Текст книги "Любовь по завещанию"

Глава 24

Скрестив ноги, Люк сидел в кресле у окна и смотрел, как Джейн руководит укладкой вещей.

Догадывается ли он о причине отъезда Константина?

Наверное, Люк, как и большинство детей, без всяких слов просто понимает, что все пошло наперекосяк.

– Леди Арден согласна, мы уезжаем на рассвете, – оживленно говорила Джейн. – Я хочу добраться до Лондона как можно быстрее, однако по дороге нам придется где-нибудь остановиться. Я велела миссис Хиггинс собрать твои вещи, но почему бы тебе самому не выбрать игры и книжки, которые ты хочешь взять с собой?

Люк заколебался, словно не желая расставаться с ней, но Джейн ободряюще улыбнулась:

– Иди, милый. Я почти закончила.

Она стояла у окна и смотрела на длинную прямую дорогу. Мысленным взором Джейн снова видела Константина, принца, мчавшегося спасать прекрасную деву из башни. Смуглый принц, подумала она.

Как несправедлива, как пристрастна она была, как неверно судила и заблуждалась!

Далекий от того, чтобы загубить поместье, Константин сделал его процветающим. Люди полюбили его. Он встретил катастрофу на фабрике с холодным рассудком и пылким сердцем.

Он стал героем своих арендаторов.

Он и ее герой.

«Мой!» Гордость обладания нарастала в ее груди, пока Джейн едва не задохнулась, подумав, что лопнет, как переспелый плод.

Это она вынудила его уехать. Прогнала своим предательством. Не сумела заставить себя довериться ему. Но разве в основе любви не лежит способность безоговорочно доверять другому?

Яростный протест нарастал в ней. Еще не поздно. Она догонит его и заставит увидеть…

И она точно знала, куда обратиться за помощью.

– О Господи! Только не это! – Константин посмотрел на брата, потом опустил голову на руки.

– Я пытался отделаться от них, – поморщился Джордж, – но они требуют встречи с тобой. У леди Арден вид Афины, готовой к битве.

– А Монфор?

– По нему разве скажешь? – развел руками Джордж. – Это же кусок льда, а не человек.

Константин застонал.

– Я говорил им, что ты нездоров. – Брат сел напротив Константина. В уголках его глаз побежали лучики, когда он, старательно копируя провинциальный акцент, протянул: – Но я простой сельский эсквайр, и они не обратили на меня никакого внимания.

Константину бы улыбнуться, но невидимая тяжесть тянула уголки его губ вниз. Слава Богу, что есть Джордж. Несмотря на ссору после похорон Фредерика, брат примчался, как только Константин прислал записку, что он ему нужен.

Откинув голову на спинку кресла, Константин потер руками глаза. Снова он уснул за письменным столом. Шея и спина болели, во рту горело, хотя он за ночь капли не выпил. Он приехал в Лондон два дня назад и потратил все свое время на поиски способа вернуть состояние, которое потеряет, расторгнув помолвку с Джейн.

Когда новости разойдутся, а это случится, поскольку он послал известие и герцогу Монфору и леди Арден, он станет парией. И весь престиж титула Роксдейлов его не спасет. Единственная женщина, которая сможет выйти за него при таких обстоятельствах, – это богатая купеческая дочка, охотящаяся за титулом, за любым.

И даже в этом случае его выберут как последний шанс.

Константин провел рукой по щеке, почувствовав отросшую за ночь щетину. Нужно побриться, вымыться, переодеться. Но казалось, он не мог заставить себя двинуться.

Его «я» кричало ему, чтобы он на коленях отправлялся к Джейн. Она нужна ему. Каким хозяином, каким человеком он будет без нее? Когда она смотрела на него так доверчиво, он чувствовал себя богом, а не прохвостом, как она его однажды назвала.

Но она ведь не доверяет ему? Ее восхищала его внешность и умелые ласки, а не его характер. Ее любовь оказалась ложью.

И теперь ему нужно доказать себе, что он сможет жить без нее. И первый шаг – показать, что ему не нужны ее деньги.

Есть один способ. Но Джордж, Джордж… Как мог он сделать такое брату?! Как мог продать Бродмир?!

