению сердца"

Ах Боже! Его губы были куда лучше, чем рождественское утро. Она не могла ими насытиться.

Он пригвоздил ее к стене. Она обняла его за шею и крепко поцеловала, забываясь в чувственной игре их губ и ощущении его тела, которое крепко прижималось к ней.

– Вы прекрасны, – шепнул он. Его зрачки казались бездонными. – И я очень рад, что вы не поехали к Эстли с моим братом. Я хочу, чтобы вы принадлежали мне.

Марша заставила себя вскинуть подбородок.

– Я не принадлежу ни одному мужчине, лорд Чедвик.

– Может, и так, но вы бы поступили разумно, если бы вышли за меня замуж, – сказал он вполне обычным тоном. Взял ее под руку и повел обратно на улицу.

– Выйти за вас замуж?

– Да. Однако вы не готовы, поэтому не ждите, что я сделаю вам предложение. – Он взглянул на нее искоса, и она заметила – уголки его губ снова приподняты в улыбке.

– Разумеется, я не готова. – Она старалась держаться холодно, хотя от желания ее губы все еще горели, а груди отяжелели. – Я никогда не буду готова.

Никогда и ни за что.

Марша до сих пор терзалась мыслью: у нее нет того, что надлежит иметь незапятнанным молодым леди. Тем, кто не нарушал правил!

Его глаза блеснули – этот особый блеск вызвал в ее теле тревожную дрожь.

– Я оставлю вас здесь. – Он не торопясь поцеловал Марше руку, и ее пальцы сжались в кулак – так горячи были его губы. – Я рад, что вы нанесли мне визит.

Ее потрясло собственное нежелание уходить от него.

– Я зайду еще раз, – выпалила она, – познакомиться с Джо.

Воцарилось долгое молчание.

– Вам нельзя этого делать, – наконец тихо сказал он. – По многим причинам, не последней из которых является ваша добрая репутация.

– Знаю. – Она проглотила стоявший в горле ком. – Но я все равно собираюсь это сделать. Так что не пытайтесь меня остановить.

Он приподнял ее подбородок, и странный блеск в его глазах усилился.

– Вы и директриса, и смутьянка. Знаете, что для мужчины значит подобное сочетание?

– Нет, – пискнула она.

– Он не может думать ни о чем, кроме вас. Только вы. Утром. В полдень. Ночью.

Ночью? Жар бросился ей в лицо.

– Лорд Чедвик, вам не следует…

– Идите домой, – велел он резко. – Пока я не затащил вас в следующий проулок.

И Марша спаслась бегством. Очутившись на безопасном расстоянии, она оглянулась, чтобы увидеть, как он уходит восвояси. Но он не уходил. Так и стоял там, в своем черном плаще, и из-под полей цилиндра его глаза следили за ней мрачно и неотступно.

Марша ничего не смогла с собой поделать. Повернулась лицом к нему и, пятясь, медленно сделала несколько шагов, не сводя с него глаз, впиваясь в него взглядом. Подул ветер, и прядь волос упала ей на глаза. Она отбросила ее в сторону.

Она увидела, как приподнимаются в улыбке уголки его губ, и сердце у нее подскочило.

Марша снова повернула к дому. Каким-то чудом – чувствуя, что граф все еще смотрит ей вслед, – она сумела забыть и о реальности, и о собственном безнадежном положении.

На короткий блаженный миг ей показалось, что она проходит под невидимой радугой – вперед, в новую большую жизнь.

Глава 16

На следующее утро мысли Дункана то и дело возвращались к Марше. Особенно к той Марше, которую он видел в последнюю минуту, когда она, пятясь, удалялась от него. Тогда его сердце забилось слишком уж сильно, потому что этого нового выражения лица он у нее никогда не видел. Дункан не вполне понимал, что оно значит. Но он видел мягкость и доброту, обращенные к нему.

Никогда прежде не показывала она ему таких чувств.

