Текст книги "От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах. 1924‒2014"

В первые послевоенные годы в Западной Европе НТС собирал своих членов и спасал советских граждан от принудительной репатриации. В частности, из отходившего под советскую оккупацию лагеря «Нидерзаксверфен» К. В. Болдырев, запрету вопреки, в июне 1945 г. вывез 500 человек в Менхегоф под Касселем, в американскую зону оккупации. Вскоре здесь нашли пристанище 3000 русских беженцев; здесь в ноябре 1945 г. стал выходить еженедельник «Посев», а на следующий год – литературный журнал «Грани». Здесь же в июле 1946 г. собрались пять действующих членов Совета НТС (трое были тогда заключёнными в СССР, двое погибли). Пополнив свой состав до 12 человек, они приняли: отредактированный текст «Схемы…» 1942 г. в качестве Программы НТС (которая затем прошла ещё редакции 1948, 1950, 1959 и 1974 гг.); новый, обязательный для членов документ «Основы дела», передающий дух и обычаи Союза, а также Устав с новой системой выборов Совета и семь политических резолюций. Половину нового Совета составили бывшие узники нацистских тюрем, что для западных держав служило свидетельством антифашистской сути организации.

Облик её за годы войны изменился. Так, во Франции от почти 300 членов Союза (по предвоенному состоянию) к 1953 г. осталось 70; большинство отошло просто по возрасту. По Зарубежью в целом на 1953 г. числилось 823 члена Союза, около половины из них составляли бывшие советские граждане. А старые эмигранты, побывавшие в России, зачастую привозили с собой оттуда жён. Срастание двух разных потоков эмиграции в Союзе удалось, но не без боли: в 1947–1955 гг. расколы на идейно-психологической почве происходили в Париже, Гамбурге, Нью-Йорке и, наконец, в центре, во Франкфурте. Потом эмоции утихли; приток «третьей эмиграции» прошёл спокойно. Ко времени падения советской власти в 1990-х гг. зарубежный состав выглядел так:

Родились за границей – 43%

Вторая эмиграция – 24%

Третья эмиграция – 17%

Первая эмиграция – 16%

Средний возраст к тому времени превысил 64 года, что ограничило участие зарубежных кадров в российских событиях.

В беженский период в послевоенной Германии НТС вдобавок к «Посеву» и «Граням» издавал газеты «Эхо» (Регенсбург, 1946–1949) и «Новости» (Мюнхен, 1947–1948) общим тиражом около десяти тысяч экземпляров. Из книг надо отметить «Основы органического мировоззрения» С. А. Левицкого – учебник по философии, который читали все молодые члены Союза, и «Очерки большевизмоведения», давшие анализ советского общества и сталинщины. Их издал Институт изучения СССР при НТС (не путать с одноимённым институтом, позже открытым американцами в Мюнхене). Помимо Менхегофа и его подлагерей в руках НТС находилось управление лагерем перемещённых лиц Гамбург-Нойграбен. Особое внимание Союз уделял занятиям с молодёжью: две трети руководителей Организации Российских Юных Разведчиков (ОРЮР, или скаутов) состояли тогда в НТС. Позже отношения ОРЮР – НТС охладели, но те же руководители помогли в 1989–1990 гг. пересадить ОРЮР в Россию.

Политическая деятельность, направленная против любой из стран-победительниц, эмигрантам в Западной Европе в эти годы запрещалась, да они к ней и не очень стремились; Советский Союз находился на вершине славы, его власть казалась незыблемой. Во Франции, в Чехии, в США многие эмигранты увлеклись советским патриотизмом, некоторые уехали в СССР.

Беженцами же в Германии и Австрии владело одно стремление: подальше от Советской Армии, как минимум в Марокко, а лучше за океан, в Канаду, Аргентину, Австралию или в США, если пустят. В 1948 г. отпала опасность принудительной репатриации, и берлинский кризис обозначил начало холодной войны. В лагерях перемещённых лиц вышли на свет разные политические группировки, от монархистов до социалистов, и целых пять власовских. Но с разъездом за океан большинство их заглохло. До 1980-х гг. дожил созданный власовской молодёжью Союз Борьбы за Освобождение Народов России (СБОНР), издававший журнал «Борьба» и причастный к издательствам «Заря» (Канада) и «Глобус» (Калифорния, США). Он вобрал в себя ряд членов НТС, недовольных «излишним консерватизмом» последнего. В отличие от НТС власовцы – в знак своего демократизма – чтили «народную» Февральскую революцию. Впрочем, на начатых американцами в 1950-х гг. переговорах об объединении эмиграции А. Ф. Керенский выступал на стороне НТС, а СБОНР – на стороне сепаратистов.