– Что бы тебе ни понадобилось сделать, – тихо сказал Джордж, положив ему руку на плечо, – я с тобой.

Константин понурил голову. Стойкость его брата никогда не переставала изумлять и смирять его, заставляя склоняться в знак уважения.

– Ты знаешь, я часто подумывал о переезде в Глостершир, – начал Джордж.

– Нет. Джордж, ты не покинешь Бродмир. У меня есть… кое-что в запасе. Все будет хорошо.

– Только не говори, что снова играешь на бирже! Константин, это почти так же скверно, как повернуться к карточному столу, чтобы выиграть состояние!

Не нужно слушать чужие сомнения. Ему достаточно собственных.

– Только в том случае, если не понимаешь, что делаешь.

Что Константин утаил от Джорджа, так это то, что взял ссуду под будущее состояние, пока был помолвлен с леди Роксдейл. Банкиры охотно ссудили его. Никто не упоминал о предстоящем бракосочетании, но, конечно, это явилось причиной ссуды на таких щедрых условиях.

С тех пор он сумел удвоить сумму, но большая часть этих денег ушла на нужды поместья.

Как только новость о расторжении помолвки станет известна, банкиры потребуют возврата ссуды и он останется ни с чем. Нужно что-то предпринять, и быстро.

Но сначала он должен встретиться с неприятными визитерами.

– Дорогая леди Арден, – сказал Монфор, – успокойтесь. Очень утомительно наблюдать, как вы в ажитации расхаживаете по комнате.

– Не понимаю, как вы можете быть таким спокойным, – повернулась она. – Он бросил ее, Джулиан!

– Да. И если это выйдет наружу, вы больше носа в «Министерство брака» не покажете.

– Вы думаете, меня это волнует? Константин себя погубил. Я так на него надеялась, а теперь… – Леди Арден повернулась к нему спиной, одну руку прижав к боку, а другой ухватившись за каминную полку.

Монфор вытащил носовой платок и, подойдя, подал ей, но она отмахнулась. Когда леди Арден повернулась к нему, ее глаза блестели от непролитых слез, но она снова владела собой.

На ее лице появилась решимость, которую он знал с давних пор.

– Мы должны что-то сделать.

– Сделаем. Когда выясним, как обстоит дело.

На самом деле он не был так спокоен, как казался. Ему хотелось в клочки разорвать Блэка, однако если он позволит леди Арден увидеть этот порыв, то она бросится защищать Константина. Он этого не хотел. Если леди Арден вбивала что-нибудь себе в голову, то обычно этого добивалась. И не гнушалась воспользоваться в этих целях своей женской привлекательностью.

Это являлось одной из причин, по которой он находил ее такой… возбуждающей… как оппонента.

На этот раз, однако, ставки слишком высоки, чтобы играть в такие игры.

– Они влюблены друг в друга, – сказал он.

– Да.

– К этому я не был готов.

Она подняла брови:

– Полагаю, если бы вы это предвидели, вы бы не поддержали этот брак.

– Разумеется. – Уголок его рта дрогнул в циничной улыбке. – Из пылкой страсти ничего хорошего не выходит. И теперешнее фиаско тому подтверждение.

Сглотнув, леди Арден опустила глаза.

– Я их предупреждала. Константин говорил, что это деловое соглашение, но я-то знала правду.

– Ну и что эта так называемая любовь принесла им? – отозвался Монфор. – Скандал и позор.

– Нет, пока еще нет! – Изящные скулы леди Арден отвердели. – Я этого не допущу! – Она снова принялась энергично шагать по комнате. – Где этот глупый мальчишка? Туалетом занимается? Можно подумать, что он денди!

– Боже сохрани! – донеслось от двери, где стоял Роксдейл собственной персоной.

Монфор внимательно к нему пригляделся. Константин выглядел почти так же, как после наводнения: бледный, опустошенный и неописуемо усталый. Уголки рта чуть опущены. В глазах под тяжелыми веками мука.

– Вы выглядите выгоревшим дотла, – сказал Монфор. – Заглянули в будущее?

Константин взглянул на него с некоторой надменностью:

– Я перед вами не отвечаю, ваша светлость.

– Отвечаете, черт побери, и знаете это. – Слова были сказаны без жара, но Константин быстро шагнул к Монфору.

