Текст книги "Грозный. Пес, который искал человека"

7

Попытка Рокотова добиться снова телепатической связи между Линдой и Грозным все же удалась. Новое видение, полученное от Грозного, подсказывало Вере, куда она должна попасть. Миновать пару-тройку мелких населенных пунктов, затем проскочить километров сорок по соседнему шоссе, и впереди ее будет ждать город, где находится Андрей. На это потребовался примерно час, по истечении которого она пересекла воображаемую черту соседнего города. Теперь оставалось только достигнуть противоположной окраины.

Несмотря на обилие многоквартирных домов, улицы были удручающе пусты. Даже «хлябики» не попадались. И оттого противоестественно оказалось увидеть какого-то мужчину в форменной одежде и с собакой у левой ноги, невозмутимо стоявшего на перекрестке с автоматом в руках. В ту минуту, когда Вера заметила его, ей стало страшно, что он выстрелит. Когда он махнул рукой, желая остановить ее, Вера с трудом преодолела искушение дать газу. К вооруженным людям в форме она не могла относиться спокойно. Столкновение с солдатами, казалось, навеки впечатало в нее этот страх. Но и поддаться искушению она не могла. Сзади спала девочка, обнявши маленького Демона, и Вера боялась им навредить. Вдруг полицейский начнет стрелять.

– Если что, ты знаешь, что делать! – сказала она Грозному.

Девушка прижала машину к обочине и, остановившись, посмотрела назад. Она ожидала, что полицейский направится к ней степенным важным шагом, как хозяин положения. Но сквозь тонированные стекла видно было, что он бежит со своей собакой, как мальчишка, будто боится, что опоздает на случайный автобус, – совсем не солидно для вооруженного человека.

На всякий случай она не сняла блокировку с дверей, а только опустила стекло на соседней двери.

– Простите, я, наверное, напугал вас! – тяжело дыша, сказал он.

– Не вы первый, не вы последний!

– Вы не подбросите меня? Я, кажется, опаздываю на сбор! – все еще пытаясь отдышаться, спросил он.

– На сбор?! – Вера удивленно вскинула брови.

В его словах, казалось, было что-то немыслимое.

Неужели где-то еще существуют группы людей достаточно организованных, но в то же время и не опасных, поскольку в глазах полицейского она не видела ничего, кроме мольбы. Да и Грозный не замечал ничего дурного.

Рука девушки сама собой потянулась к кнопке разблокировки дверей. Щелкнули замки, и полицейский отодвинул боковую дверь.

Малышка проснулась, заговорила что-то. Гость с интересом уставился на нее.

– Здравствуй! – приветливо улыбнулся он.

Демон тоже открыл глаза и, к удивлению Веры, поприветствовал полицейского вилянием хвоста, а вовсе не лаем, как мог бы.

Полицейский впустил свою собаку, затем влез сам.

– Спасибо!

Собака его, против ожидания, вела себя предельно смирно. Зато Демон всячески проявлял к ней свой интерес, она спокойно воспринимала его наскоки. Грозный тоже запросился назад, но Вера строго осадила его.

– Где ваш сбор? – спросила она.

– А вам в какую сторону? – поинтересовался мужчина.

– Мне за город. Там должен быть огромный торговый центр.

– Тогда можете ехать прямо. Эта улица переходит в шоссе, там на окраине и стоит центр. А меня через пару километров высадите, там я дойду.

Вере очень хотелось узнать, куда он едет и что там. Но она боялась поддержать разговор. Была все еще напряжена и постоянно ждала какого-нибудь подвоха. Впрочем, элементарное любопытство оказалось сильнее.

– А на какой сбор вы опаздываете? – спросила она.

– Организуем отряды помощи населению. Собираем тех, кто еще остался и может помогать другим. Люди сейчас разные. Но всем им надо помочь. Знаете, кого больше всего сейчас? Одиноких женщин всех возрастов! Это не удивительно, они чаще других заводили собак.

Полицейский подался вперед.

– Вы слышали, что говорили по радио? – спросил он. – Про собак.

– Да, конечно.

– Этот Сумрак на самом деле отличный парень! – сказал полицейский. – Другой бы бросил свое дело, а он остался на посту. А ведь кто такой – обыкновенный диджей! Просто молодец, что на связи остался…

– А что же болезнь? – перебила его Вера.

– А что болезнь? Она, кажется, наделала своих дел и уже не так угрожает, как в самом начале.

– И много вас там?

