Текст книги "По велению сердца"

Ей стало еще хуже.

– Вы меня избегаете?

– Нет, конечно. Я думал, это вы избегаете моего общества.

– Да, возможно. – Она вздохнула. – И мне очень жаль.

Он остановился, уперев кулаки в бока.

– Почему?

Он стоял, щурился на солнце – и этот момент был ослепительно хорош собой.

– Потому что вы мне нравитесь, – ответила она.

– Это все?

– Что вы хотите сказать?

– Я вам нравлюсь. – Он воздел руки. – Так и доктор Тримп вам тоже нравится.

Она покраснела.

– Да, но я не стала бы… – Марша умолкла.

– Вы бы не позволили, чтобы он вас целовал. Не так ли?

Она кивнула.

Пожав плечами, Дункан зашагал прочь.

– Вы сделали свой выбор. И мне, моя дорогая, пора сделать свой.

– Хорошо, – сказала она и вдруг остановилась снова. – Каков же ваш выбор?

Он смерил ее взглядом.

– Это глубоко личное дело, миледи, – сказал он мягко.

– О-о! – простонала она. Ей вдруг стало не хватать воздуха, как будто огромный невидимый кулак ударил ее в живот. – Ладно.

Дальше они шли в полном молчании. Про себя она повторяла: «Оук-Холл превыше всего», – снова и снова, чтобы не заплакать, но едва ли ей стало легче.

Когда они подошли, доктор Тримп стоял рядом с каретой.

– Леди Эннис внутри в целости и сохранности, – сказал он. – С ней горничная.

Лизандра выглянула в окно кареты. Когда она увидела Маршу, ее брови поползли вверх.

– Как хорошо, что вы тоже здесь. Моя горничная не может развязать узел на сумочке. Не поможете ли?

– Я сам вам помогу, – предложил Дункан.

Марша почувствовала приступ раздражения, но сдержалась.

Лизандра улыбнулась:

– Благодарю вас, лорд Чедвик. Женские пальцы, поскольку они тоньше, ловко распутывают узлы. У Марши большие руки, но, разумеется, все же меньше мужских – надеюсь.

Больших сил стоило Марше воздержаться от ответных оскорблений. Она села в карету, и Лизандра захлопнула дверцу.

– Где ваш ридикюль? – спросила Марша.

А затем увидела, что на сиденье лежит шелковая сумочка – ридикюль Лизандры. Вряд ли он теперь годился на что-нибудь путное из-за красных пятен сока. Но никаких узлов на ридикюле не наблюдалось.

– Оставьте лорда Чедвика в покое, вы слышали – в покое! – яростным шепотом потребовала Лизандра. – И я возьму вас назад в Оук-Холл на должность начальницы.

– Что?!

– Я видела, как вы на него смотрите.

Марша была застигнута врасплох и не успела сказать ни слова, прежде чем Лизандра сказала:

– Уходите. – И буквально вытолкнула ее из кареты.

Марша очутилась на улице, рядом с доктором Тримпом, словно рыба, которую за ненадобностью вышвырнул обратно в воду пресыщенный, но опытный рыбак.

Лорд Чедвик забрался в карету. Лицезрение его широкой спины и длинных сильных ног привело ее в отчаяние.

В следующую минуту карета тронулась с места. В окне Марша видела спокойный, надменный профиль Лизандры.

– Оук-Холл превыше всего, – пробормотала Марша.

– Что? – не расслышал доктор Тримп.

– Ничего, – сказала она.

Как же так? В тот момент, когда ей казалось, что она получила все, что хотела, Марша почувствовала себя такой несчастной, как никогда прежде.

Глава 26

Выказывать притворное равнодушие перед леди Маршей Шервуд оказалось делом не столь легким, как Дункан надеялся. Особенно если на его попечении был мальчик, который каждый день требовал, чтобы ему дали с ней увидеться. Особенно если по ночам его терзали чувственные сны об этой женщине.

И особенно после того, как Дункан провел восхитительный вечер в особняке Брэди на Гросвенор-сквер, где все семейство развлекало его за изысканным, чудесным обедом. Вот только леди Марша, к сожалению, была нездорова и присутствовать на обеде не смогла.

Дункан знал, что она прямо над его головой, вероятно, читает в постели и притом здорова как бык. И эта мысль сводила его с ума. Он решил, что она не желает видеть Финна, а не его, Дункана.

