Текст книги "Простушка. Лгу не могу"

– Угу.

– Для твоей будущей гранж-группы в стиле девяностых.

Эми захлопала ресницами:

– Не поняла?

– Да ерунда. Глупость, короче. – Я направилась к двери. – Носи на здоровье.

– Сонни, ты можешь взять ее себе, – сказала она. – С полным правом. Она же на самом деле не для меня.

– Но и не для меня, – ответила я. – Он считает, что именно ты будешь выглядеть отпадно во фланелевой рубашке.

– Тут я с ним не соглашусь. – Она убрала рубашку обратно в коробку и снова посмотрела на меня.

Я уже взялась за ручку двери, но все еще смотрела на Эми. Или, скорее, испепеляла ее взглядом. Не нарочно.

– Ты на меня злишься? – спросила она.

– Нет.

Хотя я злилась. И ненавидела себя за это. В конце концов, Эми не виновата во всей этой ситуации с Райдером. Вина полностью на мне. Это я вела себя как последняя негодяйка.

И дело даже не в Райдере. Скорее в этом дурацком празднике, который постоянно напоминал мне о том, что у Эми есть все, чего нет у меня. Семья, дом, будущее… а теперь вот и Райдер. Эми окружали люди, которые ее любили. Люди, которые хотели покупать ей подарки и проводить с ней время. А у меня никого не было.

Никого… кроме нее.

Из меня как будто выпустили весь воздух, плечи поникли. Злость испарилась, ее сменила тяжесть вины.

– Нет, – повторила я. – Я на тебя не злюсь. Извини.

– Ты можешь взять эту рубашку, – сказала она, протягивая мне коробку. – Она действительно для тебя.

– Да ладно. Она мне все равно не подойдет. – сказала я, но все же взяла коробку. После чего заставила себя улыбнуться, и, хотя я сделала это неискренне, я знала, что улыбка выглядит правдоподобно, потому что… ну, это же я – как можно мне не поверить? – Твой брат привез печенье с глазурью, наше любимое. Я стащу одно. Или захватить парочку?

Фальшь в улыбке Эми сразу бросилась в глаза:

– Конечно. Хочешь сыграть партию на бильярде?

– Спрашиваешь.

15

Что за чертовщина!

На фоне всех последних событий – подарок Райдера, затянувшаяся неловкость в отношениях с Эми, бесконечные смены в книжном магазине и мои страдания из-за отсутствия семьи, с которой можно проводить праздники, – я стала настоящей брюзгой. Каждый рекламный ролик, в котором счастливый ребенок открывал подарки от любящих родителей, вызывал у меня непреодолимое желание зарядить с ноги в плоский экран телевизора Рашей. За рулем меня буквально трясло от любой рождественской песенки, которую передавали по радио. Я запретила себе открывать входную дверь из страха покалечить кого-нибудь, если вдруг кто-то решит петь праздничные гимны у нас на крыльце.

На работе я даже получила выговор от Шейлы за то, что волком смотрела на покупателей. Но изображать радость и в будни, и в праздники было равносильно пытке. И, хотя деньги мне были нужны, пару раз пришлось позвонить в магазин и соврать, что я больна – просто чтобы не сойти с ума.

По вполне понятным причинам в рождественское утро я не очень-то торопилась спускаться вниз.

Поймите меня правильно: я знала, что Раши – на редкость милые люди. Я знала, что они даже сделают мне небольшой подарок – набор лосьонов или новый свитер, за что я им буду безмерно благодарна, – но не меня им хотелось видеть в этот день. Они пригласили меня в свой дом, окружили теплом и вниманием как самого близкого человека, но я все равно оставалась их гостем. А Рождество – это день, который хочется провести с семьей.

Я решила, что мы с Эми обменяемся подарками позже. И пусть Раши проведут это утро в семейном кругу.

Таков был мой план.

Пока ровно в восемь часов утра Уэсли не распахнул дверь моей комнаты.

– Счастливого Рождества! – проревел он. – Пора вставать!

Я застонала и зарылась лицом в подушку:

– Нет.