– Ой, много! Уже больше двух тысяч! И все с собаками. Тяжело, конечно, но все же какая-то надежда есть. И знаете, что странно – это все как-то само собой организовывается. Мне иногда кажется, что по волшебству. Я думал, скандалы будут, склоки, какой-то дележ, но ничего этого и в помине нет. Почему, никак не могу взять в толк.

– А моего друга убили.

– Искренне сочувствую вам… Мне повезло больше. У меня вся семья уцелела. Мы собачники с давних лет, да еще профессия располагает. Я служил в участке, жена кинологом была. У нас, правда, в новом отряде тоже вначале были грабежи и убийства. Но когда собаки преображаться начали, все это исчезло.

– Преображаться? – удивилась Вера. – Что это значит?

– Раз спрашиваете, значит, ваш пес еще не прошел это. Моя Зута немного умеет в мысли заглядывать. Ей-богу, не вру! Не верите? Я бы показал, но она пока только со мной общается.

Девушка улыбнулась и посмотрела на Грозного.

– Верю! – сказала она.

– Так мы едем или нет? – растерянно улыбнулся полицейский.

– Да, конечно! – Вера повернулась к рулю.

Оставшуюся дорогу полицейский рассказывал ей об их лагере, о собаках. О невидимой жизни, которую она попросту не могла знать, потому что не стало привычных средств общения. Где-то был вездесущий Сумрак, служивший единственным каналом для сообщений, но и он не мог знать всего того, что происходило вокруг.

Полицейский говорил о своих новых друзьях, с которыми они пытались понять, что происходит. И пришли к выводу, что эпидемия не только навредила людям – она еще изменила собак. Они и соображать стали четче, и стали менее восприимчивы к приказам, и повадки их частично изменились, но ярко выраженные необычные способности обрели только те собаки, хозяева которых не только выжили и сохранили рассудок, но и представляют для своих питомцев какой-то особый интерес.

– Вы только не подумайте, что я такой заумный, чтобы гладко вам все рассказать, это у нас есть один товарищ, вот он самый, наверное, умный среди нас, – говорил полицейский. – Так у него есть такая теория. Странным образом собаки теперь знают, как распорядиться тем, что они могут получить от нас, людей. У него есть подозрение, что им нужны наши мысли, наши поступки, рассуждения. И только тогда мы им интересны, когда все это вместе превосходит их возможности. Ведь крушить, ломать и убивать они прекрасно умеют без нас. Но вот строить, управляться с вещами – это им недоступно. Но очень заманчиво. И такое ощущение, что они где-то берут подсказки и дают их нам. Может быть, у нас самих черпают то, что мы знаем, но плохо помним. Или у других людей. Знаете, их теперь как будто восхищает участие! Вы не представляете, как многому я научился за последнюю неделю! А те люди, которые не способны им дать ничего интересного, становятся им безразличны. Я вам говорил про грабежи и убийства – все это у нас прекратилось только благодаря преображению собак, я так считаю! Сколько я раньше случаев знал, когда собаки ни под каким предлогом не бросали своих хозяев, даже если те их били и лупцевали. А сейчас – они будто сами по себе. Не нравишься – уйдут! Тех, кто натворил у нас в лагере разных нехороших дел, и кого пришлось выгнать, было немало. Мы находим их теперь иногда в городе, если везет найти живыми, забираем обратно в лагерь, но они все без собак. Все стали жертвами «сумрачной» болезни. И собаки от них отвернулись. Мой товарищ объясняет это так. Ведь ни в одном звере злобы нет от рождения. Только необходимость в пище. Первые собаки за человеком-то пошли только потому, что он мог им дать то, чего у них не было, но чего они хотели. Но не только еду и тепло. Ведь тигр не пошел за человеком, ни медведь, ни какой другой хищный зверь. А только волк или дикая собака, уж я не знаю, кто из них. Значит, было что-то большее между нами, чем просто добыча жратвы. И теперь нам нужно еще заслужить, чтобы собаки остались с нами рядом. Это правда! Поверьте! Я сам ничего этого не понимал. Знал только, что собака без человека не должна быть. Я всегда считал, что у каждой собаки обязан быть хозяин. Иное немыслимо. Но теперь получается, что и у каждого человека должна быть собака. А он – должен быть вовсе не хозяином. А чем-то вроде друга… Да нет же – другом! И те собаки, которые остались без людей, они тоже несчастны, хотя, быть может, еще не способны этого оценить…

Казалось, он готов был говорить, сумбурно и безостановочно, еще долго. Но они уже приехали к месту, а он торопился.

– Вон, видите людей? Они уже ждут меня и Зуту!