Он наслаждался обществом леди Брэди, которая опекала его по-матерински, и лорда Брэди, опекавшем его, соответственно, по-отцовски. Было легко представить себе, что он сделался членом их семьи…

Донести бы эту мысль до их старшей дочери.

А сегодня они с Джо снова пошли в парк, но на сей раз Дункан решил, что они будут гулять там же, где все остальные.

– Мне нравится в этой стороне, – сказал Джо.

Оба лежали на траве, закинув руки за головы.

– Почему? – спросил Дункан.

– Тут красивее. – Джо смотрел на полог из ветвей и листьев над головой. – Деревья выше. И небо голубее.

Дункан рассмеялся.

– Должен тебе сказать, деревья здесь те же самые, что и с нашей стороны. А уж небо и подавно то же самое.

Джо радостно улыбнулся.

– Ну, может быть, это потому, что я… – Перекатившись на живот, он склонился к уху Дункана: – Я здесь счастливее.

Дункан нашел руку Джо и крепко сжал.

– Может быть. Я тоже.

Джо снова улегся на спину и довольно вздохнул.

Почему он, Дункан, не сделал этого давным-давно? Осадил лошадь, когда она собиралась прыгать. Если он хочет жить с Джо и признать его сыном, нельзя останавливаться на полумерах. Жизнь дается лишь однажды. И Джо заслуживает такого отца, который признавал бы факт отцовства всегда – и везде.

Мимо проследовала стайка нарядно одетых матерей семейств. Дункан встретился взглядом с каждой из них. Они смотрели на него надменно.

Он не стал отводить взгляд. Его сын будет вести полноценную жизнь, как и он сам.

– Есть же люди, которые позорят общество, – громко сказала одна из дам.

Дункан взглянул на Джо, который ничего не слышал, поскольку внимательно разглядывал облака.

– Вот это похоже на собаку! – воскликнул он, радостно тыча пальцем в небо.

– Ты прав, – сказал Дункан.

– Я назову его Джеком, как звали того мальчика, который прыгал через подсвечник. Он мне нравится.

– И мне, – сказал Дункан. – Интересно, не поджарился ли его зад, когда он прыгал через пламя свечи?

Джо засмеялся так весело, что начал кататься по траве. Потом сел, изо рта его торчала травинка, и он ее выплюнул.

– Идем, папа, – сказал он. – Хочу видеть зверей. И герцога.

Джо помог ему встать.

– Терпение. У нас в запасе целый час. Сначала нужно что-нибудь съесть и выпить, а затем поедем.

Они пошли к выставочному залу. По просьбе Джо Дункан отправил пригласительное письмо герцогу Бошану, ни на минуту не сомневаясь, что его светлость откажется. Но тот принял приглашение. Вероятно, его светлость убедил рисунок, который Джо приложил к приглашению. Там был жираф Майкл с такой непомерно длинной шеей, что голова на рисунке не поместилась.

По настоянию Джо сегодня утром Дункан послал приглашение также и Марше. Но она написала в ответ, что все еще нездорова, к сожалению, и пожелала им приятной экскурсии. К письму была приложена бумажная игрушка, из тех, что вертятся на ветру. Такие Дункан видел на ярмарке на Ридер-стрит.

«Это для Джо, – писала она, – с любовью, от леди Марши».

Постоянные знаки внимания к его сыну брали Дункана за душу больше всего.

Поэтому из чувства благодарности, после веселой экскурсии в выставочный зал в компании герцога, они зашли в магазин игрушек и купили для леди Марши красивого расписного деревянного жирафа, на морде которого сияла улыбка. Джо немедленно заявил, что это Майкл с его рисунка.

– Я сам хочу отдать ей Майкла, – сказал он, сунув жирафа под мышку. – Где ее дом?

– Сначала надо получить приглашение.

Джо надулся.

– Она сказала, что хочет познакомить меня со своей мамой. Разве это не приглашение, папа?

– Обычно – да, – сказал Дункан. – Но она не сказала когда. Она должна сказать нам время.

– Как глупо. – Джо сполз с сиденья и сел на полу кареты. Сощурил глаза и поджал губы.

– Сядьте как следует, молодой человек, – строго велел Дункан.

Джо с неохотой сел на место и сложил руки на груди.