– Давай-давай, пошевеливайся! Где твое праздничное настроение? – Я слышала его громкие и быстрые шаги через всю комнату, он отдернул шторы, и в окно хлынул ослепительный солнечный свет. – Проснись и пой, Сонни! Спускайся вниз и посмотри, что принес тебе Санта.

Я вздохнула и перевернулась на спину, щурясь на свет:

– Уэсли, если ты думаешь, что я все еще верю в Санту, нам нужно серьезно поговорить.

– Поговорим внизу, – сказал он. – Вставай. Уже почти час как все тебя ждут, чтобы открыть подарки.

Я нахмурилась:

– Ждут меня? Почему?

– Потому что не хотели тебя будить. Решили, что это невежливо. Но я, как ты понимаешь, парень без комплексов.

Похоже, мой рождественский план провалился.

Прежде чем я успела что-то сказать, Уэсли схватил меня за руку, вытащил из-под одеяла и поволок к двери. Слава богу, что я спала в пижаме Эми с лягушатами.

– Ладно, ладно, – сказала я, с трудом поспевая за ним. – Иду. Необязательно использовать грубую силу.

– Когда речь идет о подарках, я становлюсь агрессивным.

– Это точно.

Он отпустил мое запястье, и я спустилась вслед за ним по лестнице. Остальные члены семьи сидели в просторной гостиной, все в пижамах. Мистер Раш держал в руке кружку кофе, Эми жевала вафлю. Завидев нас, они подняли головы.

– Мы же просили тебя не будить ее, – набросилась миссис Раш на сына.

– Если бы мы стали ее ждать, то не открыли бы подарки и к полудню, – возмутился тот.

– И что? – возразила миссис Раш.

– Мама, это недопустимо! Даже ты это знаешь.

– Сонни, я бы хотела извиниться за своего сына. Его манеры оставляют желать лучшего.

Но я едва ее слышала. Я не сводила глаз с каминной полки: на ней висело пять рождественских чулок. Их там не было, когда я уходила спать накануне. Но вот же они. Пять штук.

По одному для каждого члена семьи Рашей.

И прямо посередине – чулок с вышитым вручную блестящими нитками именем – Сонни.

Эта на первый взгляд мелочь вызвала у меня бурю эмоций. Я с трудом проглотила подступивший к горлу ком. За всю жизнь у меня никогда не было своего рождественского чулка. Мама на этот счет не заморачивалась. Черт возьми, у нас даже елки не было – по крайней мере, последние лет пять.

– Сонни, – произнес мистер Раш, возвращая меня в реальность. – Проходи, садись. Мы должны вручить подарки, прежде чем Уэсли взорвется от нетерпения.

Я кивнула, подошла к дивану и села между ним и Эми, которая тепло улыбнулась мне.

– Счастливого Рождества, – сказала она.

– Счастливого Рождества, – просияла я в ответ.

Уэсли начал раздавать подарки, но никто из нас не открывал их, пока все пакеты и коробки, спрятанные под елкой, не обрели своих законных владельцев. Наконец мы смогли приступить к самой приятной процедуре, хотя никто из нас не демонстрировал такого энтузиазма, как Уэсли.

– Тебе почти двадцать один год, – напомнил сыну мистер Раш, когда тот лихорадочно срывал бумагу с коробки – игровой приставки, которую выбрали мы с Эми.

– На Рождество возраст не имеет значения, – заверил его Уэсли.

Я получила почти то, что и ожидала. Новый красный свитер от мистера Раша (неужели это кашемир? Я даже не знала, каков он на ощупь) и коробку с лавандовым лосьоном, гелем для душа и духами от миссис Раш. Уэсли тоже приготовил мне подарок – который привел меня в замешательство.

– О, спасибо, – сказала я, разглядывая чехол для смартфона, явно сделанный на заказ, потому что на нем розовыми кружевными буквами было выбито мое имя. И, хотя смартфона у меня отродясь не было, изобразить энтузиазм мне ничего не стоило. – Очень миленький.

– На самом деле он идет в комплекте с другим подарком, – сказала миссис Раш. – Иди, проверь свой чулок.

– Ах да. – Я встала и подошла к каминной полке. Осторожно сунула руку в чулок с именем «Сонни» и вытащила единственный предмет. И ахнула.

Это был смартфон.

Новый работающий смартфон. Последней модели.

