Текст книги "Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1"

– Добрый день, мессере!..

– Рад тебя видеть, Франческа!

– Добрый день, Леонардо!

– Добрый… – запнулся и покраснел юноша.

– Ты чего в такую рань и почему с такими предосторожностями? – не сводя глаз с взволнованного лица девушки, спросил учёный. – Мы же договаривались на вечер…

– Я не забыла, мессере Паоло, – ответила девушка и, подойдя к нему, озабоченно посмотрела на Леонардо. – Я по поводу его… Леонардо! – указала она на него веером. – Он рассказывал вам о том, что вчера произошло с нами?..

– С тобой и Кристофером Коломбо?.. Да, конечно!..

– Его разыскивает Священное воинство и его Капитан, фра Джироламо Савонарола. Они недавно приходили в генуэзский гарнизон… Мне прислали оттуда записку, вот она… – протянула она письмо Тосканелли. – Арестован Кристофер Коломбо! Сейчас он находится в Священной Канцелярии в монастыре Сан-Марко!

– Та-ак… – помрачнел Тосканелли, разворачивая записку и читая её текст.

– Дамиджелла Франческа, а как вы узнали, что я здесь? – спросил её Леонардо.

– Вчера вы со своим дядей отправились в нотариальную контору да Винчи на отдых, оставив меня и Кристофера Коломбо на попечение ваших знакомых: сире Антонио и сире Пьеро… Получив записку, мне нетрудно было заглянуть в нотариальную контору. Там, к сожалению, никого, кроме слуг, не оказалось, но они мне рассказали, где вас искать…

– Ясно…

– Я так и знал! – в сердцах воскликнул Тосканелли, отбросив записку на стол и пронзив взглядом Леонардо. – Я так и знал, мой мальчик, что этот святопреступный брат Марио Сантано не оставит тебя в покое!

– Раз он ищет меня в генуэзском гарнизоне, значит, он не так опасен, как кажется на первый взгляд, – спокойно возразил ему Леонардо.

– Ты его ещё не знаешь… Почему не опасен? – спохватился учёный.

– Потому что мы с ним давние знакомые, и если бы он вчера в потёмках узнал меня, то наверняка начал бы искать меня в другом месте, а не в генуэзском гарнизоне.

– Вот как?!.. Ты, оказывается, и с ним знаком?..

– К несчастью…

– Ну что ж!.. – задумчиво потёр лоб Тосканелли. – То, что Сантано не узнал тебя, – это улучшает мои предположения!.. Но тебе, Леонардо, ни в коем случае нельзя покидать моей мастерской… Дамиджелла Франческа, вы составите компанию моему ученику, пока я ненадолго отлучусь?

– А вы куда?!

В дверь боттеги так громко постучали, что Паоло Тосканелли, не ответив девушке, вздрогнул, от испуга у него подкосились ноги, и он присел. Леонардо и Франческа тоже застыли в молчаливом оцепенении, с испугом глядя на дверь.

– Мессере Паоло, откройте! – опять заходила дверь ходуном от тяжёлых ударов; засов жалобно заскрипел, но выдержал жестокий натиск. – Мессере Паоло, это я, ваш друг, адмирал Виласкес Баррера!..

У Тосканелли из груди вырвался вздох облегчения. Леонардо и Франческа тоже свободно вздохнули. Учёный пошёл открывать.

– Вы, друг мой, до чёртиков напугали меня! – с обидой в голосе сказал Тосканелли, когда грузный и разгорячённый адмирал ввалился в мастерскую. – Нельзя ли потише и поаккуратнее приходить в гости?.. Вы ведёте себя так, словно в шторм пытаетесь достучаться в двери божественной канцелярии, горланя её Владыке о вашем спасении!..

– Прошу простить меня, мессере, но я действительно чувствую себя как в шторм! – прогудел густым баритоном адмирал Баррера, делая жест когорте сопровождавших его морских легионеров остаться на улице. – Священное воинство арестовало моего лучшего юнгу!.. Его обвиняют чёрти знает в чём… И я сразу поспешил к вам!

– А я как раз собирался идти в монастырь Сан-Марко по поводу вашего юнги!

– Значит, я вовремя!

