Текст книги "Мой смелый граф"

– Вот, прошу вас, – протянула она ему стакан.

С недовольным видом он взял протянутый стакан и осушил его одним глотком.

Холли подняла брови. Не станет ли ему плохо от такого количества опия, выпитого залпом? И тот ли стакан она ему дала?

– А теперь вы, – внимательно поглядел он на нее. Холли стала пить. Вино обожгло ей горло. Она с трудом проглотила все, чтобы избавиться от горечи. Неужели она выпила опий?

– Ну вот. Теперь я могу вас любить? – спросил он, забирая у нее стакан и ставя на столик, а потом принялся раздеваться.

Загипнотизированная видом его тела, она смотрела, как он разделся, на его широкую грудь, на мускулы, выступающие на груди. Ей мучительно хотелось зарыться пальцами в темные волосы у него на торсе. Мускулы у него на животе изогнулись, когда он снял брюки, а потом обнажились длинные мускулистые ноги.

Со сводящей с ума неторопливостью Джон стянул с нее шерстяные чулки.

– У вас красивые ноги, – похвалил он, целуя каждое ее бедро.

Почувствовав прикосновение его горячих губ, Холли задрожала. А его руки скользнули вверх, задирая платье и нижнюю юбку. Он коснулся ее кожи через разрез в панталонах, погладил пальцами чувствительное местечко между ног.

Девушка увидела при свете свечи, что глаза у него стали светло-желтого цвета. Он стянул с нее панталоны и бросил на пол.

– Вечно всякие тряпки мешают. – Теперь он смотрел на нее усмехаясь, и лицо у него уже не было напряжено. – Как ты хороша, милая моя.

И прежде чем Холли успела сообразить, он уже коснулся ее губами. Она ахнула и попыталась оттолкнуть его, но он поднял голову.

– Дай мне испробовать тебя на вкус, милая. Обещаю, ты получишь удовольствие.

– Я не думаю, – ответила она с пылающим лицом.

Он наклонился и провел языком по ее местечку наслаждения. Холли утратила способность что-либо соображать. Бедра ее расплавились, как желе, изогнулись; где-то глубоко в ней нарастала мучительная жажда. Она провела пальцами по его волосам и притянула его голову ближе к себе. Его язык проник внутрь, пальцы гладили ее. Она уже решила, что вот-вот умрет.

Холли ощутила на его губах свой вкус, когда его язык ворвался ей в рот, в то же время он расстегнул точным умелым движением крючки на ее платье. Ему не потребовалось много времени, чтобы раздеть ее донага.

Холли невероятно хотелось ощутить его внутри себя, иначе, как ей казалось, она лопнет. Она обхватила его ногами и притянула к себе. Когда их тела соприкоснулись, жар его кожи опалил ее как огонь.

– Я надеялся сегодня не торопиться, но ты делаешь так, что я слишком хочу тебя.

После минут бурной страсти Джон некоторое время молчал, руки у него дрожали; он попытался встать.

– Что-то мне нехорошо, – проговорил он неуверенно.

– Вот как? – спросила Холли, старательно скрыв радость.

Он хотел заговорить, но не мог. И без сил рухнул на нее.

Ей с трудом удалось высвободиться. Глубоко втянув воздух, она перевернулась на бок и с улыбкой посмотрела на него. Отвела темную прядь с его лба.

– Надеюсь, утром ты меня простишь. – Холли поцеловала его в губы, ощутив колючую щетину, и встала с кровати.

Не сразу смогла она вытащить покрывало из-под его обмякшего тела, но в конце концов вытащила и укрыла Джона. Потом подняла свою нижнюю юбку и сунула руку в потайной карман. Нащупала пальцами браслет. Осторожно вытащила его, надорвав карман. Бросила браслет на кровать. Блеснули бриллианты. Холли нашла серьги и ожерелье и положила их рядом.

Некоторое время она держала в руках все три вещицы – последние из драгоценностей ее бабушки. Они принадлежали матери Холли до того, как она умерла; в шестнадцатый день рождения Холли бабушка подарила их ей и велела хорошенько беречь. И до сих пор Холли их хранила. Но теперь она хотела вернуть Джону его лондонский особняк. Это будет последним, что она сделает для него, перед тем как уйти.