– Это называется «хорошие манеры», – сказал ему Дункан. – Знаю, иногда это может показаться глупостью. Но в конце концов, правила – совсем неплохая штука. Представь, что леди Марша врывается в наш дом посреди ночи. Мы спим, а ей захотелось нанести нам визит. Она будит тебя и приговаривает: «Джо, вставай! Давай выпьем чаю».

Рассмеявшись, Джо разнял руки.

– Я так не хочу. Мне нравится смотреть сны. – Он дернул ногой без видимых на то причин.

– Видишь? – улыбнулся Дункан. – Она назначит время, когда нам можно к ней приехать. Тогда и поедем.

– Посреди ночи я не поеду, – рассудительно сказал Джо.

«А меня бы это не остановило», – подумал Дункан, а потом ему вдруг стало неловко предаваться головокружительным воспоминаниям в присутствии сына.

– Лишь бы поскорее, – сказал Джо, болтая ногами.

Дункан очень старался быть терпеливым, но как было бы чудесно навестить леди Маршу у нее дома! Выпить чаю с леди Брэди. Познакомить Джо с братьями Шервуд. Посмотреть лошадей в их конюшне.

Кто знает, когда это случится на самом деле?

И тут Дункана осенило.

– Давай устроим леди Марше сюрприз. Пошлем ей Майкла, и пусть ломает голову, от кого он. Она будет гадать, а мы не скажем ни слова. Пока не спросит нас прямо.

Лицо Джо просияло.

– Мне нравится. Мы напишем письмо, но не от нас, а от Майкла. Тогда ей ни за что не догадаться, от кого он!

– А жирафы умеют читать и писать?

– Майкл умеет, – сказал Джо, улыбаясь во весь рот.

Они снова пошли в парк, на ту сторону, где небо голубее и деревья зеленее, счастливые тем, что им предстоит секретная миссия.

Весь день потом Дункан ждал ответного письма, с благодарностью за Майкла, но письма так и не было. Тогда он стал ждать неожиданного визита на следующий день с утра пораньше – разумеется, она сумеет улизнуть из дому, пока высший свет еще спит. Но она не пришла.

Он твердил себе, что это и к лучшему. Она рисковала своей репутацией каждый раз, когда осмеливалась к нему приходить.

В час дня он сам отправился к ней с визитом, что она решительно запретила ему делать. Но у него свои желания, понял он. А она может просто выгнать его вон.

«Боже правый», – подумал он, входя в гостиную дома Шервудов. Там было полно народу. Явившиеся с визитом джентльмены; молодые леди – подруги леди Марши и леди Дженис; чопорные матроны и пожилые господа, как же без них. А еще престарелый баронет, и сестры Дженсен, и доктор Тримп…

Очевидно, в доме маркиза и маркизы Брэди привечали всех.

Когда леди Марша увидела его, произошла крайне любопытная штука – ее лицо просияло. Затем улыбка померкла, и она отвернулась.

Он встревожился. Уж не перегнул ли он палку, изображая безразличие к ней? Неужели она действительно приревновала его к леди Эннис на ярмарке на Ридер-стрит? Неужели поверила, что он испытывает хоть малейший романтический интерес к хозяйке Оук-Холла?

Он сумел создать такое впечатление, хотя ему и в голову не приходило, что Марша станет ревновать, пока не увидел ее реакцию на их совместное с леди Эннис присутствие на ярмарке – изрядно приправленную женской подозрительностью.

– Вы сегодня будете на музыкальном вечере у Фортнемов? – спросил он, когда, улучив свободную минуту, леди Марша взяла чашку чаю.

– Не уверена. У нас целая куча приглашений; не знаю, куда мы поедем. – Она ответила ему с любезной улыбкой, в которой было достаточно дружеского участия, но недостаточно того тепла, что согрело бы ему сердце.

Она пытается от него отделаться. И очень мило и обходительно, мог бы он сказать. Гм, наверное, она решила с ним покончить.

Сомнительно. Во-первых, леди Марша постоянна в своих чувствах, если уж они у нее возникли. Во-вторых, ее взгляд неотступно следовал за Дунканом по всей гостиной. Она наблюдала за ним, как он наблюдал за ней. Однако никаких попыток заговорить с ним не делала.