– Прекратите, вы оба. – Леди Арден поспешила к Константину и взяла его руки в свои. – Почему, Константин? Как ты мог сделать такое?!

Его твердые черты чуть смягчились, когда он взглянул ей в лицо.

– Вы знаете, что я не могу ответить на этот вопрос.

– Тогда позвольте мне проинформировать вас, сэр, – сквозь зубы процедил Монфор, – что я не отнесусь благожелательно к тому, что вы порочите имя леди Роксдейл. Ее кузены жаждут вашей крови, но я зарезервировал за собой удовольствие пролить ее.

– Нет, Джулиан! – задохнулась леди Арден.

– Сожалею о вашем присутствии, дорогая, – мягко сказал герцог. – Возможно, вам пора уйти.

– Я никуда не уйду, а вы не будете драться. Это ничего не решит.

– Я не собираюсь с вами драться, – скрестил руки на груди Константин. – Бесполезно провоцировать меня.

– Вы думаете, разница в возрасте ставит меня в невыгодное положение? – поднял брови герцог. – Позвольте заверить вас в обратном. Кроме того, кажется, вы говорили, что вы не в совершенстве владеете холодным оружием.

– Я сказал, что не фехтую.

– И не будешь делать этого сегодня! – Леди Арден повернулась к Монфору: – Как вы можете быть таким… таким человеком, Монфор?! Я ожидала от вас большего!

– И как мне полагалось отнестись к этому? – с мрачной улыбкой поинтересовался Монфор.

– Я думала, что хоть вы проявите здравомыслие, вот как! Если слухи о дуэли между вами разойдутся, это будет скандал из скандалов. Мы приехали сюда, чтобы предотвратить разлад, а не добавить поводов для сплетен!

В глубине души Монфор понимал, что она права, но жажда крови, древняя, первобытная, передававшаяся из поколения в поколение воинов Уэструдеров, горела в нем.

Он хотел разорвать Константина на части и бросить собакам за то, что выставил Джейн на всеобщее посмешище.

– Мы сделаем это здесь, сейчас, без секундантов. Никто не узнает.

– Джулиан! Джулиан, это ей не поможет! – Леди Арден взяла его руки в свои ладони и твердо смотрела ему в глаза, пока они не сфокусировались на ней. – Я знаю, ты любишь Джейн, как дочь, но сейчас нужно думать головой. Думай, или ты потеряешь ее навсегда.

Слова прорвали красную пелену гнева, затянувшую мозг Монфора. Он уже однажды потерял Джейн. Она верит, что любит этого негодяя, иначе не позволила бы ему отказаться от помолвки.

С отвращением фыркнув, герцог повернулся спиной к Константину и уставился в окно.

Леди Арден снова принялась шагать по комнате.

– О помолвке уже объявлено, иначе мы могли бы притвориться, будто ее вообще не было. Константин, ты не разглашал свое решение?

– Нет.

Затянувшаяся пауза привлекла внимание Монфора. Повернувшись, он заметил, что рот Константина скривился.

– У меня было о чем подумать.

Леди Арден положила руки на плечи Константину.

– Примирение невозможно? Константин, хорошенько подумай, прежде чем сделать это. Если не ради себя и Джейн, то ради твоих будущих детей!

От ее настоятельного призыва Константин побелел. Если Монфор видел когда-нибудь человека, готового рассыпаться на части, то это Роксдейл.

Гнев Монфора несколько поутих. Каковы бы ни были у Константина причины расторгнуть помолвку, он страдал от этого. Возможно, даже больше, чем Джейн. По крайней мере у той была надежда, хотя безрассудная и глупая.

– Мэм. – Константин взял ее руки в свои. – Миледи, поверьте, я… – Он замолчал, его голос был пронизан эмоциями, которые, казалось, причиняли ему физическую боль. Он отпустил ее руки. – Я должен просить вас обоих покинуть этот дом. Я не гожусь для компании.

На лице леди Арден появилась мрачная решимость.

– Дело не кончено, Константин. Мы только что объявили о вашей помолвке, и я отказываюсь объявлять о ее расторжении!

Он потер переносицу.

– Делайте что пожелаете, мэм. Объявите вы или нет, фактов это не изменит.