Шагая домой, он забылся в сладких грезах. Пришла пора обедать, а он все еще думал о ней. Он поехал в Воксхолл с друзьями, чтобы забыть ее, и вернулся поздно.

А сейчас новая забота: нужно сосредоточиться на счетах из имения. Секретарь оставил ему страницы цифр, которые следовало проверить, и несколько писем от управляющего имением в Кенте.

Он был по горло занят отчетом о доходах, когда в дверь библиотеки постучали.

– Войдите, – сказал он, поднимая голову от стопки бумаг, разложенных на письменном столе.

Вошла Эйслин. Он никогда не видел ее такой взволнованной.

Он встал из-за стола, готовый немедленно принимать меры, каковы бы они ни были.

– В чем дело? – спросил он с замиранием в груди. – Джо заболел? Ушибся?

– С Джо все благополучно, милорд. – Ее ирландский акцент уже заметно смягчился. Она ломала руки. – Мне не следовало… То есть мне следовало ожидать, что вы подумаете…

– Хорошо. – Он снова сел, чувствуя несказанное облегчение. – Что вас беспокоит, Эйслин?

Она глубоко вздохнула.

– Очень нелегко сказать такое. – Молодая няня вздохнула снова, и у Дункана возникло тревожное предчувствие. – Лорд Чедвик, я хочу вручить вам уведомление об уходе. Мне очень жаль.

– Эйслин, зачем вам уходить? – Дункан был поражен и не мог сдержать печали в голосе.

Он снова встал и подошел к ней.

Что будет делать без нее Джо? Эйслин была ему почти как мать.

Девушка кусала губы.

– Дело не в вас, милорд, и не в Джо. – Ее глаза налились слезами. – Если хотите знать, – ее голос задрожал, – я люблю его, как родного сына.

– Я знаю, что вы его любите. И я вам очень благодарен. – Дункан осторожно обнял ее за плечи. – Что же могло внушить вам мысль покинуть нас? Я вас очень ценю.

Она шмыгнула носом.

– Благодарю вас, милорд. Но мне придется уйти. Я… должна.

Он видел, что она дрожит, поэтому подвел ее к креслу и усадил.

– Прошу вас, сядьте.

Она присела на самый краешек, поставив ровно ступни на полу и сжав руки на коленях.

Дункан придвинул второе кресло и сел напротив.

– Расскажите мне, что случилось, – сказал он, как можно мягче.

Эйслин принялась рассматривать ковер на полу, затем подняла глаза на Дункана, потом снова уставилась на ковер.

– Моя сестра очень больна, – сказала она тихо. – Мне нужно ехать к ней.

– Печально слышать, – отозвался он. – Прошу вас, оставайтесь у сестры столько времени, сколько понадобится.

Последовала долгая, унылая пауза.

– Я не вернусь, – прошептала она. По ее щекам потекли слезы.

Наклонившись вперед, Дункан взял ее руки в свои.

– Моя дорогая девочка, почему же нет?

Она закрыла лицо руками.

– Она, наверное, умрет, – проговорила она сквозь пальцы. – Мне придется заботиться о ее детях.

– Конечно. – Дункан сжал ее руку. Он понимал. Но Джо будет тосковать без той, кого любил всем сердцем.

Эйслин взглянула на него огромными глазами, полными тревоги.

– Мне так жаль Джо! Должно быть, вы меня ненавидите. – Она утерла слезу.

– Я никогда не стал бы вас ненавидеть. – Однако как он скажет Джо? – Вы уверены, что не сможете вернуться? – мягко спросил он.

Она покачала головой.

Дункан положил ладони на колени и шумно вздохнул.

– Очень хорошо. Я вас понимаю. Нам всем будет очень вас недоставать, особенно Джо. – Сердце его сжалось. – Он будет плакать.

– И я буду по нему скучать. И по всем вам. – Ее голос задрожал от нахлынувших чувств, и она встала.

Дункан встал вместе с ней.

– Я напишу вам прекрасное рекомендательное письмо. И я намерен также выдать вам на прощание некоторую сумму, чтобы ни вы, ни семья вашей сестры не испытывали никаких денежных затруднений по крайней мере на ближайшие четыре года.

