Текст книги "Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 2"

Но, как говорится, обо всём по порядку. К концу лета 1502 года во Флоренцию стали приходить слухи, что гостевой визит дона Чезаре Борджа на свадьбе герцога Альфонсо и сестры Лукреции в Ферраре затянулся, позволив его врагам, избежавшим кровавой расправы Рамиро де Лорка, объединиться и начать настраивать против него чернь в покорённых им городах. «Испанская сотня» уже никакими казнями не могла остановить начавшуюся волну противостояния против гонфалоньера Римской Церкви, и сеньор Пьеро Мартелли высказал предположение, что наступившая пора народного возмущения – это начало заката правления и авторитета герцога Валентино. Леонардо, до этой поры самозабвенно занятый работой и любовью, вдруг ощутил в себе, что невольно переживает за судьбу своего покровителя. А в начале октября, когда ему оставалось до конца отпуска чуть меньше месяца, за ним прибыли гонцы от дона Чезаре Борджа во главе с его преданным оруженосцем Августо. В дом Пьеро Мартелли они пришли, как только с восходом солнца пробили монастырские колокола, призывающие к церковной службе, и открылись крепостные ворота города.

Леонардо в это время готовился к началу работы над доводкой новых видов разработанных им креплений, так необходимых ему в очередных конструкциях самоходных машин*, когда Матурина известила его о прибытии к нему неожиданных гостей. Встретив их и узнав в одном из них оруженосца церковного гонфалоньера, Леонардо любезно пригласил гостей в свою комнату, понимая, что, по-видимому, разговор у них будет о чём-то таком, чего говорить при посторонних в гостиной они не осмелятся. И он оказался прав. Августо рассказал ему, что герцог Валентино готовит поход на Болонью, которую хочет сделать столицей Церковной Области, и ему необходимы дополнительные новые вооружения.

– Герцог понимает, что отпущенные месяцы отдыха вам ещё не закончились, – осторожно, помня силу и изобретательность Леонардо не только как учёного, но и воспитателя, умеющего вышибить ехидство из любого спесивца, говорил он, пугливо косясь на его железные кулаки. – И поэтому он приносит вам свои извинения, мессере Леонардо, упоминая, что это не приказ немедленно явиться к нему, а всего лишь просьба…

И, разумеется, Леонардо не мог отказать в просьбе герцога Валентино приехать к нему в Чезену. Наскоро собравшись и взяв с собой все необходимые чертежи, он оставил записку моне Лизе с объяснениями в ней причины своего внезапного отъезда; попрощался со всеми обитателями дома сеньора Пьеро Мартелли и вместе с гонцами герцога покинул Флоренцию…

**** **** ****

В большой зале Св. Архангела Михаила крепости Сан-Микеле, предназначенной для официальных встреч и аудиенций, герцог Валентино в окружении своих военачальников вверенных ему римским Папой церковных войск изучал географические карты, сделанные для него Леонардо. Ими изучались местность и дороги, ведущие к Болонье, и обсуждались способы захвата города. Одним из главных обсуждений был план взрыва каналов и водопроводов, по которым в Болонью поступала вода из близлежащих рек, и время осады, необходимого для сдачи города, когда в нём иссякнут последние запасы воды для осаждённых горожан. Противоречие этого плана состояло в том, что, с одной стороны, он предотвращал большое количество жертв при штурме города, а, с другой стороны, на его реализацию требовалось много времени, чего в условиях, поднимающихся по всей Церковной Области восстаний делало его недопустимым. В споре военачальников наряду с герцогом Валентино принимал участие и дон Франческо Ремолини, кардинал Перуджи, приехавший в Чезену из Рима и отговаривавший гонфалоньера Римской Церкви от преждевременного, по его мнению, захвата города. Герцог Валентино не возражал ему, но и не соглашался. Он находился в затруднительном положении, чтобы принять какое-то решение. В условиях неподавленных восстаний по всей Церковной Области завоевание Болоньи делало бессмысленным эту затею. У него не было достаточно войск,

–

* Новые виды креплений – шурупы, болты, гаечные ключи, отвёртки и прочее,

без которых сейчас не обходится ни одно строительство.