При мысли, что ей придется покинуть Джона и детей, в горле у нее появился комок, и она с трудом его проглотила. Подошла к платяному шкафу и нашла брюки и рубашку, которые ей одолжил Данн. Амазонки для верховой езды у нее не было, и она решила, что ехать верхом лучше одетой по-мужски, чем в платье. Она оделась, рассовала драгоценности по карманам брюк и в последний раз посмотрела на Джона. Чувственная улыбка изогнула уголки его губ. Уж не снится ли ему, как они ласкают друг друга? Может, приятные сны помогут ему сдержать гнев, когда он узнает, что она уехала.

Холли вошла в конюшню. Фонарь у нее в руке отбрасывал пляшущие тени на стены. В воздухе стоял запах сена, кожи и лошадей. Она подняла фонарь повыше и посветила себе. По обеим сторонам мощеного прохода находилось восемь стойл. Вороной жеребец Джона стоял в стойле у задней стены, сверкая черными глазами. Наверное, его потревожил внезапный свет, потому что он то вскидывал, то опускал голову и фыркал.

– Здравствуй, мой красавец, – обратилась к нему молодая женщина низким ровным голосом. Она решила, что сэкономит время, если возьмет лошадь Джона, а не будет нанимать ее в городке, но, взглянув на огромного вороного, призадумалась.

Скрипнула дверь, и в конюшню вошел Лоуренс – огромный человек с шеей, похожей на древесный пень, и широким квадратным лицом. Распахнутая рубашка на нем и брюки, застегнутые наполовину, говорили о том, что он одевался второпях. Холли виделась с ним, когда он приносил ей в комнату воду для ванны. Он смерил ее взглядом и скривился, заметив, что из-под плаща у нее выглядывают брюки Данна.

– Что вы здесь делаете, мисс? – Он покраснел, повернулся к ней спиной и застегнул брюки.

– Я пришла взять лошадь его светлости, – уведомила его Холли, глядя, как свет фонаря играет на черном крупе.

– Ах, мисс, – отвечал Лоуренс, кажется, не очень-то обрадованный ее словами. Он повернулся и направился к ней, ступая босыми ногами, и холод, похоже, его вовсе не беспокоил. – Его светлость относится к Шепоту по-особому. Он продал всех остальных лошадей, но сохранил старину Шепота. Он страшно любит свою лошадь. Она у него уже десять лет. Его светлость съест меня живьем, если я позволю вам взять ее.

– Может быть, вас успокоит, если я скажу, что езжу верхом с детства. И я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Но мне действительно нужно как можно быстрее добраться до Лондона. – И Холли поставила фонарь в угол стойла.

– Ну, не знаю. – Лоуренс поскреб темную щетину на подбородке.

– Я еду ради лорда Теодора. Он попал в сложное положение, и мне нужно ему помочь.

– А где его светлость?

– Он спит. – То есть Холли хотелось так думать. Заметив на лице Лоуренса недовольство, она добавила: – Скажу вам откровенно – я дала ему хорошую дозу опия, " чтобы он уснул.

– Ну что ж, это меняет дело. – Его широкое лицо стало еще шире от улыбки. – Как вы думаете, вы сможете вернуть Шепота до того, как он проснется?

– Я очень постараюсь. А если не получится, вы можете изобразить из себя глухого и сказать, что я взяла лошадь без спроса.

– Так я не могу сделать.

– Но ведь тогда вы снимете с себя вину. Лоуренс помолчал, поскреб густую щетину на подбородке и согласился:

– Ладно, давайте я его оседлаю. Он очень разборчив. Если вы ему не понравитесь, он тут же сбросит вас.

– Я с ним справлюсь. – Холли старалась говорить уверенно. Дома, на плантации, она никогда не ездила на жеребцах, только на Бесси, бабушкиной кобылке.

Лоуренс принес седло и уздечку и принялся седлать Шепота.

– А я думал, мисс, что, коли вы не возражаете, я помог бы вам с рождественским праздником, – заявил он, стараясь говорить тихим и ровным голосом, надевая удила на губы Шепота. – У нас здесь два года как не праздновали Рождество. Хорошо бы в этом году отпраздновать.

– Если хотите, передайте о праздновании всем арендаторам.

– Да, мисс, но как же быть с его светлостью? Ему-то не понравится, а?