– Милорд, это очень щедро с вашей стороны, но в этом нет необходимости.

– Эйслин, вы это заслужили. Вы подарили мне четыре года душевного спокойствия, а этого не купить никакими деньгами. Это самое малое, чем я могу отплатить вам за любовь, которую вы дарили Джо, за поддержку, которую оказывали мне.

Она с трудом улыбнулась в ответ.

– Спасибо вам. Спасибо от всего сердца. – Эйслин снова всхлипнула.

Он проводил ее до дверей библиотеки.

– Сколько у вас времени до отъезда?

Она взглянула на него.

– Будет лучше всего, если я уеду завтра рано утром.

– Так скоро? – Наверное, зря он договорился поехать в оперу с семейством Шервуд. Не увидеть леди Маршу было бы большим разочарованием, но на душе у него было тяжело. Нужно бы остаться с Джо. Завтра утром мир его сына рухнет. Не сказать ли ему сегодня вечером? Или пусть уж прощание будет недолгим?

От похода в оперу ему лучше отказаться.

Да, именно так он и поступит.

В глазах Эйслин снова стояли слезы.

– Мне будет сущей пыткой видеть Джо. Боюсь, я буду рыдать до самого отъезда. – Она вздохнула. – Если нужно, я останусь, милорд. Еще на несколько дней, если надо. Я как-нибудь это устрою.

– Нет, – произнес он, – вам надлежит позаботиться о сестре. Она в Ирландии?

– Да. – Эйслин кусала губы. – Я родилась не в Дублине. В деревушке под названием Друмри. Сестра до сих пор там и живет.

– Что ж, вам предстоит долгое путешествие. Вы можете ехать, когда сочтете нужным. Похоже, что завтра с утра будет самое время.

– Да, – шепнула она. – И еще, лорд Чедвик…

– Да?

Ее лицо помрачнело.

– Я бы предпочла не прощаться с другими слугами, когда настанет время уезжать. А сегодня я останусь у себя в комнате. Кому-то придется позаботиться о Джо. Я не солгу, если скажу, что больна – голова болит так, что ломит виски. Когда приеду в Друмри, напишу им письмо. А силы мне понадобятся, чтобы попрощаться с Джо.

– Понимаю. Я скажу всем, что вам было необходимо срочно уехать вследствие болезни кого-то из ваших родных и вы были слишком расстроены и подавлены, чтобы поговорить с ними до отъезда.

– Вы очень добры, милорд. – И Эйслин его обняла.

Дункан обнял ее в ответ, и сердце у него заныло.

– Не знаю, как смогу выдержать прощание с вами обоими. – Она снова заплакала, намочив слезами его рубашку.

– Я буду рядом, когда вы будете прощаться с Джо, – сказал он доверительно, чтобы ее успокоить. – Он огорчится, но мы его отвлечем. Идите собираться. И не беспокойтесь из-за нас.

– Вы уверены?

– Да. Вам нужно быть сильной – ради себя самой. У Джо все будет хорошо, уж поверьте мне. Я позабочусь, чтобы так и было. И у меня тоже все будет хорошо. Мы выстоим.

– Да, милорд. – Отстранившись, она утерла слезы фартуком. – Вы прекрасный отец.

– Спасибо. – Он снова обнял ее за плечи. – Завтра утром, когда будете готовы к отъезду, приходите за мной. Я выйду вас проводить.

Несмотря на очевидное отчаяние, ее лицо немного повеселело.

– Спасибо вам, лорд Чедвик.

Дункан открыл перед ней дверь, и она вышла, не медля ни секунды. Он слышал ее приглушенные шаги по ковровой дорожке на лестнице, затем стук каблучков по деревянным ступенькам, ведущим на половину слуг.

Вскоре в доме воцарились тишина и покой. То ли будет менее чем через двадцать четыре часа!