чтобы подавлять восстания, но и, захватив Болонью и засев за её мощными крепостными стенами, не гарантировало ему, что, выждав время, восставшие угомонятся сами собой и разойдутся по домам. Они с таким же успехом могли подойти к городу, срыть все каналы и разбить все водопроводы – как сейчас он планировал сам поступить – и ему ничего не останется, кроме, как сдаться на милость победителей. Но герцог Валентино хорошо знал: милости от восставших не будет! К тому же он был не из тех, кто сдаётся на милость; он был из тех, кто даже разрубленный на куски, если у него останется хоть одна подвижная часть тела, то ею в агонии он будет сражаться с врагом.

Между тем спор военачальников достиг такого накала, что они готовы были сцепиться в драке друг с другом здесь же, в зале, чтобы отстоять свои убеждения; утихомирить их пытался кардинал Перуджи. Герцог Валентино, сидя на небольшом от них отдалении в кресле, взирал на их суетливую крикливость, оставаясь безмятежно спокойным и бесстрастным, не вмешиваясь, зная, что первые разбитые носы действуют на споривших, как валерьяна; тем более, что последнее слово всегда остаётся за ним. Но последнего слова он не говорил, он как будто чего-то ждал… В зал вбежал его секретарь Агапито с сияющим радостным лицом и, на ходу поправляя письменный пенал, подбежав к нему, тихо взвизгнул:

– Ваша Светлость, из Флоренции гонцы вместе с мессере Леонардо!.. В приёмной!.. Звать?!

С лица герцога Валентино вмиг слетело выражение усталой безмятежности, он вскочил на ноги и с ликующим видом воскликнул:

– Звать, конечно! – и, обратившись к военачальникам, приказал: – Сеньоры, всех прошу покинуть зал, кроме кардинала Перуджи!

И в зале мгновенно воцарилась тишина. Спор затих, и военачальники, покорно подчинившись его властному возгласу, непринуждённо, словно и не спорили друг с другом, удалились из зала Св. Архангела Михаила. Им на смену в зал вошёл Леонардо. В промокшем от дождя берете и плаще, с которых стекала вода, он шагал с зажатым на левом боку леджо, сделанным им в виде складного, переносного сундучка для хранения в нём набросков картин и чертежей. Сконструировал он это леджо, когда занимался составлением географических карт во время двухлетнего путешествия по горам Северной Италии. Леонардо выглядел усталым. На ходу он правой рукой развязывал

завязки на плаще и улыбался встречающим его герцогу Валентино и кардиналу Перуджи.

– Вина и фруктов! – крикнул секретарю Агапито герцог Валентино, видя, что Леонардо промок, устал и, скорее всего, с дороги голоден. – К камину, мой друг Леонардо! К огню поближе! Согрейся!.. Боже, как я тебя заждался! – невзирая, что он мокрый, не дав ему отвесить принятого в таких случаях поклона, подошёл и обнял его; потом принял от него леджо, представив возможность скинуть плащ и берет.

Кардинал Перуджи тоже при виде Леонардо искренне распростёр свои объятия.

– Мессере Леонардо!.. Рад видеть вас!

– И я рад нашей встрече, ваше Преосвященство!

Они, по примеру герцога Валентино, тоже не стали следовать канону приветствия в таких случаях между представителем духовенства и прихожанином и, вместо поданной кардиналом руки для целования, по-дружески обнялись.

– Давненько мы не виделись! – радостно смотрел кардинал на нестареющего Леонардо. – Сколько лет прошло?..

– Со дня казни фра Джироламо Савонаролы!.. Пятый год…

– А я часто тебя вспоминал, Леонардо! – не заметив для себя, перешёл кардинал с ним на «ты». – И очень рад, что сейчас ты помогаешь нашему Церковному гонфалоньеру!

