Текст книги "Простушка. Лгу не могу"

11

Меня все еще преследовал ночной кошмар, который снился мне лет с одиннадцати. С тех самых пор, когда в жизни мамы все пошло наперекосяк.

И она покатилась в пропасть.

Во сне все начиналось в моей комнате. Я чем-то занималась – делала уроки или читала, точно не помню, – и слышала, как внезапно хлопает входная дверь. Дальше все шло по одному и тому же сценарию. Я вставала, звала маму, но в ответ слышала только тишину. Густую, неестественную тишину. Даже птицы за окном как будто умолкали. Я выходила из своей комнаты и оказывалась в кромешной тьме, окутавшей весь дом. Солнце, перед этим светившее прямо в окно, исчезало. Я звала маму и искала выключатель, чтобы включить свет, но не находила ни одного на привычных местах. И мебели тоже не было. Я протягивала руку, пытаясь нащупать стол или стул, но вокруг было пусто. Наконец я добиралась до маминой комнаты, уверенная, что найду ее там. И уж она наверняка исправит все то, что случилось с нашим домом.

Но дверь в ее комнату открывалась в черную дыру. Тьма сгущалась до непроглядной черноты. Я кричала что есть мочи, звала маму, но дыра поглощала мой крик.

И тогда я просыпалась, дрожа и отчаянно пытаясь различить хоть какой-нибудь звук – просто чтобы знать, что я не одна.

Бывало, этот кошмар не снился мне месяцами, а иногда посещал меня чуть ли не каждую ночь.

Он перестал мне сниться с тех пор, как я поселилась у Рашей. Я даже решила, что храп Эми прогнал прочь эти ужастики, сотканные из зловещей тишины. Но через день после того, как я получила новую работу, кошмарный сон вернулся.

Я проснулась, едва сдерживая крик, готовый сорваться с губ. В комнате было так темно, что я не сразу вспомнила, где нахожусь. Рядом со мной храпела Эми – громко и протяжно. Это было хоть каким-то утешением, но даже после нескольких глубоких вдохов и успокаивающих мыслей я не смогла расслабиться, не говоря уж о том, чтобы снова уснуть.

– Эми, – прошептала я, тряся ее за руку и чувствуя вину за то, что нарушаю ее сладкий сон. – Эй, Эми!

Видимо, моих усилий оказалось недостаточно, потому что она лишь фыркнула во сне и откатилась от меня.

Не тупи, подумала я. Ты не одна. Эми рядом, даже если не слышит тебя. Засыпай, Сонни.

Но комната казалась слишком темной, и мысль о том, чтобы закрыть глаза и погрузиться в абсолютную тьму, заставила мое сердце учащенно биться.

– К черту все, – пробормотала я, сбрасывая одеяло. Я перелезла через Эми, схватила с комода ее мобильник и на цыпочках вышла из спальни.

Как только зажегся свет в комнате отдыха, стало легче дышать. Как будто до этого темнота душила меня. Я подошла к дивану и плюхнулась на спину, сжимая в руке телефон Эми. Он обладал несомненным преимуществом: это был смартфон. Что означало доступ к играм. Я уже скачала несколько бесплатных игровых приложений, в том числе и прикольные сигналы для смсок – правда, Эми находила их совсем не смешными.

Но даже идиотские телефонные игры с их яркими красками и забавными звуками не могли развеять затяжной кошмар. Как и осознание того, что, несмотря на то что комната светлая и знакомая, я все равно в ней одна.

Сама не знаю, как объяснить то, что я сделала в следующую минуту. Это было глупо, самоубийственно и неправильно со всех сторон. Но я чувствовала себя одиноко, и мне так хотелось с кем-то поговорить. Да с кем угодно, поверьте. Но только один человек из всех, кого я знала, мог бодрствовать в час ночи в разгар рабочей недели. И так совпало, что это был первый вторник ноября. Хотя чисто технически, наверное, уже среда. Впрочем, не важно.

Я: Как твой отец – выиграл выборы?

В последние дни Райдер забрасывал меня сообщениями, но я либо не отвечала, либо отделывалась бессмысленными смайликами. Я промолчала, даже когда он прислал знак вопроса. Чем не девушка со странностями? Честно говоря, мы уже преуспели в попытках убедить его, что у Эми «не все дома», и тут снова возникла я.

Путая все карты.

Как я и ожидала, он не спал, и тут же ответил.

Райдер: Выиграл. К сожалению.