– Надеюсь, он разделит радость вместе со всеми и будет очень доволен.

Лоуренс закрепил седло и вывел Шепота из стойла. Холли с сомнением взглянула на жеребца.

– Боже мой! Какой он высокий!

– Да уж, мисс. Вам понадобится хлыст. – И Лоуренс подал ей древесный прут.

Она взяла его и обратилась к коню:

– Давай-ка, милый, не заставляй меня пользоваться хлыстом.

Шепот выкатил на нее глаза.

Выражение его темных блестящих глаз не сулило ничего хорошего. Холли хмуро посмотрела на лошадь, понимая, что предстоит сражение.

– Давайте я вас подсажу, – сложил ладони лодочкой Лоуренс.

– Благодарю вас. – Холли взлетела в седло.

Шепот шагнул в сторону и взбрыкнул, пытаясь ее сбросить. Она вцепилась в него и держалась изо всех сил.

– Ну-ну, старина Шепот, – уговаривал жеребца Лоуренс, крепко сжимая в руке поводья. – Это не хозяин, понятное дело, но ты к ней привыкнешь. – Он подал поводья Холли. – Вы, конечно, хотите попробовать?

– Да, – ответила молодая женщина неуверенным голосом, глядя на прижатые уши Шепота. Она взяла поводья и погладила животное по влажной шее, ощутив, как крепкие мускулы вздымаются у нее под рукой. – Мы будем хорошими друзьями.

– Он, может, будет малость игрив от холодной погоды и всего такого.

Холли пришпорила Шепота, и этим совершила ошибку. Он пулей вылетел из конюшни. Голос Лоуренса был заглушен стуком конских копыт.

Глава 17

Только проделав половину пути до Лондона, Холли добилась полного контроля над Шепотом. К тому времени, когда она нашла дорогу на поле Ригли, Шепот шел умеренным галопом. За серо-белыми облаками, которые начали сгущаться еще со вчерашнего дня, занимался неторопливый рассвет. Первые снежинки упали ей на лицо. Зубы у нее стучали. Час назад она перестала ощущать пальцы на руках и на ногах.

Она окинула взглядом поле. За ним зелеными стенами возвышались ряды кедров. Сначала она усомнилась, что приехала в нужное место, но тут у деревьев показалась коляска, запряженная четверкой, с ярко-желтыми гербами на дверцах. В пятидесяти ярдах от кареты остановились Два джентльмена верхом. Один из них оказался Тедди; Холли узнала его по ярко-розовым полоскам на шерстяном шарфе.

Она легко коснулась боков Шепота, не повторив той ошибки, которую совершила на конюшне. Его копыта рыли землю, вздымая тучи пыли в воздух. Она подъехала именно в тот момент, когда Тедди спешился.

Он взглянул на нее и широко раскрыл глаза от удивления.

– Холли, что вы здесь делаете?

– Я приехала, чтобы остановить вас. – Она тоже спешилась.

Тут Тедди узнал лошадь Джона.

– Чего ради вы приехали на Шепоте?

– Я его одолжила. Тедди схватил ее за руку.

– Он мог убить вас!

– Он только один раз меня сбросил.

Словно поняв, что речь идет о нем, Шепот слегка толкнул ее сзади. Холли сделала шаг вперед, обернулась и посмотрела на него.

Какой-то молодой джентльмен подошел к Тедди и кашлянул. i

Тедди посмотрел на него.

– Прошу прощения. Мой друг Гарри Ренвик. Джентльмен из Чарлстона, о котором я вам говорил. Гарри, это мисс Кемпбелл.

– Рад познакомиться, сударыня. – Гарри приподнял шляпу, явив миру густую копну ярко-рыжих волос.

– Здравствуйте, мистер Ренвик. – Тут Холли увидела, что из кареты вылез Уотертон. – Жаль, сейчас у меня нет времени поболтать с вами о Чарлстоне. – Она повернулась и увидела, что Тедди впился взглядом в Уотертона, и едва скрываемый ужас появился в его глазах; ужас становился тем явственнее, чем ближе подходил к ним Уотертон.

Холли схватила Тедди за руку. – Вы должны прекратить стычку.

– Я не могу. Это тот человек, который потопил наши корабли. Я вызвал его и постараюсь, чтобы мерзавец заплатил за все.