– Это от всех нас, – сказал мистер Раш.

– Но идея принадлежит Эми, – уточнила миссис Раш. – Мы знаем, что у тебя сломался телефон, и решили, что пора его заменить.

– Мы подключили тебя к нашему тарифному плану, – добавил мистер Раш. – Перевели на него твой прежний номер, и все такое.

Ком снова встал в горле. Я лишь покачала головой, с трудом выдавливая слова: – Я… Я не могу это принять.

– Можешь и примешь, – сказал Уэсли.

– Это немного эгоистично с нашей стороны, – вмешалась миссис Раш. – Но мы хотим быть с тобой на связи, пока ты живешь у нас. Ведь вы с Эми не можете все время ходить рядом, как привязанные. Так что это и для нашего спокойствия тоже.

– Я уверен, что и твоей маме будет легче связаться с тобой, когда она захочет, – сказал мистер Раш.

– Тебе нравится? – спросила Эми. Она улыбалась мне, и ее широко раскрытые глаза сияли.

Я кивнула.

– Нравится. Еще как. Спасибо. Большое вам спасибо.

– Пожалуйста, – сказал мистер Раш. – И тебе спасибо за то, что встречаешь Рождество с нами. Сонни, мы рады, что ты здесь.

Я улыбнулась:

– Я тоже очень рада.

Может, меня, в отличие от Уэсли, и не переполнял восторг по поводу праздника (я даже сомневалась, что когда-нибудь почувствую нечто подобное), но, если бы мне предложили провести Рождество в семье, я бы непременно выбрала семью Эми.

Ну, кроме своей собственной.

В этот день мне позвонили только один раз. И то не на мой новый мобильник, а на домашний телефон Рашей, да еще и за счет вызываемого абонента.

– Да, я согласна оплатить расходы, – сказала я в трубку, чувствуя себя немного неловко, несмотря на заверения Рашей, что они оплатят разговор.

У меня возникла стойкая уверенность, что из тюрьмы им звонят впервые.

– Сонни?

Я много лет не слышала его голоса, но сразу узнала его. Глубокий и в то же время легкий. В нем даже угадывалась улыбка. Сколько я помнила отца, он всегда улыбался.

– Здравствуй, папа. – Мой голос чуть дрогнул. – Счастливого Рождества.

– У тебя такой взрослый голос, – сказал он. – Наверное, уже не стоит называть тебя Крошкой Сонни, да?

– Может быть, – сказала я. Меня удивило, насколько спокойно он говорил. Уверенно и без злобы. Я почему-то думала, что тюрьма ожесточит его. Но его голос… Он не был похож на голос преступника. – Прошло так много времени.

– Я знаю. Не передать, как я обрадовался, когда получил твое письмо.

– Правда?

– Конечно, Крошка Сонни. Я пытался звонить и писать вам, но не дозвонился.

– Мы переехали несколько лет назад. В дедушкин дом. И мама так и не подключила домашний телефон. А номер ее мобильного все время менялся, так что…

– Твоя мама, – негромко рассмеялся он, – это нечто.

– Да… Потому я и дала тебе этот номер. Я сейчас у подруги. Ее родители разрешили сюда звонить.

– О, – сказал отец. – Что ж, скажи им спасибо от меня.

Он помолчал.

– А все-таки как поживает твоя мама?

Пришло время большой лжи:

– Отлично. Нашла хорошую работу и встречается с кем-то, так что у нее все в порядке. Сегодня утром мы встретили Рождество, а потом я пришла к подруге на обед.

– Это здорово, – сказал папа. – Я скучаю по тебе, Крошка Сонни.

– Я тоже скучаю по тебе.

Только когда у меня вырвались эти слова, я осознала, насколько они искренни. Что бы я ни говорила о нем все эти годы, как бы ни страдала от злости и обиды, я скучала по нему. Особенно сейчас.

– Послушай, – продолжил он. – Я знаю, ты занята, но мне бы очень хотелось увидеть тебя. Если ты когда-нибудь захочешь приехать…

– Я приеду.

– Да?

– Да, – ответила я. – Еще не знаю когда, но скоро.