Я: Не так уж плохо для тех, кто за него голосовал. Я посмотрела его программу. Кажется, он делает много полезного.

Райдер: Конечно. Когда не занят своей моделькой.

Прежде чем я успела ответить, Райдер прислал еще одно сообщение.

Райдер: Он все еще хочет, чтобы я приехал на День благодарения.

Я: Поедешь?

Райдер: Конечно, нет.

Я: Но разве ты не хотел смотаться в Ди Си? Я знаю, ты скучаешь по родному городу.

Райдер: Уже не скучаю. Меня реально тошнит от Ди Си.

Я нахмурилась. Я знала, что он в ссоре с отцом, но это заявление казалось неожиданным для того, кто с момента своего переезда в Гамильтон постоянно сравнивал его с рафинированным Вашингтоном. Впрочем, если подумать, с тех пор как он узнал правду об отце, на его страничке в Facebook все реже появлялись язвительные статусы. И все-таки в Ди Си был его дом. Там он вырос. Там остались его старые друзья, даже если они слегка отдалились. Я не сомневалась, что он использует любую возможность, чтобы наведаться в родные края, пусть даже на денек-другой.

Но, похоже, ему не хотелось говорить об этом, потому что он прислал вдогонку еще одно сообщение.

Райдер: Знаю, прошла всего неделя, но я скучал по нашим ночным разговорам.

Я: Да. Я тоже. Мне на время удалось побороть бессонницу. Но сегодня не спится. Плохой сон приснился.

Райдер: О чем?

Я: Тебе это покажется бессмыслицей.

Райдер: Расскажи.

Мне не хотелось отвечать. Хотелось немедленно оборвать разговор. Мне бы и следовало так поступить.

Я никогда и никому не рассказывала о своем кошмаре. Даже Эми. Я не раз звала ее среди ночи в панике и отчаянии, чтобы услышать хоть чей-то голос, но никогда не говорила о том, что мне снилось. Отвечала уклончиво: «Что-то плохое случилось с моей мамой» или «Меня заперли в темном доме». И никогда не вдавалась в подробности. Я не хотела открывать эту дверь. Не хотела обнажать мрачные, изломанные уголки души, где таилось все плохое, что есть во мне.

Но по какой-то необъяснимой причине я решила довериться Райдеру. Может, потому – и да, я понимала, что это отвратительно, – что он не догадывался, что это была я. Я чувствовала себя в безопасности, зная, что он подумает, будто это кошмар Эми. Темная, сторона ее изломанной души.

Меня все еще трясло от страха, и не хотелось обрывать едва осязаемый контакт с живым человеком, поэтому я принялась описывать свой сон длинными предложениями. Когда я дописала последнее – о том, что происходит в маминой спальне, – и нажала кнопку «Отправить», меня кольнуло сожаление.

Слишком подробно, подумала я. Слишком откровенно. Слишком интимно.

Я не ожидала, что он ответит. И даже мелькнула мысль, что после этих бредней он и думать забудет об Эми.

Но вдруг:

Райдер: С твоей мамой дела и в самом деле плохи, да?

Я: Да.

Райдер: Мне очень жаль. Но, говорят, если рассказать кому-нибудь свой сон, он перестает сниться.

Я: А смски считаются?

Райдер: Думаю, ты сама это скоро узнаешь.

Я улыбнулась. На самом деле мне стало чуть легче. Дрожь прекратилась, и сердце стучало ровнее. Возможно, мне даже удалось бы заснуть, вернись я в постель.

Но прямо сейчас, к лучшему или худшему (наверняка к худшему), мне хотелось продолжить наше общение.

Я: Спасибо, что дал мне выговориться.

Райдер: Без проблем. Вот только жаль, что я не могу быть рядом с тобой.

Лукавая улыбка тронула мои губы, когда я писала ответ:

Я: О, правда? Почему? И что бы ты сделал, если бы оказался рядом?

Он не отвечал с минуту, и я заволновалась, не отпугнуло ли его мое кокетство. Похоже, я немного заигралась. Даже глубокой ночью он все равно оставался парнем:

Райдер: Мы перешли к лирике?

Я: А ты этого ХОЧЕШЬ?

Райдер: Хочу, но не знаю как. Я никогда раньше этим не занимался.

Я: Ты никогда не писал Юджинии сексэмски?

Райдер: Нет. А ты?

Я: Нет, я никогда не сексэмэсила Юджинии.

Райдер: Ты такая прикольная.