– Вы уверены? – спросила Холли с сомнением в голосе.

– Я узнал о факте из надежного источника.

– А есть доказательства? – спросила Холли, глядя на подходящего к ним Уотертона. Полы серого редингота бились вокруг его длинных ног, бобровая шляпа сидела на голове прямо, как печная труба.

– Он открыто хвастался тем, что сделал.

По решительному голосу Тедди Холли поняла, что его нельзя поколебать никакими аргументами. Прежде чем уехать из Брукхоллоу, она зашла в спальню Джона и взяла один из его дуэльных пистолетов в дорогу. Теперь она сунула руку под пелерину и достала пистолет из-за пояса брюк. С молниеносной быстротой она ударила рукояткой Тедди по голове, сама удивляясь быстроте своих действий.

Тедди уставился на нее, широко раскрыв глаза и не веря, что удар нанесла именно она, потом его колени подогнулись, и он рухнул бы на землю, если бы Гарри не успел подхватить его. Он огорченно посмотрел на Холли и проговорил:

– Напрасно вы это сделали, мисс Кемпбелл. Вы не знаете, до какой степени англичане упрямы, если речь идет об их гордости и чести.

– Не беспокойтесь, мне очень даже известно – я ведь знакома с его братом, – ответила Холли, засовывая пистолет обратно за пояс брюк. И тут она услышала шаги.

Перед ними предстал Уотертон. Он посмотрел на Гарри, который поддерживал бесчувственное тело Тедди, потом на молодую женщину. Его голубые глаза издевательски блеснули.

– Ну-ну, мисс Кемпбелл, вы спасли нас всех от чудовищно холодного утра. – Уотертон стряхнул снег с рукава своего серого редингота.

– Я не уверена, лорд Уотертон. Если то, что сказал Тедди, правда, утро никак нельзя назвать потерянным напрасно. Полагаю, нам придется сделать остановку в ближайшем полицейском участке.

Рот Уотертона растянулся в медленной улыбке. Он вынул табакерку, открыл ее большим пальцем, сунул в каждую ноздрю по понюшке. Потом захлопнул табакерку точным движением.

– Я с радостью провожу вас куда угодно, мисс Кемпбелл.

Сзади к Уотертону подошли двое. Один – среднего роста, черноволосый, с усами, с плоской длинной коробкой в руках. Второй – лысеющий человек с толстыми щеками – держал черную сумку.

Уотертон махнул им рукой.

– Сегодня утром дуэли не будет. Мисс Кемпбелл сочла нужным вмешаться. – Потом он обратился к Холли: – Разрешите мне представить вам моего друга мистера Бентона и доктора Ратбона. Джентльмены, мисс Кемпбелл.

Оба господина сердито посмотрели на помешавшую им женщину.

Тогда Холли пояснила, как она здесь оказалась:

– Я не могла позволить лорду Уотертону убить лорда Теодора. – Она бросила взгляд на Уотертона. – Почему мужчины считают достойным разрешать все с помощью оружия? Просто в голове не укладывается. Как бы то ни было, я считаю, что дело должен разобрать констебль.

Уотертон протянул ей руку.

– Позвольте проводить вас. Я с удовольствием выслушаю, какие у Сент-Джона есть против меня доказательства. Сомневаюсь, что они у него есть вообще.

– Я ничего о них не знаю, – заметил Гарри, опуская своего друга на землю. – Тедди сказал мне, что леди Матильда подслушала, как вы говорили с человеком по имени Джарвис о потоплении кораблей Сент-Джона.

– Леди Матильда питает ко мне острую неприязнь. – Губы Уотертона скривились в напряженной деланной улыбке. – Полагаю, она способна сказать что угодно, лишь бы досадить мне.

– Я ничего не могу сказать. Я с ней встречался и считаю, что ее слово ничем не хуже слова любого другого. – Гарри посмотрел на Уотертона, сдвинув свои кустистые рыжие брови.

– А он сам разговаривал с Джарвисом? – спросила Холли.

– Зная, каковы англичане, я сильно сомневаюсь. – Гарри посмотрел на обмякшее тело Тедди с выражением, очень напоминающим отвращение.

– Можете передать своему другу, когда он очнется, что, пока он не найдет доказательств обвинения, я буду считать дело законченным, – заверил Уотертон с презрительной радостью в голосе.