– Это было бы здорово, Сонни. Ты сможешь посмеяться надо моим супермодным оранжевым комбинезоном. – И, хотя его голос звучал все так же твердо, я уловила в нем нотки облегчения. Никто бы этого не заметил, но мне удалось.

В очередной раз пришлось напомнить себе страшную правду. Мой отец, возможно, не производил впечатления преступника, но был им. Не спорю, может, он изменился за эти годы. И вовсе не такой негодяй, как утверждала мама. Но, несмотря на все свое обаяние, он обманщик.

Так же как и я.

Вопрос в другом: насколько далеко он зашел в своем обмане?

Не исключено, что я совершала ошибку, позволяя ему вернуться в мою жизнь. Но Райдер сказал, что отец, возможно, удивит меня, если я дам ему шанс, и он уже это сделал своим звонком.

– Ты еще здесь, Крошка Сонни?

– Да. Я здесь. Но не могу долго говорить. Телефонные счета довольно…

– Я понимаю, – сказал отец. – Но, если у тебя есть еще несколько минут, мне бы хотелось узнать побольше о тебе, взрослой.

Я улыбнулась:

– Что ты хочешь знать?

– Все, – ответил он.

Я не могла рассказать ему все. Этого я никому не могла рассказать. Но в следующие пять минут я постаралась рассказать как можно больше правды.

16

– Ты что, издеваешься?

Я стукнула кулаком по рулевому колесу Герт и вздрогнула, когда ее клаксон откликнулся оглушительным би-ип! Потому что вопреки логике меня это удивило.

Я едва успела дотянуть этот четырехколесный хлам до дорожного кармана, как Герт застонала, заскрипела и встала намертво. А я застряла на отрезке шоссе между Гамильтоном и Оук Хиллом на следующий день после Рождества.

И все говорило о том, что я опоздаю на работу.

– Пожалуйста, пусть это будет всего лишь аккумулятор, – бормотала я, вылезая из машины, чтобы открыть капот. – Пожалуйста, пусть тебе понадобится только подзарядка.

У меня, конечно, была работа, но бензин, рождественские подарки и кое-какие зимние обновки сожрали все мои сбережения. Денег на ремонт Герт не осталось. Я знала, что Раши не откажут мне в помощи, но все еще чувствовала себя неловко, приняв в подарок навороченный телефон.

Я подняла капот и уставилась внутрь, вдруг вспомнив, что ничего не понимаю в машинах. Я даже не знала, зачем вообще полезла под капот – просто все так делали, когда застревали на обочине.

– Вот черт! – вырвалось у меня, пока я разглядывала то, что считала аккумулятором.

Я полезла в задний карман и достала новый смартфон, в памяти которого оказалось всего несколько номеров. Я попыталась дозвониться Эми, но она не ответила. Она ушла в библиотеку, писать эссе для поступления в колледж, так что, возможно, включила беззвучный режим. Но потом я вспомнила, что так и не вернула Эми ее телефон – он все еще валялся в моей комнате. Так что следующим я набрала номер Уэсли.

– Здравствуй, Соня.

– Не смешно, – ответила я. – Послушай, ты сейчас занят?

– Мы смотрим фильм. А что?

Я расслышала в трубке чей-то отдаленный смех и догадалась, что они, должно быть, дома у Бьянки.

– Герт сдохла.

– Кто?

– Моя машина.

– Ох… ладно. Где ты?

Я все ему объяснила, и он сказал, что они выезжают прямо сейчас. Я нажала отбой и, вздохнув, сунула телефон обратно в карман.

– Черт бы тебя побрал, Герт, – сказала я, опираясь рукой на капот. – Имей совесть, женщина.

Я позвонила в книжный магазин, но никто не ответил. Я собиралась предпринять еще одну попытку, когда услышала, что меня кто-то окликнул:

– Эй! С тобой все в порядке?

Я подняла глаза и увидела, что рядом со мной тормозит «Хонда». Парень с копной растрепанных каштановых волос высунул голову в окно. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, я разглядела симпатичную брюнетку. Оба были немногим старше меня.

– Я в порядке. Только вот с машиной беда.

«Хонда» съехала на обочину и остановилась в нескольких метрах впереди, чтобы не мешать проносившимся мимо автомобилям. Парень и брюнетка вышли из машины и направились ко мне.