– И я не раз вспоминал вас добрым словом, ваше Преосвященство! – Леонардо покосился на отошедшего к столу герцога Валентино, раскладывавшего на нём извлечённые из леджо чертежи конструкций паровых сухопутных галер, и глубокой пониженной интонацией добавил: – Я очень удивлен, видеть вас в добром здравии, кардинал, и необыкновенно этим счастлив!.. Признаюсь: не ожидал!

Кардинал поймал взгляд Леонардо, брошенный на герцога Валентино, прищурился и, немного подумав, плавно закивал головой, сложив ладонь к ладони у себя на груди.

– Ну да… Ещё бы!.. – почти не разжимая губ, тихо молвил он. – Вы о тайне кровосмешения… Надо быть наивным, чтобы такой человек, как вы …– и он рассмеялся.

– Кардинал… – опять покосившись на герцога, хотел остановить его Леонардо.

– Я всё слышу, Леонардо! – не отрываясь от чертежей, бросил ему герцог Валентино.

В зал вошёл сенешаль с подносом вина и фруктов. Оставив его на столе и разлив вино по бокалам, он удалился. Взяв бокал в руки, герцог жестом пригласил Леонардо и кардинала Перуджи присоединиться к нему.

– Твоя любимая джьюнката и померанцы! – указал он Леонардо на хрустальные вазы с аппетитно выглядевшими в них кусочками нарезанного сыра и засахаренных фруктов. – Ну!.. За встречу! – поднял он бокал; выждав, когда мастер и кардинал последуют его примеру, он со звоном ударил свой бокал об их бокалы, выпил и затем продолжил: – Кардинал говорил мне, что во время вашей последней встречи, Леонардо, ты, мой друг, хотел ему что-то сказать, но так и не решился… Развей наши с кардиналом догадки: ты собирался его предупредить о том, что мой отец собирается его отравить, чтобы он никому не мог открыть его подлинной тайны кровосмешения с моей сестрой Лукрецией?

Мучимый жаждой с дороги, Леонардо выпил вино в бокале без остатка и, взяв из вазы засахаренный персик, смущённо усмехнулся.

– До сегодняшней встречи с вами, ваше Преосвященство, меня мучили угрызения совести, что я не предупредил вас о том, о чём вы с такой блестящей витиеватостью папского секретаря-летописца уведомили меня!.. Я думаю, что вы отпустите мне этот грех ввиду того, что я не знал ни о ваших взаимоотношениях с Папой, ни с его сыном доном Чезаре Борджа… Простите, герцогом Валентино…

– Ну, о чём вы говорите, Леонардо?! Я видел, с какой искренностью вы говорили со мной, и обо всём догадался…

– … потому что знал о том, как с вами обошёлся герцог Людовико Сфорца! – вкрадчиво вставил реплику герцог Валентино, разливая вино по бокалам и искоса наблюдая за Леонардо. – Нам известно, что смерть его супруги, герцогини Беатриче д’Эсте, ворвалась в его жизнь непредвиденным случаем, но не была случайной…

Леонардо дёрнулся и впился в него взглядом.

– Ваши тайные кубикуларии!.. Ну как же?!.. Кто ж ещё, кроме них…– не договорил он.

– Мой друг, на этот раз не тайные кубикуларии стали источником нашей осведомлённости о тайне Медиоланского Двора…

– А мой секретариат! – перехватил инициативу в изложении факта у герцога Валентино на себя кардинал Перуджи. – По моему приказу пиомбаторы моего секретариата собирают народные слухи, которые, как я давно успел заметить, являются лучшей оценкой событий или человека… Именно слухи дали повод мне доверять вам и позже рекомендовать герцогу Валентино обратиться к вам за помощью, как к мудрому учёному, чьё имя может стать добрым символом наших побед и объединения Италии!

