Текст книги "Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой"

Начальнику управления внешних сношений

Министерства культуры СССР тов. КАЛИНИНУ Н.С.

Начальнику управления театров тов. ТАРАСОВУ П.А.

Начальнику управления учебных заведений и кадров тов. ИЛЬИНОЙ Л.Г.

от доцента Школы-студии МХАТ режиссера МОНЮКОВА В.К.

I. ОБСТАНОВКА

22 января 1968 г. по направлению Министерства культуры СССР и приглашению Городского театра г. Саарбрюккен (ФРГ) я прибыл для постановки пьесы А. Арбузова «Ленинградский романс» («Мой бедный Марат»).

29 января в Саарбрюккен прибыл рекомендованный мной художник А.П. Васильев, с которым заранее в Москве мы разработали принципы внешнего решения спектакля. Был создан макет и большая часть эскизов костюмов.

Нашей поездке предшествовали следующие обстоятельства.

В последний год в Западной Германии сложилась сложная политическая обстановка, которую схематично (в результате наших собственных наблюдений и бесед с советником Советского посольства в Бонне тов. Е.А. Косаревым) можно обрисовать так: рост неофашистской партии Н.Д.П., прохождение ее членов на выборах в Ландестаги и борьба за места в Бундестаге вызвали большую тревогу и острую реакцию в среде прогрессивно настроенного населения, и в первую очередь среди большей части молодежи и интеллигенции. Более того, в то время как одна часть крупных промышленников тайно или явно финансово поддерживает Н.Д.П. – другая часть крупных капиталистов проявляет недовольство политикой правительства, высказывает откровенную заинтересованность в восточных рынках сбыта и, стало быть, в экономических контактах с «востоком», и в первую очередь с СССР. Католическая и евангелическая церковь Западной Германии неожиданно стала на совершенно новые позиции, обратившись в 20-х числах февраля к верующим с призывом признать границы по Одеру – Нейсе.

Антивоенные настроения, возмущение войной во Вьетнаме, недовольство американской политикой в Германии очень сильны. Наиболее активными противниками войны и милитаристских и реваншистских тенденций являются участники 2-й мировой войны и особенно лица, бывшие у нас в плену. Среди интеллигенции открыто и активно высказываются стремления к культурным контактам с Востоком, проявляется огромный интерес к советской литературе, кино, театру; растет количество лиц, покупающих туристические путевки в Советский Союз.

Саар (Саарланд) – один из крупнейших промышленных районов Западной Германии, где очень сильны профсоюзы; единственная область ФРГ, где официально разрешено общество германо-советской дружбы. В этих условиях интендант Саарбрюккенского театра Герман Ведекинд провел в прошлом году недели польского и югославского театров. Тогда Е.А. Косаревым было сделано предложение бургомистру г. Саарбрюккена о проведении «Недели русского театра», которое было горячо поддержано Ведекиндом и одобрено бургомистром. В марте с.г. такая неделя состоится. Оперная труппа покажет «Князь Игорь» Бородина, балетная – «Золушку» Прокофьева, драматическая – «Затейник» Розова, «Баню» Маяковского, «Ленинградский романс» («Мой бедный Марат») Арбузова. На последнюю постановку было решено пригласить советского режиссера и художника (впервые в ФРГ).

II. ТВОРЧЕСКАЯ РАБОТА

Работа над спектаклем протекала в весьма трудных для нас условиях. Первое – это сроки постановки, для нас непривычно сжатые. Я имел от первой читки пьесы до последней генеральной – 26 репетиций, 2 из которых ушли на общую и световую монтировку, то есть значит, на пьесу в 14 картин (3 акта) – 24 репетиции с исполнителями.

Немецкий зритель отвык от «длинных» спектаклей. Современная пьеса идет максимум два часа с одним антрактом, как правило, без декораций и гримов (арбузовская пьеса длится три часа с двумя антрактами). За последнее время всякая подлинность жизни на сцене, например настоящие слезы актеров, считаются «дурным тоном» и вызывают смеховую реакцию в зрительном зале.

Наше искусство, наши эстетические и творческие позиции были совершенно иными! Наконец, хотя в пьесе Арбузова нет того, что называют на Западе «пропагандой», ее первый акт происходит в осажденном Ленинграде во время войны, а во втором акте главный герой пьесы появляется на сцене в форме капитана Советской Армии с золотой звездой Героя Советского Союза, только что вернувшись с войны, – факт невероятный для западно-германской сцены. Нас предупредили, что это, с нашей стороны, своего рода «провокация», но мы не пошли на то, чтобы выпускать Марата в штатском.

