Текст книги "Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка»"

Заметки на полях

Человек – существо, как показывает жизнь, весьма хрупкое. Выживает человек только благодаря его чрезвычайной изобретательности, позволяющей приспосабливаться к любым условиям бытия. К сожалению, та же самая предприимчивость делает гомо сапиенс и мастером уничтожения себе подобных. Порой, – не мудрствуя лукаво, подручными средствами. Почему бы не с помощью удобрений?

Паракват – таково коммерческое название известного гербицида, эффективного средства для борьбы с сорняками. Обычно он поступает в продажу в виде концентрированного раствора дихлорида[31]31
  Химическое вещество, содержащее два атома хлора, а «кват» в термине «паракват» указывает на четвертичные амониевые соли.


[Закрыть]. Это вещество без цвета и без запаха. Кристаллы параквата гигроскопичны, иными словами, легко поглощают воду из атмосферы, становятся влажными. Это значит, что вещество хорошо растворяетя в воде и в спиртах. Применяется паракват в виде крупнодисперсного аэрозоля. После выседания его частиц на почву агент быстро разрушается с образованием малотоксичных продуктов. Поэтому даже при интенсивном использовании ядохимиката не отмечено его накопления в окружающей среде.

Это вещество, названное первоначально метилвиологеном, впервые синтезировали в конце XIX столетия, но его мощный потенциал как гербицида обнаружили лишь в 1955 году. Его стали широко использовать в сельском хозяйстве. Основными поставщиками пестицида стали Китай, Тайвань, Италия, Япония, Великобритания и США. Сегодня применение мощнейшего ядохимиката широкого спектра, названного в британской компании ICI «паракватом», разрешено более чем в 130 странах. Сегодня паракват коммерциализирован под многими торговыми марками и представляет собой чаще всего концентрированный раствор – от 24 до 36 процентов концентрации, – и перед применением жидкость разбавляют в необходимых пропорциях.

До появления глифосата[32]32
  Глифосат является N-фосфонометильным производным аминокислоты глицина, что отражено в его названии (Гли-Фос-ат).


[Закрыть], больше известного у нас в стране как «раундап», паракват оставался самым популярным гербицидом в мире. Его, в частности, использовали при зачистке хлопковых полей перед сбором урожая. Он шел на уничтожение сорняков перед посевом и на борьбу с подростом самых разнообразных культур: сахарной свеклы и люцерны, чечевицы и лука, чая и олив… В ананасовых рощах паракват очищает землю за месяц, а иначе для этого требуется времени втрое больше. Не говоря уже о том, что это вещество позволяет обрабатывать землю без вспашки. В результате и углекислый газ из почвы не попадает в атмосферу, и земля защищается от эрозии. К тому же паракват не боится дождей, листья растений абсорбируют его всего за несколько минут после опрыскивания.

Получается все – как в старом анекдоте: от параквата человеку нет никакого вреда, кроме пользы. И тут возникает одно маленькое, но существенное НО: как только появился гербицид под таким названием, так сразу начались отравления им. Всего несколько глотков достаточно для того, чтобы гарантировать смерть, причем – мучительную. Одной чайной ложки химиката, добавленного в кока-колу, в кофе или в сок, довольно, чтобы отправить человека к праотцам. Если не оказать помощь срочно, пиши пропало!..

Именно поэтому производители параквата и иже с ним с семидесятых годов начали вводить в состав безвкусного «отравителя» безобразно пахнущие химические добавки, их точно назвали «усилителями зловония». Потом к ним еще добавили и слабительное. К тому же стали подкрашивать яд в яркий свет, синий или зеленый.

Однако и это не очень помогло избежать отравлений. Особенно «славилась» ими Япония, где устранением мужей подручным средством «увлеклись» их жены. Статистика отравлений паракватом в Стране восходящего солнца говорит сама за себя: за 1998–202 годы произошло 346 случаев отравления этим гербицидом, подавляющая часть из них – попытки самоубийства, но зафиксированы и 7 убийств. В общей сложности за этот период от параквата погибли 90 японцев и японок. Известны случаи, когда люди, вынужденные уходить раньше срока на пенсию или терявшие работу, чтобы покончить с земной жизнью, выпивали до половины литра гербицида, неразбавленного. С целью снижения числа пожилых людей, отравляющихся паракватом в состоянии глубокой депрессии, японские власти приказали добавлять в состав опасного вещества, распространяемого в свободной продаже, нестерпимо горькую компоненту под названием «битрекс». Хочется верить, что это помогло сократить число пострадавших.