– Более, чем… Вот, дамиджелла Франческа, куда я собирался отправиться, но не успел вам ответить, – вновь обратился Тосканелли к девушке, возобновив прерванный с ней разговор. – И поэтому я очень хотел бы, чтобы до моего возвращения вы не покидали моего нового ученика, который, как я знаю, не раздумывая, пожертвовал собой ради вашего спасения!

– Я с радостью выполню вашу просьбу, мессере Паоло! – ответила дамиджелла Франческа в лёгком реверансе.

– Леонардо, я думаю, что с вашим необыкновенным талантом удивлять людей вам не составит труда развлечь прелестную девушку чем-нибудь увлекательным, чтобы она не скучала до нашего возвращения?

– Позвольте, мессере, мне доработать начатый вами портрет дамиджеллы Франчески, который вы начали для кариатид базилики медичейских садов? – застенчиво попросил учёного Леонардо.

Тосканелли, в очередной раз удивлённый новоявленным учеником, только обескуражено развёл руками.

– А ты и это умеешь?!

– Я попробую… – уклонился Леонардо от прямого ответа.

Тосканелли подошёл к леджо, снял с картины покрывало и, скривив в недоумении губы, дёрнул плечами.

– Ну что ж, попробуй!.. Не удивлюсь, если ты меня ещё раз удивишь умением владеть и художественной графикой…

– Спасибо, мессере!

Тосканелли повернулся к Виласкесу Баррера.

– Пойдёмте, адмирал, время не ждёт!..

– Да, мессере, время, увы, не ждёт!

Они направились к выходу. Закрывая за ними дверь мастерской, Леонардо и Франческа услышали, как адмирал обратился к учёному:

– Может быть, мы по пути заглянем в палаццо Веккьо в Коммуну Синьории, куда сегодня утром по приглашению космографического совета приехал из Падуанского университета ваш друг учёный-картограф Стефано да Франи для лекции о государственной важности об открытии новых земель?!..

– Так он уже здесь?!..

– Да!

– Обязательно заглянем!.. С ним нам легче будет вырвать вашего юнгу из лап этой дикой шайки Священных уличных бродяг…

Г Л А В А 5.

Леонардо и дамиджелла Франческа остались в мастерской учёного наедине. Первые мгновения они чувствовали себя неловко. Украдкой бросая друг на друга взгляды, каждый из них пытался подобрать нужное слово для начала разговора, но им мешали юношеская неопытность и застенчивость. И чем больше они молчали, тем больше краснели друг перед другом. Юноша своим высоким ростом, могучим атлетическим телосложением, какому мог бы позавидовать любой зрелый мужчина, и своей необыкновенной красотой лица завораживал дамиджеллу Франческу; сам же он трепетал перед девушкой, как перед божественной исповедью, ведь она была так мила и так похожа на его мать, что у него сердце сжималось от суеверного страха перед удивительным сходством этих двух женщин, из-за которого он чувствовал к ним обеим одинаковую близость.

– А где вы так научились драться, Леонардо? – наконец-то разрядила обстановку дамиджелла Франческа, подойдя к кафедре, с которой она позировала Тосканелли.

– В поместье отца поселяне устраивали для собственного увеселения игровые побоища… Я в них участвовал, – скромно ответил Леонардо, не став хвастаться тем, что именно он придумал эту забаву и был заводилой во всех начинаниях деревенских игрищ. – И отец меня учил рукопашной схватке и как владеть оружием.

– У вас замечательный отец.

– Да!

– А кто ваша мама?!.. Вы вчера сказали, что я очень похожа на неё!

У Леонардо перехватило дыхание. С нежностью посмотрев на девушку, он взволнованно кивнул.

– Да!.. Сегодня я повторю то, что говорил вам вчера, дамиджелла Франческа: вы очень на неё похожи… – он подошёл к леджо и, взяв в руки угольный карандаш, игриво воскликнул: – Улыбнитесь!

И дамиджелла Франческа невольно улыбнулась.

– А теперь замрите! – заворожено посмотрев на неё, почти не дыша, шёпотом произнёс Леонардо, и девушка подчинилась; он начал рисовать.

Работая над эскизом кариатид, увлечённые делом, разговор у них пошёл куда проще, чем он начинался. Они говорили обо всём, что их интересовало, за исключением одного: зная о своей незаконнорожденности, Леонардо ни словом не касался своих родителей, и когда дамиджелла Франческа настойчиво повторяла вопрос касательно их, он с той же настойчивостью уходил от прямого ответа.