– Я думала о вас лучше, лорд Роксдейл. – Ее голос был полон печали. – Похоже, я ошибалась. – В последний раз в отчаянии взглянув на Монфора, она вышла.

– Леди Арден права, – стоял на своем Монфор. – Мы пока не станем объявлять. Вы еще можете одуматься.

– Поверьте, я уже это сделал.

Герцог вздохнул:

– Вот поэтому я предпочитаю иметь дело с молодыми людьми, у которых чувства не примешиваются к делу. Это значительно упрощает его. – Он окинул Константина взглядом. – Сядем?

– Нет. Вы же уходите.

– Но у меня есть что сказать вам о ваших финансах, и вы будете рады это услышать.

Глава 25

Константин ответил герцогу твердым взглядом. Что бы ни сказал Монфор, это не переменит его настрой. Но если дело касается финансов, то нужно выслушать.

Махнув рукой, он указал на кресла, и оба уселись.

Герцог откинулся на спинку и в расслабленной позе закинул ногу на ногу.

– Я видел Фредерика приблизительно за месяц до смерти. Он знал, что конец близок, и ожидал его.

Это привлекло внимание Константина, однако он ничего не сказал и ждал, когда Монфор продолжит.

– Фредерик волновался, зная, что поместье перейдет к вам.

– Если он был так этим встревожен, почему не позаботился о потомстве? – буркнул Константин. – Я никогда не рассчитывал на это наследство.

– Как бы там ни было, брак оказался бездетным. – Если герцог и догадывался о причине, он не подал виду. – Это была моя идея разделить поместье и финансы, – продолжил Монфор.

Шок обрушился на Константина как удар молнии.

– Что?! – Он едва перевел дыхание. – Вы это сделали?

Монфор развел руками:

– Джейн – умная женщина с сильным характером. Фредерик согласился со мной, что если кто-то и может гарантировать, что вы не пустите Лейзенби по ветру, то только она. Наш замысел заключался в том, чтобы вы поженились.

– Господи! – прошептал Константин. – Это невероятно!

Герцог продолжал как ни в чем не бывало:

– На тот случай, если вы не согласитесь жениться на ней, Фредерик назначил меня проследить, как вы справитесь с новой ролью. Если я удостоверюсь, что вы того заслуживаете, то имею инструкции передать управление финансами вам. Если спустя шесть месяцев вы не проявите себя достойным хозяином, то все средства перейдут к леди Роксдейл.

Константин не мог осмыслить первую часть откровений герцога.

– Но вы запретили мне даже думать о браке с ней!

Монфор наклонил голову:

– Вы такой упрямый смутьян, Роксдейл, что было бы глупо поступить иначе. И, запрещая вам этот брак, я был искренним. При первой встрече вы показались мне таким, что я не мог одобрить ваш брак с Джейн. Теперь… – Герцог пожал плечами: – Я видел, как вы действовали во время наводнения. Я говорил с вашим управляющим и вашими арендаторами. Несмотря на ваше недавнее поведение по отношению к леди Роксдейл, я думал и по-прежнему думаю, что Фредерик неверно судил о вашей честности и способности управлять поместьем. Раз это так, я готов рекомендовать попечителям передать деньги и поместье вам. Леди Роксдейл получит вдовью долю и будет ею вполне довольна.

Константин понимал, что ему надо торжествовать. Он способен вернуть ссуду и спасти фабрику.

Он свободен.

Но ощущения свободы не было. Ситуация больше походила на пожизненное заключение.

Константин взглянул на герцога:

– Вы делали все это не из альтруизма.

– Разумеется, – поднял брови Монфор. – С чего бы это? Семья Фредерика была счастлива принять наследство Джейн, и меньшее, что они могли сделать, – это выполнить свою часть сделки, когда Фредерик умер. Сам Фредерик не имел никаких иллюзий относительно моих побуждений. Но он был в трудном положении. Он твердо верил, что вы унаследуете поместье, и хотел своего рода гарантий, что вы отнесетесь к этой ответственности серьезно.

– Вы все время манипулировали мной… нами!