Я: Я знаю.

Пауза.

Райдер: Если бы это было возможно, я бы лег рядом на кровать с тобой и обнял бы тебя.

Я: Я сейчас на диване.

Райдер: Ты пытаешься УСЛОЖНИТЬ мне задачу?

Я: Нет. Извини. Продолжай.

Райдер: Потом я бы… поцеловал тебя в шею?

Я фыркнула.

Я: Ты как-то неуверенно об этом говоришь.

Райдер: Ты заставляешь меня нервничать. Я бы и так нервничал рядом с тобой.

Я почувствовала, что сердце забилось сильнее. Он вдруг показался мне очень милым. Подумать только – самоуверенный сноб Райдер признается, что будет нервничать наедине со мной.

Я: Я тоже.

Вот еще одна правда: я была девственницей. И мало того, мне семнадцать, но я целовалась только один раз – с Дэйви Дженнингсом на балу выпускников в девятом классе. От него пахло рутбиром[29]29
  Рутбир – газированный напиток из корнеплодов с добавлением сахара, мускатного масла, аниса, экстракта американского лавра и др.


[Закрыть], и этого оказалось достаточно, чтобы убить наши неокрепшие романтические отношения. Свои познания в сексе я почерпнула из многочисленных телесериалов, легкомысленных статеек в «Космо» и допросов, что я учиняла Эми, которая распрощалась с невинностью в прошлом году в летнем лагере.

Вряд ли кто-то мог ожидать, что из нас двоих именно я, а не добродетельная паинька Эми, окажусь девственницей практически без сексуального опыта.

Но сейчас, пытаясь придумать, что бы такое сказать Райдеру, я пожалела о том, что мне недостает опыта в этом вопросе. Он был прав. Задача не из легких.

Райдер: Теперь твоя очередь.

Я: BRB.[30]30
  BRB (англ. Вe right back.) – «сейчас вернусь» – аббревиатура, которую используют в чатах и на форумах.


[Закрыть] Погуглю, как это делается.

Райдер: LOL! Значит, меня пытаешь, а сама не знаешь, что делать.

Я: ОК, нашла несколько уморительных примеров секстинга. Но толку от них никакого.

Райдер: Можем не продолжать, если не хочешь.

Я: Нет уж. Я полна решимости сочинить хотя бы одну сексэмэску, будь она неладна.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Должно быть, я чересчур все усложняла. Я призвала на помощь воображение и представила, что Райдер лежит рядом со мной. И он только что нервно поцеловал меня в шею. Что дальше? Я попыталась придумать продолжение.

Я: Моя рука скользит по твоей груди. Медленно.

Не знаю почему, но я почувствовала, что все зазвучало чуть сексуальнее, когда я добавила слово «медленно».

Я затаила дыхание, лицо пылало, пока Райдер печатал ответ.

Райдер: Я потянулся к подолу твоей ночной сорочки…

Я: Сорочки? Ты думаешь, я сплю в сорочке? Какой век на дворе?

Райдер: Я не знаю, в какой одежде спят девушки.

Я: Ну, сейчас на мне широченная футболка и трусы.

Райдер: Вау. Это намного сексуальнее, чем ночная сорочка.

Так мы болтали с ним около часа, обмениваясь смсками, скорее неуклюжими и смешными, чем возбуждающими. Но это не мешало мне хихикать и чувствовать себя взволнованной.

Райдер: Со временем мы это усовершенствуем.

Впрочем, как только я прочитала последнее сообщение от Райдера, мной овладело неприятное чувство. Мне стало не по себе, я почувствовала себя грязной, но вовсе не от того, что я тоже писала сексэмэски. Нет, у меня появилось желание бежать в душ, когда я вдруг вспомнила, что все эти сообщения и фантазии Райдера предназначались Эми. Каждый виртуальный поцелуй, каждое прикосновение были адресованы моей лучшей подруге. Он мысленно представлял себе ее руки, ее стройное тело. Ее темные вьющиеся волосы. Ее лицо. Ее губы.

И он надеялся, что мы все это усовершенствуем. Значит, рассчитывал на повторение.

Я подумала, что меня вот-вот стошнит.

Я больше не стала ничего писать. Я не попрощалась и не пожелала спокойной ночи. Вместо этого я вернулась к началу нашей переписки и удалила все сообщения, которыми мы обменялись за прошедший час, зная, что Эми меня убьет (и будет права), если их увидит.