Работа у Леонардо шла легко. Глядя на нежный и милый образ девушки, он возносился мыслями к той вершине сознания, которая, обретая крылья, превращается в любовь и парит в бездонном людском воображении завораживающим полётом. Видя, как дамиджелла Франческа охотно выполняет его указания относительно её позирования на кафедре, Леонардо постепенно освоился с ролью лидера в создавшемся положении и вскоре поборол в себе волнительную застенчивость. Он начал шутить и смеяться с такой непосредственностью, что скоро, сам того не замечая, он и его милая натурщица настолько сблизились духовно, что им стало казаться, будто бы они давно знакомы и знают друг друга ещё с тех незапамятных времён, когда были совсем маленькими детьми.

К возвращению Паоло Тосканелли работа была почти закончена, а Леонардо и дамиджелла Франческа не сводили друг с друга влюблённых глаз. Во время отдыха в работе Леонардо дал возможность девушке взглянуть на портрет, и, когда она подошла к нему, он, сам не ожидая от себя такой смелости, негрубо притянул её к себе и нежно поцеловал в губы.

Девушка не сопротивлялась. Поцелуй жарким огнём обжёг её изнутри, и она, как подхваченное ветром пёрышко, отдалась на волю стихии; с Леонардо творилось то же самое… Чувствуя в своих сильных руках нежное тело Франчески, он не хотел и не мог выпустить её из своих объятий – и так они, сомкнувшись губами в поцелуе, долго стояли. Стояли до тех пор, пока не произошла неловкость: рука дамиджеллы Франчески от блаженства поцелуя безвольно скользнула по телу Леонардо и попала в широкий карман его камзола, где накололась на что-то острое… Вскрикнув от боли, она отпрянула от него и увидела, что средний палец её левой руки окровавлен. Леонардо полез в карман и достал из него хрустальный осколок того бокала, ставший символом разбитого счастья его отца и матери, на который когда-то сел вылетевший из камина ворон и который достался ему от Галеотто.

– Что это?! – устремила взор на окровавленный осколок дамиджелла Франческа. – Зачем ты носишь его с собой?

– Я не думал, что, находясь в кармане, он может кому-то навредить, – виновато оговорился Леонардо в поисках платка. – С этим осколком связана история двух дорогих мне людей, и поэтому я с ним не расстаюсь!.. – он нашёл среди вещей Тосканелли чистую салфетку и стал помогать девушке, остановить текущую из пальца кровь.

Опустившись на одно колено, Леонардо делал это с такой осторожностью, что дамиджелла Франческа сразу забыла о боли. Её правая рука потянулась к нему, и она стала гладить его золотистые волосы. В её глазах светились восхищение и любовь, ей казалось, что именно о нём она мечтала, когда была ещё совсем юной девочкой. Кровотечение быстро остановилась. Промыв ранку под водой из кувшина в умывальнике, Леонардо перевязал Франческе палец. Причину её лёгкого ранения – осколок – он, даже не потрудившись оттереть от крови, снова спрятал у себя в кармане.

Работа возобновилась. Дамиджелла Франческа опять заняла своё место на кафедре, а Леонардо за леджо. С улицы послышались колокольные перезвоны кампанилл с соборов и монастырей, призывающие к молитве. Приближался вечер. Влюблённые не заметили, как быстро пролетело время. Они зажгли свечи. Когда за дверью боттеги раздались мужские голоса, среди которых они узнали голос мастера Паоло Тосканелли, им показалось, что время, проведённое наедине, было для них одним коротким мгновением. Тосканелли не вошёл, а буквально ввалился в мастерскую в сопровождении трёх мужчин, разгорячённый от вина и яростного спора. Спорили с ним адмирал Виласкес Баррера и какой-то черноволосый, смуглый, облачённый в итальянский синий морской плащ незнакомец; юнга Кристофер Коломбо, не вмешиваясь в их горячий разговор, молча, следовал за ними.

– Нет, нет и нет, мессере Паоло!.. – зычным баритоном ревел адмирал Баррера. – О полюсах и не думайте!..

– Святая мать Церковь ни за что не даст разрешения на их исследования! – уверенно поддерживал его незнакомец. – За это вас начнёт преследовать Святая Инквизиция!.. Мне страшно подумать, что вас в этом случае может ожидать!..