– Что-то я не заметил, чтобы оно стало добрым символом у итальянского народа, – недовольно обронил Леонардо. – Пока я вижу, что моё имя в опале у него, потому что служит только лишь для его устрашения!

– Это временно! – поспешил успокоить его герцог Валентино.

– Ну, хорошо!.. И что же это за слухи, что дали вам повод так доверять мне?

– Слухи о том, что вас охраняет десница самого Спасителя, потому что ваша рука, мессере Леонардо, пишет его лик и лики его Апостолов в картине «Тайная Вечеря» в монастыре Мария делле Грацие! – возвёл руки к небу кардинал Перуджи. – И молитву за спасение вас от беды, чтобы «Тайная Вечеря» была закончена, монастырские монахи каждый день обращали к Небесам!.. Вы не задумывались, почему участники миланского восстания обвинили вас в похищении из собора во «Славу Пресвятой Богородицы» Святого Гвоздя, и ничего не смогли вам сделать?.. Или почему кубок с отравленным вином, предназначенный для вас, достался герцогине Беатриче д’Эсте?.. Поговаривают, правда, что, якобы, Людовико Сфорца и его супругу постигло такое наказание господне за убийство множества детей, которых они выкрашивали в чёрный цвет под нубийских арапчат, – оговорился кардинал. – Но если бы во всей этой истории не было бы вас, мессере Леонардо, то в такой домысел и я охотно бы поверил… И Золотого Мальчика вы пытались воскресить, но усилия ваши оказались тщетными, кстати, и его убила чета Сфорца, вымазав золотой краской… И, наконец, не состоявшийся заговор венецианцев и флорентинцев против вас – вам ни о чём не говорит?! – потряс кардинал рукой, подтверждая истинность своих слов.

– Я быстрее поверил бы во всё сказанное вами, ваше Преосвященство, если бы речь шла о ком-то другом, а не обо мне! – пожал плечами Леонардо. – А так… Я действительно ни разу не задумывался над теми событиями, что вы сейчас мне перечислили, хотя много раз размышлял над нечто подобным в судьбах других людей! И уж, конечно, я не мог предположить, что сам стану объектом для невероятных слухов… Что же касается моего отношения к ним, то я полностью доверяю вашему знанию о Господнем Провидении… Вот и всё, что я могу сказать!.. – он выбросил косточку от персика в огонь камина. – Однако я полагаю, что вы всё-таки меня вызвали сюда не за этим…

– Нет, конечно! – подхватил его высказывание герцог Валентино. – Подойди сюда, мой друг! – указал он на географическую карту, развёрнутую на столе. – Мы вызвали тебя, чтобы рассказать о своих планах и о том, что требуется тебе сделать для их успешного осуществления…

– Война! – устало и вымученно выдохнул Леонардо.

Герцог Валентино исподлобья взглянул на него и, снова подняв бокал, так же, как и он, тяжело вздохнул.

– Что поделаешь, мой друг, в моё отсутствие, пока я устраивал дела моей сестры Лукреции в Ферраре у герцога Альфонсо д’Эсте, враги объединились против меня… Всё, чего я достиг для объединения Церковной Области, ими сейчас обращается в прах и развеивается по ветру.

– Правитель Перуджи, герцог Джан Паоло Бальоне, донёс мне, что присутствовал на заговоре против герцога Валентино! – для ясности добавил кардинал. – Заговорщики, не убившие вас, мессере Леонардо, вместе с противниками герцога Валентино, избежавшие его расправы, теперь собираются сначала убить его, а потом уже разделаться и с вами!

У Леонардо потускневший взгляд мгновенно оживился. По его молчаливому выражению на лице и по вопросительному взору в глазах кардинал понял, что он ждёт продолжения подробностей.