В СССР тем временем самой острой формой сопротивления стала партизанская война. Она полыхала в Галиции, на Волыни, в Литве, но затронула и бывшие Локотские места на Брянщине, где последнее сопротивление было подавлено в феврале 1951 г., а судебные процессы тянулись и в 1970-х гг. Власти никак не могли успокоиться, что Тонька-пулемётчица расстреливала коммунистов. К концу войны НТС пытался, как мы видели, направить туда своих людей и через фронт, и воздушным десантом, но неудачно.

После войны многие члены НТС были казнены[6]6
  В числе погибших от руки режима в конце или после войны членов НТС: Михаил Георгиевский – расстрелян 12.09.1950; Игорь Жадан – осуждён к расстрелу в Потсдаме 06.09.1946; вместе с ним осуждены Владимир Смолин и Евгений Васильев; Дмитрий Завжалов из Болгарии – расстрелян в 1945 г.; Михаил Меандров – повешен 01.08.1946; Иван Мелких – погиб в концлагере; Георгий Хомутов – расстрелян после 1944 г.; Михаил Тарновский – расстрелян 18.01.1946; Фёдор Трухин – повешен 01.08.1946; Александр Шатерник – арестован в декабре 1944 г. в Болгарии, расстрелян 09.05.1945 в Одессе.


[Закрыть], большинство попало в концлагеря, в частности на Воркуту. Там во время событий лета 1953 г. пять членов НТС на шахте № 7 вошли в забастовочный комитет. К моменту освобождения в 1956 г. значительное число членов Союза скопилось в Мордовии, в посёлке Явас. Здесь в 1957 г. Е. И. Дивнич и его друзья основали Всероссийский Национально-Трудовой Союз (ВНТС); его члены жили в разных городах. Часть из них была обнаружена и осуждена на закрытом процессе в Москве в 1959 г. КГБ выпустил от имени Е. И. Дивнича и Д. В. Брунста «покаянные» книги, стиль которых выдаёт их подлинного автора.

Процесс ВНТС на пять лет опередил возникновение Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа (ВСХСОН) – организации, близкой НТС по духу, но в то время никак с ним не связанной. За ВСХСОН в 1968–1969 гг. последовал Союз борьбы за политическую свободу – среди офицеров Балтфлота, также признававший вооружённое восстание. Заменить его тактикой ненасильственного сопротивления в 1970–1974 гг. призвало Демократическое Движение Советского Союза (ДДСС), предвосхитившее приёмы польской «Солидарности».

Из членов НТС, отбывших после войны от 8 до 12 лет заключения, трое позже выехали за границу и написали воспоминания, а около десятка человек дожили до конца власти КПСС и восстановили связь с организацией.

Связь Зарубежья с сидящими после войны в сталинских лагерях членами Союза отсутствовала, хотя в Воркуте в 1953 г. по западному радио узнали о Берлинском восстании и взяли с него пример. Зато у НТС появилась гораздо более близкая мишень – группа советских оккупационных войск в Германии. Тех самых, от которых эмиграция бежала за океан. Но НТС, как не раз прежде, повернул против течения и уже в 1948 г. направил своих людей в Берлин и Вену на встречи с этой армией. Оба города делились тогда на четыре оккупационных сектора: советский, американский, английский и французский, и серьёзных барьеров между ними не было. Если вспомнить эпизоды содействия советских военных восставшим немцам в 1953 г. и венграм в 1956 г., становится ясно, что внимание, уделённое армии, было дальновидным. Именам всех тех солдат, которых расстреляли за помощь восставшим, предстоит ещё быть раскрытыми и войти в мартиролог российского сопротивления.

Помимо политической пропаганды в духе «Служи народу, а не власти» НТС в Берлине занимался и гуманитарной помощью. В августе 1950 г. при содействии православного прихода в Гамбурге был создан комитет помощи русским беженцам. Его вскоре возглавил член Совета НТС А. Р. Трушнович. Комитет к бегству из армии отнюдь не призывал, но помогал бежавшим избежать грозившей расстрелом выдачи советским властям.

Все эти дела не снимали бытовавшего в эмиграции убеждения, что революция при тоталитарном режиме невозможна. Такое убеждение создавало весьма безнадёжную перспективу и делало существование НТС бессмысленным. Чтобы его преодолеть, В. Д. Поремский в 1948 г. написал работу «К теории революции в условиях тоталитарного режима», ставшую известной как «молекулярная теория».