Днем прибыло письмо для Джо с благодарностью за жирафа, к которому прилагалась красивая книжка с картинками. В отдельной записке, адресованной Дункану, она писала:

«Я бы хотела, чтобы Джо приехал поиграть. Не могли бы мы встретиться завтра в полдень на улице Полумесяца? И Вы, и я в каретах без гербов? Я буду ждать! Я могла бы забрать его к себе на целый день».

Его первой реакцией была обида за Джо. Неужели мальчика считают недостойным того, чтобы он открыто мог войти в приличный дом? Обязательно нужно везти его тайком?

Но он знал – таковы принятые в обществе правила, и Марша играет по ним. Наверное, у нее нет выбора. Придется ее оправдать.

А еще он не мог не отметить, что его-то в список приглашенных не включили. Это был удар, и он не знал, как его держать. Тем не менее он принял приглашение – ради Джо и от его имени.

Вечером он увидел Маршу, когда явился на музыкальный вечер к Фортнемам. Им тут же завладели хозяин и хозяйка дома. К тому времени как Дункан освободился, Марша уже исчезла.

Может быть, она отправилась подшить подол или поправить локоны в дамской комнате?

Он ждал несколько долгих минут, отвечая на пустые вопросы двух матрон, пока не пришел к заключению: увы, она действительно покинула дом. В зале он заметил лорда Уэстдейла, который наблюдал за гостями с бокалом напитка в руке.

– Уэстдейл, – позвал он, – что случилось с вашей сестрой?

Лорд Уэстдейл улыбнулся:

– Я тоже рад вас видеть, Чедвик.

– Простите, но мне хотелось увидеться с ней…

– Правда? С Маршей или с Дженис? Дженис вон там, с вашим братом.

– Вот как?

Значит, Финн уже вернулся в Лондон.

– И этот повеса Хью Брамвелл тоже за ней увивается, – продолжал Уэстдейл. – Клянусь, мне хочется силой увести Дженис. Но она предупредила, чтобы я не вмешивался, ведь в гостиной или на балу она в безопасности. Она настаивает, что сама способна дать отпор любому наглецу.

Дункан слушал Уэстдейла вполуха. Он не мог не отметить, что Финн изменился. Выглядел взрослее, сдержаннее. Может быть, когда Марша разоблачила его ложь, гордость Финна была уязвлена? Он выслал брата из Лондона, чтобы тот «залег на дно», и у него оказалось время подумать, осознать, кто он сейчас и кем хочет быть.

Леди Дженис что-то сказала, и Финн рассмеялся. Затем оба заметили Дункана.

Дункан помахал им рукой. Финн кивнул в ответ, и в его просиявшем взгляде он прочел: «Как я рад тебя видеть!» Дункан был поражен. И тронут. Именно так ведут себя братья. Любящие братья.

В нем затеплилась надежда – с новой силой.

– На самом деле я ищу Маршу, – сказал Дункан лорду Уэстдейлу.

– Становитесь в очередь, друг мой. Куда бы она ни пошла, поклонники слетаются, как пчелы на мед.

– Я уже заметил, – сухо ответил Дункан.

– Наверное, хотят наверстать упущенное, пока ее не было с нами целых два сезона.

– Но она исчезла.

– В самом деле? Не предупредив меня? – Лорд Уэстдейл недоуменно нахмурился. – Это на нее непохоже.

– Лорд Уэстдейл? – К ним подошел лакей. – Леди Марша только что просила передать вам, что она взяла карету Шервудов и поехала домой; она просила не беспокоиться – немного устала, вот и все.

Устала? Дункан задумался. Неужели заметила его и сбежала?

Поблагодарив лакея, лорд Уэстдейл повернулся к Дункану:

– Вот вам и объяснение. Мне жаль, Чедвик. Не смотрите туда. Я вижу, что кое-кто вас заметил и направляется прямо к вам. Удачи.

И он растворился в толпе.

– Лорд Чедвик? – произнес кукольный, с придыханием, голосок.

Его сердце упало, но он обернулся к леди Эннис с улыбкой.

– Добрый вечер, миледи. Только что приехали?

– Нет. Я разговаривала с подругами. Вы меня видели?

– Боюсь, нет.

Она, без сомнения, уловила беспокойство в его голосе, когда смело положила руку на сгиб его локтя.

– Скажите, милорд, что вам нравится больше: голубое платье, что сейчас на мне, или вчерашнее розовое?