– Меня ждут пациенты, – проговорил врач, повернулся и зашагал к карете.

– Вот занудство. И куда же идет мир, если джентльмены не могут уладить дело у барьера? – заметил мистер Бентон, бросив на Холли взгляд прищуренных глаз, после чего последовал за врачом.

– Я отвезу англичанина к себе домой, – сообщил Гарри.

– Я поеду с вами, – произнесла Холли.

– Нет, мисс Кемпбелл. Не думаю, что вы поступите правильно. Когда Сент-Джон проснется, ему захочется вас убить. – Лучше пусть успокоится, прежде чем увидит вас. У меня три сестры. Они будут за ним ухаживать.

– Если вы настаиваете. – Холли казалось, что она поступила с Тедди просто ужасно, но ведь ей не предоставили выбора.

Уотертон наблюдал за Холли.

– Будучи джентльменом, мисс Кемпбелл, я не могу позволить, чтоб вы в такую погоду ехали верхом. – Теперь в его голосе слышалось меньше едкого цинизма. – Окажите мне честь и позвольте отвезти вас туда. куда вы намерены отправиться. В карете у меня гораздо теплее. Я привык путешествовать в роскоши. Мало у кого есть кареты с печкой, а у меня она есть.

Замерзшие пальцы ног и рук у Холли сильно болели. Она посмотрела на карету Уотертона, потом на него самого. В глазах его все еще горел жесткий свет, но вдруг она сумеет вытянуть из него правду?

– Идемте, идемте. Тут и думать не о чем. – Он улыбнулся еще шире. – Клянусь честью, мисс Кемпбелл, в моих руках вы будете в полной безопасности. Что бы вы там ни думали, я не пристаю к девицам.

Холли страшно хотелось дать ему по физиономии, но она подумала, что лорд Уотертон, вероятно, очень горд своим умением манипулировать и сбивать с толку окружающих. Она помедлила, а потом заключила:

– Поскольку честь ваша все еще остается под сомнением, я не знаю, можно ли доверять всему, что вы говорите.

Уотертон рассмеялся.

– Хорошо сказано. Судя по вашему остроумному ответу, нам не будет скучно в пути. Прошу вас, доставьте мне удовольствие и примите мое предложение. – И он изящно согнул руку в локте, предлагая опереться на нее.

– Прекрасно, раз уж мы поняли друг друга. – Холли не хотелось опираться на его руку, и она предупредила: – После вас, милорд.

Он улыбнулся еще шире и направился к своей карете.

– Мисс Кемпбелл! Мисс Кемпбелл! Обернувшись, Холли увидела мистера Скибнера, под ехавшего только что в коляске. Он воззрился на нее сквозь очки с удивлением и огорчением.

– Мистер Скибнер, – произнесла она, – я не ожидала встретить вас здесь.

– Я приехал поговорить с лордом Аптоном. Где он? – Сбитый с толку мистер Скибнер оглянулся

– Он в Брукхоллоу-Холле, немного в подпитии, – ответила Холли, так и не сумев скрыть своей вины. – Я приехала вместо него остановить дуэль.

Скибнер некоторое время смотрел на Уотертона, затем осведомился:

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

– Конечно. Я буду ждать в своей теплой карете. – Уотертон не обратил никакого внимания на гримасу Скибнера и пошел к карете.

Мистер Скибнер соскочил с коляски.

– Я приехал сюда проследить, чтобы лорд Аптон не убил Уотертона, но теперь я вижу, что зря старался. Но все удачно вышло. Хорошо, что я здесь оказался. Я должен предупредить вас: держитесь подальше от лорда Уотертона.

– Почему?

– Он дурной человек. Я думаю, что он виноват в потоплении кораблей лорда Аптона.

– Надеюсь, ваше мнение основано не на слухах, которые заставили лорда Теодора вызвать его на дуэль. Леди Матильда сказала, что она слышала, как какой-то человек говорил о потоплении кораблей. Лорд Уотертон клянется, что она сказала так, потому что испытывает к нему неприязнь. Я видела их вместе, и она действительно относится к нему с большой антипатией.

– К Уотертону все относятся с большой антипатией. Что же до моих подозрений, то они основаны на гораздо более серьезных свидетельствах, говорить о которых я буду с лордом Аптоном.