Автор прежде всего задался вопросом: что именно невозможно при тоталитарном режиме? Невозможна разветвлённая иерархическая структура организации с личными связями между её членами. Но эффективность организации зависит от единства мысли ее членов и единства их действий, а не от структуры. Потому надо добиться максимального единства мысли и действий при минимальной структуре, которую составляют не связанные между собою «молекулы»: один, два, никак не более трёх человек, безадресно получающих единообразные инструкции от зарубежного центра и безадресно сигнализирующих о себе окружающему миру. Когда страна наполнится такими сигналами, которые власть бессильна пресечь, наступит качественное изменение обстановки, власть, очевидно, уже не будет тоталитарной и станут возможны различные политические сдвиги.

Чтобы способствовать единству мысли и действий, были написаны стандартные формулировки: ПРОТИВ ЧЕГО бороться (чем плох советский режим), ЗА ЧТО бороться (за какую Россию) и КАК бороться (набор доступных каждому малых дел, действенных благодаря своему многократному повторению). В числе малых дел – повторение лозунгов НТС («Несём Тиранам Смерть – Несём Трудящимся Свободу!») и трезуба, стилизованного под «вилы народного гнева».

В январе 1949 г. эту концепцию принял Совет НТС. Она нашла отклик среди членов, и работа закипела. Типография, работавшая днём по коммерческим заказам международной беженской организации ИРО, перешла на круглосуточный режим и по ночам печатала листовки для Советской Армии, которые отправлялись в Берлин и Вену. В их распространении среди советских войск участвовала местная молодёжь.

Из деталей, найденных на складах использованного военного имущества, был собран и смонтирован на автомобильном шасси радиопередатчик. Осенью 1950 г. в эфире прозвучали позывные – первые музыкальные фразы Пятой симфонии Чайковского и слова: «Вы слушаете радиостанцию “Свободная Россия”. Говорит НТС». Чтобы избежать пеленгации, передатчик ежедневно менял своё положение, разъезжая по лесным дорогам: антенна забрасывалась на дерево. Для ухода от глушения, за которым следила отдельная установка, длина волны немного менялась. Мощность «Свободной России», даже после 1962 г., когда она стала стационарной, не превышала одного киловатта, западные «голоса» были в десятки раз сильнее. Слушать её было трудно, но слушали, даже записывали на ленту. Юрий Левин в Ленинграде от имени группы «Молодая Россия» вступил с этой радиостанцией в двустороннюю шифрованную связь, за что получил десятилетний срок; его друзьям дали три и четыре года. Отдельный передатчик «Свободной России» вещал из пригорода Берлина на частотах связистов Советской Армии. Передачи с территории Германии в 1972 г. были запрещены социал-демократическим правительством, но с Дальнего Востока вещание продолжалось до 1976 г.

В 1951 г. в одном из бараков посёлка Солидарск в Бад-Гомбурге был установлен 20-метровый стол, на котором из пластмассы выкраивались воздушные шары. Они наполнялись водородом, поднимали до 90 килограмм груза и неслись на восток в верхних слоях атмосферы, периодически сбрасывая пачки с листовками. За шесть лет с помощью шаров было заброшено 97 миллионов листовок и около 9 миллионов единиц другой литературы. Сведения об этих находках поступали с разных концов страны (например, в Казахстане в 1954 г. пакет листовок высыпался на колонну заключённых), но основная их масса пропала в полях и лесах. С появлением более прямых способов доставки использование шаров прекратилось. На этом настаивали и американцы, чьи разведывательные самолёты «У-2» в июне 1956 г. начали летать над СССР на тех же высотах.

После смерти Сталина умножилось число советских граждан, выезжающих за границу: научные и спортивные делегации, организованные туристические группы. Это расширило возможности зарубежной оперативки НТС, то есть контактов с советскими гражданами за рубежом. Спортивные и туристические группы зорко охранялись «няньками» из госбезопасности, но учёные порой чувствовали себя достаточно свободно и с интересом брали литературу: для них издавался журнал «Наши Дни». Особое внимание НТС уделял морякам: они умели провозить литературу оптом и сбывать на чёрном рынке в портовых городах; для них издавалась газета «Вахта». В зарубежной оперативке участвовали не только платные работники НТС, но и многие рядовые члены по всему миру, от Европы до Австралии.