В разбавленном виде, в форме раствора – им опрыскивают растения – паракват не слишком опасен. Убойным он остается при процессе приготовления гербицида к употреблению. Вещество поражает жизненно важные органы: печень, почки, легкие… Гарантированы ожог слизистой желудочно-кишечного тракта, диарея, повреждение паренхиматозных органов[33]33
  К паренхиматозным органам относятся такие органы как печень, селезенка, эндокринные и экзокринные железы, головной мозг и другие.


[Закрыть] и острый токсический альвеолит[34]34
  Диффузное воспалительное поражение терминальных отделов дыхательных путей (лёгочных пузырьков – альвеол) с тенденцией к формированию фиброза ткани лёгких.


[Закрыть]. Пораженный человек погибает через несколько дней или недель от нарастающего фиброза легких.

Впрочем, участвующие в распылении уже разбавленного раствора тоже часто становятся жертвами отравлений. Особенно – если гербицид попадает на кожу, на ногти, в глаза. Как следствие – от легкой сыпи до волдырей, язв, выпадания ногтей и частичной потери зрения. Паракват мнее токсичен, чем, например, мышьяк. Но убойная сила этого гербицида зависит от того, каким образом он попал в организм человека. Если паракват поступил через рот и проглочен, требуется незамедлительно – промедление смерти подобно! – промыть желудок с использованием абсорбирующего материала, скажем – активированного угля. Если оказание помощи опоздало на два-три часа, шансов для выживания практически не остается, и смерть приходит небыстро и мучительно.

Наиболее распространенный эффект параквата это поражение легких, даже если гербицид не вдыхают. Существует даже такой медицинский термин: «паракватные легкие». Одышка, першение и боль в горле, рвота… А дальше – отказ респираторной системы в результате легочного фиброза. Противоядия для параквата еще не создали. Правда, пытались использовать в этом качестве весомые дозы антиоксидантов, скажем, витамина С (до 4000 милиграммов в день) и витамина Е (до 250 миллиграммов в день), но убедительных доказательств такого лечения пока что нет.

Паракват особо гибелен для домашних животных, прежде всего – для собак (как собачник с большим стажем говорю это с особой болью). Для собак смертельная доза гербицида равняется 25–50 миллиграммам на килограмм веса тела. Несть числа отравлениям «братьев наших меньших» этим ядом. Классическая история: убийство в 1990 году в Австралии целого стада овец – семь сотен особей! – после того, как гербицид умышленно добавили в их поилки. На диких животных паракват тоже летально действует (менее всего – почему-то на птиц). Многие сотни зайцев и диких кроликов некогда погибли в Великобритании, когда там стали уничтожать гербицидом стерни на полях.

Неслучайно в наши дни применение параквата в большинстве стран тщательно контролируется. Так, в Соединенных Штатах закупать этот гербицид разрешено лишь специально аттестованному персоналу. И в Великобритании для его приобретения сегодня требуется лицензия. Печальный опыт научил людей быть более осторожными с химическими средствами по борьбе с сорняками. Власти же Венгрии и Австрии вообще запретили гербицид-убийцу.

Война, впрочем, для китайцев на этом не закончилась. Вслед за «опиумной» пошла гражданская война, вызванная тяжелейшим экономическим и финансовым кризисом. Она, сопровождаемая крестьянскими и мусульманскими восстаниями, длилась четырнадцать лет. Понятно, что европейцы постарались воспользоваться этими бедствиями, чтобы еще больше подчинить себе огромную империю, в которой после смерти Мяньнина появился новый император: Айсиньгьоро Ичжу. С именем этого юного правителя – он взошел на трон в девятнадцать лет – связана еще одна война, вошедшая в историю как вторая «опиумная».

Поводом к ее началу стало задержание в 1856 году мореходного бота «Эрроу», плававшего под флагом Великобритании (порт приписки – Гонконг). Судно это промышляло, в основном, контрабандой опиума. Какое это имеет значение? Был найден прекрасный повод для объявления Великобританией войны империи Цин.