Я напряглась, думая о том, что в ужастиках именно так все и происходит, и надеясь, что Эми отомстит за мою смерть – невзирая на возникшие между нами трения. Но потом до меня дошло, что мы стоим на оживленной трассе средь бела дня, и вряд ли умные серийные убийцы будут настолько беспечными.

– Извини, – сказала брюнетка, заметив мою настороженность. Ее лицо было смутно знакомо, но я никак не могла вспомнить, где мы могли встречаться. – Просто у Натана комплекс доброго самаритянина. Обещаю, мы не станем тебя похищать.

– Именно так говорят опытные похитители, – заметила я.

Девушка, в толстовке с эмблемой Университета Кентукки, прыснула, и ее голубые глаза блеснули.

– Это не комплекс доброго самаритянина, – возразил Натан. – Это называется быть порядочным человеком. Попробуй как-нибудь.

– Спасибо, но я воздержусь.

Они уставились друг на друга с улыбкой, и у меня вдруг возникло чувство, что я вторгаюсь в нечто интимное. Опасаясь, как бы они не набросились друг на друга прямо здесь, на шоссе, я кашлянула.

– Да, – сказала я. – Все в порядке. Просто автомобиль дерьмовый. Мои друзья уже в пути.

– Вот видишь, ей не нужна наша помощь, – сказала девушка. – Давай оставим ее в покое. Я замерзла.

– У тебя печка работает? – спросил меня Натан. – Может, подождем их вместе в нашей машине?

– О, я не…

– Я стараюсь убедить ее, что мы не похитители, – вмешалась девушка. – А ты портишь все дело.

Натан рассмеялся:

– Извини. Уитли права. Мы не собираемся тебя похищать.

– Постой. – Я взглянула на брюнетку. И вдруг поняла, почему она кажется мне такой знакомой. – Уитли? Уитли Джонсон? Ты – дочь Грега Джонсона?

Уитли слегка напряглась:

– Да.

– О боже, – воскликнула я. – Клянусь, я не из тех неистовых фанаток, но твой отец – потрясающий.

– Да, так говорят.

– Однажды он заплатил за мой бензин!

Уитли выслушала это сообщение так же равнодушно, как и Райдер, когда я рассказала ему про тот случай. На ее губах появилась рассеянная, снисходительная улыбка, и я догадалась, что выгляжу полной идиоткой.

Но у меня вдруг появилось желание дождаться Бьянки и Уэсли в их машине.

Мы втроем сели в «Хонду» – я скользнула на заднее сиденье, – и Натан врубил печку. Я с любопытством слушала их разговоры – об учебе, об их планах на уик-энд, каких-то нелепых семейных разборках в Рождество, – и только тогда вспомнила, что эти двое – не только пара, но сводные брат и сестра.

Волна слухов о них прокатилась пару лет назад, вскоре после того как Грег Джонсон переехал в Гамильтон. Его дочь Уитли уже имела репутацию заядлой тусовщицы, но сплетен стало больше, когда она начала встречаться с сыном своей мачехи. Слухи пошли на убыль, как только Натан и Уитли уехали в колледж, но разгорались с новой силой, когда ребята возвращались домой на каникулы.

Я впервые видела их так близко и теперь только диву давалась, что такие отношения, как у них, вообще могут существовать.

И еще я задавалась вопросом, можно ли считать мою личную жизнь еще более запутанной, чем у них.

Пожалуй, можно.

– Это твои друзья? – спросил Натан, когда в карман въехал «Порше» и встал позади Герт.

– Да, – сказала я, испытывая легкое разочарование от того, что придется покинуть захватывающий мир скандальной парочки.

Я выпрыгнула из «Хонды» и зашагала навстречу Уэсли и Бьянке. Уитли и Натан тоже их заметили и, к моему удивлению, следом за мной вылезли из машины.

– Привет, – просиял Натан.

– Привет. – усмехнулся Уэсли. – Давно не виделись.

– Вы что, знакомы? – спросила я.

– Можно и так сказать, – ответила Бьянка. Они с Уитли вежливо кивнули друг другу.