Массовая рассылка шла с 1961 г. в обычных почтовых конвертах, по случайным адресам, взятым из справочников и объявлений (акция «Стрела»). Этой рассылкой занимались сотни друзей и членов Союза в разных странах. «Стрела» позволяла находить новые контакты.

«Молекулярная теория» предусматривала помимо множества не связанных между собой малых групп «каркас» опорных точек, держащих по радио двустороннюю связь с центром. В Бад-Гомбурге действовали курсы для подготовки зарубежных работников НТС, из которых отбирались добровольцы для заброски в СССР. Они проходили дополнительную подготовку в сугубо секретной «каркасной школе» на одном из озёр Альпийского предгорья.

Газета «Правда» от 27 мая 1953 г. сообщила, что в ночь на 26 апреля на территорию Украины спустились четыре парашютиста; при них найдены клише для печатания листовок, портативные радиопередатчики и средства шифровки. Парашютисты Сергей Горбунов, Александр Лахно, Александр Маков и Дмитрий Ремига приговорены к расстрелу, приговор приведён в исполнение. Про НТС в сообщении нет ни слова, однако все четверо были известны в эмигрантской среде, у них имелись семьи, и Союз подтвердил их принадлежность к НТС.

Расстрел произвёл гнетущее впечатление, вызвал недовольство сотрудничеством с американцами и способствовал расколу в НТС. Около 15 % членов из организации ушло, в их числе немало заслуженных деятелей. Группа вокруг председателя Союза В. М. Байдалакова в январе 1955 г. попыталась сменить действующее Исполнительное Бюро, за что Суд чести исключил из организации его, двух других членов Совета и трёх членов Руководящего Круга. Новым председателем избрали В. Д. Поремского. Полёты с парашютистами были прекращены сразу же, в мае 1953 г.; «каркасная школа» была закрыта; её начальник по линии американской разведки Вильям Коффин подал в отставку, поступил на богословский факультет и стал пресвитерианским священником.

Год спустя, 15 июня 1954 г., появилось сообщение ТАСС непосредственно о членах НТС М. П. Кудрявцеве и Н. И. Якуте: «Они явились с повинной». На самом деле они тяжело поранились при приземлении, в таком состоянии были арестованы и принуждены, сидя на Лубянке, давать ложные радиограммы в центр НТС.

Хотя полёты прекратились в 1953 г., новые разоблачения парашютистов НТС следовали с 1957 по 1960 г. Названы К. И. Хмельницкий, В. Н. Кравец, В. М. Славнов, М. С. Платовский. Некоторым годами удавалось оставаться на свободе. По слухам, одиннадцатый из парашютистов, Н. А. Олехнович, при задержании осенью 1953 г. съел ампулу с ядом; о двенадцатом, П. И. Маликове, сведений нет.

В 40-ю годовщину расстрела четырёх, в июне 1993 г., в Москве в бывшем доме Госстроя прошла многолюдная пресс-конференция, на которой выступили дочь Александра Макова Наталия, переехавшая жить в Россию, один из парашютистов М. И. Кудрявцев и полковник КГБ в отставке Ярослав Карпович. Вильяму Коффину послали приглашение, но он не откликнулся.

С 1951 г. и до Венгерской революции в 1956 г. Соединённые Штаты пробовали перейти от стратегии «сдерживания» коммунизма к стратегии «освобождения». С этой целью они оказывали поддержку эмигрантам из находящихся под советским контролем стран, создали радио «Свободная Европа», вещавшее главным образом на Чехословакию, Польшу и Венгрию. Заинтересовались они и выходцами из СССР. Попытались образовать коалицию эмигрантских организаций, включая сепаратистские, чтобы передать ей вещание на СССР. В переговорах участвовал и НТС, но они ни к чему не привели. Хозяином открытого в 1953 г. радио «Освобождение» (позже «Свобода») стал одноимённый американский комитет, который первоначально финансировало ЦРУ. На «Свободе», как ранее на «Голосе Америки», стали работать русские эмигранты, включая членов НТС. Благодаря им «голоса» звучали как русские, а не как иностранные; велись передачи и на других языках народов СССР.

НТС уже с 1951 г. получало средства для своей работы на СССР. Американцы стали финансировать его Закрытый Сектор (ЗС), то есть контакты с гражданами СССР. Сотрудничество шло в основном на техническом уровне, в содержание того, что писал НТС, американцы вмешивались редко (в июньские дни 1953 г. в Берлине они конфисковали призыв к восстанию в Советской Армии). НТС, как и прежде, отказывался иметь дело с военно-разведывательными данными и выдавать свои контакты, но делился политической информацией. Первое время британская разведка тоже поддерживала НТС, а потом перестала, решив, что ей от этого пользы нет.