Когда я прокралась обратно в спальню, Эми по-прежнему храпела. Я забралась на свою половину кровати и накрылась одеялом с головой, словно пытаясь спрятаться от чувства вины и стыда за содеянное.

12

Ардморы всегда отмечали День благодарения без особого энтузиазма. Как и любые праздники, предполагающие сбор всей семьи за столом.

Мой отец почти не общался со своими родителями. Я так вообще виделась с ними всего один раз, когда мне было пять лет, и теперь знала о них только то, что они живут где-то во Флориде. Моя бабушка по материнской линии умерла спустя несколько месяцев после моего рождения, а деда не стало, когда мне исполнилось девять. Может, он и завещал дом своему единственному ребенку, моей матери, но мне запомнился холодным и недружелюбным стариканом. Мама не видела смысла готовить праздничный ужин на троих, а уж после того, как отца арестовали, предпраздничная суета казалась и вовсе напрасной.

Между тем Раши обожали День благодарения.

Одно время, несколько лет назад, родители Эми нечасто бывали дома. Они мотались из одной командировки в другую, и Эми по большей части жила у бабушки. Но даже тогда, когда их семья, казалось, все больше разобщается, а ее члены отдаляются друг от друга, мистер и миссис Раш непременно возвращались домой на День благодарения. Они устраивали грандиозное застолье: огромная индейка, фаршированная вкуснейшей начинкой, и море разнообразных гарниров могли насытить полк голодных солдат. Они приглашали всех, кого только знали: многочисленных родственников, своих друзей и друзей своих детей. Это означало, что я тоже участвовала в ежегодном пиршестве. Для меня этот праздник всегда был самым ярким событием в году, и как же не хотелось сытой и счастливой возвращаться в свой темный и унылый дом.

Зато в этом году все сложилось иначе. Мне выпало счастье испытать всю прелесть подготовки к празднику и ощутить всю его атмосферу с момента утреннего пробуждения и до самой поздней ночи.

Я чувствовала себя невероятно взволнованной, и даже просьба миссис Раш пригласить мою маму не могла испортить мне настроение.

– Еды более чем достаточно. Я знаю, у вас сейчас натянутые отношения, но мы будем рады видеть ее за праздничным обедом и в случае чего выступим в роли буфера. Это помогло бы примирить вас, – сказала миссис Раш, когда в то утро я помогала ей с уборкой.

– Посмотрим, – уклончиво ответила я. – Но, думаю, ей сегодня придется работать. Вы же знаете, какая торговля в эти дни…

Миссис Раш покачала головой.

– Заставлять людей работать в День благодарения – это преступление.

Я кивнула, испытывая облегчение от того, что больше вопросов не последовало.

Зато после день прошел просто сказочно. Вкусная еда, много людей, и все это на фоне парада Мэйси[31]31
  Традиционный парад в Нью-Йорке на День благодарения, который с 1927 года устраивает крупнейший универмаг Macy’s. Его главная достопримечательность – надувные игрушки огромных размеров (герои мультфильмов, сказок и телепередач), которые проносят от Центрального парка до входа в универмаг. Прямую трансляцию парада показывают по телевидению.


[Закрыть]. Раши отмечали День благодарения до глубокой ночи.

И на следующее утро тоже.

Потому что Раши любили не только День благодарения, но и «Черную пятницу»[32]32
  Пятница после Дня благодарения в США. С нее начинается традиционный рождественский сезон распродаж.


[Закрыть].

– Не понимаю, – сказала я Эми в четыре утра, когда мы околачивались возле магазина электроники «Тек Плюс» (единственного непродуктового магазина в Гамильтоне). После обеда мне предстояла рабочая смена в книжном магазине, и я уже знала, что буду сожалеть о том, что поднялась ни свет ни заря. – Вы же при деньгах. Разве «Черная пятница» не для бедняков вроде меня? Чтобы богачи могли наблюдать за тем, как мы бьемся не на жизнь, а на смерть, как в «Голодных играх», за iPod в полцены?

– Мы не богачи, – обиделась Эми.

– Извини меня. На какой машине ты ездишь?

– На «Лексусе».

– А твой брат?

Она вздохнула.

– На «Порше».

– Вопросов больше не имею.

Она пожала плечами.

– Думаю, мои родители просто любят выгодные сделки.