– Герцог Бальоне доложил мне, что заговор состоялся 28-го сентября в городе Маджоне, где собрались не только флорентийские и венецианские заговорщики, но и посол Сиены, герцог Антонио Джордани да Венадоро, – продолжил кардинал, – папский кубикуларий кардинал Паоло; правители, бежавшие из городов Церковной Области: Ремини, Пезаро и Порто-Чезенатико – герцоги Вителоццо Вителли, Оливеротто да Фермо и Гравино Орсини! Не имея собственных войск, они в захваченных герцогом Валентино городах поднимают чернь на восстание против него…

– Уже весь юго-запад Романьи горит от восстаний! – безысходно подытожил герцог Валентино. – И огонь народных волнений быстро распространяется на север, охватывая всё новые города и области!.. Я ума не приложу, что делать в подобных обстоятельствах, когда бунтует чернь, которую не в состоянии утихомирить даже «испанская сотня» Рамиро де Лорка! Вести войну против собственного народа в Церковной Области – этого мне ещё делать не приходилось! И у меня в голове не укладывается, как это можно сделать! Леонардо, взгляни на карту, – отхлебнул он несколько глотков вина, жестом указывая на неё. – Мне нужен твой совет!

Леонардо, взяв в руки бокал с вином и засахаренную дольку айвы, подошёл к нему. На сделанной им карте лежали вырезанные из пергамента фигурки солдат, бомбард и крестьян, раскрашенных в разные цвета. Присмотревшись внимательней, Леонардо различил, что фигурки крестьян находятся на месте многих городов Церковной Области; фигурки солдат и бомбард на месте города Чезены и вокруг города Болоньи; те, что были вокруг Болоньи, – охвачены кольцом фигурок крестьян.

– Всё понятно? – отпил глоток из бокала герцог Валентино.

– Да, – кивнул Леонардо.

– Вот в таких безвыходных условиях нахожусь я и мои церковные войска… К сожалению, никто из моих военачальников не способен решить вопроса, как развернуть их таким образом, чтобы они действовали с пользой для нас… Усугубляет тяжесть положения и то, что против меня выступает и мой отец: его кабикуларий кардинал Паоло не случайно был участником заговора… Может случиться так, что французские войска Людовика XII, идущие мне на выручку, повернут обратно в Ломбардию или, ещё того хуже, нападут на меня – и всё это изворотливость моего отца и его кардинала-кубикулария…

– Папа боится усиления вашей власти в Церковной Области?!

– А то ты не знаешь, чего он боится?! – раздражённо отмахнулся герцог. – Задаёшь вопрос, на который тебе давно известны все имеющиеся на него ответы!.. Смотри-ка лучше вот сюда! – ткнул он пальцем в место на карте, где располагался город Болонья. – Я думаю вот как поступить: чтобы избежать больших потерь при штурме города, я хочу с твоей помощью пустить по проведённым в Болонью водным каналам твои подвесные фрагелики. Они взорвут шлюзы и крепостные стены, и мы, накидав быстро настил на дно рвов из щебня взорванных стен, пустим в город твои сухопутные галеры…

– Разумно!

– … Затем, захватив город, я захвачу и герцога Бентиволио, правителя Болоньи, – он станет заложником для заговорщиков и одновременно приманкой для них…

– Что это значит?

– Это значит, что герцог Вителоццо Вителли, поклявшийся на заговоре клятвой Ганнибала непременно предать меня смерти в течение года, обязательно пойдёт с заговорщиками на его выручку… Выручку своего зятя, недавно женившегося на его дочери мадонне Лючии… В городе же я установлю комендантский час, чтобы ночью все жители оставались дома, и оставлю небольшой гарнизон с сухопутными галерами – это для видимости, что их много, – а сам под покровом ночи, чтобы никто из горожан не увидел выхода войск, отойду от Болоньи и расположу их в ущельях неподалёку от основных дорог, выставив на них дозоры и взяв, таким вот тайным образом, город в кольцо… Заговорщики вместе с восставшей чернью подойдут к нему по дорогам мимо нас, вступят в бой с солдатами гарнизона – они втянут их в город, – а тут и я подоспею им на выручку из горных ущелий, запру их в Болонье и всех перебью!.. Что ты на это скажешь?

