Текст книги "Грозный. Пес, который искал человека"

2

Кропаль и Костяк ждали их в назначенном месте. Оказалось, сержанту и рядовому повезло в этот раз гораздо больше: удалось заполучить сразу несколько не до конца разряженных ноутбуков и планшетов, которые они ворохом свалили в свои куртки, завязав рукава и сделав что-то вроде заплечных мешков. Сержант Кропаль держался гоголем и посмеивался над лузерами, приволокшими с собой какого-то полоумного вонючку, вместо того чтобы сделать что-то реально полезное. Его не смущало даже, что среди лузеров значится его собственный командир. Андрей наблюдал за капитаном, подмечая, что Кит после той стычки с безумцем буквально проваливается в депрессивное состояние и готов пустить все на самотек, вместо того чтобы приструнить сержанта.

Потащились к грузовику, где их ждали солдаты. Капитан шел впереди. За ним Эдик волок мешок с деньгами, что позволяло Рокотову без особых усилий держать пленника, который сам направлялся за мешком, как за подвязанной перед носом морковкой. Кропаль и Костяк замыкали группу, волоча компьютеры.

Показалась машина. Кто-то из солдат с беспокойным видом махнул капитану, тот ускорил шаг. Оказавшись у грузовика, он выслушал кого-то из солдат и снял головной убор, заставив остальных последовать его примеру, после чего полез в кузов.

– Никак еще кто-то помер! – услышал Андрей сзади голос Кропаля.

Когда Рокотов подошел к машине, Кит выпрыгнул из кузова и грубо, с силой, схватил Андрея за рукав, поволок в сторону. Пришлось бросить пленника и крикнуть Эдику, чтобы не упустил.

– Да никуда этот вонючка не денется! – Рыжая борода Кита тряслась от гнева, он на ходу вытаскивал пистолет. Казалось, раньше это был ни к чему не нужный предмет, если на все случаи жизни есть автомат, но сейчас пистолет неожиданно превратился в весомый аргумент, символ власти. Кит размахивал им перед лицом Рокотова.

– Чего ты?! – Андрей дернулся, но хватка у капитана оказалась крепкая.

– Я зачем связался с тобой?! У меня люди мрут, как мухи! А ты меня втравливаешь в какую-то ерунду! Компьютеры, госпитали, «тулова» сумасшедшие!

Справившись со страхом, Андрей все же вырвался. Затрещала ткань.

– Разве ерунду?! Сейчас найдем, куда людей разместить…

– И сколько ты намерен проторчать в этом паршивом городке? Я тебе уже говорил…

– …и я сразу займусь ранеными!

– …что мне нужно попасть в командный пункт.

Они выпалили друг в друга свои фразы и оба заткнулись, переваривая сказанное в ответ. По затухшему взгляду Кита, Андрей понял, что угодил точно в больное место. И сразу вдруг все стало ясно. Это «пунктик». С ним поведение капитана легко объяснялось. Кит одержимо переживает за своих людей, настолько, что готов прощать им все, лишь бы больше не было в отряде потерь. Настолько же боится и заразы. Так зациклился на этих мыслях, что они затмили ему сознание: твердый и надежный офицер буквально на глазах превращался в тряпку и психопата. Играло роль еще третье обстоятельство. Похоже, что Киту из-за регулярных утренних провалов памяти недоставало идей и некоего начальства, которое могло бы наполнить смыслом его офицерскую душу, привыкшую к приказам сверху. И Андрей чувствовал, что может стать таким человеком. Пусть не командиром над Китом, но вполне подходящей кандидатурой, чтобы создать дуумвират.

– Капитан, – тихо сказал Андрей. – Не знаю, какой ты человек, но командир, вероятно, хороший. Послушай меня. Мы ничего не знаем о том, что творится вокруг. И если хотим выжить, должны действовать сообща.

Капитан неотрывно смотрел на него, и Андрею хотелось верить, что тот с вниманием впитывает каждое его слово.

– Ты же сам понимаешь, что командный пункт – это все отговорки, – твердил Рокотов. – Я знаю, тебе нужна цель! Скажи, если я ее дам тебе, готов ли ты будешь действовать?! Я хоть и крыса медицинская, но две головы лучше. К тому же я тоже не последний человек по званию…

Это был вызов, но Андрей чувствовал, что только так может решить возникшую ситуацию. Он хотел взять капитана за плечо, чисто по-дружески, но подумал, что это уже будет явный перебор.