Вера увидела в удалении нескольких человек. Мужчин и женщин. Все они были с собаками. Это напомнило Вере увиденную когда-то прогулку городских собачников, за тем исключением, что сейчас собаки и люди казались единой группой, скорее даже обществом или маленьким социумом, где все зависимы друг от друга.

– Вы не хотите присоединиться к нам? – спросил полицейский, покидая машину.

– Не сейчас. Я должна ехать. Но…

Она обернулась на девочку.

– А вы можете взять малышку? Это не моя дочь… – начала было оправдываться она, но полицейский все понял без лишних слов. Он снова полез в салон и взял ребенка на руки. Та не сопротивлялась, напротив, протянула к нему ручки.

– И Демона. Демона тоже! – вспомнила Вера. – Пусть он будет ее пес! Если, конечно, он захочет.

– Да, конечно, – кивнул мужчина, передавая девочку кому-то из женщин. Демона тоже принял кто-то из них. Вере все еще было немного страшно от такого большого количества людей. Но у них всех были такие чистые доброжелательные лица, что она быстро успокоилась.

– Мне пора! – сказала она.

– Если вам попадется безнадзорная свора, не бойтесь! Отпускайте свою собаку. Она не даст себя в обиду. И вас тоже. Поверьте!

– Да, да! Я верю! – ответила она и опустив взгляд, увидела, что Грозный все-таки выскочил из салона и теперь стоит рядом с овчаркой Зутой. Ей казалось, что щенок и полицейская собака тоже о чем-то общаются друг с другом, только без слов.

– Грозный! – позвала она.

Проскочив мимо ног полицейского, щенок быстро запрыгнул в салон.

Мужчина закрыл дверь.

Когда минивэн покатился дальше, Вера посмотрела в зеркало заднего вида. В этой встрече показалась какая-то глубокая символичность: человек в форме был с собакой, как и она. Как и все остальные, кто еще продолжали жить и не только чувствовать себя людьми, но и оставаться ими.

Ей казалось, что она на всю жизнь должна запомнить его подтянутую сильную фигуру, олицетворяющую собой верность, силу и мужество. Сидевшая рядом с ним овчарка, проводившая машину взглядом, тоже должна была навсегда впечататься в ее память. И никакая «сумрачная» болезнь этому больше не помешает.

8

Линда так и тянулась к собакам. Эдик и Рокотов держали ее по очереди.

– Куда рвешься, дура? – сердился Эдик, а Линда ворчала на него. – Они же растерзают тебя. Погляди, сколько их.

Они начали побаиваться, как бы она не пустила в ход зубы, настолько Линда разошлась.

– Погодите, я ее ремнем прицеплю! – предложил Рылов и когда Эдик отвлекся на него, овчарка все-таки вырвалась и бешеными скачками помчалась к периметру парковки.

– Линда, стоять! – тщетно надрывался Эдик.

Собаки будто ждали ее. Тени замельтешили, послышался визг.

– Теперь нам точно крышка, – сказал Гарик.

– Ребятки!.. Ребятки!.. – зашипела вдруг рация у Рылова. – Ау! Как вы там? Прием!..

Все узнали голос Кропаля.

Иван нажал кнопку ответа и выпалил во весь голос:

– Да пошел ты!

– Ну-ну, только не надо. Это вы у меня на кончике пера сидите. Так что ждите своей очереди. Собачка-то ваша, похоже – тю-тю!..

Раздался несдерживаемый смех. Рылов отбросил от себя рацию.

Все боялись смотреть на Эдика. Но тот вдруг преобразился лицом и показал куда-то, тыча пальцем!

– Смотрите! Вон она!

И все увидели, что между машинами высунулась морда овчарки. Первые секунды Андрей не мог поверить, что это Линда. Но все его сомнения исчезли, когда она показалась почти целиком, а затем точно таким же галопом, как до этого, помчалась к ним обратно.

Теперь ее заметили солдаты из торгового центра. Они начали стрелять. Опять с обеих сторон, скрещивающимися очередями, но собака двигалась слишком быстро.

Она подбежала к людям и все принялись радостно гладить и тискать ее, не в силах поверить в ее счастливое избавление.

Линда притиснулась к Рокотову и обожгла его мозг пульсирующими толчками. В перерывах между порциями тошноты Андрей улавливал смысл того, что она хотела до него донести.

– Они… – он не решался произнести это вслух. – Они могут нам помочь!

– Кто? Собаки? – недоверчиво фыркнул Гарик и тут же осекся, глядя на искаженное приступом лицо Рокотова.