Представление о размере поддержки даёт число сотрудников ЗС. В 1950-х гг. их было 15–20 человек, к началу поездок курьеров в СССР, в 1960-х, – до 60. Затем возник конфликт с ЦРУ, пожелавшим узнать контакты НТС в СССР; Союз, естественно, отказался, субсидии были урезаны, и число работников ЗС держалось на уровне около 40 до начала 1980-х гг., затем ещё уменьшилось. Последний платёж последовал, как заранее было оговорено, в марте 1991 г. – на том основании, что преодолевать железный занавес (для чего требовались дорогостоящие секретные поездки курьеров) более не требуется, НТС стал внутрироссийской организацией, а вмешиваться во внутрироссийскую политику ЦРУ не намерено. Открытая деятельность НТС в Зарубежье оплачивалась из членских взносов, пожертвований и других источников (например, журнал «Грани», пока он издавался в Германии, поддерживало Министерство культуры ФРГ; на работу с моряками давали деньги американские профсоюзы).

Сотрудники Закрытого Сектора с первых дней возражали против получения зарплаты: «Мы не наёмники, мы союзники!» Сговорились на том, что служат они делу безвозмездно, но Союз даёт им эту возможность, обеспечивая прожиточный минимум. Это «содержание», немногим выше половины средней зарплаты в окружающей экономике, было равным для всех, с надбавками по семейному положению. Личное «содержание» составляло примерно половину бюджета Союза, рабочие расходы – вторую половину. Жизнь сотрудников ЗС на так называемых участках была спартанской: в чужой стране, под чужой фамилией, без возможности откровенного общения, стеснённая множеством правил безопасности и конспирации. Тем не менее члены Союза, уехавшие за океан, возвращались в Европу – кто надолго, кто на два-три года – для работы в союзной системе, ставшей к этому времени предметом особого внимания советских органов госбезопасности.

Министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов в приказе от 5 ноября 1953 г. призвал усилить борьбу против НТС как «единственной эмигрантской организации, активно действующей на территории Советского Союза, пользующейся широкой финансовой и технической помощью американской разведки». Борьба чекистов против НТС в Зарубежье началась задолго до Круглова путём убийств, похищений, взрывов, хотя НТС ни одного теракта против СССР не совершил и не раз заявлял об отказе от террора.

• В декабре 1935 г. и январе 1936 г. совершены первые покушения с целью убийства руководителей НТС. Уличённый в них Л. Линицкий осужден как советский агент и выслан из Югославии.

• 20 апреля 1937 г. на борту советского теплохода «Киев» бесследно исчез распространявший в порту Марселя литературу НТС моряк-невозвращенец Василий Власиченко.

• В сентябре 1947 г. в Берлине похищен член НТС Ю. А. Трегубов. Он, как немецкий гражданин, из заключения вернулся в Германию, написал книгу «Восемь лет во власти Лубянки».

• Летом 1948 г. в Рункеле-на-Лане сделана попытка взять в заложницы жену Г. С. Околовича Валентину Константиновну.

• 3 мая 1951 г. у советского памятника в Берлине при распространении листовок захвачен член НТС Георгий Хрулёв. Осуждён на 15 лет; отбыв часть срока, вернулся в ФРГ.

• В июне 1951 г. в Рункеле-на-Лане разоблачена группа восточногерманских агентов, пытавшихся похитить Г. С. Околовича.

• Одновременно в Берлине сделана попытка завлечь в ловушку кого-либо из оперативной группы НТС. Завербованная противником Клара Кюн стала на сторону НТС и целый год, пока не ушла на Запад, предупреждала о грозящих акциях.

• В феврале 1952 г. во Франкфурте-на-Одере арестован 22-летний Фриц Хумпрехт, прибывший туда для распространения листовок НТС в расположении советских войск. В апреле он был расстрелян. Сегодня высказывается удивление жестокостью деятелей НТС, посылавших молодых немцев на такие опасные дела; но не удивительнее ли жестокость государства, расстреливавшего за действия, которые в нормальных условиях и на мелкое хулиганство не потянули бы?

• В апреле 1952 г. на границе с Тюрингией похищен член НТС Сергей Иванович Попов – видимо, со смертельным исходом.