– О какой цели ты говоришь? – с трудом выговорил Кит, пряча пистолет в кобуру.

– Первую я уже назвал – это выжить. Понять, за каким чертом наш разум еще не отправился в преисподнюю. – Сейчас он говорил за Кита. – И сделать так, чтобы этого не случилось и впредь. Второе – сплотить команду, чтобы каждый занялся делом. Попытаемся отыскать других, таких же, как мы. Остатки армии, полиции, хоть какую-нибудь власть. Сначала в этом городе. Не получится – в другом. А дальше видно будет.

Андрей смотрел на капитана, ждал ответа и думал: ведь он объясняет прописные истины человеку, который сам должен был дойти до всего этого и не терять хладнокровия. Курица не птица, а врач, хоть даже и полковник, – не офицер. Но сейчас почему-то все оказывалось именно так: он был на голову выше Кита по всем пунктам. И если капитан не согласится со своей неполноценностью и не захочет воспринимать чужие идеи, всем им настанет крышка. Не сегодня, так завтра Кит окончательно потеряет бразды правления или продолжит психовать, может быть, кого-нибудь пристрелит, или кто-нибудь пристрелит его, да хоть тот же Кропаль. В любом случае солдаты разбегутся. Потому что у них нет никакой цели. Многие наверняка в периоды между провалами сознания вспоминают о доме, о родных, думают, что стало с ними. Только дай повод – исчезнут. И не остановит их гуляющая вокруг непонятная зараза. Удивительно, что этого не произошло раньше, но ведь и Кит еще не до конца растерял авторитет.

– Хорошо, – произнес наконец капитан. – Допустим, я согласен. И что прикажешь делать?

Андрею хотелось вздохнуть с облегчением, но он ответил почти без паузы:

– Сейчас выберем подходящее место. Эдик разберется с компьютерами, найдет карты и справочники. Мне понадобится оборудование, инструмент, чтобы я мог поставить раненых на ноги. Будет неплохо, если тыобъявишь все это в виде приказа.

Кит отвел взгляд, о чем-то сосредоточенно думая, и кивнув Рокотову, направился обратно к машине.

За спиной раздался его зычный голос, в точности повторяющий то, что Андрей сказал только что.

Ему хотелось улыбнуться, но не было сил. Он чувствовал себя, как насильно вытолкнутый на манеж зритель, которого вместо дрессировщика намеревались сунуть головой в пасть льву. Вроде бы обошлось, и жив остался, а поджилки трясутся до сих пор.

Он отыскал Эдика. Рядовой Краснов сидел рядом с пленником, которого привязал к колесу, подпихнув к нему денежный мешок и дозволяя увлеченно играть с бумажками. Сам же время от времени поглядывал на психа, отвлекаясь от найденных компьютеров, в которых пытался разобраться. У некоторых еще оставался достаточный заряд. Ноутбуки, набитые играми и без единой толковой программы, сразу пошли по рукам. На двух нашлись карта и справочник, но Эдик пока отложил их в сторону. Еще один оказался запароленным, однако после нескольких минут колдовства каким-то образом пареньку удалось получить доступ. Это произвело впечатление на Андрея, наблюдавшего за его действиями.

– Так ты в программах хорошо разбираешься! А данные расшифровать сумеешь?

– Данные? – зажегся интересом паренек. – Смотря какие. А что там должно быть?

– Потом расскажу, – ответил Андрей, заметив, что за ними наблюдает Костяк. Этого рядового он уже не воспринимал иначе, как за доверенное лицо сержанта Кропаля.

– Пойдем к капитану, – сказал он Эдику.

Благодаря справочнику и навигационной карте, целью был выбран торговый центр, когда-то служивший одновременно магазином и гигантским складом доставки сетевых заказов по всей округе.

Поначалу ехали почти безлюдными улицами. «Тулова» попались лишь дважды, группами. И оба раза это была неприятная картина.