Исполнители трех ролей пьесы были определены театром заранее еще до нашего приезда, что тоже создавало определенные трудности. К счастью, распределение ролей оказалось весьма удачным. И Леон Райнер (Марат), и Инго Эккерт (Леонидик), и особенно Антье Роош (Лика) оказались артистами очень одаренными, высокопрофессиональными, точными и старательными. С первых же репетиций возникла атмосфера абсолютного доверия и уважения, безусловного признания методов нашей работы, готовности выполнить любое режиссерское задание и требование. Такие же отношения сложились у А.П. Васильева со своими техническими цехами театра. Его умение сделать не только художественный эскиз и точный макет, но и профессиональный чертеж, его умение своими руками сделать нужную вещь или руководить пошивом костюмов вызвали всеобщее уважение и безоговорочное подчинение.

Каждое наше требование и желание исполнялось немедленно, точно и в прекрасном качестве, даже если это требовало заказов в другом городе. Например, образцы советской военной формы были доставлены из Бонна, запись боя Кремлевских курантов – из Франкфурта и т. д.

В коллективе театра стихийно возникла группа «болельщиков» и добровольных помощников нашей постановки. Свободные от других репетиций актеры сидели на наших репетициях, завлит театра Шлаге, режиссер Йохов, сам Ведекинд постоянно бывали на репетициях, спрашивая, не нужна ли в чем-нибудь их помощь. Репетиции посещались актерами Саарского телевидения, несколько репетиций пробыли искусствовед из Вены – Илга Кубела, издатель Шпиц из Гамбурга и т. д. Все это было важно еще и потому, что в ходе работы, естественно, возникали беседы на самые различные темы, связанные с Отечественной войной, мужеством защитников Ленинграда, послевоенными проблемами жизни нашего народа, варварством фашистов, разрушивших исторические и культурные ценности Ленинграда. Зная, что семья врача Мейсс из города Каальхоф (30 км от Саарбрюккена), будучи в туристической поездке в Москве и Ленинграде, сняла цветной видовой фильм об этих городах, я обратился к ним с просьбой показать эти фильмы участникам спектакля и желающим работникам театра, что они с большой охотой сделали.

<…>

Премьера спектакля, состоявшаяся 19 февраля, имела большой успех. Зал был переполнен, слушали прекрасно. Актеры играли с большим подъемом. Вызовов было более двадцати. На спектакле присутствовал советник нашего посольства т. Е.А. Косарев. После спектакля был устроен бургомистром специальный прием-банкет, на котором выступили с речами обербургомистр Саарбрюккена Шустер, тов. Косарев, Ведекинд и т. д.

20 и 21 февраля мы просмотрели еще два «рядовых» представления. Зал по-прежнему был полон и аплодисменты и вызовы в финале были такими же, как на премьере. Е.А. Косарев выразил нам свое полное удовлетворение, как спектаклем, так и реакцией на него немецкого зрителя.

Нельзя не упомянуть еще об одном деле, первоначально не входившем в нашу программу. В начале февраля завлит театра Хайнц Шлаге предложил мне устроить концерт русской поэзии из произведений, которые я знаю наизусть. Сложилась программа из стихов Пушкина, Блока, Есенина, Маяковского, Симонова, Твардовского, Евтушенко. С доцентом факультета славистики Саарбрюккенского университета г-жой Халлат мы проделали большую работу по определению лучших переводов отобранных стихотворений. 11 февраля концерт состоялся. Завлит театра Шлаге читал короткую биографическую справку о поэте, затем режиссер Йохов читал немецкий стихотворный перевод и затем я – по-русски. Чтение перемежалось музыкой Чайковского, Рахманинова, Скрябина в исполнении на фортепьяно гл. дирижера театра Вильке. На концерте присутствовали студенты и преподаватели университета, представители интеллигенции Саарбрюккена, актеры театра. Концерт прошел с очень большим успехом. Особенным успехом пользовались «Россия» Блока, «Сергей Есенин» Маяковского, «Жди меня» Симонова (многие плакали) и «Партизанские могилы» Евтушенко. Через два дня Саарское радио предложило мне записать несколько стихотворений, а в дальнейшем во многих домах, куда нас приглашали в гости, вновь и вновь просили читать русские стихи.