– Неужели вас не учит опыт хотя бы сегодняшнего дня?!.. – опять включился в разговор Виласкес Баррера. – Сколько мы потратили сил, чтобы избавить моего юнгу от нелепых обвинений в сговоре, якобы, подоспевшего к нему на помощь на громыхающей летучей повозке дьявола, искалечившего мирных кубикулариев ночного города?!.. А тут ещё ваша затея о морском путешествии к полюсам…

– Это о тебе, Леонардо!.. – иронично усмехнувшись, бросил ему Тосканелли. – Тебя прохвосты Священного воинства приняли за дьявола, прилетевшего на летучей громыхающей повозке помочь Кристоферу Коломбо побить их за благовидные дела…

–За благовидные дела?! – почти в один голос воскликнули Леонардо и дамиджелла Франческа.

– Ну а то… Разве они разбой назовут иначе? – теперь уже усмехнулся генуэзский юнга.

– Кстати, Леонардо, это и есть ещё одно доказательство того, о чём я говорил тебе сегодня утром! – напомнил ему Тосканелли. – Выдумав бред, люди охотно в него верят и при этом пытаются убедить и других в логической правоте придуманной им химеры!

– Вот-вот!.. И ваши полюса земли, мой милый друг, – это тоже химера! – воспользовавшись удобным моментом, бросил незнакомец в адрес учёного.

– Ну, мессере Стефано, это уже вы через чур… Все мои исследования выверены мною на расчётах и имеют неопровержимые доказательства!

– Какие доказательства?! – возмутился адмирал Баррера. – Вы лабораторный теоретик! Море видели лишь с побережья и представления не имеете, что это за стихия!

Наверное, их непонятный спор продолжался бы ещё невесть как долго, если бы Паоло Тосканелли не остановился перед леджо. Тут он замер, а вместе с ним притихли и спорившие с ним мужчины. В глазах Тосканелли застыло изумление.

– Ты с ума сошёл, Леонардо! – в его голосе прозвучали едва уловимые нотки вдохновенного восторга.

– В чём дело, мессере? – испугался Леонардо.

– Ты что наделал?!

– Как что?..

– Ты всё испортил!

– Я?!.. – у Леонардо пропало дыхание, он обернулся на дамиджеллу Франческу. Она побледнела.

– Нет, вы только полюбуйтесь… Это мой новый ученик, Леонардо! Познакомьтесь: будущий… Нет! Он уже настоящий гений! Он полагает, что этот шедевр я смогу отнести в палаццо Медичи!.. Этот расфуфыренный, надушенный король Лоренцо, которого в толпе придворных не отличишь от женщины, не достоин такой изумительной изысканности, не смотря на то, что он является большим покровителем искусства!.. Господи, как я благодарен тебе, что ты послал мне его… Мальчик мой! – на ресницах Тосканелли засеребрились капельки слёз, он подошёл и обнял Леонардо. – Я не знаю, осознаёшь ли ты то, что ты делаешь, но я впервые вижу, чтобы на портрете было изображено мгновение… Мимолётное мгновение загадочного таинственного счастья, скрытое в глубоких недрах души!.. Неужели твой взгляд так глубок, что внешняя фактура человека для тебя является лишь наглядной оболочкой, чтобы запечатлеть на ней мимолётные мгновения душевной стихии?!.. Нет!.. Нет, нет и нет! Я не понесу этой работы королю! Она останется у меня! Я заново сделаю то, что ты положительно испортил мне! В конце концов, я не архитектор и тем более не художник! Я математик, географ и астроном, лишь в силу обстоятельств занимающийся изобразительным искусством!..

– Мне тоже хотелось бы что-нибудь оставить на память о тебе, Леонардо, – тихо шепнул ему Кристофер Коломбо. – Ты вчера очень выручил нас…

– О чём шепчетесь?! – не преминул одёрнуть юнгу адмирал.

– Пытаюсь предупредить его о том, о чём вы забыли в пылу своего спора с мессере Стефано и с мессере Паоло, адмирал, – отозвался Кристофер Коломбо.