Что ж, он ведь хотел отвлечься от мечтаний о леди Марше, не так ли? Вот и представилась такая возможность.

Он пошел проведать Джо. Смотрел, как он спит, и гадал: что будет, когда уйдут и другие девушки. А они уйдут, по тем или иным причинам.

Неправильно это. Дункан привык думать, что отлично устроил свой маленький мирок. Но теперь стало ясно, что Джо нужна надежная гавань. Гарантия, что какая-нибудь женщина полюбит его, как родного сына, на всю жизнь.

Джо нужна мать.

Глава 17

Часом позже, сидя за столом, Дункан взял из чернильницы перо и принялся составлять письмо маркизу и маркизе Брэди с изъявлениями сожаления.

В дверь снова постучали, на сей раз в дверь парадного входа. Дункан поднял голову. Бога ради, только не Финн. Только не сегодня. Он не расположен разбираться с его нуждами, претензиями и дурными манерами!

И он задал себе вопрос, который терзал его уже давно: эгоизм Финна – что это? Фамильная черта, которую он унаследовал от отца и которая, по счастью, не досталась ему, Дункану? Или способность думать лишь о себе явилась следствием осознанного выбора – в ущерб характеру?

Дункан не знал ответа, да и как его узнаешь?

В дверях библиотеки возник Дженкинс.

– Мистер Латтимор, милорд.

Пропади все пропадом!

– Сказать, что вы дома? – Дженкинс ждал.

– Разумеется, он дома. – Ухмыляющийся Финн вышел из-за спины дворецкого и вошел в библиотеку обычной разболтанной походкой. Дженкинс посмотрел на него с неодобрением, чего Финн все равно не увидел, потому что устраивался поудобнее в кресле, закинув ноги на письменный стол брата.

Дункан воткнул перо в чернильницу.

– Убери ноги, – велел он.

Шумно вздохнув, Финн все же повиновался.

– Я не расположен к беседам. – Дункан плеснул себе немного бренди из графина на столе.

Финн усмехнулся.

– Напиваться с утра пораньше – на тебя непохоже.

Дункан сердито взглянул на брата.

– Это конфиденциальные сведения, однако любимая няня Джо уезжает от нас завтра утром. Можешь или выпить со мной, или уйти.

– Выпью, разумеется. – Дождавшись, пока Дункан нальет порцию для него, Финн сделал основательный глоток и вздохнул: – Нехорошо получилось с нянькой.

– Да уж.

– И которая из них?

– Эйслин.

– Ага. – Брат кивнул. – Я помню ее. Темные волосы, зеленые глаза, приятная улыбка. Что ты будешь делать? Найдешь ей замену?

– Нет, – ответил Дункан. – У Джо останутся другие няни. – Ему захотелось сменить тему беседы. – Насколько я понял, к Эстли ты повез сразу троих из детей Шервудов.

– Я просил леди Брэди не писать тебе. – На минуту Финн насупился. – Тебе непременно нужны подробности? Мужчина не обязан давать отчет во всех своих действиях.

– Я оставлю тебя в покое, когда ты это заслужишь. Ты должен был рассказать мне о своих планах. Ты этого не сделал, потому что знал – я их не одобрю.

– По причинам, которые выше моего разумения. – Финн сделал новый глоток бренди. – Итак, полагаю, она пригласила тебя в оперу на сегодняшний вечер?

– Да, пригласила, и я принял приглашение. Однако как раз сейчас собираюсь отказаться. У меня нет настроения вращаться в обществе.

– У тебя его никогда нет.

Дункан встал.

– Финниан, у меня есть обязанности. В отличие от тебя. – Он сурово взглянул на брата. – Леди Брэди сказала, что ты отказался от приглашения. Почему?

Финн подавил зевок.

– Потому что без леди Марши там будет скука смертная. Прочие Шервуды слишком уж добродетельны – лучше мне им не докучать.

– Согласен, все они достойные люди. Лорд Уэстдейл к тому же умный и приятный молодой человек. А леди Дженис само очарование – и я бы сказал, в ней есть загадка. Лорд Питер при встрече почти немедленно заставил меня смеяться его шуткам. А уж лорд и леди Брэди всегда рады друзьям.