III. ПРЕССА. ОФИЦИАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ

С первых же дней нашего пребывания в Саарбрюккене пресса, телевидение и радио проявляли большой интерес к нашей работе и к нам. Статьи о постановке арбузовской пьесы, статьи с нашими биографиями начали появляться задолго до нашего приезда. Было около семи выступлений о ходе работы. По поводу концерта русской поэзии «Саарбрюккенцайтунг» дала развернутую рецензию. По поводу премьеры мы застали одну большую рецензию в «Саарбрюккенцайтунг» и знаем о появлении рецензии в «Ландесцайтунг». Первая рецензия в основном лояльна и благожелательна, хотя и содержит много критических замечаний в адрес пьесы с позиций критики «социалистического реализма», которому посвящена большая часть статьи. Вторая рецензия – резко отрицательная, с упреками в «социалистической пропаганде», называется она «Герой Советского Союза» и начинается возмущением автора по поводу «оперетты», устроенной в финале спектакля, когда интендант Ведекинд подносил русским цветы и целовал их, и актеры с ним целовались, и т. д. и т. п.

Полагаю, что газетная перепалка продолжится и после нашего отъезда.

Большой интерес к работе проявило телевидение и радио. За месяц работы Саарское телевидение дважды передавало интервью со мной, моменты репетиции и сцены из спектакля. Дважды интервью, сцены из спектакля и репетиционные моменты передавались по телевидению из Гамбурга в главных новостях на всю Западную Германию.

Дважды брали развернутые радиоинтервью. Причем одно из них с комментариями о постановке (восторженными) было взято сразу после премьеры и, как мы узнали уже в Москве, передавалось по «немецкой волне» на русском языке из Кёльна.

В начале февраля мы были приняты обербургомистром Шустером и имели с ним беседу о желательности продолжения связи Саарбрюккен – Москва и т. д.

В день премьеры нас пригласил к себе министр-президент Саарланда г-н Редер и имел с нами 40-минутную беседу. В этой беседе он высказал удовлетворение тем, что поставлена советская пьеса, пожелал нам успеха и, развивая тему о желательности большего сближения с Советским Союзом, сказал следующую мысль: «Не подумайте, что я против Америки и американцев, но американское влияние в области культуры нас совершенно не устраивает. Оно чуждо нам. Нам гораздо ближе по духу и исторически культура, идущая с Востока. Вот почему мы так заинтересованы в визитах, подобных вашему».

IV. УСЛОВИЯ ЖИЗНИ. НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ

В день своего приезда в Саарбрюккен я нашел в театре пачку писем от хорошо знакомых мне по прошлым приездам в ФРГ, малознакомых и совсем незнакомых немцев. В этих письмах поздравляли меня с приездом и началом работы, выражали радость по поводу подобного сотрудничества, желали удачи… В дальнейшем старые друзья и коллеги по совместной работе неоднократно звонили, интересовались ходом дел, спрашивали, не нужна ли помощь. А к заключительному этапу работы над спектаклем начали съезжаться из Эссена, Ульма, Бохума. На премьеру приехал д-р Эрих Шумахер – интендант театра в г. Эссене, председатель немецкого центра и член исполкома И.Т.И. (М.И.Т.), руководитель театра Ведекинд и его коллеги делали все возможное, чтобы создать нам наиболее благоприятные бытовые условия, а в короткие свободные часы показать нам по возможности больше. Нам была организована поездка в г. Трир, показаны достопримечательности города, в том числе дом Карла Маркса. Был устроен прием интендантом Саарского радио и телевидения господином Фрицем Май с детальным осмотром новых (замечательных) корпусов радио– и телестудий. Во время этой встречи был поднят вопрос о возможности заказа советскому автору радио– или телепьесы с тем, чтобы она была поставлена мной.