– Да, я дергал вас за ниточки и заставлял плясать, как марионеток, – цинично скривил губы герцог. – Я подстрекнул вас поухаживать за леди Роксдейл и уехал, зная, что леди Арден ускорит дело. – Он поднял брови: – Я умен, правда? Но вы посмеялись последним, Роксдейл. Я никогда не рассчитывал, что Джейн полюбит вас.

Напряжение в груди Константина грозило раздавить ему легкие.

– Она не любит.

– Это не то, что она сказала. И не то, что я видел. – Монфор поднялся. – И говорю вам теперь: я не хочу для нее такого потрясения. У нее было нелегкое детство. Ей нужен мир и стабильность, и она не получит этого от вас, с вашей необузданной страстью и чрезмерной гордостью. Я сумею убедить ее освободить вас от данного слова, и мы больше не будем говорить о вашей попытке бросить ее. – Его светлость развел руками: – Так что я возвращаю вам вашу драгоценную свободу. Джейн вам больше не нужна.

Пронзительная ошибочность этого утверждения терзала мозг Константина, сжимала сердце, переворачивала нутро. Он опустил голову на руки, настолько исполненный противоречивых эмоций, что почти сходил с ума. Голос герцога звучал будто издалека.

– Я все устрою. Можете оставить это мне. Вы чрезвычайно богатый человек, Роксдейл. Желаю вам радости от этого.

– Радость, – надтреснутым голосом произнес Константин. Ему хотелось расхохотаться как сумасшедшему от этого простого заявления, но он, похоже, не мог издать ни звука.

– А пока у меня две просьбы, – сказал Монфор. – У вас есть приглашение на завтрашний бал в Монфор-Хаус. Воспользуйтесь им. И… найдите себе спутницу на этот вечер.

О Господи, нет! Для такого предложения есть только одна причина.

– Джейн здесь? В Лондоне? Она будет на балу?

Монфор кивнул.

– Вы не заговорите с ней. Не посмотрите на нее. И дадите ясно понять ей и всем окружающим, что не намерены продолжать эту неудачную помолвку. Потом вы уйдете и больше никогда ее не увидите.

Герцог помолчал.

– По моим наблюдениям, такие раны быстрее заживают после полного разрыва. Дайте ей повод возненавидеть вас, и она довольно скоро вас забудет.

Ему бы согласиться с герцогом, но внутри все бунтовало против этого. Будь он проклят, если пойдет на этот бал – мучить себя, использовать какую-то женщину, чтобы заставить Джейн ревновать… и все для того, чтобы облегчить ей разрыв!

Он ведь хотел, чтобы она страдала? Слишком скоро она забудет его и выйдет за какого-нибудь протеже Монфора.

Константин боролся с собой, но слова все же вырвались.

– Полагаю, в конце концов вы выдадите ее за Трента.

– Нет, я этого не сделаю, – сказал Монфор. – Я люблю Трента еще меньше, чем вы.

Константин холодно усмехнулся.

– И вторая просьба?

– Отдайте попечительство над мальчиком мне.

– Нет. – Это даже не обсуждается. Люк нуждается в нем, зависит от него. Одному Богу известно, что Монфор сделает с мальчишкой.

– Вы не правы, Роксдейл, – нахмурился герцог. – Невозможно поверить, что вы хотите обременять себя шестилетним ребенком.

– Нет, я сказал! Я говорил леди Роксдейл, что он будет часто навещать ее, но место Люка – в Лейзенби-Холле. Его место со мной.

– Если вы думаете использовать его как своего рода предлог…

– Не судите обо мне по своим меркам, ваша светлость, – резко сказал Константин. – Мы можем согласовать схему его визитов здесь и сейчас. Мне не нужно будет встречаться по этому поводу с Джейн.

Еще один нож в грудь. Он считал, что после предательства Аманды навсегда покрылся броней. Симпатия, которую он к ней испытывал, в сравнении с его любовью к Джейн – это свеча и солнце.

Любовь!

О Господи! Это признание самому себе отворило шлюзы страданий, каких ему никогда не доводилось переживать.

Герцог что-то говорил. Константин заставил себя слушать.

– Вы хотя бы узнали, кто отец Люка?

– Нет, но у меня есть подозрения. – Константин чуть шевельнулся. – Полагаю, будучи всеведущим, вы должны были слышать пересуды, что он мой.