Первую, довольно скученную группу солдаты увидели у разбитых витрин какого-то супермаркета. Хорошо одетые, но вымазанные в грязи люди бродили рядом с магазином и внутри него, перебирая коробки, пакеты, банки-склянки и, подобно тем охранникам в бизнес-центре, которых видел Рокотов, постоянно что-то тащили в рот, жевали, выплевывали, снова тянулись за чем-нибудь, вступая друг с другом в перепалку. Они казались больше похожими на стаю обезьян, но непонятно было, есть ли среди них хоть кто-нибудь главнее остальных, лидер или вожак.

Когда грузовик поравнялся с ними, только некоторые обратили на него внимание, но даже из их числа у считанных единиц оказались туповато-заинтересованные глаза, остальные равнодушно скользнули взглядами по машине и вернулись к прерванным занятиям.

Андрею неожиданно вспомнилось, что дикие животные, ни разу не видевшие человека и не знавшие зла от него, практически не воспринимают людей или машины в качестве чего-то опасного. Эти «тулова» вели себя точно так же.

«Возможно, у них полностью стерлась память, и они познают мир заново? А движущуюся машину, получается, как будто ни разу не видели», – думал он, провожая несчастных взглядом.

Вторая группа была поменьше, ее заметили издали. И то, благодаря зоркости впередсмотрящего. Сидевший на кабине боец вдруг застучал по крыше:

– Справа! Справа! – заорал он. – Там люди!

Часть солдат кинулась к краю заднего борта, другие облепили правый, прильнув глазами к дыркам в брезенте. Машина накренилась, водитель почти совсем замедлил ход.

Андрей вцепился в перекладину и тоже всмотрелся в дыру.

Он увидел, как по утопающей в желтых и красных листьях городской площади бегут несколько человек. В их движениях заметны не то чтобы вялость или отсутствие пластичности, но нечто неосязаемое и необъяснимое, благодаря чему становится ясно – все они такие же «тулова», как и те, что встретились возле супермаркета.

Боец наверху вдруг заколотил еще сильнее.

– Собаки! Собаки! – заорал он.

И все увидели, что еще правее, с соседней улицы за стайкой людей несется собачья свора. Штук шесть или семь крупных особей. Еще пара секунд и опьяненная преследованием стая ворвется в кучку беззащитных двуногих существ.

Тут Кропаль и Костяк, которых так и тянуло пострелять, решили вступиться за человеческое стадо. Они захлестнули свору очередями из двух стволов. С визгом три собаки закатались по земле, две упали замертво, и только одна, развернувшись, стремглав помчалась обратно. Раззадоренные Кропаль и Костяк пустили ей вслед еще по очереди, но не достали.

Капитан Кит рявкнул, чтобы сели по местам. Солдаты отхлынули от борта, и грузовик ускорил ход. Андрей еще несколько секунд наблюдал за оставшимися на площади людьми. Поняв, что беда миновала, они остановились, некоторые смотрели на грузовик, но ничем, ни жестом, ни криками не призывали к себе, хотя каждый нормальный человек в такой ситуации, наверное, постарался бы привлечь к себе внимание.

– Сядь!

Кропаль дернул Андрея за куртку. Андрей опустился на скамью.

– Че, интересно стало?! Это ведь вы, бляди медицинские, всякую херню придумываете!..

Сержант сверлил его взглядом, как будто нарочно испытывал или нарывался на открытый конфликт. Разборки с сержантом в планы Андрея не входили, но он заставил себя не уступить, хотя так и порывало отвернуться и не связываться. С минуту они играли «в гляделки». Андрей все же выиграл это маленькое сражение. На лице Кропаля появилась ухмылка.

– Ладно, доктор, сдаюсь! Еще вколешь мне какой-нибудь яд в задницу!

Он цыкнул, выпустив струйку слюны на пол под ноги Рокотова, после чего отвернулся первым.

Минут через десять приехали на место.

Для не слишком крупного городка здание торгового комплекса поражало размерами и напоминало своим видом ангар под какой-нибудь крейсер из «Звездных войн». Крохами казались несколько десятков никому не нужных пустых автомобилей, раскиданных по огромной парковочной площадке.