В это время мистер и миссис Раш находились в Оук Хилле, ожидая открытия торгового центра, чтобы ринуться на жесткий рождественский шопинг. При том, что я терпеть не могла, когда меня будили раньше семи утра (ладно, будем реалистами, на самом деле я бы спала и до полудня, будь моя воля), мне было грех жаловаться. Нам с Эми поручили самое легкое: мы должны были в числе первых ворваться в магазин, схватить новейшую модель игровой приставки и быстренько свалить.

– Твоему братцу неплохо бы знать, что я тоже вложилась в этот подарок, – сказала я Эми. – Пусть не деньгами, но одно то, что я вытащила свою задницу из постели, уже говорит о силе моей любви к нему.

– А я-то думала, ты просто не можешь допустить, чтобы я в одиночку сражалась с толпами, – сказала Эми.

– Не-а. С какой стати мне из-за тебя париться?

Она хихикнула, а потом сладко зевнула:

– Во сколько откроется магазин?

– В пять.

Она захныкала.

– Знаю, – сказала я, похлопывая ее по спине. – Это жестоко – устраивать старт продаж в такую рань, когда с вечера все нагрузились снотворным в виде индейки.

И как нарочно, стоял лютый холод. Мы зябко кутались в свитеры и пальто, но они слабо защищали от порывов обжигающего ветра. Самое удивительное, что прическа Эми по-прежнему выглядела безупречно. Четыре утра, холодно и ветрено, а она все равно выглядела как модель с кудрями, забранными в стильный высокий хвост.

И это заметила не только я.

– О боже. Ты должна мне рассказать, как ты это делаешь.

Мы с Эми одновременно обернулись на голос. Позади нас стояла девушка со стаканом кофе из «Старбакса». На вид она была ненамного старше нас, и ее лицо казалось смутно знакомым. Наверное, выпускница гамильтонской школы. Я с восхищением уставилась на ее клёвые черные сапоги и пестрые гетры – вот бы мне такие!

– Прошу прощения? – откликнулась Эми.

– Твоя прическа, – сказала девушка. – Ты должна рассказать мне, как это у тебя получается.

Только тогда я заметила ее кудри. Каштановые локоны, еще более тугие, чем у меня или у Эми. Они слегка растрепались на ветру, но все равно выглядели раз в десять лучше, чем мои. Блин.

– О. – Эми провела рукой по волосам. – На самом деле это очень легко. Все, что нужно, это резинка для волос и несколько невидимок.

– И «легко» означает «невозможно» для нас, простых смертных, – добавила я.

– Да? – Девушка рассмеялась. – С резинкой и невидимками у меня на голове получается крысиное гнездо.

– Да тут нет ничего сложного. Ты просто…

– Хлоя!

К нам приближались еще двое: девушка с прямыми черными волосами и симпатичный парень, в котором я узнала Кэша Стерлинга, когда-то выступавшего за нашу школьную команду по футболу. (Из всех видов спорта меня интересовал только футбол. Прежде всего как предлог поглазеть на парней с красивыми ногами.)

– Извини, что опоздали, – сказал Кэш кудрявой Хлое.

– Вы не опоздали. Магазин еще не открылся.

– Я знаю, – ответил Кэш. – Но, если послушать Лиссу, мы должны были явиться сюда к четырем. Так что мне поручили извиниться за то, что из-за меня она пришла позже.

Лисса между тем усердно рылась в сумочке, и ей было не до споров с Кэшем.

– У меня есть карта, – заявила она. – Нарисовала вчера вечером. Построила оптимальный маршрут, чтобы как можно быстрее добраться до телевизоров, когда откроют двери.

– О боже, – простонала Хлоя. – Это обязательно?

– Если уж участвовать в «Черной пятнице», – сказала Лисса, – то с максимальной пользой. – Она вздохнула. – Почему мой глупый братец выбрал телевизор в качестве свадебного подарка? Почему не мог, как все, попросить блендер?

– Ему понадобится телевизор, чтобы заглушать Дженну, – хохотнул Кэш. – До сих пор не могу поверить, что они женятся.

– А я не могу поверить, что он женится раньше, чем я успела с ним замутить.

– Фу, Хлоя. Хватит сохнуть по моему брату, сейчас не до твоих соплей. Меня и так эта толпа с ума сводит. Страшно представить, что будет твориться внутри. Ладно. Давайте изучим карту.

Мы с Эми переглянулись и, почувствовав себя лишними, отвернулись.

– Нам тоже надо было составить карту, – прошептала Эми.

– Думаю, мы еще не докатились до такой шизы, – шепнула я в ответ.