– Без изъянов! – кивнул Леонардо. – Но кроме одного – меня!.. Если не считать взрывов городских шлюзов и крепостных стен Болоньи, то зачем я понадобился во всём этом идеальном планировании?!

Герцог Валентино, оставив его вопрос без ответа, глотнул вина, поставил бокал на стол и пододвинул к себе чертежи, привезённые Леонардо из Флоренции.

– Чёрт бы тебя побрал, мой друг! Всё у тебя задом наперёд – удивляюсь, как это всё работает! – в сердцах воскликнул он, пытаясь прочитать обратный порядок слов на чертеже. – А это что ещё за странное колесо в углу с надписью: «Перпетуум мобиле»? – выгнул он голову для удобства прочтения. – «Поиск конструкции вечного колеса, источника вечного двигателя, то же самое, что поиск «философского камня» – бессмысленная химера и заблуждение человечества…»

– Это простая заметка, негде было записать… – виновато оговорился Леонардо.

– А!.. Мне всё равно этого не понять! – отмахнулся от заметки герцог Валентино, заострив взгляд на основном чертеже паровой галеры. – А это что?!

– То, что вы просили: новый вид самодвижущейся сухопутной галеры с паровым механизмом…

– А я смотрю на этот котелок с пушками и сообразить не могу, что в нём не так… А где те чертежи прежней сухопутной галеры?

– Я их не брал…

– Как?!

– Так вы же сами сказали, что вам необходимы новые вооружения…– от недоумения брови Леонардо взмыли вверх.

Герцог Валентино от досады ударил ладонью по столу и выругался.

– Августо – суетливый мул! Он всё напутал!.. Я имел в виду новые вооружения в смысле старых по конструкции, но дополнительно произведённых по количеству!..– переведя дух, он спокойно показал на чертёж: – Ну, хорошо, а создание этой кастрюли, сколько займёт времени?! Мне нужно их не меньше шестидесяти, в два раза больше, чем у меня есть…

Леонардо подавился померанцем и закашлялся. Серебряный обручик, подаренный ему наудачу моной Лизой, зацепился напаянной чеканной подковкой за бороду и при кашле больно дёргал за волоски. Он рукой попробовал высвободить бороду от обручика и, двигая головой и придерживая обруч, с такой силой дёрнул его, что зацепившаяся напаянная подковка отлетела от обручика и упала ему в ладонь.

– Зачем вам столько? – сквозь кашель выдавил он.

– Затем, что с моим количеством кондотьеров задуманного плана захвата Болоньи и маджонских заговорщиков не осуществить без дополнительных сухопутных галер – это мой тебе ответ, зачем ты, как недостающий «изъян», понадобился мне в моём идеальном планировании! – неистовым возгласом ответил герцог; от выпитого вина он покраснел, в его глазах заискрились дьявольские огоньки. – Ну!.. Так сколько понадобится времени, чтобы создать эти самодвижущиеся паровые галеры?!

– Около года! – подавил Леонардо кашель. – Может быть, больше…

– Всё! – схватился герцог Валентино за голову и сокрушённо ею покачал. – Всё!.. Всё кончено!.. У меня каждый день на счету, и такой роскоши со временем я позволить себе не могу!..

Он стоял, склонившись над столом, опершись на него локтями и охватив голову руками, в отчаянии мотая ею; по его лицу ходили желваки, и раздавалось скрежетание зубов. Кардинал Перуджи и Леонардо смотрели на него с сочувствием. Витавшее в воздухе радостное настроение от встречи сменилось постылым унынием. Леонардо, чтобы не смотреть на душевные переживания герцога, принялся сворачивать чертежи. Зажатая в ладони серебряная подковка, неприятно покалывая, мешала ему. Он разжал ладонь и, глянув на неё, замер; на его губах заиграла загадочная усмешка. Отложив несвёрнутый чертёж, Леонардо подошёл к бутылке с вином и подлил вина в бокалы кардинала и герцога; затем, дополнив свой бокал до краёв, он поднял его и предложил выпить. Герцог и кардинал воззрились на него с недоумением, как на человека, глумящегося над их бедой; с места они не сдвинулись.