Здание оказалось частично разграбленным в отделах продуктов и вещей первой необходимости, но все еще скрывало в своем чреве уйму всевозможных товаров, от шурупов и винтиков до сложной и никому теперь не нужной электроники. Ну и главное – было набито разнообразной едой, запасы которой поражали воображение.

Они обосновались в секции бытовой техники. В соседнем отделе нашли генераторы. Час приготовлений, и вскоре так и не проданные никому установки дали ток, холодильные камеры – первый холод. Определив тела мертвых, Андрей предварительно разобрался с ранеными: выбрал им место, обработал раны, используя захваченные из аптеки препараты и медикаменты. Поскольку капитан во всеуслышание объявил Рокотова начмедом с правом отдавать распоряжения всем без исключения, с этой минуты Андрея подстегивала одержимость идеей навести свой целесообразный порядок. Он велел приволочь из мебельного салона диваны и кровати для раненых, снарядил нескольких человек найти аптечный склад, дал им строгие инструкции, и в особенности – обращать внимание на медицинское оборудование. Себе в помощники назначил Эдика, которому дал отдельное поручение – найти отделы с книгами и электронными изданиями и собрать все, что имеет хоть какое-нибудь отношение к медицине.

Капитан тоже не остался без дела. Он намеревался найти отдел с радиоэлектроникой, собрать все комплекты переносных радиостанций, какие только найдутся, и раздать каждому. Сразу после этого – заняться обустройством территории для безопасности лагеря.

Вскоре выяснилось, что в арсеналах этого супер-пупер центра сложным медицинским оборудованием даже и не пахло. Тогда Рокотов затребовал у Кита людей, чтобы проехать по фирмам, которые до катастрофы снабжали медицинские учреждения. Одна такая компания, как утверждала карта-справочник, располагалась в нескольких кварталах отсюда, и в ней вполне могло оказаться все необходимое.

– Только я сам пойду, они ведь выбрать не сумеют, – доложил Андрей капитану, заранее подозревая, что возражений не последует, но на всякий случай добавил: – Не бойся, не убегу.

– Да я и не боюсь. Только чего ты найти хочешь?

– Анализаторы. Я же сказал тебе, что хочу все изучить, пока хоть что-нибудь соображаю. На нашего психа посмотри, – он показал на сидевшего в сторонке улыбающегося «дятла», который, будучи опять привязанным, и сейчас возился со своими бумажками. – Пока ты одержим целью, не сдавайся! И я тоже не отступлюсь.

– Ладно, шут с тобой, – согласился Кит. – Двух людей бери. Только поосторожней там. Мне дохлый лекарь не нужен. Гарика и Рыло возьмешь.

– Хорошо.

– А с этим типом что делать? – Кит показал на пленника. – Если он начнет буянить?

– Не начнет! – сказал вдруг откуда-то взявшийся Кропаль.

Он схватил у «дятла» мешок, не обращая внимание на его хныканье. Высыпал содержимое, распинал ногами.

– Пускай деньги собирает!

К общему веселью солдат безумец кинулся подбирать драгоценные бумажки.

Андрей перехватил нахмуренный взгляд Кита. Но капитан опять не сказал сержанту ни слова.

– Ну, так мы пошли? – спросил Рокотов.

– Не задерживайтесь только, – сказал Кит.

У выхода из центра Рокотова и двух отправленных с ним бойцов нагнала Линда. Андрей с удивлением осмотрел оставшийся за спиной стеклянный холл, но рядового Краснова за дверью не обнаружил. Связался с ним по рации.

– Эдик, ты меня слышишь?

– Да! – прошипело в трубке.

– Ты свою собаку, случаем, не потерял?

– Так она с вами?! То-то помчалась куда-то, как бешеная. Ничего не понимаю… – в голосе Эдика чувствовалось удивление и досада. – Я сейчас приду!

– Что, Линда, не слушаешься хозяина? – обратился Рокотов к сидевшей у его ног собаке, вспоминая на ходу, что она в последнее время оказывает ему знаков внимания ничуть не меньше, чем Краснову.

Когда Эдик спустился, Линда повела себя не менее странно. Она наотрез отказывалась идти с ним обратно. Прижалась к ногам Андрея и порыкивала на собственного хозяина.

– Краснов, отпусти ее с нами! – предложил Рокотов.