Время шло, очередь становилась все длиннее и длиннее, растягиваясь вдоль всего тротуара позади нас. Не оставалось никаких сомнений в том, что, как только откроются двери, мы окажемся под ногами разъяренной толпы.

– Готова? – спросила Эми за минуту до открытия.

– Почему я себя чувствую, как будто мы отправляемся в бой? – спросила я.

Но она не успела ответить, потому что в этот миг распахнулись двери «Тек Плюс».

И все рванули вперед.

Я побежала, спотыкаясь о собственные ноги, стараясь, чтобы меня не затоптали. Мне, коротконожке, это давалось непросто. Но после активной работы локтями, толкотни и ругани я все-таки пробралась внутрь. Магазин представлял собой настоящий дурдом, но люди хотя бы рассредоточились, и каждый поспешил за своей покупкой.

– Так, где здесь игровые приставки, Эми?

Однако, обернувшись, Эми я не увидела. Ее вообще не было поблизости.

– Черт, – пробормотала я, слишком поздно догадавшись, что нас разделила толпа. Найти ее в этом хаосе, особенно учитывая то, что я совсем не знала расположения отделов в «Тек Плюс», казалось невозможным.

Пожалуй, карта магазина все же очень не помешала бы.

Я протискивалась сквозь толпу, выискивая глазами копну кудрей. Несколько раз я поднималась на цыпочки, оглядывая бесконечное море голов. К сожалению, все кончилось тем, что, потянув шею и потеряв равновесие, я плюхнулась на пятую точку прямо перед витриной с iPod.

– Прошу прощения. Вы в порядке?

Я подняла голову, чтобы посмотреть на того, кто в меня врезался, и встретила удивленный взгляд зеленых глаз.

– Сонни, – произнес Райдер. – Я тебя не узнал.

– Наверное, я выгляжу по-другому с этого ракурса, – огрызнулась я. – Поможешь девушке подняться?

– Извини. – Он взял меня за руку и оторвал от пола. Мне захотелось продлить этот миг, когда моя рука лежала в его руке, но все пролетело так быстро, что я едва успела насладиться прикосновением. – С тобой все в порядке?

– Да, отлично. Просто удивлена, что ты здесь.

Ложь.

А теперь признание: Райдер, а не Эми и не Уэсли был причиной того, что я потащилась в «Тек Плюс» тем утром.

Пару недель назад состоялось наше романтическое свидание в чате (из-за которого я все еще чувствовала себя отвратительно, стоило лишь о нем подумать), и с тех пор Райдер чуть ли не каждый день присылал мне сообщения. Я старалась их игнорировать, зная, что мои ответы еще больше все запутают и усложнят. Наш последний разговор, видимо, придал ему смелости, чтобы снова подойти к Эми в реале. К счастью, все свободное время я почти не отходила от нее, и это означало, что мне удавалось свернуть любой разговор и утащить подругу, прежде чем она узнает о нашей переписке.

Мне очень хотелось ответить на сообщения Райдера, но я знала, что не стоит рисковать, поощряя его гоняться за Эми. У нас наблюдался некоторый прогресс в общении, но все происходило не так быстро, как я надеялась, и чат до сих пор оставался единственным способом поговорить по душам.

Я крепилась до последнего, сдерживая саморазрушительные порывы, но каникулы на День благодарения лишали меня даже возможности видеться с ним в школе, и, когда он написал, что ему нужен новый iPod, я не удержалась и предложила сходить в «Тек Плюс» во время «Черной пятницы». Я знала, что Эми тоже туда собирается, и видела в этом отличный повод присоединиться к ней.

Вот так я и оказалась посреди безумия «Черной пятницы» – и все ради того, чтобы случайно встретить парня, который даже не знал, что я ему нравлюсь.

– Сам удивляюсь, как это меня сюда занесло, – признался он. – Но у меня сломался iPod, и Эми сказала, что здесь будет распродажа, поэтому… Слушай, так если ты здесь, значит, и она где-то рядом?

– Хм, да. Где-то. Только я ее потеряла.

Я от всей души понадеялась, что Эми отыщется нескоро. И мы с Райдером сможем хотя бы ненадолго остаться вдвоем.

Пусть и не в самой романтической обстановке, но все-таки. Меня и это устраивало.

– О. Может, нам стоит поискать ее?

– Нет-нет. Она хотела кое-что купить. Я уверена, что скоро ее найду. – Я кашлянула. – Итак. Новый iPod? И какую музыку ты слушаешь?