Там же состоялась моя встреча с давнишним знакомым, чехословацким драматургом Павлом Когоутом (пьесу которого я ставил во МХАТе). Он ставит на телевидении Саара свою пьесу «Такая любовь». Руководители радио и телевидения подчеркивали, что со многими странами социалистического мира у них уже налажены активные связи и обмен. Мы получили три приглашения в дома крупных капиталистов. <…>

За месяц нашего пребывания стали нам очень близки некоторые немецкие семьи, которые просто старались сделать нашу жизнь наиболее приятной и интересной, трогательно пытались организовать нам отдых от работы. Это, во-первых, семья Фрица Карманна – директора завода «Карлсберг-Биер» (г. Хомбург). Сам Карманн был у нас в плену, работал четыре года шофером в Вологде, говорит по-русски. Вот одно из его высказываний: «Русские – замечательные люди. Я это понял по тому, как с нами обращались в плену. Мы – немцы, знали, что живем в условиях лучших, чем советские люди вокруг нас. Они подчас просто голодали. Голодали… и еще подкармливали нас. Я этого никогда не забуду».

Семья доктора Мейсс (г. Коольхоф).

Семья Халлат (муж – архитектор, жена – доцент факультета славистики).

Среди прочих визитов можно назвать визит к д-ру Мудрих – одному из руководителей газеты «Саарбрюккенцайтунг», к модному молодому художнику Гросс-Марио. В ходе этих встреч велись совершенно открытые и прямые разговоры о политике, об искусстве, мы высказывали прямо свое отношение как к произведениям Гросс-Марио, так и к некоторым взглядам д-ра Мудриха.

<…>

V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Итак, поездка закончена. Судя по всему, она была нужной, полезной и по результатам работы – творчески удачной.

Получено приглашение от бургомистра Саарбрюккена и руководителя театра приехать на постановку на будущий сезон (письмо в официальные инстанции будет послано в ближайшее время).

Получено устное приглашение от интенданта театра г. Эссена о постановке советского спектакля в их театре на будущий сезон (письмо будет послано в ближайшие дни).

Мне кажется необходимым:

1. В интересах дела всемерно поддерживать эти пожелания и удовлетворять их.

2. Срочно дать информацию в советской печати («Советская культура», журнал «Театр», «Литературная газета») о факте постановки советской пьесы советским режиссером и художником в Западной Германии и о русской театральной неделе. Это очень интересует наших друзей – инициаторов этого приглашения, отнесутся ли в Советском Союзе к этому делу, как к важному и нужному.

3. Было бы очень хорошо найти возможность пригласить в Советский Союз Германа Ведекинда (просто в составе делегации или, например, на постановку классической оперы в театр Станиславского и Немировича-Данченко, он – оперный режиссер).

4. Если когда-нибудь возникнет вопрос о гастролях драматического театра ФРГ в СССР, то «Ленинградский романс» во многих отношениях удобен, экономичен и показателен.

Все эти соображения были высказаны мной Е.А. Косареву и, по существу, одобрены им.

/В.К. Монюков/

<…>

22-го октября – 6-е ноября 1983 г.

СОВЕТСКОМУ ЦЕНТРУ МИТ от заслуженного деятеля искусств РСФСР профессора МОНЮКОВА-ФРАНКЕ В.К.

Первое, о чем не могу сразу не сказать, это то, что снова (и в который раз!) убеждаюсь, сколь огромна, важна и перспективна деятельность Советского центра МИТ. Многие страны, театральные организации и отдельные театральные деятели гораздо охотнее и легче вступают в деловые контакты в рамках международной профессиональной организации, нежели с правительственными официальными учреждениями (Министерство культуры). Наконец, деятельность советских театральных специалистов за рубежом, их непосредственные личные контакты, открытость и откровенность в беседах с ними в значительной мере зависят от того, является ли этот специалист человеком «одного профессионального клана», представителем международной общественной организации или представителем официальной правительственной организации. (Смею утверждать это на личном и немалом опыте.)