По уже отработанному сценарию британская эскадра подвергла бомбардировке порт Гуанчжоу. Но на этот раз англичан поддержали американские корабли. Следом за Штатами в войну вступила и Франция. Да и Россия в стороне не осталась. Ее дипломатам удалось, используя слабость Китая, заключить Айгунский договор, по которому Россия получила права на левый берег Амура и контроль над Уссурийским краем, а потом – подписать и еще один выгодный договор… Бои продолжались до 1860 года, пока цинской империей не был подписан с Великобританией и Францией Пекинский договор. Помимо получения победителями весомой контрибуции был открыт для иностранной торговли континентальный город Тяньцзинь, а также разрешалось использовать китайцев в качестве рабочей силы – кули – в колониях Великобритании и Франции.

Заметки на полях

Опиум утвердился в качестве орудия колониальной экспансии. Вот как писал об этом в статье под названием «История торговли опиумом», напечатанной на первой полосе в левой американской газете New-York Daily Tribune Карл Маркс, который внимательно изучал специфику «опиумных войн»:

«Мы не будем подробно останавливаться на нравственной стороне этой торговли, о которой даже англичанин Монтгомери Мартин[35]35
  Роберт Монтгомери Мартин (ок. 1801 – 6 сентября 1868) – англо-ирландский писатель и государственный деятель. Служил колониальным казначеем Гонконга с 1844 по 1845 год.


[Закрыть] писал следующее:

„Да что там! Торговля рабами была просто милосердной по сравнению с торговлей опиумом; мы не разрушали организм африканских негров, ибо наш непосредственный интерес требовал сохранения их жизни; мы не унижали их человеческой природы, не развращали их ума, не умерщвляли их душ. А продавец опиума убивает тело, после того как развратил, унизил и опустошил нравственное существо несчастных грешников; ненасытный Молох каждый час требует все новых жертв, и убийца-англичанин и самоубийца-китаец соперничают друг с другом в приношении этих жертв на его алтарь“»[36]36
  New-York Daily Tribune. № 5438, 25 сентября 1858 г.


[Закрыть].

Плантации опиумного мака до миллиона гектаров стали массово возникать и в самом Китае, больше уже не было нужды завозить «дурь» из Индии. Опиаты ввергли Поднебесную в кризис, растянувшийся на многие десятилетия. И никакие государственные рестрикции, вплоть до казни, не уменьшили число наркоманов и торговцев ядом. Остановить это падение нации сумела только коммунистическая диктатура после прихода к власти председателя Мао.

Глава 24. Кошки Ришелье и великие отравительницы

«…К Маргарите приближалась, ковыляя, в странном деревянном сапоге на левой ноге, дама с монашески опущенными глазами, худенькая, скромная и почему-то с широкой зеленой повязкой на шее.

– Какая зеленая? – машинально спросила Маргарита.

– Очаровательнейшая и солиднейшая дама, – шептал Коровьев, – рекомендую вам: госпожа Тофана, была чрезвычайно популярна среди молодых очаровательных неаполитанок, а также жительниц Палермо, и в особенности среди тех, которым надоели их мужья. Ведь бывает же так, королева, чтобы надоел муж.

– Да, – глухо ответила Маргарита, в то же время улыбаясь двум фрачникам, которые один за другим склонялись перед нею, целуя колено и руку.

– Ну вот, – ухитрялся шептать Коровьев Маргарите и в то же время кричать кому-то: – Герцог, бокал шампанского! Я восхищен! Да, так вот-с, госпожа Тофана входила в положение этих бедных женщин и продавала им какую-то воду в пузырьках. Жена вливала эту воду в суп супругу, тот его съедал, благодарил за ласку и чувствовал себя превосходно. Правда, через несколько часов ему начинало очень сильно хотеться пить, затем он ложился в постель, и через день прекрасная неаполитанка, накормившая своего мужа супом, была свободна, как весенний ветер.

– А что это у нее на ноге? – спрашивала Маргарита, не уставая подавать руку гостям, обогнавшим ковыляющую госпожу Тофану, – и зачем эта зелень на шее? Блеклая шея?