В тот вечер, куда бы он ни пошел, леди Эннис находила его безошибочно. Разумеется, в том была его вина. Очень уж хотелось сунуть нос в дела Марши, вот и пригласил виконтессу на ярмарку. А не пригласи он ее на ярмарку, не поддался бы внезапному искушению заставить Маршу ревновать, когда она появилась перед ним так внезапно. И зачем-то осыпал виконтессу вниманием, черт возьми?! Вот и расплата – пустая болтовня с цепкой дамой, которая выглядит точно большая кукла.

Ему бы сидеть в уюте и тишине библиотеки, притворяясь, что читает книгу, а на самом деле предаваясь мечтам о леди Марше Шервуд. Однако сейчас ему только и оставалось, что быть джентльменом.

– Решительно не могу выбрать, – сказал он. – Вы прекрасны и в розовом, и в голубом.

Банальный комплимент заставил леди Эннис просиять.

– Я хочу пить, – сообщила она капризным тоном. – Не пригубить ли нам шампанского?

Глава 27

Минула неделя – долгая, пустая и тоскливая, в течение которой Дункан был завсегдатаем всяческих светских мероприятий, и не сосчитать, сколько раз, обороняясь от натиска избыточно кокетливой леди Эннис. Где бы ни увидел он Маршу, она быстро исчезала.

Наконец Дункан сложил два и два: Марша избегала Финна.

Не может быть, чтобы она избегала его, Дункана. Нет. Логика подсказывала – Марше неприятно находиться там, где находится Финн. Дункан радовался, что брат ведет себя наилучшим образом; но тот, кажется, не пропускал ни одной вечеринки.

Как и леди Эннис. Дункан недоумевал: неужели она до сих пор не поняла, что он вовсе ею не интересуется?

Тем временем, в начале следующей недели, Марша снова прислала приглашение для Джо.

Джо уже дважды приезжал к Шервудам. Оба раза Дункан встречался с Маршей в разных местах; кареты были без гербов. Оба раза он почти ее не видел.

Она не покидала кареты и торопилась с ним распрощаться, хотя вид у нее был грустный, как будто ей очень не хватало его общества.

Странные противоречия. Дункан давно пришел к заключению, что прекрасный пол для него загадка. Но у него было стойкое ощущение того, что в жизни Марши тоже наступил какой-то разлад.

И если он был тому виной, сегодня он попытается эту вину загладить.

Усадив Джо в карету, он взглянул ей в глаза:

– Хочу, чтобы вы знали – у меня нет видов на леди Эннис. Просто на всякий случай, если вы подумали…

Она покраснела.

– Я… я никогда не думала ни о чем подобном.

В самом деле? Разумеется, он ей не поверил. В ней взыграло упрямство, независимая натура школьной начальницы. Он знал – Марша скорее умрет, чем признается, что ревнует к другой женщине или добивается внимания мужчины – особенно мужчины, который заставил ее молить о чувственном удовольствии.

Он обежал ее всю теплым взглядом.

– Вы сегодня обворожительны.

Глаза Марши удивленно расширились, затем лицо ее снова стало непроницаемым.

– Благодарю вас.

– Итак, сегодня у вас венецианский завтрак и карточный вечер?

– Да. – Снова любезная улыбка. Затем еще одна – уже искренняя. – Каким-то чудом мне нужно быть и там, и там.

– Я выезжаю каждый вечер, но наши дорожки так и не пересеклись, чтобы нам удалось побеседовать как следует. – Можно подумать, он удовлетворился бы беседой! – Вероятно, я увижу вас у Морриси. – Сегодня вечером должен был состояться дебют третьей дочери Брэди.

Марша вдруг встревожилась, но быстро взяла себя в руки и изобразила любезную улыбку.

– Это было бы чудесно, милорд.

Дункан намеренно тянул время.

– Вчера герцог приезжал поиграть с нами в парке, правда, Джо?

Джо кивнул.

– Герцог такой забавный. Когда он смеется, у него трясется живот. И он дает мне конфету каждый раз, когда я подмигиваю проходящим мимо леди.

Дункан и Марша весело переглянулись. На несколько секунд мир встал с головы на ноги.

Дункан прислонился к дверце кареты.