– Ах, да! – опередив адмирала, шлёпнул себя по лбу Тосканелли, и такими же спохватившимися возгласами ему вторили оба его друга. – Мы совсем забыли: тебе, Леонардо, какое-то время нельзя показываться в городе. Марио Сантано и его покровитель фра Джироламо Савонарола вместе со Священным воинством одержимы желанием поймать того дьявола, что помог юнге Кристоферу справиться с ними, слугами Господа!.. Но ничего, я спрячу тебя в замке сеньора Питти! Туда они и носа не покажут! Познакомься со Стефано да Фрини, мальчик мой, это мой друг, мореплаватель и учёный-картограф, и без его помощи нам ни за что бы не удалось вызволить из рук Святых приставов юнгу Кристофера Коломбо!.. Мессере Стефано, познакомьтесь с моим учеником Леонардо!

Мореплаватель и юноша пожали друг другу руки.

– Эти Священные прохиндеи искали не только тебя, но и дамиджеллу Франческу, – с воодушевлением продолжал Тосканелли, – но Кристофер вёл себя как настоящий мужчина! Никого не выдал – на том ему хвала и уваженье! Мы даже выпили за него на обратном пути из Священной Канцелярии!.. Кстати, не мешало бы продолжить, а?! Вы как считаете, господа?

– Отчего же не продолжить? – развёл руками генуэзский адмирал.

– Охотно! – поддержал его раскатистым голосом Стефано да Фрини. – К тому же мне очень хочется продолжить с тобой спор относительно Северного и Южного полюсов, а также возможности доплыть до Индии не окольным путём вокруг Африки через мыс Доброй Надежды, а напрямую через Атлантический океан!

– Я к твоим услугам, друг мой… – торжественно ответил Тосканелли. – Дамиджелла Франческа, Леонардо, Кристофер, вы не поможете нам накрыть на стол?

– С удовольствием! – ответили молодые люди.

Вечер для них казался чудом. Быть в кругу известных знаменитостей для любого человека, наверное, без преувеличения, можно сказать, будет подарком судьбы, а для совсем ещё юных людей – это настоящий праздник! Когда они помогали Тосканелли ставить на стол вино, фрукты и запечённое в глиняной печи жаркое из каплунов, Леонардо успел сунуть в руки генуэзского юнги чертёж одной своей работы.

– Вы, Кристофер Коломбо, хотели что-нибудь оставить на память обо мне, – украдкой сказал он. – Это архитектурный набросок чертёжа моего нового города-мечты, который я создавал у моего бывшего учителя Биаджо да Равенна и принёс его показать мессере Паоло!.. Возьмите его на память!

– Я обязательно сохраню его на все времена!.. – с благодарностью принял Кристофер Коломбо подарок из рук Леонардо.

Стол был накрыт, и превосходная компания принялась за ужин. Налив всем вина, Паоло Тосканелли провозгласил тост за удачное возвращение генуэзского юнги из каземата Священной Канцелярии и за торжество справедливости. Все дружно выпили, включая молодых людей.

– Справедливости ради надо сказать, мой друг, – в продолжение тоста заговорил адмирал Виласкес Баррера, выпив до дна содержимое бокала и с аппетитом принявшись за жаркое, – что я никоим образом не могу согласиться с тобой, когда ты утверждаешь, что всё на свете можно вычислить, не выходя их уютной боттеги своей учёной студиоло… Тебе неплохо было бы хоть раз постоять на палубе корабля во время длительного морского путешествия!..

– Ты же знаешь, что я не переношу штормовой качки!..

– Тем более ты тогда бы наверняка понял, что такое океан и как он бесконечен… От Европы на запад – это путь в никуда!..

– А я говорю, что океан не бесконечен, и теоретически все морские пути можно вычислить, не выходя из стен своей лаборатории! – пылко возразил Тосканелли.

– И даже путь к Южному Полюсу, от которого к Вселенской Сфере исходит чёрная пуповина дьявола, и путь к Северному Полюсу, где находится божественная пуповина с престолом Господа нашего Вседержителя?! – с иронией рассмеялся Стефано да Фрини.

– Непременно! – остался Тосканелли непреклонным.

– И Вест-Индийский путь к берегам Индии через Атлантический океан?!.. – продолжал иронизировать учёный Падуанского университета.