– Вы что же, сэр, забыли, что я вас наняла? – Холли сжала кулаки. – Полагаю, все сведения вы должны сообщать мне.

– Я уже испытал, каков лорд Аптон в гневе. – Тут мистер Скибнер ненароком коснулся коричневого шарфа, в который была закутана его шея. – У меня до сих пор не прошли синяки. Могу доказать. И мне не хочется испытывать его силу во второй раз. Прошу прощения, но я изложу свои подозрения только ему.

– Я не упрекаю вас в том, что вы боитесь лорда Антона. Он временами бывает очень страшен. По крайней мере теперь я знаю, что сделал Уотертон.

– Я не уверен, что только он, и подозреваю еще двоих. Просто я видел, как лорд Уотертон разговаривал с двумя другими подозреваемыми. Насколько я знаю, они все могли принимать участие.

– У меня есть возможность разузнать, замешан ли тут Уотертон. Он предложил отвезти меня, куда мне захочется. Я собиралась побывать у вас. Очень удачно, что мы встретились здесь. – Она сунула руку в карман и протянула мистеру Скибнеру драгоценности. – Вот. Прошу вас, продайте их и выкупите лондонский особняк лорда Апто-на. Потом сообщите ему радостную весть по почте. Скажете, что ему делает рождественский подарок друг. И я хотела проверить, вложили ли вы мои деньги в судовую компанию “Сент-Джон”.

Холодный ветер швырнул в нее снежной пылью. Зубы у нее застучали. Она потерла руки и принялась пританцовывать на месте, чтобы согреться.

– Я все сделал, мисс, – мистер Скибнер поплотнее закутался в шарф, – и отправил вам сертификат о покупке акций.

– Вы хорошо знаете свое дело. – Холли пыталась сморгнуть снежинки, налипающие на глаза. – Поскольку важные дела на вашем попечении, остается только лорд Уотертон. – Холли бросила взгляд в сторону его кареты.

Он стоял и смотрел на нее. Взгляды их встретились, и он уселся в свой экипаж. Грум в ярко-желтой ливрее остановился перед дверцей, слушая, как Уотертон что-то говорит ему.

– Послушайте моего совета, мисс Кемпбелл, держитесь от него подальше. – Я должна попробовать вытянуть из него правду.

– Вам не удастся. Уотертон хитер и проницателен. Я настаиваю, чтобы вы позволили мне отвезти вас домой.

– Вы очень заботливы, но я должна отклонить ваше предложение. Уотертон, может, хитер и проницателен, но есть способы заставить и его внять голосу разума. Иногда хватает нескольких добрых слов. И я не очень-то боюсь его, у меня есть… – Холли раздвинула полы пелерины, и мистер Скибнер увидел пистолет у нее за поясом.

– Мисс Кемпбелл, вы не должны пускать его в ход. – Он уставился на оружие так, словно Холли нацелила пистолет на него.

Она усмехнулась:

– Не волнуйтесь. Я не умею им пользоваться. Просто я решила, что с ним я буду выглядеть устрашающе, если что-то случится. Все будет хорошо. До дому мы доберемся не сразу, так что у меня хватит времени, чтобы уговорить его признать свою вину. До свидания, мистер Скибнер. И благодарю вас. – Холли ушла, а мистер Скибнер остался ломать руки и смотреть ей вслед, пока она шла к подрагивающему жеребцу.

Холли подошла к Шепоту, который жевал дубовые листья на соседнем дереве, взяла в руку поводья и повела его к карете. Чем ближе она подходила, тем большее сомнение вызывало в ней ее поспешное решение. Но она сумеет постоять за себя. А вот Джон ее сильно тревожил.

Прошло два часа. Холли сидела напротив Уотертона. Он растянулся на своем сиденье, вытянув ноги и попивая бренди. Маленькая угольная печка стояла между сиденьями. Холли чувствовала сквозь тонкий редингот Данна, как ее охватывает чудесное тепло. Маленький нагреватель – действительно замечательная вещь. С ним в карете было тепло и уютно. А вот роскошь могла вызвать удивление. Сиденья, обитые темно-красным бархатом, позолоченный и расписанный ангелочками потолок создавали впечатление, что ты находишься в крошечной гостиной.