– Я предлагаю выпить за возрождение легенды о кузнеце и изготовленной им конской подкове, которой он победил чёрта! – торжественно говорил Леонардо, высоко подняв бокал. – В легенде говорится о том, как чёрт повадился ходить в дома людей и наводить на них порчу… Он приходил бесшумно и губил всех, кто ему попадался, и не было никакой возможности от него спастись. Люди уже отчаялись, думая, что все погибнут, но в одном селе жил мудрый кузнец, не пожелавший предаваться отчаянию… Он-то и придумал, как избавиться от чёрта! – разжал Леонардо ладонь и показал герцогу и кардиналу маленькую серебряную ювелирную подковку. – Кузнец был изобретательным человеком и сделал такие подковы, которые сами могли цепляться к ногам, и разбросал их в одном городе вокруг людских домов… И вот, когда ночью чёрт бесшумно пробирался по улицам города, выбирая себе дом, куда бы он мог проникнуть и погубить очередных, ни в чём не повинных людей, он, в потёмках не видя, что лежит у него под ногами на дороге, неожиданно наступил на подкову. Она прицепилась к его копытам, и по городу разнёсся оглушительный цокот его поступи. Люди проснулись от шума, увидели чёрта и прогнали его – так, благодаря находчивости не отчаявшегося кузнеца, они одержали над ним победу! И с тех пор на воротах и дверях домов люди вешают подковы, чтобы чёрт, задумавший пробраться к ним, увидев её, испугался, думая, что его вновь услышат и, побивая, с позором прогонят!..– он выпил половину бокала и вопросительно посмотрел на герцога Валентино. – Что же мешает вам, герцог, подковать вашего коня одной легко спадающей золотой подковой и выехать на нём навстречу черни, той голодной черни, бунтующей против вас, но мечтающей о богатстве!.. Одной такой подковы достаточно, чтобы один из них получил огромное состояние и пожизненное благополучие… Слух о том, что с копыт вашего коня слетают золотые подковы, приносящие людям удачу и избавление от нищеты и бедности, со скоростью наступающего рассвета распространится по всей Церковной Области… Да что там по Церковной Области! – махнул рукой Леонардо, видя, как лица герцога и кардинала начинают преображаться. – Этот слух охватит всю Италию!.. Он сделает для её объединения гораздо больше, чем ваша кровожадная «испанская сотня», которую, кстати, я рекомендую вам для большего верования в вас черни пожертвовать ей и казнить её на глазах людей!.. Одновременно с этим распространите слух, что вы собираетесь вернуть заговорщикам их владения и города, – это позволит вам выиграть время, так как они замешкаются и приостановят исполнение заговора… Возможно, это даже приостановит продвижение сомнительно настроенных по отношению к вам французских войск Людовика XII!.. Появившееся же у вас время, ваша Светлость, употребите для создания нового вооружения и очередных появлений перед чернью на вашем золотоподкованном коне в других городах, что разрушит против вас движение восставших. Они будут ждать вашего появления, как мессии, потому что у каждого из них появится надежда на избавление от оков нищеты; они откажутся выполнять приказы заговорщиков, а, возможно, и сами схватят их и приволокут к вам уже закованных в цепи! – и Леонардо допил остаток вина в бокале.

Герцог Валентино и кардинал Перуджи смотрели на него, не двигаясь, с побелевшими лицами, как у мраморных атлантов. В глазах застыло выражение восхищением невыразимого и магически привлекательного ужаса, какое способно создавать только природа, завораживая человеческий взгляд явлением гигантского смерча или чудовищного извержения вулкана.