– Так ведь она моя собака!..

– Была твоя, станет обчая! – вякнул Рыло.

Эдик вспыхнул, сурово глядя на него. Тут же осунулся.

– Ладно, коли за вами поперлась, пускай идет. Только вы уж там ее поберегите!

– Пошли, – дал команду Андрей, и первой за ним устремилась Линда.

– Ничего не понимаю… – услышал он голос Эдика, явно озадаченного такой переменой с собственной питомицей и обращающегося скорее в пустоту, нежели к кому-либо конкретно.

3

Дом поразил Веру своим теплом и теми благами цивилизации, которые, казалось, были потеряны навсегда. В коридоре шумел вентилятором кварцевый обогреватель. В кухне, через которую они прошли, тихо и дружелюбно урчал холодильник. Расставив руки, слепой старик уверенно провел ее в гостиную.

Здесь оказалось невероятно просторно и в то же время очень темно из-за тяжелых плотных штор. Но глаза девушки быстро привыкли.

– Как у вас здесь хорошо! – с восторгом произнесла Вера, осматривая комнату, обставленную старой и оттого казавшейся еще более уютной, мебелью. – Даже электричество есть.

– Да, в былое время повезло сделать дом с полным автономным обеспечением, – похвастался старик. – Еще хорошо, что я не растерял способность всем этим управлять. Хотя, признаюсь, в первые дни тяжело вспоминал, что где находится.

Он подошел к шкафу с аппаратурой, едва слышно щелкнул клавишами, и вскоре в размещенных по углам комнаты динамиках ненавязчиво заиграла музыка. Что-то классическое, узнаваемое.

– Вам нравится? У меня столько записей, что оставшейся жизни не хватит, чтобы все это переслушать. Раньше мы с женой часто сидели здесь вечерами, слушали музыку. Ей очень нравился Гайдн.

– А где сейчас ваша жена?

– В комнате наверху. Мне приходится запирать ее. Вы же знаете, что происходит с такими больными.

– Да. Они ничего не понимают.

Старик покачал головой.

– Мне кажется иногда, что музыка помогает ее сознанию, я даже провел колонки в ее комнату. Хотя, на самом деле, я не уверен, что все это не придумываю.

Вера прошлась по комнате. Увидела сервант, на средней полке которого стояли фоторамки. Меняющиеся картинки показывали лица, вероятно, близких для старика людей.

– На что вы смотрите? – вдруг бесцеремонно спросил старик.

– На фотографии, – призналась Вера.

Старик приблизился и, открыв дверцу, с особо осторожностью пролез пальцами вовнутрь, ощупывая полку. Взял одну рамку в руки. Провел по экрану ладонью, то ли гладя, то ли стирая пыль.

– Иногда мне кажется, чего я точно не помню, так это как они выглядят. Хочется верить, что они уже там, где все мы будем рано или поздно, и не мучаются.

Передав рамку Вере, он взял другую и тоже погладил, будто хотел прикоснуться к потерянным лицам.

Девушка смотрела на радостных и приветливо улыбающихся людей. Некоторые здорово походили на хозяина дома, особенно серьезный, даже немного суровый, но симпатичный мужчина немного старше сорока с начинающей пробиваться сединой, чем-то напомнивший Вере собственного отца, – вероятно, сын старика. Она хотела спросить, кто это, но вовремя вспомнила, что старик не видит. Еще на улице она заметила, что по векам стариковых глаз разошлись шрамы, похожие на следы ожога. Их сложно было не разглядеть даже сейчас, при скромном освещении. И все же она опустила взгляд, как будто боялась, что старик каким-то образом, несмотря на свою слепоту, снова поймет, что она изучает его.

– У вас тут очень здорово! – торопливо произнесла она.

– Вы это уже говорили, – почему-то недовольным тоном ответил он, и ей снова показалось, что он каким-то невероятным способом угадывает все, что она делает. Вере снова стало жутко.

– Пока можете тут посидеть, отдохнуть. А я пойду, приготовлю что-нибудь перекусить.

– Давайте я вам помогу! – Девушка неожиданно поймала себя на мысли, что хотела бы следить за каждым шагом старика.