Холли рассмеялась бы, если бы внимательное рассматривание Уотертона не заставляло ее нервничать. Она ерзала на сиденье, всячески стараясь не обращать внимания на его взгляды. После того как они исчерпали разговор о погоде и ей удалось увильнуть от расспросов о ее доме, он замолчал и смотрел на нее поверх своего бокала. Его ярко-синие глаза видели ее, казалось, насквозь.

Слегка дрожащими руками Холли приподняла кожаную занавеску на окне и выглянула наружу. С неба сыпались густые снежные хлопья, ветер разносил их во все стороны.

– Понятно, почему мы едем со скоростью улитки, – сказала она тревожно. – В такую пургу мы и за два дня не доедем до Брукхоллоу. Погода просто кошмарная.

– Полагаю, кучер делает все возможное. – Уотертон посмотрел на нее поверх своего бокала с таким видом, словно пурга его вовсе не беспокоила. Напротив, он, казалось, даже радовался. – Советую вам расслабиться и выпить бренди, – указал он на маленькую полочку, укрепленную на стенке кареты. Там стояли два графина и шесть бокалов.

– Нет, благодарю вас. – Холли нахмурилась, глядя, как валит снег. Уотертон уже во второй раз предлагал ей выпить. Она опустила занавеску и откинулась на спинку сиденья.

– Пожалуй, нам стоило бы поговорить о Сент-Джоне. Ведь вы из-за него позволили мне отвезти вас, не так ли?

Его глаза понимающе блеснули.

– Раз уж вы так откровенно выразились, то да. Признаюсь, я думала только о лорде Аптоне, когда приняла ваше предложение отвезти меня домой. Так что, если позволите, я буду говорить тоже откровенно. Не вы ли пытаетесь погубить его предприятие?

Уотертон выпил и устремил на нее взгляд.

– Я никогда не делаю ничего такого, что не было бы мне выгодно. Если бы я действительно хотел причинить вред Септ-Джону, я нашел бы более подходящие способы. – При упоминании Сент-Джона в глазах Уотертона мелькнула и тут же исчезла ненависть.

– Почему вы так не любите лорда Аптона?

Он обвел пальцем краешек бокала, отчего хрусталь зазвенел.

– Скажем так. У него всегда было то, чего не было у меня.

– У него же ничего нет. Он все потерял. Может быть, вы имеете в виду детей? Но вы тоже могли бы иметь детей, которые вас любят.

Он рассмеялся, но безрадостно.

– Вероятно, вы будете шокированы, но у меня есть дети.

– Вот как? – Холли удивленно подняла брови.

– Внебрачные дети. Две девочки и мальчик. – Следующие слова он произнес, явно довольный собой: – И все от разных матерей.

Холли вспыхнула.

– Не знаю, уместны ли поздравления в подобном случае.

Уотертон закинул голову, рассмеялся и снова стал серьезным.

– Вы, мисс Кемпбелл, воистину редкий солнечный лучик. Понятно, что привлекло в вас Сент-Джона.

– Но раз семья у вас есть, тогда почему же вы ненавидите лорда Аптона? – спросила Холли, и в голосе ее послышалось нетерпение.

– Думаю, что виновата его внешность.

– Нельзя же ненавидеть человека за его внешность. Но я согласна, он гораздо красивее вас.

Уотертон кинул на нее резкий взгляд.

– Но его внешний вид не означает, что вы не красивы, – быстро поправилась она.

– Благодарю вас за снисхождение. – Судя по всему, его развеселили слова Холли, и губы его растянулись в медленной улыбке.

– Не смотрите на меня так, вы же прекрасно понимаете, что я имела в виду.

– Да? А что именно?

Под его прямым взглядом она снова заерзала.

– Я имела в виду, что нельзя осуждать человека за то, что он вызывает у вас зависть. Знаете, что с вами не так, милорд? Вы страдаете из-за того, что у вас слишком много денег и времени. От скуки люди часто бывают несчастны.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– Вероятно, вы правы. А не хотите ли убежать со мной и помочь потратить мое состояние? Тогда мне не пришлось бы скучать.

– Я сделаю вид, что ничего не слышала, – ответила Холли, хотя румянец на ее лице противоречил ее словам.

Он перестал улыбаться.

– Вы ведь любите Сент-Джона, да?

– Я не стану отвечать на ваш вопрос.