– Господи, как просто! – пересохшей гортанью, чуть слышно, произнёс герцог Валентино; он потянулся к бокалу и отпил несколько глотков вина. – И всего-то требуется ничего: золотая подкова!.. И все заботы и трудности сняты!

– Боже милостивый! От кого я это слышу?! – с улыбкой на губах воскликнул Леонардо. – Вам ли, политику, говорить об этом? Мир – это идеология, а не избавление от забот и трудностей!.. Он избавляет только от трудностей войны и не более… Там, где мир, – трудностей ещё больше!.. Сначала его трудно создать, а потом ещё труднее удержать, потому что всегда найдутся заговорщики с целью напасть на вас, чтобы убить и разорить!.. К тому же мир требует больших строительств для благополучия граждан, в противном случае он быстро разрушается!.. Так что, ваша Светлость, говорить об избавлении от трудностей пока преждевременно!

– Ну-у!.. – замялся герцог. – А что вы на это скажете, дон Франческо Ремолини? – обратил он затуманенный взор на кардинала Перуджи.

– Я потрясён! Слава Богу, что мессере Леонардо служит не вашим врагам, ваша Светлость!..

– Я тоже ненароком об этом подумал.

– Мессере Леонардо, а вы знаете, что два года назад, когда герцог Валентино отправил вас по Северной Италии составлять вот эту географическую карту, что сейчас лежит перед нами на столе, в Павийском замке приключилась почти такая же история, что и сейчас, вот в этом зале Св. Архангела Михаила? – вкрадчиво спросил кардинал, потянувшись к бокалу с вином и лукаво улыбаясь.

– Что вы имеете в виду?!

– Мой друг! – обрёл прежнюю уверенность и голос герцог Валентино. – Я ранее не говорил тебе, но, видимо, пришло время, и сейчас скажу… Когда я отправил тебя в это трудное и опасное путешествие, мне, чтобы обезопасить тебя от возможных покушений на твою жизнь, пришла в голову идея распространить о тебе слух, что, якобы прикосновение к твоей золотистой бороде и волосам делают женщин более молодыми, красивыми и привлекательными; а прикосновение мужчин к женщинам, коснувшимся твоей бороды, делает их удачливыми!.. – он плавным витиеватым жестом покружил рукой у головы. – Думаю: если уж десница Спасителя тебя охраняет, то почему бы и дьявольской лапе, подающей людям вечный соблазн, не присоединиться к спасительной миссии Господа?!..

– Но самое главное, мессере Леонардо, – опять вмешался в разговор кардинал, – что, размышляя над этим спасительным для вас замыслом, герцог Валентино был уверен, что обязательно наступит время, когда вы отплатите ему столь же блистательной выдумкой!

Наступил черёд Леонардо на минуту застыть от изумления. Он не сводил восхищённого взгляда с герцога Валентино и только качал головой, не в силах вымолвить слова.

– Вот так-то, мой друг! – развёл руками герцог, понимая, какое впечатление произвело на мастера это известие.

– Вот так да-а!.. – наконец, Леонардо обрёл способность вновь говорить; его глаза излучали детский восторг. – А я-то думаю: ну откуда это вдруг взялось, что каждая девушка или женщина норовит схватить меня за бороду?!.. Того гляди, разорвут в клочья!.. По улице уже нельзя пройти!.. Венецианские послы на встречу со мной даже картиджану привезли, чтобы я соблазнился ею, и всё, видимо, только для того, чтобы они потом с ней… – осёкся он и почти шёпотом закончил: – И от неё зарядиться удачей! – и, закинув голову, Леонардо от души расхохотался.

С ним вместе дружно рассмеялись герцог Валентино и кардинал Перуджи. К ним вновь вернулось радостное настроение, и, подняв бокалы, они выпили за предстоящую победу над заговорщиками…