– Сегодня утром я получил рекомендательное письмо для «Олмака». Думаю, благодаря дружбе с герцогом. Я и не мечтал, что этот день когда-нибудь настанет. Впрочем, я, собственно, его и не ждал. – Он пожал плечами. – Кому нужны черствые кексы и выдохшийся лимонад? И кто захочет танцевать на глазах у наших драконов?

Марша вздохнула.

– Совершенно с вами согласна. Все таращатся друг на друга, как будто мы восковые фигуры в музее. И все до смерти боятся поссориться с патронессами. Дженис, кажется, любит там бывать. Наверное, потому, что ей вообще нравится бунтовать. Что касается меня, я бы с удовольствием вовсе не показывалась бы там. – Она помолчала. – Поедете туда на следующей неделе?

– Полагаю, да, – сказал Дункан. – Мне бы хотелось станцевать с вами вальс.

– Нельзя, – поспешно сказала она. – Пока не получите позволение.

– О, я его получу, – тепло пообещал он.

Она казалась донельзя встревоженной.

– Вам нехорошо, леди Марша? – спросил он.

– Все просто отлично, – запинаясь, выговорила она и принялась обмахиваться веером.

– Должен признаться, – продолжал Дункан так, словно у них с Маршей был целый день на разговоры, – весьма приятно сознавать, что ты не изгой в высшем свете. Хотя бы ради моей матери. И еще одного человека. Ради одного маленького человечка.

– Кого, папа? – спросил Джо – сама невинность.

Лицо Марши смягчилось.

– Ну как же? Конечно, ради эльфа-лепрекона с шиллингом в кармане. – Она обняла мальчика за плечи.

Дункан дернул себя за ухо.

– Да, этот лепрекон никогда не получит в свете всеобщего признания. Но, подозреваю, жить ему станет проще. По крайней мере я на это надеюсь.

– Я тоже надеюсь, – сказал Джо. – Я всегда хотел встретить лепрекона.

Марша рассмеялась.

– Мою маму ты хочешь увидеть снова? – спросила она у Джо. – А моих сестер? А как насчет моих братьев и лорда Брэди?

– Да. – Джо дернул Дункана за руку. – Поедем, папа! Кухарка леди Марши испечет яблочный пирог и для тебя тоже.

Он не мог ошибиться. Глаза Марши выдавали ее тревогу.

– Боюсь, сынок, что ничего не выйдет, – сказал Дункан, глядя тем не менее на Маршу. – Я очень занят.

Он очень хотел быть занят – ею.

– У твоего папы много дел, Джо, – сказала Марша несчастным голосом, не сводя взгляда с Дункана.

У Дункана возникло сильное ощущение, что она тоскует по нему. Да, ей его недоставало, но у нее своя миссия – спасти Оук-Холл. И было совершенно ясно, что она никому и ничему не позволит встать на ее пути.

– В следующий раз папа обязательно поедет. Правда, леди Марша? – Джо казался чистым ангелом – такой надеждой озарилось его личико.

Поколебавшись, она кивнула и улыбнулась.

– Да. В следующий раз.

Джо хлопнул ладонями по сиденью кареты.

– Как хорошо! – воскликнул он радостно.

– И я рад, – сказал ему Дункан. На самом деле он злился и точно знал почему. Его чувства были оскорблены, и ему до смерти не хотелось это признавать, ни за что. Обида делала его слабым, беспомощным. А правда состояла в том, что он хотел быть с ними. Они должны быть втроем – он, Марша и Джо. Вместе смеялись бы. А как он хотел быть с Маршей! Отчаянно! Но у него были все основания опасаться, что никакого «следующего раза» не случится – если, конечно, он не совершит чего-нибудь этакого.

– Увидимся позже, – сказал он Джо.

Марша собиралась захлопнуть дверцу, но Дункан опять ее задержал.

– Я передумал насчет сегодняшнего выезда, – сказал он. – Моя мать купила небольшой дом на Керзон-стрит, номер двенадцатый, для гостей нашего семейства. Когда мои управляющие или поверенные приезжают в Лондон, они живут там. Я давненько туда не заглядывал. Надо бы проведать тамошнюю прислугу. Так что сегодня я буду там обедать. Один.

Воздух между ними звенел от напряжения.

– Приятного дня, – сказал он ей.

– Благодарю, – шепнула она в ответ.

Дункан захлопнул дверцу и стал смотреть, как они уезжают. Он сделал все, что мог. С остальным надлежит справиться самой Марше.