– Там не только собаки, – сказал Андрей. – Но и люди. Ту…

Он так и не смог назвать их «туловами». Это слово вызвало у него какое-то безотчетное отвращение. Он все еще находился под впечатлением того, что увидел в пульсирующем послании Линды. Он почерпнул оттуда информацию, которая с головы до ног меняла все его отношение к тем, кого он и остальные до сих пор считали безмозглыми существами. Люди с запертым сознанием – вот, что с ними произошло. Но они оставались людьми, их сознание продолжало существовать, но только не управляло телом. И те собаки, кому хватало способности и желания заглянуть в человека, могли восстановить прерванную связь. Многие собаки, как теперь он понял, сами искали людей, которым «сумрачная» болезнь не дала шанса. Теперь по-иному вообразилась ему та картина, где по площади бежали люди, а за ними свора. Никто ни на кого не нападал. Да и та сцена на улице – с бочками, возможно, была не нападением. У страха ведь глаза велики. Четвероногие, как и двуногие, тоже разделились между собой на тех, кто желает симбиоза, и тех, кто остался в прежнем состоянии, не желая никого и ничего понимать.

– Они пришли за теми девочками! – сказал Рокотов. – И готовы пожертвовать собой.

– Ничего не понимаю! – закипел Гарик. – Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснить?

А с ним и Рылов потребовал информации.

– Подождите, позже! – замотал головой Рокотов.

Лихорадочный процесс в его голове должен был найти выход из ловушки, в которую они попали, и не время было сейчас пускаться в объяснения.

Он подполз к краю тэпушки и осторожно выглянул. Отсюда торговый центр просматривался, как на ладони. Видны были мелкие фигурки солдат, среди которых можно было признать Кропаля, Костяка и некоторых других. Атаковать бессмысленно. Только лишние жертвы будут.

– Нам бы капитана сюда. Если он жив, солдаты сами от Кропаля разбегутся.

– Да как же жив?! Я его искал! – крикнул Рылов.

– Ты искал, не нашел. А они – найдут!

– Кто?

Рокотов усмехнулся.

– Ты еще не понял? Линда! – позвал он. – И собаки.

Овчарка уставилась на него внимательными зрачками.

– Найдешь капитана?

– Думаете, справится? – подал голос Эдик.

– Цыц. Не лезь. Линда! – Андрей обхватил морду суки ладонями и обнял собаку, не переставая гладить и заглядывать ей в глаза. – Ты же и раньше дурой не была, до того как мы с тобой встретились, раскрасавица ты наша. Найдешь капитана?

Линда проскулила что-то, вырвалась из объятий и залаяла, будто говоря.

– Ну, так что скажешь? Нам нужен капитан! Понимаешь? Он там один. Там темно. Он не знает, куда идти. Не знает, кто ему друг, а кто враг. Найдешь?

Собака гавкнула – теперь решительно.

– Иван, – обратился Андрей к Рылову. – Ты уже выходы там изучил. Какой ей подсказать лучше, чтобы ее не заметили?

– Что? – не понял рядовой.

– Сейчас она с тебя информацию считывать будет, балда! – встрял Эдик. – «Найди капитана» – эдак не всякая служебная собака поймет. А наша – твердо будет знать, куда идти. Ты думаешь, она просто так меня заставляла тарелки метать?

И рядовой Краснов подмигнул Рокотову. А тот ему в ответ.

– Так она что, как тот… как тот пес? – вдруг вспомнил Рылов.

– Его зовут Грозный!

– Ну, точно Грозный! – Рылов понимающе улыбнулся. – Так это, значит, собаки сами могут передавать такой дар друг дружке? – Рядовой растянул улыбку еще шире. – А Кропаль собирался щенков разводить!

– Дурак он, твой Кропаль! – только и сказал Рокотов.

– Чего сразу мой-то? – под смех остальных поморщился Рылов.

– Ладно, не обижайся. Думай давай. Представь, будто ты собираешься ползти, как собака. Есть место, где нет охраны?

– Да есть!

– Линда! Давай, не подведи, девочка! Эдик, твоя собака, попробуй ей втолковать, что нужно сделать.

Рядовой Краснов склонился над овчаркой, зашептал ей что-то, прижался щекой к ее голове, даже закрыл глаза. Наблюдая за ними, Андрей заставлял себя отбросить все сомнения. Должно получиться.

– Кажется, она поняла, – сказал Эдик. Он был несколько ошарашен и хлопал глазами, стоя перед Андреем с открытым от удивления ртом. – Нет, точно поняла!

Рокотов кивнул.

Эдик подозвал Рылова.

– Попробуй так же как я.