– Да, я кое-что обо этом слышал. Похоже, это объясняет, почему ваш дядюшка взял мальчика к себе.

– Он не мой сын. Хотя насчет дядюшки вы, вероятно, правы. Теперь я понимаю, что он считал Люка моим ребенком, поэтому так со мной обошелся. – Бессильная ярость снова грозила захлестнуть его. Его дядя сошел в могилу, веря в худшее. И с этим уже ничего нельзя сделать.

Герцог подался вперед:

– Это интересно. Ну и чей же он, вы полагаете?

Значит, Монфор поверил его слову? Константин старался сдержать эмоции. Он не желал питать никакой благодарности к этому человеку.

Константин облизнул губы. Он не мог озвучить возникшие у него подозрения. В конце концов, у него нет доказательств, он ничего не добьется, высказав свои опасения.

– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Вполне возможно, что Трента. Он живет по соседству и имел массу возможностей…

– Да, он из тех, кто воспользовался бы зависимым положением служанки, – с отвращением согласился Монфор, его ноздри затрепетали.

Это что-то новенькое – видеть внешне ангелоподобного Адама Трента в роли, которую всегда отводили ему, Константину.

– У меня нет доказательств, сам он никогда не признается, так что делу конец.

– Да, думаю, так лучше. – Герцог замолчал, глядя на него добрее, чем когда-либо. – Вижу, вы серьезно настроены относительно мальчика. Но боюсь, это не обсуждается. Леди Роксдейл хочет остаться с ним. Да и он, думаю, в ней нуждается. Будет эгоистично с вашей стороны разлучить их.

Константин провел руками по волосам. Джейн будет заботиться о Люке, она любит его много лет. Сам он новичок, который легко может уйти из жизни Люка. Монфор прав: для Люка будет лучше остаться с Джейн. Но Люк должен знать, что ему всегда рады. Что Константин не бросил его, не нарушил своего обещания.

Наконец он протяжно вздохнул:

– Вы правы. Она может забрать Люка. Но я останусь его опекуном, этого ничто не изменит. И каждое второе лето он будет проводить в Лейзенби-Холле. – Константин остановил взгляд на Монфоре. – И это не обсуждается.

Отпустить мальчика оказалось тяжелее, чем он мог себе представить. Привязанность его к Люку нарастала, и возникло чувство, что последняя ниточка между ним и Джейн только что жестоко и окончательно оборвана. Это намерение Монфора, конечно.

Герцог обдумывал его слова.

– Это звучит разумно. При условии, что вы согласны не иметь дальнейших контактов с леди Роксдейл, думаю, я смогу убедить ее. И никакой связи через меня с Джейн не будет.

Джейн! Всякий раз, когда герцог произносил ее имя, словно гигантская рука сжимала сердце Константина. Он опустил глаза, чтобы скрыть свою боль от Монфора.

– Ох, чуть не забыл! – Герцог вытащил запечатанное письмо и подал ему. – Фредерик написал вам, объяснил все, что я вам только что сказал.

Константин машинально взял письмо и провел пальцем по оттиску печати, которая теперь принадлежала ему. Не заботясь о том, ушел Монфор или остался, он сломал печать и развернул письмо.

Строчки расплывались у него перед глазами. Господи, как же он устал!

Но когда его взгляд сосредоточился, Константин насторожился. Это не просто объяснение, это признание в преступлении.

«Я знаю, что совершил подлость, позволив моему отцу верить, что ребенок твой, Константин. Но ты уже был в опале из-за Аманды. Лишнее пятно на твоей репутации не имело значения, а я был бы обречен на жалкое существование в Лейзенби-Холле, если бы правда вышла наружу.

Я убедил себя, что это оправданно, что с таким же успехом это мог быть ты, а не я. Но в последние месяцы, живя под угрозой смерти, я честно взглянул фактам в лицо. Ответственность на мне. Мне следовало было иметь мужество признать это в свое время».

Ведь в глубине души он это знал? Не Трент. Фредерик предал его, почти до самого конца.

От откровенной наглости и подлости, содеянной кузеном, у Константина перехватило дыхание. Похоже, последние капли сил оставили его.

Молча он вручил письмо Монфору.