– Уитли украла у меня лучшего друга, – объяснил Уэсли. – Кстати, как там Гаррисон? Сто лет ничего о нем не слышал.

– Это потому, что у него теперь новая подружка, – сказала Уитли. – Они с Антонией проводят Рождество в Лос-Анджелесе. Я была готова убить его, но они ужасно мило выглядят вместе.

– Рад за него, – сказал Уэсли. – Мы с Бьянкой даже думаем смотаться проведать его, если он не приедет домой этим летом.

Они увлеченно беседовали, пока Бьянка не заметила, что я дрожу от холода. Она многозначительно кашлянула.

– Ну, мы просто приехали забрать потеряшку. – Она указала на меня большим пальцем. – Спасибо, что присмотрели за ней.

– Я не щенок, – буркнула я.

– Вообще-то мы собирались ее похитить, – сказала Уитли. – Просто чтоб вы знали.

– Рад, что вы этого не сделали, – отшутился Уэсли. – Тогда бы мне пришлось подыскивать сестре новую лучшую подругу, а потом целую вечность приучать ее к лотку.

Я закатила глаза:

– Ха-ха.

Уитли и Натан попрощались и сели в свою машину, а мы с Уэсли и Бьянкой вернулись к Герт.

– Так в чем проблема? – спросила Бьянка, похлопав по капоту.

– Понятия не имею, – призналась я. – Просто заглохла. Надеюсь, что это аккумулятор. Ребята, у вас есть провода для прикуривания?

Уэсли открыл было рот, чтобы ответить, но Бьянка ловко подняла крышку капота:

– Дай-ка я сначала взгляну. Автохлам – это моя стихия. У меня большой опыт.

– Она в твоем распоряжении.

Бьянка нырнула головой под капот, а нам с Уэсли оставалось лишь наблюдать за ней. Через секунду она отступила назад и захлопнула капот:

– Надо вызывать эвакуатор.

Я застонала:

– Что с моей Герт?

– Генератор. Ремень просто болтается, его нужно менять.

– Генератор… – закивал Уэсли. – Ну да, конечно.

Бьянка закатила глаза:

– Для того, кто разъезжает на таких шикарных тачках, это пустой звук.

– И во сколько же мне это обойдется? – спросила я.

– Трудно сказать, – призналась Бьянка. – Если дело только в ремне, то это нестрашно. Но если проблема в самом генераторе… тогда, конечно, выйдет дороже.

– Дороже мне не потянуть, – пробормотала я. – И зарплата у меня только на следующей неделе.

– Не беспокойся об этом, – сказал Уэсли. – Я обо всем позабочусь.

– Я не могу позволить, чтобы ты платил за ремонт, – заявила я. – Или твои родители. Вы и так уже слишком много для меня сделали.

– Не глупи, – ответил он. – Для нас это пустяки.

– А для меня нет, – заупрямилась я.

Бьянка положила руку мне на плечо и понимающе сказала:

– Может, тогда рассмотришь это как заем? – предложила она. – Вернешь деньги, когда сможешь.

Эта идея тоже не привела меня в восторг, но не могу сказать, что у меня был большой выбор. Поэтому скрепя сердце я кивнула.

– Договорились, – сказал Уэсли. – Я даже начислю проценты, если хочешь.

– Давайте обсудим это в машине. Там теплее, – предложила Бьянка.

Прошло минут двадцать, прежде чем приехал эвакуатор, и к тому времени я уже безнадежно опоздала на работу. Бедную Герт со сломанным генератором увезли, и я молча пообещала ей, что скоро ее вызволю.

– Так куда ты направлялась? – спросил Уэсли, выруливая на шоссе.

– В торговый центр. – Я посмотрела на часы. – Моя смена началась полчаса назад. Начальница будет в бешенстве. И теперь мне не на чем добраться домой после…

– Мы можем приехать и забрать тебя, – сказала Бьянка.

– Вы не обязаны это делать, – ответила я.

– Конечно, приедем, – настойчиво произнес Уэсли. – Ты же не думаешь, что мы оставим тебя без колес? Просто позвони, когда закончится смена.

– Спасибо. – Я была тронута. – Правда, я так вам благодарна.

Уэсли улыбнулся мне в зеркало заднего вида:

– Обращайся.