– Разумеется!.. – Тосканелли взял из фруктовой вазы апельсин и покрутил его в руках. – Наша Земля круглая, как этот апельсин! – он разрезал его пополам; одну половину положил на стол, другую оставил в руках. – Мы живём на одной половине земного шара, вторая, – он взял со стола другую половинку, – для нас остаётся неизвестной и пока ещё неизведанной…

– Не хочу обидеть тебя, Паоло, но твои идеи о неизвестном и неизведанном слишком далеки от того, чтобы я им придавал столько же значения, сколько им придаёшь ты! – раздобренный вином по дружески воскликнул адмирал Баррера. – А Святые отцы-инквизиторы, я уверен, их непременно назвали бы дьявольской ересью…

– Неизвестное и неизведанное до тех пор остаётся дьявольской ересью, пока не найдётся некий человек, способный неизвестное и неизведанное сделать изведанным и понятным – и тогда оно само собой из дьявольской ереси переходит в ранг Божественных Истин! – скромно заметил Леонардо.

Все замолчали, устремив на него взгляды. У адмирала Баррера и мессере Стефано пища застряла в горле; Кристофер Коломбо, прикрыв ладонью рот, скрыто улыбался; дамиджелла Франческа не сводила восхищённых глаз с милого юноши.

– Вот! – в очередной раз удивился и в то же время поперхнулся Тосканелли, указав пальцем на Леонардо. – Вот в чьих устах звучит подлинная истина! Если бы я только мог переносить штормовую качку, я бы многого достиг как первооткрыватель! Уверяю вас!.. Но… – развёл он руками. – К сожалению, одни занимаются теоретическими вычислениями, а вся слава достаётся тому, кто умеет теорию применить на практике! – устремил он взгляд на Стефано да Фрини.

– А судя по твоим глазам – этим умельцем-практиком ты видишь меня?.. – поёжился мореплаватель-картограф под немигающим взглядом учёного.

– Конечно, ты моряк-путешественник, тебе и начинать эти открытия! Как ты сегодня красноречиво выступал в Совете Сеньории, рассказывая о государственной важности открытия новых земель…

– Земель, позволю тебе заметить!.. Именно земель, а не божественного престола с дьявольской пуповиной, и ещё чёрт знает какого пути в неизвестность…

– Не в неизвестность, а в Индию! – остался непреклонным Тосканелли, несмотря на иронию друга.

Он встал из-за стола, подошёл к шкапу и достал из него сделанный из папье-маше глобус с красочно отмеченными на нём материками, островами, морями и океанами. Северный полюс был изображён с частоколом ледников, за которым скрывался престол божий; Южный полюс изображался чередой огненных гор-вулканов с горящей впадиной за ними; путь из Европы в Индию пунктирной ярко-красной полосой очерчивался поперёк Атлантического океана.

– Вот здесь, в гиперборейских странах в далёкой Московии, в провозглашённом Третьем Риме, каждый год выпадает снег, – указал на далёкую страну на глобусе Тосканелли. – По моему глубокому убеждению, это свидетельствует о том, что на пуповине Северного полюса за грядой ледяных гор скрыт божественный Эдем с престолом Вседержителя!.. И туда возможно добраться только во время летнего солнцестояния!.. Если бы дикие племена Московии были бы так же хорошо образованны, как и мы, то они давно бы достигли Эдема и жили бы там, а не обустраивали своё страшное государство на таком унылом, непригодном для житья месте Земли.

– Третий Рим был предсказан пророческим видением императора Константина Великого! – возразил Стефано да Фрини.

– А!.. Ерунда… – небрежно отмахнулся Тосканелли. – Что мог знать тысячу с лишним лет назад император Константин?!..– он замолчал и, немного подумав, дёрнул головой. – Хотя я, наверное, неправ… Возможно, что в своём пророчестве Константин Великий кое о чём умолчал…

– О чём?

– Возводя стены нового города, Константинополя, Второго Рима, император Константин приобщал к великой римской культуре племена разных народов и, скорее всего, он предвидел крушение Вечного Города* Римской Империи и дробление Италии на феодальные уделы провинциальных королевств. Не желая этого, он предсказал рождение Третьего Рима…

– Что значит не желая?! – скривился от недоумения Стефано да Фрини. – Как можно чего-то, не желая, что-то предсказать? Разве такая причина может быть основой для предсказания?

– Я, наверное, не так выразился, – виновато вздохнул Тосканелли. – В предсказании императора Константина что сказано? – быть Третьему Риму; четвёртому не бывать…

– Ну и что?