После долгого молчания герцог сказал:

– Теперь мы знаем ответ. Что ж, по крайней мере не нужно опасаться, что Трент попытается претендовать на мальчика.

Он положил письмо на стол.

– На вашем месте я бы надежно хранил его. Никогда не знаешь, когда такой документ может понадобиться.

Константин едва слышал Монфора. Он был просто оглушен. Он понял, что его дядя и, возможно, остальные родственники считали его повинным в смертном грехе. И все из-за того, что Фредерик пошел на такую подлость.

Груз горя и разочарования так давил на плечи Константина, что он едва мог держаться прямо. Сначала Джейн, потом это. Его дядюшка сошел в могилу, веря, что племянник способен воспользоваться зависимым положением служанки. Отец тоже об этом слышал? Мать, сестры, они все в это верили? А почему бы и нет? Он никогда не пытался реабилитировать себя в их глазах.

Жизнь Константина, всего неделю назад расцветавшая радужными надеждами, теперь казалась холодной и безжизненной пустыней.

– Я ухожу, – тихо сказал герцог. – До завтра.

Константин даже не поднял глаз.

Повисла долгая пауза. Потом Монфор сказал:

– Я рекомендую вам вернуться в Лейзенби на новых условиях, когда все кончится. Позвольте заметить, Роксдейл, вы ужасно выглядите.

– Я должна вернуть его! – Джейн повернулась к кузинам. – Розамунд, Сесили, мне нужна ваша помощь.

Джейн и Люк расстались с леди Арден у порога ее дома накануне вечером и приехали в Монфор-Хаус усталые и запыленные с дороги. И тут же попали в водоворот приготовлений к ежегодному балу герцога.

Джейн спала мало, но тонизирующая ванна и натянутые нервы держали ее в боевой готовности, в голове роились предположения и планы.

Розамунд и Сесили переглянулись.

– Дорогая, мы поможем тебе, ты же знаешь, – заговорила Розамунд, – но… – Она прикусила губу. – Он сделал тебя такой несчастной. Возможно, будет лучше, если ты отпустишь его.

– Ты не понимаешь, – тряхнула головой Джейн. – Я люблю его! Я должна заставить его осознать, что мы созданы друг для друга.

Розамунд приоткрыла рот, Сесили заморгала.

– Это неожиданно, мягко говоря.

У Джейн не было времени на сомнения.

– Я знаю. Знаю, что вы думаете, но все совсем не так. Он тоже меня любит, я в этом уверена! – Она стиснула руки. – Мне нужно заставить его понять…

Но чем больше она обдумывала случившееся, тем безнадежнее казались поиски выхода. Может быть, Константин топит сейчас свои печали в невоздержанности? И кого винить? Джейн прикрыла глаза, когда волна боли ударила в низ ее живота.

С усилием она подняла подбородок:

– Мне нужно, чтобы вы помогли мне подготовиться к завтрашнему балу.

– Ты? Пойдешь на бал? – Сесили взглянула на Розамунд: – Она действительно влюбилась!

– Да, и я собираюсь надеть самое смелое платье, какое смогу найти!

– Но ты в трауре, – чуть нахмурила брови Розамунд.

Джейн стиснула зубы:

– Я сказала Константину, что если он намерен отправиться к дьяволу, я последую за ним. Мы неделю назад приняли приглашение герцога, так что Константин будет завтра на балу. Но меня он там встретить не ожидает.

– Сомневаюсь, что он придет после всего, что произошло, – сказала Розамунд. – Герцог в ярости. Леди Арден сказала мне, что он вызвал Константина на дуэль.

– Что?! – повернулась к ней потрясенная Джейн.

– Ничего из этого не вышло. Я знаю, что Константин отказался, а леди Арден заставила Монфора отозвать вызов. Дуэль только подлила бы масла в огонь скандала. – Розамунд, похоже, тщательно выбирала слова. – Одна ремарка ее милости меня огорошила, Джейн. Леди Арден сказала, что его светлость потерял хладнокровие. Как ты думаешь, почему?

Джейн нетерпеливо покачала головой:

– Понятия не имею. Возможно, Константин провоцировал его. Порой он может довести до бешенства.

– Возможно, – допустила Розамунд.