То, что происходило сейчас между людьми и собакой, казалось немыслимым. Ментальный контакт с иным существом. Андрей вдруг подумал, что собака и человек всегда жили по принципу: «Ты мне – я тебе». Но теперь эта сфера отношений распространялась на разум едва ли уступающий в чем-либо человеческому. Другой разум. Конечно, есть много совпадений между теми желаниями и чувствами людей и собак. Но и существенные различия тоже есть. И мы не сможем теперь просто холить и лелеять, кормить, чесать, купать и выгуливать своих питомцев. Да и не питомцев больше, а равноправных участников жизни. Нашей общей жизни. Ведь мы теперь спаяны. И этого уже не изменить. А не будет спайки – всем нам конец…

От мыслей его отвлек Рокотов.

– Фу-у-у! – Рядовой вытер взмокший лоб. – Ну, ребята!..

Он улыбался.

Теперь снова настала очередь Андрея.

Линда уже с интересом смотрела на него, будто ожидая чего-то большего, чем просто слов. Андрею нужно было время, чтобы сосредоточиться и передать ей нужную информацию, когда она заглянет в его сознание.

Вот что-то запульсировало в голове против воли.

«Эх, мне бы так уметь!» – подумал он вдруг, понимая, что завидует Линде. На человека этот дар, похоже, не распространялся. Да и можно догадаться, почему. Сама природа, вероятно, не дает такой возможности. Человек, он ведь тварь ненасытная. Ему всего подавай, да побольше.

«Одному вон вдруг власти захотелось!» – подумал он о сержанте, но вовремя вспомнил, что думать нужно о капитане.

Он представил Кита неким идеальным персонажем, но вполне узнаваемым. Представил Линду, которая, в точно таком же пульсирующем состоянии сознания, как сейчас, «рассказывает» капитану все, что случилось и чего капитан не может знать. Он постарался вспомнить все до мелочей, что происходило с момента его ареста капитаном Китом. Все, что знал сам. И что узнал от других. Представил мысленно разговоры с Кропалем и образы тех двух замученных несчастных девчонок, при мысли о которых его сердце будто скручивалось и переставало ровно биться.

«Надеюсь, ты найдешь его живым!» – медленно выплывая из какой-то необычной вибрирующей субстанции, выплеснул Андрей свою последнюю мысль.

Он сам был ошеломлен контактом. И вспотел, наверное, не меньше Рылова. Протер лоб и щеки и некоторое время рассматривал свои мокрые от пота и крови ладони.

– Ну все. Если может случиться чудо, то оно должно произойти! Я верю, что капитан жив! Пусть идет. Эдик, привяжи ей к ошейнику свою рацию!

9

По мере того, как они приближались к цели, Грозный становился все нервознее. Он то спрыгивал с сиденья и вставал передними лапами на панель, вглядываясь в ветровое стекло, то снова заскакивал на место, не переставая поскуливать.

– Я не могу ехать быстрее! – так же нервничала Вера. – Я не умею, мы обязательно перевернемся!

Грозный вдруг обернулся назад и полез через сиденье в салон.

Она вначале не поняла, что происходит, но кинула взгляд на зеркало и увидела ряд машин, догоняющих их минивэн.

Вера даже не успела испугаться, только немного сбавила скорость, как вдруг одна из машин, шедших впереди догонявшей колонны, запульсировала красными и синими огнями, завыла, перестраиваясь влево. И когда поравнялась, Вера узнала в сидевшем за рулем человеке того полицейского, а на соседнем кресле – Зуту. Мужчина махнул ей рукой, а следующим жестом будто спросил: прямо? И кивнул, когда получил в ответ такой же в точности жест.

Они начали обгонять ее – несколько легковых автомобилей и два тяжелых фургона. Сквозь прозрачные стекла легковых машин она видела мужчин, все они были крепкого телосложения и с оружием в руках. Были с ними и собаки, с высунутыми языками выглядывающие в окна. Грозный тоже прижался к стеклу и что-то прогавкал.

Вера улавливала взгляды людей, проезжавших мимо. Никто из них не смотрел на нее хищно или жадно, как это подчас бывало. Все они были сосредоточены и суровы. Некоторые кивали ей в знак приветствия.

Когда колонна целиком обогнала ее, Вера убавила скорость и остановила машину прямо посреди улицы. На нее так подействовала эта сцена, что ее всю трясло. Грозный перелез к ней. Он уже не требовал: скорее, скорее. Просто прижался к ней кудрявой головой, понимающе заглядывая в глаза.

– Значит, все будет в порядке? – спросила она.