Финниан пожал плечами.

– Наверное.

Дункан положил руки на спинку кресла, в котором сидел брат, всматриваясь в его лицо.

– Отвратительно то, что ты подразумеваешь, говоря о леди Марше, – тихо сказал он.

В глазах Финна мелькнул страх.

– Что я подразумеваю? Не спускай на меня собак, Дункан, прошу тебя. Когда злишься, ты становишься просто одержимым.

Дункан выпрямился, но от кресла не отошел.

– Ты имел в виду, что она недобродетельна. Это ведь ты довел ее до того, что бедняжка совершила этот проступок. Ее нельзя винить ни в коем случае. Она леди, не забывай об этом. – Он пристально смотрел брату прямо в глаза, пока тот не отвел взгляд, пробормотав что-то себе под нос. – И к твоему сведению, леди Марша будет в опере. В своем письме леди Брэди сообщила мне о ее беде, выразила благодарность в твой адрес, ведь ты выполнил свое намерение, несмотря на то, что компания оказалась не той, на которую ты рассчитывал. – Он взглянул на Финна с явным одобрением, радуясь, что такая возможность представилась ему впервые со дня возвращения брата в Англию. – А еще она сообщила, что сегодня утром леди Марша полностью поправилась.

Разумеется, она поправилась уже вчера днем. Он видел ее. Целовал ее, между прочим.

Финн взъерошил свои светлые волосы и выругался.

– Знай я, что к вечеру ей станет лучше, обязательно принял бы приглашение. Я думал, что у нее, вполне возможно, сломан нос. Разумеется, это бы навсегда испортило ее наружность.

– Прошу тебя, неужели это все, что тебя волнует?

– Разумеется, нет. – Финн выпрямился в кресле.

– Они вызывали доктора?

– Нет. Леди Брэди велела принести холодную примочку, вот и все.

– Значит, ничего серьезного не было. А теперь расскажи, что было у Эстли.

Финн закатил глаза.

– Мне пришлось везти на представление леди Дженис с двумя младшими, Робертом и Синтией, заодно. Они вели себя лучше некуда, а леди Дженис – очень привлекательная девушка и отличная собеседница. Я могу даже сказать, что она нравится мне не меньше, чем леди Марша, и начинаю думать, что она еще лучше, чем старшая сестра, то есть если нос леди Марши останется кривым после удара мячом. Но, черт возьми, что за пытка – сидеть в первом ряду перед самой ареной и надуваться от гордости, точно почтеннейший папаша. Я видел там кое-кого из приятелей. Черт! – Он осушил стакан до дна и вытер губы. – Не говоря уж о том, Дункан, что мне нужно увеличить содержание. Не могу же я разъезжать по Лондону, изображая того джентльмена, каким ты хочешь меня видеть, на жалкие гроши, которые ты мне выделяешь.

– Я не собираюсь давать деньги на твою следующую попытку совратить очередную молодую леди, особенно кого-нибудь из сестер Шервуд; их обеих ты уже обесчестил своими непристойными замечаниями. Меня так и подмывает схватить тебя за шиворот и трясти, пока не вывалятся твои зубы.

Финн поджал губы.

– Пожалуй, мне лучше уйти.

– Да, пожалуй. – Дункан подошел к дверям библиотеки и распахнул их настежь. – И никакого увеличения содержания. Если тебе нужны мое доверие и мои деньги, тогда держи меня в курсе своих действий – всех, до единого.

Финн также встал, хмуря брови.

– Ты смешон. У меня нет намерений повторять прошлый опыт с леди Маршей.

– В самом деле? В таком случае каковы твои намерения в ее отношении? Зачем понадобилось скрывать от меня, что ты хотел повидаться с ней сегодня?