– Я в восхищении, князь! – кричал Коровьев и в это же время шептал Маргарите: – Прекрасная шея, но с ней неприятность случилась в тюрьме. На ноге у нее, королева, испанский сапожок, а лента вот отчего: когда тюремщики узнали, что около пятисот неудачно выбранных мужей покинули Неаполь и Палермо навсегда, они сгоряча удавили госпожу Тофану в тюрьме…»

Вы наверняка узнали: это фрагмент из романа «Мастер и Маргарита», одного из крупнейших мировых литературных произведений прошлого века. Михаил Булгаков не зря привел госпожу Тофану на Великий бал Сатаны, который Воланд, Мессир Зла, закатывает в сталинской Москве. Тофана, дефилирующая среди приглашенных Князем Тьмы главных преступников человечества (в фильме режиссера Юрия Кары «Мастер и Маргарита» по роману Булгакова среди них – и Ленин со Сталиным), стала именем нарицательным, ибо Тофана – штатная, профессиональная отравительница. Она – своеобразный скорбный знак своего времени. Эпохи абсолютизма, XVII века, в честь «короля-солнце» прозванного французами «Великим столетием». Именно на его протяжении яды из сомнительной «привилегии» монархов, феодалов и прочей знати превратились в главных странах Европы в атрибут быта филистеров: купцов и ремесленников, мелкопоместных дворян и провинциальных святош…

Если кардинал Ришелье, одержимый фобией отравления, разводил кошек, чтобы они проверяли, ядовиты или нет блюда, подаваемые ему на стол, то зажиточный горожанин шел к знахарке или к аптекарю, чтобы разрубить одним отравленным махом те проблемы, которые иначе он разрешить никак не мог. Отсюда – и целый, можно сказать по-современному, налаженный сервис, предоставляемый обывателям теми, кого с полным основанием называют сегодня великими отравительницами. И госпожа Тофана среди них – первая среди первых.

Заметки на полях

В мировой литературе мало смертей, настолько мифологизированных, как смерть Вольфганга Амадея Моцарта. Версия об отравлении великого композитора его коллегой-завистником Антонио Сальери неоднократно становилась темой разнообразных домыслов и вдохновляла на творчество невероятное количество писателей, композиторов и художников. Но не зря говорят, что «нет правды на Земле»: не существует убедительных доказательств ни явной вражды двух музыкантов, ни непосредственного отравления Моцарта. В наши дни официальная версия гласит, что Сальери все-таки не был отравителем. В 1997 году в Милане состоялся суд по этому щепетильному вопросу. Трибунал рассмотрел его по существу и снял все обвинения с Антонио Сальери, поставив точку в этом деле запоздалым оправдательным вердиктом. Так что стихи о том, что «Моцарт яд залпом выпил, разве мог он дружбу подозреньем осквернить?» – это лишь поэзия.

Мифов о смерти великого Моцарта – тьма. Есть и свидетельства того, что он сам приписывал свою болезнь «аква Тофане» – снадобью синьоры Тофаны. «Я знаю, что должен умереть. Кто-то дал мне „аква Тофану“ и вычислил точное время моей смерти, для которой и заказал „Реквием“. Я пишу его для себя», – отмечал композитор в своем дневнике. Зато есть картина затяжной болезни великого Моцарта, в которой специалисты различают признаки сразу нескольких хронических и инфекционных заболеваний: от ревматической лихорадки до болезни Шёнлейн – Геноха. Знаменитый австриец умер 5 декабря 1791 года в самом расцвете своих творческих сил. За полтора часа до полуночи он потерял сознание и встретил фатальный конец в беспамятстве. На момент смерти ему было 35 лет и 10 месяцев.

Парадоксальный факт: это имя принадлежало не одной женщине, а сразу нескольким. Как минимум – трем. Получается, настоящая династия отравительниц. И основательницей ее была госпожа Туфания (так по-южноиталийски) не то из Палермо, не то из Неаполя. Она держала лавку, торгующую самодельными медицинскими и косметическими средствами. И, натурально, яды вполне могли быть среди них, тем более что спрос на бытовую отраву, судя по дошедшим до нас судебным разбирательствам той поры, у горожан активно существовал.

Впрочем, Туфанию – ту самую, стоящую первой в ядовитом генеалогическом древе, – после суда святой инквизиции благополучно сожгли на костре в Палермо примерно в 1634 году за колдовство (не за яды, заметьте!), а одиозную славу клану принесла другая ведьма. Дочь ли она, внучка или племянница Туфании, нам неведомо. Но жила она уже в Неаполе, где имя ее несколько видоизменилось: Теофания ди Адамо, сокращенно – Тофана. Ей-то как раз и приписывают создание яда, принесшего настоящее опустошение на юге Италии.