– Ты думаешь, что герцог потерял самообладание из-за заботы обо мне?

Неужели это возможно? Это свидетельствует о более глубоких чувствах со стороны Монфора, чем Джейн могла вообразить.

– Мы тебе поможем, правда, Розамунд? – оживилась Сесили. – Надевайте шляпки. Едем на Бонд-стрит. Нечего откладывать. Я готова составить компанию в дерзкой проделке. – Она подмигнула Джейн. – И не в последнюю очередь потому, что это отвлечет всех на балу от меня.

Это высказывание привлекло внимание Джейн.

– Ты же еще не выезжаешь. Как ты можешь оказаться на балу?

– Ах, моя милая невинная Джейн! – захлопала густыми ресницами Сесили. – Ты будешь удивлена.

– Ужасная девчонка! – Джейн улыбнулась, ценя усилия кузины развлечь ее. – Идите, готовьтесь. Я должна поговорить с его светлостью.

Монфор стоял у окна в своей библиотеки и размышлял, почему на душе так скверно.

Он прав, он знает, что прав. Джейн будет лучше без всех этих страданий и смятения. И все же…

Да, похоже, с годами он делается мягче. Прожженный циник вроде него, желающий сказочного конца? Это нонсенс.

И все-таки герцог не мог отделаться от этого чувства. Он тщательно присматривался к Константину Блэку, рассказывая о свалившемся на него богатстве. И не увидел ни ликования, ни облегчения, только безнадежное разочарование. Отчаяние.

Конечно, было еще дело Люкаса Блэка. Монфор не сумел добиться от Джейн здравомыслия по этому вопросу. Она твердила, что не важно, с кем останется мальчик, поскольку скоро они с Константином снова будут вместе.

Монфор вздохнул. Когда молодые люди воображают, будто влюблены, они становятся непредсказуемыми, нелогичными и упрямыми. Джейн в юности всегда была такой послушной. Справиться с ней, когда она в путах любви, для него в новинку.

В дверь поскреблись. Повернувшись, Монфор увидел на пороге предмет своих размышлений.

– Джейн, – сказал он. – Входи, входи.

Он проводил ее к удобному креслу у камина, потом сел на диван.

– Я говорил с Роксдейлом.

– Да, я слышала, – буркнула Джейн. – Простите, ваша светлость, но что на вас нашло, зачем вы его вызвали? Я бы в это никогда не поверила!

Что на него нашло? Он и сам задавался этим вопросом. И поймал себя на том, что вопреки обыкновению у него нет ответа.

– Это не твоя забота.

В семнадцать Джейн приняла бы этот ответ.

– Именно моя, – настаивала она. – Это из-за… потому что вы думаете, что он ранил меня? Мои чувства, я хотела сказать.

– Это в высшей степени неуместный разговор. Я просто сделал то, что сделал бы любой на моем месте.

Она скептически подняла бровь, но больше не затрагивала эту тему.

– Ваша светлость, я хотела сказать вам… – Поднявшись, Джейн подошла к дивану и села рядом. К удивлению Монфора, она взяла его за руку. – Я хочу поблагодарить вас за заботу обо мне все эти годы. Я была неблагодарной.

Откуда это взялось?

– Вовсе нет.

– Вы не знаете. В душе я была неблагодарной! – Джейн тяжело вздохнула. – Отношения между мной и Фредериком сложились не лучшим образом. Я винила в этом вас. Но вы не могли знать. Здесь была его вина. И моя, ведь я сама не исправила ситуацию.

Чувство беспомощности неожиданно навалилось на него. Это не те эмоции, с которыми он привык иметь дело. Монфор рассматривал их сомкнутые руки.

– Я чувствовал, что ты несчастлива с Фредериком, но тебя никогда нельзя было разговорить на эту тему, так что я оставил все как есть. Из вмешательства в дела мужа и жены редко выходит что-нибудь хорошее.

– Нет, вы ничего не смогли бы сделать, – сказала Джейн. – И я поняла… Взяв на себя ответственность за Люка, я узнала, как это трудно – заботиться о благополучии ребенка. Нас ведь у вас было шестеро, и вы были молоды, когда появились мы. Вы всегда казались таким… – Смутившись, она замолчала.