– Потому что ты, черт возьми, вышел бы из себя. Вот почему! – Финн поймал свое отражение в маленьком зеркале над книжной полкой и пригладил кудри. – Мои намерения самые честные. Все, что мне нужно, это… дружба. И флирт, самую малость. Что здесь плохого?

– Ты наносишь ей большой вред, если не собираешься жениться. А ты не собираешься, я-то знаю.

– Разумеется, нет! Я слишком молод, чтобы жениться. – Финн говорил совершенно спокойно.

Дункан сложил руки на груди.

– Ты уже достаточно наигрался с леди Маршей. Хочешь называться джентльменом – веди себя безупречно в ее присутствии. Ясно?

Финн насупился.

– Она понадобилась тебе самому, верно? Я читал, как ты ухаживал за ней на балу у Ливингстонов, до того как туда приехал я. Ты ревнуешь. Ты знаешь, что я могу перейти тебе дорожку и добиться ее. Легко.

– Мы не устраиваем состязания. – Голос Дункана был холоден. – Так вот что ты имеешь в виду? Потому что если ты намерен воспользоваться леди Маршей, чтобы взять надо мной верх, подумай хорошенько, иначе пожалеешь.

Они смерили друг друга взглядами.

Прекрасные губы Финна сжались в нитку.

– Жаль, что у меня такой брат.

– Можешь, не раздумывая, отказаться от моей финансовой помощи. Не буду тебя останавливать.

Финн прошел мимо него, затем обернулся, чтобы снова смерить брата сердитым взглядом.

– Я намерен написать леди Брэди и в конце концов принять приглашение в оперу. Она прислала приглашение нам обоим, потому что это я повел себя как рыцарь.

Дункан без удивления отметил, что в голосе Финна поубавилось яда. Теперь они разговаривали на слегка повышенных тонах, как было у них заведено всегда.

– И я поеду, в конце концов, – любезно сообщил Дункан.

– О нет…

– Мы поедем вместе, – наседал Дункан, – и ты продолжишь упражняться в примерном поведении. Я рассмотрю вопрос об увеличении содержания, когда твое рыцарство прочно войдет в привычку. И еще, Финн…

– Что? – Тон младшего брата сделался мрачным, что было весьма предсказуемо.

– Ты же знаешь, тебе необязательно следовать этим путем. Ты можешь завоевать мир в роли уважаемого военного или землевладельца. У тебя есть умение и навыки, а также поддержка брата, который тебя любит, несмотря на все наши с тобой разногласия. Со временем ты получишь поддержку со стороны любящей жены и детей. Нужно только сделать правильный выбор. Верю, что ты знаешь, где добро, а где зло. И я не перестану надеяться, что ты сможешь сделать выбор так, как надо.

Хищно взглянув на брата, Финн пулей вылетел из дома. Попытался было хорошенько хлопнуть дверью, да верный Дженкинс успел ее закрыть аккуратно, без шума.

Дункан вернулся к письменному столу. Пламя за каминной решеткой билось ровно, хоть и неярко. Вера, надежда и любовь казались сияющими идеалами, без которых жизнь лишена смысла. Тогда почему того, кто им следует, ждет разочарование?

Сегодня Эйслин у себя в комнате. Наверное, будет лучше, если они с Джо проведут обычный вечер вдвоем, прежде чем он уедет в оперу. Они пообедают вместе. Дункан прочтет ему сказку. Джо ляжет спать и будет видеть сны о драконах и тиграх и обо всем прочем, что видят во сне счастливые маленькие мальчики.

Дункан решил, что опера его немного отвлечет. Несмотря ни на что, его сердце запело при мысли о том, что он увидит леди Маршу. Вспомнит ли она, что случилось вчера? Заметила ли эту странную связь, что не отпускала их и после того, как они попрощались на улице?

Тиканье часов на каминной полке гулко отдавалось в тишине. С каждой минутой отъезд Эйслин – как и неизбежное горе Джо – становился ближе.

Дункан налил себе еще бренди и поклялся забыть, по крайней мере до завтрашнего утра, что с грядущим кризисом ему предстоит сразиться в одиночестве.