– Нет, нет. Вы гостья, – твердо и с каким-то, как ей показалось, ехидством ответил старик и направился в кухню.

Оттуда выглянул Демон и сразу же юркнул обратно в коридор, не издав ни звука. С момента появления в доме Грозный не проявил к нему особого интереса. Взрослый щенок ходил по огромной комнате и обнюхивал каждый уголок. Вера подозвала его.

– Ну и каково твое мнение? – уже второй раз спросила она. Грозный вильнул хвостом. – Считаешь, здесь не опасно? – она пытливо заглянула в его глаза. Но пес выглядел уверенно и спокойно.

Вера подошла к креслу, пышному и широкому. Изучала его так пристально, будто в нем был припрятан какой-нибудь опасный «нежданчик», например, возьмет, да и проглотит ее целиком, если сядет.

Вздохнув, она качнула головой – уж представит тоже! – и забралась в кресло с ногами.

– Ты тоже можешь отдохнуть.

Грозный послушно лег рядом на пол.

Внезапно сверху раздался тяжелый стук, и тишину комнат разрезал истошный женский крик. Будто пытками терзали чью-то плоть.

Вера вскочила. Сердце ее бешено заколотилось.

Грозный залаял, смотря в потолок. В гостиную вбежал Демон и тоже заверещал, но тут же смолк, вспомнив, что здесь чужаки. Песик осторожно юркнул к стоявшему между окнами дивану и заполз под него, высунув одну только голову, готовый в любой момент спрятаться под мебелью.

– Не бойтесь! – подал с кухни голос старик. – Я сам до сих пор не могу к этому привыкнуть.

Он вскоре появился и быстро пересек по диагонали гостиную, даже не сбившись на крадущиеся шаги. Исчез в дверном проеме, спрятанном за висюльками бамбуковой занавеси, там, вероятно, находилась лестница, – догадалась Вера. Слышно было, как он поднимается, затем скрипнула дверь и неразборчиво долетел настойчивый, успокаивающий голос.

Вскоре он спустился вниз. Все это время Вера сидела вжавшись в кресло, ожидая, что крик повторится, и заранее готовясь к нему.

– Это ваша жена? – спросила она. И подумала вдруг о карабине, оставшемся в коридоре. Интересно, не припрятал ли его старик, пока ходил на кухню?

А тот направил к ней слепые глаза.

– Да, это она, – сказал он и покачал головой. – Иногда в ее припадках мне видится какая-то надежда. Проявление желаний, это ведь не так плохо, как вы считаете? Может быть, она что-то понимает и ей не хочется быть постоянно одной? Ну, скажите же что-нибудь?! – рассерженно добавил он.

– Я… не знаю, – у Веры застрял комок в горле. Чего он от нее добивается? Может быть, ей все-таки бежать отсюда? Если бы не Грозный, она так бы и поступила.

Девушка вновь обратила свой взгляд к щенку за поддержкой, и в этот момент старик, будто даже не собираясь выслушивать ее, продолжил сам:

– Я много слушал новостей, когда началась та неразбериха, но они сами себе так часто противоречили, что я и не знаю, как выглядят и как на самом деле должны вести себя больные? Я знаю только то, что происходит с моей женой. Скажите, вы встречали других людей? Я говорю не о таких, как мы с вами, а о тех, которые совсем неразумны.

– Они правда ничего не понимают, – ответила Вера. – Их даже детьми назвать нельзя. Их очень жалко. Я все время спрашиваю себя – почему же мне удалось этого избежать? А вы?

– Ежечасно. И не знаю ответа.

– И все же мне кажется, что опускать руки не стоит.

Старик не ответил, вздохнул и снова отправился на кухню. Вера осторожно зашагала за ним. Но заметила, что он остановился за порогом и обернулся через плечо. Замерла в испуге. С этого места ей видно было ружье, висевшее на крючке в коридоре, – там же, где она его оставила. Отругав себя за то, что доверяет старику меньше, чем он ей, Вера стояла, почти не дыша.

Старик позвал Демона.

Песик осторожно пересек комнату, не спуская взгляда с Грозного, а когда до коридора оставалось не больше двух метров, рванул во весь опор к старику. Оба они удалились. И только тогда девушка позволила себе перевести дух и вернуться в кресло.