– Если я скажу, ты наверняка назовешь меня пафосным хипстером.

– Да… наверное. Но кажется, я и без того тебя так называю.

Он рассмеялся:

– По крайней мере ты честная.

Да уж, нечасто мне доводилось слышать такое.

– Попробую угадать: инди-группы, причем малоизвестные. Скажем, Goats Vote for Melons?

У Райдера от изумления округлились глаза:

– Ты знаешь группу Goats Vote for Melons?

– Слышала пару песен.

После восторженных отзывов Райдера я послушала кое-что из их репертуара. От такой музыки меня вполне предсказуемо мутило. Сплошная акустика, никаких хуков[33]33
  «Хук» в музыке (англ. hook – «крючок») – часть песни или композиции, которая каким-то образом выделяется и особенно нравится слушателю, «цепляет» его. Этот термин чаще всего используют, говоря о поп-, рэп-, рок– и танцевальной музыке.


[Закрыть]. Да, признаю, я причисляла себя к массовой аудитории. Я любила дешевую попсу, особенно из девяностых, и, конечно, гранж – но это же совсем другое дело! А то, что исполняли «Козлы», было просто выше моего понимания.

Впрочем, у них нашлась одна приличная песня о любви, с необъяснимым названием «О львах и роботах», и я часто слушала ее в последнее время.

– Я тоже пытаюсь расширять свои музыкальные горизонты.

– О, правда?

Он кивнул.

– Изучаю некоторые другие жанры. Пытаюсь проникнуться гранжем девяностых, например.

От улыбки мое лицо чуть не треснуло. Гранж! Он расширял свой музыкальный кругозор ради меня! Мне хотелось закричать во весь голос. Броситься ему на шею. А потом расцеловать его прямо здесь, в переполненном зале магазина электроники.

Но я не могла этого сделать.

Потому что в сознании Райдера мы были не более чем просто знакомые.

Иногда приходилось напоминать себе об этом.

– Гранж – это круто, – сказала я. – А какие альбомы ты слушал? Что-нибудь понравилось особо?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил другой голос:

– Сонни!

Я застонала, и тотчас устыдилась своей реакции.

Эми отыскала нас. Она подошла ко мне сзади, держа под мышкой коробку:

– Вот ты где. Мне так жаль, что мы потерялись. Я все старалась не упускать тебя из виду, а потом смотрю… – Она запнулась на полуслове, заметив Райдера. – Ой. Привет.

– Привет, Эми, – просиял он.

И в ту же секунду мне захотелось встряхнуть его как следует.

Даже несмотря на то, что его симпатия к ней усиливалась по моей вине.

– Ты увлекаешься видеоиграми? – спросил он, кивая на коробку.

– Что? Ой. Нет. Это для моего брата.

– Кстати, о покупках, – вмешалась я, и мой голос прозвучал громче, чем мне хотелось бы. – Тебе надо поспешить, если хочешь купить iPod, Райдер. А то все разберут.

– И то верно. Я скоро вернусь.

Он отошел в сторону, ныряя в толпу оголтелых покупателей, карабкающихся друг на друга в попытках завладеть продукцией Apple.

Я схватила Эми за руку:

– Когда он вернется, сделай что-нибудь.

– Что именно?

– Ну, не знаю. Что-нибудь странное. Что ему явно не понравится.

– Сонни, ты же знаешь, что у меня это плохо получается.

– Вовсе нет. Ты можешь быть прекрасной актрисой, если постараешься.

– Но у меня нет сценария, – заметила она. – Я не знаю, что делать. Не знаю, как прикинуться странной.

– Ты – единственный тинейджер, для кого это проблема. – Я огляделась вокруг в поисках вдохновения и нашла его в нескольких шагах от нас. Там стоял парень – блондин, чуть за двадцать, сложен, как Кен. И он отчаянно пытался поймать взгляд Эми.

– Идеальный вариант, – сказала я.

– Что?

Я кивнула в сторону незнакомца.

– Видишь парня?

– И что с ним?

– Когда Райдер вернется, пофлиртуй с этим красавцем. Прямо на глазах у Райдера, – прошептала я. – Тогда он подумает, что ты суперветреная и коварная.

– Сонни, я не хочу, – шепнула Эми. – Это слишком. И жестоко по отношению к ним обоим.

– Пожалуйста. Ты можешь осчастливить того паренька. К тому же он симпатичный. А ведь могло быть и хуже.