Называли это пойло по-разному: «Неаполитанская вода», «Перуджийская вода», «Манна Святого Николая Барийского»… Небольшие флаконы с изображением святого Николая Чудотворца, чьи мощи с XI века хранятся в Бари. Но «чудо», которое творилось с содержащейся в склянке прозрачной, как вода, жидкостью, было весьма своеобразного свойства. Ни вкуса, ни запаха… Посему непонятная «святая водичка» и не вызывала ни у кого даже малейших подозрений: достаточно добавлять всего по шесть-семь ее капель в еду или в питие в течение нескольких недель – и человек уходил в мир иной, в ад или в рай – кому что предназначено. Болезненные симптомы наблюдались самые банальные: сначала – потеря аппетита, затем – постоянно увеличивающаяся общая слабость. Плюс еще – рези в животе, несварение, повышение температуры… Или – кашель, ломота в груди, трудности с дыханием, паралич… Обычный недуг, никаких признаков насильственного отравления. «Воспаление легких с последующим отеком», – ставили диагноз одни эскулапы. «Брюшной тиф», – выносили вердикт другие.

«Яд труднее распознать, чем врага», – утверждал Марк Фабий Квинтилиан, знаменитый римский ритор, учитель красноречия. Распознать «аква Тофана» («воду Тофаны») – так современники прозвали фирменную отраву ведьмы – было категорически невозможно. Предполагали, что «аква Тофана» представляла собой разбавленную в дистиллированной воде мышьяковистую кислоту с добавлением трупного яда, шпанской мушки и щитолистника. Не исключаю, что колдунья при создании этой гадости учитывала рекомендации некоего Джакомо Порта, своего предшественника на отравительском поприще. В 1589 году он издал практическое пособие по ядам. Предлагал потчевать «дорогих гостей» пилюлями из сока аконита, извести, мышьяка, горького миндаля и…толченого стекла! Вспоминал и об испанских экспериментах по уничтожению английской королевы Елизаветы I с помощью покрытых ядом седел и монет.

Но «аква Тофана» все равно была гораздо опаснее. Зараза эта убивала с образцовой точностью: по заказу смертельную дозу можно было рассчитать таким образом, чтобы уничтожить жертву в необходимый срок. Кто платит, тот и музыку заказывает. Хотите кого-то уморить прямо завтра? Пожалуйста! Желаете через две недели? И это можно… Какую смерть готовите клиенту? Легкую и незаметную? Это стоит столько-то… Хотите уничтожить человека, как в Ссудный день: чтобы волосы и зубы повыпали, вся кожа полопалась и кровь пошла из пор? Prego, платите по прейскуранту!..

«Лавочка ядов» госпожи Тофаны работала без выходных, исключение делалось лишь для христианских праздников: как учит жизнь, искренняя вера в Бога никогда не мешала негодяям оставаться таковыми. Ноу-хау отравительницы с ее «аква Тофана» (сокращенно: «акветта») усовершенствовала другая Тофана по имени Джулия. Не то сестра, не то дочь неаполитанки. Она жила в Риме и какое-то время была вполне успешной торговкой ядами, пока ее ремесло не раскрыли. Наказанием для нее стало публичное сожжение на костре на римской площади Цветов, куда ведьму привезли на двухколесной тележке, в которой в Италии отправляли преступников на казнь…

Но речь сейчас не столько об этом, сколько о неаполитанской Теофании-Тофане, спокойно практиковавшей аж до начала восемнадцатого столетия. Почему она так долго могла заниматься своим отравительским ремеслом? Кто покровительствовал ей? И, в конце концов, как сыщики вышли на ее запутанный след?

Волна отравлений в конце XVII века, захлестнувшая Рим, не могла остаться без внимания властей. Жертвами ядов неизменно становились мужчины – или активного возраста, незадачливые любовники и мужья, или преклонного, отцы и деды с возможным весомым наследством. Папа Александр VII приказал начать расследование, и вскоре сыщики-инквизиторы обнаружили след некоей Джеронимы (или Джироламы, по другой версии) по фамилии Спера, гадалки, зарабатывающей к тому же и приворотными зельями. От них же до яда – один шаг. И завертелись тяжелые жернова Правосудия!

Лучшее средство в подвалах замка Сант-Анджело развязать рот подозреваемой – надеть ей на ногу «испанский сапожок». Это и было сделано с Джеронимой. Под пыткой она «раскололась» и выдала в качестве организатора смертельной коммерции имя своей матери… Теофании ди Адамо! Круг замкнулся.