– А то, что жители Третьего Рима должны стать для нас проводниками в Эдем, что спрятан у них под самым носом; прямо под прямым углом к Полярной звезде!.. Второй Рим, а за ним и Третий Рим выстраиваются к Северу… Улавливаете?.. А четвёртому не бывать, потому что он и есть – Северный Полюс!.. То есть, Эдем!.. Понятно?! –

*Вечный Город – Рим.

У всех на лицах, кроме Стефано да Фрини, отразилось такое изумление, что все невольно переглянулись; только лишь учёный-картограф по-прежнему оставался скептически настроенным.

– На пути к Южному полюсу от Африканского континента, как мы знаем, нет земного пространства, – охмелев от выпитого, глубокомысленно продолжал Тосканелли. – И это неудивительно: сам Бог хранит человечество от дьявольской пуповины, отрезав нам путь к ней океанским простором! Там вокруг огненной

пропасти – Ворот Ада – расположено огненное кольцо вулканов, гораздо больших, чем Везувий и Этна! Пламя их вулканического огня достигает Вселенской Сферы… Имеются записи очевидцев, которых во время шторма относило на рыболовных шхунах на почтительное расстояние от мыса Доброй Надежды и видевших под созвездием Южного Креста гигантские сполохи – отражение во Вселенской Сфере кольца жародышащих вулканов и огненной пасти Ворот Ада!.. А что касается вычисленного мной пути через Атлантический океан в Индию, то тут мореплавателям ничего не угрожает, кроме морской болезни и собственного страха…

– Не смотрите на меня так, мессере Паоло! – резко оборвав учёного, замотал головой Стефано да Фрини. – Я ещё раз повторяю вам, что никакие ваши теоретические проповеди не заставят меня умышленно приблизить обозначенный мне судьбоносный день Страшного суда, так, что пусть райскую обетованную землю Эдема поищет кто-нибудь другой… И уж тем более я ни за что не буду искать пути к Воротам Ада!.. Неужто я так похож на умалишённого?

– Нет!.. И поэтому я предлагаю тебе взяться за открытие нового пути через Атлантику в Индию!

– Вы меня, честное слово, с ума сведёте своими теориями…

– Простите, мессере Паоло, – тихо обратился к Тосканелли генуэзский юнга. – А какое расстояние будет от крайнего берега Европы до Индии?

– Думаю, что семьсот пятьдесят-восемьсот лье, не больше…

– Спасибо, мессере!

Никто из сидящих за столом тогда не обратил внимания на этот заданный как бы между прочим вопрос генуэзского юнги. Но спустя двадцать семь лет после этого разговора именно он попытается проложить новый путь к берегам Индии и, сам того не осознавая, станет первооткрывателем новой земли, название которой будет дано Вест-Индия. Первым же большим городом на берегах Вест-Индии станет город Сан-Сальвадор, построенный по чертежам Леонардо да Винчи, подаренным когда-то им Кристоферу Коломбо. К сожалению, почти ни одной первоначальной с того времени постройки, кроме собора Святого Франциска, – удивительно то, что Леонардо да Винчи при жизни сравнивали именно с этим христианским Святым, покровителем птиц, – не сохранилось.

Разговор мореплавателей и учёного подходил к концу. Небольшие разногласия между ними не повлияли на их радостное настроение, все чувствовали себя счастливыми. Вечер в этот день выдался тёплым и замечательным. Прощание обещало новую встречу. Леонардо и Франческа расстались, чуть ли не со слезами на глазах. Они долго смотрели друг на друга, потом нежно соприкоснулись губами и, прошептав друг другу о часе нового свидания, попрощались. Её провожал целый взвод генуэзских морских легионеров во главе с адмиралом Виласкесом Баррера и его юнгой Кристофером Коломбо. А Леонардо отправился с Паоло Тосканелли в замок сеньора Питти. И как раз вовремя: как только за углом исчез последний генуэзский солдат, вместо него появились ночные кубикуларии Священного воинства, святой брат Марио Сантано и их Капитан фра Джироламо Савонарола …

Г Л А В А 6.