• 13 января 1954 г. рейсом «Аэрофлота» из Москвы в Вену вылетел капитан МВД Николай Евгеньевич Хохлов. С санкции Политбюро ЦК КПСС ему было поручено убить Г. С. Околовича. 18 февраля он явился к Околовичу на квартиру, раскрыл весь план операции и отдал себя в руки НТС. Его немецкие сообщники были арестованы американской полицией, и дело получило широкую огласку на пресс-конференции 22 апреля.

• 13 апреля 1954 г. в Западном Берлине во время попытки похищения убит Александр Рудольфович Трушнович, член Совета НТС и председатель берлинского Комитета помощи беженцам, в прошлом капитан Корниловского ударного полка и майор РОА. Только летом 1992 г. пресс-служба внешней разведки Российской Федерации признала обстоятельства убийства, но место захоронения найти не удалось.

• В мае 1954 г. Верховный комиссар СССР в Австрии Ильичев потребовал от местных властей пресечь распространение литературы НТС в расположениях советских войск, угрожая в противном случае принять необходимые меры. Действительно, 20 июня советскими агентами в Линце был похищен работник НТС В. П. Треммель. Он находился в заключении 15 лет, потом выехал из СССР на Запад.

• Зимой 1954–1955 гг. в Западном Берлине удалось предотвратить две попытки похищения членов НТС, но в Потсдаме и Бранденбурге сотрудники НТС Ильза Николаи, Хельга Хайн, а также Петер Пюшель из Ростока были захвачены.

• В 1957 г. в «Посеве» вышла автобиографическая книга Н. Е. Хохлова «Право на совесть», где он рассказывает о том, как преодолевал коммунистическое мировоззрение в себе и кто пытался организовать убийство Околовича. На банкете после конференции «Посева» 15 сентября чекисты пытались отравить его радиоактивным таллием. Американские врачи спасли Хохлова, однако вывезти из Москвы его жену Янину и малолетнего сына американцы не сумели.

• В июле 1958 г. взорван дом в Шпрендлингене под Франкфуртом, где жили работники радиостанции НТС с семьями и хранилось оборудование. Обвалился угол двухэтажного дома, но никто не погиб.

• В июле 1961 г. произошёл взрыв во дворе дома на Мерианштрассе (Франкфурт), где «Посев» арендовал рабочие помещения. Цель взрыва – напугать владельца и соседей и заставить «Посев» уехать. Срочно организовали сбор средств, купили участок на окраине города и начали строить собственный дом.

• В 1962 г. на новостройке обнаружено взрывное устройство; его самостоятельно, до приезда полиции, разрядил Г. С. Околович.

• Между 10 и 13 июня 1963 г. вокруг стационарного радиопередатчика «Свободной России» было взорвано шесть мин. Цель та же – напугать соседей и вызвать их протест.

Очевидно, что советские органы стремились внедрить своих агентов в НТС; только в 1950-х гг. отмечено 15 таких попыток. Самая известная – дело Мюллера-Хорунжего; американский суд дал ему 14 лет за шпионаж, и, вернувшись потом в СССР, он злобно выступал против НТС.

Пропагандистские кампании против НТС шли волнами. Первая относится к 1934–1937 гг. Потом из газет надолго исчезли все упоминания о Союзе. С 1954 по 1960 г. в центральной прессе появилось более 200 статей на тему НТС. Затем – опять молчок. Последняя волна продолжалась с 1968 г. до весны 1991 г. Приёмы были простые: жертвы гестапо назывались пособниками гестапо; люди, отказавшиеся от материального благополучия ради идеи, – шкурниками и карьеристами; политическая оппозиция – агентами иностранных разведок. Вначале всё это сдабривалось руганью: «фашисты, подонки, наркоманы», но под конец КГБ нашёл блестящий ход: обвинить НТС в связях с самим собой, то есть с госбезопасностью. Этому даже некоторые диссиденты поверили. Только после распада СССР, когда состоялись встречи работников НТС со своими бывшими визави из КГБ, выяснилось, как мало последние знали о жизни Союза. Не знали даже того, где последние 22 года находился штаб Закрытого Сектора; в высотке на Майнц-Лерхенберг по службе побывали многие члены НТС, жившие во Франкфурте, но держали язык за зубами.

А капитан Хохлов оказался не единственным другом НТС в органах госбезопасности. Без помощи друзей «Посев» никак не смог бы публиковать в 1977–1978 гг. «Розыскные списки КГБ», хранящиеся в заграничных резидентурах, и предупреждать перечисленных там лиц о грозящей им опасности.