– Отвечать вовсе и не требуется. Ваши чувства написаны у вас на лице. Ваше хорошенькое личико говорит, что вы продали бы душу дьяволу, лишь бы помочь Сент-Джону. – Голос его просто источал сарказм.

Холли сильно сомневалась, что у нее еще осталась душа, пригодная для такой сделки. Скорее всего душа ее отправилась к дьяволу, когда она убила Кента. И она сказала, стараясь говорить спокойно:

– Я действительно хочу ему помочь, но я хочу помочь еще и вам. Не хотите ли поведать мне, в чем вы грешны?

– Вы как-то не очень похожи на священника. – Он окинул взглядом ее фигуру, потом медленно поднял глаза и посмотрел ей в лицо. – Но даже если бы и так – а я когда-то был католиком, но уже не являюсь таковым, – я сильно бы вас разочаровал. Я не тот человек, который потопил корабли Сент-Джона.

Она смотрела на него, сдвинув брови. Конечно, он никогда не скажет ей правду.

– Вы не могли бы сделать для меня одну вещь? – спросила она в полном отчаянии.

Он кивнул:

– К вашим услугам, сударыня.

– Я очень прошу вас не стреляться на дуэли с лордом Аптоном, если он вас вызовет.

– А какая мне выгода разыгрывать из себя труса? – Он все еще потирал пальцем край бокала, и бокал звенел все громче и резче.

Холли скривилась и схватила Уотертона за руку. Резкий звон тут же прекратился.

– В таком случае вы можете обнаружить, что у вас есть сердце.

– Вот теперь я должен сказать вам, мисс Кемпбелл, что у меня нет никаких надежд найти в себе что-то хорошее. – И в доказательство сказанного он провел пальцем по ее руке.

Холли быстро отдернула руку, радуясь, что на ней надета шерстяная перчатка.

– Я уверена, что в любом человеке есть что-то хорошее. Нужно только поискать. – Она положила на колени сжатые руки и откинулась на бархатную подушку.

Карета внезапно остановилась. Снаружи послышались приглушенные голоса, и лакей открыл дверцу. Порыв холодного воздуха ударил Холли в лицо. Вздрогнув, она сунула руки под пелерину.

На шляпе у лакея образовался целый снежный сугроб. Он растирал свои красные обветренные щеки.

– Прошу прощения, милорд, но мы не можем ехать дальше. Дорогу почти не видно. Придется остановиться. Впереди в половине мили есть трактир.

– Очень хорошо, Джонс. – Казалось, Уотертон только обрадовался. Он взглянул на Холли. – Кажется, нам придется провести больше времени в обществе друг друга, чем предполагалось. Может быть, вам удастся обнаружить во мне скрытую доброту.

– Это можете сделать только вы сами. Я поеду дальше, – ответила Холли.

– Совесть не позволит мне разрешить вам ехать одной, мисс Кемпбелл. Я не хочу, чтобы вы страдали от холода. И еще нужно подумать о лошади Сент-Джона. Вы же не хотите, чтобы она сломала ногу в снегу. – И Уотер-тон снова начал водить пальцем по краю хрустального бокала.

Пронзительный звук впивался в уши как иголки. Холли захотелось выбросить бокал в окно, но она только откинулась назад и сердито посмотрела на Уотертона. Он прав насчет снега, она обещала Лоуренсу, что с Шепотом ничего не случится.

Положение казалось безвыходным.

Джон проснулся у себя в Брукхоллоу. В голове у него стучало, как будто ему проткнули висок гвоздем. Схватившись за лоб, он открыл глаза и посмотрел на свою обнаженную грудь. Усмехнулся, вспомнив, как они с Холли ласкали друг друга и какое он испытал наслаждение. Запах ее тела еще не выветрился из простыней. Но где же она сама?

Краешком глаза он заметил тусклый свет, проникающий в окно. Перевернулся на бок, чтобы получше все рассмотреть. Шел снег, покрывая землю толстым одеялом. Было утро, но который час? Он порылся в своем жилете и посмотрел на карманные часы. Одиннадцать часов?

– Боже мой, Тедди, – громко простонал он и облокотился на локоть. Его взгляд остановился на двух бокалах, стоявших на ночном столике. Он вспомнил, как у него закружилась голова, а потом все потемнело. Наверное, Холли что-то подлила ему в вино.