Подозревая, что Паоло Тосканелли связан с неведомым дьяволом, загадочно побившим тайных кубикулариев Священной Канцелярии, Марио Сантано и Джироламо Савонарола наведались в боттегу учёного вместе со своим Священным воинством. Им не понравилось, как учёный в стенах Канцелярии отстаивал генуэзского юнгу. Обшарив все углы мастерской и ничего не найдя, они убрались восвояси, пригрозив Тосканелли Святым судилищем Инквизиции и оставив в подворотне неподалёку от боттеги пару соглядатаев, не доверяя его словам, что в мастерской никто, кроме него, не ночует. А Леонардо в эту ночь с комфортом отдыхал на чердаке палаццо Питти в оборудованной там небольшой обсерватории учёного. Хозяин замка сеньор Питти не стал возражать просьбам Паоло Тосканелли поселить в ней на некоторое время его ученика.

Ещё находясь под впечатлением от прошедшего дня и вечера и новых знакомств, Леонардо долго смотрел в подзорную трубу на ночное звёздное небо и мечтал… В его воображении призрачными образами всплывали изображения его изобретений, полёт под звёздным куполом небосвода и… любовь! Ему представлялось, как он сделает крылья и удивит своим полётом Франческу, а потом они полетят вместе… Вместе путешествовать на крыльях по разным странам и, возможно, откроют новые, ещё неизведанные земли. Леонардо вдруг отчётливо увидел в воображаемых им картинах, как он и его возлюбленная на огромных крыльях, похожих на крылья гигантского нетопыря, пролетают над огненным кольцом вулканов, закрывающих со всех сторон кораблям путешественников пути к зияющим, готовым поглотить всех своей огнедышащей пастью, Воротам Ада. Они пролетают сквозь пламя столпов, достигающих неба; слышат жуткий рёв вулканов, но им не страшно, они счастливы и, взявшись за руки, летят, как легендарные влюблённые: Персей и Андромеда. И вот уже огненные столпы вулканов позади, а под ними непроходимые джунгли Индии, и они сверху показывают кораблям, что путь через Атлантику короче и безопаснее, чем вдоль западного Африканского побережья, мыса Доброй Надежды и Индийского океана. «А это что белеет на горизонте?» – проносится в голове юного Леонардо, и он уже видит перед глазами ослепительно-белые частоколы айсбергов, стоящих на страже райского Эдема. Они сковывают ледяными кандалами и превращают в снежные глыбы всех, кто пытается нарушить границу божественного сада, но заморозить парящих над ними крылатых людей они не могут; и Леонардо и Франческа радостно смеются – они единственные, кому удаётся миновать непримиримых и неприступных стражей…

Устав мечтать, Леонардо лёг спать. Во сне он увидел продолжение своей мечты: «…Посреди эдемского сада возвышается чудесной архитектуры из разноцветного мрамора, зелёного малахита и цветного стекла кафедра в виде цветов и вьющегося винограда с крупными гроздьями, напоминающее пьедестал. На пьедестале стоит, задумавшийся, седой старец в тёмно-бордовом берете, прикрывающем голову, и такого же цвета плаще до пят, свободно спадавшим с его плеч. Рядом у подножья пьедестала, среди живых цветов, сидит девушка в белом кружевном платье, в белых перчатках и веером в руках. Старец сверху смотрит на неё и молча улыбается; и его улыбка очень знакома Леонардо. Он видит, что девушка отвечает старцу улыбкой, – он приглядывается и узнаёт в ней Франческу. Леонардо оглядывается по сторонам и с удивлением отмечает, что над эдемским садом он парит в одиночестве, любимой девушки рядом нет. Вместо неё на небольшом от него расстоянии парит тот самый коршун, который всегда прилетал к нему во снах и говорил ему о крыльях. Из его горла уже не вырывался клёкот напополам со словами, а словно гимн, льётся торжественная музыка. Леонардо вновь обращает свой взор на эдемский сад и видит, как старец и девушка не сводят глаз друг с друга; и почему-то старец обращается к ней по имени Франческа-Лиза, а она старца называет его именем. Леонардо пытается крикнуть возлюбленной, что она ошиблась, что он парит над ней на крыльях и ей просто надо поднять голову, чтобы увидеть его; но вместо неё голову поднимает седой старец – он из белого камня и очень знаком Леонардо. Его каменные глаза с улыбкой смотрят на него, и он немеет и растворяется в воздухе…»