Моя поездка в Финляндию была запланирована год тому назад, когда представитель Финляндии (он же член Скандинавского объединенного театрального совета) г-н Мартин Куртен присутствовал на моих занятиях в Стокгольме в Шведском театральном институте. В отличие от Шведского института, где занятия происходили в основном со студентами (актеры Стокгольмского театра посещали их в качестве гостей), в театральной Академии в Хельсинки занятия должны были носить характер курсов повышения квалификации для профессиональных актеров, режиссеров, театральных педагогов, критиков (участником был даже директор Хельсинкского телевидения), желающих ближе и практически ознакомиться с методологией К.С. Станиславского в ее современном понимании. Проводился этот семинар «Тренинг-центром», по-нашему, «методическим отделом», который в рамках Академии пользуется достаточной автономией. Последнее обстоятельство оказалось чрезвычайно благоприятным. Дело в том, что Академия переживает период очень болезненной ломки. В качестве ректора назначен недавно Туркка, известный талантливый режиссер-постановщик, но в театральной педагогике человек абсолютно неопытный. Он удалил всех педагогов, «владеющих методом»; 1-й, 2-й, 3-й, 4-й курсы слил в один курс и сам ведет занятия по «мастерству актера», не делая различия между уже учившимися студентами и совсем юными («Пусть учатся на ходу!»). Он просто ставит спектакли. Программа его, со слов других педагогов института, такова, примерно: что в современности самое заразительное? Спорт! Значит, театр, чтобы выдержать соревнование, должен пользоваться средствами спорта, но делать это легче. Что еще заражает сегодня? Секс. Значит, театр в этом смысле должен быть абсолютно раскрепощенным! Забегая вперед, скажу, что мне удалось видеть поставленный им учебный спектакль («1001 ночь»). Студенты физически отлично тренированы, пластичны, динамичны, очень выносливы, ритмичны. Но что касается того, что и какими средствами они играют, то спектакль производит впечатление, будто он поставлен… сексуальным маньяком. Каскад непристойностей, смачно совершаемых мальчиками и девочками, находит бурный отклик у части зала (часть – в антракте покидает театр). Часть студентов считает Туркка «гением, за которым будущее», некоторые уходят из Академии и дают очень резкие интервью газетам. В Академии атмосфера конфронтации. <…>

Занятия семинара происходили ежедневно по 4–6 часов подряд. Общее количество участников (активных и «наблюдателей») – 43 человека. Смысл семинара заключался в том, чтобы, излагая идейные, методологические, эстетические и этические принципы учения К.С. Станиславского в их эволюции, практически показать путь от первого упражнения в разделе «актерский тренинг» до работы над ролью. Занятия строились таким образом: лекция – практическая работа – вопросы и ответы по теме занятия. В упражнениях, этюдах, импровизациях принимали участие все. В заключение были взяты сцены из пьес «Дядя Ваня» Чехова и «Враги» Горького и репетировались уже с профессиональными актерами. Последняя встреча была полностью посвящена вопросам и ответам по всем проблемам театрального искусства. <…>

За время пребывания в Финляндии мне удалось просмотреть ряд театров и спектаклей. <…>

В финском театре много хороших актеров всех поколений, великолепны техническая оснащенность театральных зданий, их сценографическая работа со светом, но все финские спектакли невероятно физиологичны. Подробный назойливый секс, жестокость (кровь, кровь, кровь…), сочетание абсолютной условности с предельным натурализмом. (Исключение, пожалуй, представляет мудрый, добрый, человечный моноспектакль Мартина Куртена.) Далеко не все работники театра принимают эти тенденции. Проявляется большой интерес к советскому искусству (успех выставки художников Нины и Дмитрия Жилинских, фильма «Васса»).

По инициативе театроведа Тиммо Калинена состоялась моя встреча в Союзе работников искусства и культуры с вопросами и ответами о советском театре. Большинство членов этого Союза – прогрессивные деятели, многие коммунисты, часто бывают в Советском Союзе, много читают театральной периодики, многое видят. Среди вопросов основные: «Таганка», «Таганка», «Любимов», «Любимов»… Самим Ю.П. Любимовым в его интервью, подхваченных буржуазной прессой, много сделано, чтобы представить его жертвой советского строя. Пришлось на конкретных фактах доказывать, что это не так. (Один из фактов: средства, затраченные государством на строительство специально для Любимова нового здания.)

Важный вопрос: в период фестиваля (или декады?) финской драматургии в СССР были специально (и хорошо!) переведены отличные современные финские пьесы. Почему ни одна из них так и не пошла?

Другой вопрос: почему в Советском Союзе не идут хорошие современные западные пьесы, а идут второстепенные (тоже западные) поделки? <…>

Ближайшие планы Объединенного скандинавского комитета: провести подобные семинары для шведов-актеров (проживающих в Финляндии), датчан и норвежцев в октябре – ноябре 1984 года в Копенгагене; в октябре – ноябре 1985 года в г. Рейкьявике для Исландского театра. Окончательные конкретные предложения будут присланы в Министерство культуры СССР в декабре с.г. Личное принципиальное согласие мною по предварительной договоренности с Министерством культуры было дано. <…>

15.11.83

В. Монюков