– Но…

– Все, Райдер идет. Приготовься.

– Я не…

– Я добыл iPod! – объявил Райдер, приближаясь к нам. – Какой-то парень с маллетом[34]34
  Маллет (англ. mullet, кефаль) – тип прически (стрижки). Волосы пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади остаются длинными.


[Закрыть] пытался выхватить его прямо у меня из рук, но мне удалось удержать.

– Рада, что ты остался жив, – сказала я.

– Я тоже. – Он взглянул на Эми, как будто ждал, когда она скажет хоть что-нибудь.

И я пихнула ее локтем. Больно.

Она тоненько пискнула.

– Я, мм… – Она посмотрела на меня. В ее глазах плескалось отчаяние.

Иди, мысленно приказала я ей. Просто сделай это.

Эми повернулась к Райдеру, и вымученная улыбка тронула ее красивые розовые губы.

– Секундочку, – сказала она и направилась к кукольному Кену, который увлеченно разглядывал планшеты, разложенные на прилавке. Когда тот увидел приближающуюся Эми, его лицо просветлело. И, хотя ее «Привет… тебе» прозвучало в высшей степени неестественно, он не переставал улыбаться.

– Привет, – произнес Кен.

Их дальнейший разговор утонул в гвалте, который подняли разъяренные женщины, обступившие сотрудника магазина, жалуясь на какого-то парня, который выхватил из их тележки какой-то гаджет, прежде чем они успели оформить покупку. Но зато мы могли видеть все, что происходит. Парень склонился к Эми; она хихикнула, похлопала его по руке. Каждое их движение говорило о том, что это обычный флирт. На самом деле выглядело это весьма убедительно, поскольку слова Эми, наверняка смущенные, до нас не долетали.

– Она что, знает этого парня? – спросил Райдер, хмурясь, когда кукольный Кен подступил ближе к Эми.

– Нет, – ответила я. – Но в этом вся Эми. Она всегда с кем-нибудь флиртует.

– О!

Еще с минуту мы оба наблюдали эту сценку, а потом Райдер, сникнув, отступил назад.

– Пойду платить, – сказал он. – Я уже еле живой от усталости.

Хотя я знала, что все происходящее играло на руку нам обоим, мне стало откровенно жаль его. Он-то думал, что между ним и Эми существует незримая связь, а тут она проявляет полное равнодушие и в открытую заигрывает с другим парнем. Представляю, как больно было ему на это смотреть.

Но я и рассчитывала на то, чтобы сделать ему больно.

– Было приятно с тобой столкнуться, – сказала я. – В прямом смысле.

– Да. Извини еще раз. В любом случае… передай Эми, что я откланялся.

– Хорошо.

Он бросил прощальный взгляд на Эми и, отвернувшись, исчез в толпе.

Как только он ушел, я подбежала к подруге, прерывая ее разговор с Кеном.

– Ура, – радостно сообщила я. – Он свалил. У нас все получилось.

– Не понял? – Кен выглядел озадаченным.

– Послушай. Извини. Ей всего семнадцать, так что тебе тут ловить нечего. Спасибо, что подыграл. – Я схватила Эми за руку и потащила в сторону касс. Окольными путями, чтобы не пересечься с Райдером.

Я ожидала, что Эми отругает меня за то, как я разговаривала с Кеном. Отчитает за грубость.

Но она этого не сделала.

Она вообще ничего не сказала.

На самом деле она молчала все время, пока мы были в магазине, да и в машине, на обратном пути домой, не проронила ни слова.

Подъездная дорожка была пуста, родители Эми еще не вернулись со своей «Черной пятницы». Эми схватила коробку с приставкой и зашагала к дому. Я поплелась за ней.

– Хочешь, помогу тебе упаковать ее в подарочную бумагу? – предложила я.

– Нет. Сама справлюсь, – пробормотала она.

– Ладно… Слушай, спасибо тебе за помощь. Думаю, все сработало. Кажется, Райдер сильно расстроился.

– Я не хотела этого делать, Сонни, – наконец заговорила Эми. Она положила игровую приставку на журнальный столик. – Мне было неловко и стыдно. И противно. Ты заставила меня кокетничать с незнакомым парнем, который мне совершенно не понравился.

– Я знаю. И сожалею об этом, но…

– Не думаю, что ты знаешь, – возразила она и, выдержав паузу, покачала головой. – Я устала. Пойду вздремну.