Однако Тофану, переехавшую, как выяснилось, в Рим и теперь разоблаченную, почему-то сразу не арестовали. Еще несколько десятилетий «мать ядов» практически открыто торговала склянками с «акветтой», возможно, потому, что следователей и их агентов сбивала с толку благостная этикетка на пузырьках с изображением святого Николая Чудотворца. Власти в Риме, традиционно напичканном поддельными церковными артефактами и всяческими псевдореликвиями, думали, что и в данном случае на продажу выставлено нечто подобное, а значит – вовсе не опасное и не подозрительное.

Так продолжалось до того дня, пока лейб-медик Карла VII Австрийского, императора Священной Римской империи, случайно исследовав жидкость, не нашел в ней следов мышьяка.

И на этот раз госпожу Тофану – что удивительно – не спешили принять в объятия римского Правосудия. Наверное, кого-то очень важного в папском окружении весьма устраивало иметь «под рукой» – свою, карманную – отравительницу такого глобального масштаба, с таким опытом деятельности. И тем не менее в 1719 году все окончательно раскрылось: когда в следствие вмешался сам папа римский, решили, наконец-то, задержать преступницу. Однако влиятельные покровители госпожи Тофаны и тут ее предупредили, и перед самым арестом она успела сбежать. В момент истины обратилась за помощью к Богу: нашла убежище в одном из монастырей в Палермо, которому ранее переводила деньги, готовя возможные пути к отступлению. Надеялась сыграть на противостоянии Сицилии и Рима, светской власти и церковной. Но не тут-то было! Возмущенные люди, узнавшие, кого спасают монахини, окружили монастырь и взяли его в осаду… В конце концов, отравительницу арестовали.

В Вечном городе допрашивали госпожу Тофану с пристрастием. Примерив фирменный «испанский сапожок», она созналась в отравлении… шести сотен человек! Назвала в числе своих жертв многих важных фигур из Италии и Франции: политиков, интеллектуалов, высоких представителей клира…

Существует несколько версий о том, как она окончила жизнь. Кто-то из историков утверждает, будто Тофана была казнена на эшафоте вместе со своей дочерью Джеронимой и еще с тремя женщинами, соучастницами на колдовском поприще. (Одновременно еще двенадцать отравительниц были приговорены к пожизненному заключению.) Обезглавленное тело отравительницы якобы было заброшено за стены монастыря в Палермо, где она когда-то безуспешно пыталась укрыться… В этот заключительный абзац официальной биографии великой отравительницы я не верю: с такими, как она, в ту пору деловито расправлялись на костре, а не на плахе. Если палач и прибегал к топору, все равно расчлененный труп ведьмы потом сжигали… Мне кажется более вероятной версия кончины госпожи Тофаны, которой придерживался Михаил Булгаков в его бессмертном романе «Мастер и Маргарита»: ненавистную отравительницу задушили еще в казематах – так надежнее, а потом уже подвергли символической публичной казни на римском Кампо деи Фиори.

Курьезная деталь: в старинных документах повествуется о том, что папские дознаватели до последнего вздоха ведьмы выбивали из нее секрет проклятой «аква Тофана». Богомерзкая старуха так и не сдалась.

Заметки на полях

Интересная задачка: а смогли бы сегодня криминалисты вычислить рецепт «аква Тофана»? Ведь, начиная с первых десятилетий ХХ века эксперты научились извлекать улики из самых неожиданных образцов биологической ткани. В анналы криминалистики вошла история об обнаружении в 1910 году чрезвычайно малых доз яда гиосцина – ранее экспертами не опознаваемого – в останках покойной жены доктора Криппена (шумное уголовное дело в Англии того времени). Этого научного триумфа добился сэр Бернард Спилсбери, один из крупнейших криминалистов Соединенного Королевства. Уникальной была судьба у этого легендарного химика-криминалиста, внесшего решающий вклад в самые шумные расследования отравлений в Великобритании начала прошлого столетия.

Судьба жестоко обошлась со Спилсбери: в 1947 году он покончил с собой, отравившись газом в собственной лаборатории в Лондонском университетском колледже.

Парадокс ситуации заключается в том, что и по сей день при всех наших умных технологиях и совершенных научных инструментах никому из ученых, даже достаточно точно предполагавших набор возможных ингредиентов, не удалось один к одному повторить процесс составления яда, которым милые дамы когда-то убили столько неугодных им мужей и престарелых богатеев. Так и не удалось потомкам отравленных ведуньями заполучить тайну «акветты» – смертельной «святой воды» адской троицы Тофан. Трех колдуний, трех ведьм, а заодно – и талантливых уличных итальянских химиков.